Рыцарь Резервации. Том II

Глава 17

Морда Марлинского весь вечер мозолила Эдуарду Рощину глаза. А еще палец, на котором положено сверкать родовому перстню — он постоянно чесался!

Пусть Эд уже четвертый день носил подделку, чтобы не опозориться перед отцом, но без родового перстня аристократу никуда. Это его честь и гордость, пропуск и гарантия соблюдения аристократических прав. Если он облажается в споре, то перстень попадет в руки Марлинскому и тогда пиши пропало: каждый встречный-поперечный простолюдин сможет сделать с ним все, что угодно. Эд станет ничем не лучше его японской зверушки.

…и чего она нашла в этом придурке? Эдуард даже симпатичней, а она все…

Так стоп, что за бред⁈ Она же нелюдь! Прекрати на нее пялиться, дебил!

Эд хрустнул костяшками. Сначала как полный дурень запросил ее как приз за победу в споре, вместо того, чтобы потребовать код от сейфа, а теперь все косишься и косишься на нее! Что если батя узнает про такой косяк⁈

— Эй, Эд, ты чего это позеленел? — захихикали друзья за большим круглым столом, уставленным пивными бутылками и пепельницами.

— Так вот, — продолжил хвастаться его дружок Макс. — Хватаю я эту девчонку за хвост и тащу в уголок…

Все затаили дыхание, а Эд хлебнул пива и отвернулся. Лучше реально с фоксом, чем с японкой. Эта Акихара, конечно, как девка ничего, но, сука…

Нет, бред какой-то! Наверное, слишком много выпил.

— Извините, — вдруг раздался девичий голосок, и вся компания обернулась.

Перед ними стояла высокая блондинистая деваха с шикарным бюстом. Рощин, кажется, даже знал такую — Саша Айвазовская, вроде.

— Не разрешите забрать этот стул? — сказала она и указала своим наманикюренным пальчиком на стул, на котором лежала сумка. — Очень надо.

— Этот стул тут специально для тебя, конфетка, — хихикнули дружки Рощина.

Убрав сумку, Макс попытался усадить девушку к ним, но та ловко увернувшись от его рук, подхватила стул и скрылась в полумраке бара.

— Сучка! Куда⁈

— Отстань от нее, Макс, — одернул его Рощин. — Это тоже новенькая из ШИИРа, из аристократок, ослеп что ли? Еще не хватало, чтоб за нее Свиридова вступилась, если ты ее… зажмешь. Сиди.

— Ты брось Эд! Чего ты такой? Или ты Марлинского испугался?

— Чего⁈

— А чего? Сначала только о нем и трындел, а теперь постоянно в его сторону смотришь. Смотри, уплывает твой перстенек!

Рощин хотел было дать Максу по морде, но тут увидел, как в бар зашел какой-то высоченный очкастый хрен в костюме-тройке. Осмотревшись, он направился… к Марлинскому, к кому же еще?

Проводив его взглядами, друзья забурчали:

— Блин, и какого хрена вокруг этого ничтожества все только и вьются⁈

— Откуда он взялся вообще? Я про этого хрена только и слышу на каждом углу — Марлин то, Марлин се!

— Любитель нелюдей… Уже и в газетах про него на каждой странице!

— Может, зайти Марлинскому со спины и ткнуть его чем-нибудь? — тихонько хихикнул Макс. — А, Эд? Хотел бы посмотреть, как он будет скакать по Комнате с заточкой в боку?

Представив эту картину, Рощин отмахнулся. Еще чего не хватало, руки о него марать…

— Ваше благородие, — подошел к их столику бармен. — Прошу прощения за беспокойство, но вас спрашивают…

— Кто⁈ Я отдыхаю, осел!

— Прошу прощения, но это срочно…

— Ты не понял⁈ — завелся друг Эда, но Рощин положил руку ему на плечо и поднялся.

Все равно мочи нет глядеть ни на Марлинского, ни на япо… Ухх, быстрее свалить да подальше!

Они с барменом подошли к стойке, и там Эду протянули трубку.

— Слушаю, — сказал он в динамик, в ответ прозвучал хриплый голос:

— Так и знал, что ты, Эдик, в этом клоповнике!

Эд возвел очи горе. Батя… И опять со своим «Эдиком», как же он ненавидел это имя! Сука, разговор обещает быть «интересным».

— Я отдыхаю с друзьями, — сказал Рощин-младший, подвигая себе чашку с солеными орешками.

— Надеюсь, в числе этих «друзей» есть Илья Марлинский, и вы с ним обговариваете, где в его хреновом поместье найти код от МОЕГО сейфа?

