Сафари для русских мачо

Глава 20. Прорыв Кирсанова

Чем ближе подъезжал Марат к Сан-Деменцио, тем яснее он понимал, что едет сюда из-за Ромки. Точнее, из-за его предложения. Марат уже был готов согласиться почти на любые условия. Ему хотелось работать на структуру Глобо Торизмо. Чем он рискует? Да ничем! В конце концов, никогда не поздно выйти из дела, если дело перестанет нравиться.

Фирма, в которой он работал, платила ему триста долларов в месяц плюс процент от сделки. На такие деньги можно было существовать одинокому парню, до сих пор живущему вместе с родителями. Его младшие сестры успели выскочить замуж и уже порадовали стариков стайкой внуков. А Марат считал, что не имеет права заводить семью, пока не обзавелся собственным жильем. Вот если бы, работая на Ромку, можно было накопить тысяч двадцать… Все будет зависеть от размеров сделки. И от честности Старицына.

«При чем тут честность?» — подумал Марат. «Эти люди говорят одно, думают другое, а делают — третье. Все будет зависеть только от того, насколько ему выгодно со мной работать. Если я буду приносить ему доход, он будет мне платить. Вопрос цены. Сколько мне потребовать для начала, чтобы не и прогадать, и не отпугнуть? Надо будет с Оксаной посоветоваться. Все-таки она давно его знает. И наверняка в курсе всех местных финансовых хитростей».

Но он почему-то боялся заговорить с ней. После рассвета девушка держалась отчужденно и холодно. Она то дремала на заднем сиденье, то слушала свои наушники и сообщала новости.

Оксана снова подала голос.

— Эвакуация иностранцев закончилась, — сказала она. — Голос Америки сообщает, что идут уличные бои. А российский посол, между прочим, заявил, что ваших граждан в стране уже не осталось. Ни туристов, ни специалистов.

— Значит, не осталось, — согласился Марат.

— А это что такое? Откуда здесь-то патруль? — удивился Василь, и машина остановилась.

Поперек дороги стоял «уазик» без верха и дверей, зато с пулеметом ПК на станке. Заправленная лента поблескивала латунью патронов, ствол с раструбом был направлен на «лендровер». Патрульных было четверо. Лохматые, бородатые, в заношенных спортивных костюмах, они больше походили на провинциальную шпану, чем на военный патруль. Но у одного на поясе болталась открытая кобура с пистолетом, а у другого из-под локтя выглядывал коротенький ствол «узи».

— Эй, ю! Аут! Аут оф зэ кар! Нау![20] — скомандовал один из них.

— Сейчас разберемся, — нахмурился Василь. — Олежек здесь бог и царь. Они еще не знают, что это его тачка. Сейчас, сейчас. Надо ему позвонить.

Он снял с пояса телефон, вытянул антенну и чертыхнулся, поглядев на дисплей:

— Не ловит, холера! Надо за горку переехать, оттуда позвоню, чтоб не было проблем.

— Ты это духам объясни, — сказал Марат.

— А шо такого? Настоящий одессит договорится с любым папуасом, — бодро ответил Василь.

Он отстегнул обивку козырька, извлек бумажный листок с какими-то печатями и выскочил из машины, хлопнув дверью.

— Не высовывайся, — приказал Марат Оксане и тоже вышел.

Увидев его, патрульные переглянулись и заговорили удивленно и недовольно. Кажется, его появление оказалось сюрпризом. Кирсанов понял, что до сих пор тонированные стекла скрывали его. Значит, и Оксану они пока не замечают. Только бы она не вылезла…

— Стэй вэр ю а![21] — прозвучала новая команда.

— Стою, то есть о кей, о кей, — сказал Марат.

Но Василь не собирался подчиняться, а может, просто английского не знал. Размахивая своей бумажкой, он надвигался на патруль и вполне вежливо, но требовательно что-то повторял. Они забрали у него бумажку и по очереди прочитали. После чего один из патрульных вынул пистолет, оттянул затвор и навел ствол на Кирсанова.

Марат поднял руки, не дожидаясь команды, но «дух» и не подумал опустить ствол.

