С мертвого никто не спросит

1

Служащий парковки при ипподроме в Хейзел-парке запомнил, с чего все началось. По его словам, судья уехал с ипподрома после девятого заезда, то есть около часа ночи. Позже, увидев фотографию судьи в газете и в теленовостях, работник парковки уже нисколько не сомневался, что в серебристом «линкольне-Марк VI» находился Элвин Гай.

Свидетель описал судью как очень светлого мулата лет пятидесяти, с маленькими усиками и волосами до плеч — явно распрямленными, не курчавыми.

Следом шла другая машина — «бьюик» или, может, «олдсмобиль» темного цвета.

По словам свидетеля, в машине судьи, кроме него самого, находилась молодая белая женщина, блондинка лет двадцати семи, с длинными, до плеч, волосами, одетая во что-то розовое свободного покроя, на шее — огромное количество золотых цепочек. Довольно симпатичная, хотя и «наштукатуренная так, что при свете лицо казалось бледным». На губах — темного цвета помада. Парковщик вспомнил, что судья не открыл перед своей спутницей дверцу, а просто обошел машину и сел на водительское сиденье. Выезжая со стоянки, судья дал свидетелю доллар чаевых.

Вторая машина, «бьюик» или «олдсмобиль» темного, скорее всего черного, цвета, была совсем новенькой. В ней сидел мужчина. Он высунул из окна руку. Свидетель обратил внимание на то, что рука, вернее, предплечье было загорелое и поросло рыжеватым пушком. На мужчине была рубашка с подвернутыми рукавами.

Мужчина в темной машине попытался подрезать автомобиль судьи, но «линкольн» перегораживал ему дорогу. Очевидно, водитель второй машины очень торопился: он буквально рвался к воротам. Но ни одна машина его не пропускала — те, кто перед началом скачек сделали ставки и ничего не выиграли, тоже спешили и непрерывно сигналили.

У самого выезда со стоянки вторая машина вновь попыталась опередить машину судьи, но вновь неудачно. Раздался глухой удар — бам! Эверетт Ливингстон, служащий парковки, который видел, как все случилось, уверял, что из столкнувшихся друг с другом машин никто не вышел. Похоже, «линкольн» судьи врезался в переднее крыло встречной машины, которая пыталась вклиниться на парковку. Затем судья подал машину немного назад, объехал задетую им встречную машину и, покинув территорию стоянки, направился в сторону Девятой Мили. У второй машины, видимо, заглох двигатель. Несколько машин проехали мимо нее. Спустя некоторое время и она выехала за ворота, и больше служащий стоянки ее не видел. О происшествии он вспомнил, когда прочитал о судье в газете.

Клемент боялся потерять Сэнди и албанца из виду.

И вдруг дорогу ему перекрыл серебристый «линкольн-Марк VI».

Скорее за черным «кадиллаком»! Албанец крепко сжимал рулевое колесо, словно новичок на экзамене по вождению. Ночью, да еще в сплошном потоке, ему приходилось туго.

Вмятина в переднем крыле не беспокоила Клемента — машина все равно не его. Увидев, что в «Марке» с блондинкой сидит черномазый, он тоже не слишком возмутился. Наверняка обкуренный или обдолбанный; если девчонке хочется трахнуться с черномазым с усишками как у гомика, туда ей и дорога. Клемент уже давно жил в Детройте, он привык к тому, что черномазые всех оттенков вовсю гуляют с белыми женщинами, и уже не глазел на них, как раньше.

И все-таки серебристый «Марк», который еле тащился по крайней левой полосе, не давая ему перестроиться, очень раздражал Клемента. «Кадиллак», который он преследовал, давно умчался вперед, а он все не мог обогнать мулата в шикарной тачке. Нахальный черномазый едет, как хочет, со своей белой подружкой. Ему наплевать, что кто-то может спешить. Вот что больше всего возмущало Клемента — эгоизм черномазого. И еще его прилизанные волосы.