Опять батя за свое… И сейф его, и банк его, и жизнь Эда тоже, дери этого черта лысого, тоже принадлежит ему!

— Я работаю над этим, — туманно проговорил Эд, скосив глаза на пьяную в сопли деваху, которая лежала прямо на барной стойке и что-то мычала себе под нос. Кажется, он где-то ее видел?..

— Четвертый день⁈ — начал заводиться батя. — Или ты провалил все дело? Идиот!

— Нет, батя, я…

— Эдик! Тебе-то всего и нужно, что подойти к этому малолетнему обалдую и предложить выгодную сделку: либо он получает бабки, либо их захапает себе Канцелярия, ибо по закону они никому не принадлежат. Ты говорил с ним⁈

— Да…

— И что⁈ Только не говори, что он сказал «нет»! Б***, Эдик, ну если ты видишь, что клиент жмется, а ситуация накаляется, то переведи стрелки на другой день, дурень!

— Нет, батя, он…

— Что он сказал? Не молчи!

Эд вздохнул. Затем закинул в рот порцию орешков и, ожидая очередной волны негодования, проговорил:

— Он сказал, что подумает…

В ответ на том конце «провода» как по заказу разразились нечленораздельным воем.

Эд прижал трубку к груди. Говорить отцу об аристократическом договоре и перстнях в баночке — дело последнее. Тогда отец его с дерьмом сожрет, ибо второго такого перстня не существует в природе. Аристократический перстень выдавался родам с монаршей воли. Утеря перстня была невосполнимой потерей, и для аристократа с дыркой в кармана означала одно — потерю статуса.

Спустя минуту Эд снова принялся слушать — отцовский гнев начал понемногу утихать и принял более человеческий облик:

— Ничего тебе, дебилу, доверить нельзя! Ты же знаешь, что мне Марлинский нужен! — рычал он сыну в ухо. — Вернее, очередность цифр, которую мудак-Онегин унес на тот свет!

— Батя, не волнуйся, — заговорил Эд, перекрывая отцовское негодование, — все будет на мази, я…

— Как же мне, Эдик, не волноваться⁈ Ты даже на бильярдом столе можешь найти яму с говном и в ней утонуть! Где сейчас сраный Марлинский? В этом сраном баре, да? Как его… «Амерзонская закваска», да?

— Да… Но, батя…

— Не батькай мне! — и Рощин-старший, захлебнувшись в своем словесном потоке, закашлялся. — … так дорогой сын, у тебя три варианта: либо ты всеми правдами и неправдами выудишь у Марлинского код, либо либо сам полезешь в его проклятое поместье и перевернешь там каждый стул, но найдешь мне код! Комиссия из Петербурга приедет на следующей неделе! До этого времени…

Рощин-младший снова закатил глаза. Опять двадцать пять… Иногда Эд думал, что лучше и вправду слазить в старую усадьбу и порыскать там по углам, чем выслушивать очерендой Наскок Нуднятины, как про себя парень называл отцовскую жажду читать нотации.

Тем временем, деваха на стойке завозилась, а рядом поставили графин воды и стакан. К ней подсела та самая симпатичная блондинка с большими сиськами, которая таскала у них стулья. Саша!

— Камилла Петровна, попейте, — сказала она, и начала поить свою подружку водой из графина. Та фыркала и хлюпала, обливаясь водой.

Эдуард еле слышно выругался. Вблизи Саша еще красивее, да и эта Камилла тоже симпатяжка — и все из компашки Марлинского, чтоб его Амерзония сожрала!

— Саша, где мы?.. — слабо проговорила Камилла, но ее подружка, не давая ей говорить, заливала в нее один стакан за другим.

Скоро вода закапала на пол, блузка Камиллы намокла, и Саша нагнулась, чтобы вытереть своей подружке штаны. При виде того, как на ее шикарной заднице натягивается юбка, Эдуард едва не подавился орешком и отвернулся.

Ну, Марлинский, негодяй…

— Эдик⁈ Что ты молчишь, бестолочь? — вырвал его с небес на землю голос бати. — Опять про баб своих думаешь, а не о деле?

— Нет, — сказал Эдуард, катая в пальцах орешек.

