Пепел дорог

Глава 7

Глава 7, в которой Слеза признает свой косяк, и нам грозит расстрел среди гадюк

– Значит, вернулись, говоришь, ожоги по окончании действия Дара? – вопрос соседки выдернул меня из полудремы, навеянной однообразием спокойной езды по ровному асфальту.

Рассказ о недавней расправе над отрядом муров-поджигателей, я закончил еще полчаса назад. Жадно слушавшие его вместе со Слезой крестники уже не только свалили с первого ряда в дальний конец фургона, но и, с комфортом устроившись там на сдвоенных креслах-диванах, уже вовсю задавали безмятежного храпака. Слеза же, похоже, специально выжидала время, давая лишним ушам возможность уснуть, и теперь завела со мной отложенный серьезный разговор.

– Я тоже прихренел, – кивнул я, протирая слипающиеся глаза и широко зевая. – Прикинь, у меня Регенерации больше одиннадцати тысяч, и такой прорвы очков развития на жалкие ожоги не хватило. Хотя раньше, после использования «Чужой лапы», пережив ломку обратной трансформы, я возвращался в идеально здоровое тело.

– Точно всегда?

– Один раз, после схватки с элитником я почти по локоть лишился левой руки. Тварь отчекрыжила ее своими зубищами, как дисковой пилой. И после обратной трансформы, культя у меня тогда мгновенно не восстановилась.

– Это понятно, – отмахнулась Слеза. – Оторванные конечности потом несколько дней восстанавливаются, даже под приглядом знахаря… Да че я тебе говорю – сам же через такое в клинике Скальпеля проходил.

– Да, давненько это было. Клиника-то сейчас уже не Скальпеля, а Белки. Он уже лет десять как на жену ее оформил.

– Не суть… Главное, ты понял, что с рукой пример был неудачный. Ампутированная конечность – это не царапина, ее одной регенерацией не восстановить.

– Ну да. Мне потом часа три пришлось ждать пока рука по новой отрастет.

– ТРИ часа? – оторвавшись от дороги, Слеза уставилась на меня выпученными глазами.

– Ну, может, четыре, – пожал я плечами. – Мля, слишком много времени с той поры уже прошло, точно не припомню.

– Охренеть! – выдохнула соседка, возвращаясь обратно к созерцанию полосы серого асфальта, в окружении мрачных елок, подпирающих обочину. – М-де, регенерация у тебя, Рихтовщик, и впрямь – огонь.

– На самом деле тогда я здорово ускорил рост руки коктейлем с узелковой нитью янтаря.

– Все равно, уж поверь моему опыту, за считанные часы восстановить откушенную руку – это очень круто… А других случаев с ранами, не закрывшимися после обратно трансформы, значит, не было?

– Да, вроде, не было… Хотя, постой. Когда вчера утром я в одиночку сдерживал тварей в подъезде, во время нашествия орды, несколько высокоуровневых образин основательно меня потрепали. На этот раз обошлось без потери конечностей, но из побоища я вышел с парой тяжких увечий. И после обратной трансформы, полученные в личине рубера переломы сразу не исчезли. Пришлось дополнительно восстанавливаться с помощью нити янтаря, живца и обильной жрачки.

– То есть, когда твоя личина в «Чужой лапе» доросла до рубера, появились проблемы с обратной трансформой.

– Да ну, скажешь тоже – проблемы. Просто боль адская, на грани потери сознания, возникает, и раны не заживают.

– А для тебя это пипа не проблемы? – фыркнула Слеза.

– Да ерунда это, – отмахнулся я.

– Гребаный мазохист, – покачала головой девушка.

– Ну извини, что не ною по пустякам, – буркнул я, и отвернулся в боковое окно.

– Извини, Рихтовщик, случайно вырвалось, не хотела тебя обидеть.

– Ладно, проехали.

– У тебя там с очками свободного развития характеристик как дела обстоят? – ошарашила неожиданным переходом Слеза.

– Дык, как обговорили: почти все накопленные очки на развитие Интеллекта, Ловкости и Духа Стикса слил. Благодаря чему, все три показателя пробили третий предел.

– Поздравляю, – кивнула Слеза, но, вопреки сказанному, тут же досадливо нахмурилась.

– Млять! Ну че сейчас-то не так?! – разозлился я.

– Извини, Рихтовщик, мой косяк. Поторопилась я, походу, с советом разместить накопленные свободные очки.

