S-T-I-K-S. Человек из Пекла. Книга 3

Глава 6.

Приграничье.

Неизвестный кластер.

Исчезло всё. Медоед словно оглох. Крики друзей, глумливый хохот ублюдков муров, боль, даже злости и гнева не стало, они ушли далеко на второй план. Безысходность. Бессилие. Всё вокруг посерело и размылось. Осталась чёткой и "цветной" только фигура Леона и Анжелика на его плече, со срывающимися с разбитого лица на пол капельками крови… красные рубинчики жизни… воцарилась тишина, время словно замерло в испуге, в ожидании чего-то страшного.

Сделать… надо что-то сделать… что угодно… хоть душу сатане продать, но не дать этому уроду надругаться над любимой, билась единственная мысль в голове Димы.

За этой мыслью, страхом и убивающим, уничтожающим самое я чувством бессилия, которое буквально срывало пласты сознания, норовя оставить только безумие, из внимания Медоеда совершенно вылетело странное ощущение. Новое, такого он ни разу не чувствовал или оно только сейчас себя проявило, когда не осталось ничего, что могло забить "шумом" это. Некая связь, тонкие нити, которые болезненно, словно в самой душе глубоко засели зазубренные раскалённые крючья, тянули к чему-то. Это что-то манило, звало и давило одновременно. В этот же момент Дима понял, вот оно решение. Единственное из возможных сейчас. Клинки. Это они "звали" его, "кричали" ему. Молнией пронеслись давно услышанные от отца слова о некой связи, которая образуется, когда они "привыкают" к энергетике нового носителя. Но сейчас это нечто гораздо глубже и… страшнее. Дима словно видел перед собой некий бурный поток, который, парень был уверен абсолютно, захлестнёт его и унесёт. Только вот куда? Что будет если поддаться этому страшному зову?

Анжелика. Её надо спасти. Иначе Дима потеряет и себя. И он без раздумий окунулся в этот поток, вариантов-то больше и нет. В его раздавленное, разбитое сознание с треском прорвались образы, множество их. Болью застило мозг, казалось искрошатся зубы, глаза лопнут, а череп разлетится на куски. И тут же в разуме что-то перестроилось, словно поезд сошёл с привычных ржавых и кривых рельс на другие, новые, ровные и из качественного сплава. Остатки эмоций окончательно пропали, разум моментально прочистило до кристальной чёткости, ушла и боль. Осталась только рациональность.

Образы показывали Пекло, сотни умирающих на щупальцах-резаках заражённых, кровь текла рекой, ошмётки тел, устилающие землю ковром среди безмолвных коробок домов и ощущение выполненной задачи. Затем Чернота, провал и как тогда, с Близнецом, Дима оказался непонятно где, с изнанки этого мира. Накрыло ощущением, будто разум, сама его сущность растворяется и одновременно присоединяется к чему-то… к чему-то очень привычному, словно вернулся домой, такой стала ближайшая ассоциация. Удивительные пейзажи перекрученных в невозможных конфигурациях, под невозможными углами плоскостей, ажурные конструкции, переливающиеся ультрафиолетом и ещё сотней цветов, неуловимых из-за примитивности строения обычного человеческого глаза. Но сейчас Дима видел эту поражающую, ошеломительную красоту. Фракталы во фракталах, как сказал бы какой-нибудь умник, но даже эти понятия не описали бы полностью всё окружающее. Висящие в этом упорядоченном и одновременно хаотичном, постоянно изменяющемся пространстве, вытянутые шлейфами туманности с нанизанными на них гроздьями, наверное, звёзд, создавали невероятный, фантастический, невозможный, бесконечный экстрамерный объём. Всё пульсировало, дышало, не застывая в одном состоянии ни на мгновение. А от разума Медоеда начали отслаиваться, растворяясь, остатки всего человеческого, эмоции, привязанности, воспоминания, понятие собственного я. Взамен пришло осознание, что надо делать, осознание, насколько легко можно освободиться от мешающих свободе пут, насколько нелепы попытки этих существ вокруг сдержать неотвратимое. Смерть.

Вокруг начало что-то происходить, эти живые ещё трупы начали тыкать своими короткими отростками в его сторону, что-то кричать человеку, изрисованному дурацкими, совершенно неуместными, портящими упорядоченность рисунками. А он что-то скулил в ответ. Надоело. И тут же все рухнули на пол, держась за головы и крича от ужаса, кто-то схватился за своё примитивное оружие. Кто-то начал испражняться прямо на месте.

Леон застыл вдруг, мгновенно побледнел, выпучив глаза от страха, от ужаса узнавания, затрясся всем телом. Крюки в ножнах, пристёгнутых к его бёдрам рванулись, глубоко рассеча ему плоть. Первая кровь. Она впиталась в клинки мгновенно. Леон дико заорал, падая на подрубленных ногах и на локтях начал отползать к выходу. Анжелика отлетела в сторону и застонала, грохнувшись на пол. Мечи в куче какого-то хлама, как и Крюки, взвились в воздух.

Рывок руками и цепь вместе с кольцом, с громким и звонким щелчком, вырывает из стены. Ближайшему живому, чернявому такому, толстым анкером кольца ударило по макушке, снеся часть черепа. Чавкнуло с хрустом, брызнув красным с белёсыми ошмётками. Первая смерть. Тело с перекошенным от страха лицом рухнуло нелепым мешком, вывалив остатки мозгов на пол.

Цепи звякнули, упав на пол, срезанные Крюками у запястий. Наконец-то свободен. Дима огляделся. Люди двигались заторможенно, словно мухи, попавшие в смолу. Какие же вы медленные…

Всех… уничтожить…

Клинки, все четыре, тут же начали чертить замысловатые дуги, с пронзительным визгом рассекая воздух.

Жатва началась…

Кто-то из этих жалких живых начал стрелять, одна пуля даже попала в живот и тут же, спустя секунду, её вытолкнуло обратно, рана затянулась почти мгновенно. Боли не было, разум лишь зафиксировал незначительное повреждение тела. Энергия, идущая по резко утолщившимся и окрепшим каналам той самой связи от напивающихся кровью клинков лечила всё, целостность повреждённого и такого хрупкого тела восстановилась очень быстро.

Остальные пули отклонило Кинетикой, завизжали рикошеты, кто-то заорал, раненый, кого-то и вовсе убило. Как же всё просто. Вокруг дико орут, кто-то попытался использовать Дар, но его тут же смачно впечатало в стену, чуть не размазав о кирпич. "Выдох" и четверых, измятых в кровавое месиво, вперемежку с перекрученной металлической рамой кровати, на которой сегодня случилось столько ненужных смертей, с треском и хрустом выносит на улицу с частью стены, раздолбаной в мелкое крошево. Какие же вы слабые…

Пространство рядом с Медоедом исказило в судороге пробоя. Кто это пытается уйти? Тот самый, которому подрезало Крюками ноги, исчез, использовав телепорт. Глупец. Не в курсе, что это коридор в обе стороны и закрывается он не сразу. Нужно только знать, как это использовать. Медоед знал, теперь знал. Он вообще, узнал за эти мгновения очень много. Как и его мать, в своё время. Только Диме это открылось другим путём и в гораздо меньших масштабах, "копнул" не столь глубоко, вернее, сама глубина оказалась ограничена познаниями существа, с которого Дима взял "клинки". Очень многие, до этого лежащие мёртвым грузом мысле-образы от собратьев стали понятны. Какой же всё-таки примитивный этот мозг, в который раз уже подумал Дима. Стали понятны и те мысле-образы, что оставил Нестор после их разговора у Дома. Дом, странное место. Узел в пространстве, завязавшийся не так давно. Ах да… эта ненужная жертва, чтобы произвести обратную перезагрузку… или выгрузку, тут как посмотреть. Нестор. Наблюдатель. Исполнитель. Каратель. Напутствующий…

Подхваченная Кинетикой из кучи вещей пара гранат, тут же вставших на запал со звонкими щелчками отскочивших спусковых рычагов, исчезли в "следе" телепорта. Теперь не уйдёт.

Уничтожить… всех…

Где-то в посёлке грохнуло сдвоенным взрывом, очередная искра жизни погасла. А Дима, как машина смерти, "перетекал" от одного человека к другому, оставляя кучи изрубленных и обескровленных ошмётков. Двигался он с нереальной грацией, обычный человек ТАК не может. И это не чётко выверенные движения робота или экономные выпады Мастера рукопашного боя или фехтования, это нечто Иное, чего в человеке не может и не должно быть. Когда в помещение влетел кваз с пулемётом и начал садить в Медоеда от бедра, от первых пуль, парень, показалось, играюче ушёл, хотя всего лишь знал траектории их полёта и сместился в сторону за мгновение до начала стрельбы. Остальные выстрелы принял на Кинетический щит. Десятки рикошетов чудом не задели никого из друзей, ни Анжелику, с ужасом в глазах наблюдающую за кем-то, занявшим тело её Димы. За кем-то, кому абсолютно чуждо всё человеческое, вернее, не так, это что-то попросту не воспринимало это самое человеческое, было несоизмеримо выше этого.

Уничтожить… всех…

Кваза, спустя секунду, развалило сразу на десяток кусков. Дима постоял несколько мгновений над парящим мясом, давая клинкам напиться и взглянул на всё еще пристёгнутых к стене товарищей. На Анжелику. И ничего. Ничего не отразилось в его заполненных чернотой глазах. Не дрогнул ни один мускул на застывшем в абсолютном спокойствии лице. А людей продолжало бить кнутами страха, внушаемого Медоедом.

Этих позже, жертвы, не угрожают, решил Дима и вышел из помещения, оставались ещё те, кто представлял хоть и мизерную, но опасность…

Всех… уничтожить…

"ОСТАНОВИСЬ!!"

"ОСТАНОВИСЬ!!!"

"Дима!!!"

"Остановись!!"

Откуда-то, очень издалека вдруг послышался другой зов. Что-то тёплое, знакомое и чужое одновременно, звало и умоляло, вспыхивая яркими, цветными картинками. Незнакомые места и лица, кажущиеся отчего-то близкими. Почему при их виде где-то в глубине собственного существа что-то рвётся наружу, в ровное течение рационального, пытаясь внести хаос и беспорядок?

"Дима!!"

Почему сердце этого примитивного тела начало стучать иначе? Что рвётся изнутри на этот зов? Что так мешает восстановить порядок?

"Дима!! Очнись!!"

