С оттенком помешательства

Глава 4. Несколько иначе

— Ну и где ты пропадала, ма? Почему телефон у тебя отключен?

Мама вздрогнула, испуганно приложив ладонь к своему сердцу. Побелела как чистое полотно и медленно обернулась.

— Дочка, ты... ты что, уже вернулась? — пробормотала взволнованно.

Я не смогла толком ничего сформулировать, поскольку была занята сканированием ее внешнего вида.

Несмотря на частое общение по видеосвязи, я не узнавала ту эффектную женщину, что стояла напротив.

Она выглядела... иначе.

Дух захватывало от ее насыщенно серых глаз, искрящихся живым блеском и юношеским плутовством. От заметно посвежевшего лица без единого намека на усталость и болезненную серость. От волос, прежде походящих на блеклую солому. Они больше не желтили и не умоляли остричь их под корень. Ныне платиновые локоны были лишь слегка растрепанны, а губы — неестественно припухшими. Как после поцелуев.

Выходит, Север был прав...

Так, стоп! Это еще ничего не значит! Мама у меня женщина красивая. Молодая. С отличной фигурой и непревзойденным характером, который в зависимости от ситуации может быть как жестким подобно наждачной бумаге, так и мягким словно шелк. Но все же в первую очередь она — порядочная и уважающая себя женщина.

Выбросив слова Севера из головы, я сорвалась с места и бросилась ей на шею.

— Мамуль! — обняла ее, что кости у обеих затрещали.

Находясь в шоке, она устроила меня в нежных объятиях, неустанно гладила по выгоревшим на солнце волосам. А я растворялась, вдыхая в себя родной аромат, по капле наполняясь таким необходимым спокойствием.

— Ты почему, засранка такая, не предупредила, что приедешь раньше времени? — наехала на меня, но по-доброму, по-матерински.

Я плечами пожала неопределенно, стараясь спрятать улыбку, а не получалось никак. Она уже во всю рвала мне щеки.

— Хотела сделать тебе сюрприз, — выпятила губы. — Да вот только не вышло, кажись.

— Шутишь? Еще как вышло, золотце мое! Я безумно рада твоему возвращению, — чмокнула в щеку и посмотрела на наручные часы с переливающимися камушками.

Не помню, чтобы видела их раньше...

Наверняка, это подделка. Трудясь домработницей и поваром на полставки, на оригинал не раскошелишься.

— Лина, я не поняла! Ты время видела? Почему не спишь? Или опять кошмар приснился?

— Я вообще-то тебя ждала! Звонила, но телефон твой почему-то вне зоны! Я волновалась, мам!

Под моим внимательным взглядом она натянулась струной, которая вот-вот лопнет, а затем вновь чмокнула меня.

— Ох, извини, родная. Знала бы, что ты сегодня приедешь, попросила бы Танюшку найти мне подмену, — следом она выпалила четко и без запинок: — Просто Арсений Андреевич попросил сформировать меню и оформить доставку продуктов на завтрашний банкет в честь дня рождения сына.

У Арсения Андреевича сынишка есть?

— Мам, ты ведь не обязана задерживаться до поздней ночи!

Мама вдруг ни с того ни с сего разнервничалась. Лицо красными пятнами покрылось. Зрачки испуганно заметались из стороны в сторону, точно маятник.

Сказать, что поведение мамы вызывало некие подозрения — ничего не сказать.

Но я также находила и плюсы. Огромные.

Я столько раз молила ее о смене имиджа, что уже сбилась со счета. И вот она стояла передо мной в потрясном бордовом платье, а не в трениках и халате. При макияже, с идеальным маникюром, а еще надушена как дорогой бутик.

Когда отец ушел из семьи, она совсем себя запустила. Тотально. Но это осталось в прошлом. То, как мама выглядела сейчас, вселило в меня надежду — она наконец оправилась от болезненного разрыва с моим отцом и начала жизнь с чистого листа.

Только бы это не стало следствием опасной связи с Арсением Андреевичем. Если верить словам Севера, на одной он не останавливается. Это может разбить мамино сердце.

Мама тем временем обратила внимание на мои сланцы, затем на шорты, едва прикрывающие задницу. Она перевела взгляд в окно, откуда были видны соседский участок и Довлатов в частности, после чего придирчиво хмыкнула.

— Так ты на улице была в таком виде? Странно, я не видела тебя в нашем дворе, — внезапно сменила тему, принимаясь заваривать себе кофе. На ночь.

Супер. Похоже, у кого-то подпортилось настроение.

— Да я это... — замялась. — Я... ходила разбираться с соседями.

— Это с которыми? С Мартыновыми или.... — скривившись, не смогла произнести фамилию вслух.

