С мертвого никто не спросит

22

У Реймонда было видение. А может, он только так решил, что у него видение. Ему привиделось, будто Херцог сообщает ему, что албанец попал в больницу, Реймонд сразу понял, что за этим последует. По крайней мере, должно последовать.

Албанцы непременно захотят отомстить Клементу.

Потом перед мысленным взором Реймонда предстал Клемент, который срочно отыскивает пушку — для самозащиты.

Куда же он побежит? Круз был уверен, что «вальтер» тридцать восьмого калибра хранится у Мистера Свити. Его воображение рисовало такую картину: Клемент стоит с пистолетом, из которого были убиты судья Гай и мисс Симпсон, а он, Реймонд Круз, целится в Клемента из кольта девятимиллиметрового калибра. Постепенно видение таяло. Реймонд понятия не имел, будет так на самом деле или нет: видения часто обманывают. Он велел себе успокоиться, обдумать все хорошенько, еще раз припомнить все подробности. Он вспоминал…

— Между тем, что вы знаете точно, и тем, что вам кажется, огромная разница, — сказал кому-то по телефону Уэнделл. — Мне надо знать, что вам достоверно известно.

— Мы ей обязательно поможем, — уверял Норб Брил сидевшую напротив женщину средних лет. — Даю вам слово.

Женщина ему что-то ответила.

— Хорошо, — сказал ей в ответ Норб. — Будем надеяться, что ее еще никто не убил.

Тем временем Хантер обращался к Морин, подражая голосам из шоу Эмоса и Энди:

— «Да, она приходит ко мне и говорит, что хочет поиграть с моим щенком». Ага, думаю я, перед тем как убить ее, он ее насилует. Верно? Разве все выглядит не так?

Морин усмехнулась.

— Представляешь, у парня в машине оказалась настоящая собака, и она просто захотела с ней поиграть.

В комнату вошел инспектор Херцог и сразу же направился к Реймонду.

— Ты, кажется, говорил, что подруга Мэнселла, которую зовут Сэнди Стентон, встречается с каким-то албанцем?

Реймонд почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Ведь он забыл предупредить Скендера, чтобы он проявлял максимум осторожности.

— Да. Со Скендером Лалджараем, — ответил Круз.

— Точно. Сегодня Арт Блейни ездил в больницу навещать свою жену. Проводя по коридору, он увидел знакомое лицо. Это оказался Тома. От него Арт узнал, что Скендер лежит в палате с раздробленной ногой. Арт спросил, как это произошло, и Тома ответил, что Скендер упал с лестницы.

— Проклятие! — в сердцах выругался Реймонд.

— Пройдем ко мне в кабинет, — приказал инспектор.

— Я же собирался позвонить Скендеру, — сказал Круз. — Не знаю, почему я этого не сделал. Знал же, что ему грозит опасность, а вот не позвонил. О чем я думал?

— Тома говорит, с его кузеном произошел несчастный случай, — сказал Херцог. — Может, так оно и было.

Реймонд помотал головой:

— Не думаю. Я обязательно выясню, но это не был несчастный случай.

— У тебя всегда наготове куча версий, но большинство из них оказываются неверными, — проворчал инспектор.

Он бросил взгляд на доску с вырезками из газет, освещавших расследование убийства судьи Гая.

— Добрая половина того, что пишут газетчики, чистейшей воды вымысел, предположения. Интересно, кто сливает им информацию? Кстати, ты заметил, в их репортажах почти не упоминается Адель Симпсон. Для них она — фигура второстепенная. Все внимание уделено судье и тому, каким он был негодяем. Мы ведь очень осторожно делимся с газетчиками сведениями. В большинстве случаев они остаются довольными и оставляют нас в покое. Далее они публикуют интервью с людьми, которые говорят: «Да, я близко знал судью, и то, что с ним произошло, меня совсем не удивляет». Их даже не интересует, найдем ли мы убийцу или нет, поскольку материалов для публикации у них уже достаточно.

Реймонд, погруженный в свои мысли, молчал.

— Кстати, та репортерша из «Ньюс», Сильвия Маркус, оказалась единственной, кто проявил интерес к Мэнселлу, — продолжил инспектор. — Если мы его подозреваем в совершении двойного убийства, то почему он еще не арестован? Вот такой вопрос она мне задала.

— А я ее что-то в управлении не видел, — сказал Круз.