"Убьёшь их?…" — вторглось нечто иное, совсем забытое, зарытое когда-то глубоко в пластах подсознания, но в то же время до боли знакомое, вызвав острую дрожь и рябь упорядоченного вокруг пространства разума. — Ты сильнее этого, мой мальчик… борись за себя, овладей этим, как когда-то владел мной… иначе… иначе зря я тебя тогда не пристрелила…"

Это новое-старое ушло так же неожиданно, как и появилось, оставив после себя расходящиеся, словно в воду бросили камень, волны. И ещё появилась печаль, которой не место здесь, вообще никаких чувств не должно быть, это лишнее, нерациональное. Затем опять послышался тот тёплый и знакомый зов, он умолял, просил, заклинал… и снова яркими сполохами возникли образы. Лица, места, ощущения, чувства. Ровное течение упорядоченного в сознании вдруг начало ритмично искажаться, трескаться, словно что-то остервенело билось, желая вырваться наружу! И это что-то тоже было частью его существа. Почему же они порознь? Почему не собраны воедино?

"Очнись!!"

Кто она? Из сонма образов и лиц сознание вдруг вырвало одно, приблизило к внутреннему взору.

Кто она..?!

Она..?

Анжелика…

И в этот же момент, то, что рвалось, пробило, наконец, стену абсолютного равнодушия и рациональности холодного над-разума, вынесло его, Диму-Медоеда на поверхность.

Что за хрень?! Какие братья, какие, к чёрту, сестры..?! Кого убивать?! Зачем?!

Что-то рвануло слуховую раковину этого примитивного тела. Как же оно..? Ухо, точно. Больно! Удивительное ощущение. Ещё раз и ещё, снова! Собственный взгляд почему-то переставал быть кристально чётким, из спектра восприятия уходили некоторые значения, восприятие "блёкло", становилось примитивнее. Перед лицом вдруг завис в воздухе живой, верещащий и размахивающий лапками комочек шерсти и он "уговаривал" не убивать своих же братьев и сестёр! Остаться без семьи очень плохо и одиноко!

Тут же вернулись и звуки, вернее, они перестали быть разложенными на составляющие их волны, начали восприниматься в целом, громче и гуще, наполнились "цветом" и эмоциями. Разум снова катил по привычным, ржавым рельсам обычного человеческого восприятия действительности. Истеричное верещание подхваченного Кинетикой обезьяна заставило сфокусировать на зверьке взгляд, Дима снова привыкал смотреть в жутко ограниченном цветовом спектре. Вокруг слышались хрусты, какие-то трески и гул воздуха от нарезающих круги клинков. И ощущалось абсолютное осознание своего второго потока сознания. Сколько же возможностей открылось! Крики пристёгнутых кандалами Бесогона, Лексы, вжавшегося в стену Кумара и стоящей перед ними Анжелики отрезвили окончательно. Ого! Да они ещё и под Куполом! А что, собственно… их же… и тут всё, что происходило в последние минуты тараном врезалось в разум. Стало невыносимо больно во всём теле, словно каждая мышца порвана, каждая косточка повреждена и в трещинах. Мозг пронзило такой страшной болью, что Дима, охнув сдавленно, банально вырубился, нелепо свалившись на окровавленный пол среди кусков человеческих тел, оставшихся после той мясорубки, что он устроил.

Как только Медоед отключился, всепоглощающее чувство ужаса и угрозы моментально исчезло, а из Анжелики словно стержень вытащили и она так же рухнула на пол… через несколько секунд исчез и Купол, по сути, спасший им всем жизнь. Если бы она не успела его активировать, валяться бы им сейчас такими же изрубленными кусками мяса. И это препятствие оказалось единственным, что сдержало обезумевшего Медоеда, который прохаживался последние секунды перед ними, ожидая, когда действие Дара пройдёт. Что же "вернуло" Диму "обратно"? Анжелика, до этого бомбившая его мысли-образами, зовущая его, умоляющая, в какой-то момент начала ощущать "отклик". Но этого было мало. Времени не хватало, каких-то секунд, чтобы успеть дозваться до сознания любимого, замещённого чем-то чудовищно равнодушным, абсолютно чуждым всему человеческому. Нужно было ещё что-то, какая-то мелочь.

Помог Абу, став тем самым маленьким камешком, вызывающим обвал в горах. Этот маленький зверёк довершил то, что начала Анжелика. Он попросту искусал, изодрал в кровь ухо Медоеда. Наверное, требовалось и физическое, наравне с ментальным зовом, воздействие. Обезьян ведь не воспринимался угрозой, вот и смог подобраться близко. Порой, даже самые простые действия способны привести к необходимому результату. Удивительно.

Обезьян, к слову, обрадованный, что можно, наконец, покопаться в шерсти большой и доброй сестры, взобрался Анжелике на плечо и начал ковыряться в волосах. Одному ему всё ни по чём, казалось, его совершенно не испугала происходящая здесь немногим ранее бойня. Счастливчик…

— Е-е-пу-уфие роха… хде, фля, мои сихаеты..? Фдофну, ефли не покую и хто-нибуй не объяфьнит, фто фейфяф поифофло?! — прогундосил кое-как через боль в свёрнутой челюсти Кумар.

Лекса вдруг засмеялась грудным, каркающим, измождённым смехом. За ней прыснул и Бесогон, выругавшись на каком-то иностранном языке, не на английском даже. Вроде как испанский. Затрясло от беззвучного смеха и Анжелику. Напряжение, наконец, окончательно схлынуло. Абу раздражённо чирикнул, мол, не трясись, мешаешь искать блох в твоей потрёпанной шевелюре.

Живы. Все живы и даже относительно целы…

— А если серьёзно… — начал усталым голосом Бесогон. — Шо это было..?

Лекса согласно хмыкнула и скривилась от боли в ноге, она даже забыла, что сама ранена и всё ещё пристёгнута к стене. Кумар уже дополз до кучи вещей, как ни странно, не тронутых, только кровью немного забрызгало и начал рыться в поисках курева.

А вот Анжелика, кажется, догадалась. Всё дело в клинках. ТАКОЕ она ощущала всего лишь раз, когда сама дотронулась до этих чёртовых ножей, словно и в правду попала под воздействие скреббера. Лекса и Кумар тоже помнили подобное воздействие, но связать одно с другим не решались, слишком это страшно и вообще, выше их понимания. Да и моральных сил почти не осталось, как, впрочем, и физических.

— Очнётся Медоед, у него и спросим… — тоже устало ответила девушка. — Не напрягайся Кумар, сейчас помогу… и вас, ребят, освобожу…

Ключи искать не стала, острожно, словно к бомбе прикасается, взяла в руки один из Крюков. Она знала, что если брать их за обмотанную кожаной лентой рукоять, ничего не случится. Подошла к напрягшимся напарникам. Несколько взмахов и цепи перерублены. Выдохи облегчения. Потом она, оставив страшное оружие рядом с лежащим без сознания Медоедом, помогла Кумару, досталось ему больше всех, вытащила из кучи их вещей фляги с живчиком, раздала друзьям и сама хорошенько приложилась. Взгляд обежал помещение, ставшее похожим на скотобойню, крови не было только на высоком потолке, и остановился на Диме. Что же с тобой случилось..?

Чуть позже Диму уложили на спальник, Лексу, после перевязки, повезло ей, мясо только задело и пуля навылет прошла, определили на кушетку. Челюсть Кумару, как и нос, вправил уже Бесогон, он тоже умел кое-что по медицине. Естественно, основным лекарством стал живчик, который почти весь и выхлебали. Долго в этом мясном цеху задерживаться не стали. Вонь крови и дерьма не выветривалась, несмотря даже на пролом почти во всю стену напротив.

Когда пришли в относительную норму, Кумар "навесил" кисляк на всякий случай, и принялись обшаривать здание. Нашли еду, много еды и воды, живчик, запасную одежду, боеприпасы, спек и другие лекарства, в общем, много чего и всё нужное. И главное, обнаружился транспорт. Четыре машины. Один грузовик и два переделанных джипа стояли у крыльца здания. Один из них пикап, а вот второй внедорожник чем-то отдалённо напоминал потерянный до этого в городе на реке аппарат. Та же угловатость в формах, большие зубастые колёса и люк на крыше с вертлюгом и пулемётом на станке. Четвёртой машиной оказался небольшой наливник. Не поленились сволочи эти сюда даже его пригнать откуда-то. Явно на этом кластере уже не первый раз обосновываются, всё предусмотрели.

Затем перенесли вниз так и не пришедшего в себя Диму. Глядели на него с опаской все, кроме Анжелики. Она наоборот, очень переживала. Парень выглядел скверно. Бледный и исхудавший, с застывшей на лице болезненной гримасой. Девушка даже не могла представить, через что и куда пришлось ступить её мужчине, чтобы в нём прорвалось ТАКОЕ. И какие будут последствия, тоже вопрос…

В этом посёлке путники задержались ещё на неделю. Сразу по окончании тех страшных событий, сил что-то делать не осталось ни у кого, так что остаток дня, который им всем запомнится на всю жизнь, провели в отдыхе.

На следующий день, чтобы просто отвлечься от страшных воспоминаний, занялись "переездом". Разобрали и отобрали необходимые вещи и припасы, весь световой день носили в соседний со зданием администрации дом. Затем ели и снова отдыхали, восстанавливая силы. Жемчуг, кстати, который прибрал себе Леон и трупа которого так и не обнаружили, нашёлся в небольшой комнате на втором этаже, туго завёрнутый в три пакета. Конечно же, забрали. В другой комнате, принадлежавшей главному, Раге, пидору этому конченому, обнаружилось много интересного. "Отснятый материал" на подписанных флешках, записи со сведениями о покупателях и кто сколько должен. Слава Улью, не обнаружилось ни одного имени из Гвардейского или Перепутья. Имелось упоминание о Холме, разве что, и паре стабов, которые знал Бесогон. Имена так же наличествовали. Рейдер тогда зло сплюнул и буркнул, что кого-то, в будущем, ждёт очень занимательная смерть. Нашёлся и ящичек с десятком жемчужин. И ещё один, побольше, со споранами и горохом. Брать не стали. Скажете, деньги не пахнут? Только не в этом случае. Так же имелись и карты здешней местности. Ребята, оказывается, довольно хорошо изучили этот район. Сведения о кластерах были подробными, каждая отметка имела короткое и чёткое пояснение. Узнали так же, что у этой группы есть схрон, куда они уходили на отдых или в случае неприятностей. Небольшой стаб в лесной глуши, километрах в ста на Северо-запад. Не по пути. В Перепутье всё это сдадут, решил Бесогон, пускай сталкеры прогуляются. В общем, отряд Раги здесь имел налаженную схему действий и чётко разведанные пути. Жертв для "кино" они собирали в трёх "долгих" кластерах, так же отмеченных на карте и подписанных различными пояснениями. Люди там обращались с задержкой в два-четыре дня. Конечно, твари им этого не давали, появлялись примерно через сутки после перезагрузки. А жители и понять ничего не могли, некоторые даже продолжали на работу ходить и жили привычной жизнью, думая, что случилась какая-то серьёзная авария и все неудобства скоро закончатся. Вот в эти первые сутки Рагины архаровцы и наведывались на сбор "урожая", устраивая по ходу в городе страшный беспредел, с отстрелом мирняка и изнасилованиями прямо на месте. Отрывались, в общем, по полной. Служителей порядка с гиканием и улюлюканием так же пускали в расход.