А юбка все натягивалась и натягивалась. Того и гляди, лопнет, зараза… Ох, шлепнуть бы эту Айвазовскую да покрепче, чтобы перестала так елозить…

— Хорошо, — загнусавил батя. — Ибо от бабок в этом сейфе зависит будущее нашего рода. Если мы их не получим, то Горбатовы сожрут нас с потрохами. Значит так, Эдик, сиди, карауль Марлинского и жди парней. Сейчас они приедут и решат проблему раз и навсегда. Понял⁈

Наконец, Саша разогнулась, и Эд выдохнул:

— Я понял, отец…

В ответ на него снова накинулись за «мягкотелость», и Эд хотел уже бросить к черту трубку. Как же отец задолбал со своей шарманкой про банк, дела и прочее дерьмо, которым младшего Рощина кормили с самого детства…

Нет, он, конечно, любил отдавать приказы, но не под постоянным же присмотром этого старого зануды! Давно Эду хотелось свалить куда подальше, где можно самому построить свою финансовую империю.

Да хоть в сам Петербург, лишь бы не слышать этих отцовских поучений!

Устав слушать одно и то же, Эдуард все же бросил трубку, положил в рот последний орешек, слез со стула и тут осознал, что крики в баре как рукой смело.

Секунду он не мог понять, какого хрена, но тут увидел — Марлинский с своим новым дружком были все в крови.

Аки с замиранием сердца наблюдала за тем, как с обоих капает кровь. Как и все в зале.

— Нет, ну я всякое видел, иные и до соплей допивались — послышался голос Шаха, и он подошел к Илье. — Но шоб до кровавых… Ты, Илюх выдохни, маленько, а не то…

Вдруг раздался истошный крик — тип напротив Ильи с грохотом повалился на пол и забился в судорогах. Вокруг него мигом образовалось пустое пространство.

Глаза типа вывалились из орбит и едва не лопались от натуги. А уж про кровищу из всех щелей и говорить глупо. Несколько человек начало выворачивать.

Заскрипел стул, и с него, тяжело вздохнув, встал Илья:

— Ну что… Понравился анекдот?

Тут изо рта и глаз типа полыхнул свет, а секундой позже по полу забегало нечто мелкое и очень юркое. Вскрикнув, Аки прижалась к стойке. Жуки⁈

Тип быстро оклемался и начал подниматься. Не спуская с Ильи озверевшего взгляда, лихорадочно заерзал руками по полу — кажется, пытался нащупать четки, лежащие рядом с ножкой Аки. Недолго думая, она пнула их под барную стойку.

— Бесполезно, — ухмыльнулся Марлин-сан. — Лучше беги, дурачок, и передай своему нанимателю, что члены рода Марлинских не продаются. Простолюдины они, или нет.

Взревев, тип проворно вскочил на ноги, но Аки опередила его — заслонила Илью собой и выхватила меч.

Геометрика на рукоятке золотисто засияла, и перед глазами пронеслась вереница образов возможного будущего — и в ста из них Аки ждала смерть.

Был только один шанс выжить.

— Спокойно, моя хорошая, — отодвинул я Аки вбок и, покачиваясь, вышел вперед.

Перед глазами все плыло, но Булгарину было куда хреновей. Если мне удасться не вырубиться, то мы выйдем из бара живыми.

— Наш друг — понятливый малый и уже уходит. Ведь так?

Но охотник и не думал заканчивать вечеринку. Его бледный глаз угрожающе вспыхнул, и наблюдающие за нами люди отошли к стенам.

— Марлинский… Ты пожалеешь, что плюнул мне в лицо… — простонал охотник и, харкнув кровью, принялся медленно подходить.

Когти на его руке засветились и принялись расти, однако сам по себе этот окровавленный и дрожащий охотник напоминал побитую собаку. Жучки Метты навели нутри него изрядный кавардак. Если бы он не врубил Источник — от него давно осталась бы лужа на полу.

— Похоже, нет, не уходит… — хмыкнул я. — Ну что ж, подходи, если ты не трус.

Златозубый сделал очередной шаг, но вдруг как-то странно заверещал и отпрянул.

— Сука-а-а-а! Опять вы⁈ — взвизгнул он и замахал когтями вокруг себя.

Аки попыталась броситься на него, но я схватил ее за руку и посторонился.

Моргнув, я увидел их — сотни ниндзя, которые прыгали на Булгарина и пытались вскрыть ему брюхо.

— Так, все назад! — крикнул я, оттесняя всех кого мог. — Дайте нашему другу побольше места!

Я снова моргнул и ниндзя пропали, но не для Булгарина — он с воем принялся носиться по залу, сбивая стулья и столы.

— Метта, — сказал я, обходя буйствующего наемнка по кругу. Аки мертвой хваткой вцепилась мне в плечо. — Не переборщи. А то он еще ранит кого-нибудь ненароком…

— Нам нужно время, чтобы восстановиться, — ответила Метта. — Не спеши.

Где тут не спешить, когда за твоими друзьями пришел охотник за головами? И с каждой секундой он двигался все быстрее. Когтистая перчатка на руке накалялась. Еще немного, и он грозился запрыгнуть на люстру, а то и взорваться!