– Это еще почему?

– Мля, ну че ты у меня такой тугой-то?!

– Да пошла ты!

– И рада бы. Но куда ж я из фургона на полпути к Крынке свалю?

– Хорош стебаться. Нормально объясни: в чем твой косяк?

– Короче. У тебя проблемы с восстановлением серьезные начнутся на пятидесятом уровне, когда ты активируешь «Чужую лапу». Боюсь, твоей текущей Регенерации окажется не под силу обуздать обратную трансформу элитника, и по окончании действия Дара тебя просто скрутит в кровавый ком. Чтобы этого не произошло нужно развить Регенерацию еще, как минимум, вдвое. С имеющимся ранее запасом свободных очков развития ты легко это мог сделать, но после недавнего распределения по ключевым показателям…

– Тоже мне, нашла, о чем сожалеть, – фыркнул я, перебивая девушку. – Да у меня пока всего-то сорок третий уровень. И до пятидесятого мне еще, как до луны.

– Ну да, ну да, – хмыкнула Слеза. – А с каким, говоришь, уровнем ты вчера утром появился в городе?

– С сороковым, – нахмурился я, смекнув куда клонит подруга.

– Три уровня. Целых ТРИ уровня всего за одни гребаные сутки! – не разочаровала Слеза. – А до пятидесятого тебе осталось еще всего семь уровней. Твоими читерскими темпами – это три гребаных дня. Да ты полон сюрпризов, Рихтовщик! Оказывается, у тебя ракета в жопе, раз ты в отрытую заявляешь, что так запросто за три дня способен долететь аж до самой луны.

– Вообще-то, сорок третий я получил только что. И уже несколько часов, как пошли вторые сутки.

– Ну конечно, это же в корне меняет дело. До достижения пятидесятого тебе потребуется не три, а четыре дня.

– Да неее… Это поначалу просто так сложилось. Навалилось на меня всякое-разное. Типа, обстоятельства – ну ты понимаешь… А дальше…

– Сомневаюсь, что дальше драк с ублюдками всех мастей станет меньше, – покачала головой Слеза. – Сам же рассказывал, что у Клеща выпытал: о ботах, стоящих за спиной их главаря. Да и Гвоздь, перед смертью, совсем не в бреду ляпнул о Замке. Значит, спокойно свалить из региона нам не позволят. Чую очередная драка уже не за горами. И, со своим сумасшедшим везением, до пятидесятого уровня ты дорастешь гораздо раньше, чем думаешь.

– Вот когда дорасту, тогда и буду о прокачке Регенерации репу чесать.

– Тогда поздно будет. Начинать развивать характеристику нужно уже прямо сейчас. А то на автомате активируешь «Чужую лапу» на пятидесятом, и улетишь, к хренам, на перерождение, после весьма болезненной кончины.

– Да понял я уже. Не нагнетай.

– Так сколько, говоришь, очков свободного развития характеристик у тебя осталось?

– Мало.

– А конкретней?

– Хорош, а!.. Я понял куда нужно вкладываться. И, поверь, прекрасно с этим справлюсь без твоего контроля… Кстати, а у самой-то какой уровень?

– Сорок второй.

– Ну вот, я даже уровнем выше!

– Велика Федора – да дура.

– Млять! Да, сколько можно?! – не сдержавшись, я в сердцах саданул кулаком по бардачку. От чего пластиковая крышка, осколками разлетелась по кабине. А из бардачка мне на колени вывалился прозрачный пакет, с двумя десятками шприцов внутри, заряженных какой-то коричневой дрянью.

– Это че еще за хрень?! – возмутился я.

– А ты догадайся, – хмыкнула неугомонная Слеза.

– Гребанные наркоманы, повсюду дурь свою рассовывают!

Брезгливо подхватив пакет двумя пальцами левой руки, правой я энергично закрутил ручку стеклоподъемника, намереваясь сделать оконную щель достаточно просторной, для выбросить эту дряни. Но через секунду был остановлен протестующем воплем с галерки:

– Нет! Стой, начальник! Это же спек! Он тучу споранов стоит!

Это был, разумеется, Жаба, разбуженный, вероятно, моим ударом по бардачку.

– Млять! – раздраженно буркнул я, начиная закручивать окно обратно.

– Дуракам везет, – философски подытожила Слеза.

– Да ты задрала уже, в натуре! – вспылил я и, обернувшись, зарядил пакетом в счастливую рожу менялы.