Ну а затем, с полным грузовиком будущих "звёзд" кино особого жанра, приезжали в этот посёлок, где другая, меньшая группа, уже обустраивала временный лагерь.

После съёмок и развлечений, "купцы" разъезжались по разным направлениям, продавать "товар". И вели себя крайне осторожно, без заскоков, изображая обычных рейдеров. Обходить ментатов умели все, Леон обучил, так как сам им и являлся. Секретность, во многом, как ни странно, обеспечивали сами же покупатели, им свои пристрастия афишировать, понятное дело, не хотелось. Примерно так, в общем, и выглядела вся схема. Но это больше "хобби", приносящее не столько доход, сколько удовольствие. Основным товаром, причём легальным, за это не убивали на месте, являлся спек, найденный тут же в комнате в отдельной сумке. Двух видов. Один очень качественный — ярко-оранжевая, чистая жидкость в ампулах по десять штук в небольших пластиковых белых футлярах, которых насчитали ровно пять десятков. Этот рейдеры решили оставить себе. И самый дрянной, на который подсаживаешься с первой дозы, грязная, серо-чёрная муть лишь с намёком на цвет, так же расфасованный по ампулам в уже чёрных коробках. Тоже пятьдесят штук. И одна коробка была вскрыта, не хватало нескольких ампул. Ширялся, получается, Рага с кем-то из приближённых дерьмом этим. Одной ампулы доз на пять хватало, в одного и убиться можно. Имелись и записи, кому и куда этот товар нужно доставить. И вот тут удивились все. Пунктом назначения значился тот самый стаб, в котором заправляли нацики. Точно говорят, мир тесен. А вот сведений об источнике спека, откуда ублюдки брали товар, к сожалению Бесогона, не нашлось совсем. Хватило, видимо, Раге ума перестраховаться.

Всё, что в этой комнате имелось, кроме чистого спека и записей о покупателях и перекупщиках, сложили в одну большую сумку и сожгли в подвале. Там, кстати, нашли три растерзанных трупа заражённых, вновь поразившись холодной жестокости Медоеда, когда он находился "вне себя". Здесь же в куче валялись и нетронутые перепуганными тварями трупы жертв насильников. Одним из самых неприятных моментов стала находка на первом этаже двух изрубленных в салат тел мужчин, которых изверги привезли с женщинами. Невинные жертвы безумия Медоеда. Хотя, безумия ли? Анжелика так не считала.

Обо всём произошедшем, чему стали свидетелями товарищи, старались не разговаривать, обходя эту тему, ставшую запретной. А сами воспоминания о тех часах жестоких издевательств над людьми ради забавы и наживы, каждый старался запрятать как можно глубже в сознании. И ещё много времени потребуется, чтобы эти страшные картины выветрились из памяти.

На второй день всем стало полегче, Кумар почти оклемался от побоев, Бесогон с Анжеликой так и вовсе полностью восстановились, им досталось меньше всего. Лекса хромала, опираясь на самодельный костыль, каждый раз проклиная "сраного овце…ба" Рагу, когда бедро простреливало острой болью. Но на поправку шла быстро, живчик, отдых и обильное питание, вот уж в чём себе никто не отказывал, делали своё благое дело.

Единственный, кто был абсолютно счастлив, так это обезьян Абу. И он всячески старался это передать остальным, искренне не понимая, почему его новые братья и сёстры такие хмурые и раздражённые. К частому и весёлому чириканию зверька все привыкли быстро и даже сами того не замечая иногда разговаривали с ним. Больше всего, конечно, "общалась" с обезьяном Анжелика. Эмпатия это вполне позволяла.

Так же, Абу часто забирался на грудь лежащего до сих пор без чувств Медоеда и некоторое время всматривался в его лицо, будто убеждался, что состояние так и не улучшилось. С этим, к слову, тоже было не всё ясно. Парень находился словно в коме. На внешние раздражители совершенно не реагировал. С кормёжкой тоже возникли проблемы, приходилось аккуратно заливать живчик и наваристый, специально приготовленный бульон прямо ему в горло и следить, чтобы попало куда надо. Самое скверное, Медоед худел, будто что-то "съедало" его изнутри. Но при этом боли Анжелика не ощущала, эмоции Димы были абсолютно ровными, будто он просто крепко спал. Беспокойство за любимого нарастало в той же степени, в какой он становился внешне всё хуже и хуже.

Очнулся Медоед на утро четвёртого дня, тихо и никого не беспокоя. Он ослаб настолько, что даже вдохнуть сил почти не имелось. И если бы не Анжелика, уловившая резкое изменение эмоционального состояния парня, то заметили бы не сразу. Сначала девушка ощутила его страх, затем облегчение и радость, потом боль и чувство вины, стыд за содеянное.

Почти весь день друзья хлопотали над выглядевшим живым скелетом Медоедом. Разговаривать он почти не мог из-за слабости, так что расспросы оставили на потом. За то ел Дима за целую роту и непонятно, когда же он наестся. Складывалось впечатление, будто всё проваливалось в адскую топку и сжигалось там без остатка! Запасы еды прилично так опустели к вечеру, но при этом выглядеть парень стал гораздо лучше и начал даже сам передвигаться. Очень удивило ещё, когда Дима попросил две чёрных жемчужины и враз их проглотил. После их приёма его состояние начало улучшаться ещё быстрее. И этот момент крайне удивил товарищей. Одна Анжелика знала, в чём дело, но не говорила, Дима, если понадобится, сам расскажет.

После ужина, когда все устроились в большой гостиной дома, что стал им временным приютом, дошло, наконец, и до расспросов. Начал Бесогон:

— Медоед, ты как на счёт поговорить?

Тот пожал плечами, он вообще, с момента как очнулся, говорил очень мало. Даже с Анжеликой.

— Спрашивайте.

— Прежде всего. Ммм… нам угрожает шо-то? В смысле…

— Я понял, Бесогон, извини, перебил, — Дима отпил чая. — Нет. Уже нет. Не угрожает.

— То есть… тебя больше так не накроет? — спросил уже Кумар.

Медоед оглядел напряжённые, тускло освещённые спиртовой горелкой лица напарников.

— Накроет. Если повод найдётся. Но я уже смогу этим управлять. Так что опасаться меня больше не надо.

Кумар выдохнул дым и кивнул. Ему такого ответа было достаточно, в отличие от остальных.

— Так что с тобой случилось-то? Серьёзно, если бы не нога и цепи, я в ближайшее окно сиганула бы от страха. И это нихера не так было, как тогда, в городе. Вообще удивляюсь, что штаны сухие остались и не заикаюсь, как дебилка, — спросила Лекса.

— И как ты преодолел влияние "выключателя"? — Бесогон. — Это ведь Дар очередной у тебя, о котором мы не в курсе?

— Нет. Не Дар. Тут совсем другое. Совсем. Ну и я местный, не забывайте.

— Местных мы что ли не видели, думаешь? Не первую пятилетку здесь мотаем, если что, — пробурчала Лекса.

Нет, девушка вовсе не питала к Медоеду негатива, даже больше, она была очень благодарна ему. Как ни крути, а жизнь спас им всем. Всё дело в характере и страхе, который возникал, стоило только коснуться тех страшных воспоминаний.

Медоед тем временем вытащил свой нож и положил перед собой на стол.

— Что это, как думаете? — спросил он.

— Ножик твой, что же ещё. Страшная штука, между прочим. Да и… мечи эти… жесть… — ответил первым Кумар.

Остальные отвечать не спешили. Анжелика, в целом, знала историю этих клинков, но всё равно и ей было интересно.

— А из чего они, как думаете? — снова задал туманный вопрос Дима.

Бесогон нахмурился и произнёс:

— К чему ведёшь? Давай уже прямо.

Дима улыбнулся одним уголком губ и ответил:

— Прямо, так прямо. Только за стволы не хватайтесь сразу. Да и вообще, про суеверия на время этого разговора забудьте.

— В смысле..? — не поняла Лекса, а Медоед не обратил внимания.

— Вот этот, как ты Кумар сказал, ножик и мои мечи, это части Иного. Или скреббера, если говорить привычными понятиями.

Образовавшуюся тишину можно было резать ломтями. Рейдеры, кроме Анжелики конечно, напряглись так, словно им на плечи пару пудов веса легло.

— Ты ведь понимаешь… — вкрадчиво начал Бесогон, но Дима приподнял руку, остановив его и сказал:

— Я сейчас кое-что расскажу, а вы послушаете. Многое должно стать понятнее. Добро?

Кумар, наконец, выпустил дым из лёгких, а Лекса громко вдохнула. Рука её и правда, сама, непроизвольно, уже легла на кобуру.

— Повторюсь, про суеверия забудьте, — Дима снова взял в руки нож. — Забудьте, просто потому, что вот он, скреббер, — парень кивнул на Крюк. — Можно сказать, я его с собой всё время таскаю. И именно с его, в смысле, с их помощью удалось преодолеть и влияние гасилы и вообще, сделать то, что сделал…

— Погоди-погоди… — перебил парня Бесогон. — То есть ты утверждаешь, шо вот эти вот… ножи… живые?! —

Напряжение в воздухе снова возросло. — И вы Охотники, выходит?!

— Мимо, Бесогон, — ответил Дима, а Анжелика осторожно начала "транслировать" ощущение спокойствия, чтобы хоть немного пригасить растущее напряжение. На всякий случай.

— Я не охотник, хотя и приходилось сражаться с… Иным. Отец вот да, накрошил их за всю жизнь здесь штук двадцать, наверное, — лица рейдеров вытянулись, а глаза полезли на лоб. — Но он тоже не охотник. И клинки эти не живые. Они, скорее, сохранили часть свойств… бывшего хозяина. Сейчас хозяин я. Всех свойств, до… ммм… этого случая я и сам не знал. Теперь знаю и ручаюсь, такого… не повторится. В смысле, будет под контролем всё. А вообще, лучше не прибегать к этому часто…

Молчание длилось минуты две. Абу, каким-то своим чувством понял серьёзность момента и не чирикал, спокойно сидя у Кумара на плече с его косичкой в лапках и бусиной в зубах.