— До этого момента нам нужно прогнать мудака, — сказал я мысленно, сжав кулак жучьей руки, — а еще лучше вырубить.

— Во дает! — качали головами в толпе. — Прямо дуэлянт от бога!

— Или это он танцует? Эй, пройдоха, что с тобой? Белочку поймал?

— Та-а-а-ак! — вышел вперед хозяин заведения. — Ты на входе не видел табличку? Никаких магических дуэлей, потасовок и ставок на геометрики! Хочешь помахать саблей? Вали в Амерзонию!

Однако Булгарин, казалось, ничего не слышал — когти объяло пламя, а скорость возросла настолько, что было сложно различить половину движений.

Хоп! — и он с разворота ударил воздух ногой, едва не пробив носком потолок. За ним протянулся огненный шлейф.

— Неплохо, — хмыкнул я, раздумывая как бы подобраться к нему.

— Если бы мы вышли с ним один на один… — выдохнула Метта. — Пришлось бы попотеть.

Тут огнем полыхнуло во все стороны. В толпе заволновались:

— Он сейчас спалит заведение ко всем чертям!

— Да он, походу, изрядно набрался. Белая горячка она такая!

— Кто-нибудь принесите огнетушитель! Аристо, а вы чего встали как вкопанные?

— Где жандармы⁈

Нет, жандармов нам не надо. Сами прикончим мудака. Я направил побольше силы в руку. Вырубим его парой хороших ударов в рыло.

— Аки, — шепнул я японке. — Зайди ему со спины, а я…

— Нет, Марлин-сан! Если мы будем драться с ним, то…

Вдруг Булгарин занес когти и с ревом рванул на нас. Я приготовился отвечать, как Аки, оттолкнув его, бросилась наперерез. Глаз охотника блеснул.

Я выругался и…

Бах! — и о его башку разбилась бутылка. Миг, — и пламя с рук Булгарина перекинулась на его пиджак. Вспышка заставила охотника замешкаться, и тут у него из-за спины появилась Мила и прыгнула на Аки.

Охотник взмахнул когтями, но промахнулся — Мила обе девушки упали на пол. Булгарин выругался и тут же схлопотал от меня прямой в нос.

Бах! Бах! И очередной удар прилетел ему в челюсть — в твердую как камень! Выплюнув пару зубов, охотник получил от меня прямой в нос и рухнул как подкошенный.

— Ну хоть пламя сбил, — хмыкнул я, и тут мои ноги подкосились. Мы все вчетвером растянулись на полу.

— Вяжите его! — раздался крик, и тут я испугался, что они собрались вязать и меня тоже.

Однако сразу пятеро вышибал накинулись на дергающегося на полу Булгарина. Поднялся грохот. После короткой борьбы и еще десятка ударов, охотника начали проворно вязать по рукам и ногам. Походу, ребята это не впервой.

— Камилла Петровна, вы живы⁈ — воскликнула Аки, пытаясь поднять девушку, но та лежала без чувств. Ее голова впустую моталась из стороны в сторону.

Я пощупал ее пульс — жива, правда, в отрубе.

— Жестком! — вздохнула Саша, помогая нам ее поднять. — Говорила я, Камилла Петровна, с вашей непереносимостью алкоголя…

Наконец, с Булгариным закончили. Последний узелок затянул лично хозяин бара.

— В моем заведении пьяных драк нет и не будет! — сказал он, засунув в слюнявую пасть мокрую тряпку, которой за пять минут до этого вытирал стойку. — А попробуешь колдовать, мигом получишь сапогом в рыло! Ну-ка, Ваня, вызывай жандармов!

Парни было попытались реализовать приказание, как с порога раздались шаги, а затем в полумраке засверкали знакомые круглые очки.

— Во, этот лучше жандармов! — повеселел хозяин при виде Геллера. — Вот, ваше превосходительство, мы тут какого лося скрутили!

При виде хмурого ЛИСовца с трубкой в зубах, Булгарин окончательно озверел. Вспыхнув как свечка, он порвал путы и вырвался из рук парней. Геллер засверкал молниями, но тип, превратившись в воющий факел, навалился на врага — сцепившись, оба рванули прямо к окну.

Звон стекла сотряс помещение. Оставив Милу на попечении Саши, мы с Аки бросились наружу.

Был лунный вечер. В тусклом переливающемся свете гигантский рычащий огненный шар, который секунду назад был наемником по фамилии Булгарин, и сверкающее облако света и молний, не так давно бывшее Геллером, схватились не на жизнь, а на смерть.

