Сага о Копье: Омнибус. Том I

Кевин Стейн Братья Маджере

Мальчик, подняв глаза от своей забавы, увидел двух странников, стоявших на перекрестке, читая объявление. Задержав на них глаза, мальчик продолжил то, чем он был занят — пускать по луже недолговечный кораблик. Но, когда более крупный и сильный из двух воинов, проверив оружие, сорвал пергамент со столба, мальчик оставил кораблик медленно тонуть в грязной воде. Спрятавшись в чахлом кустарнике, мальчик скрытно подполз послушать.

— Эй, Рейст, посмотри на это! — крикнул богатырь другому человеку, который стоял всего лишь в нескольких шагах от него. Мальчик уставился этого второго мужчину с усиленным интересом. Ребенок никогда еще не видел мага раньше, он слышал только рассказы о них. Его внимание привлек не колдун, но, его странные одежды — их цвет алый как кровь — с загадочными мешочками и украшенные перьями амулеты, подвешенные веревкой прямо к поясу мага, и черный деревянный посох, на который он опирался, когда шел.

— Перестань орать! Я не глухой. Что ты нашел? — раздраженно проговорил маг.

— Это говорят… здесь, ты прочитай это. — Воин передал объявление. Он наблюдал, как маг изучает его. — Так, ну и что ты думаешь? Если конечно это не устарело.

— Это недавнее сообщение. Пергамент даже еще не пострадал от непогоды.

— О, да. Так может быть здесь есть, что посмотреть, а?

— Вознаграждение по договоренности. — Маг сдвинул брови. — Однако, это лучше, чем ничего. Мы бы заработали награду как по окончании пути к Рыцарю и быстро ушли. Мы никогда не сможем пересечь Новое Море, если не будем иметь средств нанять корабль. — Он свернул пергамент и затолкал его в рукава своих одежд.

Воин вздохнул:

— Следующую ночь спим на земле?

— Нам нужно бережно хранить те небольшие деньги, что у нас есть.

— Я угадал. Я несомненно употребил бы кружку крепкого эля.

— Я не сомневаюсь, — сказал маг сердито.

— Ты когда-нибудь слышал об этом местечке, о Мерекларе? — спросил воин после паузы.

— Нет, а ты?

— Нет.

Маг посмотрел мимо столба объявлений на указанную дорогу. Дорога была грязная и поросшая травой и сорняками.

— Она выглядит так, будто большинство людей не слышали о ней. Я-…

— Вот так так! Ты здесь! Конечно!

Мальчик услышал как кто-то вздохнул с облегчением. Оглядев кругом изгородь, он увидел личность, меньшего роста, чем двое других, подпрыгивающего по дороге так высоко, как будто оранжевые легинсы пружинили.

Кендер узнал мальчик и без промедлений сильно сжал в руке все свое богатство, которое состояло из надкушенного яблока, бывшего его завтраком, и маленького сломанного ножика, используемого для вырезания корабликов. Возможно, ветки кустарника зашелестели, когда мальчик подвинулся, потому что он был удивлен и встревожен, увидев, что маг внезапно повернул голову и бросил быстрый внимательный взгляд в сторону кустарника, который скрывал его. Мальчик застыл. Он никогда не видел лица, подобного этому, даже во сне. Кожа мага отливала золотом и золотыми были его глаза, зрачки имели форму песочных часов.

К счастью для мальчика, кендер снова начал говорить.

— Я думал, что никогда не догоню вас двоих! Оставить меня было ошибкой. Почему вы исчезли посреди ночи, не сказав мне, что будете делать? Когда я проснулся и увидел вас двоих, кравшихся мимо моих дверей, неся свои сумки, я не имел понятия, какой дорогой вы пойдете! Когда это случилось, я улучил момент, чтобы собрать все мои вещи, на это я потратил ужасно много времени и конечно упустил вас, но у меня есть специальное изобретение, которое я использую для поиска моих дорог и оно показало, каким путем вы отправились. Не хотите взглянуть на него? — кендер начал вдумчиво ощупывать бесчисленные кошели, вытаскивая различные вещи и предметы наружу. — Это где-то здесь…

Воин обменялся с магом долгим страдальческим взглядом. — О, нет, все в порядке, Ирмит (Ухоклещ) — …

— Ирвин (Уховертка), — немедленно поправил его кендер.

— О да! Извини! Ирвин Нососетка, не так ли?

— Волосетка! — кендер воткнул свою раздвоенную палку, которую он носил, в землю для выразительности. — Уховертка. Высокоуважаемое имя среди — …

— Идем, Карамон, — сказал маг ледяным голосом, теряя терпение. — Мы должны идти.

— Куда мы направляемся? — спросил кендер, весело вскочив на ноги.

Маг остановился и уставился на кендера своими странными глазами. — Мы никуда не направляемся.

Мальчик решил, что это все, и кендер сожмется и опустится на землю под зловещим пристальным взглядом мага. Но кендер не менее пристально глянул на него, торжествуя.

— Но ты нуждаешься во мне, Рейстлин. Это действительно так. Не я ли помог разрешить тебе тайну мертвого Рыцаря? Я. Ты сам мне так сказал. Я дал тебе ключ и ты смог понять, что девушка была причиной его проклятья. И Карамон никогда не нашел бы свой любимый кинжал, если бы не я.

— Я никогда не потерял бы его, если б не ты, — пробормотал воин.

— И потом Тассельхоф сказал мне — ты помнишь моего кузена, Тассельхофа Непоседу? Так или иначе, он сказал мне, что вы всегда брали его с собой на приключения и, что он всегда вытаскивал вас из неприятностей, а поскольку его нет рядом, вы должны взять меня, что бы я делал то же самое. И я могу рассказать вам множество интересных историй, одна из любимых про Dizzy Longtongue(Головокружитель Длинноязыкий) и минотавра.

— Достаточно! — маг натянул капюшон на голову, как будто ткань могла остановить монолог.

— Позволь ему идти с нами, Рейст, — сказал воин. — Он составит нам компанию. Ты же знаешь, как надоедает говорить только друг с другом.

— Я знаю, что мне надоедает говорить с тобой, братец. Но я не думаю, что положение станет легче, если взять кендера.

Маг направился вниз по дороге, тяжело опираясь на свой посох, и шел медленно, как будто только недавно он перенес болезнь.

— Что он сказал? — спросил кендер, пристраиваясь рядом с воином.

— Я не уверен, — сказал воин, почесывая голову. — Но я не думаю, что это был комплимент.

— Ладно, — ответил кендер, вращая свой хупак в воздухе, до тех пор пока не раздался пронзительный, свистящий звук. — Так или иначе, я не очень ждал комплиментов. Так куда ты сказал мы идем?

— В Мереклар.

— Мереклар. Никогда не слышал о нем, — счастливо заявил кендер.

Мальчик хорошо рассмотрел троицу на дороге, перед тем как побежать к старой, обветшалой гостинице, которая скучилась в лесу около перекрестка. Человек сидел за столом, с неизвестной выпивкой в руке. Мальчик подошел к мужчине и пересказал ему, то, что он видел.

— Воин, маг и кендер. Все трое направляются в Мереклар. И теперь, когда я сделал то, что вы хотели, где — мои деньги? — смело потребовал ребенок. — Вы обещали.

Мужчина задал несколько вопросов, желая узнать, какого цвета одежды носил маг и не казался ли воин опытным и закаленным в сражениях.

— Нет, — сказал мальчик оглядываясь. — Он примерно одного возраста с моим старшим братом. Двадцать или около того. Но, кажется, своим оружием он хорошо владеет. Я не думаю, что вы справитесь с ним так легко.

Из рожка вырвался жуткий звук, который напомнил ему о временах постоянной боли, времени пыток и мучения. Поддерживая себя на слабых локтях, он смотрел на тлеющие угли костра. Умирающие угли служили напоминанием Рейстлину о его плохом здоровье. Как давно он прошел испытание? Сколько времени прошло, с тех пор как маги в Башне Высшего Волшебства потребовали эту жертву в обмен на его магию. Месяцы. Только месяцы. Однако ему казалось, что он страдает так всю свою жизнь.

Отступив назад, Рейстлин поднял руки перед лицом, изучая кости, вены и сухожилия, едва заметные в смутно освещенной роще. Свет от костра придавал его коже неземной красноватый оттенок, он размышлял о своей золотой коже — золотой коже, которую он получил в обмен на личное могущество, золотой коже, которую он заработал в борьбе за свою жизнь.

Мрачно улыбаясь, Рейстлин сжал руку в кулак. Он победил. Он стал победителем. Он победил их всех. Но момент его триумфа был недолог. У нег начался неудержимый спазматический кашель, его шатало и трясло подобно разбитой марионетке.

Рожки играли, в то время как Рейстлин сумел отдышаться. Он шарил по талии, ища маленький мешочек с травами. Поднеся его к своему носу и рту, он вдыхал до боли сладкий аромат измельченных листьев и высушенных стеблей. Спазмы прекратились и у Рейстлина возникла надежда, что на этот раз он нашел средство. Он отказывался принимать то, что он будет настолько слаб всю жизнь. Травы оставили горький привкус на губах. Он спрятал мешочек в кошель под пояс, который был более темно — красного цвета, чем остальная часть его одежд, из-за постоянного использования и ношения. Он не стал искать кровь, которая начала медленно подсыхать на мешочке с лекарством. Он знал, что она там.

Медленно дыша, Рейстлин заставил себя расслабиться. Его глаза закрылись. Он вообразил многочисленные и разнообразные линии могущества, пересекающие его жизнь — пылающим переплетением из золотых нитей его волшебства, его разума, его души. Он был хозяином своей собственной судьбы. Рейстлин снова слышал рожки. Они не играли ту жуткую неестественную музыку, которую он думал услышать после пробуждения — музыку темного эльфа, музыку, которая снилась ему в наихудших кошмарах, начиная с его подготовки к более высоким ступеням колдовства. Вместо нее была пронзительная, живая музыка непоседливого кендера.

Отбросив тяжелые одеяла, укрывавшие его, Рейстлин задрожал в холодном ночном воздухе. Он сжал посох руками, нетерпеливо ощущая гладкую древесину, еще раз удобнее перехватил посох и поднялся.

— Ширак, — мягко сказал Рейстлин. Сила текла из его души в посох смешиваясь с магией, уже заключенной в черно-деревяном символе победы мага. Мягкий белый свет сиял от кристалла, сжимаемого лапой дракона, на верхушке посоха. Как только свет затопил рощу, музыка прекратилась. Ирвин посмотрел в удивлении, увидев закутанную в красное фигуру мага, возникшую рядом с ним.

— Привет, Рейстлин! — усмехнулся кендер.

— Ирвин, — тихо сказал маг, — я пытаюсь заснуть.

— Ты конечно прав, Рейстлин. — ответил кендер. — Уже полночь.

— Но я не могу спать, Ирвин, из-за шума.

— Какой шум? — кендер с интересом осмотрев кругом стоянку.

Рейстлин протянул свою покрытую золотой кожей руку и выхватил рожок, который держал Ирвин. Он поднес его к самому носу кендера.

— О, — кротко сказал Ирвин, — этот шум.

Рейстлин затолкал рожок в рукава своих одежд и повернувшись, направился к своей постели.

— Я могу сыграть для тебя колыбельную, — предложил Ирвин, вскакивая на ноги и понесшись вслед за магом. — Если ты отдашь назад мой рожок. Или могу просто спеть для тебя.

Рейстлин обернулся и уставился на кендера. Свет от костра мерцал на песочных часах в его глазах.

— Или может не надо, — сказал Ирвин, немного притихнув. Но кендер ни когда не оставался тихим долго. — Здесь действительно скучно, — добавил он, не отставая от мага. — Я думал ночью будет забавно, как было раньше, я ожидал, что кто-нибудь выпрыгнет из леса и нападет на нас, потому что Карамон сказал, что из-за этого мы и должны дежурить ночью, но никто не выскочил и не напал на нас, и это действительно становиться скучным.

— Дулак, — шепнул Рейстлин, начиная кашлять снова. Свет от круглого шара замерцал и померк. Маг опустился на свою постель, уставшие ноги едва держали его.

— Сейчас, Рейстлин, позволь мне помочь тебе, — предложил Ирвин, расправляя одеяла. Кендер остановился, пристально, с надеждой посмотрел на мага.

— Может ты засветишь посох снова, Рейстлин?

Маг укрыл свое тощее тело тяжелым стеганым одеялом.

— Так я могу получить обратно свой рожок?

Рейстлин закрыл глаза. Ирвин прерывисто вздохнул, его внимательный взгляд был направлен на рукава одежд мага, в которых, как он видел, исчез его рожок.

— Спокойной ночи, Рейстлин! Я надеюсь, что утром ты почувствуешь себя лучше.

Маг чувствовал, как маленькая рука заботливо ласкает его руку. Кендер унесся обратно, маленькие ноги издавали немного шума на влажной, покрытой росой траве.

Перед тем, как Рейстлин наконец провалился в сон, он еще раз услышал звук рожка.

Карамон проснулся в предрассветный час, как раз перед наступлением времени его дежурства. Товарищи решили разбить ночное время на две стражи. Ирвин дежурил первую половину ночи, Карамон — вторую. Карамон предпочел дежурить в предрассветные часы, известные как «час мертвеца», так как в это время, с наибольшей вероятностью, могли возникнуть неприятности.

— Ирвин, ложись, — сказал Карамон, но только увидел, что его приказ уже выполнен. Кендер лежал крепко спящим, крепко сжимая в своей руке набор рожков. Карамон покачал головой. Что можно ожидать от кендера? По своей природе кендер ни чего не боялся, ни живого, ни мертвого. Поэтому было чрезвычайно трудно внушить кендеру необходимость охраны лагеря.

Не то, чтобы воин верил, будто они подвергались какой — либо опасности); земли вокруг были тихими и спокойными. Но Карамон больше не смог бы отдыхать, стоя на часах, а потом идти, возможно, идти в течение дня без еды. Это было одной из причин, — по крайней мере так он сказал брату, — по которой они нуждались в сопровождении Ирвина в их путешествии.

Воин прислонился к дереву. Ему нравилось это время ночи. Он любил смотреть, как луны и звезды исчезают в первом утреннем свете. Созвездия вращались, крутились и встречались между собой — Платиновый дракон Паладайна, пятиголовый дракон Такхизис и между ними бог Гиллеан, символ равновесия. Многие другие на Крине больше не верили в этих древних богов, и даже не помнили названия их созвездий. Карамон узнал их от своего брата. Иногда воин задавался вопросом — верил ли Рейстлин в презираемых всеми богов. Если да, то никогда не упоминал об этом и не поклонялся им открыто. Наверно это правильно, решил Карамон. В эти дни и в это время подобная вера могла принести смерть.

В воображении Карамон соединил яркие точки звезд прямыми и кривыми линиями, получив символы Добра и Зла. Он нашел тезку близнецов — бога Мажере, называемого Избранным. Поднял взгляд на эльфов (показанных его другом Танисом), на Богомольца Рыцарей Соламнии (показанного Стурмом). Созвездие находилось в глубокой густой темноте наверху. Карамон знал от Рейстлина, что оно, по предположениям, символизирует стабильность мысли, мир разума. Небеса действительно давали ему чувство уверенности, постоянного равновесия в мире. В независимости от произошедшего, созвездия всегда будут там.

Поприветствовав звезды, Карамон поднялся на ноги. Время работать. Двигаясь тихо. Осторожно, что бы не разбудить своего спящего брата, Карамон сложил свое оружие у ног и поверхностно осмотрел его. Было три меча, все старые и изношенные в сражениях.

Все они были подделками, так называемыми полуторными мечами, и могли использоваться как одной, так и двумя руками. Рукоять была грязной, почерневшей от крови, гарда — простой не украшенный металлический брусок, надетый на рукоять; четырехфутовое лезвие — было зазубренным и иссеченным от отражения бесчисленных атак противника.

Другие мечи были поменьше: старый изношенный палаш с противовесом в основании и кинжал полтора фута длинной, с большой рукоятью и широким лезвием. Они были оружием опытного воина, того, кто никогда бы не пожертвовал своей честью ради победы. Они были старыми и близкими друзьями. Другое оружие Карамона было военными трофеями, подарком мертвых. Одно, два или даже три лезвия кинжалов выдавались из рукоятей, вырезанных в виде демонов и драконов. Был обоюдоострый стилет, его лезвие было изогнуто подобно змее, и несколько видов метательного оружия, вроде стрелок и ручных топориков. Все это было взято у врагов, которые более не нуждались в нем. Вынимая точильный камень и ткань, воин начал чистить оружие. Решив начать с мечей, он наточил их об камень, вытирая влажной от воды тканью. Он поднял первое лезвие, осматривая его в серебряном свете Солинари, держа перед глазами, что бы удостовериться, что лезвие ровное и сгибая руками, если он был неудовлетворен осмотром. Он искал трещины или вмятины, которые показали бы, что меч нужно выбрасывать, потому что он мог сломаться во время боя. Не было ни одной. Карамон являлся знатоком всех видов персонального боя и хорошо знал, что надлежащий уход за оружием мог спасти его жизнь. Он убрал свои приспособления, вкладывая мечи в ножны и привязывая их сзади к широкому мускулистому телу. Его руки могли согнуть самые тяжелые бревна, поднимать большие тяжести, преодолевать наибольшие препятствия. Вены вздувались возле мускулов, столь же твердых как железные пластины. Тонкие полоски кожи, скрепляющие не украшенные доспехи Карамона, скрипели, когда он глубоко дышал, он носил толстые бронированные поножи, прикрывающие ноги снизу. Сильный и мощный, Карамон был рожден для борьбы, в то время как его брат был рожден для магии. Большинству людей было трудно понять, что эти двое являются близнецами.

Небо было ясным, звезды сияли ярко, без намека на облака.

— Завтра будет прекрасный день, — сказал себе Карамон, потягиваясь. Он почесал шею левой рукой и вытер лицо правой. Он замерз.

Ирвин позволил костру потухнуть, ничего не осталось, кроме тлеющих угольков. Тяжело вздыхая и посылая проклятья на голову беспечного кендера, Карамон прошелся по периметру рощи, ища упавшие сучья и палки. Рейстлин будет нуждаться в тепле костра, когда проснется. Он потребовал бы нагреть травяной настой, который, как он полагал, ослаблял его кашель.

Карамон был разочарован, не найдя никакой подходящего сушняка, в окрестностях стоянки. Бросая обратный взгляд на брата, все еще закутанного в одеяла, Карамон направился глубже в лес, надеясь найти какое-нибудь топливо, но не имея возможности уйти далеко от своих спутников. Он был в пятнадцати минутах ходьбы от лагеря, когда услышал странный звук сзади возле рощи. Вначале он подумал, что это было движение какого-нибудь лесного хищника, но затем он услышал другой — скрывающий тайное движение.

Карамон спрятался позади огромного дуба, спокойно вытаскивая большой полуторный меч и меньший, более неудобный. Тщательно прислушиваясь, воин размышлял о том, что он услышал, шепот предостерегающего сигнала, или сигнал показался ему. Он проверил, свой путь назад к опушке. Лес обеспечивал превосходное укрытие, однако он так же скрывал его противников, как скрывал их присутствие ранее.

«Пять ублюдков», — Карамон представил себе, как они присели в тени другого дуба. Он снова слышал звуки их движений, представлял себе их действия, поскольку теперь он преследовал их, слушая свист командира и ответы его соратников. Он рассчитывал вложить в ножны свой кинжал и использовать метательное оружие, может быть стрелки или нож, чтобы убрать разбойников одного за другим. Но когда он добрался к краю рощи, он позабыл все, что думал о стратегии. Солинари и Лунитари залили рощу серебряным и красным светом, который смешиваясь, давал двойные тени, которые двигались и дрожали, отражая действия разбойников.

Трое мужчин, державших военные копья, стояли возле спящего на постели Рейстлина.

Двое других стояли около Ирвина.

— Эти дураки никогда не попадут в Мереклар, — сказал один, самый высокий из троих, в черном капюшоне надвинутом на голову. Подняв свое копье, он погрузил его в тело Рейстлина.

Выскакивая из леса и яростно ревя, Карамон ринулся вперед. Он свалил одного из воров полуторным мечом, в то время как нанес удар кинжалом в живот другому. Оставив кинжал в теле вора, он перехватил меч двумя руками. Кровь зашумела в его ушах, заглушая все другие звуки, когда он погнался за оставшимися бандитами. Один из них поднял копье, что бы отразить удар, но резким движением вниз Карамон сломал древко и погрузил его в тело врага, тот умер с удивлением на лице. Второй предательски прыгнул на громадного воина и великан не смог повернуться вовремя, что бы отразить нападение. Это не имело значения. Его брат был мертв, его жизнь была окончена так или иначе. Рыдая, Карамон увидел краем глаза, как спускающееся сверкающее лезвие остановилось в воздухе. Головорез упал, как мертвый. Карамон смотрел пораженный, совсем опустив свой меч. Потом он услышал мягкое пение слов, доносящихся с лесной опушки, и увидел, как Рейстлин появился из тени. Карамон протянул ослабшую, дрожащую руку к своему брату.

— Рейст, — шепнул Карамон.

Рейстлин остановил его взглядом.

— В чем дело Карамон, ты смотришь так, будто увидел призрака.

Карамон позволил руке вернуться назад. — Я так и думал несколько минут назад, Рейст! Я думал, что ты мертв! — Великан мог только говорить, почувствовав облегчение.

Лицо мага, затененное красным капюшоном, не показало никакого намека на эмоции.

— Я не мертв, только не благодаря тебе! — Он подошел, и с холодным любопытством посмотрел на оставшегося противника. Конечности вора были скованы колдовством. Он был не способен двинуться, неспособен преодолеть наложенное заклятье.

— Я пошел, чтобы поискать дерево для костра, — стыдливо пробормотал Карамон. — Я честно не предполагал, что могла возникнуть опасность. Я не слышал о ворах в этих краях. И огонь погас, я знал, что ты сильно мерзнешь и потом твой отвар, который ты пьешь…

— Не бери в голову! — Рейстлин нетерпеливо прервал оправдания брата. — Ты же знаешь, как чутко я сплю. Я услышал их приближение на довольно большом расстоянии.

Маг сделал паузу, тщательно исследуя их пленника.

— Немного необычно для профессиональных воров, ты так не думаешь, Карамон?

— Да, действительно, — сказал воин, почесывая голову. — Они действительно казались неуклюжими.

— Жалко вожак сбежал.

— Он? — Карамон взревел и огляделся.

— Человек в черном капюшоне. Он сбежал в тот момент, когда ты ворвался в рощу. Я думаю, что беседа с ним была бы весьма интересной. Ты слышал его слова, перед тем, как он пронзил то, что считал моим мягким и податливым телом.

Карамон вернулся мыслями назад, к пролитой крови, опасениям и печали и вспомнил услышанное: «Эти дураки никогда не попадут в Мереклар».

— Будь я проклят, — сказал воин, ошеломленный знанием пришедшим к нему.

— Да, братец. Не воры, а наемные убийцы.

— Я могу пойти за ним.

— Ты бы никогда не нашел его. Он находится на своей земле, а мы — нет. Давай-ка взглянем на того, которого мы схватили. Ширак. — Волшебный свет посоха мерцал. Рейстлин поднес его поближе к убийце, тогда как Карамон схватил сальный кожаный шлем, который носил мужчина и сдернул его. Лицо, глядевшего на них, было заморожено заклинанием Рейстлина, в то время как он уже был готов повалить Карамона. Рот убийцы был искривлен в кровожадной усмешке. Очевидно он наслаждался идеей об убийстве человека ножом в спину.

— Я собираюсь снять заклинание. Держи его. — Приказал Рейстлин. Карамон ухватил худую шею человека своей огромной рукой, приставив кинжал к шее убийцы. При движении покрытой золотой кожей руки Рейстлина, тело человека дернулось. Карамон слегка усилил захват, кинжал уколол кожу убийцы.

— Я не убегу! — заскулил человек, я охромел. — Только не позволяй ему больше заколдовывать меня.

— Я не буду, если ты ответишь на несколько вопросов, — сказал Рейстлин своим мягким шепчущим голосом.

— Конечно, я расскажу вам все. Только не надо снова магии.

— Кто вас нанял, чтобы убить нас?

— Я не знаю. Тот в черном капюшоне. Я никогда не видел его лица.

— Как его зовут?

— Я не знаю. Он не говорил нам.

— Где вы встретили его?

— В гостинице недалеко от Мереклара. «Черный кот». Вчера вечером. Он сказал, что у него есть работа для нас. Он говорил, что мы только ограбим вас, он ничего не говорил об убийстве.

— Ты лжешь, — холодно сказал Рейстлин. — Вас наняли, чтобы убить нас во сне.

— Нет. Я клянусь. Я был…

— Я устал слушать его бормотание. Заставь его заткнуться, Карамон.

— Навсегда? — предложил Карамон, его рука обхватила горло убийцы.

Рейстлин, казалось, обдумывал предложение. Вор притих, его лицо теперь искривилось в гримасе ужаса.

— Нет, я найду ему другое применение. Держи его крепко.

Рейстлин откинул капюшон с головы. Мерцающий свет лун-близнецов отразился в его глазах — глазах со зрачками в форме песочных часов, глазах, которые видели как все распадается, увядает и умирает. Блеск золотой кожи и преждевременно поседевшие волосы выглядели ужасно на двадцатиоднолетнем юноше. Рейстлин медленно приблизился к вору.

Человек закричал и начал отчаянно вырываться из напряженного захвата Карамона. Протянув золотокожую руку, Рейстлин положил пять пальцев на лоб вора. Человек скорчился при прикосновении волшебника и начал выть.

— Заткнись, — проворчал Карамон, — и слушай моего брата.

— Когда ты увидишь того человека в черном капюшоне, ты скажешь ему, что мой брат и я прибудем в Мереклар, и не будем знать отдыха до тех пор, пока не найдем его. Ты понял?

— Да! Да! — жалобно вскрикнул человек.

— Сейчас я наложил на тебя проклятие. В следующий раз, когда ты хладнокровно оборвешь чью — то жизнь, призрак убитого восстанет и будет следовать за тобой. Днем он будет идти как пес по твоим следам. Ночью — преследовать тебя во сне. Ты будешь делать все, чтобы избавиться от него, но напрасно. Призрак доведет тебя до безумия и в конце концов ты повернешь свой грязный нож против себя.

Рейстлин убрал руку. — Пусть он уходит, Карамон.

Великан освободил убийцу, который упал на колени. Он остался сидеть на земле, украдкой глядя на братьев. Карамон сделал угрожающий жест кинжалом, человек вскочил на ноги и бросился, охваченный паникой, в лес. В течение нескольких минут они слышали, как он врезается в деревья и натыкается на кустарники.

— Это было страшным проклятием, — испуганно сказал Карамон. — Я и не знал, что ты умеешь накладывать подобные заклинания на людей.

— Я не умею, — сказал Рейстлин, а затем начал кашлять, с усиленными спазмами, которые мучили его маленькое тело. Он протянул руку брату, который мягко взял ее и повел мага обратно к постели.

— Ты имеешь в виду… в действительности на нем нет проклятия? — спросил Карамон смущенно. Он помог близнецу лечь.

— О проклятье на нем есть, сказал Рейстлин, когда снова смог говорить. — Но я не накладывал его, — тонкие губы мага растянулись в небольшой улыбке. — Он сделает это сам. Только не стой там вылупившись на меня. Я замерз до предела. Пойди и собери побольше дров. Я буду держать посох зажженным, пока ты не разведешь огонь.

Карамон покачал головой в недоумении. Отправившись собирать дрова, которые он разбросал во время нападения на убийц, он чуть не упал, зацепившись о спальный мешок Ирвина. В волнении, он забыл о кендере. Карамон вспомнил убийц, стоявших над Ирвином, и их высоко занесенные копья. Став на колени, воин положил руку на маленькую, закутанную в одеяло фигурку.

— Ирвин? — встревожено спросил Карамон.

Из глубины одеял послышался зевок, движение и, наконец, на верху возникла голова. Сонно осмотревшись в проясняющемся утреннем свете, увидев зарубленные окровавленные трупы, лежавшие на земле, сломанное оружие, смятую траву, кендер крутнулся и вскочил на ноги. Рот Ирвина широко распахнулся. Глаза выпучились. Он переводил дикий взгляд с Рейстлина на Карамона туда и обратно.

— Все в порядке, Ирвин. Не кричи. Ты в безопасности. Убийцы ушли.

— Я знаю, — закричал Ирвин, бросаясь на землю и колотя ногами. — Это нестерпимо!

— Что? — потребовал воин, пораженно. — В чем же тогда дело?

— Как ты мог, Карамон! — рыдал Ирвин. — Я думал мы были друзьями! Драка — а ты позволил мне ее проспать!

Оптимистичный прогноз Карамона, оказался верным: это был действительно прекрасный день. Температура поднялась до нужного уровня. Во время ходьбы было достаточно тепло, лишь слегка прохладно, ровно настолько чтоб это было приятным. Солнце в небе не было закрыто облаками и ярко сияло для спутников.

Мертвые тела несостоявшихся убийц все еще лежали на опушке. Ирвин был занят обыском тел, чтобы восполнить пропущенные события прошлой ночи, «поиском ключа к тому, кем были эти люди» как он выразился. В кармане одного из воров он нашел оберег из золота, свитый наподобие веревки. Кендер обнаружил скрытую выгоду этого открытия, Ирвин нашел собрание миниатюрных музыкальных инструментов, сделанных из серебра, кости и черного дерева.

Ирвин бросил медальон на одеяло к другим «сокровищам», перешел к следующему телу и увидел на руке мертвого бандита три золотых кольца, все из золота с блестящими бриллиантами, искрящимися в утреннем свете. На какое-то время внимание Ирвина привлек таинственный скрученный моток, выпавший из кармана вора. Кендер поднял закрученный петлей металл, который качался взад-вперед без определенной цели и смысла. Раскачивая провод, он слышал как тихий звук колеблется от стеклянного звона до грохота металла. Он поднес его к свету и увидел бусину в центре катушки. Ирвин разглядывал его в течение долгих минут, очарованный этим таинственным предметом, пока ему не стало скучно и он не добавил его к своей коллекции.

Кендер переходил от тела к телу, собирая золото, алмазы и другие драгоценные вещицы, он держал их в руке, чувствуя их вес и форму, но тут же отбросил, позабыв о них, так как увидел внизу старое перо для письма с серебряным наконечником, кусок фиолетового стекла и вырезанного из дерева орла, размером не больше, чем в полпальца. Ценности и их стоимость, установленные другими расами ничего не значили для кендеров. Любопытство заставляет их желать все, что чарует глаз, независимо от того, что у них в руках.

— Ну хорошо, ты что-нибудь нашел? — спросил Карамон.

— Именно, — гордо сказал Ирвин, указывая на одеяло. — Ты не собираешься посмотреть? — спросил он, отмечая колебания Карамона.

— Я думаю да, — ответил великан, тяжело становясь на колени. — Но меня продирает дрожь, когда я касаюсь имущества мертвых.

— Почему? Ты же взял их оружие.

— Это другое.

— Как? Я не понимаю.

— Хватит! Хорошо?

— Ты слишком брезглив, брат, — сказал Рейстлин своим мягким голосом, подходя ближе. — Отойди. Ты закрываешь свет. У меня нет никакого суеверного ужаса, в отношении личного имущества мертвецов.

Маг наклонился. Его тонкие стройные руки пробежали по вещам, рассыпанным перед ним. Некоторые из них он поднимал и рассматривал изучающим взглядом. Ирвин нетерпеливо наблюдал.

— Это самые большие алмазы, которые я когда — либо видел. Ты когда-нибудь видел крупнее, Рейстлин?

— Стекляшка, — заметил волшебник, презрительно отбрасывая кольцо. Ирвин, казался немного удрученным, но потом приободрился вновь.

— Эта золотая цепь довольно тяжелая, не так ли, Рейстлин?

— Должно быть. Это уже лучше. Что это? — Волшебник зажал серебряную вещицу между большим и указательным пальцами. Протянув ладонь, он показал ее брату. Карамон, посмотрев, скривил лицо.

— Тьфу! Кто носил бы такое?

— Я! — ответил Ирвин, уставившись с тоской на безделушку.

Вещица была похожа на череп кота, с крошечными рубинами в гнездах глаз.

— Кто из них носил его? — спросил Рейстлин.

Ирвин подумал. — Никто. Я нашел это в траве, вон там. Он указал на место возле аккуратно сложенных одеял Рейстлина.

— Предводитель, — проворчал Карамон.

— Да, — согласился Рейстлин, уставившись на вещицу.

Дрожь пробежала по его телу, его рука дрожала.

— Это зло, Карамон. Вещь тьмы. И она стара. Она была сделана до Катаклизма.

— Избавься от нее! — сказал воин кратко.

— Нет, я…, — Рейстлин колебался, затем повернулся к Ирвину. — Ты действительно хотел бы носить это?

— О, да! — выдохнул кендер. — Ничего себе! Вещь тьмы!

— Рейст, — начал Карамон, но брат стрельнул в его сторону быстрым, предупреждающим взглядом, и великан успокоился.

Одевая череп на серебряную цепочку, которая тоже была среди награбленного, волшебник надел ее на шею кендеру. Рейстлин пробормотал тихие слова и коснулся металлической цепи своими пальцами.

Ирвин, лицо которого лучилось удовольствием, в страхе уставился на свое новое ожерелье.

Рейстлин поднялся и потянулся своим худым телом, потом закашлялся в холодном утреннем воздухе. Развернувшись, он вернулся к огню, сопровождаемый Карамоном.

— Что будем делать с этими предметами?

— Оставим. Там нет ничего ценного.

Обернувшись назад, Карамон увидел Ирвина, запихивающего многочисленные сокровища в свои сумки и мешочки.

— Ты сделал кендера мишенью, Рейстлин, — сказал великан. Маг опустился на колени возле огня, его тонкое тело требовало тепла.

— Не мишенью, братишка, — поправил прохладно он. — Приманкой.

— В любом случае, он в опасности. Кто бы ни носил это, он будет его искать. И он поймет, что кендер был свидетелем преступления. Что за слова ты сказал над ожерельем? Какое — то защитное заклинание?

Рейстлин фыркнул. — Не будь глупым, Карамон. Это была просто мистификация, которая не позволит кендеру избавиться от ожерелья. Что же касается опасности, то для него она гораздо меньше, чем если бы эту вещицу носил ты или я. Никто не отнесется к кендеру серьезно. Они решат, что он ее и одел только для красоты. Мы будем наблюдать за теми, кто проявит необычный интерес к ней.

— Я не люблю такого, — возразил Карамон с необычайным упорством.

— А я не люблю, когда меня хотят убить во сне! — прервал его близнец. Он поднялся на ноги, опираясь на волшебный посох. — Пошли. В это время мы должны были уже выйти. Я хочу добраться туда засветло.

— Туда? Куда? В Мереклар? — Карамон разбросал угли костра обутой ногой и залил их водой.

— Нет. В гостиницу «Черный Кот».

Карамона ни когда не переставал поражать его брат. С тех самых пор как, страшное испытание, обязательное для каждого мага, взыскивающего вершин колдовства, — испытание, провал которого грозил смертью, подорвало здоровье Рейстлина. Его тело истончилось — только кожа да кости. Он постоянно кашлял. Иногда Карамон задавался жутким вопросом, что если его брат не сможет обрести второе дыхание. Мучимый дурными кошмарами, Рейстлин метался и ворочался, часто громко кричал во сне. Иногда утром, он был едва способен сползти с кровати.

Однако, этим утром молодой маг выглядел необычайно хорошо. Он шел бодрым шагом, опираясь на свой посох. Он съел неплохой для него завтрак, состоящий из хлеба и плодов. Он не пил травяной чай, успокаивающий кашель, не вдыхал пары из мешочка. Его глаза были яркими и блестели в утреннем свете.

«Это все из-за тайны», — сказал себе Карамон. — «Он доволен интригой. А я рад, что Рейст занимается ей. Что до меня, то я предпочел бы столкнуться с армией гоблинов. Я ненавижу прятаться». Воин вздохнул. Воин провел день, идя с палашом в руках и посылая внимательные, острые взгляды в сторону леса, ожидая новой засады в любой момент.

Спутник Карамона тоже наслаждался. Ирвин припустил вниз по дороге, вращая над головой любимое оружие кендеров — хупак, раздвоенная трость с петлей на верху. Хупак Ирвина был не обычен, верхушка снималась, превращая его в духовое ружье. Оно стреляло маленькими острыми стрелками, которые кендер носил в правом рукаве своего дорожного одеяния.

Ирвин, в принципе, любил оружие всех видов и чрезвычайно гордился своей коллекцией. Необычайный метательный нож с пятью лезвиями, которые раскрывались в разных направлениях, наполнял его гордостью и радостью. Он так же нес с собой другое свое изобретение — яичные скорлупки, заполненные специальными порошками и жидкостями, которые можно было бросить на расстоянии. Помимо этого, у него было много другого оружия, но, обычно, в забывчивости или по рассеянности он обменивал их на другие более захватывающие вещи.

Ирвин был вместе с близнецами недолго, но он хотел следовать за ними, поскольку они пустились в новое приключение. Он был очарован магом со странными глазами и светло-золотой кожей и был счастлив быть с тем, кто столь интересен и уникален. Однако кендер чувствовал жалость к Рейстлину. Маг был всегда мрачен. Ирвин решил взять это на себя, поэтому приставал к магу с историями о фантастических приключениях в других частях Крина, или с историями, услышанными от друзей и родственников, пробуя вывести Рейстлина из непрерывной меланхолии, которая окружала его так же плотно, как и красные одежды. Маг просто игнорировал его, а если Рейстлин был в особенно плохом настроении, пытался отшить.

Ирвин оставался один на дороге со своим хупаком. Когда такое случалось, Ирвин шел поговорить с Карамоном, которого всегда интересовали такие истории. У него было несколько своих неправдоподобных историй, которым даже кендер верил с трудом. Сегодня Ирвин отметил, что Рейстлин казался необычайно веселым. Кендер решил поддержать хорошее настроение мага и стал рассказывать одну из своих любимых шуток.

— Эй, Рейстлин, — начал он, — ты когда-нибудь слышал о Диззи Длинноязыком, кендере, который мог бросить свой хупак с таким умением и ловкостью, что хупак сам возвращался ему в руки. Так, однажды минотавр сделал ставку против кендера на то, что тот не сможет заставить свой посох облететь вокруг леса, и Диззи сказал: «Я согласен спорить с вами на золото в моем кармане против кольца в вашем носу, что я заставлю хупак вернуться ко мне из леса». Минотавр согласился и сказал, что если кендер не сможет сделать этого, то станет десертом после обеда. Диззи естественно согласился.

Ирвин сделал паузу, ожидая реакции Рейстлина. Но маг, иногда кашляя, сосредоточил прищуренный пристальный взгляд на дороге. Кендер, замявшись, продолжил.

— Диззи раз сто крутанул хупак, прежде чем выпустил его с громким протяжным звуком. — Ирвин, подражая великолепному броску Диззи. Завертел хупаком над головой, не отпуская петли, хупак издал характерное гудение. — Диззи и минотавр долгие часы ожидали услышать звук возвращающегося хупака. По прошествии дня, минотавр сказал: «Вот что, парень, как я припоминаю, ты теперь мой десерт». И Диззи сказал…

— Взгляни, Карамон, — Рейстлин поднял посох и показал. — Гостиница.

— Нет, я не думаю, что Диззи это сказал. — Ирвин почесал голову. — «Взгляни, Карамон, гостиница» — это не имеет смысла, не так ли? Наверняка Диззи сказал…

— Я не вижу вывески, — Карамон приглядывался сквозь деревья.

— Нет, нет, нет, — сердито закричал кендер. — Такого там не было вообще. И если вы хотите знать, то на вывеске есть черный кот. А теперь, если помолчите, я расскажу вам, что Диззи сказал минотавру, когда тот собрался его съесть. Он сказал…

— Обед, — мягко сказал Рейстлин. — Я полагаю, что мы должны остановиться здесь на обед и переночевать, братишка. Разве ты не согласен? Это то чего ты хотел, в конце концов.

— Несомненно, Рейст. — Карамон сказал это без энтузиазма, мрачно уставившись на гостиницу. Он вложил палаш обратно в ножны, проверив легко ли он выходит.

Ирвин. Увидев эти приготовления, широко раскрыл глаза. — Ой, Карамон! Ты думаешь будут неприятности? Великан заворчал. Рейстлин с улыбкой повернулся к Ирвину, протянул руку и устроил ожерелье так, чтоб его хорошо было видно на маленькой груди.

— Благодарю, Рейстлин, — сказал завороженный кендер. он никогда не видел мага столь внимательным. Ему понравилась моя байка, решил он про себя. — Диззи сказал минотавру…

Но Рейстлин и Карамон уже ушли.

Гостиница, огромный двухэтажный дом рядом с дорогой, стояла на краю леса. Ее стены были покрыты белой штукатуркой и деревянной резьбой, похоже старой, но не разрушенной, которая служила главным украшением вокруг окон и на подоконниках. Все стекла были чистыми и прозрачными, отражая последние оранжевые лучи заходящего солнца, пока оно еще не скрылось за лесом.

В волнении он забыл о своей байке. Ирвин помчал вперед к гостинице, постоянно оглядываясь и умоляя двоих мужчин поспешить. Карамон хотел увеличить темп, но у Рейстлина внезапно возникли трудности с ходьбой. Он тяжело опирался на посох, его спина согнулась, будто он нес на своих плечах невидимый груз, его ноги скользили.

Была ли эта внезапная слабость настоящей или это симуляция? Встревожено спрашивал себя Карамон, помогая нетвердо шагающему брату. С Рейстлином, он ничего не знал наверняка.

В конечном счете троица достигла забора из простых деревянных досок, который окружал гостиницу. Карамон посмотрел большое окно гостиницы, его стекло держалось на твердых горизонтальных и вертикальных деревянных планках, их декоративное оформление скрывало практическое использование. Таверна казалась теплой и дружественной, хотя солнце только село, многие из посетителей уже сидели с кружками пива или кубком вина. Ветер раскачивал над головой вывеску с тихим скрипом, напоминающим писк котенка. На вывеске был нарисован черный кот, с гордо поднятой головой и загнутым на спину хвостом.

— Интересно, — пробормотал Рейстлин.

— Кот, — сказал Карамон.

— Да, черный. Черные коты — любимцы злых колдунов в Черных одеждах. Вообще, любое изображение черного кота уничижительно и изображает животное столь же злым, как и его хозяин. Кот на этой картине кажется защищенным, доброжелательным. Интересно.

Карамон никак не прокомментировал это, а открыл огромную дверь, укрепленную железными брусьями и тяжелым замком. Внутри гостиницы было жарко, как в печке. Огромный огонь ярко горел в центре комнаты. Ночной воздух принес прохладу, и пламя было долгожданной наградой для путников. Громадный воин потянулся, разводя по сторонам большие руки, выгнув спину и сгибая ноги.

Ирвин с любопытством увидел, что они прошли через сводчатый проход, который отделял столовую от главного холла. Рейстлин поспешил к огню. Прислонив посох к плечу, он протянул к огню обе руки, его золотая кожа тускло отразилась на свету.

Карамон взглянул на брата и понял, что тот в порядке, тогда великан попытался отыскать Ирвина в толпе людей. Это было безнадежно: кендер исчез. Карамон вздохнул, задаваясь вопросом, как могли они защищать Ирвина, если добрую половину времени они даже не могли найти его. Карамон не знал, чего ожидать — возможно, злых людей в черных капюшонах, выпрыгивающих на них из-под стола. Он пристально оглядел толпу зоркими глазами. Никто не выглядел опасным. Но большой опыт посещения гостиниц, подсказал воину, что здесь было что-то не так. Каждый был таким… тихим.

Карамон подошел к изношенному столу, который занимал большую часть левой стороны комнаты. Он терпеливо ждал несколько минут, оглядываясь на брата, все еще стоящего перед огнем. Рейстлин не двигался. О даже, казалось, не дышал. Карамон оглянулся на столовую, надеясь услышать звуки поспешных проклятий и разбиваемой глиняной посуды, которые обычно сопровождали появление Ирвина в толпе. Но он не услышал ничего. Воин начал барабанить пальцами по большой книге в кожаном переплете, лежащей на столе, он раскрыл страницы, что бы посмотреть имена постояльцев, находящихся сейчас в гостинице. Карамон ждал минут десять любого, кто подошел бы к столу. Он услышал, то его близнец хрипло закашлялся, и испугался. Что слабость выведет Рейстлина из строя полностью. Карамон начал отходить от стола, что бы помочь брату найти стул, когда мужчина средних лет, в чистом переднике вышел из столовой. Голова мужчины склонилась, как будто он думал о чем — то своем, не замечая ничего вокруг. Он подошел с другой стороны стола, взял в ящике свечу и зажег ее, затем вошел в темную комнату позади регистрационного места, не уделив ни какого внимания огромному воину, стоящему в главном зале.

Карамон, который безмолвно наблюдал перемещения мужчины, был готов кричать в отчаянии, когда мужчина вновь вышел из освещенной теперь комнаты. Он подпрыгнул при виде хорошо вооруженного мужчины, а затем принялся мрачно рассматривать богатыря.

— Нам нужна комната, — потребовал Карамон. — Комната с тремя кроватями, — и, оглянувшись на Рейстлина, добавил, — и желательно с камином. Карамон заглянул в карие глаза мужчины, в надежде что-нибудь прочитать в них. Но хозяин гостиницы просто подвинул гостевую книгу к силачу, вручил ему перо и сказал:

— Распишитесь здесь, пожалуйста.

Карамон снова взглянул на брата, но на сей раз владелец гостиницы проследил за взглядом богатыря.

— Маг, — сказал мужчина, потрясенный его заботой.

— Да. И что? — сказал Карамон. — Я его брат.

— Простите, сер. Не обижайтесь. Это только… мы не видим много волшебников в этих краях.

«Вероятно, потому что их всех убили в лесу», подумал Карамон, но ничего не сказал. Он взял перо и написал свое имя, добавляя быстрый росчерк, со светлой рассветной звездой, его личная подпись в честь старого забытого бога Мажере, чье имя его умерший отец взял себе фамилией. Карамон развернул книгу к мужчине, что бы тот проверил, но хозяин гостиницы сказал:

— Меня зовут Йост. Если у вас возникнут какие — то проблемы, обращайтесь ко мне.

Вручив Карамону ключ, Йост указал вверх на лестницу.

— Третья комната направо. — Он оставил стол и быстро возвратился в столовую, бросая пристальные взгляды в сторону Рейстлина.

Карамон нахмурился. Он никогда не бывал в столь странной гостинице. Он глянул на ключ, который был присоединен к маленькому кожаному брелку с номером 221, выбитым на нем. Качая головой, воин подошел к брату и начал обхватывать рукой тонкие плечи Рейстлина, что бы помочь ему добраться до номера.

— Шшшш, — маг предупреждающе поднял палец. — Сядь, — он зашипел уголком рта.

Карамон озадачено начал:

— Когда ты будешь готов, мы можем пойти в нашу комнату. Там есть камин и…

— Да, да, я слышал, — прервал Рейстлин брата, обрывая его взмахом золотой руки.

Карамон пожимая плечами, послушно вернулся, чуть не упал, натолкнувшись на выходящего из столовой Ирвина.

— Не ходи, — сказал кендер. — Там уныло, как в могиле. Никакого смеха или пения, или еще чего ни будь. Эй, а почему так говорят — уныло, как в могиле. Я думаю в могиле должно быть очень весело.

Рейстлин зарычал в раздражении, а потом начал кашлять. Спазмы почти разрывали его. Он оперся на посох, полагаясь на его силу, что бы поддержать себя до тех пор, пока он снова не сможет свободно дышать. На этот раз Карамон знал, что его брат не притворялся.

— Отведи меня в комнату, — задыхался Рейстлин, протягивая воину руку. Карамон осторожно повел близнеца по лестнице к комнате на втором этаже. Глянув в маленькое, открытое окошко, он увидел, что уже наступила ночь. Две луны изящно вставали на востоке серебряная и красная, рожки полумесяцев теперь были больше. Чем несколько дней назад. Когда близнецы добрались до 221 номера, Рейстлина начало трясти в яростном кашле, дыхание покинуло его тело и отказывалось возвращаться. Карамон быстро открыл дверь и подвел брата к кровати около камина. В решетке которого, был маленький прут дерева. Быстрыми движениями, Карамон начал разводить огонь.

— Остановись! — Приказал Рейстлин Карамону приглушенным голосом. — Иди вниз и принеси немного кипятка. Быстро! — добавил он, когда увидел, что его брат заколебался, не желая оставлять мага в покое наедине с его болью.

Карамон вышел из комнаты и направился вниз по лестнице, как ему было приказано. Рейстлин сидел, наклонясь к полу и сжимая посох в напряженных руках, в его глазах искрились и мерцали звездочки. Недостаток воздуха и мускульные спазмы, сыграли шутку с его глазами. Порывшись в мешочке с травами, он поднял его ко рту и вдохнул. Он снова выглядел глубоко ушедшим в себя, глубоко в темноту, где звезды действительно сияли в его собственном вечернем небе, и солнце находилось там же. Им все еще правили великие цели и непоколебимые желания.

Услышав, как Карамон поднимается вверх по лестнице, Рейстлин поставил посох напротив кровати и стал доставать лекарство, необходимое для его питья. Карамон нес в руках горшок воды, с поднимающимся сверху паром. Рейстлин двинулся к кровати и протянул мешочек с травами, которые подавляли его болезнь лишь на некоторое время.

Карамон торопливо лил воду в кубок, ошпаривая пальцы, надеясь сделать смесь прежде, чем его брат начнет кашлять снова.

Наблюдая, Рейстлин сказал:

— Помни, Карамон, залей и не размешивай.

Горький запах чая заполнил комнату. Их мать всегда говорила: «Чем хуже вкус лекарства, тем лучше оно действует». Карамон удивлялся, почему же это средство не поднимало мертвых. Рейстлин выпил его и наконец закрыл глаза. Сделав глубокий вздох, он оперся на спинку кровати.

— Это странное место, — пробормотал Карамон. — Я не люблю такие. Здесь слишком тихо.

Рейстлин еще раз глубоко вздохнул. — Да. Но это не логово убийц и воров, как я ждал. Ты видел людей, братец? Крестьяне, простой рабочий народ, фермеры средних лет.

— Да, — сказал Карамон, проводя пальцами по волосам. — Но, как сказал Ирвин, все сидящие разговаривают тихими голосами. Никакого пения или смеха. Возможно здесь война, — добавил он с надеждой. Он желал этого. Все ясно и просто. Добрая старая драчка, а шевелить мозгами парень оставлял другим.

— Нет, не думаю. Я подслушивал беседы в той комнате, прежде чем ты явился и отвлек меня.

— Жаль, я решил, что ты болен. Я не знал…

Рейстлин мягко продолжил, не слыша, что его прервали, как — будто разговаривал сам с собой.

— Люди испуганы, Карамон.

— Да? Кем? Убийцами?

— Нет. У них кошки пропали.

Близнецы закрыли комнату и направились вниз, Рейстлин опирался и на брата, и на свой деревянный черный посох. Обойдя камин в главном зале, они направились в столовую. Но прежде, чем Карамон вошел, Рейстлин остановил его и откинул капюшон назад и указал на ухо. Силач понял этот знак — сигнал, который они выработали за долгие годы, и быстро спрятался за дверной косяк, прежде, чем посетители заметили его. Он прислушался, надеясь обнаружить, что заинтересовало его брата. Голоса слышались, как в тумане.

— Я говорю — это происки Зла!

— Да, верно!

— Я прожил восемьдесят лет, — вставил старик, — и не видел ничего подобного этому. Как говорится в легенде, мы всегда должны заботиться о котах, а теперь они покинули нас. Гибель падет на наши головы!

— Наверно это работа какого-то грязного колдуна.

— Никогда не доверял им!

— Да! Жгите их всех, говорю я вам! Как в старые дни.

— И как ты думаешь, старик, что случиться тогда с Мерекларом?

— Мереклар? Я боюсь за мир!

— Я слышал, что во всем городе не осталось никаких котов, заявил человек, носящий блузу фермера и широкополую шляпу. — Это верно?

— Немного осталось, приблизительно штук сто, — сказал старик.

— Сто, где обычно была тысяча, — добавил другой.

— И их количество уменьшается ежедневно.

Все начали говорить одновременно, пересказывая слухи, которые они слышали.

Карамон вышел из тайника, чтобы присоединиться к брату. Он дернул за рукав Рейстлина.

— Я думаю мы ошиблись заведением! — Громко зашептал он. — Эти люди сумасшедшие! Обсуждать кучу котов!

— Тише, Карамон. Отнесись серьезно к этому вопросу. Я предполагаю, что это имеет отношение к той работе, которую мы ищем.

— Мы собрались наняться, чтоб отыскать потерянных котов?! — Карамон начал смеяться, его гулкий баритон громко прокатился по гостинице. Все затихли, впиваясь в братьев мрачными взглядами.

— Вспомни, Карамон, — Рейстлин прикоснулся тонким указательным пальцем к мускулистой руке брата. — Кто — то также хотел убить нас из-за этого.

Смех Карамона быстро утих. И они вдвоем вошли в комнату. Их присутствие не было желанным. Они были посторонними, внушающими опасение, чего не могли не понять. Никто не сказал ни слова, никто не предложил им сесть.

— Эй! Рейстлин! Карамон! Сюда! — Пронзительный голос Ирвина расколол угрюмую тишину.

Близнецы пошли в конец комнаты. Посетители гостиницы бросали скрытные взгляды на мага, перешептывались и качали головами, смотрели с негодованием и угрюмым видом. Рейстлин проигнорировал всех презрительным фырканьем и кривой глумливой ухмылкой. Карамон помог брату сесть и устроиться по удобнее, насколько это было возможно на твердой деревянной скамье. Воин подозвал одну из официанток, после кивка Йосту, что стоял у стола. Карамон задержал дыхание и поморщил нос, ему не понравилось, то что он унюхал.

— Тушеный кролик, — сказала женщина. — Будете заказывать?

— Да, я возьму его, — сказал Карамон, с сожалением вспоминая об Отиковой картошке со специями в Последнем Приюте. Он посмотрел на брата. Рейстлин закрыл рот тканью и покачал головой.

— Моему брату какого-нибудь белого вина. Ты что — то будешь, Ирвин?

— Нет, Карамон, спасибо. Я уже ел. Ты видишь тот противень, на котором он тушиться. Моя мама говорила, что это грех — тратить впустую продовольствие. «Люди в Соламнии голодают», — сказала бы она. Ну и, чтобы помочь голодающим людям в Соламнии, я ел прямо там. Правда, не знаю, как это поможет им, я не уверен. Ты не знаешь, Карамон?

Карамон не знал. Официантка быстро ушла и вскоре возвратилась с подносом полным еды и кружкой пива, которые поставила перед Карамоном, и бокалом вина для Рейстлина.

Карамон с удовольствием погрузился в еду, он хлебал и жевал, быстро сгребая все в рот. Ирвин наблюдал за ним в восхищении, с широко раскрытыми глазами. Рейстлин смотрел с отвращением, но вдруг внимание мага сосредоточилось на полупустом подносе Карамона.

— Дай мне посмотреть! — сказал он, забирая ее.

— Эй! Я еще не закончил! Я…

— Сейчас, — холодно сказал Рейстлин, вываливая остатки еды на пол.

— Что это? Покажите мне! — Ирвин оббежал кругом, чтобы сесть рядом с магом.

— Это — поема, — Сказал Рейстлин, с пристальным интересом разглядывая поднос.

— Поэма! — зарычал Карамон. — Ты испортил мой обед ради поэмы!

Рейстлин прочел про себя и передал поднос брату.

— Ну, — сказал Рейстлин.

— Снова коты, — ответил Карамон возвращая поднос.

— Да, — пробормотал Рейстлин, — снова коты.

— Ты понял?

— Не очень. До сих пор было только четыре эпохи — Век Мечтаний, Век Света, Век Силы и Век Тьмы, в котором мы и живем сейчас. Наступления новой эпохи…

— Не будет, «если тьма восторжествует», — сказал Карамон, читая на подносе вверх тормашками.

— Да. И «коты — живые камни преткновенья». Интересно, братец. Очень интересно.

Рейстлин осторожно положил поднос на стол и поджал губы, размышляя.

— Подождите минуту, — сказал Ирвин. — Я сейчас вспомнил кое-что.

Подпрыгивая, он метнулся к другому столу, схватил пустой поднос и вернулся к магу.

— Смотри, другая поэма! Я нашел ее, когда закончил есть. — Он швырнул поднос перед Карамоном и, увидев, что силач поглощен чтением, пристроился к его кружке пива.

— Здесь написано:

— В том городе, что возник раньше, чем первые боги, — повторил Рейстлин, забирая поднос у Карамона, и, читая снова и снова. Он всегда интересовался историями и сказками о первых богах, боги, в которых он действительно верил, еще существовали.

— Во всех наших путешествиях, братец, мы еще никогда не натыкались ни на что, подобное этому! Возможно здесь я найду те ответы, которые ищу!

— Ммм, Рейст, — предостерегающе сказал Карамон.

Других посетителей окутала смертельная тишина и они мрачно уставились на братьев и кендера, с сердитым выражением лиц. Некоторые встали на ноги.

— Что вы думаете делать, незнакомцы? Насмехаться над пророчеством? — требовательно спросил один, его рука сжалась в кулак.

— Мы только прочли его и все? — начал Карамон, утирая лицо. — Это преступление?

— Может быть. И вам не понравиться наказание.

Карамон вскочил на ноги. Он был один против двадцати, но неравные шансы его не страшили. Он краем глаза видел, как рука брата стремительно скользит к мешочку, который висел на поясе, мешочку, содержание которого было столь волшебно и таинственно, как и человек, использующий его.

— Драка? — спросил Ирвин подпрыгивая. Кендер схватил свой хупак. — Здесь будет кабацкая драка! Я никогда еще не участвовал в кабацких драках! Кузен Тас был прав насчет вас, парни!

— Никакой драки в моем заведении не будет! — закричал строгий голос. — Ну-ка, Хамиш, и ты тоже, Барток, успокойтесь.

Хозяин гостиницы встал между Карамоном и толпой, делая руками умиротворяющие жесты. Мужчины успокоились и вернулись по местам, продолжая мрачные беседы.

— Я сожалею, господа, — сказал Йост близнецам. — Мы обычно более дружелюбны, но злые дела творятся в Мерекларе.

— Что случилось с кабацкой дракой? — потребовал ответа Ирвин.

— Замолчи! — Карамон схватил кендера и усадил его на место.

— Злые дела — вроде исчезновения котов? — спросил Рейстлин. Йост в страхе уставился на мага:

— Как вы узнали, сер?

Рейстлин пожал плечами.

— Ну ладно, вы — маг в конце концов, — продолжил владелец гостиницы, глянув искоса. — Я думаю, вы знаете множество вещей, каких не знают другие.

— И именно потому все готовы перерезать нам горло? — Спросил Карамон, указывая через плечо большим пальцем на остальных в гостинице.

— Только потому, что наши коты означают так же много для нас, как и слово чести для рыцаря Соламнии.

Вспомнив Стурма, Карамон был впечатлен. Рыцари Соламнии охотно умерли бы, ради своей чести.

— Сядьте, сэр…

— Йост. Все называют меня просто Йостом.

— Сядьте гм… Йост, — сказал Рейстлин своим мягким голосом, — и расскажите нам о котах.

Нервно оглянувшись на других своих посетителей, Йост сел напротив Ирвина. Карамон взял пиво, только чтобы обнаружить, что кендер прикончил его.

— Я распоряжусь, чтобы девочка принесла вам чего-нибудь выпить, — предложил Йост. Карамон посмотрел на брата, который покачал головой, напоминая что их средства подходят к концу. Воин вздохнул.

— Благодарю вас, нет. Я не хочу пить.

Улыбнувшись, владелец гостиницы зажестикулировал официантке:

— Мегги, — сказал он, — принеси нам из дома стаканы и мой личный запас.

Официантка возвратилась, неся коричневую, покрытую пылью бутылку, в которой Карамон признал ликер. Йост налил один стакан для себя и один для воина. Рейстлин отклонил предложение.

— Ты не хочешь немного? — спросил Йост у кендера. — Это заставит виться твои волосы.

— Да? — спросил кендер, удивленно разглядывая смесь. Кендер провел рукой по своему хохолку — его гордости и радости. — Ммм, тогда я думаю не надо. Я люблю свои волосы такими.

Йост продолжил:

— Мы считаем, что в Мерекларе и его окрестностях однажды наши коты спасут мир.

Карамон подозрительно осмотрел напиток, который ему предложили и сделал небольшой глоток. Он скривился, но потом глаза расширились и он с восхищением ощутил пожар, бушующий в его внутренностях. Рыгнув, он сделал большой глоток.

— Как? — спросил Рейстлин и, посмотрев на брата, нахмурился.

— Никто не знает точно, но все считают, что это случится. Мы помним об этом. — Йост покатал ликер на языке и глотнул. — Причинить вред коту — нарушение закона и карается смертью. Но здесь нет ни одного, — хозяин гостиницы печально огляделся.

— У меня их было примерно тридцать. Они ходили повсюду, вскакивали на плечи, сворачивались на коленях. Остатки еды со всех подносов были их. Их мурлыканье успокаивало. И теперь, — он покачал головой, — они ушли.

— И вы понятия не имеете куда? — упорствовал Рейстлин.

— Нет, сер. Мы искали. Нигде нет и следа.

— Еще выпьешь, друг? — Йост держал бутылку. — Я вижу тебе понравилось.

— Да! — сказал Карамон. Его глаза слезились, а горло пересохло. — Как это называется?

— Гномья водка. Ее трудно достать в наше время, так как гномы закрыли Торбардин. Вы, кажется необычайно заинтересовались нашими делами, маг. Могу я спросить, почему?

— Покажи ему бумагу, Карамон.

— А? О, да! — порывшись в поясе, воин извлек бумагу, которую они нашли на перекрестке и показал ее Йосту.