Клемент включил фары дальнего света и принялся разглядывать водителя серебристого «Марка». Ну и патлы — как будто дешевый парик, купленный на распродаже за двадцать девять долларов! Вот страшилище! «Небось кубинец, — подумал Клемент. — Скользкий тип, но, наверное, богатенький. Такого не мешало бы пощипать».

Сэнди с албанцем свернули направо, на Девятую Милю. Клемент перестроился в правый ряд. Но, когда он уже собирался поворачивать, серебристый «Марк» неожиданно подрезал его из соседней полосы и повернул первым.

«Ничего себе!» — возмутился Клемент.

Прибавив скорость, он помчался за серебристым «Марком», желая врезаться тому в задний бампер. Но в последний момент у него сработал инстинкт самосохранения. Внутренний голос сказал ему, что этого делать не стоит. И в самом деле — впереди показалась синяя патрульная машина.

На следующем перекрестке загорелся зеленый свет. «Кадиллак» албанца поворачивал влево; за ним пристроились еще несколько машин. «Марк», не включив поворотник, тоже устремился влево — из правого-то ряда. Как только патрульная машина проехала перекресток, Клемент прибавил газу, но к месту пересечения улиц подъехал, когда на светофоре загорелся красный свет. Он резко затормозил. Шины пронзительно завизжали, сзади послышались гудки. Клементу показалось, что через какие-то доли секунды его машина врежется в бордюрный камень, а он, пробив головой переднее ветровое стекло, влетит в двери гостиницы «Холидей-инн». Мужчина, выгуливавший собачку, в испуге подхватил ее на руки, чтобы та не попала под колеса. Однако на тротуар Клемент не выехал. Выровняв руль, он погнал вперед мимо магазинов и рекламных вывесок. Догнав еле тащившийся «Марк», он надавил на клаксон. Жирный мулат посмотрел в зеркало заднего вида. Объезжая его, Клемент увидел, что черномазый показывает ему средний палец.

«Ничего себе! — подумал Клемент. — Ну, погоди, мистер Черномазый! Дурь из твоей башки я скоро выбью».

Сейчас нужно было быть начеку. Впереди замаячил очередной светофор — Восьмая Миля, окраина Детройта. Отсюда Сэнди с албанцем могли свернуть в любую сторону или развернуться и по Семьдесят пятой поехать в центр города. Если они развернутся, то Клемент вынужден будет сделать то же самое.

На светофоре загорелся зеленый. Клемент прибавил газу. Оглянувшись, он с изумлением увидел, что похожий на серебряную лодку «Марк» справа обгоняет его. Заметив, что на светофоре зажегся желтый свет, Клемент прибавил скорость. Они оба спокойно успели бы проскочить перекресток. Однако черномазый толстяк притормозил, и Клементу пришлось вдавить педаль тормоза в пол. Снова завизжали покрышки его машины. Он едва не врезался в остановившийся перед ним «Марк».

Сэнди с албанцем скрылись. Их нигде не было видно.

Черномазый толстяк вскинул голову и с довольным видом посмотрел на Клемента в зеркало заднего вида.

«Ладно, ладно, черномазый, — подумал Клемент. — Теперь я уже никуда не спешу и охотно поиграю с тобой…»

Блондинка полуобернулась назад и прищурилась от яркого света фар.

— По-моему, машина та же самая, — заметила она.

— Конечно, та же, — ответил Элвин Гай. — Какой-то умник. Номера видишь?

— Нет. Он слишком близко.

— Как только тронусь с места, посмотри на его номерной знак. Если поедет за нами, вызывай службу 911.

— Я не умею пользоваться твоим телефоном, — ответила девушка.

Она загасила в пепельнице сигарету, которую закурила меньше минуты назад.

— Ты много чего не умеешь, — заметил Элвин Гай, глядя в зеркало заднего вида.