Мы пару раз пытались подойти, чтобы помочь ЛИСовцу, но эти двое полыхали настолько неистово, что у пары домов в округе полопались окна. Затем зажглась настолько мощная вспышка, что мы зажмурились и отошли подальше.

Вдруг в кольце молний и огня появился Булгарин. У него с черепа почти полностью сошла кожа, и в паре мест его плоть блестела как металлическая кастрюля. Вокруг него носились молнии, и на долю секунды в них угадывался облик ЛИСовца.

— А Геллер хорош! — охнула Метта, поправляя свалочные очки. — Как звезда горит!

— Интересно, какой у него ранг? — задумался я, пытаясь рассмотреть хоть что-то в щелочку между пальцев.

— Магистр, не меньше…

Через пару минут все стихло, на почерневшем асфальте остался стоять один ЛИСовец. Его плащ висел обгоревшими клочьями, и Геллер отбросил его в сторону. В зубах как обычно дымилась трубка, а под ногами лежала отрубленная рука.

Порывом ветра ее прахом разметало по мостовой. Геллер затянулся.

— Ушел, гад, — проговорил он, подходя к нам. — Марлинский, только не говори, что умудрился перейти дорогу Булгарину?

— Знаете его? — удивился я, но Геллер просто прошел мимо.

На город вновь опустилась тишина. Вдруг, словно очнувшись от оцепенения, заголосили собаки. Где-то послышались завывания жандармской сирены.

Мы вернулись в бар, и пока все приходили в себя после стычки, Геллер кратко пояснил мне, что если у этого мудака есть основание на поиск беглых, то препятствовать ему — дохлый номер.

— Он меня арестует? — напрягся я. Про охотников за головами я слышал не так много.

— Раздавит и не заметит, — буркнул маг, наполняя стакан коньяком. — Они в студенческие годы был резким как диарея. Тебе считай повезло, Марлинский.

— Вы так хорошо знаете этого мудака? — удивился я.

Геллер кивнул и махнул стопарик. Большего мне от него добиться не удалось.

— Илья, у меня для вас новость: хорошая и плохая. С какой начать?

— Давай с хорошей…

— Булгарин не официальное лицо, и поэтому полномочий арестовывать ни тебя, ни Геллера у него нет.

— Отлично. А какая плохая?

— Раз у него нет полномочий арестовывать, значит, он пойдет на все, чтобы отомстить, — развела она руками.

Ну что ж. Как будто мы надеялись на иной исход?

— Да и вообще они ребята полулегальные, — продолжила она, — поэтому это у нас есть все основание накатать на него заяву.

— Ага, уже бегу жаловаться Штерну!

Время было уже поздним, да и того и гляди в бар заявятся жандармы, так что мы, прихватив еле держащуюся на ногах Милу, собрались сворачиваться.

Вдруг я заметил у Аки в руках четки, подозрительно напоминающие… артефакт Булгарина!

— Аки, наверное, родилась в рубашке, — хихикнула Метта, пока я задумчиво перебирал находку в руках.

Четки красиво переливались, и я пожалел, что к ним не прилагается инструкция. Очень хотелось разобраться, как с помощью них можно плести иллюзии, но тут явно без ста грамм не разобраться.

Вздохнув, я убрал трофей во внутренний карман — туда же, куда спрятал и трофейные зубы Булгарина. Да, два из них были реально золотыми, а третий был пусть и опустевшей после «танца», но геометрикой.

Мелочь, а приятно.

— И куда их только не вставляют, — вздохнула Метта. — Осталось только в пупок воткнуть! Или в задницу…

— Сама знаешь, что и такое есть. Забыла баронессу Барашкину и ее…

— И не напоминай!

Я хохотнул, вспомнив забавную блестящую штучку, обнаруженную мной в порыве страсти.

— Я же сказала, Илья… — вздохнула Метта. — А ты напомнил.

Ладно, возвращаясь к Булгарину — его мы унизили так унизили. Он нам этого не забудет. Если выживет без руки.

— Значит, усилим нажим на тренировках! — воинственно сжала кулачок Метта. — У нас есть пара моментов, где мы не добираем…

— Мы? Не добираем⁈ — удивился я. Меня аж в дрожь бросило, когда я представил где именно мы не добираем, и как еще можно улучшить результат.

Метта же только таинственно захихикала и пропала. Вот блин… Видать, ночь будет жесткая.

Покинув бар, мы с девушками пошли по темной улочке. Вернее, шел я, Аки да Саша, а вот Камиллу пришлось везти на тележке, которую нам любезно предоставил хозяин заведения.

