Рысь

19

Позже на той же неделе Геллерт пригласил в Вайсенбах сотрудницу «Про Натуры» Надю Орелли. И вопреки надеждам Геллерта на то, что Штальдер отправится на ночное пеленгование, Скафиди уедет в Базель, а Лен — в Берн, все трое соседей остались вечером на станции.

Скафиди и Лен живо обсуждали, с каких точек местности лучше пеленговать. Штальдер сидел в своей комнате — вероятно, погрузившись в научную литературу, что приходилось предполагать всякий раз, когда он закрывал дверь. Надя Орелли постояла перед картами, рассматривая булавки: красные — самок, уже родивших или медленно, но верно подыскивавших место для родов, синие — самцов — и черные, обозначавшие браконьерство, саботаж и гибель рысей. Геллерт, стоявший на другом конце комнаты и готовивший фондю из сыра Скафиди, подробно рассказывал Наде историю каждой булавки. Ей было жаль, что после отрубленных лап и отравления Рены они теперь потеряли и Зико. Геллерт описал ей невероятные странствия Балу, назвал координаты тех мест, где рыси встречались в период спаривания, рассказал, как Лену посчастливилось долго наблюдать за охотой Раи, что еще не удавалось ни ему, ни Штальдеру, и что Рая первой из самок окотилась — в Хольцерсфлуэ, у Лауэненского озера.

Когда же Геллерт рассказал ей о бабочке, которой Надя до этого не замечала и которая, как и прежде, тихо обитала на подоконнике, гостья радостно засмеялась и оценила заботу Геллерта больше, чем его редкую находку, провозглашенную на станции домашним животным.

Потом все сели за стол. Геллерт со всей подобающей повару гордостью подал фондю. И пока Скафиди относил все комплименты угощению на счет собственного сыра, Геллерт не забывал подливать белое вино, а Штальдер — перчить свой хлеб, Лен беспрестанно изучал суть и сущность Нади Орелли, хотя с самого начала был уверен, что перед ними будущая жена Геллерта.

Надя сидела с задумчивым видом, макнула в сыр кусочек хлеба и, покрутив вилку, вернула его на тарелку, явно собираясь что-то сказать.

— После неудачи с Зико вам нужно что-нибудь ободряющее, — сказала она, окинув взглядом собравшихся вокруг нее мужчин. — Я привезла вам статистику нашего сайта.

Она поднялась и достала какую-то бумагу из папки, обклеенной множеством стикеров «Про Натуры».

— Здесь черным по белому написано: семь тысяч семьсот шестьдесят пять посетителей за последний месяц. Интерес к Тито растет не по дням, а по часам.

— Семь тысяч семьсот шестьдесят пять, — задумчиво произнес Геллерт без всякого недоверия. — То есть в день это…

— Почти триста, — перебил Штальдер, не отрывая взгляда от вилки.

— Отнюдь не мало, — заверила Надя. — И это не все посетители домашней странички, а лишь те люди, которые проходят по ссылке на Тито.

— Наверно, это глупый вопрос, — начал Геллерт. — Но можно ли узнать, кто посещает страницу? Как я могу проверить, смотрит ли кто-нибудь регулярно информацию о Тито?

Пока Геллерт задавал свои вопросы, Лен не сводил с него глаз, а потом с любопытством взглянул на Надю.

— Технически это возможно, — ответила та. — Но, если я не ошибаюсь, это запрещено законом о защите персональных данных.

Надя вопросительно посмотрела на Геллерта.

— Хочешь проверить, кто из знакомых еще не заходил в гости к Тито?

— Просто была одна идея, — спокойно ответил Геллерт.

Возникла небольшая пауза, во время которой Лен макнул в сыр очередной кусок хлеба, Штальдер — еще основательнее поперчил свой, Геллерт опять наполнил бокалы, Надя аккуратно наколола на вилку новый кусочек, а Скафиди с удовольствием жевал.

— Поскольку страничка с Тито вызывает такой ажиотаж, я поговорила с коллегами. Летом мы хотели бы начать выкладывать информацию еще об одной рыси.

Геллерт заинтересовался, а Штальдер, похоже, насторожился.

Положив на тарелку вилку с новым кусочком хлеба, Надя принялась жестикулировать руками.