— Ах, да! Совет проголосовал за то, чтобы выплатить награду любому, кто отыщет наших котов.

— Здесь говориться не так, — указал Карамон.

— Ну хорошо! Мы знаем, что остальному миру, наша любовь к котам кажется странной. Мы считали, что посторонние не поймут, пока не попадут сюда.

— Если они попадут сюда, — пробормотал Рейстлин с неприятной улыбкой.

Йост резко взглянул на мага. Не уверенный, что он правильно расслышал, он решил пропустить заявление.

— Идею о награде подала член Совета Города леди Шавас. Если вас интересует эта работа, вы должны говорить с ней.

— Мы так и собираемся сделать, — сказал Рейстлин, впиваясь взглядом в Карамона, который налил себе еще мощного варева.

Ирвин зевнул:

— Вы собираетесь рассказывать нам еще истории? И, что касается этого бога котов? Вы знаете о нем?

— Ах, об этом? — Йост смотрел на свою выпивку. Он казался смущенным.

— Бог котов — это король котов, который говорит им, что делать. — Он глотнул, сделав паузу, и продолжил. — Единственное, что не ясно в этой истории, так поможет он миру или уничтожит его.

— Так вы верите в Бога Котов? — спросил Карамон.

— Мы верим в его существование, ответил Йост, нервно озираясь, как будто боялся, что за ними наблюдают. — Мы только не знаем, какие у него намерения.

Карамон потянулся к бутылке. Рейстлин резко ударил по запястью брата.

— Где ворота, о которых говориться в пророчестве? — спросил маг.

— Я боюсь, мы мало знаем о пророчестве, — сказал Йост, — оно было сделано давно, сразу после Катаклизма. Но если вам интересно, то я слышал, что у леди Шавас есть книги, в которых говориться о Боге Котов, пророчестве и других вещах. Они написаны на вашем языке — языке магии, хотя в наших краях не было магов более, чем сто лет. Ни один сюда не хотел, если вы понимаете о чем я.

Хозяин встал и приготовился уходить, забрав бутылку, чем очень разочаровал Карамона.

— Вы выглядите уставшими. Почему бы вам не вернуться в свой номер? — предложил Йост многозначительно.

— Спасибо за беспокойство, — возразил Рейстлин, — но мы не устали.

— Как знаете, — Йост пожал плечами и отбыл.

Ирвин уже крепко спал, положив голову на руки. Карамон, из-за ликера, восторженно смотрел в никуда масляными глазами. Перегнувшись через стол, Рейстлин схватил его за руку и потряс.

— Мммм, — сказал великан, мигая.

— Протрезвей уже, ты, дурак! Ты мне нужен! Я не доверяю этому человеку! Взгляни, он говорит с кем-то в углу. Я хочу…

Рейстлин заметил краем глаза луч. Слабый, он начал усилятся, освещая этаж потоком белого света, который тек в северный конец комнаты. Он почувствовал силу, силу, которая была столь же стара как мир, силу, которая текла по Ансалону, океанам и дальше, достигая невообразимых царств. Только тот, кто шел темными тропами, мог знать об этом царстве. Или тот, кто общался с идущими туда.

Дрожа, Рейстлин закрыл глаза. Когда он открыл их и посмотрел вновь, то все, что он увидел — это темный этаж, залитый пивом.

— Что это, Рейст? — спросил Карамон, его голос звучал немного невнятно. — В чем дело? Что там?

Карамон ничего не видел. Рейстлин протер глаза. Это его болезнь сыграла злую шутку снова? Вино с его пальцев обожгло глаза и оставило их мокрыми. Он вновь поглядел через дверной проем в сторону камина в главном зале. Луч появился опять, жуткого белого цвета шириной с руку. Он опустил голову и посмотрел в этом же направлении — луч исчез.

— Рейст, ты в порядке?

— Это наверно обман глаз, — пробормотал про себя Рейстлин, хотя он знал, что теперь чувствует мощь, которой до этого не было. Но с ощущением мощи появился ужасный страх, вызывающий опасение. Он не хотел встретить эту силу снова. Он был не готов. Маг изучил потолок, планки, подпорки и распорки, сделанные из деревянных брусьев, которые создавали сводчатый проход наверху. Всякий раз, краем глаза, он видел луч, мерцающий мягким светом, поднимающимся от пола. Но при прямом взгляде, он исчезал.

Рейстлин схватил посох и быстро поднялся, повалив скамью.

— Кабацкая драка? — голова Ирвина дернулась вверх, он сонно мигал.

— Тихо, — сказал Карамон.

— Что Рейстлин делает? — прошептал кендер.

— Я не знаю, — Карамон стрельнул глазами назад. — Но, когда он в таком состоянии, то лучше оставь его в покое.

«Что я видел? Что это могло быть? Я действительно вижу это?». Маг двинулся к южной стене большой столовой. Он осмотрел заднее окно и глянул в небо. На зеленой мягкой траве играли блики, серебряные и красные, зажженные двумя лунами. Рейстлин держал глаза открытыми так долго, что их начало резать. Луч становился все ярче.

Вернувшись к столу, Рейстлин макнул пальцы в стакан с вином и провел ими поперек глаз, алкоголь снова увлажнил их. Луч стал ясным в его затуманенном взоре — луч силы, ведущий на север. Рейстлин повернулся к северному окну, и увидел, что поток тек от этажа через стену прямо в траву — плавная река белого света. Маг тяжело опустился на скамью.

— Эй, Рейстлин, — Ирвин вскочил на ноги, — Ты плачешь?

— Рейст.

— Заткнись, Карамон.

Обхватив посох над головой кендера и, приближаясь к Ирвину, маг указал вниз.

— Что ты видишь, кендер?

Ирвин, пораженный вопросом, проследил своими карими глазами в том направлении, в котором указывал посох.

— Ммм, я вижу дерево, немного кучек пыли. Какое забавное название. Кучки пыли? Наверно, потому, что они напоминают мне небольших кроликов и…

— Посмотри на меня, — приказал маг.

— Ты уверен? — сказал кендер покорно.

Рейстлин намочил в стакане пальцы и брызнул прямо в широко открытые глаза Ирвина.

— Эй, что ты делаешь? — закричал кендер от боли. Он тер руками глаза, пытаясь избавиться от боли, причиненной алкоголем.

— Что ты видишь теперь, — спросил Рейстлин снова.

Кендер покосился, слезы, обильно орошающие его щеки, застилали ему глаза.

— Ого! Ни чего себе! Комната вся расплылась! И вообще все такое раздутое! Спасибо Рейстлин! Это так забавно!

— Я имел в виду на полу, — сказал сердито Рейстлин.

— Я не вижу пола, — сказал кендер, — только темноту.

Рейстлин улыбнулся.

— Что случилось, Рейст? — спросил Карамон, видя по выражению лица брата, что произошло что — то значительное.

— Эй, Карамон, что ты видишь, — радостно закричал Ирвин. Схватив стакан, кендер выплеснул вино в лицо воину.

— Кендер, ты — труп! — проревел Карамон. — Как ты думаешь, что ты сделал? — потребовал он ответа у Ирвина.

— Мир, братец, — сказал Рейстлин, поднимая правую ладонь. Карамон отпустил кендера и грубо толкнул его на место.

— Между прочим, — продолжил мягко маг. — Что ты видишь, Карамон?

— Вот проклятая вещь, — пробормотал воин, вытирая тыльной стороной руки, слезящиеся глаза.

— Ничего на полу?

— Что не так с этим полом? Чего ты уставился на него? Это только пол, хорошо?

— Да, это только пол. Карамон, пойди и найди хозяина гостиницы. Как там его зовут… Йост.

— Конечно, Рейст, — глаза Карамона вспыхнули. — Ты хочешь, чтоб я привел его?

— Нет, ты только спроси. В каком направлении находиться Мереклар?

— А, — пожал плечами Карамон, — хорошо.

— Я пойду с тобой, — предложил Ирвин, которому стало скучно, когда слезы и жжение исчезли из его глаз.

Эти двое ушли. Рейстлин устало упал на свое место. Он чувствовал себя утомленным, полностью лишившимся энергии. Луч был магическим и видим только его глазами. Но что это означало? Почему было там? И откуда эта маленькая, ледяная игла опасности?

Карамон нашел Йоста и бутылку гномьей водки. Ирвин наблюдал и слушал их некоторое время, но скоро забеспокоился. Он не хотел возвращаться в столовую. Он там уже был.

— Я думаю, что мне надо прогуляться, — сказал он Карамону.

— Ммм, ты уверен, Ирвин? Иди. — Большой воин кивнул. Его голос был нечетким.

С хупаком в руке, кендер припустил к выходу и врезался прямо в троих мужчин, стоящих в лунном свете.

— Извините, меня, — вежливо сказал Ирвин.

Мужчины были высокие, мускулистые и носили одежду из черной кожи, что была довольно старой. Широкие ремни пересекали их тела, поддерживая их сумки и сверкающее оружие.

— Привет, малыш.

— Ты не возражаешь, если мы у тебя кое- что спросим? — ровным, глубоким голосом спросил человек, стоящий посередине. Красные блики света от камина освещали его лицо, и кендер был очарован, увидев, что кожа человека была столь же черна, как ночь.

— Да, пожалуйста, — заверил Ирвин.

Голубые глаза мужчины отсвечивали красным в свете камина. Ловко, изящным и плавным движением, он перехватил маленькую руку кендера, которая скользнула в один из его мешочков.

— На твоем месте, я держал бы руки при себе, посоветовал чернокожий мужчина.

— Мне очень жаль, — сказал Ирвин, уставившись на свою руку, как будто она отделилась от тела и теперь действовала самостоятельно.

— Мы не причиним вреда. Мои друзья и я, — мужчина указал на двух других мужчин, стоящих рядом, — задаемся вопросом, откуда ты получил такое прекрасное ожерелье. — Он указал на серебряный череп кота, который висел на шее кендера.

— Какое ожерелье? — спросил запутавшись Ирвин. По правде сказать, он совсем забыл о нем. — А, это? — он протянул вещицу мужчинам, чтобы те могли восхититься ею. — Это семейная реликвия. Она находиться в моей семье уже в течение нескольких дней.

— Очень жаль, — сказал чернокожий мужчина. Его глаза мерцали тем же красным цветом, как и рубиновые глаза на черепе кота.

— Мы надеялись, что ты помнишь, где взял его. Мы хотели найти одного из нас.

— Да, я не могу вспомнить, но вы можете взять ее, — предложил Ирвин, который любил делать подарки. Он попытался раскрыть цепь. Но у него ничего не получилось.

— Странно. Я очень сожалею, сер, но мне кажется, что вы не сможете получить ее.

— Да, мы тоже сожалеем, — главарь произнес это мягким голосом. Он наклонился поближе к Ирвину, и тот увидел красные пылающие, немного раскосые, глаза мужчины.

— Не торопись. Думай о том, где ты взял ее. У нас есть еще ночь.

— Да я не помню, — вспыхнул Ирвин. Ему начинала надоедать эта беседа. К тому же, он не знал, в какую неприятность мог влипнуть Карамон без его, кендера, присмотра. Ирвин двинулся, чтобы протиснуться мимо мужчин, но они загородили ему проход. Один из них грубо положил свою руку на руку кендера.

— Мы можем вытянуть из тебя информацию вместе с твоими кишками!

— Вы действительно можете сделать так? — спросил Ирвин, эта вещь показалась ему интересной. — Вытащите мои кишки? Как? Через мой рот? Но от этого будет много грязи…

Человек зарычал и сжал руку Ирвина еще сильнее.

— Подожди! — приказал мужчина, — ты уверен, кендер, что не можешь вспомнить, где взял ожерелье?

Опять про ожерелье. Кендер подергал его свободной рукой. Он уже начал раздражаться.

— Нет, не могу! Действительно! Теперь, извините меня, но мне пора возвращаться. — Кендер направился к этим мужчинам, давая понять, что если они не сдвинутся, то он пройдет сквозь них. Вожак, казалось, смутился. Красные глаза вспыхнули. Внезапно плавным и изящным движением он скользнул в сторону от двери. Его прихвостни отстранились с пути кендера.

— Если ты вспомнишь, где взял ожерелье, пожалуйста, сажи нам, — прошептал вкрадчивый голос, когда кендер проходил мимо него.

Когда Ирвин повернулся, что бы ответить, то обнаружил, что мужчины ушли.

Оставшись один, Рейстлин был полностью захвачен кашлем. Его легкие отказывались вдыхать воздух. Он почувствовал, что начинает терять сознание. Его голова чуть качнулась, когда он глянул в бокал с остатками лекарства. Трава осела на дно. Протянув костлявую руку, он ухватил проходящую мимо официантку.

— Горячей воды! — он задыхался. Мегги уставилась на руку, сжимающую ее передник, рука была цвета золота и тонкая, как смерть.

— Вам плохо, сер? Чем я могу помочь?

— Воды! — прохрипел Рейстлин.

Перепуганная женщина помчалась, что бы выполнить заказ. Рейстлин резко наклонился, его голова упала на руки. Пятнышки света перед его глазами, такие как когда-то он видел на представлении иллюзиониста, танцевали, прыгали, искрились, изменяли цвет, вид и форму, не зависимо от его желания чувствовать себя хорошо. Он думал о том, как часто он хотел чтобы все было хорошо, что бы все изменилось по его желанию. И еще думал о том, сколько раз он бывал разочарован.

Почему ему не дано физической силы, которая бы соответствовала его уму? Почему он не был красавцем и победителем, заставляющим людей любить себя? Почему он должен жертвовать многим, ради малого?

«Это мало сейчас, — сказал себе Рейстлин. — но я извлеку больше пользы. Когда наступит время. Пар-Салиан обещал, что моя сила когда-нибудь спасет мир». Он рылся в мешочке с травами. Кто знал, что могло вылечить его? Но считал, что тогда он чувствовал бы себя сильнее. Его слабые руки не повиновались ему, и Рейстлин понял, что нуждается в помощи Карамона.

«Я не нуждаюсь в нем», подумал волшебник с унылым вызовом. Огни в комнате слились с темнотой, окутывающей его зрение. Слушая себя, он понимал, как ребячески это звучало. Его губы искривились в ожесточенной улыбке. Очень хорошо, я нуждаюсь в нем сейчас. Но наступит время, когда больше не буду!

Официантка принесла ему кувшин, желая уйти и одновременно остаться. Мегги не понравился маг с золотой кожей, посохом волшебника и ужасающими глазами, которые вынимали душу. Он не понравился ей и, все же, она была очарована им. Он был настолько хил, настолько слаб, но в то же время, каким — то образом силен.

— Я налью вам воду, сер, — шепотом спросила она.

Задыхаясь, почти не способный поднять голову, Рейстлин кивнул и сжал бокал двумя руками. Он медленно пил, его язык онемел от недостатка чувствительности, вызванной слабостью. Допив бокал, он глубоко и ровно вздохнул. Маг прислонился к стене таверны, и его глаза закрылись для мира.

По возвращении, Карамон нашел его в таком виде. Карамон тихо скользнул к скамье, думая, что его брат спит.

— Карамон? — спросил Рейстлин, не открывая глаз.

— Да, это я. Ты не хочешь подняться наверх? — слова были произнесены воином невнятно, от его дыхания исходил тяжелый запах ликера.

— Через минуту. Так какая дорога ведет в Мереклар?

— Северная. Нам на север.

— Север. Не открывая, глаз Рейстлин видел, как белый луч, направленный на север, манил, управляя им. Пронзал его. Рейстлин помнил это сияние, напугавшее его — оно снилось ему много раз раньше — но он так и не смог заставить себя пробудиться. Кто-то в нем, более сильный, чем его собственная воля, требовал, чтоб он сдался. Молодой маг поднялся с постели, подошел к двери, постоял, открыл дверь, затем закрыл и вошел в серый туман, окутывающий прихожую гостиницы. Оглянувшись, он не увидел Карамона, но раньше видел, что Карамон мирно дышал во сне. Маг ступил на лестницу, которая вела вниз, к главному залу. В его руке был посох волшебника, хотя он не помнил, как брал его.

Ему был нужен свет. Дорога была ужасно темной, если б не белый луч, плавно текший под его ногами, и крепко соединявший его золотой нитью с тем, другим.

— Ширак, — шепнул он. Луч вел Рейстлина, направляя его шаги. Он блуждал по прихожей и коридорам гостиницы, и другим помещениям, окутанным серым туманом, в которых двигалась и клубилась невидимая жизнь. Впереди был тот, кого он искал, тот кто знал ответы на многие из его вопросов, знал о возрождении и разрушении. Фантастические крылатые животные — красные, черные, зеленые, синие летели поперек дороги в свете посоха, пробужденные его воображением. Животные пристально глядели на него голодными глазами, полными ненависти. Они желали уничтожить его, но не могли. Не сейчас, не в этот день.

Рейстлин вошел в комнату. Все четыре стены были твердыми, но потолок и пол просвечивали. Небольшой столик стоял перед ним. Он взял один из двух стаканов, стоящих на нем и осушил его. Жидкость принесла прохладу и успокаивающий дух привкус плодов. Он ждал, когда прибудет другой.

Смутно видимая и смутно узнаваемая темная фигура, одетая в длинные черные одежды, появилась перед ним.

— Кто ты? — спросил Рейстлин. Его голос звучал странно. Он не узнавал свой собственный голос. Он видел золотую нить, протянувшуюся между ними.

— Ну конечно. Ты не помнишь? — спросил тот.

— Цена? — спросил Рейстлин, как он всегда спрашивал.

— Ты уже заплатил часть. Остальное заплатишь позже, — ответил другой, так как он всегда отвечал. Но на этот раз все было одно различие. Беседа не закончилась. Комната не исчезла. И Рейстлин смог задать еще один вопрос, ранее запрещенный.

— И моя награда?

— Следуй за лучом, как остальные.

— Остальные?

— За тобой наблюдают даже сейчас.

— Кто может видеть меня здесь?

— Человек, но в тоже время не человек.

— Он желает мне добра или зла?

— Это зависит от того, что ты желаешь ему.

Рейстлин покинул стены комнаты без пола и потолка. Животные летели прочь с его пути. Луч вел его назад к гостинице и безопасной постели. Золотая нить текла назад, мерцая и растворяясь в темноте.

Мереклар стоял окруженный тремя огромными каменными стенами, тридцать футов высотой каждая. Камень был чист и незапятнан, без швов, трещин и отверстий. На белых каменных стенах с внешней стороны были выгравированы символы, знаки и картины, изображающие разные эпохи мира. Некоторые легенды были легко узнаваемы — Серая Драгоценность Гаргата, молот Хараса, Легенда о Хуме и Серебряной Драконице. Другие были потеряны в памяти людей, эльфов и гномов. Все они были изображены очень искусно и ни один не мог соперничать с остальными. Когда рисунки закончились, на стене еще оставалось пустое место, как будто ждущее возвращения мастеров, способных изваять новые истории. Жители Мереклара полагали, что когда внешние стены полностью покроются вязью рисунков, мир умрет и возродится в другом месте.

В отличие от внешних стен, внутренние — не содержали ни каких символов. Древний камень не мог быть разрушен ни какими инструментами или оружием, известным на Крине. Те, кто построил эти стены, являлись тайной как для жителей, так и для гостей города. Фактически, само происхождение Мереклара было для нынешних жителей такой же тайной, как и для их предков.

В легендах говорилось, что Мереклар был создан первыми богами Добра для неизвестных целей. После Катаклизма его первые жители спустились с окружающих, холмов и гор, убегая от хаоса, и нашли уже построенный город, как будто он дожидался их прибытия. Они вошли в него и с того времени были в безопасности от постороннего вмешательства. Даже старейшие семейства Мереклара, которые жили там в течение сотен лет, ни чего не знали о происхождении города. Мир менялся, люди менялись, но Мереклар — город Белого Камня — оставался таким же.

Существовало десять благороднейших семейств Мереклара, и каждое семейство жило в больших, богатых особняках, белые шпили которых возвышались над улицами. Представители десяти семейств вели переговоры и управляли деятельностью города, контролируя поля, фруктовые сады, пастбища, приводя город к процветанию и росту. Они вели дела мудро и предусмотрительно, проявляя гибкость ума.

Возле каждого из десяти особняков был разбит парк, пышный, зеленый, засаженный деревьями и цветами, которые цвели круглый год. Небольшие ручьи, пересекавшие город, создавали озера, где члены благородных семейств иногда собирались вместе, или по одиночке для романтических встреч, чтоб облегчить стремления сердца. Их особняки были четырехэтажными, впрочем как и все остальные строения в Мерекларе.

Город был богат и самодостаточен. Каждый житель Мереклара верил в легенды и пророчества, найденные в древних томах, что были оставлены в библиотеках, и на фресках, размещенных на стенах города. Они не имели сомнений в том, что их коты были призваны спасти мир. На маленьких лапках они тихо переходили от дома к дому, кругом получая еду, тепло и удобства. Котов всегда любили и уважали. Они собирались в парках, греясь лениво на солнце или ходили по улицам и терлись об ноги прохожих.

Когда лорд Альфред Брунсвик, министр сельского хозяйства, читал эту легенду, он думал над причиной пропажи котов. Слуги задавались вопросом, чем он занимается, запираясь в студии, весь день и добрую половину ночи. Его жена задавалась тем же вопросом.

— Я редко вижу Вас, дорогой, — жаловалась она ежедневно, — я знаю Вы беспокоитесь о котах, но что вы можете поделать?

Когда беседа подходила к этой точке, лорд Брунсвик всегда вставал и покидал комнату, возвращаясь к своим исследованиям, запирая дверь. Студия была большой круглой комнатой, заполненной книгами предков лорда, с различными рассказами о Мерекларе. В центре комнаты стоял треугольный стол, каждая сторона, которого была длиной в рост человека, окруженный десятью стульями — по одному на каждого министра Мереклара. На столе стояла искусно сделанная модель города, повторяющая в точности все детали.

Каждое дерево было на своем месте, каждая река и ручей текли в нужном направлении, даже резьба на внешней стороне стен была продублирована с беспрецедентным умением.

Подобно городу, происхождение модели было тайной. Она находилась здесь, когда предки лорда заняли особняк.

Благодаря модели, лорд Брунсвик управлял страной — землями, засаженными плодами и зерном. Слуги видели, как он изучая модель, определял, какой сад должен быть оставлен, а какой расширен, какие степи можно расчистить, а какие оставить. Его жена видела, как он записывал примечания в книги и свитки. Так было раньше, до того как он, закрыв двери, приступил к исследованиям.

— Время обеда, мой лорд, — сказал один из слуг тихонько стуча в дверь.

Семья Брунсвик сидела за белым столом, отец и мать сидели по разные стороны стола, маленькие дети сидели справа, две взрослые дочери — слева. Обед обычно начинался с благодарности котам, защитникам страны и мира, за их доброту. Однако за прошлые несколько недель традиция была оставлена.

— Нет, — резко сказал лорд Брунсвик однажды вечером, когда жена начала произносить слова. — Коты больше не будут упоминаться в этом доме.

Его жена и дети конечно знали, что он был расстроен. Их коты были среди первых исчезнувших. Так что лорд Брунсвик во время обеда не говорил о котах. Зато говорил о многих других вещах. О вопросах, которые вряд ли его волновали.

— Что обсуждали сегодня в Совете, дорогой? — спросила жена, дуя на суп.

— Как обычно, — коротко ответил лорд Брунсвик.

— Отец, — начала его старшая дочь, — Вы помните. Что через две недели Праздник Ока.

Лорд Брунсвик резко глянул на дочь, но ничего не сказал. Девушка затаив дыхание, собрала всю свою храбрость.

— Когда я смогу купить себе новое платье для бала, отец?

— Ты не пойдешь, — ответил министр.

— Но вы сказали, что я пойду! Еще месяц назад, не так ли, мама? — закричала дочь.

— Да, дорогой. Вы же обещали, — сказала леди Брунсвик, странно поглядывая на мужа. — Разве Вы не помните?

— Я? — неопределенно спросил Брунсвик. Внезапно он вспылил. — Праздник Ока! У меня нет времени на подобные глупости!

Леди Брунсвик покачала головой. Она спокойно сказала своей плачущей дочери:

— Мы обсудим это позже.

Обед прошел в тишине. После обеда девочки встали из-за стола и отправились по своим комнатам.

— В чем дело, дорогой? — обратилась леди Брунсвик к мужу, ее лицо выражало беспокойство. — Вы всегда наслаждались Праздником Ока. И, даже с этими ужасными проблемами, вы могли бы расслабиться и поучаствовать в нем. В конце концов он бывает только раз в году.

— Почему Вы всегда беспокоите меня тривиальными вопросами? — взорвался лорд. Его жена потрясенно смотрела на него.

— За двадцать лет нашего брака Вы никогда не поднимали голос на меня! — вскрикнула она, ее глаза наполнились слезами.

— Я собираюсь прогуляться, мирно и спокойно!

Спустилась ночь. Это была та же ночь, когда в гостинице, недалеко от города, кендер беседовал со странным чернокожим человеком; маг восстанавливал дыхание и воин распивал бутылку гномьей водки с хозяином гостиницы.

Министр оставил свой особняк через черный ход и прошел в сады, прогуливаясь, он держа левую руку за спиной, как подобает истинному джентльмену. Немногие коты, оставшиеся в Мерекларе и разгуливающие по двору, разбегались при его приближении.

Оглянувшись. Чтобы убедиться, что за ним не следят, лорд Брунсвик продолжал идти, пока не достиг окраины своих владений. Здесь стояла высокая керамическая урна, одна из многих, обозначающих владения Брунсвика. Лорд небрежно прислонился к ней. Подождав несколько мгновений, чтобы удостовериться, что он один, министр немного подтолкнул ее плечом. Урна скользнула в сторону, открывая скрытый проход в земле. Оглядевши его, как и раньше, он спустился на лестницу, которая начала пылать странным жутким светом. Вытянувшись, он нажал рычаг, выступающий из стены. Урна вернулась на место, скрывая вход.

Лорд Эрвин, министр финансов, закончил обедать в то же время, что и лорд Брунсвик. В отличие от богатого стола министра сельского хозяйства, еда лорда Эрвина была простой, он ел на глиняной посуде в кухне. Он ел один, самостоятельно готовя обед, без помощи слуг. Лорд жил один в его огромном особняке, нанимая только садовников, для присмотра за садом и деревьями. Лорд Эрвин был мизантропом и скупцом. Возвращаясь к своей работе, лорд вытянулся на стуле. Он без интереса скользнул по спику земель и их владельцев. Когда колокол на его часах ударил восемь раз, он поднялся на ноги и прошел в подвал дома.

Винный подвал был велик и хранил сотни бутылок ежегодно изготовляемого вина, стоявших на отдельных стойках. Вино хранилось здесь в течение многих лет, с каждым годом становясь все ценнее. Лорд спустился по деревянной лестнице. Взяв из зажима масляную лампу, он зажег ее и прошел в глубь подвала. Министр невнимательно шел сквозь лабиринт стоек, не заботясь о том, что они тряслись, когда он задевал их. Когда одна из бутылок упала на пол и разбилась, он даже не глянул на нее.

В глубине подвала, где стояли самые старые бутылки, лорд Эрвин приблизился к выглядевшей особенно древне полке. Проведя пальцами по вершине, он надавил на красную бутылку. Стойка сдвинулась со скрипящим звуком и скользнула к стене. Лорд вступил в туннель, открывшийся позади стойки, его шаги гулко отзывались эхом в холодных коридорах.

Той же ночью, по всему бело-стенному Мереклару, семь других благородных лордов шли семью темными и разными дорогами, направляясь в одно и то же место.

Они направлялись в гостиницу «Черный Кот», где собирались обсудить зловещее предзнаменование, вызванное исчезновением котов, их опасения лишили их сна. В конце концов усталость взяла своё и они разъехались по домам. Только один человек остался в столовой. Никто не говорил с ним, и он тоже ни с кем не заговаривал.

Наконец Йост подошел к нему.

— Я закрываюсь. Или снимайте комнату на ночь, или уходите.

Человек поднялся на ноги. — Вы ведь запираете входную дверь, не так ли? И никто не сможет выйти или войти?

— Нет, не разбудив меня, не смогут, — фыркнул Йост. — Вы думаете, я позволю людям прогуливаться, зная что они еще не расплатились?

Человек кивнул и положил стальную монету, превышающую стоимость того, что он выпил. Он отвязал свою коричневую лошадь от изгороди позади гостиницы и уехал в тихую ночь.

Мереклар спокойно спал в свете двух лун. Свет Солинари дождем струился вниз, заливая башни серебром и освещая тусклые закоулки небесным светом. Свет Лунитари накрыл город подобно одеялу, тихому и уютному, бросая красные тени, сливающиеся с мерцающим серебром.

Всадник галопом подскакал к городским воротам и показал охранникам эмблему, которую держал в руке. Охрана позволила ему проехать. Он без промедления бросился на встречу своему предназначению.

На маленьком холме в центре города стоял дом, отличный от всех других домов в Мерекларе. Прямоугольный дом имел на крыше шпиль и две башенки по бокам, он был построен из желто-коричневого камня, в отличие от белокаменных домов Мереклара. Стены были обшиты темной древесиной, пережившей на своем веку ветер и непогоду. Виноградные лозы и плющ достигали крыши. Витражи, сияющие бесчисленными цветами, были освещены изнутри, создавая странные изменчивые образы, казавшиеся живыми.

Всадник спешился и привязал свою лошадь к одному из многочисленных деревьев, окружавших дом. Он торопливо вступил на дорожку, выложенную белой каменной крошкой, которая шуршала под его ногами. Достигнув массивной дубовой двери, очевидно сделанной из целого ствола, он протянул руку и коснулся дверной ручки — металлической дужки, вырезанной в форме угрожающего кота. Человек быстро отдернул руку. Железо ручки было холоднее ночного воздуха. Потянувшись снова, он немного подтолкнул дверь твердой рукой. Дверь не открывалась. Осмотрев вокруг дом, в поисках признаков жизни и, заглядывая в окна, вытянув шею, всадник сделал еще одну попытку. На сей раз. Дверь легко отворилась при его прикосновении. Он отдернул руку, по его спине пробежал холод.

Войдя внутрь, всадник тревожно осмотрелся, вновь надеясь обнаружить хоть какие — то признаки жизни. Он ничего не увидел, но ведь кто-то или что-то открыло дверь. Он прошел в конец холла, облицованного деревянными панелями, и вступил в гостиную. Шикарный стул выглядел теплым, мягким и успокаивающим. Но когда он сел, то почувствовал себя нежеланным вором. Он глубоко вздохнул, поднялся на ноги и нервно огляделся, ожидая когда появится хозяйка, и опасаясь, что в темноте этого странного дома мог притаиться кто-нибудь еще. Единственными звуками, которые он слышал были стук сердца, его биение напоминало работу часов — будто капли воды падали через точно выверенные интервалы, — и завывание ветра в открытом окне. У него создавалось жуткое впечатление, будто дом был наполнен стонами и вздохами. Мужчина решил встать и быстро осмотреть этаж, но в последний момент передумал. Это выглядело так, как будто он боялся тревожащего его дома. Он не знал сколько прошло минут. Время казалось, потеряло всякое значение. Мужчина начинал сердиться. Ему говорили спешить. В дальнем конце комнаты была другая дверь, в точности похожая на ту, в которую он вошел. Он схватился за ручку и потянул ее вниз, услышав как в тишине дома раздался громкий щелчок замка. Дверь открылась в другую комнату, такую же по размерам как и первая, освещенную зажженным камином. Заглянув, он разглядел книжные шкафы, заполненные сотнями книг, в которых было собрано знание сотен эпох.

— Какие новости вы принесли? — спросил чувственный, богато окрашенный интонациями женский голос.

Мужчина отшатнулся от дверного проема, его сука нащупала кинжал, висевший на поясе. Скосив глаза, он увидел одинокую фигуру женщины, сидевшую в конце стола. Черный капюшен с белой окантовкой был наброшен на голову. Он мог поклясться, что когда он вошел, ее там не было.

— Эта троица прибыла в гостиницу «Черный Кот, моя госпожа, — ответил мужчина низким голосом. — Они узнали о пророчестве и начли задавать вопросы. Еще они узнали дорогу на Мереклар.

Женщина на минуту замолчала, задумавшись.

— Когда они прибудут? — спросила она.

— Завтра, моя госпожа, — мужчина обнаружил, что он до сих пор сжимает рукоять кинжала.

— Вы сделали все правильно, — сказала женщина, заканчивая беседу.

Он поклонился с уважением. Закрыв двери настолько тихо, насколько это было возможно, чтобы не потревожить хозяйку, человек стремительным шагом вышел из дома.

Вскочив на возбужденную лошадь, он углубился в город, с нетерпением желая возвратиться к комфорту своего дома, где комнаты не будут его ненавидеть.

Леди в черном капюшоне жила в доме, расположенном на вершине единственного холма в Мерекларе всю свою жизнь. Она чувствовала себя уютно в его комнатах и коридорах, среди таинственной атмосферы окутывавшей дом. После того, как ее информатор уехал, она изящно поднялась со стула одним плавным движением и уверенно пошла через темную библиотеку к двери в восточной стене. Невидимые водяные часы, которые продолжали отмерять минуты, оставались единственным звуком в доме. не производя никакого шума, леди скользнула в боковой зал. Здесь она вошла в другую дверь, расположенную в конце коридора. Она вошла в оранжерею, прошла узкой тропинкой к стеклянной двери, и покинула сад, закрывая за собой дверь. Капюшон ее одежд был низко опущен, скрывая лицо от света двух лун. В залитой лунным светом темноте он с уверенностью пересекла один из садов, окружающих ее дом. Подойдя к старому дереву, мертвому и изъеденному, он отодвинула ногой кору, открывая уходящий под землю проход, заполненный тьмой. Твердыми шагами она вошла в темноту. Пройдя некоторое расстояние через лабиринты, коридоры и переходы, она наконец достигла мета, куда стремилась — большой каменной пещеры. Факелы мерцали в зажимах, отбрасывая тени. В центре зала стоял каменный полукруг, настолько большой, что потребовалась сотня мужчин, чтобы сдвинуть его. Вокруг алтаря стояло девять человек, носивших одежды, выдававшие состоятельных людей.

— Вы опаздываете, Шавас, — сказал лорд Элвин, стоявший лицом к входу.

— Да, сказала женщина, стоявшая в дверном проеме, и вступила в комнату, свет от факелов бросал тени на ее платье.

Министры посмотрели друг на друга, а потом на женщину.

— Какие новости вы принесли нам? — спросил один из них, когда понял, что женщина не собирается оправдываться. Спросивший лорд был низеньким сутулым человеком, носившим золотой медальон с солнечными лучами, который казалось, пригибал его тщедушную фигурку к полу. Он был одет в синий плащ с аккуратной золотой вышивкой. Золотые запонки украшали воротник его рубашки, частично скрытой синим жилетом.

— Эти трое мужчин направляются помочь городу.

— И они решат тайну исчезнувших котов? — снова спросил коротышка.

— Они попробуют, — исправилась Шавас, капюшон все еще скрывал ее лицо.

— Мы не хотим паники, — заметила пепельноволосая женщина со строгим лицом.

— У нас нет выбора, — тут же ответил лорд Элвин. — Вы должны нанять этих людей, Шавас.

— Я согласен, — сказал лорд Брунсвик.

Ропот согласия заполнил комнату, сливая их приглушенные в пещере голоса в один.

— То есть вы подразумеваете, что хотите, чтоб я сделала все необходимое, чтоб исправить вашу грубую ошибку? — Сказала леди Шавас. Она оглядела их презрительным взглядом, оббежав глазами пещеру. Ее рука так сильно сжала опал, висящий на ее шее, как будто она держалась за свою жизнь.

Это было в ту же ночь, когда некто наблюдал за отъездом всадника из гостиницы. Черная фигура. Почти невидимая в темноте, помчалась по той же дороге, по какой ускакал всадник. Лунный свет отсвечивал красным в его глазах.

На следующее утро в голове Карамона стучали молотки, да так, что даже его друг — кузнец Флинт Огненный Горн позавидовал бы. Постоянные сокрушительные удары повторялись с завидной регулярностью, заставляя его вздрагивать от боли. Щебет птиц напоминал ему удары копья, а шум производимый другими постояльцами гостиницы вызывали волну муки. Медленно откинув простынь с лица, богатырь оглядел комнату и вздрогнул снова, когда поток света ударил ему прямо в лицо.

— Жестокий удар! — пробормотал он.

Прикрывшись покрывалом от света, Карамон поглядел на брата. Тот все еще спал, Рейстлин, казалось, страдал от боли — спина была немного выгнута, ногти впились в ладони. Но дышал он легко. Карамон облегченно вздохнул. Воин глянул на кровать Ирвина, надеясь на то, что шумноголосый кендер еще спит. Тот спал — равномерное движение одеяла доказывало это.

— Хорошо, я спущусь вниз и воспользуюсь проверенным средством.

Воин выполз из кровати, закрывая лицо от утреннего света.

— Доброе утро, Карамон! — сказал Ирвин пронзительно и бодро, его голос проник в череп воина. Воин упал на кровать как подкошенный. Воспоминание о Флинте, напомнило одно из многих его высказываний: «Самый большой враг человека — он сам». До сих пор он не понимал, что это означает. Он задался вопросом, как бы Флинт отнесся к гномьей водке, сокрушившей воина.

— Ирвин, — начал Карамон, тихо говоря сквозь сжатые зубы и обхватив руками голову, чтобы унять давление. — Если ты не заткнешься, я вынужден буду убить тебя!

— Что? — закричал Ирвин таким же громким голосом. — Что ты сказал? Я не расслышал. Повтори пожалуйста.

В ответ Карамон схватил левой рукой подушку, подошел к кендеру и запихнул голову Ирвина в наволочку.

— Это игра? Что мне надо делать? — закричал возбужденный кендер.

— Сидеть там, — зарычал Карамон, — пока я не скажу тебе двигаться.

— Ладно. Говоришь, это забава? — Ирвин с наволочкой на голове остался сидеть, ожидая продолжения этой увлекательной игры.

Карамон вышел из комнаты. Снаружи, он нашел ковш с холодной водой и погрузил в него голову. Отфыркиваясь, он встряхнулся как собака и утер лицо рукавом рубашки.

Вернувшись в дом, все еще утираясь, он вошел в столовую, где подавали завтрак. Запах яиц, бекона и горячей сдобы, напомнил ему, что он не ел со вчерашнего ужина, и, что ему не дали доесть.

«Это хорошо, что меня никогда не тошнит, когда я выпью», — с гордость подумал он. Комната была практически пуста. Там находилось несколько угрюмых посетителей, которые хмуро оглядывали великана и отводили глаза. Карамон проигнорировал их. Подошедши к столу, за которым сидел вчера, он с такой силой опустился вниз, что почти упал на скамью. Выровнявшись, воин долго сидел, пока тошнота не оставила его.

«Ну хорошо, почти никогда», — поправился он.

— Чем могу помочь вам сегодня утром? — спросил с кривой усмешкой на лице владелец гостиницы Йост.

— Напиток. Две порции зерен на одну порцию воды с одной порцию пряностей, порцию салата и чего-нибудь абсолютно безвкусного. И побольше перца, — добавил Карамон.

— О, сказал Йост, — закаленный воин. Любимец Старых Бойцов. И я держу пари, что вы будете ждать этого завтрака очень сильно.

— Мегги, — его вопль заставил Карамона громко застонать, — принеси господину что ни будь поесть.

Карамон выпил три Любимца Старого Бойца, осушив первые две чашки залпом. Тяжелый вкус перца заглушал ужасный вкус варева. Он рассеянно тыкал вилкой в салат, не уверенный, что сможет что-то проглотить.

Однако с четвертой дозой этого средства, его аппетит возвратился. Сначала он ел медленно, сдерживая себя. В конечном счете он почувствовал, что приходит в себя и сел поближе к стене, облокотившись на нее плечами. Другие посетители ушли и силач остался в таверне один. Йост подошел, стал возле Карамон и осмотрелся с мрачным вздохом.

— Если эти неприятности вскоре не закончатся, то я буду разорен. Начинается Праздник Ока. Множество людей приезжало из Мереклара в мою гостиницу, что бы отпраздновать его. Но в этом году их не будет. Мегги вытри стол!

Мегги начала собирать тарелки и складывать их на большой поднос. Карамон отметил, что она была необычайно симпатичной румяной девушкой с красивой фигурой и волосами соломенного цвета. Он смутно вспомнил, что она улыбалась ему вчера вечером.

— Он слишком тяжел для Вас, — сказал Карамон, беря у нее поднос.

— О, нет, сер. Это моя работа. — Ответила вспыхнув Мегги и пытаясь забрать поднос. В течение последующего шутливого состязания по перетягиванию подноса, Карамон успел поцеловать ее румяную щеку. Мегги игриво хлопнула его и поднос, заполненный тарелками, чуть не оказался на полу.

— Куда на кухню? — спросил вышедший победителем Карамон.

— Сюда, сер, — страшно покраснев повела его Мегги. Карамон проследовал за ней, угрюмый Йост шел сзади. Кухня была большая и безупречно чистая. Многочисленные горшки и кастрюли висели на крючках, вбитых в побеленные стены.

— Еще завтрак? — спросила повар, маленькая, тоненькая черноволосая женщина.

— Нет, — ответил уныло Йост.

Повар начала что-то готовить. Мегги провела Карамона к одному из сливов. Забрав тарелки с подноса, он быстро погрузила их в мыльную воду.

— Хорошо, господин владелец гостиницы, — начал Карамон разговор с Йостом, но глядя при этом прямо в глаза Мегги, заставив ее покраснеть и чуть не уронить кубок. — Если это вас утешит, то мой брат и я собираемся в Мереклар, что бы попробовать получить ту награду.

— Это правда? — Мегги резко обернулась, забрызгав Карамона мыльными брызгами. — О, боги! Мне очень жаль, сер!

Схватив полотенце. Он попробовала высушить мощную грудь воина. Карамон схватил ее за руку и быстро привлек к себе. Он наклонился, чтобы сорвать еще один поцелуй, но Мегги покосившись на хозяина, принялась мыть посуду в яростном темпе. Йост кивнул.

— Я так и думал. Тот маг все время задавал вопросы. Он действительно ваш брат?

— Мы братья — близнецы — сказал Карамон гордо. Он прошел Испытание в Башне Высшего Волшебства, когда ему было всего двадцать лет. Самый молодой из всех. И он прошел. Хотя это стоило ему… стоило нам обоим, — добавил воин шепотом, обращаясь только к себе.

Мегги однако услышала и послала ему теплый и сочувствующий взгляд.

— Он действительно болен, ваш брат, — сказала он мягким голосом.

— Да. Я сильно за него волнуюсь. Но, — Карамон говорил быстро, видя как вытягивается лицо Йоста, — но он более силен, чем кажется. Если кто-нибудь и может разрешить эту вашу тайну о котах, то это Рейстлин. Видите ли, он получил умственные способности, а я получил мускулы, — бодро добавил Карамон.

— Почему вы беспокоитесь о нас? — спросил Йост, подозрительно уставившись на Карамона.

— У нас мало денег. И мы хотим найти работу. Хотя, конечно, больше подошли бы личные причины, — он подмигнул Мегги, которая скромно улыбнулась.

— И могу я спросить, — продолжил Йост, — зачем магу деньги? Я думал, что они умеют наколдовывать их из ничего.

— Они не делают этого. Это только миф, подобный тому, что прикоснувшись к лягушке можно получить бородавку, — надменно сказал Карамон, хвастаясь своими обширными познаниями по части магии.

— К жабе, — не отрываясь от работы, спокойно исправила повар, она просеивала муку из большого мешка.

Карамон поглядел на нее в удивлении.

— Бородавки появляются от жаб, — повторила она. — И мы не нуждаемся здесь ни в каких практикующих магах.

— Здесь не было ни одного, — согласился Йост, — и мы прекрасно обходились. Вы знаете, это кажется странным, — его голос окреп. — Исчезновение наших котов и ваш брат, входящий в город, в это же время.

— Насколько я слышал, ваши коты начали пропадать недели назад. Моего брата и меня не было здесь в это время, — начал горячиться Карамон.

— Волшебник жил здесь когда — то, — быстро вмешалась Мегги. — Помните, Йост? Тот сумасшедший старый маг, живший в пещере в горах?

— А, он, — вспоминая сказал владелец гостиницы, — я почти забыл о нем. Он никогда не беспокоил нас. Говорили, что он умер, напуганный до смерти призраками или чем- то в этом роде.

— Никто не знает наверняка, — добавила зловеще повар, сосредоточиваясь на корочке пирога.

— Ладно, не имеет значения, — Йост нахмурился и оставил тему. — Я задавался вопросом, почему маг хочет помочь нам, и все.

— У моего брата есть на это собственные причины. Он много делает, что бы помочь другим, подобно разоблачению того шарлатана — целителя Ларниша.

— Ларниша! — воскликнула повар, он поставила мешок с мукой перед собой, поднимая в воздухе маленькое клубящееся белое облако.

— Вы слышали об этом? — спросил Карамон.

— Я не знаю этого человека, — ответила повар. Воин подождал, но она больше ничего не сказала.

— Ну ладно, ноя все равно считаю, что это не даст никакого результата! Маги! Ха! — пробормотал Йост и вышел из кухни.

— Я могу вытереть их для тебя, сказал Карамон, хватая кухонное полотенце и подкатываясь к Мегги.

— О нет, сер! Это женская работа. К тому же вы можете разбить…

Мегги остановилась, увидев, что Карамон протирал тарелки быстро и ловко.

— Моя мать долго болела, начал объяснять Карамон, — мы с братом привыкли к самообслуживанию. Рейст всегда мыл, а я протирал. Это было забавно. Мы наслаждались этим. Обычно мы разговаривали…, — его голос замер, поскольку он вспомнил более счастливые времена.

Но Мегги улыбнулась ему улыбкой, которая осветила комнату ярче, чем солнце, сиявшее через окно.

Вернувшись в комнату, Карамон обнаружил, что Рейстлин и Ирвин заканчивали завтракать.

— Я больше не думаю, что это была игра, — сказал строго Ирвин.

— А? — воин выглядел невинно.

— Не бери в голову, — прервал Рейстлин. — Где ты был?

— О, ходил в гости. Обнаружил несколько вещей. Помочь тебе собраться, Рейстлин? — Карамон подошел к брату, который тыкал вилкой в маленький кусочек хлеба и отделял кусочки плода.

— Я уже собрался, — Рейстлин казался необычайно далеким и отстраненным. Его лицо приобрело серый оттенок с темными кругами под глазами.

— Плохо спал? — спросил Карамон.

— Снова сон. — Кратко ответил Рейстлин. Он посмотрел мимо брата, направляя взгляд в окно.

— Я тоже собрался! — Ирвин направил большую часть пшеничного пирога в рот. Сироп капал с его подбородка обратно на тарелку. Все еще жуя, он глотнул молока из кружки.

— Ирвин, подожди снаружи, — приказал Карамон.

— Я не буду делать этого.

— Ты сделаешь. Рейст, я думаю, что я должен…

— Это прекрасное предложение. Подожди снаружи вместе с моим братом.

— Но…

— Идите! — скомандовал маг, сжимая узкие ладони в кулаки. Он смотрел в окно.

— Конечно, Рейст. Мы будем ждать тебя внизу. Приходи, когда будешь готов.

Карамон схватил свою сумку и сумку брата и покинул комнату. Сделав последний большой глоток из кружки, Ирвин последовал за ним.

Рейстлин слышал, как закрылась за ними дверь. Солнце, теплое и ласковое, сияло через окно, заставляя пылать кожу мага внутренним золотым светом, который казался здоровым, по сравнению с болезненным оттенком, приобретенным прошлой ночью. Он потянулся и тронул посох Магиуса рукой, ощущая удовольствие от прикосновения к дереву.

«Почему я не могу вспомнить? И почему меня бесит, что я не могу вспомнить этот полусон? Это важно. Что — то важное…»

— Извините меня, сер, — послышался робкий голос с ноткой опасения.

Рейстлин стремительно обернулся. Он не слышал, как открылась дверь.

— Что вы хотите? — спросил он тоненькую темноволосую женщину, стоявшую в дверном проеме. Женщина побледнела при его резком тоне, но собрав всю храбрость, сделала шаг в комнату.

— Простите, сер, но я говорила с вашим братом и он сказал, что вы были одной из причин падения жреца Ларниша.

Глаза волшебника сузились. Это была какая — то религиозная фанатичка, собравшаяся обругать его?

— Он был мошенник и шарлатан. Иллюзионист третьего сорта, — прошептал Рейстлин. Повернувшись к лицу женщины, он откинул капюшон.

Женщина увидела глаза со зрачками в форме песочных часов, утонувших в золотой коже, сияющей в утреннем свете. Она почувствовала тревогу, но подавила ее.

— Он крал деньги у безвинных людей от имени своих ложных богов, — продолжил Рейстлин. — Он разрушил множество жизней. Да я ответственен за его падение. И спрашиваю еще раз, женщина, что вы от меня хотите?

— Я… я пришла, что бы только поблагодарить вас и дать вам это, — она придвинулась ближе к магу, держа что — то в руке. — Мой мальчик, сер. Он был одним из тех, кто поверил ему. Теперь он дома со мной, сер, и дела идут хорошо.

Женщина положила свой подарок на колени мага.

— Это амулет хорошего настроения, — сказала застенчиво женщина.

Рейстлин поднял его. Амулет искрился и мерцал, светлые и блестящие блики играли на его цепочке. Это была древняя и дорогая драгоценность. Он понял, что тот, кто владел этим сокровищем, мог продать его, чтобы избавиться от бедности, но предпочел хранить, как воспоминание о давно умершем возлюбленном.

— Теперь я должна вернуться к моей работе, — сказала женщина. — Я только хотела…

Рейстлин протянул костлявую руку и схватил руку женщины. Она съежилась, отпрянув назад.

— Спасибо, хозяюшка, — мягко сказал он. — Вы дали мне невиданный амулет. Я буду хранить его всегда.

Худое лицо женщины прояснилось от удовольствия. Наклонившись, он робко поцеловала ему руку, вздрогнув почувствовав жар его кожи. Маг выпустил ее руку и она выбежала в дверь.

Оставшись один, Рейстлин попробовал возвратиться ко сну, но не смог ничего уловить. Вздохнув, он положил амулет в один из своих мешочков и наклонился за посохом, лежавшим прямо у его ног. Он бросил последний взгляд из окна и увидел, как мерцающий на траве странный белый луч вел на север по направлению к Мереклару.

Рейстлин вышел из гостиницы. Золотое навершие посоха, в виде лапы дракона, сияло в солнечном свете, бледно-синий шар, поддерживаемый этой лапой, казалось, поглощал лучи, преобразуя их свет в свой собственный.

— Где Карамон? — спросил маг У Ирвина, который сутулясь сидел на сумках.

— Он сказал оставаться здесь и ждать его, но это становиться ужасно скучным. Мы можем теперь идти?

— Где…, — начал Рейстлин снова.

— Он обошел здание с той стороны примерно минуту назад, — указал кендер.

Рейстлин посмотрел на сумки, которые очевидно уже были осмотрены и задался вопросом — сколько их имущества переместилось в кошели Ирвина. Карамон иногда бывал таким дураком. Маг с мрачным лицом, проследовал к задней части гостиницы. Он нашел брата и одну из официанток, огромное тело воина закрывало маленькое девичье. Рейстлин тихо смотрел. Небольшой бриз шевеливший его одежды, был единственным движением вокруг его тела. Его дыхание было неслышно, никакой звук не слетел с его губ. Он хорошо знал, что прилив эмоций должен быть подавлен навсегда, если он хотел достичь истинной мощи. Он стоял и наблюдал, в его груди пылал огонь, хотя изнутри уже поднимался холод, чтобы погасить жар. Даже не смотря на большое усилие воли, было что — то, заставившее его выдержать время, до тех пор пока он не мог больше переносить это.

— Идем, Карамон! У нас нет времени для одного из многих твоих сердечных завоеваний! — прошипел Рейстлин.

Ему понравилось наблюдать, как они подскочили, понравилось смотреть, как стремительно покраснела от стыда девушка и, как медленно наливался краской Карамон.

Маг повернулся и сильно упираясь посохом в землю, пошел к входу гостиницы.

— Я должен сейчас уйти, — проглотив страсть, сказал Карамон.

— Конечно, — шепнула Мегги, убирая растрепанные волосы с лица. — Вот амулет. Он будет напоминать обо мне и принесет тебе удачу в твоих странствиях.

— Я никогда не забуду тебя! — поклялся Карамон, как он клялся до этого сто раз другим женщинам и каждый раз искренне и от души.

— Вот, возьми себе! — сказала Мегги, давая ему игривый пинок. Вздохнув, она присела возле дерева, ее прищуренные глаза смотрели на воина, бегущего за магом.

Спутники двинулись в путь, идя какое — то время в тишине — маг был в ярости и воин дал близнецу остыть. Ирвин милостиво помчался вперед, чтобы «проверить все вещи вокруг».

Дорога была пуста, но было видно, что совсем недавно по не проскакала лошадь. Ее копыта глубоко отпечатались на влажной земле. Рейстлин изучил отпечатки копыт лошади и задался вопросом, какое неотложное дело заставило седока так гнать животное. Могло быть неисчислимое количество причин, но маг внезапно интуитивно почувствовал, что это имело к ним некоторое отношение. В Рейстлине возрастало беспокойство. У него было четкое впечатление, что вместо того, чтоб идти в Мереклар, он и должны спешить подальше от него. Он остановился.

— Карамон. Что это? — он указал посохом на пятно в центре дороги.

Карамон вернулся, что бы взглянуть.

— Этот след? — Карамон опустился на колени, сосредоточенно сдвинув брови. — Я не уверен, Рейст, — его лицо ничего не выражало. — Я не очень хороший следопыт. Тебе надо бы обратиться к одному из этих варваров Кве-Шу.

— Карамон, какое животное могло оставить такой след?

Воин выглядел неловко.

— Ну хорошо, если я должен сказать…

— Должен.

— Я предполагаю… кот.

— Кот? — глаза Рейстлина сузились.

— Большой… кот, — сглотнул Карамон.

— Спасибо, братец, — Рейстлин продолжил путь.

Карамон пристроился рядом с ним, облегченно вздохнул, видя что плохое настроения близнеца видимо закончилось. Воин достал из кармана маленький комочек ткани из кармана. Он поднес его к носу и радостно вдохнул сладкий, пряный запах. Ткань была украшена бисером, вышитым любящими руками. Длинная желтая прядь — прядь волос — весело трепетала на верхушке.

— Что это? — спросил холодно Рейстлин.

— Подарок. Как предполагается, он приносит удачу! — Карамон держал эту ленту, разглядывая ее в свете утра, наблюдая, как бисеринки играют радугой всех цветов.

Маг сунул руку в мешочек, пальцы коснулись своего собственного подарка, полученного утром.

— Ты суеверный дурак, братец! — сказал насмешливо Рейстлин.

К ночи они подошли к Мереклару, белые стены устрашающе светились в серебряном лунном свете. Барельефы на стенах — изображающие разные этапы истории Крина разворачивались в огромные полотна, актеры которых навсегда застыли — бросали на землю странные изменчивые тени.

Ирвин был очарован. Он никогда, во всех своих странствиях, не видел ничего столь изумительного. Он любил истории, и каждая из тех, которые он когда — либо слышал, вставала теперь перед его глазами. Кендер шарил руками по стене, медленно шагая и глядя в изумлении.

— Здесь Хума и Серебряная Драконица, — сказал он, указывая на героя и его трагическую любовь, каждый был совершенно нарисован, каждая линия, изгиб, угол имел точные пропорции. — Я не припоминаю этого. И этого тоже. Тот парень маг, не так ли, Рейстлин? Как ты. По-моему он — это ты. Взгляни, Рейстлин, ты действительно сражаешься с другим магом, действительно со старым магом. А тот воин выглядит как ты Карамон. Тот, на арене, который борется против минотавра. И, — голос Ирвина понизился, — я готов поклясться, что это — кузен Тас! Там! Рядом с пятиглавым драконом! Взгляни, Рейстлин, взгляни!

— Ерунда.

У мага перехватило дыхание. Он только глянул на стены. Его силы быстро убывали. Так всегда было с наступлением ночи. Он опирался на сильную руку брата последние несколько миль.

— Торопись, Ирвин, — перебил того Карамон, торопясь отвести брату туда, где тот мог отдохнуть.

— Я иду, — пробормотал кендер, медленно переставляя ноги. — Интересно, почему здесь стены чистые? Я знаю! Готов поспорить, что они ждут — ждут великих будущих свершений, которые будут отображены на них. — Возможно, — подавил он экстатический вздох, — возможно и я там буду когда-нибудь. Каждое прикосновение пальцев к сланцу, волнующе холодило его руки. Он почти видел себя, увековеченного в камне, причисляя себя к известной и героической части Крина.

— Ирвин, — закричал раздраженный Карамон.

Кендер приостановился, глядя на стену. Маг был конечно похож на Рейстлина. Но как маг мог быть одновременно здесь и в далеком прошлом. Он должен не забыть спросить об этом.

— Кендер! — кричал Карамон голосом, не предвещавшем ничего хорошего. — Иди сейчас же сюда, или мы бросим тебя.

Ирвин помчался догонять. У него был шанс стать героем в этом странном городе и занять свое место на стене. Мечтая о своих приключениях, он забыл выяснить у Рейстлина, как он быть хозяином прошлого и настоящего.

— Подожди минутку, Карамон!

Рейстлин схватился за грудь. — Дай мне… отдышаться.

— Конечно, Рейст.

Карамон остановился. Рейстлин ухватившись за посох, что бы поддержать себя, стоял перед городскими стенами. Однако он не кашлял. Приглядевшись, силач увидел, что его брат пристально и внимательно рассматривал землю. Лицо Рейстлина не было заметно под капюшоном, срытое от лунного света.

Карамон ощутил чувство, которое часто испытывал, находясь рядом с братом, чувство, что никто в целом мире не мог бы повлиять на мысли молодого мага, никакая сила не сможет поколебать амбиции Рейстлина. С беспокойством, Карамон задался вопросом, что за амбиции были у Рейстлина. Рейстлин глянул, повернувшись лицом к брату. Красный лунный свет заливал лицо под капюшоном, зажигая его золотую кожу пламенем — костром внутренней силы, упрямой и неутолимой. Зрачки песочных часов были залиты темно — красным светом, но не тронуты серебряным светом другой луны. Карамон открыл рот и подумал, действительно ли стоявший перед ним был его близнецом.

Рейстлин слегка улыбнулся, видя дискомфорт, ощущаемый его братом.

— Разве мы не идем? — Ирвин смотрел на них с тревогой. Карамон внезапно захотел закричать: «Нет! Вернемся и пойдем назад в гостиницу». Благодаря интуиции он знал, и это делало близнецов более близкими внутренне, чем они были похожи внешне, что Рейстлин полагает, будто большая опасность лежит перед ними. Большая опасность, но так же и большая награда.

— Пойдем! Вы сами сказали мне спешить! — убеждал Ирвин, его пронзительный голос громко звучал в ночной тишине.

— Магия, — тихо пробормотал Карамон. — Он рискует своей жизнью ради магии! И моей тоже, — добавил он в тишине.

— Мы входим, братец?

Огромные ворота, ведущие в Мереклар, были достаточно большими, что бы легко позволить проехать пятерке лошадей, едущей в ряд, и высотой в три человеческих роста. Они поднимались и опускались невидимым механизмом, скрытым в глубине стен, вне поля зрения. Ни каких цепей или веревок не было видно. Хотя город был стар, железные брусья не выдавали ни каких признаков возраста. Металлические пластины, служившие. Очевидно, декоративным украшением, покрывали брусья. На каждой пластине была нарисована голова кота.

Городская стена была в пять футов толщиной, совершенно гладкая и не выщербленная. Даже щели между стенами и дверью не были видны. Ни в малой степени не повреждена была стена и возле рычагов, управляющих воротами, хотя каждый, кто был знаком с крепостными стенами, знал, что быстрее всего камень начинает разрушаться именно в таких точках постоянного использования.

Спутники вошли в открытые ворота. Карамон внимательно оценил обороноспособность города глазами солдата. Ирвин с удивлением смотрел на невероятный размер ворот и стен. Рейстлин видел только луч силы, мерцающий под его ногами и текущий в город.

— Стойте! — крикнул голос. Солдат выступил из караулки и жестом подозвал пятерых других. Они сидели вне поля зрения, удобно откинувшись на стульях в прохладном вечернем воздухе. Теперь они бежали к ним, держа свое оружие в руках.

Близнецы и кендер пребывали в бездействии. Карамон стоял, скрестив руки на груди, рукоять меча выступала за спиной, а кинжал висел у бедра. Рейстлин тяжело опирался на свой посох, его спина устало сгорбилась. Кендер выступил вперед, вежливо протягивая маленькую руку.

— Привет! Мне действительно понравились ваши стены!

Карамон схватил его и придержал.

— Я сам буду разговаривать!

Солдат, приказавший им стоять, был высоким, тощим человеком с длинными руками. Знаки отличия на его простой синей униформе, показывали, что он был сержантом.

— Согласно закону, мы должны опросить всех незнакомце, желающих войти в город.

— Конечно, мы понимаем, сержант, — дружески улыбаясь, сказал Карамон.

— Ваши имена?

— Карамон Мажере. Рейстлин Мажере. — Сказал карамор, показывая на близнеца рукой. — А это, потрепав рукой по плечу кендера, — Ирвин.

— Ирвин. Фамилия?

— Ммм… Просто Ирвин.

— Нет, нет. Не просто Ирвин, — сказал в негодовании кендер, игнорируя попытки воина утихомирить его. — Мое имя Ирвин Волосетка.

— Волосетка? — посмотрел с негодованием сержант. — Удивительно, и что это может быть за имя?