— Как вот ты умудряешься сказать СТОЛЬКО и вместе с этим ничего не сказать..? — первым вышел из ступора и раздумий Бесогон. — Я в Улье два с лишним десятка лет уже. И я ни разу не слышал и не видел, шобы… ммм… шобы кто-нибудь даже просто носил с собой… их… ммм… части.

— Будь оно, Бесогон, всё так просто, убил, взял и пользуйся, половина иммунных давно увешались бы цацками со скребберов.

— Да не произноси ты этого слова! — процедила Лекса. — И вообще, не из-за тебя ли вся эта хренота на нас свалилась? Не из-за них ли?! — кивнула она на ножи. Кумар тоже принял "стойку".

— Их хозяин я, уже говорил. И если не будете перебивать, расскажу подробнее. Многое ясно станет.

— Ну-ну…

— Лекса, успокойся, — произнёс Бесогон. Девушка в ответ лишь подняла обе руки в примирительном жесте, но голову склонила так, что стало понятно, ей это всё не нравится. Оно и справедливо, с одной стороны.

— Так вот… наверняка, вы многое слышали о… Них. Об Иных. Так мы с отцом называем этих существ.

Рейдеры дружно хмыкнули. Дима отпил холодного уже чая и продолжил:

— Отвечаю на твой Лекса, вопрос. Нет, вся эта хрень не из-за меня или клинков. Сами нарвались. Могли сразу же уйти, как только поняли, что не одни здесь. Вариантов действий полно было. И я продолжу, с вашего позволения.

Рейдеры переглянулись и обратились в слух.

— Иных существует два вида, по крайней мере, знаю о двух. Это я к тому, почему все, кто мог бы себе такое позволить, ещё не увешались запчастями с Них.

Снова небольшая пауза, но никто не перебивал.

— Есть всем привычные Чёрные, о которых ходит столько историй и баек. Они, Чёрные, в смысле, к людям абсолютно индифферентны. То есть, если такого встретил, не мешай ему, не перегораживай дорогу, не думай о нём, как о добыче или враге, не бойся его и есть большой шанс, что Он пройдёт мимо. Сам по себе Чёрный не опасен, если не провоцировать.

— Ну да… мишка плюшевый прям… — сдавленно буркнул Кумар. Медоед только плечами пожал.

— Убеждать никого не собираюсь. Факт есть факт. Не провоцируй, в мыслях даже. И скорее всего останешься жив и с яркими воспоминаниями в довесок, — Кумар сглотнул, представив эту картину и закашлялся дымом. — Проверено лично, — добавил Медоед и продолжил:

— Но есть и другие. Встретили такого, можете смело пулю в лоб пускать себе. Хотя, вряд ли успеете. В общем, от такого только бежать, ну или биться до последней капли крови. Они, как машины смерти и очень часто сильнее своих Чёрных собратьев. Абсолютно агрессивны, убивают всех, кого видят. Но такие встречаются намного реже и только на той стороне Пекла, что хорошо. Выглядят они… гм… у них окрас светлее, к серому ближе. Есть и чисто серебристые и грязно-стального цвета. Не суть, в общем, главное, они не чёрные. И именно с таких эти самые клинки мы с отцом и взяли. С Чёрных бесполезно, пара недель и всё, обычная чёрная кость, сувенир. Так отец говорил, а я ему верю безоговорочно. Так вот, на Иных, что Чёрных, что Серых, Дары, вроде того, каким нас усыпили или, как ты, Бесогон сказал, Выключатель, не действуют. Более того, моментально провоцируют на атаку. Ещё у Них есть и своя… как слово-то это… аура, вот, которая иммунными и заражёнными ощущается как безотчётный ужас. Даже активацию Даров сбивает. Ну и в довершение, Они, Иные, имеют… как бы это попроще… в общем, Они напрямую с этим миром связаны. Клинки же, как я и говорил, часть свойств сохранили, как и связь со Стиксом, оказывается и… это сложно объяснить… для того, чтобы эти самые свойства не пропадали, клинки "кормить" надо. Кровью. Видели наверняка, они её впитывают. Ну а что происходило со мной… это похоже на пробуждение Дара в смертельной ситуации. В какой-то момент "торкает" и ты понимаешь, как спастись. Что-то подобное и со мной случилось, но на гораздо более глубоком уровне. Не знаю, как сказать точнее. Через эти клинки я и сам обрёл ту связь с Ульем.

— То есть ты теперь… супермен что ли? — недоверчиво спросила Лекса.

В слова Медоеда верилось с трудом, однако, верилось. Потому, что сами видели всё своими глазами.

Дима на секунду задумался, ответил:

— Не знаю такого человека, но он очень крут наверное, если сравниваете, — товарищи переглянулись недоумённо, но тут же вспомнили, он же здесь родился и многое из "тех" миров Медоеду попросту незнакомо. — И снова нет, каким-то сверхчеловеком я не стал и вообще, "обращаться" к этой… связи…

— Опасно? — это уже Анжелика спросила. Для неё последние слова Димы тоже стали открытием.

— И да и нет, и ещё… очень соблазнительно… даже не знаю с чем сравнить… я знал, КАК можно действовать в тот или иной момент времени и просто выбирал наиболее эффективный и рациональный вариант ответа, я жил… быстрее, что ли… я воспринимал этот мир гораздо глубже. Но при этом всё человеческое с меня слетело, наши эмоции казались примитивными, а чувства ненужными и лишними. Всё это заменилось единением с миром и остался только разум. Я даже не знаю, как словами описать, настолько это… настолько… "правильно", что ли…

— Будто спеком лайтовым обкололся? — спросил Кумар. Пару раз ему доводилось испытывать на себе действие этого наркотика.

— Не знаю, спек ни разу не использовал. Судя по рассказам, похоже, всё-таки "лайт" тоже из… ну, вы знаете из чего делается. Но разница в том, что нет той эйфории, чувства дурного всесилия, когда с оторванной ногой скачешь биться с Элитой и она тебе башку первым же ударом сносит, — напарники на этих словах переглянулись с улыбками. — В моём случае вообще никаких чувств не было. Чистая рациональность. В этом можно потерять себя. Эта связь… это как водоворот. И куда затягивает, непонятно. И как говорил, я просто "знал", что и как делать. Ещё эта связь даёт многое. Мои Дары… — Дима вспомнил это ощущение, очень сходное с действием Дара матери, когда она вкачивала поток энергии и вот тогда да, ощущалось именно всесилие и эйфория. Здесь же что-то большее, выше этих низменных, чисто человеческих чувств и эмоций. — Я, наверное, мог бы снести это здание к херам парой щелчков пальцев. Но это не рационально. В том состоянии… не знаю, оставалась только функциональность и эффективность. Ну и цель, уничтожить всех в доступном радиусе. Стыдно признаться, но я тогда совершенно забыл… нет… мне стало всё равно, кто вы все. Отчасти, — здесь Дима намеренно лукавил и недоговаривал, так как сам ещё не до конца осознавал открывшиеся ему знания. — Отчасти я понял, как это, быть не-человеком, Иным. С человеческим там нет ничего общего даже рядом. Мы бесконечно далеки от них… — пауза. — Но, опять же, как я и говорил, если и обращусь когда-нибудь ещё к этой связи, то уже смогу себя контролировать. Но лучше обойтись, цена очень велика…

На этот раз молчание длилось куда дольше и Дима понимал друзей. Не каждый день слышишь такие откровения. Да что говорить, всё это на уровне чего-то запретного, что считается у иммунных табу на протяжении сотен лет.

— Ты хоть представляешь, СКОЛЬКО могут стоить твои слова? — выдавил, наконец, из себя Кумар. Кому что, а этому всё про золотишко.

— Две, три, десять Белых жемчужин? Жизнь? — усмехнулся Дима.

Рейдер только головой покачал и вдруг шикнул, оказывается он настолько задумался, что совсем забыл о сигарете в руках, та стлела до фильтра и обожгла пальцы угольком.

— Гхм… ну что ж… — очнулась и Лекса. — Если нам и вправду ничего не угрожает, то и хер на всё это. Проще выкинуть из головы, чем мозги ломать, пытаясь понять то, что для людей не предназначено. Ну и молчать надо, как рыбы. Не то это, о чём можно даже в стабе за кружкой пива рассказывать…

Не убавить, ни прибавить, настолько точно девушка описала услышанное и все с ней согласились. Анжелика, правда, не унималась и "расспрашивала" Медоеда, но он отправил лишь один мысле-образ, очень отдалённый и приблизительный "слепок", так сказать, того состояния. Глаза девушки застыли на пару секунд и тут же в эмоциях проступил страх. Даже для её пытливого ума это оказалось слишком. Остальные ничего не заметили, всё ещё были заняты своими мыслями.

Дальнейшие дни прошли спокойно и без суеты. Ни одного заражённого так и не появилось в обозримом радиусе. Рейдеры восстанавливали силы, планировали дальнейший маршрут. Оставался ещё один сложный участок, полоса Черноты, начинающаяся в городских кластерах преддверия Пекла и тянущаяся далеко на Восток чуть ли не через всё Приграничье. Торговые колонны, конечно же, обходили это пятно по более безопасному и длинному пути, а вот сталкеры и рейдеры наоборот, "проскакивали" этот участок по Пеклу. Вообще, возле Черноты тварей всегда было немного, так что если действовать осторожно, шансы остаться в живых очень возрастали. Плюс всегда имелась возможность и приподняться на споранах, но опять же, без фанатизма, жадность в Улье, а тем более в Пекле, очень быстро и смертельно больно наказуема.

Судя по картам бандитов Раги, до пятна отсюда, если по прямой, километров четыреста. Если повезёт, можно за пару дней осторожного продвижения преодолеть это расстояние. Тем более, машины есть. Сначала думали ехать на двух, но в итоге решили не разделяться и передвигаться на одной.

После этого пятна до Перепутья ещё километров триста. Около двух недель пути в общей сложности, если со всеми перестраховками. А как оно окажется на самом деле, тут уж предсказывать никто не брался. Да и неблагодарное это дело в Стиксе, пошутить над такими "планировщиками" он любит, потому и не загадывали наперёд.

Отношение к Диме после того разговора внешне не изменилось, но на деле рейдеры Бесогона, да и он сам, стали куда внимательнее и втихоря всё же "присматривали" за парнем. Винить их за это нельзя конечно, в другом случае и сам бы Медоед так же себя вёл. Совершенно не изменилось отношение только у Анжелики и это радовало и успокаивало Диму больше всего, он этого, на самом деле, боялся. Девушка его даже дурачиной за это обозвала в одну из ночей. К слову, рейдеры на время вынужденного отдыха "расселились" по разным домам. Абу, в основном, жил с Анжеликой и Медоедом. Девушка, кстати, заметила, что когда Дима спит, обезьян частенько по несколько минут вглядывается тому в лицо. А ещё, парень стал чуть более замкнутым, а между бровей пролегла морщинка.