— Второй вариант.

Ее взгляд заволокло густым непроглядным туманом. Лицо вытянулось до неузнаваемости.

Я ведь нисколько не солгала Довлатову. Мама и впрямь на дух не переносила их семейство. Ненавидела до зубного скрежета.

"Угораздило же нас поселиться по соседству с Довлатовым! — недовольно причитала она однажды. — А теперь еще и тебе придется терпеть непомерное эго его сыночка! Ох, дочка! Но ты главное научись давать отпор! Не молчи! Они это не любят! Предпочитают покорность! А ты не будь тряпкой! Умей постоять за себя, а я что-нибудь придумаю! Обещаю, мы переедем из этого места!"

Уж не знаю, из собственного ли опыта это было сказано... Однако у меня не было никаких сомнений, что в свое время маме хорошенько досталось от Довлатова-старшего. Не один литр крови попил, судя по всему.

Впрочем, не всегда мне удавалось следовать маминым советам. Я вроде бы и не молчала. И отпор давала. И сколько раз шла наперекор "МАРС", а Довлатов только крепче прилипал.

Думала, после выпускного что-то изменится. Да вот только ошиблась. Что может измениться, если мы живем по соседству?

Я же была у него на виду. Да, у себя дома, но это все равно, что на ладони.

— Что эти сволочи опять натворили? — грубо поинтересовалась мама, усердно сжимая кружку с кофе. До хруста. До побелевших костяшек.

— Ничего такого. Успокойся, присядь, — надавила на ее плечи и буквально усадила за стол.

— Точно? А то смотри, я могу и...

— Точно, мам. Все в порядке, — ласково накрыла ее нежную ладонь. — Я уже все уладила.

В подтверждение моих слов мотор автомобиля Романа Ильича взревел. Север поставил ее в гараж, а после отправился восвояси, погрузив свой двор во мрак.

— Лучше расскажи мне как у тебя дела? Мне кажется, или ты встретила мужчину?

Реакция последовала крайне эмоциональная. Я застала маму врасплох. Родительница покрылась красными пятнами. Буквально вся.

— Не совсем так, — сухо она отозвалась.

— А как? — напряжение снова достигло апогея.

Я не вынесу, если маму используют в грязных целях всякие претенциозные мужики с толстыми кошельками. Моя мама не позволила бы. Не опустилась бы такого уровня!

— Несколько иначе.

— И что у нас кроется под "иначе"? Только не говори, что у тебя с ним...

Мама выдернула свою ладонь из-под моей и рассекла ею воздух, словно отвесила пощечину невидимому сопернику.

— Нет! Нет, дочка! Как ты могла подумать так обо мне?

— Я не... Просто... зная Бергера и то, какие слухи о нем ходят...

— Откуда знаешь, что речь идет об Арсении? — чересчур изумленно.

Захлопнула рот и язык прикусила, напарываясь на мамин требовательный взгляд.

— Лина! Я спрашиваю, откуда? Кто тебе рассказал? — с нажимом.

— Север обмолвился, — выдала его с потрохами.

— Вот ведь противный мальчишка! — выплюнув с ненавистью, шарахнула кулаком по столу, что вся утварь на нем задребезжала, да и я от столь эмоциональной реакции подпрыгнула на месте и ссутулилась. — Все ему спокойно не живется! Вечно нос свой сует, куда не просят!

— Так он сказал правду? Или...?

— Второй вариант, — жестко повторила, а потом словно выдохлась. Склонила безвольную голову к груди и, скорчившись, принялась массировать виски. — Опять эта чертова мигрень! Как же меня все достало! Житья никакого нет!

— Мамуль, ты ведь знаешь, что можешь поделиться со мной обо всем. Обещаю, я и слова против не скажу. Я всегда на твоей стороне, что бы ни случилось...

Мама улыбнулась мне уставшей улыбкой. Приподнялась со своего места и через весь стол потянулась ко мне, чтобы обхватить голову и поцеловать в лоб.

— Ты всегда была у меня понимающей. Как же я люблю тебя, золотце мое!

Последовала заминка. Мама вернулась на место и присосалась к кофе, пока не осушила кружку полностью.

Искоса глянула на меня, нервно барабаня пальцами по столешнице. Мне стало ясно, что она вела внутреннюю борьбу. Но, находясь в напряженном ожидании, я не давила на нее. Знала, что в какой-то момент она откроется мне. Пускай не сегодня. Пускай не завтра, но точно откроется.

Когда-нибудь.