— Хорошо, если вы интересуетесь, я расскажу вам, — предложил Ирвин. — Видите ли, когда первые кендеры начали жить в Кендерморе, мой великий — великий — великий — великий прадед… Я думаю… Я подразумеваю, что я знаю, что это был мой дед, но я не уверен, что вставил туда достаточно «великих». Возможно это был мой великий — великий — великий — великий — великий — великий — великий — великий в n-ой степени дедушка, кто…

— Это просто имя, офицер. И не имеет никакого значения вне его рода, — сказал Рейстлин, плавно вклиниваясь в декламацию Ирвином его генеалогического дерева. — Оно весьма обычно среди кендеров.

— Обычное? Оно не обычное! — кричал Ирвин, но Карамон сумел заглушить кендера, закрыв своей большой рукой ему рот.

— Вы, кажется, много знаете о них. У вас много друзей среди кендеров? — сержант направил подозрительный взгляд на мага, который неподвижно стоял позади брата.

— Ровно на два больше, чем мне хотелось бы, — сухо ответил Рейстлин. Он внезапно закашлялся и чуть не упал. Карамон бросился вперед, чтобы помочь ему.

— Смотри, — сказал великан сердито, — мы ответили на ваши вопросы, сержант. Теперь позвольте нам пройти. Разве вы не видите, что мой брат болен.

— Я вижу. И это мне не нравиться. Мы слышали, что за городом ходит чума. Вы должны вернуться туда, откуда пришли.

— У меня нет чумы, Рейстлин задышал легче. Он встал прямо. — И мы войдем в город.

Рука мага спряталась в складках широкого балахона, скользнув между застежек, скрепляющих его на груди.

— Даже если мы должны будем пройти сквозь вас, — мрачно добавил Карамон, стоя рядом с братом и вытаскивая меч.

— Остановите их! — завопил сержант.

Солдаты равнодушно направили свое оружие, угрожая спутникам широкими лезвиями своих мечей. Ни один не приближался к стоящему магу. Никто не хотел оказаться близко.

— С дороги! — закричал Ирвин, качая хупаком в воздухе, который пока еще не гудел. — Мы сделаем всех вас!

— Подождите, сержант! — раздался голос.

Человек выступил из тени, где он стоял, должно быть, все время. Сержант, злобно глядевший на спутников, подошел. Двое коротко переговорили, и затем сержант кивнул. Он вернулся, выглядев съежившимся, а человек растаял в тени.

— Пожалуйста, извините меня за мои подозрения, — кланяясь, проговорил сержант. — Сейчас беспокойные времена. Добро пожаловать в наш город.

— Мы? — с сомнением спросил Карамон.

— Да. Комнаты для вас были заказаны в Бренстокском Холе.

— Как кто-то узнал, что мы прибудем? — начал Карамон, но затих, почувствовав руку брата на своей руке.

Сержант вручил Карамону вычурный пропуск.

— Вот. Это для вас.

Карамон передал пропуск близнецу, который спрятал его среди своих одежд.

— Где нам найти дом советника Шавас? — спросил Рейстлин.

— Дом советника Шавас находится в центре города. Следуйте по любой из главных дорог. Они все ведут к нему. Меблированные комнаты в Бренсток — Холе находятся чуть дальше по этой дороге.

Рейстлин закашлялся снова. Карамон взял брата за руку.

— Спасибо, сержант. Мы уже идем, — сказал воин. Они медленно пошли по улице, оставив охрану смотреть им вслед, качая головами и что-то бормоча низкими голосами.

Поглощенные обсуждением прибытия мага, охрана не заметила, как темная фигура оглядывает белые стены Мереклара. Фигура, одетая во все черное, не использовала никаких веревок или инструментов, но поднялась на стену с непринужденностью, находя ногами выступы на барельефах. Скользнув по вершине, он спрыгнул на улицу, тихо приземляясь на четвереньки. Держась в тени, он проскользнул мимо охраны и прокрался по улице, держа спутников в поле зрения.

— Кто, черт возьми, мог знать, что мы прибываем в Мереклар? — потребовал ответа Карамон, когда его брат смог дышать снова.

— Человек, стоящий в тени, — прошептал Рейстлин. — Он был в гостинице вместе с нами. Помнишь лошадиные следы на дороге?

— Он? — Карамон поглядел вокруг и остановился. — Наверно я должен вернуться и…

— Нет, не должен! — прервал Рейстлин. — Я становлюсь слабее с каждым мгновением. Ты покинешь меня умирать в грязи?

— Нет, Рейст. Конечно нет, — терпеливо сказал Карамон, помогая брату идти по тихой улице.

Все здания были построены из того же белого камня, что и стены, дорога была вымощена белым сланцем.

— Флинту понравилось бы это место, — пробормотал Карамон.

— Эй! Взгляните на это! — оборачиваясь, закричал Ирвин.

Пятнышки света разливались из земли, подобно воде, пузырящейся на сырой почве. Через несколько мгновений, огни начали подниматься в воздух, паря над переулками и улицами, затопив их сияющим светом, который освещал путь ночным путникам.

Однако сегодня они светили впустую. Никого вокруг не было, Карамон считал это странным, ведь было еще не поздно. Он постоянно смотрел в темные переулки и оглядывал каждый темный дверной проем, который они проходили. Зоркий кендер заметил нервозность воина.

— Ты думаешь, что кто-то выскочит на нас, Карамон, — спросил нетерпеливо Ирвин. — Ты знаешь, ты должен мне бой, ведь ты позволил мне спать тогда…

— Сохраняй спокойствие, кендер, — прорычал Рейстлин.

Карамон снова огляделся.

— Рейст, — сказал он пониженным голосом, только для ушей своего брата, — кто — то пытался остановить нас на пути в Мереклар той ночью. Почему они не пытаются снова?

Маг устало кивнул головой.

— Хороший вопрос, братец. Смотри на наш путь. В ту ночь никто не знал, что мы направляемся в Мереклар, кроме убийц. Я думаю, можно предположить, что кто-то видел, как ты сорвал то объявление со столба на перекрестке. Если мы должны были умереть той ночью… — волшебник закашлялся и изо всех сил попытался вздохнуть.

— Если бы мы умерли той ночью, — повторился он, когда смог говорить. — никто не знал и не заботился о нас. Но, когда мы пришли в гостиницу, мы не скрывали интереса к этому городу. Люди знали, что мы направляемся сюда. Если бы с нами что — то случилось по пути, то возникли бы вопросы. Пробудилось бы любопытство.

— Это правда, — сказал Карамон, восхищаясь своим братом. — Так ты считаешь, что мы теперь в безопасности?

Рейстлин посмотрел на белый луч, мерцающий у его ног. Луч был очень ярок. Он ясно видел его. Это никакой не обман глаз. — Нет, Карамон, не считаю.

Боль охватила Рейстлина, мука пронзила его тело, подобно огненным стрелам. Пятна света, оставив улицу, затанцевали перед его глазами. Удвоенная боль скрутила тело мага в гротескной форме, прерывая дыхание легких, заглушая даже его прерывистый мучительный крик.

Рейстлин рухнул без сознания. Посох загремел по улице. Подхватив брата, который казался тряпичной куклой в больших руках, воин отчаянно огляделся вокруг в поисках помощи.

— Вот гостиница! — закричал Ирвин. — Но в ней темно!

— Эти люди наверное ложатся спать на закате! Иди за помощью! — приказал Карамон.

Не разбирая дороги, он подбежал к дверям Бренсток — Хола и начал стучать в нее.

— На помощь! Пожар! Воры! Человек за бортом! — вопил он, выкрикивая команды подъема по тревоге, которые он считал подходящими.

Вспыхивали огни. Головы высовывались из верхних окон.

— Что такое? — потребовал ответа мужчина в остром ночном колпаке, вышедший на балкон второго этажа.

— Открывай! — закричал Карамон.

— Время прошло. Я закрылся на ночь. Возвращайтесь утром…

Губы Карамона мрачно сжались. Глянув на заведение и на, по-видимому, безжизненное тело брата. Карамон пнул дверь меблированных комнат. Дерево раскололось, но дверь держалась. Карамон пнул ее снова. Она с треском раскололась, разрушенная последним ударом. Человек на балконе гневно завопил и исчез внутри.

Карамон прошел сквозь разрушения. Оглядевшись, он обнаружил диван и мягко уложил туда брата. Пропуск, который Рейстлин положил в рукав своих одежд, загремел по полу. Карамон не обратил на это никакого внимания. Лицо его брата застыло, губы посинели. Рейстлин перестал дышать.

— Я вызову охрану, — владелец гостиницы с грохотом сбежал вниз по лестнице, грозя кулаком.

Карамон поглядел на него.

— Горячей воды! Быстро! — приказал Карамон.

Владелец гостиницы раздулся от ярости, но тут его взгляд упал на пропуск. Он побледнел.

— Ну, чего ты ждешь, стоя рядом, ты мужлан? — закричал владелец на сонного служащего. — Разве ты не слышал господина? Принеси горячую воду! И побыстрее!

Слуга убежал и вернулся с горшком кипятка, оставшимся от вечернего чая. Карамон налил горячую воду в бокал и высыпал туда содержимое одного из мешочков Рейстлина.

Трава и кора пузырились. Поддерживая безжизненное тело брата, Карамон поднес смесь к губам Рейстлина. Дыхание Рейстлина возобновилось, хотя он все еще находился без сознания.

Тяжело вздохнув и вытирая потный лоб тыльной стороной ладони, Карамон осторожно поднял брата.

— Ваши комнаты готовы, сер. — сказал хозяин вскакивая. — Вот дорога. Я покажу вам.

— Мне жаль за дверь, — проворчал Карамон.

— О, не думайте об этом, — сказал владелец гостиницы так легко, как будто он менял массивные деревянные двери каждый день. — Вы нуждаетесь, в чем — либо еще? Еда напитки?

Процессия двинулась вверх по лестнице. Ирвин, о котором в волнении все забыли, собрался было пойти за ними, но вдруг вспомнил кое о чем.

— Посох Рейстлина! Он остался на улице! Я уверен — он хотел бы, чтоб я забрал его.

Повернувшись, кендер вышел через пролом наружу. Посох лежал посреди дороги. Ирвин смотрел на него со страхом. Кристаллический шар в лапе дракона, казалось, был таким же темным и безжизненным, как и его хозяин.

— Возможно я смогу заставить его зажечься, — сказал кендер, протягивая дрожащую руку, чтобы схватить посох. Из всех интереснейших вещей, которые встречались в его жизни, эта обещала быть наиболее интересной. Ношение волшебного посоха…

— Эй! — выкрикнул Ирвин сердито. — Что за… — кендер осмотрел воздух и землю под ногами. Посох исчез.

— Ой! — сказал Ирвин Волосетка.

Карамон просидел рядом с Рейстлином всю ночь, не отходя от мага и не отводя глаз от его равномерного дыхания. Карамон помнил брата таким больным прежде только один раз, когда они преследовали в лесу жрецов Ларниша. Маг израсходовал большую часть энергии, отводя копья и стрелы, создавая пылающий щит, через который не могли проникнуть посылаемые снаряды, защищая близнецов от нападения, пока они не оказались в безопасности в пещере.

Карамон тогда пошел скрыть их следы от преследователей и, когда он вернулся, он увидел брата. Прислонившегося к стене, голова запрокинулась под неестественным углом, глаза закатились так, что видны были одни белки. Однако, несколько мгновений спустя, Рейстлин оправился и действовал, как будто ничего не случилось. Но Карамон знал, что из — за своего упрямства, брат истощил себя сверх своей выносливости.

Этой ночью Рейстлин, однако не оправился, хотя Карамон знал, что он вовремя вдохнул пары трав в легкие мага.

— Происходит что — то, чего я не понимаю, — пробормотал воин.

Посмотрев на фигуру на кровати, Карамон осторожно отвел длинные белые волосы в сторону с лица мага, открывая маску металла, которая не давала никакого ключа к мыслям и чувствам относительно случившегося. Рейстлин все еще был закутан в свои красные одежды, темно-красный саван, который скрывал слабость его тела.

Карамон, сидевший на большом плюшевом стуле возле кровати, позволил себе на мгновение прикрыть глаза и вытянуться во весь рост. Он был утомлен, но не собирался спать, пока его близнец был во власти этой странной болезни.

Масляные лампы висели в четырех углах комнаты, свисая с потолка на серебряных цепях и создавая ровное освещение, которое заливало все бело-желтым светом. Двигаясь к лампам, Карамон задул их одну за другой, пока в комнате не стало темно. Задув последнюю, Карамон отдышался и обернулся посмотреть на мага. Тело Рейстлина было охвачено слабым, синим сиянием, аурой, которая двигалась, мерцала и танцевала вокруг золотой кожи мага. Дуги молний потрескивали между пальцев и вокруг его рук.

— Рейст! — прошептал Карамон в страхе. — Что случилось? Пожалуйста, скажи мне! Я ни когда не видел ничего подобного прежде! Я боюсь! Рейст! Пожалуйста!

Но его брат не мог ответить.

— Это не правда. Это обман глаз, потому что я сонный! — Карамон протер глаза, но свет остался. Поспешив к кровати, силачу показалось, что сияние стало ярче при его приближении. Он потянулся и дотронулся до Рейстлина нетвердой рукой. Линии вокруг рук мага потянулись к нему, как будто нащупывая в слепую и чувствуя чужое присутствие.

Карамон быстро отскочил, не желая соприкасаться с силой, окружившей тело мага.

— Хорошо, я могу сделать одно из двух, — сказал себе Ирвин, стоя посреди пустой улицы. — Я могу вернуться к Рейстлину и сказать ему, что потерял его посох, — кендер сделал паузу, что бы рассмотреть этот ход действий. Рейстлин не был бы доволен. Но в тоже время, он наверняка сделал что — ни будь очень интересное с кендером. Ирвин не был уверен, что ему очень хочется прожить остаток своей жизни слизняком. — Или я мог бы пойти найти посох, и тогда он был бы вечно мне благодарен.

Это звучало намного лучше. Ирвин вернулся в гостиницу, собираясь забрать свои кошели и хупак, там, где он оставил их, когда пошел забрать посох. Однако один из слуг был поставлен возле разрушенной двери, для принятия мер против незваных злоумышленников. Он немедленно остановил кендера.

— Но я с Карамоном и Рейстлином Мажере! Я — Ирвин Волосетка! — сказал кендер важно.

— Да, он — один из них, — подтвердил владелец гостиницы, спускаясь вниз по лестнице. — Советник Шавас сказала, что мы должны принять их всех и обеспечить любые удобства. Но, — сказал он, качая пальцем перед кендером, — Вы должны оставаться в вашей комнате, а не бродить по городу! Пойдемте! Вот путь!

И прежде, чем пораженный кендер успел возразить, владелец толкнул его вверх по лестнице и закрыл в комнате, запирая за ним дверь.

— Ладно! — сказал Ирвин и сел, чтобы обдумать этот вопрос. — Это хорошо. Что они беспокоятся о моем отдыхе, но они не знают, что я должен выполнить важную миссию. Ноя не хочу расстроить их чувства, после той неприятности, в которую они попали, так что я подожду. Пока они не улягутся в кровати и, затем выскользну.

Когда шаги владельца замерли, все затихло. Ирвин подошел к двери. Прислонив свой хупак к дверному косяку, кендер раскрыл кожаный мешочек, размером с человеческую ладонь. Внутри был набор разнообразных отмычек, сделанных из дерева, каждая была украшена металлическими наконечниками, согнутыми под странными углами и закрученными в необычные фигуры. Ласково проведя по каждой своими пальцами, Ирвин выбрал отмычку V — образной формы и вставил ее в замок. Работая несколько минут, медленно и неторопливо, кендер услышал, как в глубине замка раздался щелчок. Дверь распахнулась.

— Плохой замок. Они должны заменить его. Я скажу им утром.

Пробравшись в зал, он огляделся, чтоб посмотреть, не проснулся ли кто. Никого не было. Ирвин спрятал отмычку в мешочек и засунул его в один из кошелей. Он уже собрался спуститься по лестнице, когда вспомнил о большом и недружелюбном слуге, сидевшем возле входной двери.

— Он наверно заснул. Я не буду тревожить его, — вдумчиво сказал кендер и, повернувшись, пошел в противоположную сторону.

Запертое окно даже не потребовало использования его отмычек, к большому разочарованию кендера. Забравшись, он пополз вниз по решетке и спрыгнул на улицу позади гостиницы. Бренсток — Хол стоял в середине длинного ряда зданий и магазинов на улице Южных Ворот, одной из трех главных дорог в несколько миль длиной, которые очевидно вели к центру Мереклара. Здание было длинным, со стенами этажей, облицованными деревянными панелями светлого цвета, хотя крыша оставалась открытой, демонстрируя белый камень, характерный для всех домов в городе.

Огни Мереклара ярко освещали улицу, за счет волшебства, которое они использовали как неистощимое топливо. Ирвин посмотрел на один из волшебных огней, который парил на высоте, не досягаемой при его маленьком росте. Он подумывал об использовании веревки, которая была обвита вокруг его талии, что бы поймать в ловушку одно из миниатюрных солнц, но решил обождать. В данный момент у него была очень важная миссия — обнаружить посох Рейстлина. Кендер повернулся на право, затем остановился и поглядел назад, вытягивая на шее свою голову. Потом он повернулся налево, но внезапно снова посмотрел назад.

— Ммм, — пробормотал Ирвин. — И в какую сторону мне пойти? Дайте-ка подумать. Если б я был посохом волшебника, то где бы я находился.

Кендер попробовал вообразить себя посохом, но нашел, что это абсолютно бесполезно. Достав сзади рюкзак, Ирвин взял бархатный мешочек, который грохотал с глухим звуком. Н развязал тесемки, открывая множество фигурок: стеклянные кубики для игры в кости, шахматные фигурки из слоновой кости, цветные стержня — все, что используется для игр, требующих удачи, везения и умения. Запустив руку в мешок, он некоторое время водил внутри рукой, вылавливая и разбрасывая игровые кости и фигурки рыцарей. В конечном счете. Он вытащил маленький волчок с указующей металлической стрелкой сбоку, торчащей из середины. Ирвин уселся на землю и установил волчок на белокаменной дороге перед собой.

— Теперь давай посмотрим, отправляться за посохом, — сказал он, протянув указательный палец правой руки к волчку. Глубоко вздохнув, Ирвин запустил волчок. Стрелка остановилась, указывая назад, прямо в Бренсток — Хол.

— Фух! Ты сделал ошибку! Его не может быть там!

Ирвин крутанул снова, но стрелка опять указала на гостиницу.

— Ты сломан?

Кендер рванул стрелку, изгибая ее. Положив волчок на землю, он в следующее мгновение щелкнул по стрелке своим пальцем. Стрелка указала непосредственно в центр города.

— Какое совпадение, это как раз туда, куда я собирался пойти! — счастливо промолвил кендер, пряча волчок в один из карманов его потрепанных, мешковатых брюк. Он направился на север по улице Южных Ворот, с хупаком в руке.

Рейстлин метался на кровати. Его спина выгнулась дугой, его лицо ужасно исказилось — золотая маска, какую можно найти только в театре гротеска. Его рот открылся в крике, но боль пронзила все тело. Он не мог произнести ни одного звука, в груди не было воздуха.

Молния охватила мага, покрывая его синими и белыми сполохами, грозя иссушить его плоть. Карамон, стоявший так близко к брату, насколько было возможно, был вынужден прикрыть глаза от блестящего света. Любовь к брату преодолела его опасения. Он по дюйму перемещался все ближе и ближе к кровати.

Карамон больше не мог смотреть на близнеца. Свет стал настолько интенсивным, что проходил сквозь веки, заставляя видеть вспышки и фантомы, желтые пятна, плывшие перед глазами. Н, тем не менее, он подвинулся ближе, решив оказать какую мог помощь. Потянувшись, он ухватился за руку Рейстлина.

Боль возникла спереди тела Карамона, обтекая со всех сторон, вонзилась в спину синими когтями молнии. Каждый нерв был в огне, пылая так, что его плоть потеряла всякую чувствительность, чувствуя оцепенение. Лавы огня пронзали его легкие, обжигали сердце, пока он не подумал, что взорвется от напряжения.

Он потерял равновесие и упал на одно колено, но быстро ухватился за жесткую ладонь брата. Затем, внезапно, ослепляющий свет ушел. Карамон погрузился во тьму. Он чувствовал, как рука Рейстлина, твердо сжала его руку.

— Это закончилось, братец, — сказал маг, его дыхание было частым и затрудненным.

Ирвин шел в течение нескольких часов, осматривая достопримечательности Мереклара и, вспоминая иногда поискать посох. Он никогда не был в городе, который был бы таким тихим. На улицах никого еще не было. Не было слышно ни звука, даже кошачьих криков, которые он так нетерпеливо ожидал. Ирвин чувствовал, как будто город принадлежит ему — обширный, просторный город, чьи волшебные огни ярко горели для нег, единственного прохожего.

Он остановился осмотреться и задался интересующим его вопросом.

— И по какому пути я должен идти на сей раз? — спросил он громко, затем умолк, быстро закрыв рот. Он не хотел нарушать тишину. Появился кот, изучающе посмотрел на него, и бросился в ночь прочь от него. Через несколько мгновений больше котов выскочило на середину дороги.

— Привет! — сказал Ирвин, начиная подходить, но коты рассеялись во всех направлениях. Кендер наблюдал за ними с умилением.

— Ничего себе! Я думаю, здесь должно быть тысячи котов. Интересно, куда они подевались. Я выясню это!

Роясь в глубоком кармане, Ирвин снова достал волчок и щелкнул по нему пальцем. Стрелка указала назад, к гостинице.

— Глупая вещь, — пробормотал кендер, засовывая игрушку обратно в карман. Он повернулся в направлении, противоположном тому, которое указал волчок — узкому темному коридору переулка, идущего под уклон.

— Это выглядит интересно. Если б я был посохом или котом, то думаю, я был бы там.

Кендер вошел в переулок. Он начал насвистывать любимую походную песню, но, подумав, перестал. В конце концов он не хотел тревожить никого, кто мог бы сейчас спать.

Стены прохода выглядели серыми и грубыми, обычный белый, почти искрящийся камень, лишенный освещения. Ирвин почувствовал, что это место чем — то отличалось, но не мог понять чем.

Шум. Что это было. Эта часть города была оживленной!

Кендер услышал звуки песен и смех людей. Глаза кендера обнаружили горящий костер, где — то слева от большой площади, которую он все же не мог ясно рассмотреть. Ирвин достиг конца переулка и в изумлении осмотрелся по сторонам, остановившись столь внезапно, что чуть не упал. Он вступил на улицу, заполненную маленькими палатками и магазинчиками. Его взгляд метался с места на место, каждый темный и пустынный склад манил его, звал оказаться внутри и посмотреть, что там есть.

Один из магазинов был заполнен яркими цветными драгоценными камнями и украшениями, которые мерцали в лунном свете. В другом продавалась ткань, красиво окрашенная, в еще одном предлагалось оружие. Ирвин протанцевал вперед к центру рынка, задаваясь вопросом, что он должен посмотреть в первую очередь.

Звук крика и бьющихся осколков глиняной посуды заставили его подскочить и оглядеться. Он увидел, что источник красного света от огня струился из окна гостиницы. Он услышал еще один крик, донесшийся из того же самого места.

— Это драка, которую я не пропущу! — закричал кендер в волнении и поглядел в грязное окно, что бы выяснить, чем оно было вызвано. Двадцать мужчин сидело за столами в комнате. Они все были одеты в черную броню, которая показалась кендеру знакомой, хотя он не мог вспомнить почему. Эль и пиво выплескивалось на пол, когда они говорили, их голоса приглушенно слышались через окно. Официантки расхаживали между посетителями, проворно избегая их шарящих рук.

Бармен, неприятно выглядевший человек, протирал стаканы грязным полотенцем позади барной стойки. Ирвин видел, что у каждого из мужчин было оружие — ножи и мечи. Некоторые вложенные в ножны, другие положенные поперек столов готовые к неприятностям.

Встав на цыпочки, Ирвин увидел, как одна из официанток, девушка примерно двадцати лет, с прямыми темными волосами и симпатичной внешностью, наклонилась, что бы поднять разбитую кружку. Один из мужчин, в одежде лучшей, чем у других, ударил ее плоской стороной меча. Он толкнул ее к оконной раме, заставив других мужчин выть от смеха. Изо всех сил, пытаясь устоять, официантка взглянула в окно. Она и любопытный кендер встретились глазами. Женщина упала назад с выражением удивления на лице. Ирвин с интересом продолжал наблюдать.

Официантка подошла к человеку, который толкнул ее. — Я думаю, вам достаточно, мой лорд. Вам лучше вернуться домой.

— Я останусь здесь дальше, — послышался нечленораздельный ответ. — Вы не можете выгнать меня!

— Катрин! — сказал бармен, смотрящий с негодованием. — Пойдите, найдите помощника конюха. Пошлите его за Членом Совета Шавас.

При звуке этого имени, человек, казалось, передумал. Ворча, он шумно отодвинул стул и пошел к двери нетвердой походкой. Деревянная дверь стукнула, открываясь. Почесывая правой рукой живот и левой — затылок, он увидел Ирвина. Уличный свет полностью освещал кендера. Человек, уставившись на шею Ирвина, качнулся вперед.

— Где ты взял это? — потребовал он хрипло, и бросился вниз по короткому лестничному пролету, ведущему от гостиницы. — Это мое!

Ирвин, пораженный положил руку на ожерелье в форме кошачьего черепа и нахмурился. Ему не понравился этот человек.

— Ты пьяный алкоголик! — сказал насмешливо кендер, крепко ухватившись за свой хупак. — Я бы не сказал тебе день сейчас или ночь. Я бы не сказал тебе, что твои штаны расстегнулись, впрочем они это и сделали. Я бы…

Мужчина достиг низа и ухватил кендера за рубашку, хватая кинжал со своего пояса.

— Я убью весь ваш род, паразиты!

— Что? Твое дыхание смердит! — Используя всю свою силу, Ирвин сунул хупак между ног мужчины и ударил его в пах. Человек, сжимаясь, скорчился от боли. Хупак обрушился во второй раз, теперь на голову мужчины, оставляя его без сознания.

— О, дорогой, ты сделал это! — раздался голос. Ирвин увидел официантку, стоящую в дверном проеме. Она была взволнована, но он видел, что она в то же время пытается сдержать смех.

— Ты лучше иди, — сказала она мягко, спускаясь вниз по лестнице. — Он — важный человек в этом городе. Могут быть неприятности.

— Вы подразумеваете тех парней, там? Я могу разделаться с ними! — сказал он значительно.

— Нет. Не их. Только уходи быстрее. И… спасибо, — шепнула она глубоким голосом, мягким и приятным. Стремительно наклонившись, она поцеловала кендера в щеку. Потом. Услышав крики внутри, она махнула ему рукой и побежала вверх по лестнице, закрывая за собой дверь.

Ирвин стоял в переулке, его рука была прижата к щеке, выражение блаженства застыло на его лице.

— Ничего себе! Неудивительно, что Карамон любит целоваться с девушками. Это даже больше забавно, чем взламывать замок!

Карамон стол возле брата и смотрел на него с тревогой.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? Что случилось, Рейст? Что это было?

— Я не знаю, — сказал слабо маг. — Потише, Карамон. Дай мне подумать.

По некоторым причинам, воспоминания возвращали его к детству. У Рейстлина было неопределенное чувство, что нечто подобное случалось с ним раньше. Он помнил яркую цветную одежду и музыку, ел много конфет… печенье. Он казалось, чувствовал запах свежеиспеченного печенья.

Праздник Ока!

Рейстлин быстро сел, воспоминания легко росли в голове, и его вид потух. Он упал на кровать, закрывая глаза, потянулся к посоху, как он всегда это делал, когда слабость настигала его. Когда он коснулся черного дерева, огромная сфера молнии появилась, окружая его руку и освещая комнату синим пламенем.

Карамон вскрикнул в тревоге, но комната вновь стала темной, остатки волшебства израсходовали себя, будучи выпущены и направлены в ловушки мощи посоха.

Рейстлин сел. Ожесточенная улыбка искривила губы, поскольку он вспомнил юность — время, когда он был мишенью для презрения.

Праздник Ока. Один раз в год детям разрешали притвориться, будто они взрослые. Он носил одежды мага, грубо сшитые неуклюжими и нетерпеливыми руками его старшей единокровной сестры Китиары. Она снабдила Карамона снаряжением воина, с мечом и щитом, затем ходила с близнецами от двери к двери, прося специального печень, испеченного в честь праздника. Это был последний праздник братьев вместе с их сестрой. Вскоре она оставила их, что бы найти собственный путь в мире.

Вечером, когда они шли домой, чтобы порадоваться их добыче, Рейстлину внезапно стало плохо, боль сжимала его живот и бока. Его брат и единокровная сестра были вынуждены нести его. Когда он сплевывал, чтобы избавиться от ожесточенного вкуса во рту, то вырвался маленький язычок синего пламени. Он все еще помнил тревожные взгляды, которые видел на лицах брата и сестры.

Утром Рейстлин чувствовал себя прекрасно. Болезнь больше никогда не повторялась, и ни Брат, ни сестра не рассказывали никому, что случилось.

Рейстлин думал, что теперь он начинает понимать.

— Дай мне мою сумку, — приказал он брату.

Заинтригованный Карамон повиновался. Маг порылся в ней. Вытащив маленькую книгу, он просматривал страницы. Карамон, заглядывая через плечо брата, увидел только ряды и колонки чисел, написанных на желтоватых страницах. Здесь были обозначены фазы и положения лун. Некоторые даты напротив чисел были обведены кругами, когда положение этих двух лун приходилось на одну точку. Рейстлин продолжал листать книгу, остановившись на середине. Открыв пошире книгу, он уложил ее на кровати перед собой. После мгновений тихих расчетов, он закрыл ее и бросил обратно в сумку..

— Что? — спросил Карамон.

— Праздник Ока, — сказал Рейстлин, — помнишь, давным-давно. Когда мы были маленькими.

Глаза Карамона сощурились в задумчивости. Внезапно его рот открылся.

— Пусть я буду проклят, — пробормотал он, уставившись на брата, — что это означает? Это просто праздник, и все.

— Для большинства из вас — да, — сказал Рейстлин несколько горько. — Это время, чтоб наряжаться и нарушить рутину унылого существования. Но для нас, магов, это гораздо большее.

— Да, я помню, — сказал Карамон. — Вы можете предлагать свою магию более свободно.

— Вот еще! Это наименьшее из всего, — в нетерпении зарычал Рейстлин, — это действительно время большой силы. Это началось давным-давно. Когда три мага великих и беспрецедентных умений дали жизнь своему ремеслу, закончив свое существование, так как это иссушило их души. Они использовали энергию, что бы создать силу бесконечно более мощную, чем каждый из них смог бы создать самостоятельно.

Карамон неловко передвинулся, как он обычно делал, когда близнец обсуждал свое тайное ремесло.

— Некоторые мистические тексты заявляют, что каждый волшебник был посвящен одной из трех лун, — продолжил Рейстлин. — Доброй, нейтральной и злой — колдовство требовало присутствия всех троих для поддержания равновесия в мире. Некоторые тексты говорят, что маги наложили заклятья, чтобы обыграть в будущем свои божества, надеясь. Что их союз даст им власть, когда настанет время. — Рейстлин пожал плечами. — Маги выбрали игру, но кости в игре бросают боги. Маги умерли, энергия осталась неиспользованной. Тексты говорят, что энергия будет выпущено только, когда Великое Око будет в небесах.

— Великое Око?

— Не прерывай меня, если хочешь узнать продолжение. Фестиваль этого года отличается от других, потому что все три луны, включая черную луну Нуитари, двигаются к редкому соединению. Они формируют Великое Око — сферу красного, серебренного и черного цвета в ночном небе, глядящий на Крин с непостижимыми намерениями.

Рейстлин сделал паузу, пристально глядя на брата своими золотыми глазами со зрачками песочных часов.

— Это произошло лишь однажды в истории мира — в течение Катаклизма.

Карамон покачал головой.

— Праздник Ока бывает каждый год. Ты никогда не болел прежде. За исключением того раза.

— Согласно моим книгам, в ту фестивальную ночь у меня была такая же странная болезнь, потому что две луны Солинари и Лунитари находились в конвергенции. Такое происходит более часто, но все же не очень. В этом году, согласно тому, что я прочитал, такое соединение повторяется вновь. Мои дальнейшие вычисления подтвердили, что черная луна древней забытой богини Такхизис, Королевы Тьмы — соединяется с ними, образуя Великое Око. То, что я чувствовал много лет назад, было началом сбора силы, которая прольется в течение этого фестиваля. Многое объясняется, — добавил он, думая о белом луче и понимая теперь, почему он смог его увидеть.

— Возможно тебе, но не мне, — фыркнул Карамон, зевая. Он тревожно посмотрел на брата. — Эта болезнь может случиться снова?

Но Рейстлин, погруженный в размышления, не ответил.

Ирвин шел обратно мимо череды кирпичных домов по улице, ведущей от южных ворот.

— Определенно всем нравиться это ожерелье, — сказал он себе гордо. — Я доволен, что нашел его. Черт возьми, я устал. Быть великим воином и целоваться с девушками действительно забирает много сил у парня.

Ирвин вернулся к Бренсток-Холу и с восхищением увидел, что на улице были раскидано множество игровых фигурок и кубиков для игры в кости. Он собрал их все и рассовал по карманам брюк, спрашивая себя, откуда они тут взялись. Большой и недружелюбный слуга все еще охранял вход в гостиницу. Кендер любезно позволил ему отдыхать и прошел за гостиницу, где залез на решетку и поднялся в окно.

— Я только зайду и расскажу Карамону о моем приключении, сказал он, подходя к двери близнецов и громко постучав в нее.

Сонный Карамон бросился открывать двери.

— Ты! — посмотрел он с негодованием на кендера. — Ты знаешь, сколько сейчас времени?

— Нет! — бодро ответил Ирвин. — Но если ты хочешь, я могу узнать. В зале есть часы. Я… — рот кендера остался открытым. Он смотрел.

— Посох Рейстлина!

— Да. Ну и что?

— Но он был… Я подразумеваю, что я пробовал… Это только…

— Увидимся утром, Ирвин! — прорычал Карамон, захлопывая дверь, и чуть не прищемив любознательный нос кендера.

— Как замечательно! Он должно быть вернулся сам! Однако, — добавил Ирвин, — он должен был сказать мне об этом раньше, прежде, чем я попал в неприятности, отправившись на поиски.

Зевая, он решил пойти в свою комнату, но не мог вспомнить, где она была. Он прокрался вниз, в темный обеденный зал, раскрыл свою сумку и расстелил спальник бод большим обеденным столом.

Женский крик эхом отразился от стен гостиницы, разбудив Карамона. В следующий момент по ступенькам загрохотали шаги, и раздался стук в дверь. Силач быстро обернулся, чтобы посмотреть на Рейстлина, в надежде, что маг не пробудится от своей дремоты. Мускулы на лице брата дергались, он беспокойно ворочался в своем сне.

Карамон вскочил на ноги, усталость уже покинула его мышцы, и промаршировал к двери.

Рывком открыв ее, он столкнулся с владельцем, которого мельком видел вчера вечером.

— Остановите этот разбой, — шепотом сказал Карамон. — Мой брат болен.

— Пожалуйста, уважаемый сер! Я знаю, что вы важные люди, друзья члена Совета, но вы должны помочь мне! Ваш друг нападает на моих посетителей!

— Мой друг, — воин осмотрел комнату, пытаясь вспомнить, не забыл ли он кого. Ответ пришел. — Ирвин! — простонал он.

— Пожалуйста, сер, пожалуйста! — владелец гостиницы повис на руке Карамона, пытаясь вытащить того за дверь.

Воин застыл и посмотрел прямо в глаза владельцу.

— Не позволяйте ничего, что могло бы потревожить моего брата! — он держал толстый палец перед носом хозяина для значительности.

— Конечно, нет, — ответил владелец, тяжело сглатывая. Теперь, пожалуйста, верните разум вашему другу, сер.

— Разум? Кендеру? Это что — то новенькое! — пробормотал он на одном дыхании, мягко прикрывая дверь.

Карамон вошел в зал, и глаза его расширились в недоумении. Ирвин стоял на маленьком дубовом столе в углу обеденного зала, угрожая персоналу гостиницы хупаком в его руке. Что — то белое было на его голове.

Один из поваров, большой полный человек, размахивал огромным мясницким ножом.

— Я обрублю твои уши! — угрожал он, придвигаясь к кендеру.

— Выколи тогда и мои глаза! — насмехался кендер. — Тогда я не буду видеть твое уродливое лицо! — Хлоп! Хупак взлетел и хлопнул человека по носу.

— Давайте! Кто следующий! Я могучий воин — Ирвин Волосетка! — он описал хупаком широкую дугу, поскольку остальные попытались приблизиться. — Уважаемый мужчинами! И любимый женщинами!

Вздыхая, Карамон подошел. Увидев друга, Ирвин предупредил. — Отойди от меня подальше. Во мне дух великого кендера — берсеркера, который не появлялся на Крине давным-давно.

Карамон перехватил палку, которая по дуге неслась к его голове, дерево с громким звуком ударило его по ладони. Этот звук заставил многих в комнате вздрогнуть от сочувствия.

— Хватит, Ирвин! — воин выворачивал хупак из рук кендера.

— Доставай свой меч, Карамон! Порази их! — закричал Ирвин, спрыгивая со стола. — Они напали на меня.

— Атаковали тебя? — уставился Карамон на кендера. — Что, во имя Бездны, находится у тебя на голове?

Лицо Ирвина поменяло выражение справедливого гнева на маску невиновности, перед тем как сказать.

— Это мои волосы, Карамон.

Воин оглядел кружевной шлем, обмотанный вокруг хохолка кендера. Шлем выглядел знакомым. Это была…

— Подвязка! — сказал силач внезапно. Лицо воина залилось темной краской. Потянувшись, он сорвал часть женского нижнего белья с головы кендера. — Я слышал о кендерах множество вещей, — прошипел он в ухо кендера, тряся его так, что у того начали стучать зубы. — Но как ты умудрился украсть это?

— Проблема в том, — сказал хозяин, отступая от двери, где он ожидал окончания сражения, — что этот… человек… решил украсть.

— Кража! — глаза Ирвина расширились в негодовании. Только это он и смог сказать в негодовании.

— Сер, — продолжал владелец, — молодая леди садилась завтракать, когда этот человек… ммм…

Игнорируя владельца гостиницы, Карамон внимательно посмотрел на Ирвина.

— Что случилось? — спросил он со вздохом, зная, что сейчас получит длинное и запутанное объяснение.

— Хорошо, вчера вечером я пошел на улицу, что бы забрать посох Рейстлина, который он оставил на улице, когда я к нему подошел, то посох исчез. Я подумал, что должен пойти и найти его — ты же знаешь, Карамон, как много твой брат думает об этом посохе. Ну так вот, я пошел назад…

— И я запер тебя в твоей комнате, — прогремел владелец гостиницы. — Член совета Шавас не хотела, что бы кто — то бродил по городу ночью, — он добавил торопливо для Карамона. — Маленький дружок мог бы травмироваться.

— Хм, — хмыкнул Карамон.

— Ну ладно, так или иначе, — решил продолжить Ирвин, великодушно игнорируя, что его назвали «маленьким дружком», — я пошел бродить по городу и увидел много котов, потом я нашел бар, где должно было быть забавно. И там было забавно! Там был человек, попробовавший убить меня, Карамон! С ножом! И, что ты думаешь? Я отбил удар! Трах! По голове своим хупаком! Тогда, самая красивая девушка, которую я когда — либо видел в своей жизни, поцеловала меня в щеку! Так, как если бы я был тобой, Карамон. К тому времени я хорошо утомился, так что я вернулся сюда, увидел на земле фигурки для игр и собрал их, и поднялся по решетке в окно.

— Что? — завопил хозяин.

— Шшш, — прошептал Карамон, чувствуя, что они приближаются к важной части.

— Я пошел в вашу комнату, а посох Рейстлина уже вернулся сам! Это было замечательно, за исключением того, что я попал в действительно большую неприятность и это, возможно сыграло свою роль. Я забыл номер своей комнаты, так что я пришел сюда и заснул под столом, а когда проснулся, та женщина садилась прямо на меня, и я увидел, как эта часть одежды сама скатилась с ее ноги. И когда это, — сказал он, указывая на подвязку, свалилось и обвилось вокруг лодыжки, я испугался, что это сможет повредить ей. И забрал. Я предполагаю, ты услышал ее крик, а? И после этого она упала в обморок. А все эти люди набросились на меня. Без причины. — Сердито добавил Ирвин.

Лицо Карамона все еще пылало, когда он держал подвязку, он посмотрел вокруг смущенно и удивленно, не зная, что с ней делать.

— Я возьму ее, сер, — предложила одна из служанок.

— Да, спасибо, — Карамон с облегчением передал ее. — Он действительно не хотел причинить никому неприятности, — сказал Карамон владельцу гостиницы. — Он просто находился не в том месте и не в то время. Я буду присматривать за ним, такого больше не повториться.

— Надеюсь, что нет, — сказал владелец, немного успокоенный.

— Пожалуйста, передайте наши извинения молодой леди, — добавил Карамон, ведя Ирвина вверх по лестнице.

— Я надеялся, что получу другой поцелуй, Карамон! — бодро сказал кендер. — Парень! Это было забавно!

Рейстлин стоял у окна и смотрел вниз на улицу. Днем было не намного больше людей, чем ночью. Те, кто направлялся по собственным делам, шли с опущенными головами, бросая скрытые взгляды на дорогу. Рейстлин видел города во власти чумы. Он мог почувствовать опасность в воздухе. Сейчас он думал, что смог бы обнаружить этот запах.

И еще, там был луч, сиявший вдоль белого каменного тротуара.

Карамон вошел в комнату позади Ирвина, подталкивая кендера вперед, так чтобы у него не было шанса сбежать. Рейстлин медленно обернулся от окна.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Карамон.

— А как я могу себя чувствовать? — отрезал Рейстлин. Видя взгляд Карамона, маг покачал головой. — Извини, братец. Я чувствую себя так, будто на мне висит сокрушительный груз. Как будто меня послали сюда сделать что — то важное, а я понятия не имею — что. И у нас не много времени, что бы сделать это!

— Что ты имеешь в виду? У нас все время мира, — сказал уверенно Карамон. — Я заказал завтрак. Он будет через мгновение.

— Время! — Рейстлин вернулся к окну и посмотрел на белый луч. — …Что бы найти ворота, что бы быть там, когда время наступит. У нас нет никакого времени, братец. У нас его только до Праздника Ока. Три дня.

— Ха? — нахмурился Карамон.

— Это пророчество, то что ты сказал, не так ли, Рейстлин? — проорал Ирвин. — Я помню ее, смотри. «Тьма пошлет своих адептов, скрытных, черных, чтоб ворота отыскать и быть там, когда наступит время». Я люблю истории, а вот еще хорошая история. Я рассказывал вам про Диззи Длинноязыкого и минотавра?

— Я думаю. Ты потерял кое — что, — сказал Карамон, вываливая на пол содержимое одного из мешочков Ирвина.

Фарфоровые и из слоновой кости фигурки покатились по дереву, дна из них подкатилась и остановилась у ног Рейстлина. Нагнувшись, он поднял ее. Это была маленькая желтоватая статуя, вырезанная похожей на красивую женщину, королеву, злобную и властную. Развернув, что бы посмотреть на подставку, на которой та стояла, он увидел знак, определяющий ее как Темную Королеву в одной из любимых игр мага. Воины и маги.

— Это не может быть совпадением. Пробормотал он. — «Коты решают судьбу» и они исчезают. Наступает время Большого Глаза, когда невообразимая мощь ждет тех, кто может использовать ее. Если б я был Темной Королевой, то я бы выбрал именно это время. Что бы вернуться в мир, — голос Рейстлина умер.

Карамон усмехнулся.

— Не говори ничего подобного этому, Рейст. Ты сам сказал. Совпадение. Мы найдем котов, и будет совершенно логическое объяснение их исчезновению. Может он будет походить на ту историю о парне с флейтой, который, войдя в город и играя на ней, вывел всех крыс за пределы городских стен..

— Но ты забыл конец истории, братец. В конце трубочист вернулся и увел детей.

Карамон сделался тихим. Он не думал. Что сможет помочь какими — либо вопросами.

Посмотрев на фигурку еще некоторое время, Рейстлин вернул ее кендеру. Кендер осмотрел ее так же тщательно, как и волшебник, но не нашел ничего интересного. Это была всего лишь фигурка игры.

— Судьба шагает свободно, — вздыхая, сказал Карамон, повторяя одну из его любимых пословиц. — Что будем делать теперь?

— За это время мы исследуем Мереклар.

— Как насчет встречи с этим советником Шавас? Не должны ли мы встретиться с ней?

— Я думаю, я позволю ей встретиться со мной, — прохладно произнес Рейстлин.

— Вы чужаки, так что вы не видите это так, как это делаем мы.

— Думаю, нет, мадам, — сказал Карамон. — Как на мой взгляд, так эти места наводнены котами.

— Нет, сер, нет. Где когда — то были тысячи, теперь остались немногие. Совсем немногие, — сказала старуха.

— Это правда, — добавил мужчина, сидевший рядом за столом. — С утра и до вечера коты бродили по улицам. Белые, серые, коричневые, полосатые, пятнистые. Всех видов.

— Кроме черных, — вмешалась старуха. — мы никогда не знали, почему среди них нет черных котов.

— Некоторые считают, что пришли маги и забрали черных, мрачно и с негодованием глядя на Рейстлина, добавил мужчина.

Рейстлин поднял бровь и глянул на брата. Карамон, чувствуя неловкость, уткнул голову в кружку пива.

Три спутника бродили по всему городу, рассматривая достопримечательности. Но всякий раз, когда они натыкались на таверну, Рейстлин настаивал на том, что бы войти внутрь. Он предоставлял большинство разговоров брату, красивый, добродушный силач легко сходился с людьми, и они тоже тянулись к нему.

Сначала Карамон задавался вопросом, чем они собираются платить, за то, что выпили, но Рейстлин всякий раз показывал бляху, и при виде ее никто не спрашивал у них о деньгах. Рейстлин внимательно наблюдал за кендером, следя, не проявит ли кто интерес к необычному ожерелью с черепом, которое носил Ирвин.

— Мы всегда оставляли тарелки с едой и мисочки с молоком возле двери для наших котов — сказал воину мужчина средних лет, — хотя иногда мы просто оставляли двери открытыми, что бы коты могли войти в дом и присоединиться к нашему завтраку.

— Они всегда бродили по улицам или паркам, ожидая, что их приласкают, объяснила молодая официантка, не сводя с Карамона глаз. — Ни кто и не думал причинять им вред! В конце концов он должны были спасти мир! — Остальные в таверне согласно кивали.

— А вы не видели здесь парня, играющего на флейте, — начал было Карамон, но его брат послал ему такой злобный взгляд, что большой воин умолк. Они встали, чтоб уходить.

— Проклятые маги из Бездны! — сказал один мужчина, когда Рейстлин отошел.

— Как грубо! — воскликнул Ирвин.

Карамон повернулся, сжимая кулаки, но Рейстлин положил руку на сжатую ладонь брата.

— Мир, Карамон.

— Как ты можешь позволять говорить им подобные вещи? — возмутился воин.

— Потому что я понимаю их, — сказал Рейстлин своим шепчущим голосом. — Эти люди находятся во власти страха, — добавил он, когда они вышли на улицу. — Они прожили в этом городе всю жизнь, и вот, одна из вещей, которую они считают священной, исчезает по неизвестной причине. Я — легкая мишень, потому что я тот, кого можно обвинить.

Он смотрел на дорогу. Белый луч был там, направляя его. Они не сошли с его направления, начиная от самой гостиницы. Хотя ни Карамон, ни Ирвин не могли видеть его.

— Дои советника? Идите прямо по улице, — сказал Карамону мужчина в ответ на его вопрос.

— Спасибо, — ответил воин, возвращаясь к брату и кендеру, сидевшими за столиком на улице возле другой таверны.

Они видели несколько котов с момента их прибытия в Мереклар. Иногда они проходили мимо спутников. У Карамона было странное чувство, будто его тщательно изучали и исследовали зеленые, не мигающие глаза. Их подбежало еще больше, и теперь Ирвин был окружен котами. Кошки вспрыгивали ему на плечи, трогали хохолок каштановых волос, терлись о его шею. Кендер был чрезмерно рад их вниманию и очень хотел поиграть со своими новыми друзьями.

Рейстлин со своей стороны сидел тихо и один. Ни один из котов не подошел к нему.

— Взгляни на это, — услышал Карамон шепот женщины и увидел, как она указала на мага.

— Я вижу, — ответил ее компаньон. — Я никогда не видел, чтоб наши коты так недружелюбно относились к кому — либо.

— Возможно они знают что — то, чего не знаем мы.

Третья женщина прошипела. — Держу пари, что маг имеет некоторое отношение к исчезновению котов. В конце концов, не было никаких проблем, пока он не пришел сюда.

— Ваши проблемы начались раньше, чем мы пришли, — горячо возразил Карамон, но снова брат просверлил его предупреждающим взглядом и силач проглотил слова.

— Я слышал, как говорят, будто бы люди их профессии ответственны за все зло в мире.

Маг проигнорировал их слова. Он непринужденно сидел на стуле, потягивая изредка местный напиток, называемый кьява. Горячий напиток наполнил его тело долгожданной теплотой, хотя день был не особенно холоден и он был одет в красные одежды, окутывающие его с головы до пят.

Карамон сел и попробовал поговорить с братом перекрикивая хихикающего Ирвина.

— Охранник говорил нам, что мы должны следовать по улице Южных Ворот к центру города. Где найдем дом члена совета. Он говори, что все дороги ведут туда. И мы не заблудимся.

— Тебе не кажется, что это немного необычно? — спросил Рейстлин. — Дом точно в центре города.

— Да, я думаю, что это странна, но впрочем, все это чертово место странное, — пробормотал Карамон.

— Я думаю, нам нужно посмотреть на этот дом, — Рейстлин дотронулся до плеча Ирвина. Коты прекратили играть с кендером и обернулись, уставившись на мага и застыв на месте, словно они были статуями.

— Ирвин, — сказал Рейстлин, косясь на котов, — пора уходить.

— Хорошо, — сказал кендер, всегда готовый пойти куда — ни будь, где его еще нет. — Пойдемте, коты. Я должен идти. Двигайтесь.

Когда коты не двинулись с места, он начал медленно вставать с плетеного стула. Коты попрыгали с него, но не сводили глаз с Рейстлина.

Маг опустил капюшон на лицо, закрывая тонкие золотые особенности от света дня, находя убежище в тени одежд. Взяв в руки посох Магиуса, он пошел по улице, Карамон и Ирвин сзади.

Коты, постояв мгновение, тоже пошли вслед за спутниками, держась в десяти футах сзади.

— Взгляни на это! — сказал Ирвин в восхищении.

Рейстлин остановился и посмотрел вокруг. Коты тоже остановились. Рейстлин пошел снова, и животные тронулись вслед за ним. Коты прибывали, что бы присоединиться к их товарищам, и спутники сопровождались толпой, состоящей из меха, хвостов и светлых глаз, бесшумно следующих за ними.

— Почему они это делают? — спросил кто-то.

— Не знаю. Возможно он держит их под заклятьем или чем-нибудь еще!

— Сомневаюсь. Он знает, что бы мы сделали с ним, используй он на наших котах какое-нибудь колдовство!

Внезапно Рейстлин повернулся и сдернул капюшон с головы. Коты рассеялись, убегая, покидая улицу с магом.

Карамон бывал во многих крупных городах и местечках в своей жизни, но никогда не был в городе подобном Мереклару. На небольшом отрезке вдоль по улице Южных Ворот попадалось больше мест, предлагающих еду и питье, чем Карамон знал во всех виденных им селениях.

— И окна, — сказал силач в удивлении, — где люди берут деньги на стеклянные окна?

Было множество видов магазинов, продающих невиданные вещи. Они прошли книжный магазин с вывеской «Оксфорд» красовавшейся в окне. Впереди на деревянной подставке был выставлен огромный словарь, открытый на середине. Рейстлин смотрел на том и вздыхал в тоске. Указанная цена была невероятной, больше, чем Рейстлин мог предположить заработать за всю жизнь.

Поскольку маг свернул с главной дороги, все больше людей останавливалось и только и делало, что пялилось на красные одежды, скрывавшие человека силы. Некоторые дети подходили к Рейстлину и тянулись, чтобы дотронуться до странного черного деревянного посоха с золотым когтем, и синим кристаллом шара. Маг не убирал посоха из пределов их досягаемости. Казалось, что когда они пытаются дотянуться, черная палка отодвигалась сама.

Карамон тоже привлекал внимание. Мужчины смотрели на него, завидуя его силе и молодости. Женщины наблюдали украдкой, восхищаясь его сильными руками, широкой грудью, волнистыми волосами и красивым лицом.

— Эй, Карамон, почему все девушки уставились на тебя? — спросил задумчиво Ирвин. Когда воин смотрел в их сторону, все девушки краснели и прятали свои лица в руках, хихикая при хитром взгляде Карамона и его улыбке.

— Наверно никогда не видели такого большого меча, — ответил Карамон подмигивая. Рейстлин презрительно фыркнул.

Через час, путешественники увидели дом Шавас. Ирвин своими острыми глазами смог различить некоторые детали.

— Мне кажется, что дом окружен садом. И окна сделаны из цветного стекла.

Рейстлин слушал описание кендером дом советника с интересом, но не говорил ни чего. Если сказанное кендером было точным, то дом значительно отличался от любого другого в городе. Маг смотрел вперед, опираясь на посох для удобства, а не по необходимости. Маг чувствовал себя необычайно свежим, даже приободрился после ночи испытания. Белый луч сиял прямо у ног, становясь ярче и яснее с каждым сделанным шагом.

Скоро все спутники могли видеть дом, стоявший на земляном холме, который начинался там, где заканчивались белые дороги и тротуары. Насыпь находилась выше уровня города и каменной дорожки к дому и к рощам вокруг. Вершина холма была достаточно большой и достаточно плоской, что бы вместить маленький водоем, потоки воды из которого бежали к красочным садам вокруг особняка.

Рейстлин остановился, его пристальный взгляд с восхищением изучал стеклянные мозаичные окна. Очарованный, он наблюдал, как солнечный свет отскакивал от цветных стекол, отражаясь разнообразными цветами, которые сияли в его глазах красным, синим, зеленым, белым и черным. Пять цветов. Это напомнило ему о его сне. Пять цветов…

Маг моргнул глазами и увидел, что стекло было ни чем иным, как скрепленными ведущими стеклянными полосами, согнутыми в странные формы, казавшиеся знакомыми.

Когда он попытался ухватить, где он видел их прежде, память отказала.

Рейстлин внезапно почувствовал себя слабым и не способным идти дальше.

— Карамон! — позвал он, его голос достиг ушей брата, бывшего на небольшом расстоянии впереди. — Я должен отдохнуть.

Маг резко опустился на стул, стоявший возле другого магазина кьявы. Его дыхание было прерывистым, облокотившись спиной, он снял капюшон с головы, поскольку увидел, что Карамон спешит к нему. Возбужденная девушка из обслуги, вышла из магазина, неся два кубка крепкого темного варева.

— Нет, — сказал силач, — ему нужна горячая вода.

— Это будет великолепно, братец. — Рейстлин выхватил напитки из рук девушки. Когда брат поднял на него вопросительный взгляд, он сказал. — Я только немного устал от прогулки.

Рейстлин проводил время, держа смехотворно маленькую чашку двумя пальцами и медленно глотая. Ирвин уселся счастливый и начал рыться в своих кошелях.

— Посмотри на это! — сказал кендер, доставая кристаллическую иглу с прожилками золота. Я нашел ее лежащей на улице. Я решил, что если он валяется на улице, значит никому не нужно. И еще я нашел это, — Ирвин показывал расшитый блестками шар с желтой лентой пришитой к нему.

— Верни его мне, — завопил Карамон, наклоняясь через стол и нащупывая пальцами кендера.

— Это мое! Я нашел его!

— Это было у меня раньше! Та девушка из гостиницы дала его мне, и он много значит для меня!

— Тогда ты не должен был терять его, — назидательно заметил кендер, возвращая шар его законному владельцу. Он сверкал, ловя солнечный свет и отражая его. — Я клянусь, Карамон! Ты настолько небрежен! К тому же это хорошая игрушка для кота. Они любят такое. Посмотри, каким взглядом черный кот наблюдает за ним.

Рейстлин подался вперед на стуле.

— Какой черный кот?

— Тот черный кот, — ответил Ирвин, указывая за спину мага. Рейстлин повернулся лицом к животному. Кот не особенно большой и очень, очень черный сидел спокойно и смотрел на мага широкими синими глазами.

— Сюда, киса, киса, киса, — Карамон подергал игрушкой на ее веревочке.

Кот постоял мгновение, соревнуясь взглядом своих голубых глаз против черных песочных часов. Потом кот поднялся с того места на белом камне улицы, где он лежал и спокойно прошел мимо Рейстлина. Животное ударило по шару три раза и снова село, наблюдая за Карамоном, как до этого наблюдало за его братом.

Ирвин, не желая быть обойденным вниманием кота, нагнулся и погладил его черный мех. Кот не показал ни каких признаков удовольствия или раздражения. Он коротко взглянул на кендера, пред возвращением к наблюдению за Карамоном. Карамон уговаривал его поиграть с шариком. Рейстлин наблюдал, потирая пальцами дерево посоха.

Это был первый черный кот, которого он увидел в заполненном ими Мерекларе и он собрался бросить заклинание, которые показало бы, не был ли кот фантомом, сотворенным фокусником — когда открытая карета, запряженная двумя белыми лошадьми, вывернула из-за угла и прогрохотала по улице. Герб на двери кареты был такой же самый, как и на бляхе.

— Член совета, — сказал Рейстлин, подталкивая брата.

Карамон огляделся. Ирвин подпрыгнул в волнении на ноги. Черный кот присел позади кендера, скрывшись из виду.

— Остановите здесь, — послышался звонкий голос. Карета остановилась напротив магазина кьявы. Из нее вышла женщина. Она была одета в легкий колышущийся белый шелк, ее кожа была столь же бледной, как и ткань, которую она носила. Темные волосы были туго обмотаны вокруг головы толстой косой. На шее, висел красный опал, подвешенный на золотой цепочке.

Женщина властно посмотрела на троицу.

— Я — Член Совета Шавас. Прошу вас присоединиться ко мне за обедом.

Затем она ушла и ее лошади, запряженные в карету, укатили в сторону особняка на холме, ее глубокий чувственный голос, отзывался эхом в головах путешественников.

— Моя семья живет в Мерекларе не так давно, — сказала советник Шавас, сидя перед камином в главной библиотеке ее особняка, после роскошного обеда, с большим нетронутым стаканом бренди в прекрасных руках. Пламя играло позади нее, бросая мерцающие огни и тени на точеную фигуру. Она свободно говорила с братьями, так будто знала всю их жизнь. Ее красота была несравненна. Ее голос был подобен сладкому тягучему янтарю.

Не удивительно, что тогда ни Карамон, ни Рейстлин не заметили отсутствия кендера.

— И вы говорите. Что Ваши предки жили в сельских окрестностях? — спросил Рейстлин, придвинувшись к огню. Он держал стакан бренди в своей золотой руке, и оно также оставалось не тронутым, маг не желал жертвовать своим самообладанием ради физического удовольствия. Капюшон был отброшен назад и огонь вспыхнул в его глазах, заполняя их темноту пламенем.

— Да, это верно, однако я не уверена в точном местоположении, — ответила член совета.

Рейстлин видел, что хотя она говорила и с ним, и с братом, но держала свой пристальный взгляд на нем. И он не видел в ее глазах ненависти или страха, хотя он привык наблюдать подобное в глазах других женщин. В глазах этой женщины он видел обаяние и восхищение. И это заставляло его кровь кипеть.

— Возможно их происхождение может быть найдено в этой библиотеке? — предположил Рейстлин, протягивая руку, что бы указать на тысячи объемных книг, выстроившихся вдоль стен. Он помнил то, что ему сказали — некоторые из них были магическими.

— Если хотите, я мог бы помочь Вам в поисках.

— Да, думаю, очень бы хотела, — сказала член совета. Небольшой румянец залил ее кожу. Она поглядела в свой напиток, потом снова подняла свои большие глаза на мага.

Рейстлин изучал женщину перед ним. Что — то было неправильно, что — то беспокоило, ворча и требуя его внимания. Но ослепленный ее красотой, он не мог думать ни о чем. Возможно дело было в самой Шавас. Она сказала им многое и… ничего. Он чувствовал, что она скрывает кое — что, кое — что, что покажет ему одному. Маг бросил острый многозначительный взгляд на брата.

Карамон притворился, что ничего не заметил. Он знал о постоянных манипуляциях Рейстлина и его маневрах, пути, на котором он дозволяет тонкому намеку достичь заинтересованных ушей, давая ссылки на вещи, которые он только предположил, принуждая его добычу решать, где была утечка информации, которая тщательно скрывалась от посторонних. Силач всегда стыдился потребности мага показывать свое умственное превосходство над другими. Кроме того, Карамон не хотел оставлять присутствие этой красивой женщины. Карамон отметил, что хотя она и говорила постоянно с Рейстлином, смотрела он а на него.

— Хорошо Мастер Маг, сказала Шавас, ломая ставшую неудобной тишину. — Вы и ваш брат поможете городу в час его серьезной нужды?

— Здесь сказано, — заявил маг, вытаскивая скатанный лист пергамента из-под своих одежд, — что плата за работу договорная. Действительно, для чего существует столько комнат для переговоров?

— Плата, указанная Министром Финансов — десять тысяч стальных монет, — сказала Шавас.

Рот Карамона широко открылся. Десять тысяч стальных, было больше, чем он мог увидеть за всю жизнь, не говоря уже сразу. Мысли о том, что можно купить на такую большую сумму проносились в его голове: гостиница! Нет огромная таверна с камином в середине, дюжиной комнат и конюшней на заднем дворе. Он вообразил, что дом взгромоздился высоко на деревьях валлинов и настолько возбудился, что начал бродить по комнате, врезаясь в предметы и опрокинув маленький стул.