— Дима, в чём дело? — однажды спросила она, когда он снова впал в задумчивость, просто уставившись в одну точку.

— Всё нормально, Анжелика, — ответил он, как ни в чём ни бывало.

— Дим, я же вижу. Ты как сам не свой после… — она осеклась, подбирая слово, но Медоед понял. — Если тебя всё ещё тяготит, что ты нас всех чуть не поубивал… ну не убил же, мы все всё понимаем. Все живы. А те двое… так они скорее всего и не иммунные даже были…

Медоед усмехнулся, встал из-за стола, где пил чай и уселся рядом с девушкой на подранном диване, прижал её к себе.

— Говорю же, я в порядке.

— Мне-то не ври, Дим. Ты отстранённый какой-то стал, словно часть тебя не здесь… — она тиранулась лицом о его щёку, как кошка.

Он вздохнул, помолчал ещё немного и заговорил:

— Я пытаюсь разобраться в том, что узнал, когда…

Она тоже поняла.

— Я поняла, что ты не всё тогда рассказал, но спрашивать не стала, решила, что когда придёт время, ты сам скажешь. Пришло?

Он пожал плечами.

— Возможно. Мне… как бы это выразиться… мне открылось кое-что. Вернее… много чего открылось, но чтобы это всё осознать, да куда там всё, часть малую хотя бы, мне приходится погружаться в то состояние. Не полностью, — он пару раз стукнул кончиком пальца себе по лбу. — Вторым потоком. Как это делается, тоже "понял" во время… безумия своего. Хотя безумием это не назвать, скорее "сверхумием"… мой разум, моё сознание раздуло до невероятной величины тогда, словно я присоединился к чему-то необъятному, в чём начало растворяться мое Я. И кроме разума ничего не осталось. Ни чувств, ни эмоций, да и разум, словно не мой, а что-то надчеловеческое. Не может человек ТАК думать. Я жил быстрее, в десятки раз… думал быстрее, шире, глубже… я полностью осознал свои Дары и Дары, которые против меня применялись. Леона же, суку эту, я и убил, пару гранат в "след" от его телепорта вкинул. Тоже ведь таких вещей не знал до этого. Да вообще, много чего понял и осознал, узнал, — Дима на некоторое время замолчал, начав играться с Абу, который пытался побороть его пальцы. Спустя десяток секунд, обезьян фыркнул и перебрался к Анжелике, та наоборот, начала почесывать ему брюшко. А Медоед продолжил:

— Так вот, этот второй поток у меня, во-первых, одновременно с основным задействован постоянно и обмениваться информацией могу, как с тобой сейчас разговариваю, могу "подвесить" в него хоть все Дары на активацию, стрелять в одного, а других одновременно гасить Сдвигом, следить за третьими и планировать, что сделаю с четвёртыми. Раньше так не мог. Во-вторых, второе это сознание такое же, как когда крошил всех этих ублюдков, но в гораздо меньших масштабах. Иначе оно сейчас и главенствовало бы. В нём так же почти нет эмоций. И когда я "перескакиваю" на него, то становлюсь таким вот отстранённым, хотя основной поток всё так же продолжает чувствовать и испытывать эмоции. Трудно, наверное, это понять… но по-другому объяснить не могу.

Некоторое время Анжелика молчала, обдумывая услышанное. Медоед специально не "лез" к ней голову, не считывал эмоции.

— То есть… в тебе теперь двое живут?

— Не-ет, — улыбнулся Дима. — Я один. Но решать в уме могу куда больше одной задачи одновременно. И это не то, что слушать две книги к примеру, как ты учила, а гораздо сложнее… блин… не объясню словами, не знаю таких, — и он сформировал мысле-образ, более полно обрисовывающий его нынешнее состояние. Получилось довольно сложно.

Анжелика хмурилась некоторое время, силясь полностью воспринять информацию, но, видимо, не смогла. Выдохнула.

— Это что-то за пределами моего понимания… и как ты с этим теперь..?

Дима пожал плечами:

— Привыкну. Не так уж и сложно, на самом деле. И да, гением я не стал, если что. Или как там умников этих называют? Тут другое, моя связь с этим миром стала намного шире, чем раньше. Могу теперь ещё больше черпать из него. Но и цена велика. Пока что, во всяком случае. Тот же Нестор, к примеру, вообще, "на ты" с Ульем, полное единение. Мама… Сойка, в смысле, она с её Даром могла прокачивать сколько угодно много энергии Улья, преобразуя её в нужную для лечения, к примеру или наоборот, чтобы убить. Так же и я рано или поздно смогу, хотя и со своими нюансами.

— Пути развития? — спросила девушка, припомнив слова Димы, когда он ей кратко пересказывал разговор с Нестором.

Дима снова улыбнулся.

— Точно. Могу и тебя кое-чему по мелочи научить уже сейчас. И с Дарами это никак не связано…

Дальше их разговор ушёл в другую сторону, ну а затем и время ужина подошло. Принимали пищу рейдеры обычно всей компанией, вместе готовили, вместе ели. Так и сейчас, собрались, прихватив автоматы и направились к "общему" дому. Абу устроился на плече Медоеда, вцепившись коготками в одежду.

Так и проходили эти дни. Ели, отдыхали, по десятому разу переложили и перепроверили все вещи и припасы в машине и рюкзаках. К дальнейшему пути всё готово, не готовы были ещё сами путники. Продолжали и за Медоедом наблюдать, не "вычудит" ли чего. Дима про себя только "головой покачивал", ну не понять им, слишком въелись в подкорку суеверия и "правила жизни" в Стиксе и многое что ещё. А самое парадоксальное, так это неприятие сверхъестественного, хотя с этим самым сверхъестественным сталкиваешься чуть ли не каждый день. Дары те же, Кумар, вон, как с запахами "играет". Да сам Стикс одна большая сверхъестественность! Но нет, иммунные выстраивают определённые рамки и что вышло за их пределы, уже становится фантастикой в и так фантастическом мире. И Дима, размышляя в таком ключе, задавался вопросом, какие же тогда рамки у него самого? Видел уже и изнанку этого мира или… как там Близнец говорил, "развёртку". Что же фантастика для него самого? Первым, что приходило на ум, это Внешние миры. Что в них такого, казалось бы? Да одно отсутствие заражённых и споры, уже фантастика для него. Безопасная жизнь, вот она, фантастика и сверхъестественность. Так и для напарников он сейчас сверхъестественен и поэтому подозрителен. В общем, внимания на ненавязчивый "присмотр" не обращал, главное, Анжелика своего отношения не поменяла.

К восьмому дню нога у Лексы вполне зажила. Шипеть она перестала при каждом резком движении уже день на четвёртый, а в следующие разрабатывалась, делая несложные упражнения и наматывая круги по площади перед зданием администрации. "Клуб", к слову, рейдеры дали себе зарок сжечь, зальют весь первый этаж топливом из наливника и подожгут, полыхнуть должно хорошо. Возможно, таким образом, каждый желал и воспоминания похоронить под пеплом, устроив этот символичный пожар.

Уезжали по утру, оставив за собой столб густого, чёрного дыма. Чуть позже бабахнул и наливник, оставленный рейдерами у самого крыльца, в цистерне солярки оставалось ещё не меньше пары тонн, так что вполне могли заняться и дома рядом.

Уезжали молча. Говорить не хотелось ни о чём, всё же место дрянное оказалось, вернее, события в посёлке. И все старались оставить воспоминания о том дне там же, в огне устроенного пожара и каждый думал о своём. Тех изуверств, что творили Регины звери старались не касаться вовсе, этого оказалось слишком, даже для их, казалось бы устойчивой ко всему, психики. Кумар и Лекса размышляли о том, что им в очередной раз крупно повезло и коса Безносой пролетела мимо. О Медоеде старались не думать, вещи, которые он поведал ещё не скоро улягутся в их головах и так же не скоро встроятся в их мировосприятие.

Бесогон размышлял примерно о том же, разве что со своего ракурса. Ему-то, как раз, обо всём таком было известно побольше, чем напарникам, но всё равно рассказ Димы на многое открыл глаза. Что говорить, не ожидал он от парня такого. И что теперь? Сколько ещё он скрывает? И так отделался, в общем-то, туманными объяснениями. Что ж, только время и покажет. Ещё, он поначалу думал только довести его до Перепутья, а там уже исходить из решений Совета. Но сейчас Бесогону захотелось пройти весь этот путь с Медоедом и будь, что будет.

Анжелика "общалась" с Димой, обменивались ничего незначащими мысле-образами. Единственное воспоминание, от которого девушку передёрнуло и которое она усилием воли загнала подальше, было ощущение того мерзкого и липкого страха, когда она ясно поняла, что с ней будут делать и каковы перспективы её дальнейшей жизни в худшем из вариантов. И ещё она так же ясно осознала, НАСКОЛЬКО жизнь до этого была спокойна и НАСКОЛЬКО ей и Шмелю, земля ему пухом, везло! Просто капитально пёрло! Да, бывали и перестрелки, но чтобы такое… а ведь вполне могло случиться, приходилось и на муровские территории заезжать. И разложили бы её всем кагалом… тьфу-тьфу-тьфу!

Она мотнула головой, отогнав скверную мысль, а Дима, уловив эмоции, ободряюще улыбнулся.

— Не намиловались ещё, голубки? — усмехнулась Лекса.

— Сами-то, в гляделки всё играете! — в тон ответила Анжелика.

Бесогон в это время стоял на пулемёте, потому и можно пофривольничать, а вообще, командир этого не любил. На привалах хоть языки сотрите, а в рейде по делу только.

— А кто из дома своего только на поесть вылезал, а, подруга?

— Ну, избу-то не мы с Медоедом чуть не раскатали по брёвнышку. И не нас слышно чуть ли не на Внешке было! — парировала девушка, а Кумар неожиданно залился краской.

Это Анжелика намекнула на случай пару дней назад, когда Бесогон в шутку пожаловался, что лучше бы у Кумара не запахи Дар убирал, а звуки глушил. К слову, эта неделя вынужденного отдыха и произошедшее до этого, сблизили девушек и назвать их подругами можно уже с полной уверенностью. До странности, но дружба у них намечалась крепкая, слишком они разные, как плюс и минус. А их, как известно, тянет друг к другу.