— Один парень как-то повстречал девушку в стенах института, в котором они оба учились. Только парень был на два курса старше нее. Он сразу обратил внимание на блондинку, все время витающую в облаках. Она вскружила ему голову, не обмолвившись с ним ни словом. Вскоре он поклялся, что любой ценой добьется от нее взаимности. Шли недели, но что парень только ни делал... Как ни ухищрялся, а предмет обожания все нос от него воротила. Уж больно гордой она была. Неприступной, — рассмеялась мама.

— Мне уже нравится эта история, — призналась я, на что улыбка тут же стерлась с ее посеревшего лица.

— А парень не отступал. Ловил ее в темных закутках института и буквально умолял об одном свидании. В какой-то момент девушка сдалась. Чудом парень смог расположить ее к себе. Полагаю, его мощная харизма на пару с недюжинным упорством сделали свое дело. Он добился от нее свидания! И она не пожалела! Все было волшебно: свечи, шампанское, звездное небо одно на двоих. В тот вечер у них случился первый поцелуй. Совершенно фантастический. Впервые девушка испытала то чувство, когда бабочки порхают в животе. Она почти была уверена, что влюбилась без памяти. И на все сто была уверена, что это взаимно. А потом свидания сменялись одно за другим. Все было как в сказке! Только счастье было реальным!

— Вот это да, — выдохнула я вдохновенно.

— Но... затем случилось то, чего девушка боялась больше всего — этот парень исчез из ее жизни... Забрал документы из института. Продал квартиру. Ту, где они собирались жить вместе и заводить детей! Без предупреждения. Не попытавшись объясниться. Как следствие, ее привычный мир рухнул. Будучи абсолютно целой, она ощущала себя опустошенной от предательства. Днями и ночами ревела в подушку, издирая в кровь свое горло... Но она нашла в себе силы, чтобы жить дальше. А еще через какое-то время повстречала твоего отца и началась ее новая сказка. Конец.

Я пребывала в эмоциональной коме. Не в силах была ни моргнуть, ни вдохнуть, ни словом обмолвиться. А, с трудом моргнув, почувствовала нестерпимое жжение на щеках, словно кислота разъедала кожу. То были слезы. Кислотные слезы.

— Мам... — скрипнула кое-как, поддаваясь эмоциям, бьющим через край. — Так это ты о себе рассказывала? Той блондинкой, витающей в облаках, была ты?

Мама заботливо утирала с моих щек въевшиеся дорожки слез. Досуха.

— Угу, — кивнула едва заметно. — Арсений был тем парнем, который подарил мне несколько месяцев безграничного счастья, перед тем как я повстречала твоего отца.

— Господи! — выскочила из-за стола и набросилась на маму с теплыми объятиями. — Прости, мам, я ведь думала, это просто интрижка! Я не знала, что вас связывает прошлое.

— Да где ж ты б узнала!?

Перехватила мои руки и поочередно поднесла к своим губами. В любимых глазах стояли замерзшие слезы. Моя мама... Моя сильная духом мамочка все еще болезненно переживала те воспоминания.

— Никто не знал, а потом и вовсе все забылось, — вдохнула полной грудью и уставилась в стену. Не мигая. В одну точку. — Примерно три месяца назад мне предложили работу. Предупредили, что территория дома большая и запросы у хозяина ого-го, но меня это не смутило. Деньги обещали приличные. Вот так я и встретила свою былую любовь. В замызганном переднике и со шваброй в руках. Мы конечно оба были в шоке. Сначала вели себя крайне отстраненно друг с другом. Я даже хотела отказаться от работы, но меня не отпустили, сослались на дебильный контракт. А по нему я обязана проработать у Арсения до конца года, — она взяла паузу, перевела дух и продолжила бесцветным голосом: — Однажды мы разговорились. Вспомнили наши вечера, проведенные у него дома. В результате Арсений позволил себе лишнего. Он... он поцеловал меня, а я никак этому не препятствовала.

Поцеловал? И все?

Тем не менее на лице мамы отразилась гнетущая скорбь. Угрызение совести выкручивало ей пальцы. Она винила себя в случившемся. Корила, но и себе в тот момент противостоять не могла, как не могла противостоять поцелуям когда-то любимого мужчины.

— Так вы вместе теперь?

— Я бы так не сказала. Да, Арс проявляет знаки внимания. Да, он буквально заваливает меня подарками и всячески намекает на нечто большее, а я... боюсь.

— Чего?

Она плотно сжала свои губы. Дрожащий подбородок свидетельствовал о том, что ее мучает что-то. Дерет изнутри и обкладывает колючей проволокой.

Мне стало так жаль свою маму. Хотелось непременно разделить с ней всю ту боль, что изводила ее. Забрать всю себе! Уберечь от страданий! Она заслуживает счастья с достойным мужчиной.

И не на пару месяцев... А на всю оставшуюся жизнь.