— Карамон, — раздраженно сказал Рейстлин, — где Ирвин?

— Я не знаю, — ответил Карамон, — сегодня не мой день приглядывать за ним.

Член совета выглядела встревоженной, ее лицо заполнилось внезапным предчувствием.

— Я не хочу, что бы он блуждал по моему дому! Здесь слишком много драгоценных вещей, которые не должны быть тронуты!

— Вы бы пошли, поискали его, сер.

Карамон посмотрел в глаза женщины и понял, если бы она попросила отправиться его в Бездну и найти там пятиголового дракона, он бы отправился немедленно.

— Будьте уверены. С радостью, моя леди, — сказал он. Он вышел из комнаты боковой дверь, громко захлопывая ее за собой.

Рейстлин стоял возле стула, поддерживая себя посохом, хотя он был утомлен не более, чем днем. Подойдя к книжной полке, он прислонился к ней, бросая украдкой скрытые взгляды на тексты. Возможно его безотносительное беспокойство происходило от книг.

— Есть кое — что, о чем я должен спросить Вас, моя леди.

— Называйте меня Шавас. Пожалуйста, сказала она, подходя ближе к нему.

Маг провел золотой рукой по корешкам нескольких книг. Пыль собралась на его пальцах, и он одарил прекрасный серый порошок хмурым взглядом, нелюбовь к обработке полученных текстов. Он тер пальцы, позволяя пыли падать на ковер.

— Является ли наш успех ценным для вас?

— Боюсь, что не понимаю вопрос, — ответила Шавас, качая головой и поводя арочными бровями.

— Это очень просто, советник, — сказал Рейстлин, подсознательно перемещаясь ближе к ней. — Какие ценности вы вложили в наш успех?

— Это означает спасти целый город и целый мир, конечно. Это означает все для меня, потому что если вы не преуспеете, то не будет ничего, лишь темнота и отчаяние.

Шавас сказала это небрежно, без неуместного волнения. Она даже немного улыбнулась, как будто темнота и отчаяние не были для нее чем — то, с чем она не смогла бы обращаться.

— Что вы ждете, чтоб я сказала? Что ваш успех стоит богатства целого города? Что вы можете взять, что ни будь, что вы хотите, Мастер Маг? — Она заманчиво поглядела на Рейстлина.

Он почувствовал, как его тело реагирует на ее присутствие и сердясь немедленно поднял свою обороноспособность.

— Я не мастер Маг. Я еще не достиг того высокого уровня, — сказал он со смиреной насмешкой. — Простите, я только спрашивал о принципе. Я очень сожалею, если Вы чувствуете себя оскорбленной, — добавил он, натягивая капюшон своих красных одежд на голову.

Советник далеко отошла от него. — Тогда вы соглашаетесь на наши условия?

— О нет, я этого вообще не говорил. Мне нужно время, что бы все рассмотреть, — сказал маг из глубин своих одежд.

— Вы ответите мне завтра? — спросила Шавас с легким нетерпением.

— Возможно, — Рейстлин вернулся к огню и поразился, почувствовав, что Шавас придвинулась снова, что бы стоять рядом с ним. Золотая маска на месте. Он резко спросил:

— Что — то не так, советник?

— Нет, — сказала она, отступая не много и проводя рукой по ожерелью, которое носила на шее. — Только я никогда не была так близко к магу прежде.

— У вас нет никакого мистика в Мерекларе? — спросил Рейстлин, повышая голос.

— Да, настоящего нет. Ни какой маг не вступал в Мереклар вот уже долгое время.

— И почему это, интересно?

— Я не знаю, — пожала Шавас белыми плечами. После мгновения раздумий она добавила, — жил какой-то волшебник в горах. Но я слышала, что он давно был убит некоторыми… злыми силами.

— Призраками, — сказал Рейстлин с полуулыбкой.

— Кем? — женщина выглядела пораженной.

— Ничего, только пустая трепотня моего брата. Какая сила убила его?

Я не уверена. Это только легенда, которая начала передаваться задолго до моего рождения. Вы сказали о призраках. Я тоже слышала, что он был убит призраками. Это обычно среди волшебников?

— Тот тип магии не входит в круг моих занятий, сенатор. Я не некромант.

Шавас наклонилась вперед. — вы когда ни будь думали стать им?

Она почти касалась его. Рейстлин уставился на нее.

— Для чего, Член совета? — мягко спросил Рейстлин. — Вы предлагаете учить меня?

Женщина весело засмеялась.

— Какой вы шутник! Как будто я смогу научить Вас чему — ни будь! Я не знаю ничего о волшебстве и фокусах.

— Да моя леди, это то, что вы требуете, но почему вы задаете вопросы подобные этому?

«И для чего вы держите библиотеку, заполненную магическими книгами, если не можете читать их?» — задался вопросом Рейстлин, но ничего не сказал.

Мгновение тишины повисло между Членом совета и магом. Рейстлин медленно обводил взглядом библиотеку. Шавас стояла неподвижно, ее голова была повернута немного назад, что бы наблюдать за действиями мага. Коса из ее волос сияла богатым красно-коричневым цветом. Никакой свет от огня не достигал ее глубоких зеленых глаз, но они сияли подобно изумрудам.

— Куда вы шли, прежде чем решили прибыть в Мереклар? — спросила она.

Рейстлин провел пальцем по изданиям, читая некоторые из их названий и имена авторов, написавших их.

— У вас превосходное собрание книг, советник, — сказал он, находя особенно интересную рукопись — «История современной философии».

— Спасибо, но вы все еще не ответили на мой вопрос.

Рейстлин обернулся лицом к хозяйке, позволяя книге скользнуть на место.

— Мои спутники и я собирались пересечь Новое Море по личным делам. — Его голос был холоден и почти оскорбителен.

— Теперь моя очередь говорить, что я сожалею, если оскорбила Вас, сказала советник, скользнув на свое место.

Рейстлин использовал возможность в своих интересах и опустил палец в стакан, который он оставил на близлежащем столе. Когда он уверился, что член совета не смотрит на него, то провел пальцем по глазам, заставляя их слезиться от алкоголя. Маг быстро осмотрел комнату, обращая внимание на потолок и стены.

Луч — поток веков и невообразимой мощи не появился. Где он? Он должен был идти вдоль по улице Южных Ворот и пересекать дом!

Рейстлин подошел к окну, что бы посмотреть на дорогу, которая вела от ворот, надеясь, что он найдет луч там, но стекло было непрозрачно.

— Вы что — то ищете, Рейстлин? — спросила в беспокойстве Шавас.

— Зола попала мне в глаза, сказал он, протирая их. Затем знание настигло его. Он понял, что его беспокоило.

Его глаза песочных часов видели эффект течения времени на всем, куда падал его взгляд. Хозяева башни наложили на него это проклятие, в надежде преподать ему урок сострадания к другим, в надежде напомнить ему, что все люди одинаковы, все люди смертны. Он видел книги на полках давно сгнившими, их кожаные переплеты исчезнувшими. Он видел, как столы теряли их лаковый блеск и старели, их деревянные планки распадались. Но когда он смотрел на Шавас, он видел ее молодой красивой и не изменившейся.

— Этого не может быть! Он помассировал глаза рукой. Когда он открыл глаза снова, то почувствовал, как его тело стало холодным. Тело члена совета была сейчас гниющим трупом, пришедшему из невообразимых веков, отрицанием жизни, чем- то отвратительным, неестественным, пародией, которая должна быть разрушена. Какую новую шутку, мастера сыграли со мной? Тихо потребовал ответа Рейстлин. Он втиснул костяшки рук в глаза, надеясь закрыть ужасный вид, который он только что засвидетельствовал.

— Что — то не так? — спросила Шавас, поднимаясь на ноги. Она подошла поближе, и Рейстлин почувствовал, как ее руки коснулись золотой плоти. Почувствовал прикосновение женщины. фатальный контакт с чем-то, чего он никогда не ожидал почувствовать.

— Как я уже говорил, все хорошо, — коротко ответил Рейстлин. Он забрал руку от прикосновения женщины Она пристально смотрела на него, опасность напомнила ему о Карамоне. Рейстлин вздохнул, его рука потянулась к посоху, но он оставил стоять его у книжных полок.

— Пожалуйста, простите меня, член совета. Я не привык, чтобы кто-то касался меня. Прошу прощения если кажусь грубым.

— Никакие извинения не нужны. Я думаю, что понимаю. Вас использовали, с вами плохо обращались. Ваша внутренняя защита быстро растет. — Член совета подняла руку и положила ее на руку мага. — Я уверяю вас, сер, — пробормотала она, приближаясь, пока он не ощутил аромат ее волос. — Вы не нужна ни какая защита от меня.

Рейстлин дышал так, как будто он задыхался. Но открытие, в отличие от его болезни было приятным. Она была красива для его глаз, единственное красивое существо, которое он видел на протяжении долгого времени. Его рука скользнула по стройному телу женщины и он подтянул ее ближе.

Карамон обходил дом члена совета, с каждым шагом становясь, все более и более возбужденным, хотя он и не мог понять почему. В особняке не было ничего более угрожающего, чем неодушевленная броня в библиотеке. Он потер на икре правой ноги небольшой ушиб, начавший наливаться, синим на его плоти.

— Как это случилось? — спросил он себя. — Я не забываю, когда врезаюсь во что-либо.

Через холл он прошел от библиотеки до середины дома. Здесь коридор был освещен смутным светом, неопределенным фиолетовым или лавандовым. Медные масляные лампы равномерно расположенные вдоль стены, давали только слабый свет, матовые стекла закрывающие фитили, которые горели желто-белым огнем, превращали его в ничто.

— Почему, дьявол, она держит его таким темным? — сказал себе Карамон, он думал за какой из дверей может находиться кендер. — Ирвин! Ирвин! Где — ты?

Он блуждал по дому, выкрикивая и ожидая ответа, пока, наконец, возле чего-то, напоминающего часы, не услышал.

— Карамон, это ты?

— Конечно — это я! Где ты?

— Я здесь!

Карамон пошел несколько шагов к двери в середине зала. Он повернул ручку, вошел и остановился замерев.

— Спальня Шавас! — сказал он.

Он знал, что должен уйти, знал, то, что он делает не очень подобающе. Но он ничем не мог помочь себе. Красота и очаровывающая интрига комнаты, казалось, манили его вперед. Кроме того, сказал он себе, он слышал голос кендера, и последняя вещь, которую леди будет желать, это кендер среди ее личных принадлежностей.

— Я только загляну и быстро осмотрюсь, нет ли Ирвина, — сказал тихонько Карамон, входя в комнату. Не понимая, что он делает и почему, он закрыл дверь за собой. Спальня члена совета, была хорошо освещена, гораздо ярче, чем прихожая. Множество свечей горело в подсвечниках, непохожих один на другой, каждый напоминал видом животное: грифоны, драконы, другие невиданные и гротескные существа. Тающий воск испускал аромат, который напомнил ему непосредственно армат этой женщины. Желание пульсировало в нем и он остановился рядом с ее кроватью.

Спинка кровати была сделана из меди и украшена такими же причудливыми существами, как и подсвечники. Занавески и драпировки из серого шелка свисали от потолка с металлических карнизов. Платяные шкафы и тумбочки были расставлены вокруг, покрытые лаком, черным, красным, оранжевым с нарисованными странными птицами, искривленными деревьями и сверхъестественными цветами. Шкатулки из золота, серебра и других драгоценных металлов, судя по их вычурному виду и формам, намекали о своей древности и занимали почти все столы. И хотя он не был экспертом в обработке металла, не мог сказать, что шкатулки были изготовлены настоящим мастером своего дела.

Полы были украшены богатыми коврами, с вышитыми водоворотами, лентами и кругами, того же цвета, как и все остальное в комнате. Не сколько зеркал были установлены на стенах, и одно в полный рост, поддерживающееся рамой из золота, стояло в одном из углов, отображая изображение Карамона. Воин заметил, что отражение в зеркале казалось, находиться дальше, чем находиться он.

— Как долго я стою здесь? — спросил он вслух, мигая при звуке своего голоса, разбивающего очарование и эротическое волшебство комнаты.

— И где — Ирвин? — нервно оглядываясь, силач осмотрел комнату. Он не нашел никакого признака присутствия кендера.

— Я должен уйти, сказал он, склоняясь над черным пятнистым столом, украшенным оранжевыми цветами и зелеными листьями. Не думая, он ухватил кусок ткани, которая была небрежно брошена на столе, его пальцы ласкали ее. Двигаясь к кровати, что бы сесть, он не замечал, что делает, перебирая руками по прохладной гладкой ткани.

— Член совета, самая великолепная женщина, которую я когда-либо видел, — пробормотал он. Ткань стала теплой под его пальцами. — Интересно, что она любит? — мягко произнес он.

Встав с кровати, он подошел к большому зеркалу, изучая свое лицо, лицо, которое многие считают красивым. Его тело носило следы множества сражений, мускулы были налиты непревзойденной силой. Глубоко вдохнув, силач наблюдал, как его грудь расширилась, его руки напряглись.

Потом он увидел то, что держал в руке.

— Что я делаю? — его лицо покраснело в смущении, он стремительно двинулся назад к столу, собираясь положить черный шелковый платок, который он ласкал, когда позади него раздался высокий пронзительный голос.

— Что ты держишь в руке, Карамон?

— Ничего! — выкрикнул он, крутанувшись, что бы столкнуться с кендером, который внимательно смотрел на него и улыбался.

— Что это? — спросил Ирвин, огибая Карамона и подходя к столу.

— Не касайся его, — быстро сказал Карамон. — Всего лишь кое-что… советника.

— О! — сказал кендер, пожимая плечами.

— Пошли, Ирвин! Мы не должны находиться здесь, — сказал Карамон, чувствуя за собой вину и сваливая ее на кендера.

Воин первым поспешил к двери. Ирвин двинулся, было за ним, когда увидел маленькую шкатулку, стоящую на одном из столов. «Подбери меня, подбери меня!»

— Что? — сказал Ирвин, останавливаясь и уставившись в восхищении на шкатулку.

— Я ничего не говорил, — оборвал Карамон, путаясь в большом гобелене, который он почти свалил и ухватился за него, пытаясь помешать тому упасть.

«Подбери меня, подбери меня».

— Ты, держу пари! — закричал кендер. Схватив шкатулку, он быстро затолкал ее в один из своих кошелей.

— Ирвин! — Карамон установив гобелен, стоял возле двери. Он опять использовал внушительный голос. Ирвин догнал его, и они покинули комнату, воин тщательно прикрыл дверь за ними.

— В чем дело, Карамон? — спросил кендер, замечая, что лицо богатыря было красным, и дышал он, казалось, чаще, чем всегда.

— Ничего! Только оставь меня в покое! — приказал Карамон и потопал обратно в холл.

«Открой меня! Открой меня!»

— Она действительно замечательная! — счастливо сказал Ирвин, доставая шкатулку из кошеля. В действительности, не было никакой разумной причины, по которой он не мог открыть ее перед Карамоном, но кендер почувствовал внезапную потребность держать ее скрытой от друга. Позволив воину уйти вперед, кендер в предвкушении щелкнул пальцами. Крышка коробки откинулась. Внутри, в красном бархате, лежал одно колечко, золотая полоска без камня или гравировки. Ирвин нахмурился в разочаровании, надеясь найти что-то более интересное. В конце концов, шкатулка говорила с ним.

— Да где ты там? — потребовал Карамон, замирая на своем пути, чтобы остановить кендера. — Скрываешься позади занавеса?

Ирвин затолкал шкатулку по тунику.

— Занавеса? Я не был позади занавеса!

— Я слышал, как ты позвал меня по имени из той комнаты! Ты должно быть был где-то? В одной из костюмерных?

Ирвин покачал головой. — Я не знаю, о чем ты говоришь, Карамон. Я вошел в ту комнату, ища тебя!

Воин скептически впился взглядом в кендера. Затем, пожав плечами, он покачал головой и вздохнул:

— Это сверхъестественный дом. Он захватил меня, подслушивал мысли. Так, где ты был?

— Ну, я был в Утехе, в Телгарде, Южном Эрготе и…

— Я подразумеваю, где ты находился в доме! — крикнул Карамон сердито.

— О, так почему ты сразу не сказал? — ответил Ирвин, хлопая себя по лбу ладошкой и поднимая глаза к небесам. — Здесь есть действительно фантастическая комната, она заполнена растениями, и все они действительно растут там, внутри.

— Растения? — повторил Карамон. — Ты уверен, что здесь есть комната с растениями?

— Да, там их полно и там тепло.

— Ага. А потом ты скажешь мне, что здесь есть еще и тайная комната.

— Ничего себе! Откуда ты узна…

— Во имя Бездны, Ирвин! Прекрати рассказывать эти ваши дикие рассказы! — Карамон вернулся обратно в холл. — Пошли! Я думаю, мы должны вернуться к Рейсту.

— Несомненно, Карамон! — бодро ответил Ирвин. Он надел кольцо на палец.

— Вы и Карамон — близнецы? — спросила Шавас, наклонившись над маленьким столиком.

Рейстлин оторвался от игры перед ним, пораженный наблюдательностью. Он не упоминал об этом.

— Я не думал, что это будет так очевидно, — сказал он сухо.

— Представьте, вы не напоминаете друг на друга, но вы и ваш брат более похожи, чем возможно считает любой из вас.

— Не сомневаюсь, леди Шавас, что тот же самый осведомитель, который сообщил вам о нашем прибытии в Мереклар, должен был дать и эту информацию.

— Не сердитесь, Рейстлин, — сказала леди, глядя на него своими роскошными глазами, глазами, которые не старились. — При такой ужасной неприятности, постигшей наш город, моя обязанность как члена совета проверять намерений всех прибывающих в Мереклар.

Она конечно была права. Рейстлин неохотно признал это и посмеялся над собой. Это его проклятый характер, который должен доминировать над всеми, над каждым… несмотря на тот факт, что он еще испытывал сладость ее губ на своих. Игровая доска была квадратом из непонятного сероватого металла, с предплечье в длину и несколько дюймов в ширину, деревянная вершина пестрела чередующимися черными и посеребренными квадратами.

Маг потянулся и переместил фигурку, изображающую человека на лошади на два шага влево и один вперед.

— Превосходный ход, но один из тех, с которым я знакома, — улыбнулась член совета.

Взяв золотую фигурку башни с квадратным возвышением, она поместила ее среди маленькой кучки, которая увеличивала масштаб принадлежащего ей поля. Количество площади было в пользу мага. Шавас поместила одного из своих фигурок-рыцарей — с большим копьем и щитом, перед рыцарем Рейстлина, рядом с двумя другими на этом ряду. Она поставила толстый металлический брусок рядом с ними, создавая барьер, который всадник Рейстлина не мог пересечь.

Маг развернул одну из собственных башен позади кавалеристов, заставляя площадь своего поля уменьшиться, хотя она все еще была в его пользу. Он удалил барьер, эти три фигурки, направленные впереди его рыцаря отвоевали еще один квадрат поля.

— Я знаком с таким движением тоже, — сказал Рейстлин, откидываясь на стуле, подсчитывая глазами отношение площадей. Его тактика вынудила Шавас израсходовать важный, представленный магом слиток — шаг от управляемой им стороны, где сконцентрировалась основные силы мага. Он заставил пожертвовать ее тремя йоменами, укреплением и утратить позицию, благодаря своей диверсии.

Шавас так же откинулась назад на стуле, изучая количество магии, имевшееся в наличии, расположение на поле, указывало преимущество противника.

— Вы сыграли превосходную игру, Мастер Маг.

— Спасибо. Я уже давно играю.

Дверь открылась с грохотом, ударяясь о стенку. Карамон и Ирвин протопали в комнату.

— Я нашел его, — сказал Карамон.

— Нашел кого? Меня? Я не терялся, не так ли? Я ведь не терялся, Рейстлин? — спросил Ирвин.

Маг, наблюдая за Шавас, увидел, что пристальный взгляд женщины сосредоточился на Ирвине. Ее глаза вспыхнули и сузились. Рейстлин стремительно глянул на Ирвина и увидел, что воротник кендера был скошен, ожерелье с черепом кота ярко сияло в свете камина. Он взглянул обратно на члена совета, но ее лицо было не выразительно.

«Конечно я ошибался», — подумал он, холодный мороз продрал его.

— Это делалось довольно долго. Что вы делали? — потребовал он ответа, говоря коротко, что бы не выдать охватившие его эмоции.

— Только… бродили вокруг, — пробормотал Карамон, глядя на игру, в которую они играли. — Маги и воины. Никогда не мог научиться ей.

— Многие люди испытывают затруднение справиться с ней, — успокаивающе сказала женщина.

— Я предполагаю, что у меня просто нет способности к долгосрочным стратегиям, — признался силач. Глаза советника встретились с его глазами. Она, казалось, говорила, что восхищается мужчинами, которые играют в более скользкие игры. Воин почувствовал прилив крови к лицу.

— Эй! — закричал Ирвин взволновано. — Эти фигурки такие же, как и фигурки у меня в кошеле. Вы хотите посмотреть?

Кендер шлепнулся на кушетку, толкнув Карамона и заставляя Карамона потерять равновесие и толкнуть игровое поле. Фигурки разлетелись повсюду.

— Ты неуклюжий чурбан! Мы играли в эту игру в течение многих часов! — зарычал Рейстлин в гневе.

— Я… Мне очень жаль, Рейст, — сказал воин в замешательстве. Он начал доставать их, но взгляд члена совета заставил его забыть о них.

— Никакого вреда не сделано, — сказала Шавас, улыбаясь в глаза Карамону. — Так или иначе мы должны вернуться к обсуждению дела. Ваш брат и я только проводили время, пока вы не вернетесь.

Ее взгляд сказал Карамону, что она считает мгновения. Он никогда не встречал настолько очаровательную женщину и настолько чарующую. Он не понимал, как он мог оставаться от нее так долго. Это был дом… этот странный дом.

— Все-таки, что задержало вас? — спросил Рейстлин. — Конечно не требуется столько времени, чтобы найти кендера.

— Я не терялся, серьезно сказал Ирвин. — Я знал, где находился все время. Если кто и был потерян, так это Карамон. Я нашел его внутри… Эй!

— Что? О, извини Ирвин. Я не хотел сесть на тебя. — Высвободив кендера из-под себя, он двинулся к другой стороне кушетки, рядом с братом.

— Поскольку вы уже знаете, — начала член совета, подождав, пока ее гости устрояться, — благосостояние Мереклара зависит от котов, живущих здесь. Они защищают нас от зла в мире. Пророчество…

Мы читали пророчество — прервал вскоре Рейстлин. — Но возможно вы можете сказать нам, кто его сделал?

— Мне жаль. Я не знаю. Могу я продолжить? Недавно коты начали исчезать. Никто не знает почему. Никто не знает, куда они ушли. Граждане начинают бояться за свою жизнь. Как вы видите, они верят пророчеству. Они бояться, что настанет конец света. Вы слышали о происхождении города? — спросила она троих компаньонов.

— Мы слышали кое-какие вещи, — ответил маг, — но возможно вы могли бы дополнить отсутствующие детали.

Шавас улыбнулась и кивнула головой.

— Никто не уверен в происхождении города, за исключением того, что он видимо, пережил разрушительный Катаклизм. Когда люди живущие в прилегающей местности пришли в город, то они обнаружили, что все здания пусты. Граждане Мереклара, если и были, исчезли.

— Что вы подразумеваете под «если и были»?

— Есть те, кто полагает, что существование города начинается с даты Катаклизма. Что его не было здесь до того времени. Абсурдно, я знаю, но я решила упомянуть про это.

— Где я остановилась? Ах да. Некоторые из семейств приняли на себя ключевые позиции управления государством, помогая другим обживаться в этом месте.

— Ваше семейство было среди них? — спросил Рейстлин.

— Правильно. Мое семейство всегда имело членство в совете, направляя и ведя все аспекты города. Лорд Брунсвик — Министр сельского хозяйства и поддерживает управление страной по вопросам производства. Лорд Элвин — Министр финансов. Другие лорды и леди отвечают за соответствующие сферы, вроде как Сержанта в Армии, Начальника Библиотек и подобных функций. Всего их десять.

Шавас вяло поерзала на стуле. Ее рука изящно оттянула ворот платья, от горла, показывая изгиб арочной шеи мраморно белую кожу. Пораженные братья смотрели.

— Когда я говорила, что не было каких либо признаков жителей, я была не совсем права, — пробормотала Шавас, ее пальцы играли с опаловым ожерельем. — Мы нашли пророчества, находящиеся в каждом доме без исключения. Эти книги были здесь, в библиотеке. И потом, были…

— … коты! — воскликнул Ирвин.

Рейстлин и Карамон, оба очнулись, голос кендера заставил их пробудиться от мечтаний.

— Да, правильно, Ирвин, — улыбнулась член совета кендеру. — Коты. Тысячами бродившие по улицам. Они всегда были дружелюбными, и, казалось, рады видеть людей вокруг. Новые жители Мереклара приняли котов, которые были знаком богов.

— Когда вы заметили исчезновение котов? — спросил Карамон, прочищая горло.

— Чуть больше месяца назад.

— Как вы поняли, что они ушли. Я подразумеваю, что еще многие блуждают по…

— Это, конечно, было трудно понять, с тех пор в городе было уже множество котов. Но люди сделали котов домашними животными — или, возможно, это коты сделали домашними животными людей, иногда трудно сказать. Они заметили, что их коты исчезают, и потом увидели, что общее количество котов в городе тревожно уменьшилось.

— И вы уверены, что они не скрываются где-нибудь? Или только вышли за пределы городских стен?

Брови Шавас немного сошлись.

— Мы не дураки.

Карамон ярко вспыхнул. — Я не подразумевал…

— Я сожалею, сер, — вздохнула член совета. — Простите меня. Я… Это было мучительное время. Иначе мы бы не предложили награду.

— Только, что в точности вы хотите, чтоб мы сделали? — спросил Рейстлин.

— Мы хотим, чтоб вы обнаружили, что случается с котами, и остановили это, ответила Шавас, выглядя удивленной.

— Вы говорите «мы». Я могу предположить, что другие члены совета хотят получить нашу помощь также, — Рейстлин оценивающе рассматривал женщину, и увидел, что она побледнела. Она отвела глаза от него.

— Некоторые отказываются…, чтоб нанимать чужаков, — Шавас поколебалась, прежде чем закончить предложение.

Губы Рейстлина искривились в мрачной усмешке.

— То есть, вы хотите сказать, что другие члены совета не хотят видеть мага в городе, считая, что их проблема — вина сообщества магов.

— Не будьте сердитым, Рейстлин! — Шавас посмотрела на него просительными глазами. — Другие действительно обвиняли магов в исчезновении котов. Я мгновенно переубедила их, что ваша помощь необходима, ведь не все маги злые. Разве вы не поможете нам? Пожалуйста?

Карамон почти чувствовал, как удовлетворение истекало от его брата — удовлетворение оттого, что заставил эту красивую, желанную женщину пресмыкаться. Силач был разъярен на близнеца. Он переместился, что бы успокоить хозяйку. Именно тогда он увидел, что Ирвин засовывает все фигурки рыцарей и йоменов члена совета в свой мешочек. Вздохнув, Карамон изменил свое направление и схватил кендера.

— Положи назад!

— Положить назад что?

— Эти фигурки!

— Почему, они мои?

— Нет, не твои!

— Нет мои. Спроси у Рейстлина. Он смотрел их сегодня утром. Вот Темная Королева, а вот вторая Темная Королева. Как? У меня их теперь две. Это замечательно!

Карамон схватил мешочек Ирвина, игнорируя протестующий вопль кендера — и вывалил его содержимое на игровую доску.

— Вы видите что-нибудь еще принадлежащее вам, моя леди?

Пристальный взгляд Шавас, хлестнул по кендеру, на мгновение, задержавшись на кольце на его пальце.

— Нет, — сказала она Карамону. — Спасибо.

— Нам давно пора уходить, — сказал Рейстлин, наклоняясь за посохом и вставая. — Я сильно устал, чтобы о чем-то думать.

— Я дам вам мой экипаж, чтоб доехать до гостиницы. Вы скажете мне завтра, если решите взять эту работу, Рейстлин? — спросила Шавас, изящно поднимаясь на ноги.

— Возможно, моя леди, — ответил маг и, поклонившись, вышел из комнаты.

— К чему отношусь?

— Почему ты так относишься к людям? — потребовал ответа Карамон, сидя впереди на удобных кожаных сидениях личного экипажа члена совета. Экипаж был сделан так, чтобы защитить от вечернего холода.

Рейстлин посмотрел на близнеца, удивленный необычно антагонистическим тоном брата.

— Отношусь к людям как?

— Ты знаешь, — Карамон не мог выразить всю свою ярость словами. — Она не сделала ничего, что бы тебя обидеть.

— Не сделала? — пробормотал Рейстлин, но слова были приглушенными красным капюшоном его одежд. Он помешкал немного, — не будь наивным, Карамон. Она хочет заручиться нашей помощью, это соответствует ее планам. Ты же слышал, она сама признала, что другие члены совета недолюбливают нас, и собираются принять наши услуги только потому, что она так сказала.

— Они недолюбливают только тебя, — сказал Карамон, затем осекся, закрыв рот. Он не мог вообразить, почему он сказал это, кроме того он почувствовал себя не хорошо. Его внутренности скрутились подобно змеям.

Рейстлин рассматривал брата оценивающим пристальным взглядом.

— Ладно, — сказал Ирвин, — так мы будем браться за работу или нет?

— Какая тебе разница, кендер? — раздраженно спросил Рейстлин. С каких это пор ты стал заботиться о работе?

Ирвин мигнул, потирая руку. Кожа вокруг одного из пальцев зудела.

— Я забочусь о большом количестве вещей! Ты никогда не относился ко мне серьезно, вот и все. А должен! — заявил он, впиваясь взглядом в спутников. — Если ты не будешь делать этого, то когда-нибудь пожалеешь!

— Успокойся, — пробормотал Карамон, потирая рукой живот.

— Мы возьмем ее. В этом не было никаких сомнений, — заметил Рейстлин.

— Тогда, когда мы начнем? Что мы будем делать сначала? Я знал! — громко закричал Ирвин.

Карамон посмотрел на друга, его лицо скривилось в замешательстве и боли. — Почему?

— Я только знаю и все! — сказал Ирвин вызывающе, падая назад на место и скрещивая руки на груди.

— Что случилось с тобой сегодня вечером? — спросил Карамон.

— Что случилось с каждым из нас? — отрезал Рейстлин.

Никто ничего не сказал, каждый из близнецов имел свой собственный ответ, но не хотел говорить его вслух.

Поездка к таверне была спокойной, все-таки уже была ночь. Рейстлин видел красочное оформление многих зданий, подготовленных к наступающему фестивалю Глаза. Он медленно покачал головой, находя посох Магиуса на дне. Эти люди глупы. Они очень глупы. Они празднуют, танцуют. Они не знают почему. Они не знают о той ужасной жертве, вызвавшей этот праздник, сказал он себе.

Рейстлин вернулся мыслями к времени, проведенном с членом совета. Близость, которую они разделили, была захватывающей и закончилась слишком быстро. Она выскользнула из его объятий так стремительно, как попала в них, шепча ему что-то о слугах. Рейстлин, что бы отвлечь себя, сосредоточил свое внимание на том, что было важным, на полках с книгами. Он нашел тексты по магии, по колдовству, вызову. Он думал, бросая взгляды на редкие издания говорящие о магии, иллюзиях, превращениях. Древние чудеса заполняли полки, чудеса, которые отсутствовали в течение сотен лет.

Я слышал о некоторых из этих книг, когда был отдан в обучение. «Почему они здесь? Почему они у нее?» — спросил он себя. Рейстлин вспомнил ее признание, о том, что книги находились здесь, когда сюда явилось ее семейство после Катаклизма. Это конечно было вероятным ответом, но…

Маг попробовал вспомнить все, что он видел в комнате — художественное оформление, статуэтки, картины. На столе было пять камней необычных цветов, с палец величиной, очень гладких, сияющих в свете камина. Они могли соответствовать описанию Посланных Камней. Была хитро сделанная из меди модель вселенной, построенная из движущихся частей, сфер, датчиков, вертящихся катушек, производящих энергию, вдруг Рейстлин почувствовал, как кто-то сжал его руку. Он подскочил, но быстро успокоился, увидев, что это был всего лишь Карамон.

— Не дотрагивайся до меня! Ты же знаешь, как я ненавижу это! — прорычал Рейстлин.

— Мне жаль, Рейст, но я… мне не очень хорошо.

— Действительно? Ширак, — прошептал он. Свет посоха мерцал в экипаже. Рейстлин посмотрел в лицо брата. Его черты заострились, под глазами были темные круги, как будто он активно трудился в течение многих дней. Его спина была согнута, плечи опустились.

— Это, должно быть, бренди, — заключил Карамон, со стоном прислоняясь к стене экипажа.

— Сколько ты выпил? — спросил Рейстлин.

— Не много, — защищаясь, пробормотал Карамон.

Рейстлин тихо оценивал брата. Карамон вообще мог перепить большинство мужчин за столом. Протянув руку, маг зажал пальцами запястье брата, чувствуя его пульс, быстрый и прерывистый. Бисеринки пота проступили на лбу воина и над верхней губой.

Рейстлин знал эти признаки, и знал их очень хорошо. Но не хотел верить себе.

— Ты должен учиться управлять своими аппетитами, братец, — сказал маг.

Экипаж остановился перед гостиницей. На этот раз Рейстлин помогал близнецу подойти к дверям Бренсток — Холла.

— Я в порядке, Рейст. Честно, — сказал Карамон, стыдясь своей слабости. Он встал прямо, отказавшись от руки брата.

Рейстлин посмотрел на него и, пожав плечами, пошел к лестнице, опираясь на посох. Ирвин тащился позади. Ирвин тащился позади. Его голова наклонилась, он не смотрел ни направо, ни налево, упершись взглядом в пол перед ним. Карамон двигался немного покачиваясь. Ему казалось, что потолок готов рухнуть на него.

Владелец сидел за столом в главном зале, просматривая книгу и делая пометки черным пером.

— Вы вернулись поздно. Уже прошла середина ночи. Я думаю, ваша встреча с членом совета прошла хорошо, так, господа?

— Я не думаю, что это ваше дело, — тихо сказал Рейстлин, обходя стол, что бы подняться по лестнице к своей комнате. Владелец, оскорбившись, вернулся к работе.

Карамон натолкнулся на лестницу и упал на колени. Рейстлин оглянулся назад, останавливаясь в беспокойстве.

— Иди вперед, — махнул Карамон брату. — Я… только передохну. Я… встречусь с тобой в комнате.

Силач поднялся с пола и прислонился к лестничному пролету. Ирвин, не смотрящий по сторонам, продолжил подниматься по лестнице. Рейстлин посмотрел на кендера так же странно, как и Карамон. Маг не был уверен, кому помогать.

— Я подожду тебя здесь, внизу, братец, — сказал Рейстлин, держа один глаз на Карамоне, а другой на Ирвине.

Воин кивнул и пошел вверх по лестнице. Рейстлин взял руку великана и помог ему дойти до комнаты.

— Ирвин, открой дверь.

Кендер кивнул и сделал, то, что ему сказали без комментариев, как будто он шел во сне. Карамон упал головой в комнату. Поднимая голову, он уловил в свете посоха и быстрый проблеск движения в темном углу.

— Рейст, — начал он, но прежде, чем успел сказать больше, его брат отпихнул его в сторону. Стрелка, ее наконечник блеснул в свете посоха, неслась из темноты прямо в силача. Рейстлин бросил себя на путь стрелки, открывая плащ, что бы создать щит из ткани. Последовало еще две стрелки, похороненных в ткани красных одежд, прежде, чем они достигли цели.

Убийца, фигура в черном, метнулся вперед, уклоняясь от мага с проворством акробата. Он прыгнул мимо ошеломленного кендера и одним скачком преодолел лестницу, ведущую к первому этажу, и исчез на улице. Рейстлин подбежал к окну и выхватил осколок стекла из мешочка, чтобы использовать его для заклинания, но убийца уже ушел. Повернувшись, он поспешил назад к брату, лежавшему на полу.

— Карамон? Ты не поврежден? — спросил он, становясь на колени возле брата.

— Нет, я… не думаю, — глядя в лицо близнеца, Карамон увидел там истинную заботу, истинное беспокойство. Тепло распространилось по его телу, на мгновение, отодвигая болезнь. Где-то глубоко внутри, Рейстлин беспокоился о нем. Ради этого знания стоило столкнуться со всеми убийцами в мире.

— Спасибо, Рейст, — тихо сказал он.

Рейстлин осмотрел свои одежды и вытащил три стрелки из ткани. Две застряли в складках, третья ударила в металлический диск — амулет удачи, который он получил от женщины в «Черном Коте». Он посмотрел на амулет с легким весельем.

Ирвин бродил по комнате, пока не нашел еще одну стрелку, которую убийца упустил. Ни чего не говоря братьям, он положил ее в карман.

— Тебе что-нибудь нужно, Карамон, — спросил Рейстлин.

— Нет. Ничего. Я только должен отдохнуть. — Воин рухнул на кровать. Брат сел рядом.

— Рейст, я думал, ты говорил, что теперь никто не нападет на нас с тобой. Слишком много людей знают, что мы были здесь.

— Не на «нас». Мы были дальше, Карамон, — глубокомысленно сказал Рейстлин, изучая стрелки. — Это на тебя.

— Как? — спросил воин, приподнимаясь на локте.

— Почему кто-то хотел убить Карамона? — зевая, спросил кендер.

— Стрелки были нацелены прямо в тебя. И ни одна в меня или кендера. И эта странная болезнь. Если б не было меня, ты бы не смог отреагировать и убраться с их пути. Ты бы стал легкой добычей, братец.

Рейстлин поднес одну из стрелок к лампе. Маг фыркнул, глядя на наконечник, и отодвинул свое лицо, морща нос в явном отвращении. — Тхородрон, сказал он, изгибая губы и снова фыркая. — Определенно. Чрезвычайно смертельный яд. Тебе повезло, что он не поразил тебя. Ты был бы мгновенно мертв.

Он поводил стрелкой в пламени ближайшей лампы, заставив наконечник запылать зеленым. Плюнув на пальцы и затем, слегка растирая их, он очистил ее от яда, теперь превратившегося в золу, серевшую на черном металле. Он проделал то же самое с двумя другими стрелками, потом тщательно уложил их в один из мешочков.

Поднявшись с кровати, маг погасил лампу и свой посох и подошел к окну.

— Что вы рассмотрели в мужчине? — спросил он, рассматривая глазами улицу в поисках злоумышленников.

— Ничего. Он был одет в черное и был очень быстр.

— И он был действительно хорош с духовым ружьем, — добавил Ирвин, снимая верхушку своего хупака, что бы показать всем отверстие своего собственного оружия.

Невидимый в темноте, он вынул отравленную стрелку и попробовал вставить ее в ружье.

Она не подходила, он была немного больше. В разочаровании он уставился на нее, пока не понял, что, если отщипнуть несколько перьев, то стрелка как раз точно подойдет. Он принялся щипать.

— Я то же не видел ничего, — сказал Рейстлин.

Кендер засунул разящую стрелку в потайной кармашек на рукаве, одел на хупак верхушку. Зевнув снова, он расстелил на кровати постельное белье. Лег и скоро крепко спал.

— Ты заметил, что-нибудь необычное, когда сегодня вечером ты ходил во внутренней части дома? — спросил внезапно Рейстлин.

— Необычное? — у Карамона болела и кружилась голова, он только и хотел, что заснуть.

— Необычное. Причудливое. Очень не ординарное. Ты видел или слышал что-нибудь, ты понимаешь?

Карамон вернулся мыслями к спальне Шавас, вспоминая прикосновение шелка, которое чувствовал пальцами, холодный атлас, который становился теплым. Волна жара пробежала по его телу. Он подумал о том, что слышал голос Ирвина, когда кендер клялся, что его там не было. Он думал о том факте, что он блуждал по дому несколько часов, в то время как считал, что прошло несколько мгновений.

— Нет. Ничего, — ответил он коротко. — Оставь леди, Рейст. Она не имеет никакого отношения к этому. Я пил слишком много, и все. Это было моей ошибкой.

— Возможно, — пробормотал Рейстлин. — я должен пойти в тот дом снова… один.

— Что? — вяло спросил Карамон.

— Ничего, братец.

Маг лег в кровать. Когда он услышал храп Карамона, его дыхание глубокое и постоянное, он позволил себе провалиться в сон.

«Ирвин, что ты делаешь?»

— Я сплю. Разве не видно, что я делаю? — парировал кендер.

Огромные когти, черные когти, когти гигантского кота сильно ударили по нему. Ирвин еле успел отскочить в сторону.

«Что делают твои друзья?»

— Они тоже спят.

«Оба? В безопасности? Целые и невредимые?»

— Да! А теперь оставьте меня в покое! Я должен убраться с пути этого монстра! — кендер перепрыгнул через что-то, напоминающее гигантскую железную коробку с зубами.

«Я вернусь, Ирвин… я вернусь… я вернусь».

На следующий день, после ночного сна, Карамон чувствовал себя так же бодро, как и всегда. Никаких следов вчерашней болезни не осталось. Кендер, однако был груб и издерган.

— Что с тобой случилось? — спросил Карамон за завтраком.

— Ничего, — ответил кендер. — Я не выспался, хорошо?

— Несомненно, — ответил удивленный Карамон. — Я только спросил. Рейст, что мы будем сегодня делать?

До Праздника Ока еще два дня. Мало времени. Жаль, что я не знаю, о чем думает Рейстлин. Вслух он сказал:

— Я думаю, мы должны исследовать оставшуюся часть города.

— Для чего? Почему? Что вы ищите? — спросил резко Ирвин. Маг уставился на кендера.

— Ничего особенного.

— Хорошо, я пойду тоже, — объявил Ирвин. — Куда мы пойдем?

— К двум другим городским воротам, затем направим наш путь обратно к центру.

— Владелец гостиницы говорит, что те черные фургоны — «общественный транспорт», — сказал Карамон, тщательно повторяя незнакомые слова. — Мы платим, за то, что едем в них.

— Член совета Шавас заплатит за то, что мы едем в них, — сказал Рейстлин. — Идите, найдите один. Компаньоны наняли фургон, едущий по внешней дороге к Восточным Воротам. От трех главных входов Мереклара дороги шли в центр. Дорога проходила поперек нижнего города, делая доступ в другие районы быстрым и эффективным. Поездка занимала немногим больше часа в теплый день. Коты были повсюду — лежащие на тротуарах или сидящие на руках людей. Некоторые предприимчивые кошачьи заполняли магазины, рассматривая посетителей, или забирались на крыши, что бы смотреть на мир сверху.

Ирвин первый заметил, что несколько котов следуют за фургоном, сохраняя расстояние в десять футов. Когда фургон замедлялся, что бы объехать людей или телеги, пересекающие улицу, кошки замедлялись тоже.

— Взгляни! — сказал очарованный кендер. Когда Рейстлин обернулся, чтобы посмотреть, все коты сбежали. Кроме одного.

— Это черный кот. Тот, которого мы нашли возле дома члена совета.

— Я не знаю, как ты можешь это говорить, Рейст, — сказал Карамон. — По мне, так все черные коты выглядят одинаково.

— За исключением того, что нет других черных котов в городе, — фургон катился дальше. — Этот следует за нами.

Карамон, его лицо было необычайно серьезным, наклонился вперед в фургоне.

— Рейст, мне не нравиться это. Все это. Мне не нравиться дорога, на которой кот следит за нами. Мне не нравятся люди, пробующие нас убить. Мне не нравится дорога с кендером, действующим…

— Я не действую ни на какую дорогу! — возразил Ирвин.

Карамон проигнорировал его.

— Это не стоит десяти тысяч стальных монет. Давай уйдем отсюда, найдем какую-нибудь миленькую и безопасную войну.

Рейстлин сначала не ответил, а посмотрел назад на следовавшего за фургоном кота. Потом он кивнул и сказал:

— Ты прав, братец. Это не стоит десяти тысяч стальных монет, — он сказал больше ничего. Карамон, вздыхая, сидел в фургоне. В конце концов они достигли ворот. Подобно воротам в южной стене, они так же были сделаны из металла и крашены странными пластинами и листами, с гравюрами кошачьих голов на них.

— Как называется эта улица? — спросил Рейстлин возничего.

— Эта, сер? Она называется Восточная улица, сер.

— Член совета Шавас оплатит наш проезд, — сказал Рейстлин, выходя из фургона. — Нет никакой необходимости ждать.

— Да, сер. Спасибо, сер.

Возница хлестнул своих лошадей и уехал так быстро, как только мог, промчавшись мимо Карамона и кендера.

— Теперь, когда мы здесь, что мы будем делать?

— Мы пойдем выпьем, — сказал Рейстлин, направляясь к первому магазину кьявы, который он нашел.

— Как? С утра? После того, как…

— Тихо, братец. Я хочу пить.

Силач посмотрел на близнеца в удивлении и направился за ним, пожимая плечами и захватив с собой кендера.

Магазин кьявы был подобен другим магазинам, которые посещали близнецы, предлагавшие крошечные чашечки варева на крошечных блюдцах, и стулья со столами снаружи. Ирвин и Карамон заказали кьяву с булочками. Рейстлин купил маленький стакан бренди. Все трое расслабились под теплым солнцем.

— Зачем ты взял его? Я думал ты хочешь кьявы.

Рейстлин потягивал бренди. Карамон сидел задумавшись. Ирвин ел свои булочки за один укус. Увидев, что его большой друг не собирается есть свои, кендер ухватил выпечку с его тарелки и поднес ко рту.

— Эй, что ты делаешь?! — завопил Карамон, выкручивая руку кендера.

— Верни это! — вопил в ответ кендер, пытаясь повиснуть на булке. Она разломилась в руках и упала на землю. — Посмотри, что ты наделал! Ты испортил мою закуску!

— Твою закуску? — недоверчиво протянул воин. — Что ты имел в виду подразумевая под твоей закуской?

— Ну ты не собирался есть ее, и я предположил, что ты хочешь отдать ее мне.

— Откуда ты мог знать, что я не собираюсь ее есть? Я… Ну ладно, это не имеет значения. Она по крайней мере не пропала впустую.

Несколько бродячих котов решили, что ни кендер, ни силач не хотели есть булку, и взяли на себя разрешение этого спора. Карамон поприветствовал их, нагнувшись, что бы приласкать одно из животных. Краем глаза он заметил мелькнувшую фигуру, одетую в черное, и укрывшуюся в тени.

— Ирвин! — шепнул Карамон. — Ты видишь кого-нибудь, стоящего в том переулке. Нет, не смотри.

— Что? — громко спросил кендер, озираясь. — Где?

Карамон скрипнул зубами. Бывали времена, когда он понимал, что дружеские отношения с кендером не стоили таких усилий.

— Я же говорил, не смотри.

— Хорошо, как ты предполагаешь, я могу увидеть, не смотря?

— Не имеет значения. Теперь уже слишком поздно. Ты видишь кого-нибудь. Стоящего в том проулке перпендикулярно улице?

— Нет, больше нет, — сказал Ирвин.

Карамон сидя обернулся и посмотрел прямо в переулок. Там никого не было. Присмотревшись, силач увидел, что должно быть ошибся. Он принял за фигуру в черном бочку с водой.

— Ну? — потребовал Рейстлин.

— Ничего. Я думаю, что просто испуган после прошлой ночи, — пробормотал Карамон. Поднявшись от обласканного кота, он в удивлении увидел слезы, струящиеся по золотому лицу его брата.

— Рейстлин! Что…

— Ничего, Карамон, — прервал маг. — Кажется, я начал понимать кое-что об этом городе.

Рейстлин сжал рукой деревянный посох, что бы справиться с волнением. Есть два луча, заключил маг. Этот должен тоже вести непосредственно к дому члена совета! И я держу пари на свой посох, что третий луч направлен по западной улице. Лучи силы простираются возможно через весь мир; сияние становилось ярче с каждым мгновением. Лучи, которые кончаются здесь! В этом городе! «В том городе, что возник раньше, чем первые боги».

— Карамон! — громко сказал Рейстлин. — Мне нужен секстант.

Спутники прошли к третьей части города, изучая магазины, торгующие навигационными инструментами. Когда они нашли один маленький секстант с чрезвычайно тонкой линзой и наиболее точной градацией, оказалось — он слишком дорог.

— Заключайте сделку, — уверял их владелец магазина, но маг вернул его.

— Разве ты не можешь использовать свиток леди Шавас, что бы получить его? — спросил Карамон.

— Нет. Он рассчитан на незначительные расходы. Сомневаюсь, что бы секстант входил в них.

Братья пошли по улице, не замечая отсутствия кендера, пока он не присоединился к ним.

— Рейстлин! — сказал кендер, дергая мага за одежды. Взгляд мага вспыхнул гневом в странных черных зрачках.

— Не смей прикасаться ко мене! Никогда! — маг отпихнул кендера назад.

— Но у меня есть кое-что для тебя, — сказал Ирвин. Взяв свой кошель, он вытащил секстант.

Маг быстро поднял руку ко рту, закрывая пальцами дергающиеся губы.

— Ирвин. Где ты взял его? — Карамон постарался, чтоб это прозвучало серьезно.

— Из магазина, конечно, — сказал кендер, кивая головой. — Владелец сказал, что ты можешь взять его, если обещаешь вернуть, когда все сделаешь.

— Правда? Владелец действительно сказал это тебе?

— Ну ладно, в действительности он этого не говорил, но я уверен, что сказал бы, если б был в комнате. Рейстлин отвернул голову. Его тонкие плечи сотрясались, и Карамон готов был поклясться, что его брат смеется.

— Ммм, Рейст, ты не думаешь, что мы должны вернуть его?

— Что? И испортить подарок Ирвина? Никогда! — сказал Рейстлин. Он взял прибор из рук кендера и спрятал его под ниспадающими одеждами, что бы скрыть его из виду. — Спасибо, Ирвин! — сказал он торжественно. — Это было очень хорошей мыслью с твоей стороны.

— Пожалуйста, — ответил сияющий кендер, больше напоминавший прежнего Ирвина.

Путешественники нашли другой фургон. И Рейстлин приказал вознице отвезти их на Западную Улицу. К тому времени, когда они достигли места назначения, день быстро угасал. Последние ворота были такими же, как и другие, металлическими, нетронутыми разрушением, с такой же сетью пластин и щитов на опорах.

Далее, они направились в следующий кьява-дом, где заказали те же напитки и еду, что и в предыдущем, с точно такими же результатами. Ирвин попробовал взять булочку Карамона, когда тот хлопнул кендера по руке, выпечка разломалась и упала на землю, где и была съедена котами, сидящими перед магазином.

— Я должен садиться за отдельный стол, или я буду голодать, — пробормотал воин.

Карамон посмотрел через дорогу — на магазин, предлагающий разнообразные изумительные мечи — и увидел, как темнокожий человек смотрит из окна прямо на них. Смело встретив пристальный взгляд таинственного наблюдателя, Карамон вздрогнул от холода, хотя солнце ласково светило на его плечи. Было что-то странное в этом человеке. Странное, но все же знакомое.

Силач обратился к брату, который пытался накормить одного из котов кусочком своей булки. Карамон никогда не видел, что бы Рейстлин когда-нибудь выказывал привязанность к животным. Один из котов, грызший лежащий кусок, потянулся к протянутой золотой руке, но тут же двинулся в обратном направлении. Маг вздохнул, опираясь на посох Магиуса, сильно ухватив его, с выражением гнева и озадаченности на лице.

Карамон испытывал кране неприятные чувства, прерывая мысли брата, но это было важно.

— Рейстлин, за нами наблюдают.

Маг только глянул на него. — Мужчина на противоположной стороне улицы в магазине оружия. Он там уже десять минут.

Карамон привстал. — Так ты знал? Он может быть тем, кто пытался убить нас.

— Сядь, братец. Убийцы не наблюдают за своими жертвами так открыто. Этот человек хочет, чтоб мы знали, что он наблюдает за нами.

Карамон, смутившись, неохотно сел. Ирвин повернулся, что бы посмотреть.

— Эй! Это тот человек, который хотел забрать мое ожерелье!

— Какой? Когда? — накинулся Рейстлин на пораженного кендера.

— Какой…, запнулся Ирвин, — это было… дайте посмотрю… Вспомнил. В гостинице «Черный Кот».

— Почему ты не сказал мне тогда? — Рейстлин фактически захлебнулся пеной во рту. Он начал кашлять, сжимая грудь.

— Эй, Рейст. Успокойся, — сказал Карамон.

— Черт возьми, я забыл, я думаю. — сказал Ирвин пожимая плечами. — Не было ничего важного. Он просто спросил, где я взял ожерелье и я ответил, что оно принадлежит моей семье. Он очень сильно хотел получить его, а мне оно было не нужно, тогда я хотел отдать ожерелье ему, но оно не расстегивалось. Тогда человек рядом с ним сказал что-то о вытаскивании моих кишок, но они решились на это. — Голос Ирвина прозвучал немного разочаровано. — Потом они ушли.

— Многим нравиться это ожерелье, — добавил кендер, глядя с гордость. — Я повстречал множество интересных людей благодаря нему. Другой человек из таверны здесь в городе попробовал убить меня, что бы забрать его.

— Я могу убить тебя! — выдохнул Рейстлин, когда снова смог дышать.

— Когда это случилось? — спросил Карамон.

— Сейчас посмотрим. Это было в ту ночь, когда я попал в неприятность с женщиной в гостинице. Я шел по городу, когда услышал мужской смех. Я заглянул в окно, что бы посмотреть, что там такое забавное и увидел, как этот человек толкнул одну из официанток. Они выгнали его, он стоял в дверном проеме и увидел мое ожерелье, тогда он сказал, что оно принадлежит ему, и прыгнул на меня с ножом. Ну я двинул его своим хупаком, а официантка поцеловала меня.

— Ты точно уверен, что это не тот же самый человек, который хотел забрать твое ожерелье в первый раз?

— Конечно да. Тот человек был хорошим. А этот человек — нет.

— Имя? — изрек Рейстлин. — Ты слышал имя?

— Нет, — нахмурился кендер, возвращаясь мыслями к тому времени. — Но мне кажется, что девушка называла его мой лорд.

Рейстлин глубоко задержал дыхание. Карамон собрался пойти за горячей водой, но маг покачал головой. Судорога окончилась. Глубоко задумавшись, он уставился на свои золотые руки. Карамон повернул голову, что бы посмотреть, следят ли еще за ними.

— Он ушел, — сказал Рейстлин.

Карамон вздрогнул. — Было похоже, что он может видеть сквозь меня. Может быть он маг?

— Нет, я так не думаю, — покачал головой Рейстлин. — Уверен… чувство… разделяемое магами. Это чувство, — он искал слово, — силы. Наш наблюдатель не давал мне такого чувства.

— Но он вызвал у тебя какое-то чувство, — сказал Карамон, слыша сомнение в голосе брата.

— Да, это правда. Но независимо от этого, оно было не тем, как я думаю, я почувствую, когда встречу другого мага.

Карамон хотел спросить, почему Рейстлин подчеркнул «думаю», но холодный вид мага оборвал дальнейшую беседу. Воин собрался предложить, что бы они заказали нормальную еду, которой все могли насладиться.

— Пора возвращаться на улицу Южных Ворот, — предупредил его Рейстлин. — Я хочу снова встретиться с членом совета Шавас.

— Мы пришли сообщить, что согласны, — сказал Рейстлин.

Член совета смотрела на каждого из компаньонов с выражением чрезвычайного удовольствия.

— Спасибо, — сказала она. — Так или иначе, я знала, что вы согласитесь.

Изящным движением она села на стул рядом с стоящими доспехами, одна из его рук в латной рукавице держала фламберг, который был выше кендера. Жестом Шавас пригласила остальных присоединиться к ней. Карамону показалось, что женщина посмотрела на него со знающим выражением. Она знает, что я был в комнате, сказал он себе, вспыхивая в замешательстве. Она знает, что я… делал с ее платком. Что бы скрыть свое замешательство, он повернулся к книжным полкам и схватил первое издание, которое нашел.

Рейстлин разговаривал с членом совета, обговаривая условия их соглашения, задавая вопросы о гравюрах на стенах. Карамон не обращал ни какого внимания. Он думал о красивой женщине. Богатая, образованная, родовитая — она была гораздо выше его, вне его досягаемости подобно лунам и звездам.

Я выставлю себя дураком. Женщина, подобная ей никогда не будет любить меня. Я должен придерживаться девушек вроде Мегги… Но он не мог отвести свой голодный пристальный взгляд от ее лица.

— Когда город был найден, — говорила Шавас, — большая часть стен была пуста. Мы думаем. Что камень был послан богами архитекторам, строившим город. Он не бьется, хотя многие пробовали. Некоторые люди замечали, что по мере течения времени, на камне начали появляться картины, как будто кто-то выгравировал их волшебством, — она поглядывала на мага. — Гравюры отображали историю некоторых величайших событий на Крине, вроде падения Короля-Жреца Истара; легенды о Хуме; история Лорд Сота, Рыцаря Черной Розы. Очевидно, некоторая неизвестная сила вырезает историю мира на стенах.

Лорд Сот — какое глупое имя. Карамон отвел свой взгляд. Открыв книгу, он пролистал ее. И что за глупая книга, решил он, листая страницы одну за другой, пока не дошел до конца. Не было никаких картинок или чего-нибудь написанного. Пожимая плечами, он поставил книгу на полку, где нашел ее. Оглянувшись, он увидел, что Шавас уставилась на него. Воин вспыхнул от ее пронзающего взгляда.

— Вы нашли что-нибудь интересное? — спросила она.

— Я сомневаюсь насчет этого, — ответил за брата Рейстлин. — Карамон не особенно любит читать. С другой стороны, я был бы очень доволен, если б смог провести в вашей библиотеке некоторое время.

— Конечно, вы можете свободно распоряжаться моим домом и всем его оборудованием. Вы се можете, — добавила она, смотря на Карамона.

Большой воин усмехнулся ей, почувствовав себя более непринужденно. Она могла быть богатой и образованной, но когда дело доходило до этого, она становилась женщиной в конце концов. А он был мужчиной.

— Мы должны встретиться с другими членами городского совета тоже, — сказал резко Рейстлин. Карамон посмотрел на брата. Если б это не казалось таким не возможным, он поклялся бы, что близнец ревновал.

— Я уде запланировала встречу на сегодняшний вечер, — застенчиво улыбнулась Шавас. — Как я уже говорила, я знала, что вы согласитесь.

Встреча была проведена в особняке Лорда Брунсвика, находящемся около северной вершины треугольных стен Мереклара. В целях секретности лорд отослал все свое семейство на весь вечер.

Должностные лица встретились в библиотеке, где лорд держал модель города. Стулья и столы наполняли уже забитую комнату, заставляя ее казаться меньше, чем это действительно было. Карамон ощущал небольшую клаустрофобию, возбужденный перспективой опроса людьми, столь важными как министры Мереклара.

— Не волнуйся, брат, — сказал Рейстлин из темноты, отбрасываемой капюшоном, — тебе нет необходимости вступать в разговор. Я буду говорить.

Воин расслабился.

— Конечно, Рейст. Все, что ты скажешь.

Ирвин, казалось, избавился от своего припадка ворчливости, потому, что он держал Карамона наполовину отвлеченным, тыкаясь кругом. Кендер почти опрокинул модель. Он был пойман, пытаясь засунуть большую книгу в свой кошель. В конечном счете Карамон схватил его за воротник и кинул на кушетку между собой и Рейстлином, угрожая связать, если тот шевельнется. Кендер достал металлическую пружину из кармана и начал шатать бусинку, пробуя заставить ее выпасть.

Первой вошла в комнату была Шавас и села на свое место напротив компаньонов, модель города стояла между ними. Ее белое платье облегало фигуру, создавая приятный контраст с ее темными заплетенными волосами. Следующим, кто вошел, был Лорд Брунсвик, хозяин дома. Он медленно двинулся вдоль комнаты, что бы сесть рядом с Шавас. Выражение лица министра был чистым и официальным. Следующий человек вошел. Лорд Элвин. Он сел напротив Брунсвика, бросив мрачный взгляд на Рейстлина.

Другие лорды и леди вошли в комнату через большие двойные двери. Низенький мужчина с темными волосами и усами сел рядом с Лордом Брунсвиком. Налево от Элвина сидел другой человек — длинный, долговязый.

Еще одна женщина вошла в комнату. Ее волосы были сильно оттянуты назад от лица и крепились стальными проволоками, поддерживаемые короткой серебряной спицей. С нею прибыл бесстрастно выглядящий человек, носящий серый жилет и немного более темные штаны и рубашку. У него был маленький шрам под правым глазом, и его черные волосы были отброшены назад.

Три оставшихся советника вступили в комнату. Двое из них, мужчины. Каждый был закутан в ниспадающие коричневые жреческие одежды какой-то религиозной секты. Третей была женщина, одетая полностью в синие одежды. На груди у нее был амулет, символ которого не мог быть замечен.

Шавас поднялась со стула.

— Рейстлин Мажере, Карамон Мажере, Ирвин Уховертка. Я хочу представить вам совет города Мереклар. Лорд Брунсвик, министр сельского хозяйства, и наш добрый хозяин, Лорд Юнг, министр внутренних дел. Лорд Креол, министр труда. Леди Бозак, директор отчетности. Лорд Райтвуд, министр финансов. Лорд Кал, капитан охраны. Леди Волия, директор благосостояния. Лорд Манайон… — Леди Шавас остановилась. — Где лорд Манайон?

Другие должностные лица начали оглядываться.

— Я не знаю, — сказал лорд Элвин кислым голосом. — Он знал время. Я сообщил ему непосредственно.

— Он никогда не опаздывает. Мне это не нравиться, — леди Шавас прикусила нижнюю губу. Линия портила мраморную гладкость ее лба. Рейстлин заметил, что пальцы руки загнулись, сжимаясь в кулак.

— Возможно, мы должны подождать, — сказал маг, поднимаясь на ноги.