— Может, ей в больницу? — предположила Аки, наблюдая, как гордая аристократка Берггольц что-то бессвязно мычит себе под нос.

— Нам нужно в ШИИР, — вздохнула Саша. — Там я сделаю Камилле Петровне промывание и уложу спать. И не возражайте, ваше благородие! Тихо сидите, нечего было прикладываться к спиртному!

Хихикая, мы добрались до остановки, однако там нас ждал большой облом — последний автобус до ШИИРа ушел десять минут назад.

— Одно из двух, — сказал я, присаживаясь на лавочку рядом с Аки, — либо придется ловить попутку, либо пойдем пешком.

— А вот этого не надо! — покачала головой японка и вышла к обочине.

Тут она права. Еще не хватало под Поветрие попасть.

Саша с Аки пытались голосовать, но одна тачка за другой, «лизнув» нас светом фар, проносились мимо. Я вздохнул — надо было остаться с Геллером.

Вдруг мостовую залил свет приближающегося автомобиля, и Саша радостно запрыгал. Кажется, этот ехал прямо к нам. На броне показался незнакомый герб.

— Это кто? — насторожилась Саша, сощурившись. Дальний свет фар был просто ослепляющим.

— Метта, будь готова ко всему, — сказал я, пожалев, что Шпилька осталась в Таврино. Но я решил именно так, ибо жучки оказались крайне эффективны в ремонте и в обеспечении бесперебойной связи.

Броневик встал прямо перед нами. Захлопали двери, и наружу вылезло четверо крепких парней.

— Илья Тимофеевич, я полагаю? — спросил бритоголовый мужик на голову выше меня ростом.

Девушки напряглись, но их оттеснили к обочине.

— Угу, — лениво отозвался я, наблюдая как еще трое обходят остановку. — Чем обязан?

Не успел этот пройдоха открыть рот, как нас залили еще одни яркие фары. И вот подъехала еще одна машина. На этот раз герб на капоте я узнал — Ленские.

— Эй, Илья! Подбросить? — высунулся наружу Лев. — Видок у вас такой себе… Веселились? А, вы люди Рощиных? Проблемы?

Он вышел из машины и, засунув руки в карманы, встал рядом с парнями. Несколько минут длилось напряженное молчание. Парни явно рассчитывали поймать меня одного.

— Прошу прощения, ваше благородие, но у нас к Илье Тимофеевичу дело. Личное, — проговорил бритоголовый. — Почему бы вам…

Вдруг его речь прервали — со стороны ШИИРа зазвучали звуки. Очень пугающие звуки.

— Что это? — оглянулись все, молча всматриваясь в темноту.

Звук повторился — как будто орала тысяча тварей, да так громко, что с деревьев вспорхнула стайка ворон. Рев шел из темноты, где за обрывом, на краю которого располагался ШИИР, тянулись мрачные леса Амерзонии.

— Прорыв⁈ — раздался одинокий возглас, а затем четверка мордоворотов поспешила вернуться в машину.

— Эй, куда вы? — окликнул я их. — Так, что за дело-то?

Они не ответили и, заведя мотор, укатили прочь.

Вопросов можно было не задавать, ибо очевидно, что надо Рощиным — код от сейфа. Старший сначала подослал сына, а когда тот облажался, послал и своих прихвостней.

— Вот так-так… — застучала Метта ножкой по мостовой. — Теперь ходи оглядывайся, кто еще захочет тебя «подвести».

Раздумывать и бояться не было времени — мы все прыгнули в броневик к Ленским. Ревели все громче.

Через минуту мы ехали по дороге, а от амерзонского «концерта» дребезжали стекла. Затем откуда-то послышались отдаленные выстрелы. Затрещала очередь.

— Они нападают на город⁈ — спросил я, выглядывая с заднего сиденья, где мы с девушками сидели как кильки в банке. Спереди сидели Ленские.

— Только если прорвут периметр ШИИРа, — ответила Софья. — Они прут на «запах» геометриков в Цитадели и в других точках. Летят как бабочки на огонь.

Стрельба поднялась нешуточная. Мы все оглянулись — над ШИИРом уже полыхало зарево.

— Нужно помочь! — воскликнула Аки.

Софья покачала головой:

— Нет, драться в темноте за пределами стен ШИИРа — верная смерть. Нам нужно как можно быстрее добраться до усадьбы, гони Лев!

Ленский молча надавил на газ.

— Сейчас весь город закроют как во время Поветрия, — продолжила Софья. — Потом в город выйдет зачистка, если кому-то из тварей удасться выжить. Горе тем, кто попадется у них на пути.