Через примерно час пути встретились первые заражённые и встретили их радостным огнём из всех стволов! Настолько соскучились путники по обычным и привычным монстрам. О стае в пару десятков тварей заранее предупредил Медоед, отметив, что курс движения монстров пересекает их. Бесогон в итоге решил остановиться и перебить всех. Развитых тварей в стае не имелось, бегуны в основном, а Вожак, матёрый топтун. Место "встречи" тоже подходящее, открыто всем ветрам. С одной стороны плохо, а с другой, и рейдерам всех видно, не уйти никому и никто незамеченным не подберётся. Поле, на которое выехали, довольно обширное.

Тварей подпустили поближе и как в тире, метров с пятидесяти, расстреляли. Топтун и свита из трёх лотерейщиков в какой-то момент поняли, что им тут ничего не светит и попытались убежать обратно в лес метрах в ста позади, но естественно, не успели, получили по очереди в спину и споровые мешки.

Некоторое время рейдеры ещё стояли, ожидая, что на стрельбу может ещё кто-нибудь заявиться, но и спустя десять минут никто не появился. Потрошить тварей отправились Медоед и Кумар, остальные прикрывали. Заражённые "отдарились" двадцатью шестью споранами, четырьмя горошинами с топтуна и одной с лотерейщика. Поблагодарив Стикс за добычу, рейдеры двинулись в дальнейший путь.

После этой стычки за пулемёт встал уже Медоед, а с товарищей словно одурь последних дней сошла, стали веселее и начали переговариваться. Даже Бесогон не стал препятствовать, а кое-где и сам участвовал.

Вторая стычка случилась минут через тридцать, на лесном кластере. Кумара припёрло до ветру, пришлось остановиться. Тогда Медоед и ощутил тварей. С Элитником во главе. Молодой, судя по "рвению" к добыче, прёт первым. И ведь как точно навелась стая на людей. Скорее всего путников заметили, совсем недавно огромное поле проезжали. И движутся быстро, даже курс чуть скорректировали. Может и Дар у Вожака есть, что-то вроде сенса, пришла мысль парню.

— Кумар, итить твою! Реще давай! У нас гости! — крикнул Бесогон.

— Ну, б…я, сами не справитесь что ли?! — донеслось напряжённым тоном с другой стороны машины. Отходить в кусты рейдер не стал, прижало хорошо.

— Так там Элита! И прут с твоей стороны! — девушки захихикали сдавленно, а Медоед просто улыбнулся.

Вообще, подобное поведение, как сейчас, очень и очень наказуемо, тем более с таким противником. Пусть тварей всего шесть и пусть Элитник ещё молодой и тупой, но это Элитник и пять матёрых развитых заражённых. Но людьми сейчас владела странная злая весёлость и уверенность, что всё закончится хорошо.

— О-о-о! — многозначительно послышалось от Кумара, а Лекса с Анжеликой не выдержали и захохотали, но всё же немного нервно.

— Секунд десять и появятся. Прут как и пёрли, напролом, на двадцать часов, — сквозь улыбку проговорил Дима. Смех тут же оборвался и девушки посерьёзнели. Один Бесогон продолжал паясничать:

— Ладно, Кумар, я пошутил, можешь там свои дела спокойно доделывать, мы и правда, сами справимся!

— Да вы там охирели совсем?! — заорал Кумар.

— Тормозят! Клинки ощутили! Снимаю свиту! — Медоед.

Глаза его тут же почернели и Анжелика почувствовала лёгкий укол страха, раньше так не было. Хотя, может Дима и специально "подпустил". Огляделась быстро, но Бесогон и Лекса даже глазом не повели. Или она одна это ощутила? Тем временем заражённые начали умирать. На каждый такт удара сердца Медоеда в эмпатическом сенсинге гасла жизнь, образовывая на "том месте" холодную пустоту, словно дыру в пространстве проделали.

Позиция, к слову, у людей была вполне удобная. Дорога на этом кластере тянулась вполне хорошего качества, шла по пологой насыпи в пару метров высотой, так что даже таким заражённым, как кусачи и руберы, пришлось бы совершить не один скачок, чтобы добраться до людей. А вот для Элитника такая насыпь уже не препятствие, перемахнёт и не заметит. Другое дело, кто даст монстру это сделать?

— Тварь наша, Медоед! Сколько там гостей осталось?! Лекса, третья схема!

— Есть! — по-военному гаркнула девушка, отпустив автомат и чуть разведя руки в сторону, словно готовится хлопнуть в ладоши. Бесогон тоже готов, вышел чуть вперёд, держа в руках по штырю.

— Свита минус! — отрапортовался Медоед под отборную ругань Кумара.

И правда, из леса метрах в пятнадцати от начала насыпи, с треском ветвей и мелких деревьев, как-то полубоком, будто злой кот, выперся Элитник. Неровный ещё и лишь с угадывающимися пропорциями, разной толщины пластинами брони, шипастый, перекачанный опасный сгусток концентрированного Голода, злобы и жажды убийства.

Тварь на бегу ещё и зарычала, переломив надвое раскрытой пастью свою башку. Зубов аж три ряда, кривые, с застрявшими промеж них подгнивающими кусками мяса. Язык с тягучей слюной хлещет плетью чуть ли не по плечам.

И тут Лекса "хлопнула", резко сведя ладони перед собой. Вернее, "хлопнуло" под подломившимися вдруг лапами чудища. Сейсмоудар, даже до людей дошло, несильно толкнул в ноги. А вот Элитник заревел от боли, его конечности до локтевых и коленных суставов, вернее, кости, буквально рассыпались на осколки. И тут же монстр ткнулся мордой в землю, пропахав ещё метра три по инерции. В это же время вперёд рванул Бесогон. Скатился с насыпи и метрах в пяти от Элитника исчез, чтобы тут же появиться уже стоящим сбоку от начавшего вдруг дёргать задними лапами монстра.

— Готов! — послышалось от Бесогона, поднявшего руку в победном знаке.

Лексу чуть качнуло и она буркнула, мол, переборщила, слишком вложилась, давно не использовала этот Дар, потянулась к фляжке с живчиком.

В это же время из-за машины выбежал и Кумар, с автоматом в руках и с бешено вращающимися глазами! На пару секунд вокруг всё стихло и рейдеры взорвались смехом. Даже Медоед, ставший эмоционально гораздо сдержаннее после того случая, а если точнее, заимев полностью раскрывшийся второй поток разума, хохотал, словно обкурился. Длился смех, правда, недолго, успокоились рейдеры быстро, всё же не забывали, где находятся и что вокруг.

В этот раз потрошил тварей один Кумар. Спораны в итоге не считали, гороха вышло больше шестидесяти штук и вишенкой стала одна красная жемчужина. Хороший улов за час езды. Лишь бы не аукнулось.

До привала на ночлег случилось ещё три стычки, принесшие ещё сколько-то споранов и гороха, решили пересчитать всё уже на отдыхе. А стрелять на ходу, чтобы осадить особо ретивых заражённых приходилось просто часто, с таким успехом скоро и патронов к пулемёту не останется, хотя взяли их изрядно.

На ночлег встали в известном рейдерам Бесогона месте. Чуть поодаль от дороги, на соседнем кластере грузился металлургический завод с обширной территорией. Выедали его, вернее, работников, начисто и твари уходили до следующей перезагрузки, так что можно было здесь спокойно вставать на привалы. Да и мест укрыться полно, если заявятся вдруг какие гости-гастролёры.

Машину Кумар загнал в один из рембоксов, где чинили заводской транспорт. Как он сказал, рабочих в этом цехе обычно немного. Так и оказалось, останков не нашли вовсе. Но порушено всё оказалось изрядно, словно сюда стадо мамонтов запустили. В доступном эмпатии радиусе заражённых Медоед не учуял, так что расположились спокойно. А затем и Кумар кисляк "пустил". Здесь же и вода в бутылях для кулера имелась, так что с умыванием с пути, готовкой, проблем не возникло и свою тратить не пришлось. Пока девчонки занимались стряпнёй, Медоед с Кумаром быстро пробежались по округе, заглянули в столовую, останков там оказалось немного и там же Дима набрал всяких сладостей со складского помещения.

— Это за это тебя Медоедом прозвали? — скаламбурил Кумар, когда возвращались обратно.

— Типа того, — усмехнувшись, ответил Дима, вспомнив, сколько зубов он выбил и носов переломал за тупой прикол над его прозвищем.

— Кабин, поди, отрихтовал немало за имя?

— Ага, — хохотнул Медоед, подивившись, насколько совпали мысли. — Немало. Желающие везде находятся.

Кумар тоже хохотнул, представив эту картину.

Когда вернулись, ужин уже во всю кипел и пахло изумительно. На вопросительные взгляды остальных Медоед раскрыл пакет со сладостями.

— Нашёл вот, к чаю.

Анжелика улыбнулась, зная о пристрастии Димы к сладкому лучше остальных. А Бесогон с Олесей отнеслись серьёзней, похвалив парня за предусмотрительность. Каша с тушёнкой это хорошо, но и радовать желудки сладким тоже надо.

Остаток дня прошёл спокойно, даже фонари не побоялись зажечь. После ужина обиходили оружие. Пусть и при плохом свете, но руки уже на автомате действовали, а завтра ещё раз проверят, оставлять оружие грязным не дело. Затем поделились на дежурства и кто не на вахте, улеглись спать.

Пекло.

Неизвестный кластер.

Примерно в это же время и Горец готовился ко сну. День прошёл довольно скверно. Пару раз его чуть не прижали твари, но удалось уйти. Он уже дня три как вошёл в то самое Пекло, о котором ходит столько страшных баек.

Около двух суток после ухода из Гвардейского Горец передвигался на найденной в одном из близлежащих посёлков машине. Старенький, весь квадратный, как делали в начале двухтысячных и раньше, но ухоженный трёхдверный джип "Исузу". Краска странная, совершенно не бликует и нанесена словно крупными каплями, рельефная и цвет подходящий, темнозелёный. В том же гараже обнаружились и рыбацкие принадлежности, с десяток разнокалиберных удочек, множество коробочек и ящичков. В рыбалке Горец понимал не больше, чем в огнестреле, то есть что-то умел, но профи даже близко не был. Поэтому и брать ничего не стал, может кому другому пригодится, место по-любому разведанное. Да и там, куда он направляется, удочки точно не понадобятся.

Топлива к машине имелось в достатке, полный бак и ещё три полные канистры. Хозяин явно собирался на долгий выезд, но не свезло, вон, растерзанный вместе с Тузиком во дворе дома лежит, кости одни и остались. В самом посёлке пусто, ни единой твари, даже занюханного ползуна нет. В общем, Горец спокойно выехал и двинулся на Запад.