— Нет… нет, — лицо Шавас разгладилось, хотя и с очевидным усилием. — Он вскоре будет здесь. Я уверена.

— Очень хорошо, советник.

— Уделите нам минуту, Советник, — сказал лорд Кал. — Слово к вам и остальным. Наедине.

Министры собрались вокруг, говоря низкими голосами.

Рейстлин, изучая людей, которые изучали его, решил, что не может доверять ни кому из них. Его опыт общения с государственными деятелями в прошлом, научил его, что союзы среди правителей и незаметны, и опасны.

«Человек, пойманный в сети интриги, вскоре оказывается кормом пауку», — указывал он себе. Вспоминая пословицу выдающегося политика и революционера Эяэля. Он задавался вопросом. Что они обсуждали, и собрался скользнуть вперед, что бы подслушать, когда пронзительное хихиканье заставило его вспомнить кое о чем важном, что он собирался сделать.

Наклонясь за спиной Карамона, Рейстлин схватил Ирвина за воротник и подтянул к себе золотой костлявой рукой.

— Ирвин, ты узнал кого-нибудь из этих мужчин? Является ли один из них тем, кто хотел убить тебя?

Кендер покачал головой почти немедленно.

— Нет, Рейст. Но я могу спросить, если они знают кто он.

Рейстлин, свирепея, схватил кендера еще сильнее.

— Если ты посмеешь сказать больше, чем одно слово, я превращу тебя в стакан и сброшу с вершины горы.

— Действительно? Ты сделаешь это для меня? — Ирвин тронул, протянутые тонкие пальцы, сильно сжимающие его.

— Ой! — волшебник отдернул быстро руку. — Что ты сделал? Ты обжег меня!

— Ничего! Я ничего не сделал, Рейстлин! — возразил Ирвин, уставившись на свою руку в замешательстве.

Рейстлин схватил кендера за запястье. Удерживая ее и рассматривая на свету, он увидел простое золотое колечко на безымянном пальце. Маг быстро оглянулся проверить, не смотрит ли кто. Министры все еще обсуждали свои частные дела.

— Ирвин! — прошептал он. — Где ты взял это кольцо?

— Кольцо? А, это! Я нашел его где-то, — ответил он многословно. — Я думаю, что кто-то потерял его.

Рейстлин схватил безымянный палец и пробормотал простое заклинание. Кольцо начало пылать, как будто свет сиял на него из невидимого источника. — Волшебное! — он попробовал стянуть его с пальца кендера.

— Ой! Остановись! Оно вредит! Эй, ты сказал, что мое кольцо было волшебное? — спросил Ирвин нетерпеливо. Рейстлин отпустил кольцо и кендер потер руку.

— Я сказал «трагично». Трагично, что кто-то потерял такое ценное кольцо.

— Пожалуйста, хватит споров! — голос Шавас, более высокий, чем обычно отвлек мага. — Позвольте начать.

Когда каждый занял свои места, она продолжила.

— Это встреча Совета Мереклара отличается от любой другой до этого времени. Наш город находиться в опасности, и решается судьба мира. Мы попросили этих людей, — она указала на спутников, — помочь нам во время наших трудностей. Можете задавать вопросы.

— Это странное совпадение. Что маг появился только теперь. Кто может утверждать, что не он причина наших трудностей, — сказал лорд Элвин, глумливо указывая на Рейстлина. — Все знают, что маги всегда сговаривались править миром.

— Я скажу вам, член совета, что мы не нуждаемся в них, — добавил Лорд Кал. — Городская охрана позаботиться об этом вопросе. Нам нужно немного больше времени!

— Пожалуйста, лорд Элвин, сдерживайте себя. У вас нет никаких доказательств, чтоб выдвигать подобные обвинения. И вы, лорд Кал, выказывайте уважение нашим гостям. — скомандовала леди Шавас. — Я уверена, если бы лорд Манайон был здесь, то он согласился бы с шагами, которые я предприняла.

— Я сожалею, Мажере, если задел вас, — лорд Элвин принес извинения, хотя сказал он это сквозь сжатые зубы.

Лорд Кал не сказал ничего. На мгновение показалось, будто он готов штурмовать комнату, но только смерил Шавас ледяным взглядом.

— Маг здесь только из-за десяти тысяч стальных монет, сказал лорд Брунсвик.

— Напротив, сказала Шавас в сторону. — Рейстлин Мажере отказывался принимать какую-либо оплату вообще.

Захваченные врасплох, министры посмотрели друг на друга. Карамон, потрясенный так же, как и они, уставился недоверчиво на Рейстлина.

— Должно быть после чего-то еще, — сказал лорд Элвин на одном дыхании.

— Я должен напомнить лорду Элвину, — сказал Рейстлин из глубин капюшона, — что во время Праздник Ока услуги всех магов по традиции оказываются свободно.

— И я могу напомнить вам, Мастер Маг, что фестиваль — ничто иное, как детский праздник, и легенды, и рассказы никогда не сделают его большим! — фыркнул Элвин. — Скажите, почему вы в действительности здесь, если осмелитесь.

— Лорд Элвин! — вскричала потрясенная советник Шавас. — Так как лорда Манайона здесь нет, что бы держать вас в тишине, то я буду вынуждена удалить вас с этого слушания, если вы не прекратите ваши вспышки!

— Спасибо, член совета, за ваше вмешательство, — сказал Рейстлин, медленно вставая и удерживая посох Магиуса в левой руке. — Но вопрос лорда Элвина — законный. Моя причина для нахождения в вашем городе, состоит в том, что я нахожу его интересным. Я никогда не видел такого красивого и удивительного места и сделаю все, что бы помочь вам. Мы, красные одежды не практикуем темные искусства наших братьев в Черных Одеждах. Мы стремимся только к просвещению и увеличению знаний.

— То есть вы хотите получить прибыль опытом? — спросила леди Волия, подпирая подбородок кулаком и глядя на мага.

— Вы проницательны, моя леди. Мои товарищи и я полагаем, что это достойно помочь в нужде без мыслей о мирской прибыли.

Карамон знал, что его брат лжет. Рейстлин никогда не отказывался от предложенных денег. Зачем он говорит это? Что является действительностью? — спросил он себя.

Смотря на члена совета Шавас, которая расценивала его брата с интересом, Карамон ревниво подумал, что знает ответ.

Упала тишина, замечание мага, застало их всех врасплох. Однако Карамон видел, что лорд Элвин и лорд Кал оставались не убежденными, несмотря на то, что другие министры медленно изменяли свое мнение.

— Как вы намереваетесь начать расследование? — спросила леди Мазак. Рейстлин немного поклонился.

— Простите, моя леди, но мои методы не открыты для обсуждения.

Это привело к вспышке — все министры заговорили и закричали одновременно.

Карамон, стонущий от необходимости сидеть долго на одном месте, беспокойно изменил свое положение.

Ирвин царапал свою руку; область вокруг кольца покраснела и стала влажной от постоянного трения.

Шавас подозвала лорда Кала.

— Это невозможно! Идите и найдите Маньона!

Капитан оставил комнату.

Лорд Маньон набросил поверх одежды черный плащ, застегивая на шее поддерживающую плащ золотую цепь, плетенную подобно веревке. Вернулся, что бы оценить передний зал еще раз, удовлетворился осмотром — все было, как полагается — погасил лампу и закрыл дверь большим бронзовым ключом.

Жилище Манайона, казалось, было подобно другим зданиям, принадлежащим должностным лицам Мереклара — большое прямоугольное белое здание с окнами в каждой стене. Однако, только на первый взгляд. Лорд Манайон не был богатым человеком. Некоторые говорили, что он потратил деньги на женщин и в тавернах. У него не было своего собственного экипажа, но дом лорда Брунсвика находился достаточно близко, что бы он мог идти пешком.

Лорд Манайон пошел вниз по улице к середине города. Его путь проходил через часть города, а потом через парк. Поскольку он прогуливался, то смотрел в небо, наблюдая луны и звезды, улыбаясь почти полным кругам Лунитари и Солинари. «Скоро», — подумал он. «Уже совсем скоро».

Тяжелые черные ботинки Манайона стучали по белым каменным тротуарам. Ночь была тихой. Жители города закрывали двери, прячась от неопределенного и неизвестного ужаса.

Лорд повернулся, покачивая головой в отношение их безумства, когда, повернув за угол, услышал хриплое рычание. Манайон осмотрел сзади улицу. Тротуар был ярко освещен волшебными огнями. Он ничего не увидел и продолжил путь, поглядывая время от времени назад через плечо. Лорд Манайон услышал рычание еще раз, ближе, и в дополнение — мягкие шаги. Вместо того, что бы остановиться и посмотреть, что это, лорд ускорил темп. Его ботинки громко стучали по тротуару, пока он не достиг парка. Он облегченно вздохнул. Мягкая земля приглушала его шаги, деревья скрывали фигуру. Он больше не слышал своего преследователя.

Но затем он появился снова, позади него, не напуганный темнотой. Рычание звучало громче и более угрожающе. Лорд вспотел, дыхание перехватило в небольшом, коротком удушье. Прячась за дерево и вжимаясь спиной в его твердую кору, он вытянул из ножен кинжал — длинное украшенное драгоценными камнями лезвие, изогнутое возле острия, и держал его в руке, опустив вниз. Он ждал, все было тихо, как и должно быть ночью, он слышал, как часто билось сердце, присматривался и прислушивался, когда они подойдут.

Он ничего не услышал и ничего не увидел. Лорд Манайон сделал облегченный вздох.

Рука ударила его по голове, отбрасывая назад к дереву. Другая рука схватила кинжал и бросила его в близлежащую преграду, выводя из строя и обезоруживая мужчину одним эффективным движением.

— Как вы добрались сюда? — шепнул нападавший. Он одевался в черное, тень среди теней.

Манайон смотрел в глаза противника, которые были красными в сверкающем свете лун. Лорд плюнул с ненавистью и гневом.

— Отвечайте мне! — прошипел человек в черном, сжимая сильнее руку на горле министра.

Лорд поднял ногу и пнул противника в живот, опрокидывая его назад. Манайон прыгнул на человека, которого только что оттолкнул, приземляясь сверху и хватая того за горло. Человек в черном провел правой рукой поперек груди Манайона по горизонтальной дуге. Когти рванули, открывая большую, глубокую рану черную на белой шелковой рубашке. Лорд закричал в муке. Нападавший схватил второй рукой горло министра, поднимая его над землей и отбрасывая его.

Манайон потряс головой, что бы очистить ее, и в безумии возобновил сражение, борясь голыми руками. Когти хлестнули снова, разрывая плоть. Лорд упал на колени. Противник поднял правую ногу, пиная его, голова Манайона резко откинулась назад, он приземлился на спину, раскинув руки и ноги, полностью уязвимый. Склоняясь над министром, человек в черном, протянул вниз руку, пытаясь подтащить лорда к своим ногам.

Манайон толкнул головой в грудь нападавшего. Схватив черное тело, он ринулся вперед, в полную силу впечатывая человека в дерево.

Воздух вышел из легких нападавшего, и он упал на колени, упираясь руками в землю, как и сам министр несколькими мгновениями прежде. Манайон поднял человека за воротник и снова ударил его по лицу, заставляя его голову снова встретиться с деревом. Противник вяло увернулся от следующего удара, хотя и достаточно быстро. Кулак лорда хлопнул по дереву, срывая кору и разбрасывая щепки в стороны. Манайон, все еще державший нападавшего другой рукой, бросил того на землю и пнул с такой силой, что носок его ботинка отвалился. Человек рухнул, и лорд стоял над ним. Взгляд жестокости и ненависти скрутил его черты. Он поднял ногу, готовясь опустить ее непосредственно на голову человека. Небольшое колебание было всем, в чем нуждался нападавший. Он схватил ногу Манайона и, крутанув, сломал в бедре. Манайон обрушился с ужасающим криком. Нападавший встал. Поднимая одной рукой за горло министра с земли, он зарычал, выставляя необычайно длинные и острые зубы.

— Что вы здесь делаете? — спросил он снова.

— Вы будете убиты, как и весь ваш вид! — закричал хрипло Манайон.

— Мы будем? — спросил человек в черном. Он отдернул голову лорда. Разорвал шею. Министр захрипел, хотя в течение мгновения его глаза казались очень живыми. Очень злорадными.

Швырнув Манайона на землю, убийца наклонился к трупу. Острые когти разорвали плащ и одежду, кожу и сухожилия.

— Вы получите то, в чем нуждаетесь, Рейстлин, — сказала леди Шавас.

Обсуждения закончились. Лорд Кал не возвращался и Карамон подумал, не отослала ли его Шавас с выдуманной миссией, чтобы избавится от него.

— Спасибо, член совета и… представители Мереклара, — сказал Рейстлин с небольшой насмешкой.

— Когда вы начнете? — спросила леди Мазак.

— Я уже начал, леди Мазак, — улыбнулся маг. Женщина казалась несколько встревоженной.

Все начали собираться уходить, собирая свои записи, которые вели в течение разговора, когда дверь распахнулась.

Вступил лорд Кал.

— Член совета! Я должен поговорить с вами!

Голос человека был утомленным, напряженным. Подойдя к Шавас, он шепнул ей что-то. Ее лицо побледнело. Она сглотнула, открыла рот, закрыла его.

— Господа! — лорд Кал впился взглядом в Рейстлина и его товарищей. — Я должен поговорить с министрами наедине. Вы можете извинить нас, пожалуйста?

Это был не вопрос, а команда. Рейстлин и Карамон покинули комнату, Карамон через мгновение вернулся, что бы захватить кендера.

— Я не знал, что он имел в виду меня! — сказал Ирвин, извиваясь в захвате воина. — Никто никогда не называл меня господином прежде!

Дверь закрылась за ними. Рейстлин ждал, пока не услышал, как замок щелкнул, тогда он стремительно снял один из мешочков, висящих на его поясе. Выхватив бокал, в котором он имел обыкновение заваривать свой настой, он приставил его к одной из стен и приложил ухо, внимательно вслушиваясь. Когда изнутри послышался скребущий звук, Рейстлин отпрыгнул назад, пряча бокал среди складок своих одежд.

Дверь отворилась и Шавас вошла в зал.

— Я сожалею, но мы должны закончить сейчас встречу. Мой экипаж отвезет вас к вашему жилью, — она смотрела на них, будто хотела что-то сказать, но не решалась. Покачав головой, она послала слугу проводить их и опять вошла в комнату совета, закрывая за собой дверь.

— Что ты услышал? — Карамон подошел к Рейстлину, опиравшемуся на свой посох и глубокомысленно смотревшему вслед женщине.

— Лорд Манайон. Он был убит. Его тело было найдено в парке недалеко отсюда.

Карамон поразился.

— Убит?

— Извините меня, господа. Леди Шавас приказала мне отвезти вас в вашу гостиницу.

— Может быть, мы еще не собираемся… — начал Карамон. Рейстлин положил на него руку.

— Я чувствую себя утомленным. Я должен поспать ночью. — Он собрался шагнуть вперед, но внезапно остановился и огляделся. — Мой посох! Я оставил его в комнате совета.

— Нет, не оставил, — сказал Карамон. — Он был у тебя мгновение назад, — воин осмотрелся. Посоха нигде не было видно.

— Я не хочу прерывать встречу. Если бы вы смогли подождать с нами, сер, — сказал он вознице, — то мы поступили бы правильно. Вы можете ждать снаружи, — добавил он многозначительно.

Возница, казалось, засомневался, но, не имея никаких инструкций делать обратное, покинул комнату.

Рейстлин издал вздох облегчения.

— Хорошо. Теперь, Карамон, мы должны покинуть дом, что бы ни кто не мог заметить нас. Здесь должна быть другая дверь… Ах, да. Мы воспользуемся этой.

— Куда мы идем?

— К парку, чтобы самим осмотреть тело.

— Ничего себе! — вдохнул Ирвин в страхе.

Рейстлин направился через зал, идя быстро, с необычайной энергией. Карамон тащился позади. Он видел достаточно мертвецов в своей жизни и не особенно рвался увидеть еще одного.

— Эй, Рейст! — сказал он вспоминая. — А, что с твоим посохом?

Маг обернулся. Посох Магиуса был в его руке.

— А что с ним? — спросил он.

Парк, где было совершено нападение, был теперь хорошо освещен лампами и факелами, которые держали гвардейцы, носившие синюю униформу и высокие шлемы. Они стояли широким полукругом вокруг трупа и смотрели на него, разговаривая низкими, полными ужаса голосами. Ни один не заметил маго, выскользнувшего из теней позади них.

То, что осталось от лорда Манайона, лежало на траве, его конечности были искривлены под странными углами.

— У него сломана шея, — сказал один из охранников. — И разорвано горло. Большинство внутренностей разорвано, как будто гигантская рука схватила их и начала трепать.

Карамон, глядя через плечо брата, почувствовал, как скрутило живот. Он посмотрел вдаль. Он видел страшную смерть и раньше, но это было на поле битвы. Смерть втихомолку, ночью, причиняла ему боль.

Ирвин смотрел. Он стоял, поворачивая свое кольцо, лицо, обычно веселое, приобрело унылый свинцовый цвет.

— Рейстлин! — сказал он, сглатывая и дергая за рукав мага.

Маг заставил замолчать его взглядом.

— Это сделала не рука, — сказал другой охранник. — По крайней мере, не человеческая рука. Это были когти. Гигантские когти.

— Леди Шавас, — проговорил голос, в котором Карамон признал лорда Кала. — Вы не должны быть здесь. Это — ужасный вид.

— Я член совета. Это моя обязанность.

Шавас выступила вперед на свет. Она уставилась на ужасный труп на земле, затем, прикрыв рукой рот, отвернулась. Другие члены совета, плетущиеся следом, протолкнулись мимо охраны, чтобы осмотреть тело.

— Брунсвик, отведите члена совета домой, — приказал лорд Кей.

Министр начал уводить Шавас, когда она внезапно взглянула и увидела Рейстлина.

— Вы! — вскричала она пустым голосом.

— Что эти люди здесь делают? Охрана, я хочу, что бы их немедленно удалили! Сейчас же! — скомандовал лорд Элвин, обернувшись.

Шавас опомнилась.

— Пожалуйста, Рейстлин. Оставьте нас. Это личная утрата.

Один из охранников двинулся, чтобы схватить руку мага, но взгляд глаз со зрачками песочных часов, сбил его с кура и заставил остановиться. Карамон подошел ближе, приготовившись, если брат будет нуждаться в помощи. Ирвин, тихий и подавленный, все еще смотрел на тело.

— Все хорошо, член совета, — сказал Рейстлин успокоительно. — Мы не расскажем об этом никому.

— Но, я…

— Что вы делали здесь, маг? Как вы узнали о смерти этого человека, если не были замешаны в убийстве? — требовательно спросил лорд Кал. — Очевидно, что он умер в результате какого-то грязного магического заклинания!

— Он? — спросил маг с интересом. — Я думаю, что объясняет отсутствие крови?

Вопрос застал всех врасплох. Леди Шавас со свистом втянула в себя воздух. Лорд Элвин указал на мага дрожащей рукой.

— Никто до этого не умирал насильственной смерть в этом городе, пока вы не пришли в него!

— Не будьте дураком! — сказал Рейстлин. Он снова посмотрел на труп. Человек умер в то время, когда направлялся на встречу. Я был с членом совета Шавас все время.

— Маги могут заставить других делать темные дела для них, так я слышал, — сказал лорд Кал мрачно.

— Других, похожих на ваших любимцев. Похожих на гигантских кошек.

Член совета стрельнула в Кала таким наполненным яда взглядом, что Карамон отступил назад, что бы избежать опасности быть отравленным ядовитым светом.

Рейстлин повернулся.

— Возможно, я должен покинуть город, чтоб вы сами устраивали…

— Я уверена, что нет необходимости, Рейстлин, — сказала Шавас, скользнув к магу, она положила руку на его одежды на плече, держа глаза в стороне от ужаса на земле. — Не правда ли, лорд Кал?

Лорд напрягся, как будто испугался небольшой скрытой угрозы. Прочистив горло, он сказал:

— Да, несомненно, да.

Шавас резко наклонилась, ее тело начало падать возле Рейстлина. Он обхватил ее рукой, поддерживая.

— Рейстлин! — сказал быстро Ирвин.

— Не теперь! — маг даже не глянул на кендера. Он и Шавас о чем-то тихо перешептывались. Карамон наблюдал за братом и членом совета, чувствуя какое — то горячее и сердитое движение глубоко в себе. Рейстлин испытывал крайне неприятное чувство, когда до него дотрагивались! А здесь он касался Шавас. «Как он мог поступить так по отношению ко мне?» — подумал воин в расстройстве.

Он собрался сказать что-то еще, не зная наверняка, когда увидел, как из кустарника вышел черный кот, и сел рядом с деревом. Кот рассматривал его яркими глазами, которые сияли красным в свете факелов. Карамон подозвал и кот бросился вперед. Вставав на задние лапы, он уцепился за его ногу.

— Хорошо, хоть кто-то любит меня, — сказал Карамон, признавая своего черного мехового друга прошедшего дня. — Ты хочешь подойти?

Кот запрыгнул на плечо Карамона, прекрасно удерживая равновесие. Его брат и Шавас все еще совещались. Рейстлин продолжал держать руку вокруг нее. Воин получил кошачью царапину позади уха.

— Есть тест, который я смогу провести, — сказал Рейстлин, отодвигаясь от члена совета, — сказать, умер ли мужчина из за магических средств.

Он провел Посохом Магиуса над телом, закрывая глаза, что бы подготовить заклинание. Короткий голос Шавас нарушил концентрацию.

— Мы не можем позволить, чтоб вы сделали это Мастер Маг! У нас есть некоторые… священные ритуалы, которые мы должны провести, прежде чем предать тело земле.

— Я не сделал бы ничего, что помешало бы вашим религиозным верованиям.

— Я боюсь, что должна настоять. Пожалуйста, Рейстлин, — слезы начали душить ее, Шавас положила руку на ожерелье на шее. — Это очень… трудно для меня. Он был близким другом.

Рейстлин опустил посох.

— Я сожалею, член совета. Я был беспечен, это очевидно. Простите меня.

Леди Шавас подозвала гвардейца, затем наклонилась, чтобы что-то прошептать ему в ухо. Солдат один раз кивнул и убежал.

— Этим вечером мы все испытали большое напряжение, — сказала она, обращаясь к каждому в парке. — Сейчас настало время нам всем возвратиться по домам.

Солдат вернулся, ведя фургон, который он достал. Карамону было очевидно, что на сей раз они не смогут уговорить возницу подождать их снаружи. Рейстлин опустил капюшон на голову. Беря брата за руку, он мягко сказал:

— Ну, Карамон, Ирвин… Нам позволили уйти.

Кот вонзил когти в плечо Карамона, выпустив маленькую струйку крови.

— Ой! — воскликнул он пытаясь снять животное. Кот, однако, не собирался слезать и держался за Карамона цепко. Они залезли в фургон. Как только Карамон оказался внутри и уселся, кот легко соскочил с плеча и улегся на его коленях, уставившись красными глазами на близнеца напротив. Вагон, которым управлял солдат, грохотал через тихие пустые улицы.

— Рейстлин, — сказал Ирвин тихим голосом.

— Что тебе, кендер? — спросил устало маг.

— Тот человек. Он тот — кто хотел убить меня.

Карамон вздернул голову и посмотрел. Рейстлин, казалось, не двигался.

— Что ты думаешь, Рейст? — спросил он, чувствуя, как холодный ужас ползет по его телу.

— Я думаю, сказал маг, — что у нас есть еще один день, мой брат. Еще один день.

Никто больше не говорил всю дорогу. Нет, никто не издавал звуков, кроме кота, который мурлыкал громко, подобно маленькой грозе. Ирвин сидел в одном углу фургона, царапая свою руку. Рейстлин сидел придвинувшись вглубь другого, его капюшон был натянут низко на голову. Возможно, он думал или спал. Карамон сидел несчастный, доставая широкими плечами двух углов, и желая вернуться в Утеху.

— Я расспросил бы Таниса, об этом беспорядке, спокойно сказал он себе и волна ностальгии пронеслась по его телу. Полуэльф был самым мудрым человеком, которого Карамон знал. Всегда спокойный и надежный, Танис редко позволял чему-нибудь поколебать его — возможным исключением была старшая сестра близнецов Китиара. Он не увидит Таниса в течение долгого времени, возможно когда-нибудь, мир, казалось с головой погрузился в темноту. Они предполагали встретиться снова через пять — нет, теперь через четыре года. Это казалось вечностью. Карамон снова вздохнул. Кот лизал его руку своим шершавым языком.

— Бренсток — Холл, господа, — сказал солдат-возница.

Фургон остановился. Спутники встали, солдат наблюдал за каждым шагом. Было очевидно, что он не собирался уезжать, пока он благополучно не окажутся внутри гостиницы. Из за его взгляда, Карамон подумал, как бы ему хотелось провести ночь. Силач, кот свернулся на одной его руке, попытался открыть дверь зала, но обнаружил, что она заперта. Он громко постучал. Прошли минуты, потом владелец открыл окошко на двери и посмотрел наружу. Увидев спутников, он задвинул окошко. Они, подождав еще несколько мгновений, услышали отодвигаемые засовы и грохот цепей. Наконец дверь приоткрылась на щель, едва ли достаточно большую для воина, что бы протиснуться через нее.

Владелец хлопнул дверью, закрытой сразу после того, как троица оказалась внутри. Он дрожал, так трудно ему было стоять.

— Простите господа, но в городе случился ужасный несчастный случай. Лорд Манайон…

— Мы знаем, — оборвал Рейстлин, проходя мимо него. — И это был никакой не несчастный случай.

Карамон заметил, что его брат нуждался только в помощи посоха, чтобы идти дальше. Походка Рейстлина была сильна, несмотря на ночное время. Он ни разу не кашлял. Маг напомнил Карамону так много из того, каким он был до испытания, что слезы набежали воину на глаза. Он мигнул ими и взмолился любым богам, которые могли его услышать, чтобы эта перемена продолжалась.

Кот в его руках внезапно начал извиваться и корчиться. Выскочив из объятий Карамона, он приземлился на полу и сел там, на мгновение уставившись на него. Потом задрав в воздухе хвост, кот побрел прочь, достигнув кухни.

Владелец собрался уходить от двери, надежно закрытой. Рейстлин поднялся по лестнице в их комнату. Карамон пошел вслед за ним, таща Ирвина, который смотрел с профессиональным интересом на замки на двери. Находясь возле дверей их комнаты, Рейстлин поднял предупреждающе руку. Карамон придержал Ирвина, которому приказал не лезть вперед.

— Ждите, — сказал воин.

— Почему, спросил Ирвин, уставившись на Рейстлина.

— Ширак, — сказал маг, поднося сияющий шар к полу и внимательно глядя под дверью.

— Что он делает, проверяет пыль? — спросил кендер.

— Да, вроде того, — ответил Карамон.

— Все в порядке, — сказал Рейстлин, вставая. Он держал лепесток розы в руке. — Он был там, где я положил его. Никто не заходил.

— Ты бы лучше разрешил мне войти первым, на всякий случай, — сказал Карамон, вытаскивая свой меч. Маг открыл дверь, и воин распахнул ее рукой, они оба отошли с дороги. Ничего не случилось. Осторожно, Карамон вошел в комнату. Рейстлин вошел за ним, поднимая высоко свой светящийся посох. Ирвин ограничился изучением розы, лепесток был не правильным, так что внутри могло быть что-то интересное.

Не было.

Рейстлин упал на кровать и его настиг ужасный припадок кашля. Он рылся среди мешочков с травами.

— Его нет!

— Что? Чего нет?

— Мой травяной сбор! Мой мешочек, должно быть потерялся в парке!

— Я пойду, — начал Карамон.

— Нет, не оставляй меня, брат, — сказал Рейстлин, сжимая грудь. — Кроме того, ты никогда не выйдешь из гостиницы. Этот путь закрыт!

— Я пойду! — закричал Ирвин, подпрыгивая от волнения. — Я смогу пройти!

— Да, кивнул Рейстлин, опускаясь на кровать. — Пошли кендера.

Он закрыл глаза.

— Торопись! — предупредил Карамон кендера. — Ни каких остановок по пути!

— Да.

Открылась дверь, выпуская кендера. Они могли слышать его легкие шаги, пересекшие холл и гремящие вниз по лестнице. Тогда тишина.

Рейстлин, глубоко вздохнув, оживленно сел. Поднявшись с кровати, он подошел к окну. Карамон уставился на него.

— Рейст! Что…

— Тише, братец, — Рейстлин осторожно отодвинул занавес, осторожно прячась за ним.

— Да, — сказал он через мгновение. — Он идет туда. Теперь мы можем говорить свободно.

— Ты думаешь, Ирвин шпион? — Карамон не знал смеяться ему или плакать.

— Я не знаю, что думать, — серьезно ответил Рейстлин. — За исключением того, что он носит волшебное кольцо и понятия не имеет, где его взял. Или, по крайней мере, так говорит. Ты видел, как странно он ведет себя. Карамон тяжело сел на стул. Опершись локтями о стол, он обхватил голову руками.

— Я не люблю такого, ничего из этого. Убитый человек — его тело разорвано. Никакой крови. Только какая-то коричневая пыль. Кендер, носящий волшебное кольцо…

— И все это будет ухудшаться, братец, прежде чем поправиться.

Распахивая свои одежды, Рейстлин извлек мешочек с травами и глубокомысленно рассматривал его. Он стал более сильным. Он не сомневался в этом. Это его лекарство? Или…

— Ты бы смог сломать дерево, Карамон? Одно из деревьев в парке? — спросил он резко.

— По… почему ты хочешь знать?

— На одном из деревьев, возле тела убитого мужчины, была содрана кора, как будто кто-то по нему ударил.

Карамон подумал.

— Я думаю, смог, если бы носил перчатку, чтобы защитить кулак. — Он задрожал, поскольку полное осознание пришло к воину. — Кто бы ни сделал эту ужасную вещь, он должен быть очень силен. Ты… ты думаешь, что это мог быть большой… кот? Ведь были все эти следы когтей?

— Это был или кот, или нам подстроили так, чтобы мы думали, что это был кот, — сказал Рейстлин рассеяно, озабоченный другими мыслями. Он подтянул стул, что бы сидеть непосредственно напротив Карамона.

— Что ты думаешь о леди Шавас?

Вопрос застал Карамона врасплох.

— Я думаю, она… привлекательна.

— Ты посчитал ее неотразимой!

— Что ты подразумеваешь? — защищаясь спросил силач.

— Я подразумеваю, что ты чувствуешь по отношению к ней.

— Что ты можешь знать о том, каковы мои чувства? — потребовал ответа Карамон поднимаясь на ноги и расхаживая по комнате.

Он и его близнец прежде никогда не обсуждали женщин. Это всегда было той частью жизни Карамона, к которой Рейстлин не проявлял никакого интереса. Но, прежде не было никакой женщины, привлекавшей худого болезненного юношу. Обдумывая это, Карамон начал чувствовать некоторое раскаяние. Он мог иметь любую женщину, которую хотел. Это могло быть хорошо для Рейстлина… хорошо… узнать леди получше. Возможно это то, что сработало, как удивительное лекарство. Любовь, как известно, творит чудеса.

— Глянь, Рейст, — сказал Карамон, садясь снова. — Если ты хочешь ее, я отступлюсь…

— Хочу ее, — золотые глаза Рейстлина вспыхнули. Он впился взглядом в брата с таким презрением, что Карамон отшатнулся далеко от него. — Я не «хочу» ее, не в вульгарном смысле, который ты подразумеваешь.

Все же маг задержался на слове. Его пальцы погладили дерева стола, как будто ласкали гладкую кожу.

— Почему же ты помог ей встать, тогда?

— Я наблюдал за тобой, начиная с первой ночи, как мы ее встретили, ты вел себя подобно влюбленному мальчишке, уставившись на нее с глупой улыбкой.

— Леди, кажется, понравилось это, — парировал Карамон.

— Да, ей понравилось, — понизил голос Рейстлин. Карамон бросил на него тяжелый взгляд:

— Что ты подразумеваешь?

— В ее доме находятся очень древние и очень могущественные книги по магии. Я должен посмотреть их… один.

— Мне это не нравиться, Рейст.

— О, но ты сделаешь, братец. Я уверен, что ты сделаешь.

— Но что если она не захочет пойти со мной?

— Я видел, как она на тебя смотрела, — ответил Рейстлин. Карамон услышал горечь в голосе брата.

— Я видел, что она смотрит и на тебя тоже, Рейст, — сказал Карамон мягко.

— Да, хорошо, — Рейстлин пропустил комментарии.

Карамон готов был поклясться, что видел маленький поток крови, стекающей по золотой коже брата. К его удивлению, брат внезапно сжал кулаки.

— Книги! Магия! Вот, что важно! Все остальное мимолетно! Все остальное — прах!

Капля пота стекла вниз с брови мага.

— Ты сделаешь это? — потребовал он хрипло, не смотря на брата.

— Несомненно, Рейст.

Это было тем, чем он отвечал на каждое требование брата, адресованное ему.

— Спасибо, братец, — тон Рейстлина был холоден. — Ты, должно быть, утомился. Я предлагаю, что бы ты лег спать.

Карамон пожал плечами.

— А ты?

— У меня есть работа, которую я должен сделать.

Рейстлин достал из под одежд секстант и календарь, к которому обращался раньше. Открыв текст, он положил его на столе рядом с пером и чернильницей. Маг подошел к окну и внимательно посмотрел в небеса через медный навигационный инструмент. Он начал делать заметки, рисуя чернилами странные линии, кривые, параллели и слова на пергаменте.

Карамон после недолгого наблюдения лег спать. Маг работал так внимательно, что не слышал, как открылась дверь.

— Черт возьми, Рейстлин, уже поздно. Тебе лучше?

Голос кендера поразил мага. Он поглядел, раздраженный тем, что его потревожили.

— Слишком быстро, пробормотал Рейстлин.

— О солдат подвез меня. Он не знал, что подвозит меня, но я предположил, что он должен возвращаться к парку, так что только я вскочил сзади на фургон, мы тронулись. Это более забавно, чем ехать внутри. Когда я добрался к парку, там еще продолжалась большая встреча. Все министры были еще там и член совета Шавас…

— Шавас? — Рейстлин глянул снова.

— Да, — сказал Ирвин, сделав зевок, который почти разорвал его голову пополам. — Я сказал ей, что вы потеряли мешочек, и она помогла мне искать его, но мы его не нашли. Но я нашел некоторые другие, на случай, если тебе интересно. — Кендер начал вытаскивать многочисленные кошельки, заполненные в основном деньгами, из карманов и сваливать их на столе. Наряду с ними появился и крошечный свиток, обмотанный красной лентой.

— Что это? — спросил Рейстлин, поднимая его.

— О, это от леди Шавас. Она сказала, что я должен отдать его Карамону.

Рейстлин посмотрел на кровать, где лежал спящий брат. Маг развязал ленту и развернул свиток. «Ужин. Завтра вечером. Уединенное место, известное только мне, где мы можем быть одни. Я пошлю за Вами свой экипаж в сумерках» Это было подписано «Шавас». Рейстлин опустил записку, как будто она жгла его.

Ирвин разворачивал свой спальный матрас.

— А, я узнал еще кое-что, — сказал он снова зевая. — Солдат говорил об этом с одним из своих приятелей. Тот человек, который был убит. У него не было сердца!

Маг сидел уставившись на записку.

— Как удачно для него, — прошептал маг.

Карамон проснулся, что бы найти брата, спящего за столом, его голова лежала на книгах, а рука обхватывала секстант.

— Рейст? — спросил Карамон, тряся его.

Маг стремительно сел. — Нет еще! Сейчас не время! Я должен быть сильнее…

— Рейст! — сказал Карамон.

Маг мигнул и посмотрел вокруг, не понимая где он. Потом, узнав комнату и своего близнеца, он закрыл глаза и вздохнул.

— Ты в порядке? Ты хоть спал прошлой ночью?

— Не много, — признал Рейстлин. — Но это не важно. Теперь я знаю точное время.

— Время для чего?

— Для того, когда эти три луны сойдутся, — Рейстлин говорил с пустыми интонациями. Темные круги обрамляли его глаза. У нас есть один день, одна ночь и следующий день. Завтра ночью, когда темнота будет наиболее глубока, все будет освещено Большим Глазом.

— Что мы будем делать сейчас?

— Сейчас мы будем искать котов. Я не верю, что они исчезли с лица Кринна. Как только мы найдем их, мы будем держать в руках ключ к тайне.

— И сегодня вечером… — Карамон говорил неохотно, он надеялся, что Рейстлин или забыл свои инструкции предыдущим вечером или передумал. Большой воин не мог представить себе, как попросить такую красивую и царственную женщину сопровождать его на романтической прогулке вечером. Он считал, что она, без сомнения, посмеется над ним.

Его близнец указал на свернутый свиток, обернутый красной лентой. Кендер принес его для тебя вчера вечером, когда ты уже спал. Это — от леди Шавас. Карамон почувствовал, как кровь прилила к лицу. Он взял свиток, открыл и посмотрел на него. Не было никакой нужды читать его близнецу. Он знал, что Рейстлин посмотрел его вчера вечером. Он должен был почувствовать ликование, но не чувствовал.

— Это походит… будто она читает в наших умах.

— Не так ли? — сказал Рейстлин, вставая на ноги. — Найди Ирвина. Он мне нужен.

— Нужен? — Карамон выглядел удивленным.

— Да, — Рейстлин послал брату проницательный взгляд. — Или, между нами говоря, мне нужно знать, где он бывает… и где — нет.

Карамон, не понимая, пожал плечами и пошел будить кендера. Он не имел никакой идеи насчет того, где искать отсутствующих котов, кроме тех, что вереницей толпятся вокруг, и кричать: «Сюда, киска! Сюда!». У него были другие, более важные заботы.

Улицы, недавно пустые, сегодня были заполнены толпами народу, говорившими о вчерашнем убийстве. Из голоса каждый раз замирали тогда, когда маг Красных одежд появлялся в поле зрения. Вскоре они начинали снова, на этот раз найдя объект для их опасений.

— Это магией убили нашего лорда… Никто никогда не умирал, пока маг не появился в нашем городе. Вероятно, наши коты убиты тоже!

Карамон следовал по улице, положив руку на рукоять своего меча, явно злясь на любого, кто имел крепкие нервы, что бы говорить это громко, или сделать шаг к Рейстлину. Была ли это аура тайны и силы, окружавшая мага или угроза сильной руки и острого лезвия воина рядом с ним, но никто не подходил близко. Люди рассеивались, проходя украдкой в переулки или прячась в темные дверные проемы. Но Карамон слышал бормотание угроз и видел ненависть на лицах, как только он, его близнец и кендер проходили.

Они прошли примерно половину мили от Бренсток — Холла, идя по одной из трех главных дорог Мереклара, когда Рейстлин остановился.

— Теперь инструкции. Ирвин, у меня есть заклинание, которое приведет нас к котам, но, чтобы бросить его, мне нужно некоторое количество травы — Nepeta cataria. Когда ты найдешь ее, встречай нас в Бренсток — Холле.

Ирвин прыгнул на Рейстлина, чуть не свалив его.

— Нет, пожалуйста, не заставляй меня уходить! Я действительно хочу остаться с тобой! Я чувствую… боязнь, если я не с тобой!

— Эй, отпусти, — сказал Карамон, оттаскивая кендера от брата. — Ч то в тебя вошло? Кендеры не боятся ничего!

— Не заставляй меня покидать тебя Карамон! — Ирвин уцепился за руку великана, несмотря на все усилия Карамона вернуть себе свободу. — Пожалуйста! Я буду вести себя…

Рука Рейстлина скользнула в один из мешочков, он достал горстку розовых лепестков и медленно рассыпал их над головой кендера.

— Аст тасарак синуралан кринави, — пробормотал он.

Ирвин внезапно зевнул и начал протирать глаза.

— Я буду хорооо…, — пальцы кендера соскользнули с руки Карамона. Ирвин рухнул кулем на тротуар.

— Что случилось? — Карамон стал на колени возле своего маленького друга.

— Он в порядке, братец, — сказал Рейстлин. — Он спит.

Ирвин начал тихонько храпеть.

— Подними его на ту скамью так, что бы никто не наступил на него, — проинструктировал Рейстлин. — Теперь ты и я можем продолжить наш поиск одни.

Пристальный взгляд мага ушел в кольцо на пальце кендера. Карамон сделал, как ему сказали.

— Что это за материал, который ты потребовал его достать? Какая-то трава?

— Nepeta cataria — маг слегка улыбнулся. — Кошачья мята.

Брать продолжали следовать по улице, бросая взгляды на лавки и в окна магазинов. Но все они были пусты, окна на зданиях были закрыты. Люди бродили по улицам, делясь своими опасениями и сея панику.

— Это напоминает город в осаде, — заметил Карамон.

— Точно. И почти по той же причине. Опасение. Ужас. И заметь, — добавил Рейстлин. — Ни одного кота.

— Ты прав! — Карамон огляделся. — Я не вижу ни одного! Они все исчезли?

— Я так не думаю. Они все убежали. Они тоже бояться.

Карамон думал о их предназначении. У Рейстлина, казалось, была точная идея по поводу того, куда он шел и шел без колебаний. Карамон думал, что понял, когда увидел парк, тот же самый, где вчера ночью был убит лорд Манайон. Никого не было вокруг, горожане избегали этого места, как будто оно было заражено чумой.

— Что мы тут делаем? — спросил Карамон неловко, испытывая те же чувства.

Его брат не ответил. Маг остановился возле скамьи. Опираясь на посох он уставился на растоптанную траву. Карамон, становясь все более и более возбужденным, достал желтый шар, который ему дала Мегги, и начал играть с ним, пробуя отвлечься от мрачных мыслей. Но мысли о Мегги, заставили подумать его о Шавас. Он знал, что с нетерпением должен ждать сегодняшнего вечера — какой мужчина не ждал бы. Собираясь остаться наедине с красивой, желанной женщиной? Но, по его мнению, Карамон считал, что он использует женщину, обманывая его. Это было диверсией, ничего больше. Ему не нравилось это, и он набрался решительности сказать Рейстлину, что не пойдет, когда почувствовал легкое подергивание за руку.

Карамон посмотрел вниз. Он увидел, как черный кот, сидящий на задних лапах, играет с шаром.

— Привет, сказал Карамон, наклоняясь, что бы взять кота. Кот отпрыгнул в сторону, подергивая ушами и хвостом. Карамон пожал плечами и сел на скамью, прикрыв глаза от яркого утреннего света. Кот уселся напротив его ног.

— Ладно, я буду твоим домашним животным, — сказал Карамон, наклоняясь вниз. Кот повернулся и ушел, повернув голову назад, чтобы внимательно рассмотреть силача вдумчивыми глазами. Карамон покачал головой.

— Какое странное животное.

Рейстлин казалось, пробудился от мечтаний. Он пристально уставился на кота.

— Это не тот же самый кот, который шел с нами вчера вечером, тот, который сидел на твоем плече?

— Я думаю да. Это единственный черный кот в городе, которого я видел.

Рейстлин наблюдал за ним.

— Я думаю, он хочет, что бы мы пошли следом.

— Кто тебе сказал?

Кот умчался, затем вернулся к Карамону снова. Тогда воин сделал шаг к нему, и тот побежал снова.

— Давай посмотрим, куда он зовет нас, — сказал Рейстлин.

Кот мчался впереди примерно в двадцати футах, вокруг парка к западной части города.

Только им показалось, что они потеряли животное из виду, он остановился и подождал их, терпеливо сидя на земле. Когда близнецы подошли на расстояние вытянутой руки, он бросился прочь снова, двигаясь в том же направлении.

— Ты думаешь, он ведет нас? — спросил Карамон.

— Если б не думал, то не шел бы за ним, — оборвал Рейстлин.

Братья проходили улицу за улицей, даже маг потерялся в лабиринте переулков, поворотов и дорожек. Каждый раз, когда близнецы приближались к коту на расстояние двух шагов, он тут же бросался прочь, находясь всегда впереди и оставаясь в пределах видимости. Он не произнес ни звука, но пристально смотрел на них повернув голову, солнечный свет в его глазах блестел так же, как и синий шар в посохе Рейстлина.

Карамон повернул голову и на ходу посмотрел в небо.

— Уже почти полдень, — сказал он. — Я надеюсь, что мы достигнем места, куда идем уже скоро.

— Я думаю, что мы подошли близко, — сказал Рейстлин. — животное увеличило скорость.

— Ты узнаешь эту часть города?

— Нет, впрочем как и ты.

Карамон покачал головой. Они были на бульваре, окруженном зданиями, магазинами и постройками, которые выглядели заброшенными и неиспользуемыми. Хлам заполнял несколько переулков, которые пересекали группы зданий подобно большим ранам, темным и грязным. Даже белые камни города казались изношенными и старыми.

— Это очень странно, — сказал Рейстлин, отбрасывая капюшон и глядя в темные окна.

— Да, это место кажется умершим, — Карамон говорил тихо и встревожено, хотя вокруг. Казалось, не было ни кого.

— Часть города, которая когда-то умерла и не была похоронена. Взгляни, наш друг нашел, то что искал, что бы показать нам.

Черный кот царапал крышку коллектора на тротуаре справа. Близнецы осторожно подошли к коту. Но он не убегал, как прежде, а продолжал царапать, издавая резкий «мяв».

— Он хочет, что бы мы пошли туда, — сказал Рейстлин. Указывая длинным тонким пальцем он скомандовал:

— Подними крышку, Карамон.

Воин посмотрел на него.

— В коллектор? Ты уверен, Рейст?

Кот пронзительно завизжал.

— Сделай так, как я говор! — прошипел Рейстлин.

Огромный воин наклонился, схватил покрытие обоими и начал поднимать, напрягая мускулы. Его лицо покраснело от усилия, его черты сосредоточились и сконцентрировались в напряденном усилии. После нескольких мгновений крышка поддалась и он отодвинул ее в сторону.

Кот пристально уставился на братьев, он повернул голову в сторону и оббежал глазами улицу и повернулся к ним. Без предупреждения кот прыгнул вниз и исчез в темноте.

Карамон вытер пот со лба. Он смотрел вниз в непроницаемое отверстие. Оно выглядело похожим на бездну. Ему казалось, что он мог чувствовать, как ледяные когти протянулись, хватая его, что бы утащит в царство смерти. Он задрожал, отшатываясь назад.

— Мы действительно должны пойти туда?

Рейстлин подтверждая кивнул. Лицо мага было твердым. Казалось, что он находился под тем же впечатлением, что и брат. Но он двинулся вперед.

— Лучше позволь идти первым мне, — сказал Карамон.

Воин вынудил себя подойти к провалу ямы. Став на колени, он сделал несколько глубоких вздохов, а затем спустился в нее. Его ноги поглотила тень, затем она начала охватывать руки и, наконец, голову. Подобрав свои одежды, Рейстлин приготовился спуститься под Мереклар.

— Эй ты! Или заказывай выпивку, или уходи!

Ирвин открыл глаза, что бы увидеть сердитое лицо хозяина таверны, глядящего на него сверху вниз.

— Не слоняйся тут!

— Я не слонялся, — негодуя, ответил кендер. — Я задремал. Хотя, — он добавил, вытаскивая лепестки роз из его волос, — я не помню, что бы я спал днем, разве что в детстве. Но я поздно лег ночью, возможно этим все и объясняется. Интересно, куда делись Рейстлин с Карамоном?

В первый момент, Ирвин сильно волновался, что не мог найти друзей, но потом это неприятное чувство исчезло, оставляя его более веселым, чем он был днем. Тихий раздражающий голос внутри него ворчал, что не нужно будет делать это, делать то. И больше не будет угроз, если он не сделает, то что ему говорят. Не будут никуда тянуть, нигде запирать, не будут отбирать мешочки, не заставят искать и встречаться ни с какими людьми. В каких-то вечно скучных местах.

Теперь, когда он был далеко от Рейстлина и Карамона, Ирвин снова чувствовал себя беззаботным и счастливым, и он занялся тем, что делают все кендеры — исследованиями.

Ирвин прогуливался по улице, глядя по сторонам с интересом. Люди, связывавшие его с магом, шептались, что маленький человек с острыми ушами мог быть демоном. Они отскакивали от него, заталкивая детей в дома и захлопывая двери.

— Как грубо, — сказал Ирвин, пожимая плечами. Он шел, опираясь хупаком о землю, в постоянном размеренном ритме.

— Я был здесь раньше, не так ли? — спросил он себя громко. Он подошел к перекрестку и увидел переулок, который вел к аркаде. — Я вспомнил! Это там, куда я пошел в первую ночь, я был здесь! Это та гостиница, где мужчина хотел меня убить и где меня поцеловала девушка.

Ирвин пошел через рынок. Ни один из магазинов не был открыт, только несколько людей шли через переулок, стараясь побыстрее закончить их дела и вернуться к безопасности дома.

— Привет! — сказал звонкий молодой голос.

Ирвин оглянулся.

— Ты помнишь меня? Ты помог мне той ночью. У меня не было возможности спросить твое имя. Я Катрин Мин. А ты?

— Ирвин. Ирвин Волосетка, — сказал кендер, протягивая маленькую руку. «Это так Карамон приветствует девушек?»- думал он, пытаясь вспомнить.

— У меня не было так же возможности поблагодарить тебя. Ты убежал прежде, чем я успела сказать что-нибудь. Я могу угостить тебя напитком? Я работаю там. Наш фирменный напиток называется Удивительный Камень.

— Удивительный Камень? Никогда о таком не слышал, — сказал Ирвин.

— О, только самые стойкие авантюристы пробовали его. И выжили, — хихикнула Катрин.

Таверна была такой же большой и грязной, как помнил ее кендер. Пиво и другие неприличные пятна загрязняли пол. Стены были построены из плохо прилаженных деревянных досок, которые были грязные и гниющие от старости. Катрин подошла к бару и начала смешивать ликер в стакане, наполняя кубок из красного, зеленого и синего графинов. Готовый напиток она пододвинула к Ирвину, который сидел на одном из многих разнокалиберных табуретов. Он сделал глоток и его глаза расширились.

— Праздничный пунш, — воскликнул он, узнавая. — Хорошо.

— Праздничный пунш? Что это? — спросила Катрин.

— Это то, что кендеры пьют на празднике, конечно, — ответил он. — У вас сегодня не очень оживленная торговля.

Бар был бы пуст, если б не кендер и молодая женщина.

— Это — убийство, — с легкостью сказала Катрин. — Все напуганы убийством. А я говорю — удачное избавление.

— Да, я помню. Это тот человек, который ударил тебя, — Ирвин потягивал напиток.

— Вы знаете, это интересно. Лорд Манайон часто приходил сюда и сильно напивался, но всегда был джентльменом. Много ночей я следила, что бы он благополучно добирался до дому. Но в последние несколько недель он изменился. Он превратился, — девушка нахмурилась, задумавшись, — в хмурого, жестокого. Это случилось, когда он начал носить ожерелье, подобное тому, что носишь ты.

— Какое ожерелье? Это? — спросил Ирвин, глядя вниз на череп серебряного кота с рубиновыми глазами.

— Ты ведь не собираешься измениться?

— Ну и дела, ты думаешь, что у меня есть такая возможность? — спросил Ирвин нетерпеливо.

Катрин засмеялась. — Нет, прости. Я не думаю.

— Я тоже не думаю, — кендер мысленно пробежал по списку вещей, которые можно говорить женщинам, стаскивая золотое кольцо с пальца. Он выбрал то, что считал соответствующим.

— Что такая хорошенькая девушка, как вы, делает в этом месте?

Катрин захихикала.

— Это моя работа. Одна из многих.

— И сколько их у тебя?

— Две или три, в зависимости от занятости. Я работаю в таверне кьявы на улице Западных Ворот.

— Я надеюсь, что там не так же плохо, как здесь.

— Ну! Я могу позаботься о себе. Готова поспорить, что ты бывал во множестве мест, — сказала она задумчиво.

— Да. Кругом на Крине. В Южном Эрготе, Северном Эрготе, Соламнии…

— Я никогда нигде не бывала, только здесь.

Ирвин внимательно осмотрел женщину, стоящую напротив него за барной стойкой. Она стояла прямо и была крепкой, ее руки были довольно мускулистыми. Он подумал, что она справилась бы с любой ситуацией.

— Вы напоминаете мне немного того, кого я знаю. Ее зовут Китиара.

— Действительно? И чем я напоминаю?

— Она — жестокий и хитрый воин, — сказал кендер. Катрин выглядела немного потрясенной.

— Ну спасибо, Ирвин. Я думаю…

— Вы сказали, что хотели бы покинуть это место, — кендер сделал продолжительный глоток. — Почему же вы не соберетесь и не уйдете?

— У меня нет денег.

— Вам не нужны деньги для путешествия! Вот в чем вы нуждаетесь — хупак и хорошая походная песня, — засмеялся Ирвин, покачивая своим хупаком в воздухе. Он чувствовал себя действительно хорошо. Он не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо. Катрин пожала плечами и нахмурилась. Она отстранилась от своего гостя, держа локти напротив полки.

— Мне жаль, Катрин. Я не хотел сделать тебя несчастной. — Ирвин порылся в карманах, доставая первую вещь, которую обнаружил — путаницу проводов с бусинкой по середине.

— Вот. Я хочу, чтоб это было у вас. Официантка улыбнулась и потянулась, чтоб взять подарок. Поднеся подарок к свету, она уставилась на него с восхищением.

— Что это?

— Я не знаю. Я нашел его, когда путешествовал с моими друзьями. У нас много приключений, у меня с моими друзьями. Один из них умеет колдовать, — добавил важно кендер.

— Оно действительно удивительное, — сказала Катрин, продолжая разглядывать провод. Если посмотреть поближе, то кажется, что на бусинке что-то написано.

Ирвин услышал, как дверь позади него открылась, но не повернулся. Он вспоминал, как девушка поцеловала его. Катрин глянула и быстро спрятала провод в карман. Она кивнула, затем нагнулась над стойкой, ее лицо оказалось рядом с кендером.

— Расскажи мне о своих друзьях, — сказала она. — Расскажи мне о маге. Я хотела бы встретить его.

— Рейстлин и Карамон? Они родились в местечке под названием Утеха, на востоке отсюда. Карамон большой и сильный воин. Его мускулы такие же большие как… как… это, — он указал на бочку с пивом, стоящую в углу. — Я видел, как он укладывает двадцать мужчин в два удара!

— Нет! Действительно! — Катрин казалась возбужденной. Она, казалось, с трудом удерживала глаза на кендере.

Ирвин мигнул. Наклонившись, он сказал конфиденциально.

— Не смотри сейчас. Собирайся… собирайся… куда-нибудь. Но ваши стены танцуют вокруг.

— Тебе нужен другой напиток. И все. Расскажи мне о твоем втором друге.

— Имя моего второго друга… Рейстлин. У него золотая кожа и глаза со зрачками в форме песочных часов. Он видит смерть, — сказал кендер торжественно, засовывая свой нос в напиток. — Но это звучит не так страшно, гораздо страшнее заклинания, которые он накладывает и мощь, с которой он может уложить врагов.

— У нас имел обыкновение бывать маг, живущий в горах на востоке, — сказала Катрин, бросая взгляд за спину кендера.

— Как его зовут?

— Никто не знал, ходят слухи, что его пещера все еще там. Она стоит возле полосы камней, напоминающих лапу животного.

Стены кружились все быстрей и быстрей, к ним присоединился потолок, к большому изумлению Ирвина. Он сидел на табурете и наблюдал за их вращением, потом и табурет присоединился к их дикому танцу, крутя кендеру, пока он не обнаружил, что лежит на полу.

Человек, одетый в черную броню, обтекающую его, стал рядом на колени. Сильные руки подняли кендера и бросили его поверх большого плеча.

— Вы не причините ему вреда? — голос Катрин плыл вокруг кендера подобно прекрасному облаку.

— Нет, — раздался в ответ резкий голос. — Как наш лорд говорил вам. Маленький дружок в опасности, пока носит открыто это ожерелье. Мы хотим защитить его, это — все. Спасибо вам за вашу помощь.

Ирвин подскочил на спине человека, но почувствовал невероятное головокружение. Он близоруко смотрел на Катрин, которая становилась все меньше, и меньше, и меньше.

— Один Праздничный Пунш… на дорожку! — закричал кендер и упал в обморок.

— Что? Тьфу!

— Что это, Карамон?

— Здесь пробегает ручей! Он так же холоден, как лед! Ты лучше разреши понести тебя!

Рейстлин опустился вниз по лестнице и погрузился в воду.

— Ерунда! Не волнуйся обо мне! Все прекрасно.

Карамон всматривался в темноту, пытаясь определить местоположение близнеца.

— Ты уверен? Я подразумеваю, что знаю, как ты ненавидишь сырость и холод.

— Как я сказал, все хорошо, — оборвал маг раздраженно. — Если холод тебя так беспокоит, то может ты хочешь, чтоб я нес тебя?

— Нет, конечно, нет! — Карамон почувствовал себя глупо.

— Ширак!

Мягкий белый свет посох Магиуса заполнил туннель. Длинный темный проход простирался перед ними гораздо дальше области совещенной светом. Стены блестели от влаги.

— Здесь плохо пахнет, — сказал Карамон. — Но совсем не так, как я ожидал от коллектора. Здесь пахнет… железом, — сказал он недоверчиво.

— Или кровью, — приглушенно сказал Рейстлин.

В комнате не было места, что бы вытащить меч. Карамон вытащил кинжал. Он мерцал в свете посоха.

— Поэтому мы должны предположить, что это не коллектор, а выход к водному пути, — добавил Рейстлин.

Кот мяукнул и маг прошел вперед, проходя мимо брата. Карамон начал возражать — он всегда был впереди, когда они вдвоем шли не встречу опасности. Но потом вспомнил, что Рейстлин нес свет. Он постарался держаться как можно ближе к брату.

Кот двигался медленно, заботясь, чтоб они не потерялись в обнаруженных Карамоном лабиринтах туннелей. Кот относился к воде не лучше, чем воин, потому что дрыгал лапами при каждом шаге и, казалось, гримасничал опуская ее в воду. Они шли, казалось, целые мили, но второе чувство подсказывало, что они не ушли далеко.

— Что ты сказал, Карамон?

— Я сказал, что сейчас нам нужен гном, ответил Карамон. — Я сожалею, что не могу видеть лучше. На нас может выскочить что-нибудь.

— Я не чувствую никакой угрозы для нас непосредственно здесь. Единственное чувство, которое я испытываю от этого места, это то, что он является старым… очень старым.

— Старое и забытое.

— Я согласен, братец. И это самое странное.

Они шли и шли. Холодная вода просачивалась через ботинки Карамона. Он дрожал, и он волновался о своем близнеце, он знал, что одежды Рейстлина должно быть пропитаны насквозь. Кот внезапно повернулся и бросился в другой проход, поворачивал в сторону от первого. Новый проход был так же черен, как и старый. Карамон колебался, но кот мяукнул, призывая их идти вперед.

Рейстлин без колебаний вошел в него, держа посох на уровне глаз, не способный поднять его выше из-за низкого потолка.

— Ну, Карамон! Не отставай!

Они дошли до перекрестка и черный кот повернул, двигаясь налево и побежал расплескивая воду. Братья увеличили темп, оба испытывающие любопытство.

— … которое погубило кошку, — добавил Карамон на одном дыхании.

Туннели превратились в вызывающий головокружение лабиринт, лабиринт, построенный для неизвестных целей. Рейстлин повел посохом Магиуса вперед, копье света пронзило темноту. Карамон хлюпал позади. Он заметил, что стены изменились, став суше.

— Взгляни на это, — выдохнул Рейстлин, держа посох.

Стена была покрыта картинами и гравюрами событий, которые ни один из братьев не мог узнать. Они двигались стремительно, левый и правый, передний и задний туннели изгибались, ведя к кривому проходу с понижающимся полом. Кот двинулся быстрее. Близнецы обогнули угол вслед за ним и резко остановились, глядя широко открытыми глазами.

— Во имя Бездны! — громко крикнул Карамон, останавливая себя возле входа в пещеру.

Рейстлин не сказал ничего, просто смотрел в мягком сиянии посоха. Черный кот обернулся, чтобы посмотреть им в лицо, его глаза светились красным в свете посоха.

Пещера в которой они стояли, была прочерчена многими сотнями длинных ручейков. Многочисленные проходы вели внутрь и в черные раны провалов в скале. Маленькие речушки собирались в водоемы, поверхность которых масляно блестела. И всюду, куда они смотрели, они видели котов Мереклара. Тысячи котов спокойно лежали по сторонам без движения, без звука. Рейстлин опустился на колени, поднося посох ближе.

— Взгляни, — сказал он оборачиваясь.

Из каждого рта и носа лил маленький поток крови.

— Они все… мертвы! — задохнулся Карамон.

Рейстлин исследовал одно из маленьких тел. Положил тонкую золотую руку на полосатый тигровый мех и мягко погладил. Он двинулся к другому телу, потом к следующему, поднимая их головы и заглядывая в светлые глаза.

— Я не понимаю, — тихо проговорил Карамон. — Что могло убить их? Яд?

— Они не мертвы.

— На мой взгляд, они выглядят мертвыми.

— Я уверяю тебя, что они весьма живы. Однако их умы ушли.

Карамон подошел к ближайшему коту и коснулся его меха. Под рукой он почувствовал тепло, крохотное сердце все еще билось, дыхание едва слышно.

Черный кот прыгнул перед ним, припав на передние лапы. Это размолвка с ним.

— Хорошо, — сказал Карамон, вставая и двигаясь в обратном направлении. — Я не собираюсь вредить им. Ты прав, Рейст. Они живы!

— Отвечу на твой первый вопрос — они не отравлены. Нет никакого яда, я знаю как определить это.

— И что ты думаешь это было?

— Единственный ответ, который у меня есть, это магия, хотя заклинание, способное принести этому виду вред, выше моего разумения.

Карамон сделал паузу, обдумывая значение ответа.

— Значит ты думаешь, что это работа мага?