Кузница на первый взгляд была не бог весть какая, и Яр боялся, что меч придется лить и зачаровывать заново, а на это его талантов явно не хватит.

К счастью, он ошибался: и оружие пострадало не так сильно, как казалось на первый взгляд, и в кузнице нашелся особый инструмент, оставшийся от прошлого хозяина.

— Мой муж был мастером, — сказала вдова кузнеца, сгинувшего во время Поветрия еще полгода назад. — К нему стекалась вся округа. Если сможете оживить горн и принести пользу людям, то занимайте его место. Мне в мои годы эти железки уже не нужны.

Фокс поблагодарил хозяйку и с тех пор практически не покидал кузницы. Только закончит лить пули да править мотыги для местных, как сразу к мечу — а работы еще полон рот! Самым сложным была не сама ковка, а тонкая магическая настройка магических свойств меча. Если напортачить меч в лучшем случае обратится бесполезным куском металла, а в худшем — станет опасным для своего хозяина.

И вот очередная бессонная ночь позади, за окном алел рассвет. Яр отложил молоток и поднес меч к окну — клинок сверкал первозданным блеском!

Еще пара штрихов, и можно нести оружие заказчику.

— Ну-с, — вздохнул Яр, вкладывая клинок обратно в ножны. — Больше не дури.

Подняв руку, он подумал о том, как бы хорошо взмахнуть им. Дернувшись, меч прилетел прямо в руку кузнецу. Яр попробовал выхватить клинок еще пару раз и, успешно поймав рукоять, остался доволен.

Тонкая работа. Теперь дело за малым — передать клинок хозяину.

Переодевшись, Яр скосил глаза на комнату сестры. Дверь была приоткрыта, а на полу валялись грязные сапоги. Явилась.

Заглянув в комнату, фокс выругался. Охотница хренова! Сказал же еще в первый день их житья-бытья тут: из Таврино ни ногой. А она все свое — за порог и бегает по лесам с Ермаком.

— Хоть бы разделась… — вздохнул он и, подойдя к постели, тронул сестру за плечо.

— Яр, дай спать… — простонала она, пытаясь отбиться. Яр потряс ее чуть решительней.

— Вставай, в усадьбе отоспишься, — сказал он погромче, а потом дал ей легкую оплеуху.

— Ты че⁈ — вздрогнула она, подскочив. — Куда⁈

Яр быстро объяснил ей, что по округе шляется какой-то хрен из охотников за головами. И не успела она начать расспрашивать подробности, кинул ей сапоги.

— Собирайся, Илья, приказал переезжать в усадьбу.

Хотя Яр сильно сомневался, что это решит проблему. В деревне у него дел завались, ну не бросит же он куницу? Пусть хоть ночью они с сестрой будут в безопасности, пока Илья не удостоверится, что охотник точно сдох.

Нет, Марлинскому он не соврал — их вольная была вполне настоящий. Старший Воронцов, прежде чем отдать богу душу, отпустил на волю всех своих крепостных. За это Тома всегда ставила ему свечку в храме.

Однако его сын, Станислав, всегда был против таких выкрутасов чересчур либерального папаши. В том, что Булгарина послал именно он, Яр не сомневался. Очень уж ему не хотелось отпускать Яра с Томой на вольные хлеба. Тому в особенности.

Яр вздохнул и посмотрел в окно — там сверкали металлом тушки юдов, сбежавших из Амерзонии. Доля добычи, которую Тома привезла с охоты с Ермаком. От одного взгляда на них у Яра душа уходила в пятки, а ведь их еще предстояло разобрать: часть отложить в кузню, а часть передать в усадьбу Марлинскому, как хозяину угодий.

Было всего две вещи, которые фокс боялся на целом свете — это кромешная тьма и автоматы. А тут на тебе, их целая куча.

— Собралась? Пошли, — кивнул Яр, и они с сестрой, подхватив сумки, прыгнули в броневик.

Он завел двигатель и выехал со двора.

И вот они снова куда-то бегут… Хорошо хоть до тавринской усадьбы рукой подать.

— Ты был там? Говорят, жутковатое место, — сказала Тома, и Яр вынужден был с ней согласиться.

Когда он был там в первый раз, ему показалось, что эта халупа вообще брошена, и в ней живут одни призраки. В последнем была уверена вся деревня — от мала до велика.

Оказавшись у ворот, он заглушил двигатель и прислушался.

Тихо, зараза. Впрочем, как и в прошлый раз — до мурашек. И как Марлинский согласился жить тут, на отшибе? Ночью тут, поди, темно хоть глаз выколи.

Яр вышел, однако при виде усадьбы удивленно присвистнул.