— Да она у нас каждый день бывает. Ей что-то стало известно о Мэнселле. Может, по крупицам собрала кое-какую информацию. Увидела лежавшую на столе открытую папку с его делом. Сильвия очень умная девушка.

— Ты так думаешь? — спросил Реймонд.

— Во всяком случае, она задает вопросы не в бровь, а в глаз, — ответил Херцог. — Кое-какие ее вопросы я и сам себе задавал. Например, о черном «бьюике». Похоже, мы недостаточно внимания уделяем этой машине.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — кивнул Реймонд. — А знаешь, сколько мы расследуем убийство судьи? Всего-то семьдесят два часа. Сэнди вернулась от Мистера Свити, и с того момента на «бьюике» никто из них не ездил. Прошлой ночью мы тщательно все там перетряхнули. В салоне не только отпечатков пальцев не нашли, но даже пыли не обнаружили. Можно было подумать, что все двенадцать тысяч миль на нем ездили в перчатках. Сейчас Клемент разъезжает на «монтего» семьдесят шестого года, но выследить его никто не может. Сегодня утром на квартиру Дела Уимза он не вернулся. Сэнди не было всю ночь; она вернулась только под утро. Вчера, пока их обоих не было, мы обыскали квартиру, но оружия не нашли. Никаких вещей, принадлежащих судье Гаю, тоже.

— Значит, от пистолета Клемент избавился, — заключил Херцог.

Реймонд промолчал.

— Так что следствие ни на шаг не продвинулось, а действовать напролом вы не хотите. А тем временем, как ты говоришь, ваш подозреваемый разъезжает на «монтего» и, возможно, сломал кому-то ногу. Если же вы не можете найти у Мэнселла орудие убийства, то на каком основании вы собираетесь его арестовать?

— Скорее всего, он где-то спрятал пистолет, — ответил Круз. — Но вы правы, мы топчемся на месте и ведем себя чересчур вежливо в расчете на то, что преступники забудут об одном из главных принципов работы полицейских.

Херцог согласно кивнул.

— Главное — взять их за задницу…

— Вот именно. Как только возьмешь их за задницу, они тут же с испугу признаются в содеянном, — сказал Реймонд.

Кто-то из их родни недавно скончался, и потому все албанцы были в трауре. Увидев их в коридоре больницы, Реймонд поначалу принял их за священников. Медсестра, пытаясь выставить албанцев из палаты, уговаривала их подождать в вестибюле. Здесь Круз и увидел Тома Синистая.

Узнав Реймонда, Тома что-то сказал своим родственникам, и те черной толпой двинулись по больничному коридору.

Лицо Тома напоминало отчеканенный на монете мужской профиль. Албанца можно было принять за дипломата из какой-нибудь балканской страны или за бегуна на длинные дистанции. Он был в синей рубашке, узком черном костюме и при галстуке. В свои тридцать восемь лет он выглядел гораздо старше. Его черные глаза оставались всегда спокойными и никогда не бегали. Реймонд встречался с ним каждый раз, когда между албанцами возникали вооруженные конфликты. Насколько Реймонд помнил, у Тома было несколько ресторанов, имелась лицензия на ношение оружия — он никуда не выходил без «беретты» и пейджера.

На больничной койке, на которой лежал Скендер, была установлена металлическая рама, перетянутая проволокой. К раме была притянута загипсованная нога албанца, похожая на белую скульптуру, которую так и можно было бы назвать: «Нога».

Глаза Скендера оставались закрытыми.

— Как его самочувствие? — тихо спросил Круз.

— Он пролежит еще долго и останется калекой на всю жизнь, — ответил Тома. — Знаете, почему это случилось? Потому что он захотел взять в жены девушку, с которой познакомился на дискотеке. Она приняла его предложение, но поставила условие: сначала он должен был встретиться с ее братом.

— Он ей не брат, — сказал Реймонд.

— Я так и подумал. Они долго это планировали.

— Сколько они у него забрали?

— Какая разница? — отмахнулся Тома. — Мне все равно, как вы назовете то, что случилось: недоразумением или уголовщиной. Но вот что я вам скажу: тот, кто оскорбил Скендера, оскорбил меня. Мне очень хочется взглянуть этому типу, Мэнселлу, в глаза…

— Все не так просто, — заметил Реймонд.