— Мага выдающейся силы, возможно большей, чем у Пар-Салиана.

Карамон вздрогнул при упоминании о могущественном хозяине Башни Высшего Волшебства.

Черный кот наблюдал и внимательно слушал разговор братьев, не отводя своих ярких глаз от них. Маг поднял руки и начал говорить на странном, запутанном языке магии. Комната запылала унылой фиолетовой аурой, которая охватила все, включая коридор по которому они пришли.

— Теперь, — сказал маг с удовлетворением, — мы сможем возвратиться сюда всегда, когда пожелаем.

Он повернулся, что бы уходить.

— Но…

— Нет, больше мы ничего не сможем сделать. Я не смогу спасти этих котов. Мне надо вернуться в нашу комнату и подумать. И ты, если помнишь, то же имеешь обязательство на сегодняшний вечер.

Рейстлин пошел вперед по коридору. Карамон стоял, оглянувшись назад с печалью в сердце. Достав из кармана расшитый бисером желтый шар, он осторожно уложил его на мокром от крови полу.

— Мне жаль, — начал говорить он черному коту, но тот ушел.

— Я должен найти Ирвина. Может быть он потерялся, — сказал Карамон, вычищая вещи. Его мать приучила его к чистоте и он не позволял старым привычкам умирать.

— Кендеры никогда не теряются, может потому, что никогда точно не знают, где они, — маг сидел за столом возле окна в комнате спутников и что-то писал на свитке пергамента. Карамон, покончив с собственной чисткой, занялся братом. Маг то же не желал позволять умирать старым привычкам.

— Что ты делаешь?

Красный капюшон был сброшен с лица Рейстлина, позволяя лучам солнца падать на золотые черты. Он заточил перо, нахмурившись он смерил Карамона косым взглядом перед тем, как вернуться к работе.

— Что б ты знал, я испрашиваю у Леди Шавас доступ в ее библиотеку сегодня вечером.

— Это великолепно! — воскликнул Карамон сердечно, расслабляясь.

— Почему таким тоном, братец?

— Это только… Я думал…

— Ты думал, что я собирался прокрасться в ее дом подобно вору?

— Ну… — начал воин неловко.

— Ты болван, Карамон.

Великан промолчал. Из ни двоих у его близнеца интуиция была более развита, но на сей раз он точно знал, что чувствовал его брат. Муки ревности были острыми и наносили незаживающие раны.

Рейстлин окончил свое письмо и ждал, когда высохнут чернила. Удар в дверь поразил их обоих.

— Ты ждешь кого-то, Карамон?

— Нет, — сказал воин, вытаскивая меч из ножен. — А ты?

— Нет. Войдите! — позвал Рейстлин.

Посыльный вместо того, чтобы открыть дверь, просунул что-то в щель между дверью и полом. Шаги быстро удалялись прочь от комнаты. Маг поднял послание, ломая печати с громким треском. Повернувшись к свету окна, он держал пергамент двумя руками, читая.

— Что это? — спросил воин, все еще держа меч.

— Это письмо от леди Шавас. Она ждет вас внизу, — сказал Рейстлин ровным тоном.

Карамон видел, что золотые руки брата дрожали.

— Что-нибудь еще?

Рейстлин смял послание в комок.

— Здесь говориться, что я могу воспользоваться библиотекой члена совета сегодня вечером.

— Я очень рада, что вы смогли принять мое предложение на этот вечер, Карамон. — сказала член совета Мереклара.

Они сидели в личном экипаже Шавас, управляемой ее личным возчиком.

— С удовольствием, — Карамон запнулся, пристально глядя на свою спутницу, через проход, который проходил между их сиденьями.

На Шавас было платье, похожее на то, в котором спутники увидели ее в первый раз, только сейчас плечи у нее оставались обнаженными. Она накинула на них черный шелковый платок, обшитый тесьмой с висящими по краям концами. С ее шеи свисал кулон.

— Вам не холодно, моя леди? Вы можете взять мой плащ, — сказал Карамон, думая, что поступает по-джентельменски. Прежде, чем Шавас смогла ответить, он расстегнул на шее свой черный плащ и неуклюже накинул ей на плечи. Расправляя складки, он коснулся шеи женщины. Ее кожа была столь же мягкой, как тонкие облака. Он чувствовал тепло и потоки жизни под своими пальцами.

— Извините, — он принес извинения и, краснея, вернулся на место.

Шавас улыбнулась, заворачиваясь в плащ. Красная внутренняя подкладка плаща, заставляла казаться ее чарующей и блестящей как три луны Крина.

«Я настоящий болван, точно как и сказал Рейстлин», — подумал Карамон с огорчением. «Почему я не могу расслабиться рядом с нею? Я никогда не ощущал подобного рядом с любой другой женщиной. Это потому что она — истинная леди. Самая красивая из тех, кого я когда-либо видел. Такая же, как и королевские женщины в историях о рыцарях Соламнии. Стурм, старый друг, что бы делал ты? Как рыцарь ведет себя с леди?».

Карамон не осознавал, что уставился на нее, пока не увидел, как Шавас опустила голову, ее щеки слегка покраснели.

— О, мне очень жаль. Я знаю, что веду себя как идиот, но ничего не могу поделать с этим. Вы так прекрасны! — Карамон запнулся.

— Спасибо, мой храбрый воин, — сказала Шавас. Обращаясь к нему почти застенчиво, она позволила себе провести пальцами по его руке. Он задрожал от прикосновения. — Я так рада, что вы согласились сопровождать меня сегодня вечером. Вы поможете мне забыть о… о… — женщина задрожала, ее лицо стало бледным.

— Не говорите об этом, — твердо сказал Карамон.

— Да, вы правы. Я не буду, — Шавас смело подняла голову. — У меня нет причин бояться чего-то. Не с вами на моей стороне!

— Я скорей бы умер, чем позволил кому-то причинить вам вред, леди Шавас.

Член совета снова улыбнулась от искренности, прозвучавшей в словах великана. Она обхватила ладонью его сильные пальцы.

— Спасибо, — сказала она, — но я предпочитаю вас живым!

Желание вспыхнуло в Карамоне. Его кровь пылала. Все мысли о королевских женщинах исчезли из его головы. Она была женщиной, и теперь он точно знал, что надо делать. Он попробовал притянуть Шавас ближе, но внезапно она убрала руку. Откинувшись назад, она вяло посмотрела из окна. Карамон молча боролся со своей страстью, думая, что ему лучше сделать то же самое.

Огни города сияли, как обычно — яркие звезды на улицах. Немногие люди ходившие по тротуарам снимали шляпы и кланялись, когда они проезжали. Карамон видел улыбку Шавас и ее поклоны горожанам в свою очередь. Но он видел, что улыбка казалась напряженной.

Повозка повернула на другую улицу в большой открытый парк, окруженный большими деревьями. В одном конце парка стояло маленькое здание.

— Это то, куда мы едем? — спросил Карамон, сердце его зачастило. Место казалось пустынным.

— Если вам не нравиться, мы можем отправиться в другое место, — сказала Шавас прохладно.

— О нет, оно великолепно, ответил воин.

Экипаж остановился рядом со зданием и Карамон, спрыгнув, предложил ей руку. Он подхватил Шавас за тонкую талию, прижимая ее теплое тело к себе, и опустил на землю. Черный платок трепетал подобно крыльям.

— Спасибо, Карамон, — сказала она, задерживаясь возле него на мгновение.

— Добрый вечер, член совета Шавас. Я так доволен, что вы прибыли вовремя, — произнес чей то тонкий голос.

Пораженный Карамон хлестнул вокруг взглядом. Позади него стоял худой мужчина в черном пальто. Он был явно возбужден, бросая пристальный взгляд вверх и вниз по улице.

— Вы уверены, что хотите ужинать здесь сегодня вечером, моя леди? Слуги отказались приходить сюда после наступления темноты, и…

— Спасибо, Робер, все будет хорошо, — мягко прервала его Шавас.

— Показать вам дорогу, мадам? — спросил Робер, сведя руки вместе.

Член совета покачала головой и улыбнулась:

— Нет, я думаю, мы сможем найти свой собственный путь.

— Очень хорошо, мадам, — ответил Робер. Он повернулся на каблуках и оставил их.

— Не ждите, — сказала Шавас кучеру экипажа.

— Когда мне вернуться за вами, моя леди?

Шавас глянула на Карамона уголком глаз.

— Завтра утром, — сказала она мягко.

Карамон думал, что стук сердца может оглушить его.

Вдвоем они обошли вокруг здания, которое он посчитал, из-за запаха, кухней. Они подошли к тому, что могло быть входом в парк. Глаза силача приспособились к темноте. Он увидел расстеленные скатерти и понял, что она собирается ужинать на открытом воздухе. Он огляделся тревожно. Какое хорошее место для засады. Воспоминания о трупе. Который он видел вчера вечером, чуть не заставили его повернуться и бежать. Шавас скользнула своей рукой по его и они пошли рядом.

— Это одно из моих любимых мест. Оно позволяет быть мне более… смягченной, чем дома, — шепнула она в ухо Карамона, придвигая свою мягкую щеку к его.

Когда они прибыли, место было готово. Робер положил несколько черных подушек, разместив их в удобных положениях вокруг белой скатерти. Два серебряных подсвечника стояли посередине, душистые свечи горели теплым светом. На тарелках и подносах лежали свежие фрукты и теплое мясо. Два хрустальных бокала были заполнены красным вином и ждали, когда ими насладятся.

Шавас подвела Карамона к скатерти. Отпуская его руки, она села на подушки напротив него, располагая удобно свое гибкое тело.

— Пожалуйста, сядьте, — сказала она, изящно указывая на насыпь подушек.

Силач неуклюже сел, подложив под себя ноги в скрипящих ботинках.

— Вы выглядите роскошно, Карамон, — комплимент Шавас вызвал прилив крови к щекам.

— Мм, спасибо, — сказал он, неуверенный, должен ли он возвратить комплимент или просто изящно принять.

— Вы выбрали очень хорошее место. Оно очень… мм…

— Личное, — женщина закончила за него. — Как Члена совета Мереклара, я постоянно нахожусь предметом внимания общества. Но даже у меня есть потребности, и одна из них — уединение.

— Это звучит так, будто у вас очень занятая жизнь, — сказал Карамон, пригубив вино.

— Да, очень занятая и очень… одинокая.

Шавас опустила глаза. Ее ресницы бросали длинные тени, и одинокая слеза скатилась по щеке. Карамон хотел заключить ее в объятия, но не знал, как обойти расставленные тарелки на земле.

Уставившись на свой стакан, Шавас поднесла его к пламени свечи. Член совета внезапно мигнула и нахмурилась, будто пробуждаясь от какой-то мечты.

— Тост, — сказала она ясно. — За вас и вашего брата.

— И за успех нашей миссии, — добавил Карамон громко.

Это, казалось, застало женщину врасплох.

— Конечно, — сказала она. — За… успех.

Карамон опустошил бы свой стакан одним движением, если б не заметил, что его спутница оставляет свой почти полным.

— Вы голодны? — спросила член совета. Она нагнулась над скатертью, беря тарелку воина. Не дожидаясь ответа, она начала наполнять тарелку воина, выбирая мясо, плоды и рыбу.

Карамон поискал вилки и ложки, но, не найдя ничего, очень обеспокоился — вдруг он опять что-то пропустил. Шавас заметила его беспокойство.

— Ешьте руками, Карамон. Никто не наблюдает! Мы полностью, абсолютно одни.

Женщина взяла пальцами ягоду и медленно поднесла ее ко рту, слизывая капли сока. Он хотел есть до того, как они сели, но теперь спрашивал себя, а смог бы он есть в полный рот. Он никогда в жизни не хотел так женщину, как хотел эту. Они не разговаривали во время еды. Оба, казалось, с нетерпением ждали, чтобы ужин закончился.

Когда они закончили, Шавас вытерла пальцы шелковой салфеткой. Робер появился, по-видимому из ниоткуда, и начал убирать тарелки.

— Когда закончите, можете уходить, — сказала Шавас, не сводя пристального взгляда направленного на Карамона.

— Спасибо, моя леди, — сказал Робер с явным облегчением.

— Теперь, Карамон, — сказала Шавас, — о чем поговорим?

— Поговорим, — сказал Карамон пораженный и разочарованный. У него на уме были другие идеи. — Ну я не знаю. О чем бы вы хотели поговорить?

Шавас налила себе второй стакан вина.

— Расскажите о себе. Расскажите об одном из ваших приключений.

Силач подумал о тех историях, которые он обычно рассказывал в тавернах — о крови, о кишках, о холодной стали. — Я сомневаюсь, что любой из рассказов, которые я знаю, заинтересовал бы вас, — пробормотал он, почти опрокидывая свое вино. Подхватив его, он опустошил стакан в один глоток.

— Вы можете удивиться, — сказала Шавас. — но если вы не хотите говорить о сражениях. То расскажите мне о своем брате. О Рейстлине.

— Ах — ха, — Карамон поерзал беспокойно и ревниво. Кажется, он нашел ее искренний интерес. — Рейст? Что вы хотите знать о нем?

— Расскажите, что он представляет собой? Он очень молод, что бы иметь такую силу, не так ли?

— Он самый молодой из тех, кто проходил Испытание в Башнях Высшего Волшебства, — сказал Карамон неохотно, не желая, ни думать ни говорить о том ужасном времени.

— Действительно? — спросила Шавас. — Это должно быть был пугающий опыт.

— Да. Те, кто не проходят Испытание, умирают.

Шавас, увидев, что ему становиться неудобно, изменила тему.

— Вы с вашим братом долго путешествовали вместе?

— Всю нашу жизнь, — тихо сказал Карамон, уставившись на пустой стакан в своей руке. — Мы никогда не разлучаемся.

— Кроме того, когда каждый из вас идет искать то, чего действительно желает, — сказала Шавас, поднимаясь на ноги плавным движением. Подняв руки к голове, она развязала лент обмотанные вокруг нее, вызвав каскад мягких каштановых волос.

Карамон наблюдал за ней. Его желание было как физическая боль.

— Я долго слышал о перекрещенной короне женщины и играл на ее светлых берегах, — шепнул он.

Член совета наклонилась, становясь на колени перед гостем. Поднеся щеку близко ко рту Карамона, она шепнула:

— Это красиво. Вы сами придумали?

— Нет, — сказал силач, сжимая ее в руках и наклоняя вниз, чтобы уложить рядом с собой на прохладную траву. — Это что-то, что Рейст имеет обыкновение говорить. Я, думаю, он прочел это в книге. Он… всегда… читает… книги.

Шавас подняла руки, лаская его лицо, проводя кончиками длинных совершенных ногтей по грубой коже.

— Скажи мне это снова, Карамон, — шепнула она.

Но он знал, что на самом деле ей не хочется слушать цитаты. Им было хорошо, и парень даже под угрозой смерти не припомнил бы сейчас выдержку из книги.

Рейстлин сидел на кушетке в библиотеке Шавас и рассеянно постукивал по книге, которую Карамон смотрел два дня назад. Заметив чистые страницы, он отбросил ее в презрении.

Шавас оставила вход в свой особняк открытым, давая доступ магу. Ее записка не говорила, когда она возвратится. Рейстлин, зная мастерство Карамона, предположил, что леди не вернется до утра. Маг загасил вспыхнувшую в нем искру ревности, угрожавшую разгореться бушующим пожаром.

— Магия, — сказал он себе. — Никогда не забывай о том, что важно.

Рейстлин поднялся на ноги, готовясь бросить заклинание. Его скандирование началось как низкое бормотание, песня, заполнившая комнату неописуемой музыкой. Его рука широко открылась, потом он снова сжал ее, пальцы опять разжались жесте власти, вытягивая силу Крина и из других невидимых планов. Он поднял черный посох высоко в воздухе, держа руку прямо, отводя ее назад к телу и изгибая по дуге в сторону. В ответ на его команду три книги начали пылать. Заклинание знания продлилось бы не долго, Рейстлин отметил в памяти их месторасположение и отступил, сев на кушетке. Он глубоко втянул дрожащее дыхание. Уставившись на свои сокровища, он ощутил, что его тело загорелось нетерпением.

Собравшись и успокоив свои мысли, он медленно двинулся к книжной полке, протянул дрожащую руку и взял первую рукопись. Она имела надпись, Мереклар. Ниже было надписано «Бог Котов».

— Что здесь? — Рейстлин изучил коричневое покрытие, хмурясь. Казалось, что вторая половина названия добавилась позже, как будто переплету дали задание в последнюю минуту. Он положил ее на стол возле огня, сел на коричневом стуле и открыл книгу на первой странице. Среди красного синего и золотого оформления небрежно были написаны письмена, письмена на неизвестном, незнакомом ученым древнем языке.

Происхождение Мереклара неизвестно и останется неизвестным, пока такая весть не нуждается в обнаружении. Цель города ясна и окончательна, в его пределах знают эти причины. Коты должны жить здесь, поскольку их цель станет известной, когда для этого возникнут причины, когда настанет время.

— Какая ерунда! — прорычал маг. — Я ожидал магических заклятий, не путеводитель.

Он перевернул вторую страницу и увидел картинку чернокожего человека в черной одежде, стоявшего перед развороченным городским пейзажем. Молния прорезала оранжевое небо, и три луны соединились в Большом Глазе. Улица казалась знакомой Рейстлину, но он никак не мог определить ее местоположение. Под рисунком была надпись: «Бог Котов в его царстве отчаяния, тайного и мрачного, в ожидании ворот, которые должны быть открыты».

— Интересно. Очень интересно, — сказал Рейстлин, его гнев угас. Он начал внимательно переворачивать древние страницы одну за другой, пока не достиг конца книги. — Это конечно представляет вопросы в другом свете, чем в имеющемся пророчестве.

«Бог котов приведет своих демонов… будет вести котов против мира… разрушит город, который стоял до первых богов… убьет тех, кто приносит вред его власти… посланник зла.»

Достигнув конца, Рейстлин прижал указательные пальцы к губам. Это конечно представляет интерес, но не является сколько-нибудь магическим. Что заставило книгу откликнуться на его заклинание?

— Я никогда прежде не наталкивался ни на что подобное этому. И чему я должен верить? Городским легендам или фактам из этой книги?

Он поставил текст на полку и потянулся за следующей из трех книг, которые он обнаружил. Поднимая руку к верхней полке, он заметил другую книгу.

Название было «Тарн Полуэльф».

— Очаровательно, но к сожалению не важно, — заметил Рейстлин.

Он достал ту книгу, которую собирался взять вначале и, вернувшись к столу, поднял черную обложку, обратившись к названию.

«Отчет мага Али Азра из светлых планов — Города Белого Камня».

— Ах! — выдохнул в волнении Рейстлин. Рассказы, скорее всего, безумного мага Али Азры из мифических светлых планов были среди его любимых, объединяя магические тексты с интересными историями. Он читал их без разрешения своих учителей, считавших, что информация в них была слишком авангардной и опасной для понимания молодого мага. Но это никогда не останавливало Рейстлина, который находил методы Азры очаровательными, хотя стиль письма скорее раздражал.

«Долго я изучал камни Мереклара, дольше, чем тогда, когда изучал Столбы Ислангаарда.»

Рейстлин улыбнулся при упоминании о Ислангаарде. Это была первая хроника, которую он прочел.

«И подобно Столбам, я узнал много фантастических вещей, которые теперь переношу на эти страницы для моих детей, чтобы они знали. Среди моих детей я вношу в список»… — Рейстлин пролистал вперед. Али Азра никогда не был в состоянии внести в список всех своих учеников. Маг листал страницы, пока не нашел первый заголовок главы.

«Стены: Символы Чистоты».

«Стены фантастического и прекрасного города Мереклара окружают земли тремя барьерами от зла. Белый мрамор — предупреждение тем, кто принес бы вред их жителям. На стенах фантастического и прекрасного города Мереклара написаны легенды города и история мира Кринн, другое дело, что даже великий и могучий маг Али Азра должен признать, что не в состоянии дать полный точный отчет, как без сомнения желал бы неопытный читатель».

Рейстлин нахмурился «Неопытный читатель» — было термином, который он не мог терпеть.

«Когда вы последуете по моим великим шагам, я уверен, что вы захотите познакомиться ближе с моим величием, с моей силой, которой я теперь свободно распоряжаюсь, вы найдете, что стены фантастического и прекрасного города Мереклара не могут быть повреждены никаким оружием и никаким заклинанием, ни с хорошими целями, ни со злыми это невозможно. «Почему?» — спросите вы и правильно спросите, потому что в знании есть сила. Позвольте сообщить то, что известно мне, великому и могучему мага Али Азре, о происхождении города Мереклар от несравненных добрых богов, среди которых Паладайн, Мажере и Мишакаль с коими я имел счастье разговаривать, пославших несравненный город на землю и приказавших, чтоб он не мог быть поврежден ни элементами, ни человеком.

— Хорошо, хорошо! — пробормотал Рейстлин. — Если добрые боги послали Мереклар на землю, то, что было их целью? — маг продолжил читать книгу, надеясь получить ответ на свой вопрос. Однако не нашел ничего интересного, только отчет Азры о его поездках и скитаниях, где иногда упоминался город, не давая никакой полезной информации о нем. Маг даже не потрудился включить используемые им заклинания.

С хлопком, закрыв отчет безумного мага, Рейстлин поставил книгу обратно на полку. Идя за третьим и последним текстом, он вытянул издание, охваченное красным бархатом, потемневшем от старости. Называлась она просто «Аркан», такое название находилось на многих магических трактатах. Подойдя к столу, Рейстлин открыл первую страницу, глаза его расширились, поскольку он обнаружил спираль руны «сожженных страниц», окруженную обесцвеченным от высокой температуры пятном.

— Ах! — прошептал он. — Наконец то!

Он сжал посох рядом с ним, золотое лицо горело красным от жара камина. Он начал читать, когда внезапно увидел перед глазами тела Шавас и Карамона, сплетшиеся в темном объятии.

— У меня нет времени для таких вещей! — прорычал он, закрывая глаза и отсылая видение. Дисциплина. Он закрыл глаза и подготовил себя к первому глифу. Глубоко вздохнув, он направил свой разум к своим целям, они были его желанием, и направил себя по изгибающейся дорожке мощи.

Белая стрела пронзила его чувства, раскачивающиеся от боли, заставляя пылать его нервы. Желтый поток дождем пролился на него, придавая его телу в невозможные формы. Оранжевые лучи иссушили его мозг, прилив холода разбивал его сущность. Красные спирали разрушили его мысли, унося дух к бесконечности. Синие копья поразили его тело.

— Нет! Никогда! — закричал Рейстлин.

Удерживая посох обеими руками, он стоял один во вселенной боли, притягивая его к себе, и собирая себя в светлую звезду, которая не давала его разрушенному телу упасть к отчаянию. Разноцветные демоны вопили вокруг, бесформенные существа из нижних планов, пробовали поймать его дух в ловушку, тянули в Бездну.

Хотя его сознание падало все глубже и глубже, он вынуждал глаза смотреть на проклятые руны. Рейстлин знал, что если он сдастся, если прекратит читать их хотя бы на мгновение, то заклинание разрушит его сущность. Но он знал, что боролся не один. Кто-то еще принимал участие в этом сражении за существование Рейстлина. Он смеялся, смело бросал вызов любому миру, который хотел взять, любому плану, который желал подчинить собственным целям.

Существа прекратили свои пытки и сбежали. Истощенный Рейстлин упал поперек книги. Он слышал, как под ним с шипением змеи исчез текст. Западня была побеждена. Он убежал.

Шавас шла по дорожке, ведущей к дому, восхищаясь цветами, чьи утяжеленные росой головки, висели над дорогой. Утреннее солнце вспыхивала на мозаичных окнах. Улыбаясь, она тряхнула головой, отбрасывая растрепанные волосы со своего лица.

В особняке было тихо, даже звук водяных часов был приглушенным, как будто боялся потревожить ее.

Шавас подошла к библиотеке, открыв тяжелые двери и мягко закрыв их за собой. Комната была пуста. Она нахмурилась, удивленная. Что она ожидала найти? Тело молодого мага, его душу, вырванную из него и утянутую, что бы предстать перед Темной Королевой? Он действительно убежал, доказав свою силу? Или он просто не пробовал? Шавас поискала в комнате какие-нибудь признаки его присутствия. Не было ни одного. Книги безмятежно стояли на полках. Возможно он не читал их. Возможно он даже не пришел. Нет. Шавас улыбнулась и подняла одну книгу, которую маг и не думал замечать, это книга казалась ему безвредной. Он был здесь. И он восторжествовал! Он действительно был достоин!

Шавас отнесла книгу вверх в свою комнату. Не раздеваясь, она устроилась на кровати. Открывая тяжелую книгу, она улеглась в удобное положение, начиная читать книгу, страницы которой уже не были чисты. На корешке были два слова, недавно инкрустированные золотом: братья Мажере.

Картинка показывала двоих мужчин, сидящих возле походного костра: один — большой красивый воин, другой — худой и хилый, одетый в красные одежды, держащий черный посох с когтем золотого дракона, сжимающего синий бледный шар. Шавас начала читать.

Карамон любит охранять сон Рейстлина. Это единственное время, когда его брат, как ему кажется, находиться в мире, хотя этот мир иногда тоже бывает разрушен кошмарными снами. Карамон всегда охранял своего более слабого брата от опасностей мира: холода или болезней, или более очевидных угроз. Он чувствует себя лично ответственным за благосостояние Рейстлина, хотя его брат делает немного, чтобы показать, как он это ценит. Ответственность за брата Карамон чувствует с самой их юности. Физическая слабость Рейстлина, его большой интеллект и, естественно, хитрый циничный характер, делал его мишенью для хулиганов. Вмешательство Карамона несколько раз предотвращало ранения, когда некоторые из шуток становились серьезными. Неспособный понять необходимость к злоупотреблению по отношению к слабому и беспомощному, он стал опекуном Рейстлина. Сам Рейстлин развил в себе ненависть к тем, кто приносит вред безвинным и слабым. У братьев устранили несколько таких причин на Крине.

Шавас вздохнула, ее верхняя губа дрогнула. Она недооценила Рейстлина? Но как она могла? Она чувствовала его амбиции, пылающие через его кожу. И она решила правильно, что его жажда к магии преодолеет жажду к удовольствиям плоти.

Близнецы неотделимы, они всегда вместе и все же обособленно. Карамон наблюдал, как Рейстлин становиться более эгоистичным и эгоцентричным, а сам воин становиться все более отдаляется от него. Когда Рейстлин покинул его, чтобы изучать магию, то Карамон заметил, как тот изменился еще больше. Рейстлин обнаружил, что магия может компенсировать его физическую слабость. Благодаря магии он может управлять, манипулировать, доминировать — Карамон этого не понимает, или, скорее, не хочет понимать.

Силач популярен. Сильный и красивый — им восхищаются друзья, особенно друзья юности, довольно разноцветное сборище странников и бродяг. (См. сборники — Танис Полуэльф, Флинт Огненный горн, Стурм Светлый Меч, Китиара Ут-Матар, Тасслехоф Непоседа). Среди них Рейстлина терпят.

Рейстлин обладает многими качествами, которые его друзья не замечают. Его главные качества — храбрость, готовность бороться с теми, кто правит железным кулаком. Это скрыто под замкнутостью молодого мага и циничным отношением.

Множество раз, будучи еще учеником мага, разоблачал обманы и чары жрецов так называемых «новых богов», показывая их шарлатанами-паразитами, запугивающими народ.

Рейстлин не верил ни одному и обращал против них их же ядовитые обманы, показывая охваченным страхом толпам, находящимся во власти опасений людям, что эти жрецы были так же ложны, как и их идеалы. Не раз Карамон был вынужден спасать брата, становясь на пути разоблаченных жрецов, горящих местью. Глубоко внутри, Карамон знал, что он и его брат медленно и неизбежно расходятся. Карамон видел, как каждый день приносит новую власть, знания и магию Рейстлину, хотя тело мага едва выдерживает напряжение. Карамон наблюдал, как брат бросает заклинания, способные превратить самого сильного воина в пепел, потом видел, как Рейстлин сжимался в конвульсиях, которые разрушали его тело изнутри, принося кровь к губам.

Но каждый раз Рейстлин был выше этих мучений, стараясь подняться на своих слабых руках, встать на хромающие от усталости ноги. И Карамон видел, как слабая улыбка освещает лицо его брата, которая говорит о великой силе духа, не желающего умирать, не собирающегося покидать смертную плоть, пока все цели в конечном счете не будут достигнуты. Именно из-за этой настойчивости Карамон понимает, что он может принять поражение от рук брата, хотя пытается отгородиться от этой мысли. Видение в Башне Высшего Волшебства, показывающее, как Рейстлин в гневе ревности убивает своего близнеца, было могильным холмом для Карамоновых мечтаний.

— Ах, — пробормотала Шавас. — Наконец то мы получили что-то. Более детальную информацию, пожалуйста.

Книга добавила новую страницу перед глазами женщины.

Никто не знает, как Рейстлин сумел пройти свое испытание, тайны Башни скрыты даже для меня. Конечно молодой маг был почти побежден в борьбе с темным эльфом, известным как Даламар. Есть мысль, что Рейстлин расплатился своим здоровьем за свою жизнь. Если это верно, то на некотором плане существования есть сила, которая следит и защищает молодого мага — не из-за доброты, возможно, а защищая свои собственные интересы.

Шавас закрыла на мгновение книгу, заложив пальцами место. Если это верно, то это может воспрепятствовать ее планам. Или это могло бы помочь, в зависимости от природы защитника. Ей было жаль, что она не знала этой информации раньше. Теперь осталось так мало времени. Шавас возвратилась к чтению.

В конце испытания, хозяева башни устроили так, чтобы Рейстлину казалось, что его брат тоже владеет магией. В ревнивом гневе, считая, что брат украл единственную вещь в несчастной жизни мага, придававшую жизни хоть какое-то значение, Рейстлин убил Карамона. На самом деле это был фантом Карамона, созданный хозяевами башни. Но Пар-Салиан, глава Белых Одежд, устроил так, чтоб Карамон наблюдал за собственной гибелью от рук близнеца. Когда братья покинули башню, их жизни навсегда изменились.

Рейстлин получил силу, которую искал, но у Карамона она была все время.

Шавас бросила книгу на пол. Откинувшись назад на подушки, она начала смеяться.

В то же утро, лорд Брунсвик сидел на своем любимом стуле в главной гостиной комнате своего особняка, обширном помещении, оббитом темным деревом и заполненным предметами богатства и власти.

Министр холодными глазами наблюдал за играми своих детей, водя пальцами по кожаному мешочку, в котором угадывался какой-то треугольный предмет. Его самая младшая дочь подбежала к нему и схватила мешочек.

— Что это, папа?

Лорд хлопнул ее по щеке, вырывая мешочек обратно.

— Не касайся его, отродье!

Девочка завопила и побежала к матери. Жена лорда, успокаивая ребенка, ошеломленно уставилась на мужа.

— Альфред, что на тебя нашло?

Министр не ответил, последовав прочь из комнаты и захлопнув за собой двойные двери. Он слышал приглушенный голос женщины, утешающей ребенка.

— Там. Там. Вечерний Праздник Ока. Подумай о забавах, которые у тебя будут.

Лорд усмехнулся. Да сегодня вечером начнется забава.

Дом был темен. Ни одна из комнат не была занята, слуги были отпущены на праздник.

Лорд поспешно прошел через него и вступил в травянистый сад, прижимая свой мешочек к груди.

Спрятав мешочек под пояс, лорд зашагал через поле, окружающее дом, переходя через многочисленные потоки, заканчивающиеся за городом. Он следовал против течения. Направляясь непосредственно в Мереклар. Лорд Брунсвик прибыл в парк окруженный небольшой рощицей деревьев, в центре которого стоял памятник его семейству. Он постоял, глядя на него, потом издевательски засмеялся.

Негромкое «мяу» было ответом на его смех. В корнях дерева сидел котенок, потерявший наверно мать, которая никогда не вернется. Лорд нагнулся и ухватил котенка за шею. Ужасно испугавшись, котенок выпустил царапучие когти и погрузил белые молочные зубы в большой палец лорда.

Чертыхаясь, министр отшвырнул котенка от себя. Брунсвик сконцентрировался на боли, кровь высохла, ранка закрылась и зажила. Лицо Брунсвика потемнело. Он вытащил из-под пояса мешочек, достал короткую стержень, согнутую под странным углом на конце. Он указал палочкой на котенка.

Разгневанное шипение, прозвучавшее над головой, заставило его в опасении посмотреть вверх. Слишком поздно. Огромный черный кот спрыгнул с дерева, повалив своим весом человека на землю. Стержень вылетела из руки Брунсвика. Животное обнажило свои длинные клыки, готовясь разорвать человеку горло. Министр со сверхчеловеческой силой отбросил животное со своей груди. Вскочив на ноги, он присел в бойцовской позиции. Огромный кошачий медленно заходил слева, лорд, в свою очередь, отступал. Человек и животное внимательно рассматривали друг друга, яркими суженными светлыми глазами. Одним движением министр выбросил руку вперед, надеясь схватить кота за шею, но животное было слишком быстро. Оно прыгнуло в бок и вскочило человеку на спину.

Министр отчаянно боролся, пытаясь сбросить пантеру со спины. Кот терзал шею лорда, используя задние лапы, чтобы содрать кожу с тела, оставляя кровоточащие царапины, которые должны были убить человека немедленно.

Лорд тяжело упал, его руки нащупали на земле предмет. Последовала сверкающая вспышка красного цвета. Ошеломленная пантера свалилась с человека. Лорд Брунсвик, залитый кровью из его ран, встал и сузил глаза, концентрируя взгляд на враге перед собой. Вторая красная вспышка сожгла кожу на спине пантеры. Кот не издал ни звука, боль, казалось, только вернула его в сознание. Он прыгнул снова прямо на врага, но министр внезапно исчез.

Пантера начала обследовать рощу, бросая пристальные взгляды. Она шла медленно, вжав от ярости голову в плечи. Она не издавала ни какого звука, потом внезапно обернувшись, вонзила передние когти в руку министра, которую он вытянул, нацеливая свою стержень. Искореженная рука человека повисла, стержень выпала из бессильных пальцев. Лорд, в отчаянии, предпринял попытку ухватить животное за шею здоровой рукой. Пантера легко освободилась. Присев на задние лапы и собирая силу, она бросилась на горло человека, блеснув белыми зубами.

Крик, рвущийся звук, и залитое кровью ожерелье в виде серебряного черепом кота с рубиновыми глазами покатилось в траву.

— Имейте в виду, что Диззи Долгоязыкий, единственный кендер, который мог с точность бросить свой хупак так, чтобы он возвратился к нему в руку. Ну так вот, однажды минотавр поспорил с ним, что тот не сможет бросить хупак так, чтобы он облетел вокруг леса, но Диззи сказал: «Держу пари на золото в моем кармане против кольца в твоем носу. Что я заставлю вернуться хупак ко мне». Минотавр согласился и сказал, что если этого не случиться, то Диззи будет ему десертом. Диззи естественно согласился.

Ирвин сделал паузу. Что бы послушать, не сделает ли кто-нибудь из его товарищей-заключенных комментарии типа: «Ничего себе, как интересно!» или «Я едва могу дождаться, чтобы послушать, что было дальше!». Но в ответ была только тишина.

Вздохнув, Ирвин продолжил.

— Диззи раз сто крутанул хупак, прежде чем выпустил его с громким протяжным звуком! Он и минотавр в течение долгих часов ждали, пытаясь услышать звук возвращающегося хупака. По прошествии дня, минотавр сказал: «Вот что, парень, как я припоминаю, ты теперь мой десерт». И Диззи сказал…

Острая боль в глазах заставила потерять Ирвина нить рассказа про Диззи. Конечно это были интересные ощущения — его виски пульсировали так, что ему показалось будто голова сейчас треснет. Не много подумав, кендер решил, что это было такое ощущение, без которого он вполне мог бы обойтись.

Ирвин попробовал поднять руки, чтобы потереть глаза, но не смог поднять их достаточно высоко из-за наручников на запястьях. Это было еще одним интересным ощущением. «Я заключен в темную, глухую камеру, наверное, на сотни метров под землей, охраняемую тысячами воинов, вооруженных до зубов. Ситуация, в которой я всегда хотел оказаться». Он очень наслаждался этим приблизительно в течение часа, но потом…

— Вы знаете, — сказал Ирвин своим сокамерникам, которых он видел очень смутно (один из них кажется, был лысым), — это не так забавно, как я ожидал.

Несмотря на боль в голове и в закованных запястьях, кендеру стало скучно. А каждый на Кринне знает, скучающий кендер — самая опасная вещь.

— Эти парни довольно тихие! — сказал Ирвин, глядя в темноту. Все, что он услышал в ответ — это устойчивый мелодичный звук капающей воды, он даже замер на мгновение, как будто интересуясь, что хочет сказать последний обитатель камеры. Но потом, не заинтересовавшись разговором, стал шуметь снова.

Ирвин вздохнул, дергая цепи. Он исследовал замок так хорошо, как мог, но в камере было слишком темно.

— Я так или иначе не смогу его открыть. Мои инструменты отсутствуют, — поразмышляв об этом, кендер очень возмутился. — Да, здесь действительно не праздник. Я только упомянул, что хочу выйти.

Сами цепи были крепкими и толстыми и он сомневался — смог бы его могучий друг Карамон разорвать их с первого раза. Пол, на котором он сидел, был холодным и мокрым; влажность заставила его расчихаться. Стены были выстроены из твердого камня, через который, казалось, ничего не сможет проникнуть. Он подумал о дяде Попрыгунчике, который, согласно его рассказам, сбежал из тюрьмы, вырыв подземный проход ложкой. Эта самая ложка стала священной реликвией среди кендеров.

— Интересно, что Дядя Попрыгунчик сделал бы, если б оказался здесь? — сказал Ирвин вслух, в надежде получить ответ. Никто не знал когда и откуда мог бы выскочить дядя Попрыгунчик. Однако здесь его очевидно не было.

Ирвин понятия не имел как глубоко и где он находился. Он только знал, что должен быстрее выйти и, по его мнению, он должен выбираться самостоятельно.

— Почему ни один из вас, парни, не расскажет мне историю? Такую, чтоб я раньше не слышал, — воззвал кендер к своим молчаливым сокамерникам. — Так как? Что насчет этого?

Никакого ответа. Ирвин нахмурился. Он начал терять всякое терпение в этой ситуации. Он рылся в своих карманах уже в десятый раз, надеясь найти что-нибудь, что могло помочь ему сбежать или обеспечило хотя бы интересное развлечение.

— Носовой платок, немного пуха. Пустой. Пустой. Мой волчок и больше ничего. Подавленный, он потянулся и щелкнул по волчку пальцем. Что-то ткнулось ему в руку, выпав из правого рукава.

— Стрелка! — воскликнул Ирвин, отстегивая застежку, которая держала спрятанную стрелу. — Не волнуйтесь, парни! Я освобожу нас через минуту! — сообщил он своим тихим компаньонам по камере. — Знаете, это действительно странно! — продолжал он говорить, облегчая нетерпение своих сокамерников. — Кто-то использовал эту стрелку, собираясь убить Карамона. А теперь она помогает мне сбежать.

Ирвин всунул стрелку в замок, обертывающихся вокруг его запястий цепей. Он вспомнил, что Рейстлин говорил, будто стрелка покрыта смертельным ядом, но это не имело значения. Смерть была лучше, чем сидение здесь и ничего неделание.

Вставив наконечник стрелки в замочную скважину, он пробежал по металлу пальцами, чувствуя наконечник, который входил в первый защелку. Покачивая инструментом, он обошел вторую и третью защелки, пропустивши четвертую, он почувствовал острый укол наконечника на коже.

— Вот оно!

Последняя защелка уступила его осторожным действиям. Какая — то мягкая пыль, возможно со стрелки, осыпалась на его кожу, но в волнении Ирвин не замечал этого. Он сунул стрелку в карман, отбросил от себя цепи и торжествующе поднялся.

— Хорошо! Вы, парни, следующие!

На протяжении одного короткого, интересного момента, кендер подумал, что может упасть в обморок от внезапной боли, возникшей в голове. Но момент головокружения ушел и боль в голове ослабилась. Ирвин начал в слепую тыкаться по комнате, вытягивая руки пред собой. Он дошел до стены, руки ударились о сырой камень.

— Не волнуйся, Лысый. Я иду.

Он шел вдоль стены, пока под ногами не загремела куча цепей, лежащих на полу.

— Ты здесь! — сказал он наклоняясь, чтобы нащупать кандалы. — Почему ты не говорил мне, где находишься?

Его рука сомкнулась, но не вокруг плоти, а вокруг кости, кости человека уже давно мертвого.

— Я предполагаю, что именно поэтому ты не очень интересовался Диззи.

Ирвин почувствовал себя успокоенным. Он действительно начинал думать, что потерял свой талант рассказчика.

— Ладно, Лысый, извини меня конечно, но я буду уходить отсюда. Я не хочу показаться грубым, но ты действительно не очень хорошая компания.

Ирвин, ни чего не видя, двинулся дальше вокруг камеры, пока не наткнулся на предмет, большой и мягкий, лежащий около стены. Становясь на колени, он сомкнул руки на длинном деревянном предмете, который был ему хорошо знаком.

— Мой хупак! — закричал он. Протянув другую руку, он нашел мешочки. Роясь дальше, он обнаружил — все, что, как ему помнилось, он имел было здесь, включая трутницу и маленький факел. Скоро яркое желтое пламя осветило комнату.

Ирвин внимательно осмотрел камеру. Было еще четыре скелета, прикованных к стене, кроме того, что он нашел. Выглядело, будто они были здесь долгое время. Но, что действительно привлекло его внимание, так это стены. Они были закрыты картинами и гобеленами, золотыми на черном.

— Множество историй! — вздохнул восхищенный Ирвин. Он начал изучать их. — Давным-давно, — сказал он проводя по надписи пальцем, — мир… был целым… и все было… прекрасно. Затем кое-что случилось и начались войны. Дальше ничего не случалось и все думали, что они счастливы, но самом деле — это было не так.

— Тогда настал Катаклизм! — предположил он, глядя на картины большой огненной горы, падающей с неба. — Что затем? Мы возвращаемся, и юноша в красных одеждах строит большой город из белого камня. Нет, это кажется не правильно. Дайте гляну, юноша в черных одеждах обманывает того, что в красных относительно постройки города. А потом юноша в красных одеждах строит город, а юноша в белых помогает.

Ирвин отошел, почесывая голову в замешательстве. Первую часть истории было легко проследить, она спускалась сверху вниз по стене, но все на что он смотрел дальше расширялось в сотнях направлений по потолку, по стенам по полу, золотые линии вели от каждой картины к большому треугольнику. Все линии вели к большому стилизованному глазу, сделанному из красных, белых и черных цветов, уставившемуся на него из стены напротив треугольника. Все золотые линии в комнате встречались в этом символе.

— Мало историй, — фыркнул Ирвин. — Сюжет зашел абсолютно в никуда, — кендер перекинул свою сумку за спину, устроив его поудобнее, двигая плечами чтобы перераспределить вес. Он собрался выйти из комнаты, когда понял, что кое-чего в его плане спасения не хватает.

— Дверь! Нигде нет двери! Как предполагается я выйду? — потребовал он сердито. — Подожди! Наверно они спрятали дверь, так что я должен буду найти ее.

Ободренный Ирвин начал простукивать хупаком стены, деревянный посох издавал громкий звук в тихой камере. Он систематически работал, обходя камеру вокруг из одного угла в другой.

— Так. Так. Так. Так. Тик. Вот оно!

Он навалился со всей силой на блок, но не смог сдвинуть его. — Может и не оно, — заключил он, опираясь спиной о стену, чтобы передохнуть.

— О-ого, — камень повернулся на скрытых шарнирах, свалив пораженного, но ликующего кендера на пол с другой стороны.

— Карамон, проснись!

Тонкие пальцы впились в плечи молодого мужчины. Он немедленно вскочил. Инстинкты воина заставляли его тело действовать быстрее, чем мозг.

— Я здесь! Я готов! — закричал он, нащупывая руками оружие.

— Не тревожься. Все. Оденься.

Карамон сонно осмотрелся и понял, что он был в удобной комнате в Бренсток — Холле, а не в военном лагере, на который напали орды гоблинов.

— Конечно, Рейст, — он проспал, как он рассудил, несколько часов. — Только дай мне несколько минут, чтоб умыться и побриться, и…

Рейстлин ударил металлическим концом своего посоха о пол с такой силой, что на стенах закачались лампы.

Пораженный Карамон уставился на близнеца. Боль и гнев, заполняли золотое лицо, мерцая в суженых глазах. Воин быстро натянул свою броню, как будто собрался участвовать в сражении.

Рейстлин, не говоря ничего, первым вышел из комнаты на улицу. Он, казалось, превратился в дух возмездия. «Что случилось?» — спрашивал себя Карамон. Люди, которых они встречали идя по улице, уклонялись, переходили на другую сторону, чтобы избежать встречи с волшебником. Братья сели в фургон. Рейстлин скомандовал:

— Улица Западных Ворот.

Возница утвердительно кивнул, хватая вожжи. Фургон двигался по улице в устойчивом темпе. Вопросы жгли язык Карамону, но он сохранял спокойствие. Рейстлин не смотрел на него, с тех пор как разбудил. Маг внимательно разглядывал магазины вдоль дороги, многозначительно игнорируя близнеца. Карамон вспомнил, краснея, как он провел ночь, и подумал, что знает причину плохого настроения брата.

— Почему он винит меня? — прошептал воин тихо, чувствуя себя виноватым, и это ему не нравилось. — Он сделал свой выбор. Он получил, что хотел и я — тоже.

Фургон свернул на улицу Западных Ворот и Карамон увидел, как брат напрягся, обеими руками он сжимал деревянный посох, пока костяшки пальцев не побледнели. Борец ничего не видел, не ощущал ни каких признаков опасности, но вытянул кинжал. Рейстлин заметил его действия и презрительно фыркнул.

— Убери свой нож, Карамон. Ты в не находишься в опасности..

— Ты в опасности? — спросил воин. Боль исказила золотое лицо, потом маг стремительно глянул вдаль. Его руки ухватил посох с такой силой, что пальцы, казалось, должны были треснуть и кровоточить.

— Остановись, — скомандовал Рейстлин возчику.

Вагон остановился. Маг выскочил и в быстром темпе пошел вниз по улице Западных ворот. Карамон последовал за быстрыми шагами брата как можно быстрее.

— Куда мы идем? — спросил он.

— Выпить чашку кьявы, — ответил Рейстлин не оборачиваясь.

Карамон уставился на него в удивлении. Он собрался рискнуть вызвать гнев брата, задав ему еще один глупый вопрос, когда ему открылся вид, отобравший дар речи. Улица внезапно наполнилась волной котов и, в середине потока, перед таверной, сидела единственная фигура чернокожего человека одетого во все черное.

— Рейст! Этот человек, который…

— Карамон, замолчи, — сказал близнец.

При приближении братьев коты рассеивались, отбегая к стенам и вниз по улице. Рейстлин подошел и стал перед человеком. Карамон присоединился к брату, рука воина легла на рукоять меча.

— Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне, — сказал человек в черном. Его голос имел слегка шипящие нотки и это бросило Карамона в дрожь. Он глянул на Рейстлина, который кивнул. Воин отодвинул стул и сел. Маг сделал тоже самое. Карамон уставился на мужчину. Он был невероятно красив, с темными черными вьющимися волосами ниже плеч. Его глаза были синими, потрясающий контраст с черной кожей и они были слегка раскосыми. Он смотрел на них пристально, не мигая.

— Меня зовут — Баст, — сказал он внезапно. Драгоценности, вшитые в черную одежду на воротнике, мягко сверкали в солнечном свете. — Я могу предложить вам напиток?

Не дожидаясь ответа, Баст поднял руку, подзывая официантку.

— Пожалуйста, Катрин. Две чашки кьявы для моих гостей.

Катрин посмотрела на них мгновение, затем развернулась на пятках и побежала в ресторан. Она вернулась почти немедленно с двумя маленькими чашками.

— Спасибо, — сказал Карамон. Девушка что-то пробормотала и двинулась обратно, но задержалась рядом, наблюдая.

Рейстлин сидел так же неподвижно, его губы сжались в мрачную, темную линию.

— Да. Спрашивайте, — сказал человек в черном, уставившись на мага яркими синими глазами.

— Кто вы? — спросил Рейстлин.

— Вы знаете, кто я.

— Почему вы следовали за нами?

— Вы знаете почему.

Рейстлин вспыхнул, возмутившись. Человек в черном, казалось, удивился. Карамон сделал большой глоток напитка, обжигая небо. Очевидно его брат наконец встретил себе подобного.

— Тогда каково ваше участие во всем этом? — потребовал Рейстлин. — Почему вы здесь?

— Вы знаете почему, — ответил Баст, острые белые зубы мелькнули в улыбке.

Карамон съежился, ожидая вспышки. Его брат, похоже, раздувался от подавляемого гнева и расстройства. Человек в черном спокойно наблюдал за ним, и гнев просочился из Рейстлина, как кровь из раны.

— Я? Как я знаю чему верить?

— Верьте во что хотите. Для меня это не имеет значения.

— Нет, я не верю этому! — мягко сказал Рейстлин. — Если это так, то почему вы здесь, встречаетесь со мной?

— Я пришел сюда не для того, что бы показаться вам, а чтоб вы показали мне себя.

Человек в черном, называвший себя Бастом, медленно и лениво поднялся на ноги.

Потянувшись с наслаждением, легко напрягая мускулы на стройных руках, он изящно кивнул головой и пошел вниз по улице.

— Ты хочешь, что б я остановил его? — Карамон наполовину поднялся.

— Нет! — резко сказал брат, хватая воина за запястье. — Он — противник сверх твоей силы, и сверх твоего понимания. Ты был бы мертв через мгновение.

— Карамон сел назад с некоторым облегчением. Он чувствовал правдивость утверждения брата, хотя не мог сказать почему. Великан мог сказать только одно, что это был один из немногих случаев в его жизни, когда он действительно боялся.

Рейстлин холодно рассматривал брата, его глаза сузились в тонкие линии.

— Одна ночь с женщиной сделала тебя очень смелым сегодня утром, братец. Она, должно быть, кое-что… особенное.

— Я не хочу говорить об этом, — спокойно ответил Карамон.

— Почему, нет? Прежде ты не отказывался щегольнуть своими завоеваниями!

— Возможно, я так делал. Но все дело в том, что я все еще способен испытывать подобные чувства. Я знаю, что значит любить кого-то!

Карамон бросил свои колкие слова бесцельно, понукаемый борьбой с ожесточенным сарказмом брата. Но, увидев, что они поразили цель, он отдал бы душу, чтоб забрать их.

Плечи Рейстлина дергались, как если бы хотели упасть на грудь. Тощая фигура, казалось, сжалась. Его голова склонилась, тело дрожало. Он укутался в свои одежды.

— Мне жаль, Рейст, — начал Карамон.

— Нет, Карамон, — близнец поднял слабую руку. — Я — тот, кто должен просить прощения. Твои комментарии были наиболее… проницательны.

— Что случилось с тобой вчера вечером? — спросил Карамон, с интуитивным знанием близнеца.

В течение минуты маг молчал. Он смотрел в кьяву, наблюдая водоворот варева в чашке.

— Вчера вечером я был чуть не уничтожен.

— Засада? — Карамон начал снова вставать. — Это был тот человек, не так ли? Это товарищ Баста! Я буду…

— Нет, мой брат. Эта западня — была магической западней. Она была поставлена на меня в одной из книг.

— Западня? Где? В доме леди Шавас? — недоверчиво посмотрел Карамон.

— Да, в доме леди Шавас.

— Ты думаешь, что она поставила ее, не так ли? — требовательно спросил Карамон, начиная сердиться.

— Я нашел три магических книги в ее библиотеке, братец, и одна из них содержала спиральную руну, которая почти захватила мою душу и тянула меня в Бездну. Что бы ты думал?

— Это был несчастный случай. Она могла не знать, что в ее доме есть что-то подобное.

— Как она не могла знать? Ах да, теперь вспоминаю. Нет никаких магов в Мерекларе, — маг передразнил голос женщины. — Великолепное оправдание.

— Ты же не подозреваешь… Ты действительно думаешь, что она сделала это нарочно?

Молчание близнеца поощрило Карамона продолжить.

— Зачем ей желать делать такое? — вопил он. — Она та, кто нанял нас. Она защищала нас перед министрами.

— Точно. Зачем бы ей хотеть меня…? — Рейстлин сделал паузу, сузив глаза.

— Взгляни, Рейст, — сказал Карамон, тяжело дыша и пытаясь управиться с гневом. — Ты лучше, чем я. Я признаю это. Ты, кажется, знаешь намного больше о том, что твориться здесь, чем я. Кто-то пробовал убить нас обоих в лесу. Затем кто-то попробовал убить меня. Кто-то попробовал заманить в ловушку тебя. Ирвин исчез. Теперь ты специально приходишь сюда, чтобы встретиться с тем человеком, который следил за нами. Откуда ты узнал, что он будет здесь? Кто он? Я думаю, что ты должен рассказать мне, что здесь твориться.

Рейстлин покачал головой.

— Так много надо сделать. И так мало времени. Сегодня вечером, Карамон, Великое Око засияет сегодня вечером. А я не готов… — он вздохнул, затем сказал, — если ты хочешь знать, в одной из книг я видел рисунок этого человека, стоящего в месте, которое выглядело знакомым. Этим утром я понял, что место было здесь — на улице Западных Ворот.

— Ты видел его в книге? Что она говорила о нем?

— То, что он порождение великого зла. Но после встречи с ним, я больше не уверен, чему верить.

— Я знаю. Он так быстро поразил твое сердце, только взглянув на тебя.

— Возможно. Но…

— Извините меня, господа, — это была официантка. Карамон смутно помнил, что ее называли Катрин. — Я случайно услышала, как вы упоминали об Ирвине. Это случайно не Ирвин Волосетка, кендер.

— Ты видела Ирвина? Где он? — с интересом спросил Рейстлин.

— Я не знаю. Это то, что я пришла сказать вам. Мне кажется, что он был похищен.

— Похищен? — фыркнул Карамон. — Кто в своем уме пошел бы с кендером?

— Ладно, мы разговаривали в гостинице, где я работаю, я пошла за стойку, чтобы взять немного пива, и, когда я вернулась, он ушел, — Катрин рассматривала свои туфли.

Проницательные глаза Рейстлина рассматривали девушку из тени капюшона.

— Он вероятно убрел прочь.

— Нет, он не делал этого, — Катрин начала крутить и дергать свой передник.

Рейстлин разглядывал девушку с живым интересом, затем его золотокожая рука дернулась и схватила ее за запястье. — Куда они забрали его?

— Ай? — негромко вскрикнула Катрин и начала дергаться. — Пожалуйста, сер. Вы делаете мне больно!

— Куда они забрали его? — Рейстлин сжал захват. Лицо девушки стало смертельно бледным. Она попробовала вырваться.

— Рейст, — начал Карамон.

— Ну-ка, девочка, — Рейстлин проигнорировал близнеца. — Ты присутсвовала при этом, не так ли? Ты заманила его в западню.

Катрин вырвала руку.

— Это был он, он сказал мне так сделать.

— Этот человек, Баст. Он сказал, что ваш друг в опасности, потому что носит то странное ожерелье. Он сказал, что он со своими людьми защитят его. Все, что я должна была сделать — это проследить, чтобы он пошел с ними мирно. Не делая никаких неприятностей, — она скрутила передник. — Я не собиралась причинить ему никакого вреда. Я только хотела помочь!

Слезы покатились по ее щекам. Подняв руку, она вытерла их поперек носа.

— Куда они забрали его? — упорствовал Рейстлин.

Я думаю, в… пещеру мертвого волшебника, — сказала Катрин, указывая пальцем в юго-восточном направлении. — Есть старая тропинка, отмеченная черными цветами, которая ведет туда.

— Черные цветы! — уставился на нее Рейстлин. — Не лги мне!

— Я не лгу! — Катрин закрыла глаза руками. — Я сожалею о том, что сделала. Он был добр со мной. Конечно вы пойдете и найдете его, ведь так?

— Черные цветы, — пробормотал маг.

— Что это, Рейст?

— Черные цветы имеют значение для нас, братец. Они обозначают место смерти злого мага. — Мы должны искать Ирвина.

— Я не думал, что ты так сильно заботишься о кендере, — сказал Карамон довольно.

— Не о нем! Он носит волшебное кольцо, — Рейстлин в быстром темпе двинулся вниз по улице.

Карамон, покачав головой, собрался вслед за братом, когда почувствовал нежное прикосновение к своей руке. — Ну ладно, что теперь? — грубо спросил он. — Разве ты не достаточно сделала?

Катрин вспыхнула, ее глаза опустились.

— Я только хотела, чтоб вы… Если вы увидите Ирвина, то скажите ему, — она передернула плечами, — что я сожалею.

— Да, уверяю, — пробормотал Карамон и проследовал прочь.

Ирвин тяжело вздохнул. Это был пятый туннель, на который он натолкнулся спасаясь, они уже начинали утомлять его. Даже картины на стенах, переплетенные золотыми, черными и белыми линиями, которые прежде были столь очаровательными, начинали терять свое обаяние.

— А еще я хочу есть, — сказал Ирвин, сочувственно поглаживая живот.

Небольшой факел, который он держал, продолжал гореть мягким желтым светом, смола на конце дерева иногда шипела. Такие факелы были любимыми у кендера, и никогда уважающий себя авантюрист не покидал дома без нескольких штук в своем пакете.

У Ирвина было пять, и хотя каждый горел в течение нескольких часов, он уже израсходовал один в своих блужданиях.

— Это больше не забавно, — закричал он. — Я хочу выйти отсюда, и хочу прямо сейчас. Я хочу этого! Без ерунды!

Звук его тонкого голоса отражался в проходах, но не очень долго и не очень далеко, иначе кендер сделал бы немного больше, чем просто стоять и вопить, слушая свой голос, отражающийся от древних камней. Однако, он не услышал никакого ответа и был разочарован. Он повернулся направо и вступил в лужицу теплой смолы.

— Я бы здесь раньше! Я хожу кругами!

Затем он вспомнил, что всегда говорил ему прадед. Всякий раз, когда ты находишься в скучной ситуации, поворачивай налево и продолжай поворачивать налево дальше. Ирвин решил, что это хороший совет, и решил последовать ему теперь. Он прошел большое количество туннелей, с большим количеством картин на стенах, с многочисленными золотыми и черно-белыми линиями. Кендер игнорировал их. Он прошел несколько больших проходных залов и внезапно заметил, что картины начали исчезать. Линии сбегались вместе, чтобы сформировать одну большую полосу из золотого, черного и белого цвета.

— Я не виню тебя, — сказал кендер неизвестному художнику. — Я утомился от такой разнообразности.

Ирвин резко остановился, опуская вниз факел, и схватился за стену, что бы помешать себе упасть вперед. Он наткнулся на комнату — купол под землей. На голых стенах равномерно горели факелы, свет которых не полностью проникал через серый туман, висящий в воздухе.

— Хорошо, по крайней мере это отличается от туннелей! — сказал кендер, приветствуя себя. Он вошел внутрь, с любопытством осматриваясь. Пол был гладким и твердым, а в середине помещения находилось огромное круглое каменное возвышение, более высокое, чем кендер.

— И какое большое! — воскликнул он, подходя к камню и проводя руками по гладкой не исцарапанной поверхности. — Для чего он? Я знаю! Это должно быть выход!

Это было не так. Ирвин двинулся вокруг, используя хупак, как он сделал это в камере, выискивая секретную дверь или скрытое отверстие. Не найдя ничего, он осмотрел остальную часть комнаты. Факелы были расставлены по стенам равномерно, всего десять. Он попробовал достать один, но у него не хватило силы вытянуть палку из зажима. Свет, который они отбрасывали, был желтым, похожим на солнце в туманный день. Они не давали ни тепла и ни дыма.

— Волшебство, — сказал кендер понимающе, и был горько разочарован, что не может взять с собой один.

Помещение было очень маленьким и не долго было увидеть, что здесь нет никакого выхода, кроме того, по которому он пришел и он вел назад к туннелям. Его живот заурчал настойчивее.

— Я постараюсь вывести нас отсюда, проклятый! — сказал кендер несчастной части своей анатомии. — И я смогу сосредоточиться гораздо лучше, если ты оставишь меня в покое!

Ирвин прислонился к возвышению, раздраженно постукивая по нему золотым кольцом на его пальце.

— Что теперь мне делать? — громко спросил он.

— Кто спрашивает? — голос зазвенел в его голове, слова шипели, как змея, плюющаяся ядам.

— Ничего себе! — сказал кендер испуганно.

В комнате начала расти тьма. Факелы погасли в своих держателях. Серый туман стал черным.

— Кто спрашивает?

— Я! — завопил взволнованный Ирвин. — Меня зовут Ирвин Волосетка, — он сделал паузу, — а вас?

Место над ним заполнилось точками света, узелками и пятнышками, кружащимися в сгустке темноты. Кендер внезапно понял, что он видит звезды в ночном небе Кринна и первым показанным созвездием было…

— Что ты хочешь от меня, Владелец Кольца?

— Ты звучишь не очень дружелюбно, — указал Ирвин, на случай если голосу было интересно.

Звезды продолжали кружиться вокруг него и он начал чувствовать головокружение.

— После того, как я прошел весь этот путь…

— Что ты хочешь от меня, — загремел голос.

— Ммм…, — сказал Ирвин, все больше пугаясь. Он думал, что это изумительный опыт, наблюдать вращение звезд, но его животу это не казалось впечатляющим..

— Ммм… мне кажется, что я хочу уйти.

— Мы пройдем через ворота.

— Хорошо, теперь мы попадем куда-нибудь. Где ворота?.

— Ты знаешь, что я не могу показать их расположение! Это перенесло бы их к нашей двери!

— Сначала ворота, теперь дверь! — голова кендера начинала кружиться все больше и больше. Он спросил себя, может он принял Праздничного Пунша больше, чем думал.