— Мы не собираемся отказываться от Тито, но нам захотелось показать самку, которая летом произведет на свет детенышей.

— Мне это не нравится, — отрезал Штальдер. — Самка и детеныши — это очень щепетильная тема. Даже при обычном пеленговании надо быть очень внимательным…

— Ты сначала послушай, — перебил Геллерт. — Ты ведь даже не знаешь, как они себе это представляют.

Штальдер не стал возражать Геллерту и, вперив взгляд в густую сырную массу, запустил туда очередной кусок хлеба.

Геллерт жестом попросил Надю продолжать.

— Просто мы хотели бы проинформировать посетителей о рождении, вскармливании, плодовитости самок и смертности рысят. А Тито для этого не очень подходит.

— Да, бедняга все еще слишком мал для этого, — сострил Геллерт.

— Не знаю, Надя, — сказал Штальдер. — Если вы ждете миловидных фотографий с детенышами, с самкой, которая заботливо их кормит, то нам придется разочаровать вас. Таких снимков мы не сможем вам предоставить. На это лучите в зоопарке смотреть.

— Мы и не ждем ежедневных фотоотчетов о том, как детеныши играются с матерью, — уверила Надя. — Но наверняка найдется возможность проиллюстрировать соответствующими картинками информацию о самке и ее рысятах.

— Наверняка, — подтвердил Геллерт.

— Пьер Пусьё — талантливый художник, — вспомнилось Штальдеру. — Необязательно же всегда все фотографировать.

— Кому в Интернете нужны рисунки? — спросил Геллерт. — К тому же, картинки Пусьё часто оставляют желать лучшего. Для информационных листовок о проекте они, может, и подходят, но от сайта ждут других зрительных образов.

— Прежде чем фотографировать, надо сначала узнать о появлении детенышей, а потом найти их. Маркировка рысят — это вам не воскресная прогулка.

— А когда происходят такие маркировки? — поинтересовалась не сдававшаяся под напором Штальдера Надя.

— В идеале, когда детенышам четыре-пять недель, — ответил Геллерт.

— То есть?

— То есть в конце июня — начале июля, — сказал Штальдер.

Казалось, Надя что-то подсчитывает.

— Разве нельзя во время такой маркировки сделать несколько снимков, которые мы смогли бы разместить на сайте?

— Обычно мы рады, если нам удается хотя бы найти рысят, — пояснил Геллерт.

— Не свалившись по пути в пропасть, — добавил Штальдер. — Я уж точно не буду делать фотографии для других. Пойми, нам приходится отгонять самку, чтобы маркировать детенышей, и все это должно происходить очень быстро, потому что самка в любой момент может решить, что у нее отняли рысят, и уйти от них насовсем. Поэтому мы проводим лишь элементарное медицинское обследование детенышей, маркируем им ушки и делаем ноги.

— А если я с вами пойду и сама буду фотографировать?

— Тут и так чересчур много людей будет.

— Мы обещаем нашим альтернативникам, что им хоть раз удастся увидеть рысенка, — попытался объяснить Геллерт. — Но думаю, мы как-нибудь сможем взять тебя с собой. Актуальны Рая, Саба и Юля. У Милы и Коры через несколько месяцев сядут батарейки. Сколько времени вы отводите на проект?

— До конца декабря рысь будет животным года, до конца декабря вы еще будете на этой станции. До тех пор страничка точно будет активна. А если количество посетителей будет расти такими же темпами, то мы еще подумаем, как быть с сайтом. Обидно, если проект с Тито закончится ничем.

Штальдер больше не произнес ни слова и ушел в свою комнату после заключительной вилки фондю. Лен и Скафиди занялись мытьем посуды, а Геллерт показал Наде необходимые для поимки рыси технические устройства. Так они дошли до духовой трубки.

Геллерт рассказал, что читает книжки об анестезии и в ближайшие недели собирается улучшить свои навыки стрелка. Надя тут же заставила его потренироваться. Спрятавшись за диваном с подушкой в руке, она испытывала его искусство в стрельбе из трубки.

— Моя цель, — хвастливо заявил Геллерт, воодушевленный заигравшейся Надей, — научиться стрелять так точно, чтобы можно было бабочку обезболить.

Надя весело рассмеялась и снова спряталась за диван.

Лен даже расстроился, что она не осталась с Геллертом на ночь.