— Почему же? — спросил Тома. — Конечно, я понимаю, вы беспокоитесь, потому что вам придется меня арестовать. — Он пожал плечами. — Хорошо, арестуйте, если докажете, что Мэнселла убил я. Давайте договоримся: вы будете делать свои дела, а я — свои.

— Нет, все не так просто по другой причине. Он нужен мне самому, — объяснил Реймонд. — А вы будете вроде как путаться у меня под ногами. После того как мы его возьмем, он получит срок за убийство и нанесение тяжких телесных повреждений, но он все же останется в живых. Разницу понимаете?

— Ясно, вы хотите привлечь его за убийство судьи, — кивнул албанец. — Я некоторое время провел на том самом пятом этаже, общался со своими знакомыми и прекрасно понимаю, почему он вам так нужен. Но если только вы не родственник и не близкий друг судьи, более того, при жизни его терпеть не могли, какое вам дело, кто прикончит его убийцу? Вот как я расцениваю происходящее. Вы уверяете, будто я путаюсь у вас под ногами. А я, в свою очередь, хочу посоветовать вам следующее: если он вам так нужен, ловите его быстрее, иначе его убьют.

— Перед тем как убить человека, вы смотрите ему в глаза? — спросил Реймонд.

— Если позволяет время, — едва заметно усмехнувшись, ответил Тома.

— Мэнселл убил девятерых.

— Ну и что? — Тома пожал плечами. — А если вам известно, что он серийный убийца, то почему позволяете ему гулять на свободе? Я приехал в Штаты, когда мне было всего шестнадцать; на родине я тоже успел убить с десяток человек, а может, и больше. В основном русских. Но среди моих жертв были и албанцы, мои сородичи. Еще до прихода на нашу землю турок у нас на родине существовал священный обычай кровной мести. Если вы о нем не слышали, то ничего обо мне не знаете.

— Я думал, мы друзья. — Крузу хотелось, чтобы Тома знал: он прекрасно его понимает.

— Да, вы всегда держите слово, — кивнул албанец. — Вам известно, что такое честь, и вы не будете против, если мы о ней поговорим. Слово «честь» для вас не пустой звук. Возможно, это вам даже иногда мешает. Предположим, убивают полицейского, вашего напарника. Неужели вам не захочется пристрелить того, кто это сделал?

— Да, — согласился Реймонд. В общем, так оно и было.

— Но в тот момент вами будет двигать не желание защитить свою честь. Ваш коллега, полицейский, вам не брат и не родственник — просто вы угощали его сигаретами, приглашали в гости… У меня по-другому. Если такого человека оскорбили, то я считаю, что оскорбили и меня. Если же его убивают, то я должен за него отомстить — убить еще до того, как убийца предстанет перед судом. А теперь, прошу вас, ничего не говорите. Только представьте себе: подонок ломает ногу вашему кузену, доверчивому, очень доброму человеку, который для вас все равно что родной брат, и крадет у него деньги. Чего требует от вас честь?

— Честь требует снести подонку башку, — ответил Реймонд.

— Вот видите? — сказал Тома. — Честь сдерживает вас. Да, она вам что-то подсказывает, но вы не можете просто сказать «убить его». Хотя именно это вы и имеете в виду. А что вы конкретно намерены с ним сделать?

— Арестовать, — ответил Реймонд.

— Ну вот, только арестовать, — разочарованно произнес Тома. — А я должен его убить. Только не называйте меня бешеным албанцем.

— Как же вы собираетесь на него выйти? — спросил Круз.

— У нас много друзей, знакомые помогут. Есть знакомые и в полиции Хамтремка. Они поделятся с нами тем, что им известно. Мы уже знаем, какая у Мэнселла машина, где живет его подруга… Так что мы его обязательно выследим.

— А что, если он уехал из Детройта?

Тома пожал плечами.

— Ничего, мы подождем, — ответил он. — Почему он выбрал Детройт? Наверное, потому, что ему здесь нравится: здесь люди доверчивее, их легче грабить. Значит, он вернется. А если не вернется — разыщем в другом месте. Ему от нас все равно не уйти.

Реймонд посмотрел на Скендера, лежавшего на растяжке.

— Как Мэнселл сломал ему ногу? — спросил он.

Тома помолчал, а потом ответил:

— Преднамеренно. Вы читали медицинское заключение?

— В нем говорится, что он упал с лестницы и что его нашли на полу. Кто-то из жителей дома позвонил в «Скорую помощь».