— Ты должен ждать и не принимать никакого участия. Не сталкивайся с посланниками, чтобы не привести их к двери. Они найдут… Они найдут… Они будут… Они…

Голос спустился до шепота, затем исчез полностью. Темнота накрыла кендера. Он не мог ничего видеть. Он не мог ничего слышать. Его живот громко бурчал.

— О, замолчи, — несчастно простонал кендер. Кольцо жгло руку. Он яростно царапал его, пальцы рвали тело, пока он не почувствовал, как что-то теплое и липкое стекает по его запястью.

— Остановите это! — закричал он отчаянно. — Остановите это! Остановите это!

Фургон довез близнецов к окраине города, где они вышли через Южные Ворота.

— Хорошее избавление, — сказал один из охранников.

— Можете не беспокоиться возвращаться, — добавил другой.

— Как мы собираемся войти в ворота снова? — спросил Карамон.

Рейстлин посмотрел назад.

— Здесь их всего четверо, братец.

— О, да! — сказал Карамон, сжимая руку на мече.

Близнецы зашагали в указанном официанткой направлении и вскоре оставили город позади.

— Путешествие днем, карта друга и хорошая погода — это все, о чем я жажду, — сказал голос.

Карамон обернулся, его меч звякнул в ножнах.

— Мир, братец, — сказал Рейстлин.

Баст опирался о дерево, его руки были скрещены на груди. Тень от его черных волос падала на черты лица, заставляя его казаться еще темнее.

— Вы начитаны, — сказал Рейстлин, втыкая посох Магиуса в мягкую землю.

— Виллианс — мой любимый, — Баст двинулся к близнецам. Он казалось, тек, а не шел. Его шаги были столь же тихи, как ночь, крадущаяся по миру.

— Что вы хотите? И не говорите мне, что я знаю, чего вы хотите, — сухо добавил Рейстлин.

— Но вы знаете. Я хочу сопровождать вас к пещере волшебника.

Карамон напрягся. Он все еще чувствовал таинственную мощь, исходящую от человека.

— Нам не нужен никакой по… — начал было Карамон.

— Тогда пойдемте, — прервал Рейстлин, как будто Карамон и не говорил. Маг натянул капюшон своих красных одежд на лицо.

Земли окружающие Мереклар были богаты полями и фруктовыми деревьями, посаженными там с тех пор, как первые люди населили город. Пшеница, кукуруза и другие зерновые располагались определенными участками, вкрапляясь между постоянными зарослями кустарников и других растений. Но на полях не было никаких фермеров, инвентарь лежал разбросанным, как будто его поспешно кинули. Путешественники проигнорировали эти особенности и двинулись по главной дороге от Южных Ворот пока не достигли озера.

— Здесь мы повернем на восток, — сказал Баст.

— Если моему другу был причинен какой-либо вред, — горячо начал Карамон, — я буду…

Человек в черном обернулся и зафиксировал его взглядом своих синих глаз.

— Ты не будешь.

Карамон не спорил. Был полдень, когда они достигли конца обжитых земель и вошли в лес. Они остановились, чтобы поискать дорожку, которая вела через деревья со следами животных и опавшими прошлогодними листьями, рассыпанными по ней. Запахи сока и цветов носились в прозрачном воздухе подобно легким духам.

Рейстлин шел первым, сокрушая заросли ногами. Его брат следовал за ним, производя гораздо больше шума. Баст, последний за близнецами, шел не нарушая ни острия травы, ни листьев на земле.

Внезапно маг остановился и подошел к дереву. Он остановился, изучая траву.

— Что там? — спросил Карамон.

Рейстлин сорвал цветок у корней дерева. Н протянул его, чтобы увидели остальные.

— Черная лилия, — Карамон фыркнул и сморщил нос. — Он… пахнет смертью.

Рейстлин кивнул, протягивая цветок Басту для осмотра. Человек в черном не казался заинтересованным. Передернув плечами, Рейстлин осторожно зажал лилию в руке и сошел с тропинки в лес.

— Эта дорога, — сказал он. Он посмотрел на Баста. — Правильно?

— Решать вам, — ответил Баст. — Я не пользуюсь этим входом. Но вы должны, волшебник. Вы найдете это… интересным.

Глаза Рейстлина мерцали.

— Что вы хотите от меня?

— Ничего. Все. Это зависит от теперешнего момента, не так ли?

Рейстлин пронесся мимо человека в черном и первым углубился в лес. Карамон увидел, как по следу брата распространялся темный ковер на зеленой земле, дорожка из черных лилий. Зев пещеры был виден на расстоянии — круг камней в форме лап животных.

— Ладно, чего мы ждем? — спросил силач, продвигаясь вперед.

Посох Магиуса, зажатый руками брата, слегка постучал по его груди.

— Мы пойдем с предосторожностями, братец, — сказал Рейстлин мягко. — Это могила мага!

Трое медленно двинулись по дорожке. Маг впереди, следом гигант и затем Баст. Хотя стоял полдень, лучи солнца задерживались большими деревьями, древними камнями и скалами. Холодный воздух тек от входа в пещеру. Карамон потер руки.

— Верно, что только поганый кендер мог забраться в место подобное этому. Это послужит ему уроком, если он хочет выбраться отсюда. Я предполагаю, что мы идем внутрь?

— Конечно! — Рейстлин поднял черный посох над головой и шепнул, — Ширак, — бледный голубой шар в лапе дракона вспыхнул светом. Однако освещение не охватывало всю пещеру. Карамон начал вытаскивать меч, но Рейстлин покачал головой.

— Твоя сталь не имеет здесь смысла, братец. Сейчас нужны другие умения.

Рейстлин нагнулся, чтобы войти в отверстие пещеры и прошел дальше, чтобы другие могли войти следом. Пещера была не очень большая и не очень высокая и у Карамона возникли некоторые трудности с расположением. Несмотря на слова брата, он снял со спины меч-бастард и нес оружие в руках. Он видел, как свет посоха танцевал на стенах и потолке, распространяя вокруг десятки бликов, изгибающихся на грязном полу.

В середине пещеры стояла точная копия Мереклара.

— Вторая модель? — спросил он наклоняясь, чтобы рассмотреть поближе. — Она точно такая же, как модель лорда Брунсвика.

— Не точно, — сказал Рейстлин.

Карамон уставился на нее и его глаза расширились.

— Где дом Шавас? — голова воина вздернулась, он внезапно похолодел и испугался. — Где он?

— Где дом леди Шавас? — спросил Рейстлин, глядя на Баста. — Возможно вы могли бы сказать нам.

Человек в черном медленно покачал головой.

— Нет. Я не могу сказать вам. Но он может, — сказал он, указывая.

Внезапный порыв ветра заставил Карамона задрожать. В пещере стало темно, свет от посоха Магиуса был закрыт рукой, которая препятствовала его свечению. Темная субстанция в конце пещеры сформировалась в человека, укутанного в черные одежды. Его руками были кости, покрытые гниющей плотью. В пустых глазницах не было глаз, но Карамон все же знал, что мертвый маг мог их видеть.

Горло воина сжалось, как будто костлявые руки вцепились в трахею. Он попробовал шагнуть, держась возле брата, чтобы защитить его, но почувствовал невидимые веревки, обернувшиеся вокруг его членов.

Рейстлин пошел к магу, держа перед собой черный посох. Потянувшись, маг коснулся лба Рейстлина своим призрачным пальцем. Рейстлин отлетел назад, его тело врезалось в модель Мереклара.

Карамон рвался из своей тюрьмы, используя всю свою силу, чтобы вырваться на свободу. Но его ноги были скованы большими цепями, его руки были прижаты к бокам тяжелым прессом. Карамон повернулся к Басту, умоляя его о помощи, но чернокожий мужчина стоял неподвижно, как незаинтересованный зритель.

Рейстлин с напряжением встал на ноги возле разрушенной модели. Опираясь на посох, он пристально посмотрел на призрак суженными глазами, скрипнув зубами, двинулся вперед, снова направляясь к нему.

— Ты храбр, Красные Одежды. Я восхищен. Думаю, мы вероятно поняли бы друг друга. Взгляни. Взгляни позади себя.

Рейстлин обернулся. Модель города опять была цела. Три пылающих белых линии простирались от трех ворот к центру города, где стояло куполообразное здание, пылавшее с такой же силой. Линии простирались вдоль стен города, образуя треугольник, поделенный на три секции. Громкий стонущий звук раздался в пещере, корчась в воздухе, как будто был чем-то живым, затем утих до голоса, заполненного гневом.

— Слушай мои слова! Ты носишь маску из золота, но другой носит маску из плоти. Не обманись, ведь ты видел его истинный вид. Это было моим крахом. Если ты поколеблешься, он будет и твоим.

Призрак исчез. Рейстлин рухнул, падая без сознания. Карамон увидел Баста, склонившегося над братом, освобожденный от чар, он качнулся вперед. Что-то маленькое и пушистое прыгнуло на него из тени. Пораженный, Карамон отшатнулся назад и ударился головой об скалу. Выстрел боли пронзил его голову. Он упал и лежал ошеломленный. Он смутно слышал голоса.

— Я избавлюсь от них, мой лорд?

— Нет, они могут быть полезны. Мы всегда сможем уничтожить их позже. Кендер?

— Мы потеряли его, мой лорд.

— Я же сказал вам охранять его тщательно!

— Он казался безопасным.

— Да. Но не с кольцом.

— Какие будут приказы, мой лорд?

— Пусть эти двое идут. У меня дела в другом месте. Времени не хватает, а там осталось еще семеро. Не спускайте глаз с этих двоих.

— Да, мой лорд.

Карамон тряхнул головой, чтобы развеять туман. Подняв руку, он потер болевшее место.

— Рейст? — позвал он, садясь.

Его брат лежал на земле без сознания. Около него, свернувшись под боком и громко мурлыкая, лежал большой полосатый кот.

— Рейст! — Карамон, искоса глянув в сторону лежащего кота, склонился над братом. — Рейст, с тобой все в порядке? — спросил он беспомощно. Если его брат страдал от какого-то магического несчастья, то Карамон понятия не имел, что нужно делать.

Веки Рейстлина затрепетали. Он открыл их и пристально огляделся вокруг, как будто вспоминая, где он находиться. Внезапно, вспомнив он сел ровно, вытянувшись как струна.

— Сколько я был без сознания?

— Не долго, всего несколько мгновений.

Маг резко посмотрел по сторонам.

— Где Баст?

— Ушел, я полагаю, — тревожно сказал Карамон, припоминая смутно слышанную беседу и спрашивая себя — не приснилось ли ему это. Рейстлин ухватился за руку брата.

— Помоги мне встать.

— Ты должен? Что случилось? Тот маг…

— Не время для вопросов! Помоги мне встать! Мы должны вернуться в город!

— В город? Как? Они не пропустят нас в ворота!

— Это может быть гораздо легче, чем ты предполагаешь, братец, — мрачно сказал Рейстлин. — Это может быть слишком легко.

Рейстлин оказался прав. Ворота были покинуты. Охранники сбежали со своих постов.

— Прислушайся, ты слышишь это? — спросил Рейстлин, наклоняя голову. Карамон покачал головой.

— Нет, я не слышу никаких вещей.

— Точно. Никаких звуков в городе.

Карамон одним движением вытащил меч-бастард из-за спины, ощущая, как «воинское чувство опасности» разливается по его телу. Теперь он слушал ближе и действительно услышал, как что-то двигается в их сторону с большой скоростью.

— Рейст, двигайся! — завопил он, хватая брата и потянув его в переулок за воротами, огибая старые бочки и коробки. Теперь он узнал звук, звук ужаса и ненависти, потребности уничтожить неправильно понятых.

— Мы найдем их! Первым лорд Манайон! Теперь лорд Брунсвик!

— Маг носит длинные красные одежды.

— У великана мускул больше, чем у лошади!

Толпа протекала мимо них. Рейстлин раздраженно нахмурился.

— У меня нет на это времени. Я должен увидеть члена совета Шавас.

Карамон уставился на него.

— Но ты же думаешь, что она пыталась убить тебя.

— Нет, мой брат. Не убить меня. Видишь ли, Карамон, — сказал Рейстлин с мягким вздохом, — я думаю, что начал понимать произошедшее.

— Я рад за тебя! Я не понимаю эту проклятую вещь! Ну ладно, нам лучше пуститься в путь прежде, чем они вернуться.

— Нет, братец. Не нам. Я должен пойти один.

— Но…

— Возвращайся в Бренсток — Холл. Там могут быть новости о кендере. Если, как ты говоришь, подслушанное тобой верно, то он вероятно сбежал. Карамон, — Рейстлин пристально посмотрел на него, — остерегайся кольца, которое он носит.

Затем, прежде, чем Карамон смог вымолвить слово, маг ушел, двигаясь в вечерних сумерках, скользя вниз по улице как привидение.

Леди Мазак закрыла книгу отчетов, слегка дрожа от того, что она читала. Слабой рукой она поставила текст обратно на полку к другим, подобным ему рядам с инкрустированными золотом датами, сияющими на солнце. Она села на свой белый стул, потягивая из чашки заваренный чай.

Комната была длинной, окрашенной в серые краски, главным в комнате был стол, протянувшийся по всей длине. Единственным стулом был тот, который занимала Директор отчетности. Более тысячи книг заполняли комнату — наследие граждан и членов совета Мереклара, с тех пор как город был обнаружен.

Внезапно женщина подобралась, ее голова поднялась и она обратила свой взгляд в окно на нижний город. Она что-то услышала или ей показалось, что услышала. Звучание было похоже на крик.

Леди Мазак поставила чашку с чаем на блюдце, нагнулась и достала из-под стола треугольный сверток, завернутый в черную ткань изношенную от возраста. Развернув обертку, она подняла стержень, покачивая предмет в пальцах. Один конец был согнут под углом к основной линии конструкции и был покрыт темным деревом. Другой конец был окружен полосой металла — идеальным кольцом без шва, которое оставляло выдающийся вперед наконечник, с открывавшейся глубокой выемкой. Леди посмотрела на вытянутый предмет и улыбнулась.

Снизу донесся громкий шум. Она снова отодвинула стул от стола и в тишине подошла к двери. Леди Мазак приставила ухо к двери. Рука пробила дверь насквозь и схватила ее за горло. Женщина направила конец стержня на сжимающие ее черные пальцы, ломая кость и разрывая сухожилия. Рука отдернулась, по-видимому поврежденная ударом и исчезла в пробитом отверстии. Леди Мазак схватилась за спинку стула. С другой стороны двери не доносилось ни звука. Женщина подняла стержень, направив острый окованный металлом наконечник к двери и сконцентрировалась. Яркий красный луч вспыхнул из дула, ударил в дверь и раздробил древесину, поднимая удушливое облако дыма и пыли в воздух.

Леди Мазак осталась стоять где стояла, внимательно прислушиваясь к нападавшему. Позади нее обрушилось стекло. Слишком поздно, она попыталась обернуться. Удар заставил ее растянуться на столе, оставляя спину открытой для рвущих когтей. Она крутанулась вокруг, поднимая стержень. Вторая темно-красная вспышка дугой вырвалась из дула, но пантера слегка отпрыгнула в сторону. Красное пламя попало в городские отчеты, поджигая их.

Леди Мазак сконцентрировалась, водя лучом поперек библиотеки, стержень претворяла ее жажду убийства в действительность.

Другой удар по ее спине послал ее на пол. Стержень вылетела из ее захвата. Вслепую она шарила в поисках оружия, укрытого дымом и огнем, заполнившим комнату. Обутая нога опустилась на ее руку, ломая ее в локте. Леди Мазак схватила противника за лодыжку и дернула за ногу, заставляя его рухнуть на пол. Она отчаянно нащупывала стержень. Раскрытая ладонь врезалась под подбородок, отбрасывая назад голову и заставляя женщину отлететь к книжным полкам. Она попробовала встать. Чернокожая рука с кровоточащими пальцами приблизилась к ней и подняла женщину за шею. Хлестнувшие когти разорвали открытое горло. Леди Мазак поднялась на дрожащих ногах и качнулась к окну, слабо сжимая рукой шею, на которой висело ожерелье с черепом кота и рубиновыми глазами, мерцающими в огне. Кровь бежала между ее сжатыми пальцами. Один раз качнув головой, она улыбнулась отвратительной улыбкой, которая так и осталась на ее лице, поскольку она упала на пол. Пожар заполнял комнату. Из дыма появилась рука, что бы поднять стержень с пола. Когтистые пальцы сломали стержень и отбросили две деревянные половинки, оставляя их в уничтожающем пламени..

Рейстлин подошел к особняку, без звука повернул дверную ручку, прошел через холл и переднюю комнату к библиотеке. Член совета была в белом шелковом платье, которое цеплялась с ее безупречных плеч, как будто жило отдельной жизнью, она сидела на стуле перед камином, расставляя разные фигурки на игровой доске, стоящей на маленьком столике.

— Очень подходяще, — мягко сказал Рейстлин, закрывая за собой дверь.

— Входите Мастер Маг. Ваша миссия увенчалась успехом?

— Кажется вы ожидали меня? — спросил он.

— Пожалуйста, — Шавас указала жестом на стул напротив. — Да, я ждала.

Маг кивнул, садясь на предложенное место. Его лицо было размытым в красном свете камина, придавая его коже цвет бронзы.

— Сыграем?

— Мы очень похожи, член Совета, — сказал Рейстлин.

— Вы так считаете? — спросила Шавас, ее изящная рука передвинула фигурку для первого шага.

— У нас одни и те же желания.

— Ах! — подняла Шавас голову. Ее слова были со значением, содержали обещание. Ее внимательный взгляд был теплым, ее голос и тело очаровывали. ЕЕ лицо было несравненно прекрасным.

Рейстлин сглотнул и начал расставлять свои фигурки. Он внимательно наблюдал за руками Шавас и увидел как ее палец дрогнул. Она случайно свалила офицера.

— Что-нибудь не так, моя леди?

Она живо покачала головой, поджав губы, ее белая кожа вспыхнула в жаре от огня.

— Кто ходит первым? — спросила она.

— Я, — ответил Рейстлин, подталкивая йомена вперед. — Я должен признать, что удивлен найти вас такой спокойной, ваш город в таком хаосе. Что случилось?

Шавас посмотрела.

— Разве вы не знаете? Где вы были? — она подтолкнула своего йомена отвечая на ход противника. — Лорд Брунсвик был убит вчера вечером. Леди Мазак была убита только… только сегодня днем.

— Вы не можете перемещать эту фигурку.

— Простите. Я не… подумала.

— Как они умерли? — Рейстлин передвинул другого йомена.

— Так же, как и лорд Манайон. Они были убиты гигантским котом.

Маг поднял одного из своих рыцарей и произвел замену на доске на своем поле. Советник убрала небольшой брусок со своей стороны стола, немного изменяя баланс в пользу Рейстлина. Она поместила перед рыцарем металлический барьер, вырезанный в форме изгороди.

— Теперь моя очередь задавать вопросы. Вы нашли причину исчезновения котов?

Рейстлин послал рыцаря вокруг преграды, продвигая вперед, убрал один из своих слитков и поместил его рядом с фигурой.

— Нет не нашел. У вас есть какая-либо информация, которую можно добавить к расследованию?

Шавас сделала паузу перед тем, как ответить, в задумчивости поднеся пальцы ко рту. Она открыла ящичек в столе и достала фигурку лакея, поместив его на два квадрата впереди чемпиона Рейстлина.

— Она видимо запоздала и далее теряет значение.

Рейстлин обнаружил нотки облегчения в ее голосе.

— Как же тогда вы проводили время? — засомневалась она.

Маг оставил своего рыцаря там, где он был, поместив рядом с ним другой указатель.

— В странной компании.

— В чьей?

Рейстлин продвинул фигурку перед лакеем Шавас.

— Вы его знаете, я полагаю. Вы держите его портрет… там. — показал он.

— Действительно? В книге?

— Позвольте мне показать вам?

Маг поднялся с места и, помогая себе посохом, подошел к полке, где он менял том о Мереклар на том о Боге Котов.

Его не было.

Рейстлин поглядел назад на Шавас.

— О, я вижу вы нашли его сами.

Женщина почувствовала неловкость.

— Я понятия не имею, что вы подразумеваете. Но, возможно, я видела этого человека. Какой он из себя?

— Высокий, с темной кожей и волосами. Многие сочли бы его красивым, — ответил маг с небольшим оттенком горечи. Он вернулся на свое место, изучающе рассматривая доску. — И его глаза… они необычны в любом случае.

— Необычны? Что вы имеете в виду? Они… синие, отражают свет?

— Возможно. Я не заметил. Я не тратил времени пристально глядя ему в глаза, — сказал Рейстлин. Он убрал лакея с противоположной стороны доски и передвинул йомена, стоявшего позади, на этот квадрат. Сенатор закусила нижнюю губу и поскребла ногтями лакированную поверхность стола, оставляя небольшие царапины на дереве. Наклонившись к весам, она положила еще один слиток, на этот раз больший, чем остальные. Рейстлин нахмурился, пытаясь понять ее стратегию. Заклинание, которое она собралась бросить было мощным. Для защиты он взял собственный указатель.

Шавас подняла рыцаря, затем нервно поставила его.

— Он здесь! — сказала она пустым голосом. — Он пришел, чтобы убить нас всех!

— Кто?

— Вы прекрасно знаете о ком я говорю! Бог котов! Он пришел, чтобы наказать совет Мереклара!

Шавас протянула прекрасную дрожащую руку к Рейстлину.

— Я отчаянно нуждаюсь в вашей защите!

— Бог котов? Если это действительно он, то — это полубог. Как я могу противостоять ему, обладающему такой мощью? — спросил Рейстлин.

— Я не говорила вам раньше, — начала Шавас, глубоко вздохнув, — но мои предки собрали несколько магических предметов в своих путешествиях. Один из них — для поддержания хорошего самочувствия, который я ношу, — она коснулась золотого ожерелья с горящим опалом, — и другой — вот.

Открыв ящик стола, Шавас достала треугольный кожаный мешочек, выпирающий по середине. — Это оружие.

Рейстлин не смотрел на мешочек. Он уставился на ожерелье, думая, что он выглядит не полным, не законченным. «Почему я не замечал этого прежде?» — спросил он себя. «Потому что ты не смотрел на ожерелье» — насмешливо ответил внутренний голос.

Шавас открыла мешочек, вынимая короткий стержень. Рейстлин посмотрел на него и увидел, что он был загнут с одного конца и увенчан металлическим кольцом с другого. Оно было охвачено рунами и запечатано. Он не прикоснулся к нему.

— Как оно работает?

— Я не уверена. Я никогда не пользовалась им. У меня никогда не возникало такой потребности. Но мой отец рассказывал, что оно берет наше чувство и усиливает его стократно. Если вы хотите уничтожить врага, вы должны пожелать его смерти и указать стержнем на него, вот так. Она держала оружие за согнутый конец, указывая наконечником в Рейстлина. Маг ни как не прокомментировал это. Он не двигался.

Шавас улыбнулась и опустила глаза, разворачивая стержень, она вручила это ему. Рейстлин засунул его в мешочек, затем спрятал мешочек в своих одеждах.

— Теперь вы сможете защитить меня, — сказала Шавас. — Это мощное оружие. Оно может уничтожить даже полубога.

Она наклонилась вперед, ее платье скользнуло, открывая белую грудь. Свисавший опал блестел на ее нежной шее.

— И когда этот ночной кошмар закончится, у нас появиться время побыть вместе.

— Вы хотите сказать, что вы и мой брат получите время, — насмешливо сказал Рейстлин. «Почему я это сказал? Что она делает со мной?». Он зарычал про себя. «Помни! Помни то, что ты видел».

— Я признаю это, — сказала Шавас, лаская пальцами руку мага. — Я… встречалась с Карамоном, — она покраснела как школьница, — но это, чтоб заставить вас ревновать. Вы — тот, кого я желаю.

Ее голос был низким и хриплым. В ее последнем утверждении, так поразившем Рейстлина, было зерно правды. Он уставился на нее очарованный.

— Я богата, сильна! Я могу дать вам… так много! Сделайте эту вещь для меня! Уничтожьте Бога Котов!

Рейстлин медленно вытянул руку из захвата женщины. Она позволила ему идти, садясь на стул. Маг нагнулся над доской, воин, стоявший перед его чемпионом, был убит.

— Вы говорили о дороге, это звучит так, как будто вы знаете, где он.

— Нет, не где он, а где он может быть. Лорд Кал действовал очень эффективно. Мы думаем, что Бог Котов может быть заманен в ловушку на Площади Влюбленных, к востоку от центральной улицы Южных Ворот.

— Я видел ее, — сказал маг, вставая. — Мне пойти туда сейчас, леди?

— Да! — закричала она. — И если вы преуспеете, то возвращайтесь ко мне… сегодня вечером.

— Да, — сказал Рейстлин, пристально глядящий на нее. — Я вернусь. Сегодня вечером.

Карамон Мажере бежал в ровном темпе по улице Южных Ворот. Дорога была главным образом пуста. Лорд Кал и его охранники были заняты тем, что рассеивали людей, пытаясь восстановить порядок. Однако воин подумал, что лучше всего держаться в тени сумерек. У него не было времени, чтобы отбиваться от разгневанной толпы.

Когда он добрался до Бренсток — Холла, местность казалась пустынной. Он положил руку на ручку двери. Дверь была заперта. Он начал стучать по ней, требуя впустить, но затем понял, что владелец наверняка не окажется в восхищении, увидев его.

«Ладно, однажды я открыл ее», — подумал он. «И могу сделать это снова».

Глубоко вздохнув, Карамон отстранился, а затем бросился всем весом на дверь. Это дало немного. Собравшись и потирая плечо, он решил попробовать снова, когда позади него раздался пронзительный голос.

— Эй, Карамон! Я могу помочь тебе?

— Ирвин! — воскликнул воин, оборачиваясь кругом. — Где ты был? Мы искали тебя повсюду! Ты болен или что-то еще?

Кендер казался необычайно бледным, его лицо вытянулось и исхудало. Он стоял слегка наклонившись, опираясь на свой хупак так же тяжело, как и Рейстлин на свой посох Магиуса.

— Я думаю, я не ел несколько дней, — ответил он неопределенно. — Я был схвачен… тем мужчиной.

— Да, мы ходили разыскивая тебя. В пещере… пещере мертвого колдуна?

Ирвин, казалось, задумался, затем пожал плечами.

— Не знаю. Знаешь, недавно я прошел их довольно много.

— Где ты был? Как ты убежал? Подожди, пока я не выбью эту дверь и мы перекусим, а затем поговорим.

— Нет! — закричал Ирвин, цепляясь за Карамона. — Есть кое-что, что я должен показать тебе. Мы должны пойти немедленно!

— Что с тобой? Тебе не кажется, что ты находишься в состоянии…

— Не волнуйся обо мне, Карамон! У нас есть более неотложные вопросы, которые заслуживают нашего внимания.

Глаза воина округлились в удивлении.

— Ты говоришь забавно. Это звучит похоже на Рейста.

— Не будь глупым, — резко сказал кендер. — Пойдем.

Карамону это не понравилось и он пожалел, что рядом не было брата, чтобы посоветоваться. Размышления о Рейстлине заставили его вспомнить о предупреждении мага. Карамон посмотрел на безымянный палец кендера. Тело вокруг кольца было раздуто и горело красным. Из-под него сочилась кровь.

Заметив взгляд воина, Ирвин запихал руку в карман.

— Ты идешь? Или я должен идти один?

— Ладно, Ирвин, — сказал Карамон, не желая, чтобы кендер свободно бегал кругом. — Показывай дорогу.

Кендер первым побежал назад к центру города. Карамону пришлось постараться, чтобы догнать его.

— Куда мы идем? — спросил воин, разыскивая на улицах признаки толпы.

— Назад, туда, где я был, когда меня схватили, то есть, — ответил Ирвин, вероятно отвлекшись при необходимости идти и думать в одно и то же время, — я имею виду туннели под городом.

— Туннели? Какие туннели?

— Туннели, в которых была моя тюремная камера, болван! — пробормотал Ирвин шепотом.

— В туннелях, на всем их протяжении, были картины, как будто кто-то пытался рассказать историю или еще что-нибудь?

— Ммм, да, я думаю да. Мне трудно вспомнить. У меня ужасная головная боль, — пробормотал кендер, потирая голову правой рукой.

— Остановись здесь. Подожди минуту. Дай мне осмотреться. Возможно мы были здесь, — потянул его воин.

— Эй, что ты делаешь?! — завопила кендер. Кружась вокруг, он ударил воина по руке своим хупаком.

— Ай! Эй, ты в себе!? — сказал Карамон в тревоге, сжимая руку и уставившись на друга. — Я только попытался помочь!

Ирвин впился в него взглядом, затем на лице отразилось замешательство.

— Я-я сожалею. Я возбужден, вот и все, — кендер повернулся и пошел назад по улице.

— Возбужденный кендер, — удивился Карамон. — Возможно, я должен сохранить его для потомства.

Пожимая плечами и массажируя ушиб, воитель пошел следом. После нескольких домов, улица начала изгибаться к центру города, проходя параллельно нескольким другим бульварам, идущим в том же направлении. В уголке маленького парка, опустевшего для всего живого, если б не трава и кустарник, Ирвин повернул налево, сокращая путь через открытый рынок, покуда не достиг особняка, принадлежащего одному из десяти членов совета Мереклара.

— Чей это дом? — спросил Карамон, окидывая взглядом дом со второго этажа до земли.

— Лорда Манайона. Но он теперь мертв, — коротко сказал Ирвин. — Пойдем, будут тебе! Не волнуйся. Ничейный дом.

— Откуда ты это знаешь?

— Просто. Никто не жил в доме, кроме лорда, а он мертв, — Ирвин исчез, начиная посвистывать странным, неестественным тоном.

Воин поднес свой кинжал к лицу и слегка стукнул себя в лоб.

— Я не могу поверить, что я действительно слушаю кендера, — пробормотал он. — Очень не последовательно.

Небольшой водоем, окруженный невысокой живой изгородью и фигурными клумбами, отразил свет двух видимых лун, которые только начали подниматься. Карамон, смотревший на них, видел, что они были очень близки друг к другу.

— Великое Око! — вспомнил он вслух. Самой глубокой ночью, говорил его брат. Тогда, когда все три луны сойдутся, будет выпущена… великая магическая сила!

Ирвин рыскал вокруг по кустарникам, когда Карамон нашел его.

— Что ты ищешь? — спросил воин, наклоняясь, что бы помочь.

— Дверь.

— Дверь? В кустах? Парень, твоя голова, должно быть, действительно дала трещину.

— Это там! — воскликнул кендер, указывая на скопление травы, которая росла на деревянном покрытии. Кендер стремглав побежал вниз. Дверь вела к лестнице, вырезанной в каменных стенах. — Ну, ты идешь или нет? — спросил Ирвин, глядя на Карамона из отверстия.

Глубоко вздохнув, Карамон последовал за ним, пряча свой длинный меч, но оставляя палаш, готовый к действию. Ирвин зажег маленький факел, отбрасывающий желтый мерцающий свет на стены. Проход был похоже на те, из коллектора, за исключением содержавшихся здесь различных картин и странных белых, черных и золотых линий, бежавших по стенам насколько могли видеть глаза. Карамон потянулся и прикоснулся к белой линии. Он удивленно отдернул руку, энергично тряся ею.

— Эй! Это обожгло меня!

— Прекрати это! У нас нет времени для твоей ерунды!

Кендер потащил за кожаный пояс, который носил воитель, пытаясь стянуть того вниз в туннель.

— Хорошо, я иду! Что за большая спешка?

— Мы должны быстро добраться кое-куда. Мы… ммм… должны спасти город! Вот!

— Что ты имеешь в виду «спасти город»? Что твориться? — потребовал ответа воин.

— Помоги мне найти капли моей смолы, — сказал Ирвин, опускаясь четвереньки и ощупывая землю ладонями. — Вот они! Мы идем по этой дороге, — кендер побежал вниз по коридору. Карамон помчался за ним, его беспокойство относительно странного поведения Ирвина, теперь смешалось с опасением. Небольшой факел, который нес Ирвин, вызывал к жизни неестественные тени, а единственным звуком был стук сапог и башмаков по камню. Ирвин опередил своего большого друга, непринужденно пробегая через лабиринты туннелей. Силач время от времени спотыкался, когда его нога провалилась в трещину, он с трудом удержался. Внезапно свет кендера исчез полностью, и воин озадаченно остановился.

— Ирвин! Где ты?

— Здесь, Карамон, — донесся голос кендера, странно приглушенный, как будто тот говорил в руку.

— Где? — силач вертелся в темноте, пытаясь определить его местонахождение по следующему воплю.

— Это твои тупые игры? Поскольку…

— Здесь я!

Тыкая впереди себя рукоятью меча, Карамон осторожными шагами пошел на голос своего товарища. Несколько раз он врезался в стены, металлическое лезвие громко лязгало и нечувствительно вибрировало, вызывая у воина нервную дрожь. Он был полностью слеп. Темнота была непроницаемой. Потом, впереди, он увидел тусклый свет, разрываясь между облегчением и искренним желанием задушить кендера, Карамон кинулся вперед и вошел в комнату.

— Ирвин! Ты здесь? — позвал воин, удивленно оглядываясь в свете смутно мерцавших факелов. Он услышал вдох, затем металлическая стрелка ударила его по пальцу. Карамон упал вперед, выпуская меч из захвата. Теперь он мог видеть Ирвина, он смотрел на своего друга, стоявшего на большом каменном возвышении с хупаком в руке. Верхушка была удалена, превращая его в духовое ружье.

— Это одна из тех отравленных стрелок, Карамон, — сказал кендер. — Я нашел ее на полу в ночь нападения убийцы. Ты будешь мертв довольно скоро.

— Почему? — слабо спросил Карамон, чувствуя, как начинает расти легкое головокружение. Жар начал распространяться от руки, охватывая лицо и шею.

— Ты должен умереть, Мажере! — прошипел кендер, его лицо искривилось в гримасе жестокого триумфа. — Наши планы нельзя остановить!

Карамон упал на колени, упираясь на гладкую, не выщербленную стену. Его голова склонилась набок, черные и серебряные звезды мерцали перед глазами. Во рту пересохло, губы едва смогли сформировать слова.

— Чьи планы?

— Чьи планы? — передразнил Ирвин.

Он поднял руку над головой, рукав его коричневой туники сполз вниз, открывая кисть. Золотая полоска вспыхнула в свете факелов.

«Остерегайся кольца» — голов Рейстлина отозвался эхом в его памяти. Потолок потемнел. Показались пятнышки света, создавая картины и образы, которые воин находил смутно знакомыми. Яд притуплял его память, как камень лезвие меча. Ирвин засмеялся.

— Да! Смотри! Смотри на свою гибель! Поклонись нашей Королеве! Нашей Королеве Тьмы! Такхизис! Такхизис! Мы празднуем твое возвращение в мир!

Карамон не понимал.

— Ирвин, — прошептал он дрожа. — Помоги мне!

Кендер уставился на друга и его черты лица смягчились. Внезапно он закричал.

— Помоги мне, Карамон! Я не могу остановиться!

Сорвав с пояса кинжал, Ирвин прыгнул на камни и побежал к воину.

Бог Котов скользил по улицам, пятно темной тени в сиянии ночного лунного света. Он обошел большинство городских постов, избегая встречи с отрядом лорда Кала, двигаясь по боковым улочкам и по крышам зданий, поднимаясь с невероятным проворством и используя ни что иное, как свои руки с совершенно длинными когтями. На краю городских пределов, он поднялся на крышу, чтобы обеспечить лучший обзор. Он видел, что большинство людей благополучно заперлись за своими дверями, окнами и забаррикадировались. Некоторые еще бродили по городу, построенному на месте пролитой крови мага. Но большинство толп рассеялось, спеша домой к своим женам и семьям до начала Праздника Ока. Никто из детей Мереклара не вышел бы этой ночью просить печенья.

Достигнув последнего здания на улице Южных Ворот, Баст перепрыгнул большое расстояние между домом и стеной, — изящный прыжок в воздухе и беззвучное приземление. Он немедленно встал на ноги, готовы к опасности. Сделал паузу, пристально вслушиваясь, затем повернулся лицом к землям вне белых барьеров Мереклара. Стоя прямо, он поднял руки над головой и воззвал к своему доминиону, оповещая о конце света.

Дико махая ножом, Ирвин бежал прямо на Карамона. Великан сумел перехватить кендера и отразить нож, они оба упали на пол. Ирвин изо всех сил пытался освободиться, маленькое тельце вертелось на огромной фигуре силача. Карамон, ослабленный ядом, перевернулся, связал кендера борьбой, держа руку зажатую под маленьким острым подбородком.

— Что во имя Бездны ты делаешь? — проворчал Карамон.

— Ты еще не умер! — завопил кендер.

— Только не благодаря тебе! Уф…

Ирвин скользнул ногой ниже по телу силача и пнул, направляя удар вверх, в солнечное сплетение. Карамон со стоном упал назад. Ирвин хлестнул ножом, вспарывая плечо воина, пока лезвие не наткнулось на кожаный ремень и не выпало из рук. Обнаружив, что он беззащитен, Ирвин упал назад и нашел убежище за каменным возвышением.

Карамон прислонился к стене. Рана на его плече была не глубока и он быстро сумел остановить кровотечение, прижимая к ней кусок рубашки. Он залез под пояс и достал свой стилет, водя по нему пальцами, он вогнал металл в тело, помогая себе остаться в сознании. Он тоже спрашивал себя, почему он еще не был мертв.

Я так ужасно себя чувствую, я желаю этого, мелькнула краткая мысль, боль скрутила его внутренности.

Ирвин смотрел на него в надежде, ожидая когда тот упадет. Используя гладкий камень как опору, Карамон скользил опираясь на стену, подталкивая себя мощными ногами. Три шипа звякнули возле его головы и, отскочив от гладкого камня, упали к ногам. Силач с запозданием отклонился, затем понял, что уже избег оружия. Еще три снаряда вылетели из-за возвышения, два поразили его в руку и грудь, отскакивая от его брони. «Если я скоро не остановлю кендера, — подумал Карамон, — то у него будет возможность увидеть, как я умру от яда или от потери крови. Глубоко вздохнув, он опустился на колени и начал обползать гигантский диск, в надежде застать кендера врасплох. В комнате было очень тихо и он знал, что шумит так же громко, как разгулявшийся пьяный гном, но не мог помочь этому. Карамон заметил движение и прыгнул, пытаясь схватить друга. Но кендер увернулся назад и бросил на землю яйцо, которое разбиваясь, выпустило поднимающееся облако дурно пахнущего дыма.

«Остерегайся кольца!».

«Если я смогу схватить его, то возможно мне удастся стащить проклятую вещь с его пальца», — подумал в отчаянии Карамон. Воин вглядывался сквозь дым, смаргивая слезы, которые стекали вниз по щекам.

— Ирвин, ты здесь?

— Конечно я здесь. Я жду, чтобы убить тебя! — голос донесся с противоположной стороны комнаты.

— Нет, я не желаю говорить с тобой! — закричал Карамон, у которого создавалось странное впечатление, будто в комнате находилось два разных кендера. — Я хочу говорить с Ирвином! Я его друг.

— Карамон, помоги… — донесся приглушенный голос, но он был подавлен.

«Хорошо, если я смогу держать его выведенным из равновесия…». Карамон начал лепетать о первой вещи, пришедшей ему в голову.

— Эй, Ирвин, коты по настоящему тоскуют без тебя. Особенно тот, черный, который следовал за тобой. Помнишь его?

— Все коты умрут! Я убью их тоже!

— Почему ты хочешь убить котов, Ирвин?

— Я не хочу, Карамон, — донесся голос кендера. — Ты должен поверить… — он заколебался, затем прокричал. — Пророчество гласит. Слушай его слова. «Коты — живые камни преткновенья. Они решат судьбу — тьма или свет». Тьма одержит победу!

Кендер передвинулся, и Карамон не очень был уверен куда. Хотя дым уже начал рассеиваться. Он сидел не двигаясь и собирая всю свою силу, надеясь, что вскорости сможет увидеть.

— О, между прочим, Ирвин, Катрин просила передать, что ей очень жаль. Она чувствует себя очень плохо из-за того, что она сделала.

— Катрин? Катрин, кто? — этот Ирвин, который ответил, казался потерянным и напуганным.

— Катрин, девушка из таверны. Та, которая поцеловала тебя.

— Я помню! Я… я… Мне нужна твоя помощь, Карамон! Она пытается управлять мной, и я не могу остановить ее! — закричал Ирвин.

— Я помогу тебе, Ирвин, только скажи — где ты? — позвал силач.

— Я прямо здесь! — кендер прыгнул на плечи Карамона. Схватив Карамона за волосы, кендер оттягивал голову воина назад и пытался перерезать шею ножом.

Карамон заревел как раненый бык, повернув голову, он схватил Ирвина и рванул того вперед. Кендер ударился о стену и остался лежать без движения. Воин мгновение внимательно разглядывал его, что бы убедиться, что тот не притворяется. Кендер был явно холодным.

Карамон поднял левую руку кендера и держал ее в тусклом свете факелов, освещавших комнату. Ухватив за золотое кольцо и потащил. Как и Рейстлин, он обнаружил, что полоска не снимается.

— Оно наносит очень серьезный вред, Ирвин — прошептал Карамон.

Он увидел, что из под золота сочится кровь, как будто палец был укушен. Содрогаясь, он попробовал снова, но поток крови увеличился, а кольцо осталось там, где и было. Ирвин стонал и метался от боли.

— Что я должен сделать? — Карамон напряг мозг, в поисках ответа. Области магии были далеко за пределами его понимания. — Что бы сделал ты, Рейст? — пробормотал он. Он почти мог слышать голос своего брата: «Отрежь палец».

Карамон медленно вытянул нож.

— Хорошо, если это то, что я должен сделать…

Он схватил кольцо, теперь влажное от крови, и сделал последнюю попытку. Ему показалось, что он почувствовал, как оно немного шевельнулось.

«Влажный от крови. Влажный. Потри мылом кольцо и оно соскользнет. Мыла нет, но если б я мог найти что-то скользкое… Вот именно!».

Карамон повернул кинжал к себе, делая длинный порез на большом пальце. Он капал своей кровью на кольцо, заливая его все больше и больше своей жизненной влагой, до тех пор пока рука кендера не была запятнана темно-красным.

— Это не мыло, но давай посмотрим, сработает ли это?

Карамон сжал полоску металла большим и указательным пальцами и потянул. Кольцо легко соскользнуло, так легко, что будто оно выросло и расширилось, пульсируя в его захвате. Карамон уставился на него в изумлении.

«Надень меня! Надень меня!»

«Это красивое кольцо и оно теперь мне пригодиться» — подумал Карамон.

Ирвин закричал от боли, звук отзывался эхом в комнате в течение нескольких минут. Он корчился в муках невероятной агонии, стеная как ребенок.

— Она была в моей голове — она была в моей голове — она была в моей голове!

Карамон отбросил кольцо в сторону. Обхватив своего друга большими руками, он тесно прижал Ирвина к груди, осторожно укачивая рыдающего кендера.

Мереклар застыл в ожидании того, когда сформируется Великое Око. Эти три луны Солинари, Лунитари и темная Нуитари, двигались по тем же самым дугам, на которых они пересеклись тысячи лет назад, чтобы еще раз встретиться снова. Белое на красном и на черном — глаз, который пристально смотрит на мир, сосредоточие, выпускающее на волю мощь умерших магов начиная с Века Силы.

Кто воспользуется ей?

Идя, его голова согнулась под ветром, который мог почувствовать только он, Рейстлин искал пути и предзнаменования в своей жизни, от своего детства до его обучения при возведении в ранг адептов, там где он находился сейчас на безупречной улице. Он искал, пытаясь обнаружить ключ к тайне Праздника, который был спрятан начиная с катаклизма.

Его правая рука сжимала посох Магиуса, используя его и как поддержку, и как рекомендацию. Его черное дерево, золотой коготь и бледно-синий шар были вершинами магических знаний — экспонат, содержащий руны и глифы заклинаний, которые он еще не мог постичь. Он содержал мудрость своего создателя, мощные ритуалы и жертвы, потерянные в прошлом, доступные лишь тем, кто мог слышать его тихие рассказы. Именно к этим уважаемым голосам прислушивался маг, игнорируя все находящееся вокруг него.

Картины и образы проходили через его сознание, больше ощущения, чем что-то осязаемое. Он позволил своему духу течь по изгибам посоха. Пути силы захватили его, направляя разрозненные мысли по разным дорогам. Но у мага не было опыта разорвать завесу времени и проникнуть в прошлое. Он принуждал свою сущность бежать по дрожкам рун снова и снова, пока, наконец, не признал поражение.

— Глаз сформируется сегодня ночью, а я еще не знаю, что должно случиться! Кто использует его силу? Как мне использовать его силу?!

Он сжал черный посох еще сильнее, чувствуя его силу в своей руке, в своей ладони, в своем теле. Болезнь иссушала его тело, начиная с первого дня столкновения с растущей силой Великого Ока, его структурированной вселенной магии. Идея, относительно восстановления его здоровья, всегда толкала его к действию, даря надежду, которую, как он однажды думал, невозможно исполнить. Смогу ли я когда-нибудь действительно стать свободным от нее?

«Да», шепнул богатый и чувственный голос Шавас в его сознании. «В союзе со мной, и вместе мы будем бороться с ней. Скоро я буду повелевать мощными силами. После работы сегодняшней ночью, я получу богатое вознаграждение, и ты получишь свою долю».

Рейстлин слышал отзвук ответа в своем разуме, отзвук мечты.

«Где моя награда?»

«Близится»

С этим словом Рейстлин понял, где найти знания, которые он искал. Но только за высокую цену. Ухватиться за золотую нить, и магия будет потеряна для него навсегда. Но он получит Шавас. Он будет иметь богатство и власть. Будет ли это иметь такое значение, если у него не будет магии? Рейстлин прижал к голове руку. В мозгу пульсировала кровь.

Посох Магиуса в расстройстве стукнулся о землю, звеня металлическим наконечником, его вибрация вернула мага к настоящему. Луны поднялись выше, две, которые он мог видеть, бросали несовершенные тени на улицы, так как магические огни уже начали занимать свое место в их вечном звездном параде освещения, которое досягало из их положения тротуаров и самых высоких зданий. Рейстлин остановился и наблюдал за их появлением, глядя как они собираются белым пятном у его ног, затем вспыхивают дальше, ускоряясь по направлению к близлежащему парку. Это было так, как будто сам Мереклар начал оживать.

Крик раненого животного разорвал тишину, побуждая Рейстлина оторваться от его задумчивых наблюдений. Шум доносился от нескольких строений вдали, впереди и налево от площади, на которой он был.

«Кажется, я буду должен принять решение намного быстрее, чем я ожидал». — подумал он и почувствовал острую боль опасения.

Маг ускорил темп, ища переулки и боковые проходы. Следующее строение находилось дальше и Рейстлин был вынужден резко отклониться в дверной проем. Организованный отряд мужчин появился из-за угла, двигаясь строем и держа копья и короткие мечи. Следом, вялой походкой двигалась вторая группа, неся такую же экипировку.

Рейстлин задался вопросом, куда они шли. Город казался пустынным. Звук донесся снова — другой крик боли и гнева. Маг снял кожаный мешочек с пояса и откинул клапан кармашка так, чтобы показался жезл, который дала ему Шавас, жезл покрытый странными наклоненными рунами. Он медленно достал его и выскользнул из переулка, несясь так быстро, как он осмелился по улице Южных Ворот в направлении Площади Влюбленных. Он знал, что там он найдет его — Баста, Бога Котов.

Рейстлин свернул налево, вниз на темную улочку, затем, достигнув конца зданий, пошел направо. Он заметил, что огни, парящие над тротуаром, казалось, потускнели, как будто их топливо медленно исчерпывалось. Он снова пошел налево, вниз по главной улице. Достигнув открытого пространства, ведущего к площади, он обогнул последний угол и внезапно остановился.

Раненый и тяжело дышащий мужчина в черном стоял под деревом, окруженный оставшимися министрами Мереклара. Лорд Кал придвинулся к нему, жезл в его руке пылал красным.

— Слушайте меня, Бог Котов. Наша Госпожа не хочет иметь Вас среди своих врагов. Она предлагает Вам и тем, кем Вы правите присоединиться к нам и обрести силу во тьме, которую вы так хорошо знаете.

— Ваша «Госпожа» никак не позаботиться о нас! — Баст выплевывал слова. — Она хочет использовать нас, как использует всех, кто находиться под ее властью.

Бог Котов гордо поднял голову.

— Мы свободны. Мы сами служим себе. Так это было и так это будет.

— Тогда умри свободным! — зарычал лорд Кал и поднял жезл.

«Мы свободны. Мы служим себе».

— Ширак, — сказал Рейстлин чистым и сильным голосом.

Посох Магиуса взорвался светом, сияя ярче, чем две сближающиеся луны. Глаза Баста уставились на мага, сияя красным огнем. Министры полуобернулись, мигая против света.

— Кто…

— Маг, — сказал лорд Кал, поджимая губы.

— Я разберусь с этим, — сказал лорд Элвин с оттенком, — Рейстлин Мажере. Мы обвинили вас ложно и мы приносим свои извинения. Как вы видите мы загнали в угол смертельно опасное животное. Послужите нам в нашей борьбе и вы будете богато вознаграждены. Леди Шавас позаботиться об этом!

Рейстлин думал о болезни, боли, ужасающих моментах, когда он боялся, что никогда не сможет сделать следующий вздох. Он думал о том, что всегда будет зависимым от своего брата. Он думал о женщинах, пристально глядящих на него с выражением ужаса или жалости. И никогда с выражением любви.

Рейстлин думал о магии, пылающей в его крови.

— Выбор сделан, — пробормотал он.

«Да», — сказал другой. — «Давно. Тогда здесь твоя награда».

Рейстлин стоял перед великим водопадом света, полосами магии, двигающимися в посохе Магиуса, в бесконечных местах между мистическими рунами, месте, где древнее знание ждало прикосновения его зовущих золотых пальцев. Он охватил серебряное переплетение своим желанием, проход в прошлое, который показал его преодолевающего гору с тремя другими магами — картина другого времени, которое он ощущал всеми своими чувствами.

Белые одежды, Красные одежды и Черные шли медленно, преодолевая шторм, бурю и молнии, продвигаясь по дорожке к расколотой естественными силами скале на высоком плато. Стоя на краю, они оглядели весь мир.

— Это время, — сказал Белые одежды.

— Потерять наши жизни по великой причине, — сказал Красные одежды.

— Чтобы дать наши богам большую власть, чем та, которой может повелевать каждый из нас, — сказал Черные одежды.

Они бросили свои заклинания и умерли, разорванные вызванной ими мощью, пойманные в ловушку в трех небесных сферах.

Рейстлин наблюдал за их действиями, движениями, которые они производили руками, словами, произнесенными громче ветров, с силой хлеставших их одежды, и знал, что энергия Великого Ока может стать его, чтобы повелевать ею.

Он поднял жезл. В его руке он начал пылать красным.

— Он наш! — смеясь сказал Лорд Кал, поворачиваясь лицом к Богу Котов.

Красная стрела ударила из жезла Рейстлина и поразила лорда Кала в спину. Человек закричал от гнева и боли, жгучий луч плавил одежду и плоть. Он крутанулся, что бы столкнуться с врагом, но его сила ушла. Корчась в агонии, он рухнул на землю.

Баст выбросил правую руку, нанося удар пальцами в горло лорда Элвина, оставляя большую рваную рану, которая отделила голову человека от тела. Элвин упал мертвым. Другие министры с гневными воплями набросились на Бога Котов. Рейстлин не осмелился помогать, опасаясь, что любое брошенное им заклинание повредит человеку черном.

Баст, очевидно, не нуждался ни в какой помощи. Он достал одного из своих врагов сильным пинком в грудь и ударом раскрытой ладони по лбу убил другого, отбрасывая его голову назад с раскроенным черепом и сломанной шеей.

Ночь стала тиха опять. Рейстлин пошел вперед опираясь на посох. Тела министров лежали на земле, красная жидкость казалась черной в лунном свете. На шее каждого он увидел сверкающие серебряные черепа котов.

— Кто они? — спросил маг.

— Посмотри на них в их истинном виде, — ответил Баст.

Трупы начали подвергаться ужасным изменениям. Их тела искривлялись и искажались, черный мех рос из кожи, их руки и ноги превратились в лапы — злая, безумная пародия на котов.

— Демоны, — сказал Рейстлин.

— Посланники Бездны, — ответил Баст.

— «Госпожа» о которой они говорили…

— Такхизис. Королева Тьмы, — тихо ответил Баст со страхом и почтением.

Рейстлин почувствовал, как дрожь пробежала по его телу, дрожь предупреждения.

— Еще, — прошептал он. — Еще! Я не достаточно силен! — Он сделал глубокий вдох. — И теперь?

— Тебе решать, маг. Кринн находиться в опасности. Земля должна узнать пять эпох, но последней не будет, если тьма преуспеет, проникнув через Врата. Королева попробует войти в мир. Дорога для нее должны быть закрыта.

Рейстлин смотрел на Бога Котов, полубога, израненного когтями демонов.

— Если Вы не можете противостоять им, то как смогу я?

— Эти девять посланников были сильнейшими в своем роде. Он убили настоящих лордов и леди Мереклара и заняли их места в Совете. Они открыли бы ворота без помех, если б не ты.

— Но в Совет входят десять.

— Шавас — это нечто, что ты должен понять самостоятельно. Теперь я должен уйти.

Как увидел Рейстлин, раны Бога Котов начали заживать.

— Однако, я должен спросить об этом у Вас непосредственно, хотя, я думаю, я знаю Ваш ответ. Вы поможете нам остановить Темную Королеву?

Рейстлин смотрел вниз на жезл члена совета, слабо пылавший красным в его руке. Выбор сделан. Он бросил жезл на землю, и с силой опустил окованный металлом наконечник посоха на него. Жезл раскололся и его красный жар исчез и умер.

— Держись рядом, — сказал Баст, и Рейстлин очутился в большой комнате. Чадящие факелы заливали комнату тусклым серым светом. Мужчины в черной кожаной броне стояли возле каменного возвышения.

Карамон, раненный и окровавленный, сидел на полу, сжимая в руках Ирвина. Рейстлин стремительно опустился на колени возле близнеца.

— Карамон, — мягко произнес он.

Великан поднял голову, слишком ошеломленный и пораженный печалью, чтобы удивляться при виде брата.

— Это Ирвин, Рейст! Ты был прав относительно кольца. Он был одержим. Когда я снимал кольцо, он начал кричать. Он выстрелил в меня той отравленной стрелкой, но она не убила меня.

Рейстлин слушал немного бессвязный отчет Карамона, затем нагнулся к полу, чтобы изучить стрелку и кольцо. Рассмотрев стрелку поближе, он увидел царапины на металлическом наконечнике.

— Большая часть яда стерлась прежде, чем стрелка поразила тебя. Она кажется, — Рейстлин посмотрел на кендера и почти улыбнулся, — использовалась, чтобы открыть замок.

Карамон не обратил внимания. Великан безуспешно пытался разобрать бормотание кендера.

Рейстлин осторожно поднял кольцо, держа его на раскрытой ладони. Почти немедленно он услышал шелковистый шепот: «Надень меня. Надень меня». Он уставился на него, думая, мог ли он видеть это кольцо где-нибудь раньше. «Нет», — понял он. «Я не видел его! Я видел, где оно по предположениям должно быть! Опаловое ожерелье Шавас, которое она носила на шее».

Закрыв глаза, он представил золотую полоску, надетую на драгоценный камень, в том месте, где тот соединялся с цепью. Он порывисто затолкал кольцо в один из своих мешочков. Кендер начал корчиться и метаться, крича:

— В моей голове! В моей голове! В моей голове!

— Я ничем не могу помочь ему, Рейстлин! — сказал Карамон, глядя на брата молящими глазами. — Разве ты не можешь что-нибудь сделать?

— Нет, мой брат, — сказал мягко Рейстлин. — Но здесь есть тот, кто может.

Баст наклонился, касаясь лба Ирвина. Кендер мигнул и протер глаза.

— Привет, Карамон! Почему ты держишь меня? Эй! Ты сражался! — Ирвин обвиняюще закричал, указывая на кровь на рукаве воина. Ирвин вскочил на ноги. — Ты дрался и ты позволил мне проспать снова!

Ирвин, — сказал смущенно воин. — Я жду!

Кендер размахнулся своей маленькой ногой и пнул Карамона в голень.

— Ай! Черт возьми! Ирвин, дай мне объяснить…

— Что мы должны сделать? — спросил Рейстлин у Бога Котов.

Длинные белые зубы Баста сверкнули.

— Вам решать. Я не могу вмешиваться.

— Мне кажется, мой лорд, — сухо сказал Рейстлин, — что вы уже вмешались!

— Я ничего не сделал. Выбор всегда был за вами.

«Да», — думал Рейстлин. — «Выбор всегда был за мной. Теперь мне необходимо свести все, что я узнал воедино».

— Сам Мереклар — ворота, о которых говориться в пророчестве. Сегодня вечером, когда Великое Око сформируется, Темная Королева попытается при помощи своей магии открыть Врата.

— Откуда ты узнал об этом, — спросил Карамон, глядя на брата в сомнении.

— Из модели, которую мы видели в пещере мертвого мага. Ты видел пылающие тогда линии. Я видел эти пылающие линии с тех пор, как появился в гостинице «Черный Кот». Я не знал, чем они являются, пока маг не коснулся меня. Он передал мне свои знания, чтобы отомстить за себя тому, кто убил его.

Карамон попытался встать на ноги. Его рана на плече опять открылась. Струйка крови потекла по руке вниз.

— И как мы помешаем Вратам открыться?

— Когда Врата откроются, они будут действовать как дверь для любого, кто пожелает войти в них или выйти. Однако, только один с этой стороны двери даст доступ к этому месту, а с другой стороны даст доступ из этого места.

— Это верно, — сказал Бог Котов. — Способ, по которому созданы Врата позволяет только одному человеку находиться в данной точке.

— И этими точками были бы углы городских стен, которые сформируют дверь, позволяя нам троим вступить в них, — сказал Рейстлин. — Я должен знать, как была сформирована дверь, мой лорд. Вы сказали, что не можете выбирать за нас, но, очевидно, вы можете помочь нам другим путем. Скажите мне, что я должен знать.

— Существует алтарь, который будет использован Темной Королевой, когда Великое Око сформируется. Уничтожь его и Врата закроются.

Карамон покачал головой.

— Но как мы уничтожим эту вещь? Я имею в виду, что мы даже не знаем, на что она похожа!

— Вы уничтожите, — казал Баст. — Я вступлю с юго-восточного угла.

— Вступите куда? — потребовал ответа Карамон. — Кто-нибудь скажет мне, что делать!

— Вступить в город Мереклар, который находиться под городом Мерекларом, братец, — сказал Рейстлин. — В город, показанный на модели мага. Город, где дом Шавас не стоит.

— Что находиться на его месте? — спросил Карамон, почти уверенный, что он не хочет этого знать.

— Храм Темной Королевы, — ответил Бог Котов. — Мы должны спешить. Времени остается мало.

— Что насчет них? — спросил Карамон, указывая на мужчин, стоящих вокруг возвышения.

Баст сделал движение рукой. Карамон, наблюдающий за ним, затаил дыхание. Он больше видел не мужчин, а котов разных пород и размеров. Они вились вокруг ног Бога Котов, терлись об него, ожидая его распоряжений.

— Они исполнят пророчество. Великое Око начало формироваться, — Баст собрался уходить. В дверях комнаты он обернулся. — Используй только этот меч, Карамон Мажере, — Бог Котов указал на полуторный меч, висящий на спине воина. — Я зачаровал его, чтобы убивать демонов.

— Я думал, что вы не должны помогать нам, — сказал Рейстлин с некоторой шероховатостью в голосе.

— Подарок, взамен того, что он дал павшему.

Бог Котов держал в руке шар. Круглый и желтый, его блестки искрились на свету.

— А что мне? — закричал разочарованный Ирвин. — Разве я не получу зачарованное оружие?

— Ты — кендер, — сказал Бог Котов. — И этих чар достаточно, — с этим Баст исчез в темноте, коты исчезли за ним.

— Ничего себе! — сказал кендер. округляя глаза. — Вы слышали это?

Карамон достал свой меч и с подозрением начал его разглядывать. Он проверил балансировку вращательными движениями.

— Мне не нравятся никакие действия по отношению к моему оружию, — пробормотал он. — Даже от бога.

— О, парень! Драка! И на сей раз никто не сможет обманом вытащить меня из нее!

Ирвин завертел своим хупаком в воздухе.

— Ты знаешь, что ты должен делать, братец? — спросил Рейстлин.

— Нет, — ответил Карамон прямо. — Я не понимаю этих проклятых вещей!

— Вы оба должны занять свое место на городских стенах возле ворот. Карамон, ты бежишь через Восточные. Ирвин…, — Рейстлин сделал паузу, раздумывая стоит ли вручать судьбу мира кендеру. Он вздохнул. Здесь никто не поможет им. — Ирвин, ты идешь к вышеупомянутым Западным воротам. Когда вы войдете, то должны будете двигаться к центру города, туда, где мы сейчас стоим.

Лицо Карамона сморщилось в недоумении.

— Но, Рейст! Мы уже в воротах! Мы уже стоим в центре города!

— Вы стоите в этом городе, — поправил Рейстлин. — Вы должны войти в нижний. Тот, который находиться в Бездне.

Глаза Ирвина широко открылись от радости. Глаза Карамона тоже округлились.

— Как только вы доберетесь до этой комнаты, вы должны уничтожить все, что найдете на вершине этого, — Рейстлин указал на каменное возвышение.

— Как?

— Это ты должен обнаружить сам, братец, — раздражительно ответил маг, поворачиваясь. — Времени остается мало, а мне надо многое сделать.

— Но… ты не идешь с нами? — Карамон бросился его останавливать. — Я не могу позволить уйти тебе одному!

— Ты должен, братец, — сказал Рейстлин.