«Это не солдаты», — думал Марат. — «Это какая-то банда. Наверно, та самая, которая минировала дорогу. Зря мы остановились. Надо было сматываться. А пулемет? Шмальнут вдогонку, и весь разговор. Зря я Василя отпустил. Сейчас эти духи его шлепнут, потом меня, потом Оксану. Тачку заберут. Получат за нее тысяч пять баксов. Нам не откупиться никак. Эх, был бы здесь Вадим Андреевич…»

Он сосредоточенно смотрел на черный кружок дула. Он был уверен, что сумеет увернуться от выстрела с пяти метров. Стреляющая рука всегда делает непроизвольный тычок за миг до спуска. Правда, до сих пор он проверял это только в спортзале, и с незаряженным оружием… Ну… Давай…Краем глаза он видел и положение ног стрелка, и где стояли остальные, и как Василя грохнули мордой на капот уазика и заломили руки…

Страха не было. По обращению с пистолетом было ясно, что стрелок перед ним никудышный. С пяти метров промажет.

Он на миг поднял глаза и столкнулся со взглядом патрульного. Где-то он уже видел этот взгляд. Вспомнил. Так же, сочувственно и брезгливо, смотрел на него вчера утром «доставщик заказов» в отеле. А ведь сочувствовать надо не мне, подумал Кирсанов, стараясь приглушить злость. Злость ему не нужна. Играть надо свободно и легко, без эмоций. Он так, а мы так. Ну, не тяни резину…

— Кам хир, — сказал дух и поманил его пистолетом.

Марат и Василь стояли рядом, упираясь руками в капот «уазика» и далеко отставив ноги. Их обыскали сноровистым похлопыванием.

Духи переговаривались на каком-то своем языке. Кирсанов уже слышал его недавно, когда экскурсионный самолетик совершил недолгую посадку в Сан-Деменцио. На этой же англо-испанской мешанине говорили тогда легионеры в пилотках. Сейчас он легко понимал, о чем шла речь.

«Денег у них нет».

«Оставили в машине?»

«После возьмем все».

(«Ах, после», подумал Кирсанов. После чего?)

«Что делать со вторым? Оставим на месте?»

«Не хочу пачкать машину. У него в лендровере есть веревка. Ноги привяжем к бамперу и привезем. Второго облить бензином и поджечь».

(«Вот так приехали на семинар», сказал себе Марат, чувствуя, как начали подрагивать мышцы спины. Он глубоко вздохнул и задержал дыхание, готовясь к схватке. Почему Василь молчит? Совсем очумел от страха?)

«Завяжи им руки и глаза».

«Стой. А если лендровер на секретке? Пускай сначала заведет мотор, потом кончим».

«Я заведу любую машину».

«Иди, попробуй».

Было слышно, как открылась дверь лендровера, и раздался голос одного из патрульных. Марат различил «чика», «чика». Что-то знакомое… «Девочка»! Три мужских голоса смешались, заглушая возмущенный голос Оксаны.

Марат поднял голову. Пулеметчик смотрел в сторону лендровера, облизываясь. Голос Оксаны прервался, и Марат понял, что ее ударили.

Другого момента не будет. Он толкнул Василя в плечо, и тот упал и откатился в сторону. Пулеметчик приложился к прикладу ПК, но не успел выстрелить, потому что Кирсанов сзади схватил его за волосы, упираясь локтем между лопаток, и рванул. Хрустнули позвонки, тело пулеметчика вывалилось на землю, и Марат дал короткую очередь в воздух. Как он и ожидал, мужики вскочили, а Оксана осталась лежать.

Он уложил их одной очередью в пояс, и добавил вторую, по упавшим.

— Не стреляй! Это наши! Не стреляй! — орал Василь, хватаясь за ствол.

— А я и не стреляю, — Марат подобрал с водительского сиденья «узи» и перепрыгнул через борт «уазика».

— Что ты натворил! Идиот! Козел! Что ты натворил! Это же Олежкины пацаны! Нам конец! Полный конец, понимаешь? Сука! Убью!

Василь попытался схватить его за горло, но отлетел и повалился на землю, поджав под себя ушибленные руки.

— Соберись, Васек, нам еще долго ехать, — попросил Марат и направился к лендроверу.

Первым делом он убедился, что раненых нет. Затем обыскал убитых, стараясь не запачкаться, и повесил на шею еще один трофейный «узи».

Оксана поднялась, хватаясь за крыло лендровера. Ее красное платье было разорвано и снизу, и сверху. Она держалась за глаз.

— Досталось тебе, — сказал Марат.

— Идиот, ты же меня мог убить.

— Обижаешь.

— Напрасно это все, — сказала она, прикладывая к расцарапанной щеке пучок травы. — Что я, троих бы не пропустила? Зато спокойно поехали бы дальше. А теперь всё. Теперь нам всем просто конец.

— До конца еще далеко, — сказал Кирсанов. — Все только начинается. Васек, уходим.

— Куда тут уйдешь? — тоскливо спросил Василь, садясь за руль.

— За мной, — ответил Марат и запрыгнул на высокое сиденье «уазика».