— Да. Позвонила подружка Мэнселла, — сказал Тома. — Раз вы пришли сюда, значит, уверены, что это сделал он. Так что я не стану морочить вам голову, уверяя, будто Скендер упал с лестницы. Насколько я понял, улик против Мэнселла у вас нет, а если вы их не найдете, арестовать вы его не сможете. Даже если он и совершил двойное убийство. Хотя нет, вы же сказали, что он убил девятерых.

— На то, чтобы найти улики, требуется время, — ответил Реймонд.

Тома помотал головой.

— Нет, никакого времени не нужно. Скажите, где он, и мне, чтобы с ним расправиться, потребуется всего несколько минут.

Круз ничего не ответил.

— Для меня это дело чести, — заявил Тома.

— Вашей чести — да, — возразил Реймонд. — А как же моя честь?

Тома пристально посмотрел на лейтенанта. На этот раз в его взгляде читалось любопытство.

— Наверное, я чего-то не понимаю. — Албанец помедлил и добавил: — Может, вы лично хотите его прикончить?

— Может быть, — ответил Реймонд.

Тома продолжал разглядывать Круза.

— Да, я понимаю, вы убьете Мэнселла только в том случае, если он окажет сопротивление. Или если вам разрешит начальство. Но если он сдастся, что вы сделаете?

— Рассмотрим другой вариант, — сказал Реймонд. — Вы входите в комнату, а там сидит Мэнселл. Просто сидит. Как вы тогда поступите?

— О чем может быть разговор? — ответил Тома. — Конечно же я его пристрелю.

— Понятно. А если он безоружен?

— Все равно пристрелю. Мне плевать, вооружен он или нет. Вы тут все время толкуете об условиях, ограничениях, правилах — как будто в игрушки играете. — Тома изобразил изумление. Он слегка переигрывал, но в его игре чувствовался стиль. Наконец он улыбнулся не только губами, но и глазами: — У вас, полицейских, странное понятие чести. Вы вспоминаете о ней, когда преступник не вооружен. А что, если Мэнселл выстрелит первым? Тогда как? Погибать вместе со своей честью? — Тома помолчал. — Знаете, нас, албанцев, называют дикими, бешеными…

Пора было уходить. Реймонд вновь посмотрел на Скендера.

— И все-таки как ему сломали ногу?

— Сначала ударили каким-то тяжелым предметом, — ответил Тома. — Ему было жутко больно, но серьезных повреждений он не получил. Тогда Мэнселл положил ногу Скендера на коробку… ящик, взял металлическую трубу и ударил ею по колену. Удар был такой силы, что сустав выгнулся в другую сторону. Скендер говорит, что слышал, как кричала девушка, что-то говорила Мэнселлу… Пришел он в сознание, когда его уже везли в карете «Скорой помощи» в Детройтскую центральную больницу. Больше он ничего не помнит. Сегодня утром я перевез его сюда и положил в палату знакомого доктора.

— Говорите, он слышал голос Сэнди?

— Девушки? Да, она что-то кричала.

— А он не помнит, что именно?

Тома перевел взгляд на спящего Скендера, затем снова на Реймонда и пожал плечами.

— А какая разница?

— Не знаю, — ответил Круз. — Но возможно, есть.

Хантер ждал Круза у входа в больницу. Как только Реймонд сел в синий «плимут», Хантер повернул ключ зажигания и нажал на педаль акселератора. Однако машина, издав жалобный звук, с места не тронулась. Двигатель не завелся.

— Тома в больнице, — сообщил сержанту Круз. — Хочет сам разделаться с Клементом.

— А кто не хочет? — ответил Хантер. — Вот развалюха, мать ее…

— Он изложил мне суть своего кодекса чести. Согласно ему, он должен сначала посмотреть Клементу в глаза и только потом убить.

— Так в чем дело? Пусть действует.

— Я спросил его, а что, если Мэнселл будет без оружия? Тома ответил, что ему все равно.

— Не машина, а куча дерьма! — в сердцах воскликнул Хантер. — Не знаешь, когда она откажет.

Двигатель несколько раз кашлянул и, наконец, завелся.

— Невероятно! — удивился Хантер.

— Он никак не мог понять, почему мы будем стрелять в Клемента только в том случае, если он окажет нам сопротивление.

— Да? Куда едем?

— На Керчевал, к Мистеру Свити. Тома считает… А, да ладно, он все равно ничего не понял.