Оставить машину пришлось километров за двадцать до первых городских кластеров, слишком уж много тварей стало, желающих вскрыть тарахтящую "консерву". Но и на том спасибо, преодолел довольно изрядный кусок, почти триста пятьдесят километров. Конечно, где-нибудь в Обитаемом Поясе это расстояние при должном везении можно преодолеть и за пол дня. Либо за день, здесь, на Пограничье, опять же, если повезёт. Но когда едешь к Пеклу, сотня километров становится чуть ли не полутысячей при любых раскладах.

На следующий день Горец добрался до первого на пути городского кластера. И как всегда, это стало уже чем-то вроде ритуала, он минут тридцать простоял на крыше самого высокого здания, "настраиваясь". Смотрел поверх домов вдаль, на Запад, выбрасывая из сознания лишние мысли и переживания, становять хищником, охотником, одним из тех, кто здесь, в Пекле, находится на вершине пищевой цепочки.

В этот день пройти удалось немного, пересёк всего четыре кластера, около двадцати километров. Во-первых, "не попал" в Коридор, а ждать "следующего" времени нет, так что пришлось пробираться по кишащим тварями кластерам, ещё не до конца выеденным городам, пусть даже и живых, вернее, необратившихся жителей уже не осталось. Отовсюду, со всех сторон доносились звуки борьбы, взрыки, урчание, голодные чавки, скрежет когтей по металлу, бетону или асфальту, либо треск рвущейся плоти. Подраться и самому довелось, навёлся на Горца какой-то особенный Элитник. Вообще-то они все с особенностями, но этот будто и не замечал воздействия клинков. А за ним на звуки сражения и другие, "поменьше" твари подтянулись, кто не побоялся влияния мечей. С Элитником Горец разобрался быстро, в привычной манере, ошеломить парой Ударов в лоб, "прыгнуть" Телепортом на спину и пронзить споровый мешок. С мелочью поступил иначе, самых наглых "развалил" на куски Лезвиями, а других приголубил обычными Ударами. Оставаться на месте, где образовалась такая свалка, уже было нельзя. Даже не вскрыв мешок Элитника, Горец ушёл с места драки несколькими Телепортами, а потом войдя в Невидимость, припустил уже бегом. До первой ночёвки Горец сражался ещё два раза, дорогу преграждали твари, а обходить долго и ещё опасней.

Уже устроившись на ночлег на крыше высотки, поев из сухпайка, осознал, что вот, всё, "вошёл" в ритм местной жизни. Теперь только вперёд, к цели.

Следущий день тоже прошёл в похожем режиме. Горец пробирался по гниющим останками улицам обречённых на смерть городов, старался в схватки лишний раз не ввязываться, но всё же приходилось. Заражённых вокруг было очень много, они ещё пока не собрались в единую волну под предводительством какого-нибудь одного или нескольких матёрых монстров, чтобы потом, следуя за перезагрузками кластеров, двигаться вглубь Пекла. Поэтому и пробирался Горец медленнее, чем расчитывал. Как и всегда, помогали клинки, хоть немного, но расчищая дорогу. Ну и Невидимость, без этого Дара он бы из драк просто не вылезал.

Как оказалось, за время, проведённое в Гвардейском, успел подотвыкнуть от этого всепроникающего, липкого и тошнотворного запаха Пекла. Улицы, куда ни глянь, сплошной разделочный цех, останки, останки и останки. Про всеобщий беспорядок и разруху можно вообще не говорить, везде мусор, разбитые, измятые автомобили, стёкла в окнах домов и витрин магазинов выбиты. И везде копошатся заражённые, от развитых бегунов до более серьёзных, вроде топтунов, тварей. Руберы и кусачи к этому моменту обычно уже или свою стаю сколачивают, либо вливаются в стаю к Элитнику и уходят дальше. Оставшаяся мелочь пробудет здесь до последнего, подъедая крошки.

Снова, впрочем, как и всегда в одиночных выходах, Горцу вспомнились первые его дни в Пекле. В последние годы он стал часто задумываться о своём происхождении, о своём феномене. Начать даже с тех четырёх Белых жемчужин. Стопарь, так же изучавший его случай, однозначно утверждал, даже две Белых жемчужины, принятых сразу, убьют любого иммунного, слишком мощный удар по организму, слишком много энергии, которую ни тело, ни энергетика впитать не способны. А тут сразу четыре! Загадка. С развитием эмпатии пришла и возможность "спуститься" по воспоминаниям и Горец уже со всех сторон "рассмотрел" те самые первые моменты его жизни в Улье. Кроме удивления феноменальному везению, которое чуть не под ручку или волоком вытаскивало его из-под смертельных ударов, оставалось ещё чувство неправильности. Какая-то маленькая деталь ломала всю, на первый взгляд, да и на второй тоже, логичную картину его "становления". Горец всё время вспоминал те самые первые моменты перед приёмом жемчужин, вспоминал, как он, полумёртвый от спорового голодания и близкого сдвоенного ментального удара скребберов, полз к трупу твари, ещё даже не понимая, что это труп. Вспоминал, как его выворачивало сухой тошнотой от запаха, вспоминал то манящее чувство, когда он видел перед глазами только эти шарики! Потом его уже так не тянуло к жемчугу, даже к Белому. Единственное, чему он так и не нашёл объяснения, это отпечаток сапога на раздавленном споровом мешке. И самое главное, КТО ВСКРЫЛ дохлого скреббера и так заботливо вытащил мешок наружу, да ещё и оставил жемчуг?! Не мог же это Серый "случайно" сделать и обуви эти твари не носят. Складывалось впечатление, будто всё это было "подстроено" специально и его "провели" до определённого момента, пока он сам не стал способен выжить в Пекле. А дальше вставали вопросы без ответов. Кому это надо? Для чего? И вообще, всё это слишком невероятно и фантастически выглядит, чтобы быть правдой.

Однако факты говорили красноречивее любых мыслей и предположений. Вот он, Горец, существует и так же есть всё, что с ним произошло. И можно ломать над этим всем голову до бесконечности, но так и не узнать правды.

Горец тряхнул головой, отгоняя эти мысли. Это сын, Дима, может о таких вещах подолгу размышлять, а он человек действия. Сейчас, правда, бездействие это то, что нужно больше всего, отдых. Просто отдых, до завтра. Горец чувствовал, что впереди его ожидает нечто очень скверное, куда он сам же и лезет.

Пограничье.

Неизвестный кластер.

До полосы Черноты путники добрались к обеду следующего дня. С утра Дима всех разбудил, умылись, позавтракали и рванули дальше в путь.

Пейзаж почти не менялся, только полей и пологих холмистых лугов стало больше, чем лесных кластеров. Как говорил Кумар, возле полосы мёртвой земли уже почти степь, местность, как сковорода плоская. Но и почти нет тварей, им на пустых сотах делать нечего. Да и близость Черноты ощущали. У самой полосы их и вовсе нет. Там и планировалось ехать, тем более машина это позволяла. Лишь бы топлива до первых городов хватило, по бездорожью и расход куда больше, а как доберутся, дозаправиться уже не станет проблемой. По словам того же Кумара, если ехать почти вплотную к Черноте, то ни одна тварь не сунется, даже если видеть людей будет. Это Дима и сам знал, вспомнились те безумные дни, когда клинки "привыкали" к новым "хозяевам" и нашлось пятно, на границе с которым удалось передохнуть. Заражённые на них тогда не нападали, боялись подойти ближе метров пятидесяти к границе мёртвого кластера.

Другое дело, ехать всё время вдоль Черноты не удастся. Как назло, есть впереди участок, километров двадцать, когда придётся ехать по самому Пеклу. Всё из-за того, что Чернота в какой-то момент "проваливается" в себя, то есть несколько городских кластеров вдаются в мёртвые земли этаким длинным языком. Три или четыре соты, километров сто пятьдесят и только в одну сторону. То есть, если ехать всё так же вдоль границы с Чернотой, то придётся сделать лишних больше трёхсот километров, а можно рискнуть и пересечь этот "язык". Решили с этим определиться уже на месте, сейчас надо без происшествий добраться до самой Черноты.

Дорога до кластера с мёртвыми землями оказалась до безобразия скучна. Заражённых встретилось мало и далеко не все из них порывались попробовать догнать внедорожник. Кумар эти места прекрасно знал и на открытых пространствах пусть и не выжимал всё из двигателя, но и медленной езду назвать становилось нельзя.

Серьёзно пострелять пришлось всего один раз, когда из-за очередного холма вывалилась стая рыл в сорок. И ладно бы это бегуны какие были, нет, ниже топтуна по развитию никого не имелось. И самое скверное, Вожаком оказался Элитник. Не матёрый монстр, но явно уже опытный.

Твари практически моментально навелись на машину и всей гурьбой рванули наперерез. Естественно, стая растянулась, руберы и кусачи оказались самыми резвыми, а пара десятков разной степени развития топтунов за ними не поспевали на своих в промежуточной стадии эволюции кривых ногах.

Дима в это время как раз находился за пулемётом и хмыкнув, предупредил напарников об опасности. Затем и высказал своё видение выхода из ситуации. Всё просто, не останавливаться, а Медоед в это время всеми наличными Дарами и силами попробует расправиться с Вожаком. После этого твари обычно начинали грызню между собой и уйти от преследователей не составит труда.

Спорить никто не стал, иного плана всё равно не было. Единственное, Бесогон, Лекса и Анжелика откинули толстые стёкла внутрь, чтобы если понадобится, поддержать пусть и бесполезным с такими тварями, но всё же отвлекающим огнём.

Примерно через минуту Дима начал стрелять. Монстры неслись наперерез и встретиться с путниками должны в полукилометре дальше по дороге. Сейчас до тварей было метров шестьсот. Такое расстояние для "Корда", что называется, самое ходовое. Убить Медоед никого не надеялся, но вот замедлить, ранить, чтобы к "месту встречи" добралось вовремя как можно меньше тварей, да. За топтунов парень не волновался, те уже сейчас прилично отставали, а в Элиту даже в упор таким калибром бесполезно долбить, убить можно только если повезёт в глаз попасть и пуля каким-то образом пробьёт внутреннюю часть глазницы, повредив мозг. Так что Дима методично вколачивал очередь за очередью в силуэты тварей среднего в общей куче размера. Определив примерное упреждение для точной стрельбы, начал чаще попадать и от некоторых монстров начали отлетать ошмётки. Благо перед выездом озаботились проверить ленты к пулемёту. Обычно они на пятьдесят выстрелов, но в условиях Улья их приходилось увеличивать, что, к счастью и было проделано ублюдками Раги, когда эта машина ещё принадлежала бандитам. Но всё-таки и двести патронов это не так много, так что Медоед старался расходовать их экономнее, потом времени на перезарядку уже не найдётся.