Как только вспыхнул зеленый свет, он тронулся с места и, поглядывая в зеркало заднего вида, поехал вперед на приличной скорости. Вскоре он развернулся и помчался назад, по направлению к центру Детройта.

— А теперь, тупица, выезжаем из Хейзел-парка, — сказал Элвин Гай габаритным огням, отражавшимся в зеркале. — Ты еще не знаешь, что я упеку тебя за решетку за нападение при отягчающих обстоятельствах!

— Но он пока ничего плохого нам не сделал. — Блондинка взяла телефонную трубку и посмотрела в окно на освещенную фонарями пустынную улицу.

Вдруг ее толкнуло вперед; послышался металлический скрежет.

— Сукин сын! — выругался Элвин Гай. В трубке послышался голос телефонистки. Непонятно к кому обращаясь, Элвин Гай прокричал: — Девять одиннадцать, девять одиннадцать!

От нового толчка сзади их машина покатила вперед, под горку, наращивая скорость.

Упираясь передним бампером в зад «Марка», Клемент давил на газ. У него было такое ощущение, будто он сам толкает машину черномазого. Нахальный толстяк попытался оторваться от него, но безрезультатно — Клемент продолжал наступать. Тогда черномазый нажал на тормоз, но Клемент, зная, что тот попытается от него отделаться, был начеку и не отставал.

Но хитрый черномазый решил оторваться, не доезжая перекрестка. Резко выкрутил руль влево, пытаясь избавиться от хвоста, и въехал на территорию автомобильной стоянки перед желтым зданием, на котором красными буквами светилась надпись «Противопожарное оборудование». «Линкольн» проехал еще немного, уткнулся передними колесами в кучу гравия и замер на месте. В лучах прожектора, установленного на здании, «Марк VI» был похож на выставленный на автосалоне экспонат. Или на зверя, неожиданно вышедшего на шоссе.

Клемент остановил свой автомобиль рядом с «Марком». Теперь ему хорошо было видно черномазого пузыря, который злобно орал что-то в телефонную трубку. Его подружка в испуге сжимала в руке висевшие на ее шее цепочки.

Клемент извлек из-под сиденья бумажный пакет, открыл его и вынул из него автоматический «вальтер» тридцать восьмого калибра. Затем он открыл люк в крыше автомобиля и, встав на сиденье, по пояс вылез из машины. В ярких лучах установленного на доме прожектора ему хорошо было видно лобовое стекло «Марка». Прицелившись, Клемент пять раз выстрелил в лоснящуюся физиономию черномазого. Стекло мгновенно покрылось белой паутиной трещинок. Блондинка завизжала от страха.

Клемент вылез из машины и открыл дверцу «Марка». Сиденье, спинка и голубой костюм черномазого были залиты кровью. Его лицо превратилось в сплошное кровавое месиво. Теперь он уже не был похож на кубинца. Теперь он вообще был ни на что не похож. Девчонка продолжала визжать.

— Может, заткнешься? — гаркнул на нее Клемент.

Она перевела дух, а затем завопила с новой силой.

— Ну, хватит! — прикрикнул на нее Клемент.

Потом, поняв, что слова на нее сейчас не действуют, он, стараясь не испачкаться, оперся коленом о сиденье машины и врезал девчонке по лицу — несильно, но глаза у нее сразу остекленели. Она откинулась к противоположной двери машины и затихла. Клемент двумя пальцами осторожно отогнул полу пиджака убитого и достал из его внутреннего кармана бумажник. Его добычу составили свернутые в трубочку три банкноты по сто долларов и две двадцатки, кредитные карточки, пара чеков, корешок ипподромной квитанции и маленькая записная книжка. Сунув в карман деньги и записную книжку, Клемент вытащил ключи из замка зажигания.

— Поехали, — сказал он девушке. — Покажешь, где жил твой дружок.

Они проехали Восьмую Милю, Вудворд и повернули на юг.