— Чего он не понял? — спросил Хантер.

— Я сказал ему, что Клемент убил девятерых, а он абсолютно спокойно произнес: «Да? Если вы знаете, что он убил девятерых человек, то почему он еще гуляет на свободе?»

— А ты что?

— Не помню. Мы сразу перешли к разговору о чести.

— Об их священном обычае, — уточнил Хантер. — Албанцы — они дикие, бешеные.

Реймонд пристально посмотрел на него.

— Ты так думаешь? — спросил он.

Дверь им открыла негритянка с прической в стиле афро. Она запахивала на себе цветастый халат. Глаза ее были испуганными. Она сказала, что Мистер Свити на работе.

— Вы не возражаете, если мы ненадолго к вам заглянем? — спросил Реймонд. — Хочу показать кое-что приятелю — один портрет.

— Какой портрет? — удивленно переспросила негритянка и повернулась вполоборота.

Реймонд ввел Хантера в дом. Он подождал, пока тот заглянет в комнату, и вместе с ним вышел на улицу.

— Ну, видел? — спросил Круз.

— Да. Портрет какого-то парня.

— Знаешь, кто он такой?

— Не знаю. Может, рок-звезда? Похож на Леона Расселла.

— Это — Иисус Христос.

— Да? — не сильно удивившись, произнес Хантер.

— Это — фотография.

— Надо же. Но только он на ней не очень-то и похож.

По пути Реймонд размышлял: почему его всегда удивляют такие вещи, к которым другие остаются совершенно равнодушными?

В баре, подавляющее большинство посетителей которого были негры, сидели две белые женщины. Они о чем-то оживленно разговаривали.

В зале под высоким потолком царил полумрак. Мистер Свити, в расстегнутой черной рубашке и с черным нейлоновым чулком, туго стягивавшим ему волосы, что делало его похожим на пирата, пробирался между столиков к барной стойке. Пахло пивом. В дальнем конце стойки сидела компания: мужчина с двумя женщинами. Когда Реймонд и Хантер вошли в зал, они повернули в их сторону головы, а затем снова уткнулись в телевизор. Транслировали очередную «мыльную оперу».

— А я думал, вы работаете по ночам, — сказал Круз подошедшему к ним Мистеру Свити.

— Я работаю круглосуточно, — ответил тот. — С чем пришли?

— Где будем разговаривать, здесь или у вас дома? — спросил Реймонд. — Не хотелось бы, чтобы вы чувствовали себя неловко в присутствии посетителей.

— Тогда не делайте так, чтобы я чувствовал себя неловко, — ответил Мистер Свити.

— Это всецело зависит от вас, — сказал ему Круз.

— Может, вам что-нибудь предложить?

— Нам нужно от вас только одно, — ответил Реймонд и развел в сторону большой и указательный пальцы на руке. — Вот такого приблизительно размера. Стальная штучка тридцать восьмого калибра.

— Да будет вам…

— Сэнди призналась, что она передала его вам.

Мистер Свити широко расставленными руками уперся в стойку бара и подался всем телом вперед. Теперь его глаза стали на одном уровне с глазами сидевших перед ним на табуретах полицейских.

— В чем призналась Сэнди? — широко раскрыв глаза, удивленно переспросил он.

— Она сказала, что по просьбе Клемента передала «вальтер» вам.

— Подожди, Круз, — вмешался в разговор Хантер. — Сначала я зачитаю ему его права.

— Что вы собираетесь мне зачитать? Я никаких бумаг подписывать не собираюсь.

— Да и не надо. Здесь много свидетелей, которые подтвердят, что с вашими правами вы ознакомлены. А потом мы предъявим вам ордер на обыск.

Реймонд достал из кармана плотный конверт и лицевой стороной вверх положил его на стойку перед хозяином бара. Однако руку с него не убрал.

Мистер Свити повертел головой, словно у него вступило в шею.

— Нет, ребята, ни о каком «вальтере» я не знаю. Вчера я вам все сказал.

— Скажу вам прямо: я вам верю, — сказал Реймонд. — Мне кажется, что вы чувствуете за собой какой-то грешок, а мы своими вопросами вас немного озадачили. На вашем месте я бы тоже растерялся.

— Ни о чем с вами говорить я не буду, — ответил Мистер Свити.

— Ситуация, в которую вы попали, мне понятна, — сказал Реймонд. — Сидите на еще неостывшем пистолете, а тут приходим мы.