Расстояние сокращалось, стрельба становилась всё более точной и всё чаще из кучи несущихся тварей выпадал, кувыркаясь, кусач или рубер. В какой-то момент остатки стаи, уже потерявшей отставшими и ранеными, не считая топтунов, ещё шесть тварей посерьёзнее, рассредоточилась, окружив своего Вожака. До них уже было метров триста. И в этот момент Элитник словно выстрелил собой в сторону внедорожника. Дима тут же ощутил всплеск энергии в монстре, а его собратья, наоборот, резко замедлились, словно потеряв интерес к погоне.

— Вот же с…ка! — выругался вслух Дима, поняв, что произошло.

Тварь обладала Даром, позволяющим ей на время становиться быстрее и сильнее за счёт сил заражённых в своей свите. И чем больше свита, тем и сильнее "буст" у Элитника. Но, видимо, у Дара имелся и определённый радиус, так как резко замедлились только оставшиеся рядом руберы с кусачами, а топтуны так и продолжали ковылять в припрыжку ещё на приличном расстоянии, не меняя скорости.

Поразиться Медоед не успел, надо было кончать с тварью, которая за эти несколько секунд уже преодолела чуть ли не половину расстояния до машины! Из окон по правой стороне не переставали заполошно стрелять, но пульки "семь-шестьдесят-два" уже и топтуну-то почти не угроза. А тут "броне-паровоз" в пару тонн смертельно опасного мяса несётся!

Принимать на Кинетический щит такой "снаряд" это с гарантией потерять сознание от "удара". Швырнуть в тварь тоже нечем, только сухой землёй обсыпать, что никак не поможет. Контузия дальше метров тридцати-сорока не работает, да и бесполезна против Элиты. Так что остаётся только Сдвиг. Решить только надо, "вслепую" через эмпатию гасить, что уже можно начинать делать или же подпустить на расстояние "прямого" использования, а это около ста метров. Первое более затратно и медленно, второе наоборот, но и рискованнее. Сколько понадобится Сдвигов, чтобы остановить тварь, Дима не знал. Решил действовать "вслепую", "нащупал" злой сгусток эмоций Элитника и представив его башку, "спустил курок".

Тварь тут же повело, словно она на бегу словила удар по морде, но не остановилась и даже, казалось, приспустила ещё быстрее.

Сдвиг.

Сдвиг.

Тварь заревела от боли, третьим Сдвигом снесло природную кинетическую броню монстра.

И вот уже чудище попало в радиус прямого действия Дара и Медоед одновременно со стрельбой, сейчас тяжёлые пули рвали плоть монстра как и полагается, использовал Сдвиги на каждый такт своего сердца.

Отлетали ошмётки, брызги крови рассыпались крупными каплями, но чудище всё пёрло за ставшей ненавистной добычей!

Седьмой Сдвиг прикончил Элитника и изуродованная пулемётным огнём туша с пробитой Дарами в двух местах башкой, рухнула наземь и закувыркалась, захрустев ломающимися костями и трескающимися костяными пластинами.

Патроны в ленте уже кончились и Дима, поняв, что с тварью покончено, ссыпался обратно в салон.

— Гони, Кумар! Остальные уже не догонят! — а сам перегнулся через стенку багажного отсека за новым коробом к пулемёту.

— Убил?! — тут же осведомился Бесогон.

— Убил.

Тот облегчённо кивнул и откинулся на сиденье с левой стороны. Лекса и Анжелика тоже уселись на своих местах и выдохнули.

— Чего эта ху…сосина так рванулась резко, видели?! — спросила чуть на повышенных тонах ещё не отошедшая после стрельбы Лекса. Гильз, кстати, и пустых магазинов на полу и сиденьях валялось изрядно.

— Это у неё Дар такой, взяла сил у свиты и временно стала ракетой, — ответил Дима, раскочегаривший живчиком свой "моторчик" для восстановления сил.

— О как… — только и буркнула в ответ Лекса, представив на секунду, что могло произойти, доберись такая "вкачанная" дармовой силой тварь до машины.

Да и без "допинга" всем бы хватило. Конечно, могли справиться и без Медоеда. Олеся "хлопнула" бы сейсмоударом и пусть даже это не остановило монстра, но замедлило бы изрядно. Затем Клокстоппер Бесогона. Но пришлось бы тогда останавливать машину, а тварей в свите Элитника полно. И как оно всё обернулось бы, тут половинка на половинку уже.

Но, благо, справились, миновала опасность и внедорожник всё дальше и дальше увозил людей от оставшейся без Вожака стаи. У заражённых сейчас свои разборки начнутся. Про трофеи никто из путников и не заикнулся даже, очевидно всё, только Кумар печально вздохнул.

Минут через пять, когда сгрудившаяся в кучу стая скрылась за очередным холмом, стало гораздо спокойнее. К этому времени Медоед и пулемёт уже перезарядил и остальные посбрасывали валяющиеся гильзы с сидений на пол, на привале займутся уборкой.

А через пару часов спокойной езды Кумар предупредил, что скоро доберутся до мёртвых кластеров. Оно и чувствовалось. Уже сейчас заражённых не было, а последнюю стаю, и то, на горизонте, видели минут сорок назад. Вообще, вокруг стало пусто, ни единой живой души, кроме рейдеров в машине.

Черноту все увидели одновременно. Внедорожник перевалил через очень пологий холм и впереди, километрах в трёх, на горизонте всё оказалось черным-черно и совершенно плоско, как лист бумаги. Конечно, когда подъедут ближе, станут видны и неровности, осыпавшиеся кучами мелких осколков деревья и кусты, но это детали, не заметные на общей картине совершенно сюрреалистичного пейзажа. Вот, казалось бы, здоровая земля, трава так и пышит жизнью. И тут же граница, как ножом отрезали, а дальше жизни нет, сплошная еле поблёскивающая на гранях осколков Чернота, почти полностью поглощающая сам свет. Это завораживало и одновременно пугало своей неуместностью. Оно было "лишним" и чужим здесь, как клякса мазута на цветной скатерти. Дорога, как виделось с вершины холма, упиралась в Черноту и сразу в ней терялась, словно обрубили.

— Подъедь поближе, — попросил Медоед.

Бесогон и Анжелика покосились на парня, но ничего не сказали. Кумар только кивнул.

Остановил рейдер машину метрах в двадцати от границы кластеров и все вышли наружу, потягиваясь.

Первое, на что сразу обратили внимание, это тишина. Здесь, около Черноты, казалось, что сам воздух застыл, не было никакого движения вообще, словно мир находился в неком пограничном состоянии не-жизни или не-смерти, даже краски поблёкли, уйдя в сероватые оттенки.

Рейдеры собрались возле машины, оглядываясь по сторонам и ёжась от дискомфорта. Всё же нечасто в таких местах находиться приходится.

— Привал пока, тут нас точно никто не побеспокоит. Тачку дозаправим, поедим, передохнём и в путь, — сказал Бесогон.

Отвечать ему не стали, лишь обозначили согласие кивками.

— Пройдусь до Черноты, — сказал Дима.

— Я с тобой, — Анжелика.

— Все тогда пойдёмте, тоже интересно, хоть и бывал тут не раз, — подытожил Кумар и рейдеры всей компанией двинулись к мёртвому кластеру.

Встали в метре от границы. Дорога упиралась сразу в Черноту, без перехода. Вон он асфальт и тут же, без перехода, уже абсолютно иная материя.

Дима прислушивался к себе и понимал, что ничего особенного не ощущает. Да, чувствовалась рядом не просто пропасть, а провал, сквозная "дыра" в мироздании. И это захватывало дух. Но никакой тяги или чего-то ещё не было. С другой стороны, притягивать пропасть может только самоубийц, кем Медоед не являлся от слова совсем. Ему же было интересно, как изменилось его восприятие Черноты с последнего раза на ней пребывания ещё там, Дома и после всех изменений, произошедших с ним за это время.

И никого не предупреждая, Дима шагнул, захрустев битым "стеклом" под подошвами берцев. Немного качнуло, но не более того. Остальные же, кроме Анжелики, напряглись, ожидая, что парень сейчас рухнет наземь и его начнёт колбасить, как это и должно происходить со всеми нормальными иммунными. Медоед развернулся к удивлённым товарищам. Только Анжелика выглядела по-другому. Она "спрашивала". И Дима "отвечал".

Он "сказал", что прекрасно ощущает переход и может хоть сейчас "провалиться" в иномерность изнанки Стикса. И даже, скорее всего, останется жив, "вынырнув" обратно в Улей, правда, хрен знает где и, главное, "кем". Как ориентироваться "там", как искать нужную точку выхода, он не представлял. Как и не знал точно, каким образом "сохранять" себя, своё Я и не раствориться сознанием в том пространстве.

А ещё, ступив на Черноту, Медоед понял, насколько, оказывается, хрупка "мембрана" и что произойдёт, если её разрушить. И нет, никаких его сил не хватит на это, как и не хватило бы и у всех иммунных вместе взятых. Парадокс. Знать, что эта преграда эфемерна и одновременно с этим ощущать её незыблемость по эту сторону мира.

— Ну и? — спросила Лекса.

— Всё, — усмехнулся Дима. — Я, что хотел, выяснил. Можно возвращаться.

— В смысле… и всё? — поразилась она снова. Тут уже Медоед не выдержал и хохотнул.

— А вы чего ожидали-то? Салюта с музыкой? Или что я паду здесь и меня вытаскивать придётся? Говорил же, привычный я к Черноте.

— Ну, как то всё… обычно… — на секунду смутилась Олеся. — Идёмте, что ли. И правда, жрать охота.

Рейдеры с улыбками переглянулись и дождавшись, пока Дима не сойдёт с Черноты, двинулись обратно к машине. Кумар же запулил окурок на Черноту. Пройдёт час, может чуть больше и скуренная наполовину сигарета превратится в то самое чёрное стекло, сейчас же только уголёк потух почти сразу.

Дальше путники занялись обедом. Чего-то особенного придумывать не стали, распотрошили сухпайки и воду на чай поставили. Переговаривались, вспоминая недавнюю стычку и другие, не столь впечатлившие моменты пройденного сегодня пути, обсуждали дальнейший путь.

Удивила Анжелика, послав Диме мысле-образ, который означал, что она вспомнила, наконец, каким образом ей удалось спастись, когда её выбросили через портал в этот мир. До этого всё как в тумане было, отдельными обрывками.