Но Бергер совсем не тот мужчина!

— Пойми, дочь, Арсений мужчина достаточно видный. Вокруг него столько женщин... Красивых, молодых и готовых на все... А я...

Ответ прозвучал несколько неуверенно. Будто изначально она хотела сказать совершенно другое.

— А ты лучше всех них вместе взятых! Ты еще так молода! Ты встретишь достойного мужчину! А говнюки пусть достаются всяким дурам!

— Ли-и-ина! Все не так просто.

— Он уже бросил тебя однажды! Если такое повторится, знай, я сотру его в порошок! — на полном серьезе прорычала.

— Скажешь тоже! — отмахнулась и поднялась из-за стола, не желая более дискутировать. — Вот когда влюбишься сама, тогда и погорим.

— А может я уже, — ляпнула ни с того ни с сего, не уследив за неконтролируемым языком.

Я вздрогнула, покрывшись коркой льда. Замерла в позе стойкого оловянного солдатика и глазенки свои выпучила на маму, которая теперь смотрела на меня так, словно желала просканировать содержимое моей души. Вывернуть наизнанку и выбросить из нее все лишнее. Ненужное мне. Уничтожить.

— Не поняла, — послышались стальные нотки. — Что значит "уже"?

— Может, я уже влюбилась?! Ты не думала об этом? Мне ведь уже восемнадцать — самый подходящий возраст для первой влюбленности.

Мама хмыкнула, сложила руки на груди, и, сощурившись, внимательно отслеживала мою реакцию.

— И в кого же, позволь узнать, ты влюбилась? — настороженно. — Кто он? Где живет?

Сердце затрепетало в груди раненой птицей. Во второй раз за день я умудрилась подставить себя. Но если перед Севером облажаться еще куда ни шло, то с мамой нужно быть предельно осторожной. Нельзя бросаться такими громкими словами. Иначе они могут выйти мне боком.

— Его зовут Тимоти, живет на соседнем континенте, — первое, что пришло в глупую голову. — Вот только как я буду противостоять его армии фанаток, если когда-нибудь он ответит мне взаимностью? Ума не приложу.

Несколько секунд мама еще держала холодный и запредельно сосредоточенный вид. А затем щеки ее раздулись, и она тихонечко рассмеялась в сложенный кулак.

— Так он актер, что ли?

— Ага. Хорошенький.

— Лина, ты неисправима, — улыбаясь, она покачала головой из стороны в сторону. — Так, хватит на сегодня сказок! Поздно уже. Отправляйся спать. И пусть тебе приснится этот твой Тимоти...

— Ну, мам, — захныкала почти натурально. — Я хотела телек перед сном посмотреть. Я тихо... Время ведь детское.

— А ты у меня кто? Дите и есть! — отчеканила с напускной строгостью. — Все, дочь. Не спорь. Чтобы через три минуты была в постели. Зайду — проверю.

— Вот где ты видела, чтобы восемнадцатилетних девочек мамы укладывали спать?

Мама лишь с искренней нежностью в голосе произнесла:

— Спокойной ночи, моя взрослая девочка. Завтра расскажешь мне о поездке.

Сполоснув в раковине кружку, она вдруг скорчилась и пережала двумя пальцами переносицу.

— Что такое? — забеспокоилась я.

— Да говорю же, мигрень... Еще ухо простреливает. Продуло, наварное.

— Ты только не вздумай заболеть! — поцеловала ее на сон грядущий, а через две минуты наш дом погрузился во тьму.

Однако на следующий день мама все же заболела. Она слегла с температурой, а утром не смогла подняться с кровати.

Напичкав ее таблетками и медом, я наказала ей не вставать с кровати до тех пор, пока температура не придет в норму.

— Дочь, поднеси-ка телефон. Предупрежу, что немного задержусь, а то совсем что-то хреново!

Мама не любила отлынивать от работы. Ради лишней копейки могла забить на собственное здоровье. Но сегодня я не могла позволить себе отпустить ее в таком виде.

А я на что? Я ведь уже выросла. И готова помогать ей всем, чем только смогу.

С энтузиазмом и особым рвением я предложила свою кандидатуру на подмену:

— Зачем беспокоить людей в такую рань? Даже не думай! Я сама выполню всю работу. Ты только проинструктируй меня!

Дело было не только в желании помочь маме... Мне нестерпимо хотелось посмотреть Арсению Андреевичу в глаза. Хотела понять, насколько серьезны его намерения.

Через час я уже открывала двери современного особняка Бергеров. Специальным ключом. Для особых случаев, как выразилась мама.

Будучи полностью проинформированной и готовой впахивать до седьмого пота, я вошла внутрь безлюдного здания.