— Мамочки… — охнула Тома. — Здесь⁈

— Угу, — промычал Яр и сделал шаг к их новому пристанищу.

Нельзя было не признать, что с тех пор, как он был тут в последний раз, «халупа» преобразилась. Уже тебе ни зарослей, ни ржавчины на воротах, ни вездесущего плюща, которым зарос буквально каждый сантиметр стен. Даже окна были тщательно отмыты и сверкали чистотой. Дыры в крыше залатали, стены подновили, даже канаву прочистили.

Вот что значит, хозяин в доме! Из пристанища призраков дом превратился во вполне сносное место. Его еще бы покрасить…

Хмыкнув, фокс подошел к переговорному устройству и нажал кнопку:

— Эй, есть кто дома? — буркнул он в динамик, сжимая ножны с мечом.

В ответ тишина.

— Але, это Яр, — повторил фокс, тыкая пальцем в динамик. — Марлинский дома? Але!

Увы, снова молчание.

— Может, ты ошибся, и Илья ничего не говорил? — предположила Тома, всматриваясь в окна.

Вроде, на первом этаже мелькнуло что-то напоминающее мохнатые уши. Что ж, значит, внутри кто-то да есть.

— Эй, вы, спите что…

— Кто там? — внезапно раздался голосок из динамика, и оба фокса подпрыгнули.

— Ну слава яйцам! — выдохнул Яр. — Это Ярослав и Тамара Коршуновы. Передайте хозяину, что…

— Кто там?

Фокс опешил.

— Говорю, это Коршунов. Кузнец, — сказал он, уже начиная закипать, и потряс мечом перед устройством. — Принес заказ для вашего хозяина. А еще Марлинский обещал нас тут поселить.

В ответ в динамике что-то фыркнуло. Яр подождал, было решив, что ворота сейчас откроют, но нет — они оставались недвижимы. В окнах дома тоже никого.

— Сука! — сжал зубы фокс, а Тома беспокойно заходила мимо ворот, — возьмите хоть меч, а не то…

— Кто там?

Яр зарычал и хотел было рявкнуть как следует на этого идиота, но подошедшая Тома положила ладонь ему на плечо.

Он выдохнул. Спокойно-спокойно, Яр. Поди от времени связь барахлит. Нужно проговорить медленно и четко:

— Коршунов. Кузнец. Принес меч для вашего хозя…

— Кто там?

— ДА НИКТО! — рявкнул Яр на всю округу, с веток с криками поднялась стая птиц. — КУЗНЕЦ КОРШУНОВ ПРИНЕС КЛЯТУЮ ЗУБОЧИСТКУ! ОТКРЫВАЙ, ТВОЮ МАТЬ!

Устройство пискнуло, а затем отключилось. Яр сплюнул и еще пару раз надавил на кнопку. Без толку.

— Прекрасно, — вздохнул он и пару раз прошелся мимо ворот аки бойцовский кот.

Закрыты накрепко, прутья толщиной с два пальца. Такие с полпинка не возьмешь.

Может, и хрен с ним? Сдалась им эта усадьба, а с охотником Яр и сам сладит. Что до Марлинского, то он и сам заберет свой меч, коли ему надо.

Не факт, что он вообще в усадьбе. Поди из своего ШИИРа не вылезает. Эх, надо было позвонить от старосты, а не лезть на рожон…

Тома еще раз надавила на кнопку, но оттуда доносилось одно:

— Кто там? Кто там? Кто там?..

— Сука, и нахрена приперлись? — скрипел зубами фокс, пытаясь высмотреть в окнах этого шутника.

— Поди прислуга совсем одичала в этой халупе, — хмыкнула Тома, — вот и дурит.

Тут она права. Раз их не спешат пускать, так и хрен с ним. Да и боязно как-то отдавать в руки не пойми кого ценный клинок…

Сжав меч, Яр направился к броневику, но Тома и не думала уходить. Оглянувшись, он хотел позвать ее, но сестра разбежалась и, вцепившись в прутья, перемахнула через забор.

Хоп! — и она замахала ему с той стороны.

— Тома, что ты⁈

— Яр, лезь, чего встал? — крикнула ему эта дурочка и широкими шагами направилась к крыльцу.

Фокс сплюнул и, бросив мрачный взгляд на динамик, откуда еще доносились какое-то фырканье, принялся перелезать через забор.

В конце-концов, Илья четко и ясно сказал, чтобы они взяли все самое необходимое и переезжали в усадьбу. Все претензии к идиоту-переговорщику.

Когда он спрыгнул с той стороны, Томы уже не было. А дверца усадьбы пригласительно стояла открытой нараспашку.