— Если путаешься с цветными, значит, ты сама все равно что цветная, — взглянув на блондинку, сказал Клемент. — Неужели не понимаешь? Тут все равно, то ли белый парень путается с цветной девчонкой, то ли белая девчонка путается с черномазым. Только белые парни к себе домой черных цыпочек не водят и с мамочкой не знакомят. Твой дружок бывал у тебя дома?

Блондинка ничего не ответила. Одной рукой она крепко сжимала сумочку, другой — висевшие на ее шее цепочки. «Да не нужны мне твои цепочки, — подумал Клемент. — Даже если они и золотые. Себе дороже их потом сбывать…»

— Я задал тебе вопрос. Он бывал у тебя дома?

— Иногда.

— Необычный случай. А твой приятель что, принял на грудь или наркоты нанюхался? Для сутенера он слишком стар, хоть и смахивает на сутенера. Ты это знаешь? Господи, ну и вкус же у тебя! Связаться с таким уродом… Сама-то местная, детройтская, или приехала откуда?

Девушка прошептала: да, она местная. Произнесла она это не совсем уверенно.

— Что ты со мной сделаешь? — спросила она.

— Покажешь, где он живет, ничего не сделаю. Он женат?

— Нет.

— Но он живет в Палмер-Вудз? Там дома огромные.

Клемент ждал ответа, но девчонка молчала. Как маленькая, ей-богу!

По левую сторону от них тянулся забор Выставочного центра. Навстречу несся поток машин. Жители пригородов торопились домой. В центр почти никто не ехал — впереди маячили всего несколько автомобилей.

— Не везет мне сегодня, — остановив машину на красный свет, заметил Клемент. — Что ни перекресток, то красный.

Девчонка жалась к дверце и молчала.

— А сейчас нам куда — направо? Это уже западная часть Вудворда.

Вдруг девчонка рванула дверцу. Клемент попытался схватить ее за руку, но не успел. Она выскочила из машины и пустилась бежать.

— Проклятие! — выругался Клемент.

Наблюдая за бегущей по Седьмой Миле фигуркой в розовом, он ждал, когда вспыхнет зеленый свет. Пробежав вдоль ограды, девушка свернула за угол и скрылась из вида. Как только на светофоре вместо желтого загорелся зеленый свет, Клемент начал преследование.

Девушка бежала вдоль ограды в сторону темневших вдали деревьев, за которыми находилось поле для гольфа. Она так крепко прижимала к груди дамскую сумочку, словно в ней было что-то очень ценное. Судя по всему, она знала, куда бежать, — на другом конце парка находился полицейский участок. Однажды Клемент там побывал; его обвинили в том, что он избил «голубого», но потом отпустили, так как пострадавший гомосек не сумел его опознать. Насколько он помнил, там двенадцатый участок.

Клемент крутанул руль влево, чтобы захлопнуть дверцу со стороны пассажирского сиденья, развернулся на Седьмой Миле и остановился на краю парковки гольф-клуба. Девчонка выбежала прямо к его машине — она неслась, даже не прячась за деревьями. Клемент вылез из машины и бросился за ней. Метров через сто он догнал ее и схватил за плечи.

— Куда собралась? — спросил Клемент. — Убегаешь от инфаркта, что ли?

Он достал из кармана «вальтер» и выстрелил. Он не ожидал, что выстрел будет таким громким. Девушка закачалась. Клемент выстрелил в нее еще два раза, и она упала. Он мог поклясться, что поблизости никого не было. На секунду в его воображении промелькнула девушка, сидящая на скамейке в здании суда имени Фрэнка Мерфи и теребившая пальцами свисавшие с ее шеи цепочки. «Лучше потерять лишние двадцать секунд сейчас, чем провести двадцать лет в Джексоне», — подумал Клемент и склонился над девушкой в розовом. Увидев в ее открытых глазах отражение звезд, он подумал: «А она ничего. Даже очень».

Только вернувшись к машине, Клемент понял: он ведь так и не выяснил, где обитал приятель девчонки. Вот балда!