Он развернулся, заодно проверив тормоза чужой машины. Педаль неприятно проваливалась, но все же действовала.

Марат погнал «уазик» в сторону города. Он вспомнил, как смердели волосы пулеметчика. Не моются месяцами, чертовы духи. Значит, базируются где-нибудь в лесу и орудуют на лесных дорогах, подальше от всякой там полиции, жандармерии, народной самообороны.

«А с Ромки надо будет потребовать неустойку за такой сервис», подумал Марат. Он глянул в зеркало. «Лендровер» послушно пылил позади.

Свободной рукой Марат открыл бардачок. Почему-то он ожидал обнаружить там пистолет или карту. Но рука его нащупала что-то мягкое. В бардачке лежали четыре серые пилотки.

Он вспомнил, что в таких же пилотках-испанках щеголяли легионеры на аэродроме. А запах не оставлял никаких сомнений, что пилотки эти не были найдены на дороге, а являлись личным имуществом убитых.

Что там Василь кричал? Что это Ромкины пацаны?

Дорога круто поднималась в гору, и на вершине подъема Марат остановился. Отсюда он хорошо видел спуск. Двумя пологими петлями узкая дорога вилась по косогору среди редких деревьев и далеко внизу примыкала к бетонке, прямой и широкой. Даже отсюда ему были видны выбоины на стыках бетонных полос. Но остановился Марат вовсе не потому, что ему не нравилось качество дороги.

По бетонке навстречу ему мчались два «уазика». Точно такие, в каком сидел Марат. Только без пулемета. Зато битком набитые вооруженными людьми.

— Чего ты встал на подъеме! — заорал Василь, объезжая «уазик» Марата. — Догоняй теперь!

— Погоди! — крикнул Марат, но было поздно.

«Лендровер» уже катился по спуску.

Марат был готов расстрелять одессита из пулемета, но тот, кажется, и сам заметил что-то неладное. «Лендровер» остановился, а потом, завывая и отфыркиваясь, попятился обратно.

Что ни говори, а водителем Василь был первоклассным. Он лихо развернул на подъеме свой тяжелый внедорожник и помчал обратно к реке, далеко оторвавшись от Марата.

«Если бы Вадим Андреевич был рядом, мы бы не убегали», — подумал Марат. «Покрошили бы с горки всех, и спокойно поехали дальше. А с такими бойцами, как Васек да Оксана, много не навоюешь».

Он нагнал «лендровер», когда тот остановился у развилки. Василь что-то спрашивал у старика с двухколесной тачкой, в которой лежал мешок цемента. Старик показывал рукой в сторону реки, а одессит — в другую.

— О чем спор? — закричал Марат.

— Та дорога — на пристань! — повернулся к нему Василь. — Нам туда надо? Нам туда не надо! Нас там перехватят! Я говорю, куда эта дорога, вторая? А старый козел заладил: нет дороги!

— Как нет? А это что?

— Поехали! Да моя ласточка и без дороги как-нибудь пролетит! — Василь отмахнулся от старика и объехал его тачку.

Переваливаясь и раскачиваясь на ухабах и рытвинах, обе машины покатили по узкой дороге. Кусты хлестали цепкими ветками по лобовому стеклу. Деревья с длинными перистыми листьями закрывали небо.

На пути попалась коряга, и пришлось ее перекатывать в сторону. Проехав вперед, Марат вернулся и оттащил корягу на старое место. Может быть, эта уловка собьет преследователей с толку. Когда он снова догнал «лендровер», тот стоял на самом краю обрыва.

Песчаный склон круто уходил вниз метров на пятьдесят и заканчивался горой ржавого металла. Торчащие балки и завитки тросов красноречиво подтверждали правоту встреченного крестьянина — дороги здесь не было. Была свалка.

— А вот теперь-то мы точно приехали, — констатировал Василь. — Всё. Бросаем всё и уходим пешком. Тут недалеко до города. Найдем Олежека, расскажем, что у нас машину отняли какие-то бандиты. Свалим все на них. Идет, Марик?

Марат не торопился с ответом. Он толкнул ногой камень и проследил, как тот катится вниз по песку.

— Сможешь спуститься и встать на склоне?

— Совсем с ума сошел, да?

— Не совсем. Спустись задом. Потом на лебедке поднимешься.

— Когда это — потом?

Марат подумал.

— В общем, я скажу, когда. Минут через десять.

— Ты псих, — убежденно сказал Василь. — Зачем я только с тобой связался. Ты псих еще хуже меня.