Он перевернул руку ладонью вверх.

— Я также вижу, что вы больше волнуетесь, чем следовало бы. Сэнди вас озадачила, но вы не до конца понимаете, что происходит. Позавчера она пришла к вам и сказала, что Клемент хочет, чтобы вы припрятали пистолет у себя. Дальше — больше. Оказывается, Клемент о ее визите к вам ничего не знает. Нет-нет, выслушайте меня до конца. Вчера я сказал вам, что Сэнди не хочет, чтобы Клемент узнал, что она была у вас. И какова была на это ваша реакция? Вы были сильно удивлены. Тогда я подумал: а что, собственно, вас так сильно удивило? А удивило вас то, что девушка сказала, что пистолет отнести к вам ее попросил Клемент. Но если Клемент не знает, что она у вас побывала, значит, он понятия не имеет, что пистолет у вас. Верно? Вы меня слушаете?

— Вы мне окончательно заморочили голову, — ответил Мистер Свити.

— Понимаю, у вас, естественно, должны возникнуть вопросы, — сказал Реймонд. — Но как много вам хотелось бы узнать? А теперь слушайте меня внимательно. Нам от вас нужно только одно: пистолет Клемента. Если мы найдем его у вас, то вы пойдете соучастником. За соучастие в двойном убийстве дают пожизненное заключение. С другой стороны… Вы меня слушаете?

— Да, слушаю, — поспешно ответил Мистер Свити. — Так что с другой стороны?

— С другой стороны, — повторил Круз, — если вы добровольно признаетесь в том, что некто передал вам неизвестно чей пистолет и вы знать не знаете, убили из него кого-нибудь или нет, то мы расценим ваше признание как сотрудничество со следствием. Ну как, согласны?

Мистер Свити задумался.

— Клемент не знает, что его пистолет Сэнди кому-то отдала, — наконец произнес он. — Так вы сказали?

— Верно.

— В таком случае известно ли Клементу, где спрятан пистолет?

— Не думаю, что Сэнди ему разболтала, — ответил Реймонд. — А вы как считаете?

— Я тоже так думаю.

— Скорее всего, Клемент велел ей избавиться от «вальтера», а она принесла его к вам. Выбросить пистолет незаметно в реку не так просто, как может показаться. Сэнди к вам приезжала и отдала его вам, чтобы вы от него избавились. Я вас не спрашиваю, так ли все было на самом деле. Но если все было так, она тем самым и вас замазала. Вы куда-то увозите пушку на машине… Кто-то вспоминает, как видел вас в определенное время в определенном месте. Так всегда случается, сами знаете. Кому захочется вешать на себя засвеченную пушку? Нет-нет, я вас ни в чем не обвиняю. — Реймонд выдержал паузу и добавил: — Ну, каково будет ваше решение?

Мистер Свити молчал.

— Так где же пистолет? У вас дома?

— Да. В подвале.

— Тогда пошли за ним.

— Я должен позвонить Аните, вызвать ее сюда.

Реймонд с Хантером переглянулись, но ничего не сказали. Они подождали, когда Мистер Свити позвонит по телефону, находившемуся рядом с кассовым аппаратом, и подойдет к ним.

— Ну как, полегчало на душе? — осведомился Реймонд.

— Черта с два… — в сердцах произнес Мистер Свити.

Хантер и Круз сели в «плимут». Круз сжимал в руках большой коричневый пакет.

— Как видишь, сработало, — сказал Реймонд. — Но поганец вытянул у меня все жилы.

— Поэтому у тебя и зарплата больше, чем у нас, — ответил Хантер. — Куда едем?

— Съездим повидаемся с Сэнди. Нет, лучше сделаем так: ты высади меня у ее дома, а сам вези пистолет на экспертизу.

Хантер повернул ключ в замке зажигания и нажал на педаль акселератора.

— Вот дерьмо! Опять заглохла!

Реймонд терпеливо ждал, пока мотор заведется, и заново прокручивал в голове разговор с Мистером Свити.

— Мне кажется, я забыл в баре конверт, — встревоженно произнес он и похлопал себя по нагрудному карману. — Да, так и есть. Оставил!

— Тебе он нужен? — спросил Хантер.

— Да не очень, — ответил Реймонд. — Реклама от фирмы «Орал Робертс». Ничего, они пришлют еще.