– Ладно, не дуйся, – ткнула меня локтем в плечо Слеза. – Согласна, перегнула малехо палку.

– Ох ты ж! – подол голос с заднего сиденья проснувшийся следом за товарищем Скунс. – А это там, часом, не перезагрузка кластера начинается?

Глянув в указанном крестником направлении, я увидел примерно в двухстах мерах впереди шапку белого тумана с двух сторон подбирающуюся к нашей дороге. Поглощенные туманом ели вдоль обочины значительно поредели, и из темно зеленых полных жизни деревьев в одночастье превратились в какие-то черные облезлые скелеты.

– Да ты куда прешь-то?! Не видишь, че там? Разворачивай! – завопил я, хватаясь за руль.

Резко тормознув у границы тумана, Слеза возмущенно на меня зыркнула:

– Еще раз так сделаешь, клянусь, руку тебе сломаю!

– Да ты слепая что ли?! Кисляк не видишь?

– Рихтовщик, вот ты вроде опытный игрок, а, как новичок, ведешься на идиотские подначки своих же крестников.

– Так туман же. Вон он…

– Да, туман. Обычный, сука, гребанный туман. Мы подъехали к Большому Гадючьему болоту, и здесь всегда над землей стелется гребанный туман.

– Че? Это, в натуре, что ли обычный туман.

– Уж поверь, если б это был кисляк, ты бы за полкилометра почувствовал его специфический запах.

– Да, кисляком, вроде, не воняет.

– Ну, может, уберешь тогда клешню свою с руля, и позволишь мне ехать дальше?

– Да, да, конечно, – я поспешно отдернул руку.

Девушка снова завела мотор, мы въехали на окруженный туманом асфальт и продолжили дальнейшее движение по дороге.

– А почему болото называется Большим Гадючьим? – как ни в чем не бывало, полюбопытствовал сзади провокатор Скунс.

– Потому что оно охренительно здоровенное, и потому что в болоте водится хренова туча гадюк, – обстоятельно пояснила Слеза и, после короткой паузы, неожиданно продолжила: – Как любые хищные твари Континента, местные гадюки изменены Стиксом. Они, как и все местные твари, пожирая биомассу, развиваются и набирают уровни, но накопленные очки развития уходят у них не в рост и массу, как у остальных тварей, а в концентрацию вырабатываемого железами яда, который у высокоуровневых гадов способен с одного укуса завалить даже элитника… Из-за постоянного тумана над болотом, змей внизу разглядеть практически невозможно, потому охотиться на ползучих гадов решаются лишь обладатели специфических Даров, с иммунитетом к змеиному яду. Но там опять же имеется масса нюансов, в зависимости от уровня гадюки и ступени Дара охотника. Нам с вами углубляться в эти дебри, полагаю, нет смысла, потому как через болото мы спокойно проедем в фургоне. Гадюки по какой-то причине игнорят дорожный асфальт, и по дороге двигаться здесь можно вполне безопасно.

– А меня, кстати, однажды укусила гадюка, – припомнил я очередной неприятный эпизод тринадцатилетней давности. – Не здесь, а просто в лесу. И это было чертовски больно.

– Помню, рассказывал, – кивнула Слеза. – Тебя тогда один из подручных Ртути спас. Вовремя сыворотку вколол.

– Точняк.

– Повезло тебе тогда очень, Рихтовщик… Когда тварей в Большом Гадючьим становится слишком много, часть гадюк, в поисках добычи, расползается по окрестностям. И, как правило, это уже достаточно матерые высокоуровневые особи.

– Да-уж. А я, вместо благодарности, Блоху потом, помнишь?..

– Что это? Слышите? – перебил меня вдруг Жаба.

Все тут же замолчали, и в воцарившейся тишине, сквозь тихое урчанье мотора, мы дружно услышали нарастающее сзади стрекотание.

Уже догадываясь, что это может быть, я высунул голову в лихорадочно опущенное окно и увидел, как со стороны оставшегося далеко позади леса над дорогой, вдогонку за нами, несется кавалькада дронов, под предводительством вертолета с ботами.

Ограниченные с обеих сторон болотом, мы не имели возможности свернуть и спрятаться среди деревьев, и для настигающей тучи дронов невольно превращались в прекрасную мишень.

Дистанция между нами и погоней стремительно сокращалась. Оставались считанные секунды до того, как дроны выйдут на убойную позицию и откроют ураганный огонь.