— Как остановишься, закрепи колеса. А сам бери Оксану и прячьтесь там, среди железок. И пока стрельба не затихнет, не высовывайтесь. Я позову.

— А если не позовешь? — спросила Оксана.

— Тогда сами как-нибудь выбирайтесь, — Марат пожал плечами и пошел к «уазику».

Он слышал, как за спиной заурчал «лендровер», как хлопнули дверцы. Ему очень хотелось еще раз увидеть Оксану или хотя бы услышать ее голос. Но слышно было только знакомое фырканье мощного дизеля, а потом и оно стихло.

Марат отъехал назад и закатил «уазик» в лес, насколько позволили деревья. Потом тщательно замаскировал свой след, втыкая срубленные ветки в землю. Ветки скоро засохнут и потеряют естественный вид, но Марат был уверен, что успеет справиться до этого времени.

Следы «лендровера» на дороге виделись четко — две широкие черные полосы взрыхленных листьев. Преследователи не собьются с пути.

Его беспокоили патроны. Он вытянул один из ленты и придирчиво осмотрел. Гильза была покрыта зеленоватым налетом, и только там, где патрон прижимался к звену, латунь блестела двумя медовыми полосками.

Патронная коробка, из которой тянулась лента, валялась на боковой скамье. Марат установил ее между ножками станка, в штатный паз на ребристом полу и снова обругал духов за такое отношение к оружию.

Послышался рев моторов. Марат развернул пулемет вбок, перевел предохранитель на «огонь», и сел за руль. Он слышал, как мимо него протарахтели одна за другой две тяжело нагруженные машины. Слышал возбужденные крики преследователей. Они-то знали, куда ведет эта дорога…

Он досчитал до двадцати и дал задний ход. Остановился поперек дороги. Кинулся к пулемету. Вжал плечо в приклад и, пока не стреляя, дважды перечеркнул мушкой силуэты, которые вылезали из своих машин и толпились на краю обрыва, с хохотом и свистом размахивая руками. Станок скрипел при повороте, но не заедал. Марат опустил ствол чуть пониже, чтобы ни одна пуля не улетела дальше свалки.

Но пока он не знал, придется ли ему открывать огонь. А вдруг там сам Роман Старицын? Вдруг он приехал на помощь, узнав о стрельбе на лесной дороге?

Марат ждал. И дождался. Преследователи изготовились к стрельбе — некоторые опустились на одно колено, другие остались стоять. Как только ударил первый выстрел, Марат нажал на спуск.

«Три-четыре. Три-четыре. Три-четыре», считал он про себя, короткими очередями укладывая темные силуэты. Возможно, кто-то из них успел понять, что по ним стреляют сзади, и залег за телами соседей. Поэтому Марат продолжал бить по лежащим, а потом обработал пространство между колесами машин. Чтобы дожечь ленту, он выпустил последние патроны по бортам «уазиков», хотя и был уверен, что там никто не успел спрятаться.

В кино обе машины обязательно взорвались бы. А здесь ни одна даже не загорелась.

Истратив ленту, Марат накинул ремень «узи» на шею и выскочил из машины. Пригибаясь и прячась за кустами, он подбежал к обрыву. Впереди раздавались стоны и хрип.

Он прижал складной приклад к плечу и приподнялся над кустом. Враги лежали вповалку друг на друге. Кто-то вздрагивал, кто-то сучил ногами. Дымящаяся кровь яркими кляксами блестела на жухлой листве.

Ребром ладони ударив по затвору, он взвел курок. Дело следовало довести до конца.

Их было семеро. «Странно, — подумал Марат, — издалека казалось, что за нами гонится целая толпа». Выстрелив в висок последнему, он вынул магазин и мизинцем ощупал патронник. Перевесил разряженный «узи» за спину и встал на краю обрыва.

— Эй, пехота! — он помахал руками, скрещивая их над головой. — Отбой!

Пока Василь возился с лебедкой, Марат за ноги оттянул трупы с дороги.

Оксана с ужасом смотрела на него, зажав рот ладонями. Он едва сдерживал неукротимое желание обматерить ее и заставить помогать.

Однако надо все же добраться до города. Он вспомнил, что Старицын здесь царь и бог…

— Оклемался? — спросил он Василя. — Давай, звони своему Олежке. Есть разговор.

— Звони, звони… Чем звонить? Все руки мне отбил!

— Кто ж тебя просил хватать человека за горло?

— Кто же знал, что ты такой псих! Сам звони!

Наверно, Марат изменился в лице. И наверно, его рука слишком быстро нащупала рукоятку «узи» за спиной. Потому что Василь испуганно отскочил от него и трясущимися пальцами принялся набирать номер.