— Куда ты идешь?

— В свою личную Бездну.

Ночное небо было усеяно звездами, созвездия великих сил наблюдали в ожидании. Три луны медленно соединялись вместе. Сначала слились друг с другом Солинари и Лунитари. Черный шар Нуитари начал скользить в объединенном свете, достигая центра в их единении, три безупречных шара начали формировать одну из великолепнейших и устрашающих картин в мире — Великое Око.

Сила трех давно умерших магов начала затоплять земли — вода, выпущенная, чтобы затопить весь мир магией. Над белыми стенами Мереклара образовался занавес, резкий конус, чья вершина возвышалась в середине города, находящейся на холме в центре Мереклара, где под толщей земли и камня лежал храм, захороненный в течение многих сотен лет. Тьма заглушила свет звезд, даже вид Ока был недоступен, как будто она закрыла его.

Поняв, что случилось, добрые боги действовали так, как им было должно согласно пророчеству. Трое городских ворот с грохотом захлопнулись и закрылись печатью, заманив в ловушку всех, находящихся в пределах города. Когда позже они откроются для мира, если откроются, то они сделают это по приказу Темной Королевы.

Ирвин стоял на стене возле Западных Ворот Мереклара. Все вокруг него заливала тьма, но небо над ним было ясным и чистым. Он зачарованно стоял, наблюдая яркий свет Великого Ока, падающий на землю, бросая тени, которые мерцали и двигались, как красные и серебряные призраки.

Однако, в конце концов ему стало скучно следить за Оком. Ирвин глянул вниз. Там тоже было скучно. Мереклар полностью исчез. Темнота охватила башни, здания и улицы, пряча их с поверхности, как будто их никогда и не было. Но темнота ничего не сделала. Они остались там же и кендер зевнул.

Он сунул кончик своего хупака вниз, в темноту, затем вытащил его обратно, проверяя не покрылся ли он ужасной слизью.

Ничего.

— Я в действительности и не думал, что в ней будет в что-то такое. Я имею в виду, что если она, как предполагается, ведет в Бездну, то она по крайней мере могла бы смотреться более… более ужасно!

Ирвин обогнул угол, ища что-нибудь интересное, когда его глаза поймали мерцание — светлую лестницу, медленно создающуюся из мерцающих пятнышек света, кружащихся и соединяющихся в твердый предмет.

— Вот теперь мне это больше нравиться! — воскликнул он и собрался прыгнуть вниз на нее, когда услышал крик.

— Ирвин… Ирвин!

— Чемош возьми! — сказал кендер.

Карамон вопил со своей позиции на соседних воротах. Исполин подпрыгивал, стараясь привлечь внимание друга, его отдаленная фигура искажалась тремя лунами.

— Привет! — завопил Ирвин в ответ, размахивая в воздухе хупаком и заставляя кожаную петлю громко свистеть.

— Встретимся в центре!

— Что?

— Я сказал, встречай меня в центре!

— В центре чего?

— В центре города, ты…, — последние слова, к счастью, поглотила темнота.

— Так туда я и шел, прежде чем ты остановил меня! — с негодованием сказал кендер. Повернувшись, он опять вступил на вершину лестницы. — Мальчик, это последний раз, когда я беру его в одно из своих приключений!

Задержав дыхание и зажав нос большим и указательным пальцами, кендер двинулся вниз по лестнице, последнее, что еще видно было на Крине — это хохолок его волос.

Смотря с негодованием и не выражая никакой симпатии, Карамон стоял наверху волшебной лестницы, которая появилась перед ним. Он колебался, сильно сжимая меч. Он не хотел спускаться в темноту. Он знал, что если сделает это, то его может ожидать собственная смерть и это было ужасно.

— Но возможно Рейст там внизу. Он один. Он нуждается во мне.

Карамон поставил ногу на ступеньку. Но затем решив, что это, как пробовать горькое лекарство — лучше выпить его быстро и покончить с этим, воин быстро зашагал вниз по лестнице. Достигнув низа, он сошел с лестницы и тот час же вокруг него вспыхнули красные лучи. Один отразился от его руки, мучительно обжигая тело. Карамон покатился по земле и заскочив в близ лежащее здание, захлопнул за собой двери. Выглядывая в окно, он увидел как трое существ нацелили на него горящие красным жезлы.

Существа были сгорбленными и перекошенными, покрытыми густым темным мехом. Их головы напоминали черепа мертвых котов, зубы сверкали в оскаленных ртах. Один из демонов, носящий портупею из какого-то странного глянцевого материала с серебряным медальоном посередине, закричал что-то на странном языке, указывая на здание, где скрывался Карамон. Голос демона, грубый и шипящий, напомнил Карамону кота, который мог говорить как человек. Медленно двигаясь и так тихо, как он мог, великан пополз вверх по лестнице. Он услышал, как внизу разрушилась дверь и увидел вспышку темно-красного пламени, которая врезалась в заднюю стену, оставляя мебель в пламени. Шаги, клацание когтей по полу, раздались в комнате, разыскивая его. Затем они стали подниматься по лестнице. Карамон увидел возникшую голову. Тот увидел его одновременно с ним.

— Здесь… — он забил тревогу.

Меч Карамона воткнулся тому в шею, продвигаясь глубже в плоть, пока демона не пришпилило к стене. Воин выдернул освобождая клинок и затопал верх по лестнице, ведущей к третьему этажу.

Прихожая взорвалась с красным светом, от ломающихся стульев и столов, в воздухе разлетались осколки. Карамон продолжал бежать. Другой демон, рычащий от гнева, увидев, что цель отсутствует, рванул преследуя его вверх по лестнице. Карамон, ждущий в засаде на верху лестницы, достал для броска кинжал и метнул. Нож ударил демона точно в грудь. Достигнув верха, демон раздраженно выдернул его из черной кожи.

— Ха? Наверно поэтому Баст сказал мне использовать меч, — пробормотал Карамон. Он увидел, как на него навели жезл и бросился ничком на пол. Красный свет пронесся через комнату над его головой. Дико оглядевшись вокруг, воин обнаружил люк в потолке, достаточно низко, чтобы он мог дотянуться. Он воткнул в деревянные рейки свой меч-бастард, пробиваясь лезвием через них к крыше. Прыгнув, он ухватился за выступы на люке и начал тянуть на себя. Мощные руки ухватили его за лодыжки и дернули вниз на пол. Лапы демона нанесли удар по ушам, оглушая его. Существо выпустило когти и проникло под броню воина, вонзая и разрывая грязными когтями его тело. Боль привела Карамона в чувство и он пнул того ногами, сбрасывая демона с себя. Вскочив после этого, он попробовал придавить его к полу. Демон выскользнул из захвата и Карамон подался назад. Его меч был высоко над ним, и он проклял себя за свою небрежность. Затем он нащупал что-то на полу, надеясь, что правильно распознал этот предмет на ощупь, он сомкнул на нем пальцы. Демон, кинувшись за жезлом, тревожно зарычал, когда его когтистые пальцы схватили только воздух.

— Это то, что ты потерял? — спросил Карамон, поднимая оружие. Демон прыгнул за ним. Карамон вонзил колено прямо тому в живот. Существо сложилось пополам и Карамон сжал демона в медвежьих объятиях, его мускулы напряглись вокруг темного меха, круша до тех пор, пока он не почувствовал треск костей под своим захватом. Тело переломилось. Опустив труп на пол, воин прислонился к стене, задыхаясь. После недолгого времени он двинулся назад к отверстию в потолке, легко поднявшись через люк на пустую крышу. Забрав свой клинок, он подполз к краю и посмотрел вниз, чтобы увидеть, не возвратился ли другой демон с… Мощный кулак двинул его в голову сбоку, почти заставив его покатиться по краю крыши. Демон, очевидно не пострадавший, обнажил клыки, глубоко вонзая их в плечо человека.

Карамон придушил крик боли из страха насторожить кого-нибудь другого из этой породы и упер рукоять меча в горло демона, отбрасывая того назад. Воин прочертил мечом-бастардом горизонтальную дугу, снося голову с поросших мехом плеч. Белые и серебристые пятна заплясали перед взглядом Карамона. Ноги ослабли и отказали под его весом, вынуждая тяжело осесть на гладкий камень.

Растянувшись на крыше и отводя глаза от сформировавшегося Великого Ока, он сглотнул, тяжело дыша.

— И здесь армия этих созданий! — сказал он со стоном.

В Бренсток — Холле, в своей комнате, Рейстлин достал несколько черных мешочков из своей сумки — плоских мешочков плотно обложенных мехом и другими мягкими материалами. Он открыл один из них, заполненный множеством бутылок и колб, закрытых пробками и перетянутых резиновыми квадратами, содержащих разнообразные цветные жидкости, кристаллы и порошки. Расположив медную подставку, использующуюся для хранения химикатов при работе, он вынул контейнеры из зажимов и поместил их на свои места — твердые тела впереди, жидкости в задней части.

Следующим из мешочка он достал мелкое блюдце для смешивания с соответствующим пестиком и стеклянную бутылку с прозрачной жидкостью с выступающим из вершины фитилем. Еще из одного он вытащил форму для плавки и подставку и меньшую формочку с ручкой, обмотанной полосками кожи. Третий содержал подставки, крошечные металлические цепочки и различные посеребренные инструменты. Маг установил конструкцию на середине стола. Достигнув рукой своих пространных одежд, он вытащил золотую трубку, в длину с один из его золотых пальцев, не украшенную символами или рунами и поместил ее рядом с подставкой.

Рейстлин сел на стул, положив на колени руки, и сжал кулаки сосредотачиваясь. Он начал рыться в своей памяти относительно походящего состава — эликсира, который удовлетворит его цель. Компоненты начали возникать в его разуме, как только он позволил дисциплине алхимии взять под свой контроль его сознание, его знание мира и дружеские отношения с искусством помогли вырисовать ответ.

Щепоть белого порошка как основа, другой, черный для равновесия, кровь от всех частей, символы отвечающие за магию, порошок, взятый с большим риском для тела и для духа, очищенные кристаллы, для гибкости, зеленый, чтобы расширить, красный, чтобы уничтожить, закалить при высокой температуре, цилиндрик золота, чтобы охладить.

— И алкоголь, — закончил Рейстлин, выходя из своего транса.

Он встал и принялся за работу, помещая бутылки, которые он не собирался использовать, обратно в их зажимы, пряча в мешочек и откладывая в сторону для безопасности. Длинным ногтем он вытянул из бутылки отмеренное количество грубого белого порошка, большей частью который сбился в маленькие комочки, и вытряхнул его в посудину для плавки. Он зажег фитиль на приземистой прозрачной бутылочке, вызвав танцующее желтое пламя. Взяв со стойки темную бутылку, Рейстлин тщательно удалил резиновую пробку, показывая маленькую ложечку помещенную на дно. Взяв количество порошка, равное белому, он смешал их вместе деревянным прутиком — тонкой палочкой не шире травинки — и расположил теперь серую смесь в тонкое кольцо с открытым центром. Отбросив палочку далеко через комнату движением руки, маг вытер маленькую бусинку пота, которая собралась на его брови. Он попробовал удержать свои мысли и цели прямыми, ясными и свободными от влияния, но взглянув на материалы перед собой, он задержал дыхание, руки дрожали.

Его поддержат. Он открыл глаза.

Рейстлин убрал еще три бутылки с подставки, каждая содержала кристаллические осколки разных размеров и форм, одни были прозрачными, другие — зелеными, третьи — красными. Он взял часть прозрачных кристаллов и поместил их в мелкое блюдце, дробя их на металле мраморным молоточком. Он вытер крошки на инструменте о свой рукав. Сделав то же самое с другими кристаллами, он начал отмерять количество, думая, что ему нужно убрать кончиком пальца немного красных, добавить немного зеленых, слишком много прозрачных не достает.

Рейстлин ощущал как уходит время и подавлял импульс поспешить, растирая дополнительные камешки, доставая их до тех пор, пока баланс не был достигнут. Он взял весь прозрачный порошок и объединил его с частями двух других — зеленого больше, чем красного — растирая их между большим и указательным пальцами, до тех пор пока их индивидуальные цвета не стали частью целого, неотделимого. Он добавил новую смесь в границы кольца из серого порошка в плавильной форме.

Вытерев руки о свои красные одежды, Рейстлин протер глаза, которые начали болеть от напряжения. Затем серебряным ножом он счистил кровь с золотого кольца, которое носил Ирвин. Маг работал быстро, опуская засохшие хлопья в маленькую посудину с обмотанной кожей ручкой.

Он достал другую закупоренную бутылочку. Она была покрыта черными метками, как если бы в ней было что-то заразное. Рейстлин открыл ее с большей осторожностью, чем любую предыдущую бутылку, отодвигаясь назад от зловония, которое поднялось над ней подобно призраку. Держа контейнер в кулаке, оставив только рот и выставленное окончание, он повернул ее вниз. Облако темноты продвинулось вперед и охватило кровь, изменяя цвет высушенной жидкости до более темного оттенка. Маг наклонил бутылку назад и закрыл ее, в то время как оставшаяся часть содержимого начала корчиться, хватаясь за проявление чужой жизни. Рейстлин сделал длинный вздох, осторожно освобождаясь от смертельной пыли. Поставив форму, он взял остальные кристаллы и свалил их в плавильный тигель, держа посудину парой металлических клещей над пламенем, наблюдая как они плавятся вместе. Как только они начали пылать от высокого жара, он опустил туда кровь, хлопья немедленно исчезли в струйке грязного дыма.

— Подожди! Кое-что отсутствует, — прошептал он, ловя себя на ошибке. Перерывая свои компоненты, он становился все больше и больше расстроенным. — Я не могу найти его! И без камня оно не сработает!

Рейстлин в расстройстве прижал руку к груди, разрывая ткань, когда заметил в одном из внутренних карманов что-то тяжелое и округлое — диск на цепочке. Торопливо он достал предмет.

— Амулет удачи, который дала мне женщина, — пробормотал он. — Я определенно должен пересмотреть свою позицию на суеверные верования крестьян.

Схватив пестик, он разбил амулет на части и выбрал камни, в которых нуждался, бросая их в плавильный тигель, где они таяли практически мгновенно. Он вылил новое вещество на маленькое блюдце тонким слоем, позволяя ему охладиться. Звук треска наполнил воздух. Вещество рассыпалось в тонкую пыль, такую же красную как рубины, и черную в центре.

Волшебник выгнул спину, чувствуя как трещит затекший позвоночник. Наконец-то он дошел до той точки, где может расслабиться хоть на мгновение. Но, хоть он так и сделал, он чувствовал, как время утекает у него между пальцами. Он поднял плавильную форму на подставку, тщательно избегая нарушить порошковое кольцо. Собирая красный порошок в изогнутую полу трубку с заостренным наконечником, он медленно сформировал символы силы напротив белого круга в емкости — один сверху, другой снизу. Когда это было закончено, он позволил трубе упасть на пол.

— Заключительная стадия, — прошептал Рейстлин.

Он установил другую подставку возле плавильного тигля, две опоры с поперечным бруском наверху. Он вытянул два металлических звена цепи, смазанных небольшим количеством черного скользкого вещества из непрозрачной бутылки, и повесил их на опору, помещая искривленную золотую трубку в самой низкой точке и закрывая вершину золотой пробкой. Достав маленький серебряный звоночек и молоток из третьего мешочка, он ударил молотком по колокольчику, тщательно прислушиваясь, пока его чистый звук в конечном счете не заглохнул. Он ударил снова, кивая, когда наступила тишина.

Звонок зазвонил в третий раз — ясным, чистым звуком, проникающим сквозь ночь. Маг слушал, как эхо становилось постепенно все более и более слабым, растворяясь и исчезая пока ничего не осталось.

Рейстлин убрал крышку и вдул холодный воздух через трубку. Символы на плавильной форме нагрелись и исчезли, объединяясь и смешиваясь друг с другом, пока их формы не переплелись в единый символ власти. Созданный через разрушение своих элементов символ, осел на своем белом фоне, а затем поднялся вверх во вспышке, поскольку серое кольцо вспыхнуло живым пламенем. Эта эссенция покрыла трубку.

Маг снял крышку, окунувшуюся в пламя, и оперся на посох Магиуса для поддержки. Он тяжело дышал, опустив голову от усталости. Ритуал был завершен.

Рейстлин поглядел в трубку и увидел, что на ее стенках сформировались коричневые кристаллы — надлежащий результат. Однако никакого выражения удовлетворения не отразилось на его чертах. Он поднял капюшон на голову, скрывая золотую маску лица в темноте своих одежд.

Великое Око казалось полностью измененным здесь, внизу, он был черным, мерцая красным с маленькой белой точкой по середине. Вспышки силы образовали дугу в безоблачных небесах, протянув расставленные пальцы, чтобы коснуться скрытых мест. Он подумал, что мог бы наблюдать этот замечательный вид всегда, или по крайней мере следующие десять минут, но раздражающий голос внутри него продолжал ворчать, что он должен кое-что сделать.

— Но что, вот вопрос? А, да, вспомнил! Я, как предполагается, должен встретиться с Карамоном в центре города.

Ирвин начал поворачивать за угол, когда почти влетел головой в группу карикатурно, сумасшедше выглядевших котов.

Существа конечно выглядели интересными. Ирвин двинулся рассмотреть их поближе, когда вспомнил, что он был занят другой Очень Важной Миссией. Поэтому он поспешно повернулся и скользнул с присущим кендерам проворством в тень, чтобы у котов не было соблазна остановиться и поболтать.

Громкий шум заставил его с любопытством осмотреться вокруг. Это был фургон, прогрохотавший мимо, никем не запряженный — все, что кендер смог увидеть.

— Ну и дела, — вздохнул он, наблюдая, — это все напоминает забаву. И он движется в том направлении, куда я собираюсь идти. Я думаю они не будут возражать, если я пойду за ними по пятам. Ирвин помчался, догнал сзади фургон и взгромоздился непосредственно на подножке. Махая ногами, он счастливо озирался вокруг. Повозка мчалась, шумно стуча металлическими колесами по белым камням города. Он узнал дорогу, они приближались к улице Южных Ворот. Здесь фургон остановился. Ирвин спрыгнул прочь и обернулся назад. Три существа выскочили, лениво потягиваясь и выгибая свои длинные спины на манер котов. Двое что-то пили из фляжек, которые носили привязанными к светлым ремням портупеи. Когда они закончили, то начали яростно трясти головами и морщиться.

— Праздничный Пунш! — заметил Ирвин с понимающим сочувствием.

Он собирался шагнуть вперед и спросить дорогу к центру города, или может спросить, вдруг кто-то из этих парней видел Карамона, когда странно выглядящие коты заскочили обратно в фургон. Прежде, чем кендер смог добраться назад, они покатились вниз по улице.

— Эй! — завопил Ирвин, махая руками. — Вы забыли меня!

Карамон перепрыгивал с крыши на крышу, иногда останавливаясь, чтобы отдышаться и отдохнуть. Он все еще чувствовал небольшую тошноту от яда и слабость от потери крови. Он перегнулся через край крыши и увидел, что находиться на улице Западных Ворот. У него было другое место, куда ему надо идти.

— Время двигаться снова. Я надеюсь, что Ирвин и Баст уже там, так чтобы мы могли уничтожить ту вещь и не дать сделать здесь ад.

Карамон ухватился за меч, поднимаясь так быстро и спокойно, как он мог, направляясь к следующему дому. Он услышал скребущий звук, затем тишину, затем сопение, как будто тем же путем следовало животное. Его сердце забилось так сильно, что он мог слышать его стук в ушах. Карамон заставил себя затаиться и ждать. Он стремился выпрыгнуть, обнажив меч и застать демона врасплох. Но зная скорость того и невероятные чувства, он сомневался, что такое будет возможным.

Алый луч пронзил плечо воина, оставляя отверстие на его броне. От его тлеющей рубашки поднимались струйки дыма. Следующая вспышка обожгла его руку, которой он попытался заслониться от линии огня. Надеясь отвлечь существо, он выдернул с пояса кинжал и бросил. Демон увернулся, давая Карамону время для выпада вперед, лезвие вошло в грудь. Демон свалился замертво. По окончании боя, Карамон почувствовал боль его раны. Звук несущейся воды заполнил уши, черное небо исчезло, потерявшись в темноте, которая охватила его глаза. Обхватив колени и опасаясь, что может свалиться в обмороке, он попытался удержать себя от этого падения.

Попытка потерпела неудачу. Он лежал ничком, протянув ноги. Искушение закрыть глаза и отдохнуть от боли было почти подавляющим.

— Рейст… должен найти Рейста, — бормотал Карамон. Со стоном он вынудил себя сесть и исследовать рану. Сожженная рубашка и броня упали прочь, открывая отверстие запекшееся от высокой температуры.

— По крайней мере оно не будет заражено, — хихикнул силач и начал смеяться. Понимая, что у него начинается истерика, Карамон придушил смех. Качаясь, он встал на ноги. Он был не способен больше прыгать по крышам. Найдя ступеньки, он спустился вниз на улицу.

Рейстлин стоял перед особняком Шавас. Стеклянные мозаичные окна были белее яркими и живыми, чем когда-либо, бросая линии и дуги света на землю. Их вид больше не очаровывал мага, и он громко забарабанил по входной двери, стуча костяшками по дереву. Никакого ответа не пришло, но дверь сама распахнулась перед ним, захлопываясь и закрываясь, когда он вошел в прихожую. Маг пошел в библиотеку. Там было пусто. Точно также. Это облегчало дело.

Двигаясь к бару, он поднял бутылку с бренди и вытащил пробку. Оглянувшись назад на дверь и проверяя взглядом, что он один и за ним не наблюдают, он вытащил трубку из своих одежд. Он снял крышку и начал сыпать коричневые кристаллы в бутылку. Его рука дрожала.

— Если я ошибаюсь, — сказал он себе прохладно, — то она будет мой последней.

Он досыпал содержимое трубки в бутылку. Поставив на место пробку, он повернулся и рассмотрел игровую доску, помня где он закончил, перед тем, как ушел на выполнение своей миссии для хозяйки дома.

Шавас сделала ход после того, как он ушел. Ее чемпион был преобразован в одного из немертвых.

— Очень соответствующе, — пробормотал он.

Тяжелые двойные двери открылись на бесшумных петлях и в комнате разнесся запах духов. Вошла Шавас. Она оделась в окутывавшее ее платье из легчайшего шелка, такое же белое, как и изгиб ее плеч. Ткань изящно струилась по ее телу, похожая на облако. Она улыбнулась Рейстлину. Ее лицо пылало внутренним огнем. Она выглядела так, будто только что добилась некоторого великого триумфа и теперь искала отдыха и развлечений.

— Я довольна, что вы вернулись, Рейстлин, — сказала она, садясь на стул напротив мага. — Наконец-то я вижу, что мы понимаем друг друга.

— Это причина для вашего столь явного счастья, советник?

— Советник? Не оскорбляйте меня! Я больше не член Совета. Здесь, в конце концов ничего не осталось, чтобы советоваться, — она засмеялась над своей шуткой.

— Вы кажетесь очень уверенной в себе, моя леди, — поправил маг с ударением. — Город еще не пал. Он переместил жреца со своей позиции позади линии рыцарей и йоменов. Шавас поместила кончики пальцев на своего собственного жреца, выбирая следующий шаг.

— Нет никого, кто остановит нас. Люди Мереклара скоро будут мертвы, — она продвинула жреца вперед. Ее шаг поставил мага в сомнительное положение. Рейстлин откинулся назад, раздумывая.

— Как долго вы живете в этом городе? — спросил он не глядя на доску.

— О, много лет, много лет — в одной форме или другой. Я была первым членом Совета. Я буду последним, — ответила женщина.

Рейстлин разглядывал ее. Красивые глаза женщины пристально глядели прямо в лицо мага. Поднявшись на ноги, Рейстлин подошел к буфету и выбрал бутылку бренди. Он налил себе стакан.

— Налейте один для меня, моя любовь, — сказала Шавас.

Рейстлин вздрогнул от звука слов, которые многозначительно слетели с привлекательных губ. Он налил бренди в стакан и вручил его ей.

— Тост, — сказал он. — За Бога Котов.

Шавас издала короткий серебристый смешок.

— Какой вы шутник!

Рейстлин поднял свой стакан бренди к губам и выпил обжигающую жидкость. Шавас пила долго, ее глаза мерцали, глядя поверх кубка. Она поднялась и встала рядом с магом. Огонь от камина сиял на ее прозрачных одеждах, демонстрируя изгибы ее фигуры. Томно она подняла выше голову и выпустила каскад длинных каштановых волос, позволяя им упасть на лицо и плечи.

— Что вы хотите от меня? — спросил Рейстлин. — Я не похожу на моего брата. Я не… привлекателен.

— Вы мощны, Рейстлин. Я всегда нахожу мощь привлекательной. И вы могли бы стать еще более мощным через какое-то время.

— Время?

— Да. У нас будет все время в мире.

— И как мы можем сделать это? — спросил он, делая другой глоток из своего стакана.

— Моя магия обширна. Более сильная, чем любая другая, с которой вы сталкивались раньше. Я хотела бы разделить ее с вами.

— Для чего?

Шавас выпила бренди. Освободив стакан, она налила из графина еще и начала блуждать по библиотеке, проводя пальцами по броне доспехов, стоящих в комнате. Подойдя к книжному шкафу, она достала том. Название «Братья Мажере» было выбито золотом на корешке.

— Вы носите красные одежды, маг, но вы не будете носить их всегда. У вас нет терпения стоять посередине. Вы должны сделать выбор, или ваши страсти будут раздирать вас.

— Может быть. Но всему свое время. Я повторюсь, что вы хотите от меня?

— Это скорее то, что вы хотите от меня, — сказала Шавас, подойдя вплотную и накрывая своей мягкой рукой его руку. — Я предлагаю вам шанс самому управлять свое судьбой. Я предлагаю вам союз с Темной Королевой!

Телега быстро уехала.

— Теперь я должен идти, — сказал рассерженный кендер. Он двинулся вниз по улице, думая про себя, что это будет забавно, если он и Карамон придут одновременно, когда одна из карикатурных существ высунулось из переулка и прыгнуло, чтобы стать перед ним.

— Привет, радостно сказал кендер, протягивая руку. — Меня зовут Ирвин.

Существо подняло свою руку. Оно держало очаровательно выглядящее устройство, в некоем роде какой-то жезл. Он начал пылать ярко красным. Думая, что существо предлагает жезл ему — так как он показывал им на него — кендер потянулся и взял жезл.

— Спасибо, — сказал он.

Существо с рычанием потянуло жезл назад.

— Эй! — сказал кендер. — Ты сам дал его мне. Дающий овражный гном! — насмехался он.

Существо охватил гнев и оно прыгнуло на Ирвина, скаля обнаженные клыки.

— Нет! Ты не получишь его назад! — покачал хупаком кендер. — Трах! — он стукнул существо по голове. Оно закувыркалось по улице и осталось лежать без движения.

— Черт возьми, мне жаль! — сказал Ирвин, подталкивая его носком ботинка. — Пусть это будет уроком для тебя! — добавил он. — Теперь давай посмотрим, как это стало красным и горячим, — он смотрел на жезл с надеждой. Ничего не случилось. Кендер потряс его. Все рано ничего.

— Сломано! — сказал он с отвращением. — Ты можешь получить его обратно в конце концов, — сказал он и бросил жезл на тело существа, которое только начало шевелиться и попыталось сесть.

Думая, что Карамон может ждать его, кендер продолжил путь. Прибыв в центр города, Ирвин обнаружил армию уродливых существ, марширующих по улице, кричащих и поющих ужасно звучащими голосами. Кендер был рассержен одним из них и не хотел говорить ни с кем, так что он свернул в дверной проем, чтобы осмотреться. Напротив того места, где он стоял, находилось высокое куполообразное здание.

— Скажите-ка! — воскликнул Ирвин. — Это там, где, как предполагается, стоит дом леди Шавас. — Черт возьми! Наверно я пошел не правильной дорогой.

Но он посмотрел на улицы и узнал их. Да, он был определенно в центре города.

— Я должен пойти и рассказать ей! — вдумчиво заметил кендер, полностью забыв, что Рейстлин рассказал ему о храме Темной Королевы. — Леди Шавас может не знать, что ее дом исчез.

Ирвин шагнул из дверного проема и собрался пересечь улицу (уставившись с интересом на некоторые из мешочков, которые несли с собой существа), когда услышал придушенный крик почти позади себя.

— Ирвин! Сюда!

— Карамон? — кендер краем глаза посмотрел в тень и уловил блеск металла. — Карамон? — позвал он громче. — Это ты?

Появившаяся рука, протянулась к нему и ухватив за воротник потянула к тропинке.

— Эй! Не делай этого! Ты помнешь мой…

— Замолчи! — Карамон хлопнул рукой по рту кендера.

Воин крепко держал извивающегося кендера и смотрел на улицу. Проходящие демоны издавали много шума и, казалось, ничего не слышали.

— Шшш, — шепнул он, осторожно отпуская Ирвина.

Кендер уставился на него, его лицо вспыхнуло гневом.

— Ты опять дрался! — закричал он, топая ногой. — Без меня!

— Мне жаль! — прорычал Карамон. — Приглуши свой голос! Ты видел Бога Котов?

— Несомненно! — сказал Ирвин. Карамон просветлел.

— Ты видел? Где?

— Прямо здесь, — показал кендер.

Карамон обернулся держа руку на мече. Баст стоял в тени, в грациозной позе, его кожа казалась еще чернее в темноте. Оперевшись о стену, Карамон сделал глубокий вдох. Его плечо горело, но его страх пересиливал боль, загоняя ее куда-то внутрь. Он ненавидел это место. Он обменял бы эту армию демонов на шесть армий гоблинов и полк хобгоблинов в придачу.

— Где, неважно что это, что мы предположительно должны сломать? В том здании?

— Нет. Храм используется как проход между мирами. Алтарь Темной Королевы находиться под городом.

— В том же самом месте, где был каменный диск, — подсказал Ирвин услужливо.

— Правильно, — сказал Бог Котов. — Я покажу вам, как пройти туда, но не смогу помочь вам больше, чем этого.

Заметив угрюмый вид Карамона, Баст добавил.

— Мои силы и я будем сражаться в верхнем городе. Армии демонов, марширующие под улицами Мереклара уже достигли ворот, которые, если будут открыты, позволят им войти в ничего не подозревающий мир. Времени осталось мало, Великое Око зажглось в небесах. Следуйте за мной!

Карамон со стоном оторвался от стены, на которую он опирался.

— Ты действительно плохо выглядишь, Карамон, — сказал Ирвин с беспокойством. — Ты уверен, что можешь сделать это? Вот, можешь опереться на мой хупак.

Карамон поглядел на хилую деревянную палку и, улыбнувшись, покачал головой.

— Я не буду этого делать. Я сам.

— Теперь. Этой дорогой! — сказал Баст убедительно.

Он скользнул за угол и компаньоны последовали за ним, держась в тени. Бог Котов двигался как тень и даже легкие шаги кендера звучали громко по сравнению с Бастом. Карамон грохотал и бренчал, его дыхание было хриплым и задыхающимся, от боли он скрипел зубами, каждый шаг отдавался по всему телу. Миновав несколько зданий, они оставили позади всех существ или демоны просто переместились в город Мереклар.

— Я знаю эту улицу, — внезапно сказал Карамон.

— Должен, — сказал наклоняясь Баст. Отодвинув металлическую решетку с камня, он указал вниз, в черную дыру. Карамон мог слышать звук водопровода.

— Этот туннель приведет вас туда, куда вы должны попасть, — сказал Бог Котов. — Вы должны уничтожить алтарь настолько быстро, насколько это возможно. Он обнаружит любое вмешательство и это насторожит его хозяйку.

— Ты подразумеваешь, что он живой? — с интересом засомневался кендер.

— Это оборот речи. Прощайте, воин и кендер. Я не увижу вас снова. Пусть ваши собственные боги будут с вами.

— Подожди! — завопил Карамон, протягивая руку. Но он схватил только воздух. Бог Котов ушел, исчезнув так тихо, как ночь переходит в день.

— Что ты хотел от него? — спросил Ирвин, готовясь спрыгнуть в коллектор.

— Я хотел спросить его, как добираться обратно домой, — мягко ответил Карамон.

Демоны выпрыгивали из своего мира к воротам, ведущим в реальный город Мереклар, приземляясь на ноги с совершенным проворством. Они внимательно смотрели на мир своими желтыми глазами, освобожденные, наконец, из другого мира-тюрьмы. Мереклар был их. Скоро они захватили бы и остальную часть Кринна. Они продвигались небольшими отрядами, следуя к городским воротам, готовясь разрушить и затопить мир тьмой. У них не было никаких опасений. Их враги, коты, охранявшие когда-то город, были теперь мертвы. Но ворота были закрыты и не открывались, охраняемые магией, вложенной в них богами добра. Разбиваясь на отряды, группы нападающих демонов падали на колени и, целясь своими жезлами в сильно укрепленную ограду города, обстреливали красными лучами толстые металлические листы, в попытке сжечь их дотла. Однако их мощь не возымела эффекта, хотя они пытались в течение долгого времени. Вложив оружие в ножны, они попытались взломать ворота при помощи своей немалой силы, но могущество строителей города держала их закрытыми.

На Западных Воротах командующий отозвал свои отряды от выполнения их работ и послал за подкреплением. Демоны в порядке отступили, рыча и скаля в гневе зубы.

Командующий фыркнул и, поворачивая голову, принюхался к запаху в воздухе, который он признал, к запаху, которого он боялся и ненавидел. Приблизившись к воротам, он вгляделся в темноту за городской стеной, освещенную светом Великого Ока. Он захлопнул пасть и тревожно дернулся.

— Оружие…

Острый коготь пропорол его спину, отделяя плоть от костей с брызгами водянистой крови. Демон безжизненный упал на землю. Громадный тигр стоял над его телом, мех демона свивал с его лапы. Враг нацелил свои смертоносные стрелы на животное, но то исчезло.

— Найдите его! — завопил демон, указывая на улицу.

Пять отрядов повиновалось команде, несясь за тигром со скоростью тьмы, заглядывая во все углы и обыскивая переулки и параллельные улочки. В течение нескольких минут их тела были брошены на улочке порванные и расчлененные гигантскими когтями.

Демоны были разъярены. Красные вспышки сотрясали воздух, рассеивая коробки, дерево и металл, но невидимому врагу не было нанесено ни одного удара. Множество демонов было повержено, и существа в расстройстве начали разносить все.

— Подкрепление! — закричал один, махая в сторону улицы.

Другой отряд демонов осторожно приближался к их позициям, вглядываясь в темноту зоркими желтыми глазами и с отвращением принюхиваясь к воздуху. Они разгрузили фургон и, окружив его, использовали в качестве прикрытия. В конечном счете, они добрались до первой группы и демон в портупее с золотой бляхой спросил, что случилось. В ответ некоторые из демонов указали на мертвого вожака.

— Нам сказали, что коты мертвы, — кричали они рыча.

— Я предполагаю, что кто-то ошибся, — сказал другой.

— Интересно, какие еще ошибки они сделали сегодня ночью. Вы оставайтесь здесь и ждите дополнительных отрядов. Когда они прибудут, то продолжите работу над взломом тех врат.

Он повернулся, меняя положение.

— Формируйтесь в отряды и ищите врага. Я хочу, чтоб они были мертвы!

Уродливые существа разбились на пятерки с быстротой и эффективностью, которой позавидовали бы Соламнийские Рыцари. Они, казалось, не нуждались ни в каком дальнейшем руководстве, сотрудничая исключительно между собой. Через мгновение они отбыли, гибкие формами, тени среди теней.

Ни один из них не возвратился.

Несколько демонов двинулись вперед по собственной воле, несклонные ждать, когда обещанное сражение дойдет до них, но командующий приказал им ждать, шипя слова сквозь сжатые клыки.

— Держитесь на своем месте!

Пятнадцать мужчин и женщин вышли из переулков и бульваров. Они не держали никакого оружия. Кровь капала с их рук. Их глаза горели триумфом. Они не издавали никаких звуков при движении, их движения были плавными и текучими.

— Ха, люди! — сплюнул один из демонов.

Он и его товарищи поставили заграждение из красных лучей, которое пролилось в воздухе — смертельные молнии, тянущиеся к своим целям, которые, ударяя в землю и здания, поднимали облака пыли и грязи. Но нападавшие атаковали их в тот же момент, покрывая расстояние с невероятной скоростью.

— Они не люди! — завопил предводитель. — Они — враги!

Львы прыгнули на свои жертвы, сминая первую пятерку под своим большим весом и убивая еще пятерку в течение следующих нескольких секунд. Демоны, сверкая желтыми глазами, отступили назад, используя в сражении когти, клыки и стреляющие красными молниями жезлы.

В течение первой минуты демоны потеряли половину отряда, львы — пятерых. Сплачивая свои силы, командир приказал:

— Отступайте и перегруппируйтесь! Они не могут победить!

Отряды демонов немедленно повиновались, сражаясь спина к спине они достигли укрепленных линий. Атаковав снова, они ударом отбросил гигантских котов назад к воротам. Только немногие остались. Они знали, что не смогут продержаться.

— Уничтожьте их! Давайте!

Но демоны колебались. Город застыл в тихом ожидании. Обе стороны прекратили сражение, прислушиваясь. Звук отдаленного грома заполнил области за пределами Великих Стен, он придвигался все ближе и ближе, пока не завис непосредственно над воротами. Внезапно из ворот хлынули тысячи котов, их маленькие тела легко проскальзывали между металлическими пластинами, подогнанными так близко, что только существа их размеров и могли пройти. Они бежали мимо своих больших братьев и нападали на демонов, вонзая крошечные когти и клыки в уродливые тела и нанося раны, которые не могла излечить темная магия.

Демоны в воротах были уничтожены, их разорванные тела лежали на совершенном белом камне и множество котов пробегало мимо них на бесшумных лапах, чтобы исполнить пророчество.

— Он там! — сказал Ирвин, указывая хупаком на каменное возвышение. — Алтарь!

— Да, мне кажется ты прав, — ответил воитель, стоя возле входа в пещеру и пытаясь проникнуть взглядом в полумрак впереди.

Кендер собрался броситься вперед, на Карамон, положив руку на маленькое плечо, остановил его.

— Погоди минутку. Здесь может быть охрана. Ты видишь что-нибудь?

Ирвин огляделся вокруг со всей своей энергией.

— Нет, ничего.

— Я тоже. Но мне показалось, что я что-то слышал.

— Карамон, — сказал Ирвин через мгновение, — я ничего не слышу, потому что твое сердце слишком громко стучит. Ты мог бы заставить его остановиться?

— Что ты хочешь, что б я сделал? Упал замертво? К тому же это не мое сердцебиение! Это тот самый шум, который слышу и я, он похож на звук вращающихся винтов.

— Ты уверен? — скептически сказал Ирвин. — Для меня он звучит точно так же, как и сердцебиение.

— Да, уверен! — оборвал его Карамон. — Хорошо, пойдем. Мы не можем стоять здесь всю ночь.

Двое пошли вперед. Эта пещера была точно такая же, как и та, которую обнаружил Ирвин в верхнем городе. Здесь были такие же самые мерцающие факелы, такое же самое каменное возвышение. Но, достигнув входа, они что-то увидели на вершине возвышения — алтарь был использован для создания ворот между Бездной и Кринном.

Он казался большой коробкой, у которой все грани были разными, украшенные золотом, серебром и бронзой. Странные, злобно выглядящие фигуры были выгравированы на светлой поверхности.

— Ничего себе! — закричал Ирвин и прежде, чем Карамон смог остановить его, кендер ворвался в комнату.

— Нет! Подожди! — завопил воитель.

— Что? Что такое? — закричал Ирвин в волнении озираясь вокруг. — Что случилось?

Сердце Карамона застряло в горле. Он был вынужден кашлянуть, чтобы избавиться от этого чувства.

— Только… никогда не вбегай… в место… подобное этому, не оглядевшись сначала!

— Хорошо, Карамон.

Воитель вздрогнул, ожидая следующего вопроса.

— Почему? — спросил Ирвин.

— Просто я думаю, что ты хотел бы прожить немного подольше! — прорычал Карамон. Воин осмотрел комнату и моргнув глазами выхватил свой меч.

— Ирвин! Сзади тебя! — закричал он.

— Кто? — кендер раскрутил свой хупак по большой дуге. — Что там, Карамон? — закричал он ничего не понимая. — Я ничего не вижу!

— Та вещь! — закричал Карамон, показывая. — Она напоминает мне большую… руку!

— О, да! Ничего себе!

Стройная, гибкая и необычайно красивая рука появилась из воздуха, рука бесцельно шарила вокруг, как будто хотела схватить кого-то, кого не могла увидеть. Ирвин протянул собственную руку.

— Привет! Меня зовут…

— Нет! — завопил Карамон. Но рука прошла прямо сквозь пальцы Ирвина.

— Ну-ну, как грубо!

Кендер попробовал поймать руку снова, но она каждый раз проходила сквозь него. Ему стало скучно и он отправился осматривать коробку. Карамон выхватил свой меч-бастард, готовый к бою. Он медленно вошел в комнату, обернувшись, чтобы рассмотреть вход, затем повернулся обратно к коробке.

— Не касайся ее! — сделал он кендеру резкий выговор. Ирвин отдернул назад руки.

— Что мы должны, предположим, должны с ней сделать? — спросил он.

— Уничтожить ее, — ответил воин, невольно отклоняясь, поскольку призрачная рука прошла мимо него. Еще больше рук появилось из темноты. — То, что Рейстлин сказал нам с ней сделать.

— Как? — Ирвин оглядел закрытую коробку с профессиональным вздохом. — Я не думаю, что ты сможешь разрубить ее на куски.

Карамон бросил на коробку обеспокоенный взгляд.

— Я тоже так не думаю.

— Хорошо, что мы тогда здесь делаем? — поинтересовался с раздражением Ирвин.

— Не спрашивай меня! Я только… вообще-то я воображал, что Рейст будет здесь, чтобы помочь нам.

— Ну ладно, если мы не можем уничтожить, то давай откроем ее и посмотрим, что там внутри.

Потирая руки в предвкушении, Ирвин запрыгнул на возвышение. Он осмотрел коробку, проводя ладонями по сторонам артефакта, пытаясь найти замочную скважину или трещину.

— Ирвин, я не уверен в отношении этого… — нерешительно начал Карамон. Его внимание разделилось между кендером и снующими вокруг руками.

— Ах-ха!

От коробки донесся громкий щелчок и горизонтальная трещина пересекла ее по центру.

— Ой! — сказал Ирвин.

Карамон, путешествуя с другим кендером, теперь боялся этого слова так же сильно.

— Что это? Что ты сделал, Ирвин?

— Ничего, — сказал кендер с выражением оскорбленной невинности. — Но я думаю, что ты теперь можешь открыть это.

Карамон преодолел путь к возвышению, заметив, что по мере продвижения, переплетающиеся руки становились все реальнее. Их было теперь слишком много и воин сжался, когда первая дотронулась до него. Но рука прошла сквозь его тело, как будто он был столь же иллюзорен, как и они.

— Поспеши, Карамон! — волнуясь сказал Ирвин. — Я не могу дождаться, чтобы посмотреть, что там внутри.

— Я сейчас, — пробормотал воин.

Он ступил к коробке. Оглядев на ее последний раз, он поставил сбоку меч, поплевал на руки и потер их. Он собрался, ухватился за верхушку и начал поднимать ее. Раздался шипящий звук Крышка открылась так легко, что он чуть не упал с ней на возвышение. Осторожно держа откинутую крышку обеими руками, он пристально посмотрел в коробку.

— Дай мне посмотреть! Дай мне увидеть! — закричал кендер, просовывая голову под большой рукой Карамона.

В мерцающем свете факелов искрились драгоценности. Маленькая ручка Ирвин рванулась вперед.

— Эй! — сказал Карамон, задыхающийся под весом крышки. — Мы должны уничтожить их… а не украсть.

— Я в своей жизни никогда ничего не украл! — закричал Ирвин с негодованием. Он поднял сверкающую стеклянную трубку, заполненную сапфирами из коробки.

— Взгляни на это! — сказал он с трепетом. — Ты когда-нибудь видел что-то более красивое. Луч синего света тянулся от драгоценностей обратно в коробку.

— Я не умаю, что ты должен это делать, — сказал нервно Карамон. — Положи ее…

Внезапно, без предупреждения одна из рук выхватила трубку и поместила ее обратно в коробку. Карамон приготовился к нападению, но рука вернулась к своим непонятным помахиваниям.

— Это ли не великолепно, Карамон? Давай посмотрим, сделает ли она это снова!

Ирвин потянулся и ухватил ровную стеклянную трубку с черным обсидианом. В середине мерцали рубины, изумруды и сапфиры. Кендер потянул ее, но не смог сдвинуть с места.

Руки, казалось, отвлеклись от своих помахиваний. У Карамона было тягостное впечатление, что за ними следят невидимые глаза.

— Ирвин, — сказал Карамон, понижая голос. — Я думаю, что ты кое-что здесь нашел.

— Я знаю, — кендер тянул, его лицо наливалось краской, — но оно не вытягивается!

Карамон бросил взгляд.

— Откручивай его!

Его руки опускались все ниже под весом крышки.

— Поспеши! Я, думаю, не смогу держать ее открытой очень долго!

Ирвин положил на трубку обе руки и попробовал повернуть ее. Но руки только скользили по гладкому контейнеру.

— Попробуй другим способом, — предложил Карамон.

Он следил за призрачными руками с близкого расстояние и мог поклясться, что видел, как их пальцы тревожно дергаются. «Мы делаем что-то такое, что кому-то очень не нравиться», — думал Карамон мрачно. Он только пожалел, что не знает что.

Кендер повернул трубку влево.

— Я сделал это! — закричал он. — Оно начинает продвигаться.

Он начал откручивать еще усерднее.

— Великолепно! Продолжай крутить и…

Темная рука внезапно обвилась вокруг шеи Карамона. Две другие поймали его за предплечья и начали тащить к себе. Он направил против них всю свою силу, напряженно сжимая крышку.

— Я… не знаю… как долго… смогу держать ее… поднятой, — задохнулся он. — Спеши!

— Спеши? Спеши и делай что? — отчаянно закричал Ирвин, крутя быстрее. Труба медленно выходила из отверстия. Руки протянулись к нему, но, видимо, не были склонны дотрагиваться, возможно потому, что он держался за трубку.

— Что, предположительно, нужно сделать после того, как я получу ее?

Карамон смог только фыркнуть в ответ. Его лицо, искривленное болью, стало красным от напряженной попытки удержать крышку и противостояния рукам.

— Она у меня! — кендер выдернул трубу.

Он посмотрел на нее и потряс ею у самого уха, прислушиваясь к звуку. Пальцы на руках вокруг него извивались и дергались, как будто в мучительном расстройстве. Карамон испустил придушенный крик. Все больше рук спускалось и хватало его, стараясь поднять его в воздух. Он цеплялся за крышку со всей своей силой.

— Сделай что-нибудь!

— Я попробую! — выдохнул Ирвин.

Он повернул трубу много раз.

— Аргх! — закричал он наконец в расстройстве и разбил трубку о стенку коробки.

Высокий режущий звук пронзил воздух, проникая в голову. Карамон никогда не слышал ничего настолько ужасного, не чувствовал ничего настолько болезненного. Он отпустил крышку и она со щелчком закрылась. Руки, держащие его за горло, начали выдавливать из него жизни. Ссутулив плечи, чтобы поставить блок, Ирвин снова с шумом начал колотить темным цилиндром по коробке. Карамон почувствовал, что теряет сознание. Его шея была мощной, но руки были сильны и медленно лишали его воздуха. Ирвин, взглянув на друга, увидел, что его рот был приоткрыт, а глаза выпучены.

— Разбивайся! — в отчаянии скомандовал кендер и ударил трубкой по стене коробки еще раз. Из дна трубки выскочила еще одна трубочка. В ней было золотое кольцо.

— О, нет! — застонал Ирвин.

Кендеры ничего не бояться, но этот имел определенные чувства по отношению к кольцам.

— Я должен сделать хоть что-нибудь! Они убьют Карамона!

Он потряс трубочку и кольцо выкатилось на его ладонь.

«Что ты хочешь от меня?» — тут же возник голос.

— Опять ты? — пробормотал Ирвин.

Руки вокруг него сжались в кулаки. Одна качнулась к нему. Ирвин увернулся. Воздух, просвистевший рядом от силы удара, едва не сбил его с ног. Ирвин посмотрел на Карамона. Его друг потерял сознание и мягко обвис на держащих его руках, которые медленно поднимали великана в воздух.

— Я хочу убраться отсюда! — завопил кендер.

«Оденьте кольцо на свой большой палец, ваше Темное Величество, и ворота откроются».

— Ладно, я не Темное Величество, но у меня нет ни капли времени, чтобы найти того, кто им является. Иди сюда! — сказал Ирвин и натянул кольцо на свой большой палец.

Нет! — завопил ужасный голос, кендеру показалось, что кричат в действительности пять голосов одновременно. — Еще не время! У меня нет силы Ока!

Взрыв воздуха поразил кендера, отбросив его сверху на Карамона. Сначала мимо него промчалась темнота, затем мимо промчалась улица, затем промчались здания и уродливые существа, все, казалось, движутся куда-то в огромной спешке. Достаточно странно, однако все они шли задом наперед. Затем стремительное движение прекратилось.

Ирвин чувствовал, как его кувыркает и швыряет вверх-вниз, и в течение минуты он не знал, стоит он на голове иди на ногах. В действительности он был на Карамоне. А Карамон лежал на белой каменной улице. Ирвин встал на колени и положил свою маленькую руку на сердце Карамона. Оно билось четко. Он чувствовал, как поднимается и опускается грудь воина, вдыхая воздух. Но великан был без сознания. Ирвин услышал недалеко от него звуки борьбы — ужасные крики и вопли.

— Как связка котов в бочке, — заметил кендер. Оглядевшись, он увидел волшебные огоньки, тусклые на свету. Он увидел арку и гостиницу, где Катрин поцеловала его.

— Мы вернулись! — сказал он разочарованно. — Ну ладно, хорошо! Это было забавно, пока все продолжалось.

Усевшись возле Карамона в ожидании, пока воин не вернется в сознание, Ирвин восхищался своим новым кольцом.

— Вы хотите предложить мне вступить в союз с Темной Королевой? — спросил мягко Рейстлин. Шавас подняла с удивлением брови.

— Вы думаете, что получите столько силы без Ее Темного величества, делая попытки остановить ее? — женщина начала смеяться. — Это одна из причин, по которой вы столь привлекательны для меня, Рейстлин. Вы ничего не боитесь.

— Те, кто живут в опасении, часто становятся жертвами своего собственного беспокойства.

— Да, Явил, должно быть, один из ваших любимых авторов. «И ты, юный читатель, должен следовать моей дорогой, поскольку эту дорогу ты должен знать» Али Азра другой из ваших любимцев.

Шавас поставил свой наполовину пустой стакан бренди на буфет.

— Маг знал, где свернуть, кому поклоняться. Как и он, вы могли бы достичь большей мощи. И большего удовольствия.

Женщина начала снимать платье, расстегивая пуговицы одну за другой — всего двадцать три. Она медленным, изящным движением повела плечами. Шелковое платье упало на пол. Свет от камина мерцал на ее белой коже, бросая красные блики, которые тенями подчеркивали изгибы ее тела. Она двинулась к нему. Подойдя, Шавас коснулась лица Рейстлина кончиками пальцев.

Рейстлин сжал ее руки, чувствуя прохладу ее тела, в противовес собственному жару. Дрожи пробежала по его телу, дрожь, которую женщина могла ощутить. Шавас отдалилась от него и уставилась неопределенно и подозрительно. Рейстлин поднял свой стакан с бренди, но его дрожащая рука чуть не выпустила его. Он поставил его назад и резко повернулся, чтобы посмотреть на игровую доску и уставился на фигурку своего чемпиона. Пока он наблюдал, он видел, как тот превращался в отвратительного воина-умертвие. Маг сел, опасаясь, что ноги не будут держать его.

— Ваше предложение соблазнительно…

— Так вы принимаете?

Шавас опустилась на колени возле стула мага. Положив свои руки не его, она с улыбкой внимательно посмотрела в глаза с желтыми зрачками песочных часов. Она казалась уверенной в победе.

— Я не могу.

— Почему? Я предложила вам все! Шанс править со мной! Силу устанавливать свою собственную судьбу. Самостоятельно!

Маг не ответил ничего. Он не смотрел на нее, а пристально вглядывался на доску и его уничтоженную фигурку. Шавас медленно и с достоинством поднялась на ноги.

— Вы не хотите меня. Вы не можете отрицать это.

Не взглянув, маг ответил:

— Я желаю вас, леди, этого я не могу отрицать. Но я могу отрицать свое желание.

— Тогда ты — дурак!

— Возможно, — сказал Рейстлин бесцветным голосом. — Возможно. Но я выиграл игру.

Протянув руку он снял Темную Королеву с доски и с высокомерием бросил ее в огонь. Он мог чувствовать как нарастает вокруг него гнев женщины, более обжигающий, чем пламя.

— Ты! Ты не выиграли ничего! Только свое собственное разрушение!

Она подняла руки в воздух. Темные стрелы молний образовались на кончиках ее пальцев, окружив обнаженное тело ледяным обессиливающим ореолом. Ее длинные волосы поднялись над ее головой как корчащиеся змеи. Ее глаза исчезли, превращаясь в глубокие провалы темноты.

Рейстлин поднялся на ноги и оперся на посох Магиуса.

— Эта маленькая игрушка не спасет тебя! Ты умрешь! — скрежещущий голос женщины внезапно взвился в испуганном крике. — Что случилось?

— Магия, которую вы вызвали, превысила границы ваших способностей управиться с нею, — ответил Рейстлин.

— Помоги мне! — кричала женщина. Черная молния упала с неба, охватив тело женщины. Она потянулась к Рейстлину, но ее руки стали сморщиваться, плоть отставать от костей.

— Не могу. Я причина вашего уничтожения!

Шавас корчилась в муке.

— Однажды ты оступишься! Однажды Темная Королева получит тебя!

— Нет, — ответил Рейстлин. — независимо от того, что случится, я всегда буду принадлежать себе.

Все, что осталось от тела женщины, медленно уничтоженного, было грудой пыли на ковре в библиотеке. В его центре находилось ожерелье, опал горел огнем, насмехаясь над жизнью. Рейстлин стоял не двигаясь и наблюдал как пыль от Шавас кружиться вокруг того, что поддерживало ее жизнь. Подойдя, он поднял посох Магиуса и обрушил его с сокрушительной силой на ожерелье. Огненный опал взорвался. Обойдя вокруг, он схватил книгу, облил ее бренди и швырнул в камин. Переплет начал чернеть и скручивать. Как только огонь перекинулся на золотые слова «Братья Мажере». Рейстлин засунул кончик посоха в огон и держал его в углях до тех пор, пока тот ярко не накалился. Вытащив пылающий посох, маг коснулся им к занавескам, мебели и, наконец, к игровой доске. Огонь потрескивал. Воздух заполнился дымом. Рейстлин стукнул посохом по полу и огонь на нем угас, оставив черное дерево гладким, холодным и неповрежденным.

Маг повернулся и вышел из горящего дома.

Карамон стоял за воротами Мереклара, за белыми границами стен.

— … и женщина помчалась обратно в свой дом, крича и размахивая руками, — Ирвин замахал своими руками, чтобы проиллюстрировать это. — На следующий день что-то ударило в дверь. И знаете кто это был?

Катрин покачала головой.

— Нет. Кто?

— Хупак Диззи! — Ирвин упал на землю и стал кататься по ней в безудержной радости.

Катрин стояла, ее губы дергались.

— Вы держите ее? — спросил через мгновение Ирвин, садясь.

Катерин подняла глаза к небесам — жест, который она будет повторять часто. Молодая женщина была одета в кожаные штаны и длинную тунику из оленьей кожи. Мягкие, податливые ботинки облегали ее ноги, на спине она несла пакет. В руке она держала маленькое плетение из проволоки — подарок Ирвина. Она подбросила его в воздух. Бусинка внутри поймала луч солнца, ярко вспыхнув при этом. Словив проволоку, когда та упала, Катрин подмигнула Ирвину. Эти двое разделяли замечательную тайну, тайну, которая должна была вести их, как надеялся кендер, к другому замечательному приключению.

Карамон переступил с ноги на ногу.

— Я хотел бы, чтобы вы передумали и путешествовали с нами. По крайней мере до «Черного Кота».

— Не можем, — сказал Ирвин, почти готовый взорваться от волнения. — У нас Очень Важная Миссия. Посмотри, вот эта проволока…

Катрин подтолкнула его в спину.

— Тише, — сказала она. — Это также — Очень Секретная Миссия.

— Это правда, — сказал Ирвин, потирая кольцо на большом пальце. — Ладно, до свидания Карамон. До свидания, Рейстлин. Все, уверяю, было забавно!

Рейстлин начал что-то говорить, затем яростно закашлялся. Сжав грудь, он оперся на посох, чтобы удержать равновесие. Карамон смотрел на него с беспокойством.

— Ты уверен, что ты сможешь сделать это?

— Ты уверен, что ты можешь? — Рейстлин бросил уничтожающий взгляд на своего брата, который был перевязан и шел тяжело и мучительно.

Вынув из своих одежд белую ткань, маг приложил ее к губам. Ткань отодвинулась прочь, запятнанная красной кровью.

— Чтоб ты знал, — прошептал он, — то у меня нет никакого желания провести следующую ночь в этом городе.

Карамон огляделся. Ворота были пусты и не охранялись. Улицы же были полны людей, спешащих от двери к двери, каждый из которых пересказывал другому свою версию ужасающих чудес, произошедших в городе в течение ночи. В городе был хаос, его лидеры были мертвы. Имелся слух, что они погибли сражаясь рядом с Богом Котов, пытаясь защитить город от некоего великого зла. Стены Мереклара знали об этом лучше, но мало кто в городе обращал внимание на новые гравюры.

Кошка, несущая новорожденного котенка в зубах, спешила мимо на легких ногах, перенося свое семейство из дикой местности в город, где, как говорили, приветствовали кошачьих. Некоторые из горожан, обнаружив кошку, становились на колени, чтобы поклониться.

— Я все еще считаю, что мы должны сказать до свиданья леди Шавас, — сказал Карамон.

Рейстлин оглянулся на центр Мереклара, где тонкий столб черного дыма все еще держался в воздухе.

— Нет, — сказал маг из глубин капюшона. Когда Карамон, по-видимому, собрался упорствовать, он мягко положил ладонь на руку брата. — Пойдем. Мы должны идти.

— А, вот, Рейст, — Ирвин протянул лекарство мага — мешочек с пряными травами — из своего мешка. — Ты уронил это. Ты правда это сделал! — сказал кендер, широко открывая глаза.

— Я не ронял его, Ирвин, — сказал Рейстлин. — Я выбросил его… — он сделал паузу, — Он… ты можешь сохранить его, если хочешь.

— Я могу! Черт, спасибо!

— Спасибо, Ирвин, за твою помощь, — сказал Рейстлин. Он поднял глаза и остановил их на девушке.

«Заботься о нем».

Слова сформировались в мозгу Катрин. Пораженная, она кивнула головой.

— Я буду, — обещала она.

— Хорошо, может быть увидимся с вами. Ирвин, удачи в вашей авантюре.

Близнецы пустились вниз по дороге в одном направлении.

Ирвин и Катрин направились в другом. Они проходили мимо того, что когда-то было чистыми стенами Мереклара, когда Ирвин внезапно остановился и уставился.

— Ни чего себе! — сказал он со страхом. Слезы наполнили его глаза и он провел рукой по камню, на котором был высечен кендер, смело взгромоздившийся сзади фургона в Бездне. Была и другая гравюра — кендер-герой, убивший демона. И третья — кендер, благородно засунувший руку в смертоносную коробку…

— Эй, Карамон! Рейстлин! — закричал кендер в диком волнении.

Близнецы, кажущиеся маленькими фигурками на расстоянии, обернулись. Маг опирался на руку брата и выглядел грустным, утомленным и больным.

— Не берите в голову, — сказал мягко Ирвин.

— Пока! — закричал кендер, махая мешочком. — Передайте привет кузену Тасу от меня!

Путешествие назад к «Черному Коту» было долгим и утомительным для обоих братьев. Они вынуждены были часто останавливаться, чтобы передохнуть. Около полудня Рейстлин свернул с дороги и вошел в лес. Карамон, как обычно, остановился, чтобы подождать его, но на сей раз Рейстлин посмотрел назад и зажестикулировал.

— Пойдем, Карамон.

— Ты уверен? Что-нибудь не так? — с беспокойством спросил воин.

— Мы должны поговорить.

Карамон чувствовал, как внутри растет холод. Воин пробудился от глубокого кошмарного сна, чтобы найти себя лежащим в комнате Бренсток — Хола, его брат, наблюдающий за ним, охранял его сон. Рейстлин осмотрел раны брата и сказал ему, что все окончилось и настало время покинуть Мереклар.

— Город в безопасности? — спросил Карамон.

— Я все расскажу тебе позже, братец! — сказал Рейстлин. — Когда почувствую, что время пришло.

Это время, очевидно, пришло сейчас.

Близнецы свернули с тракта. Они вошли в реденький лесок, тщательно выбирая путь через подлесок. Рейстлин двигался медленно, силы покидали его. Карамон морщился при каждом шаге.

— Как раненное плечо? — спросил Рейстлин.

— Как в огне, — признался Карамон.

Изящные руки мага, которые могли быть нежными, когда он хотел, чтоб они такими были, обработали рану Карамона, промывая ее прохладной водой из ручья. Рейстлин положил бальзам собственного изобретения на воспаленную область. Карамон фыркнул, вздыхая с облегчением, поскольку бальзам ослабил боль.

Рейстлин устроился на отмели потока и несколько долгих минут глядел на слегка волнующуюся воду. Карамон с трепетом ждал. Он никогда не видел своего брата настолько отдаленным, настолько тихим и озабоченным.

— Шавас мертва, — сказал Рейстлин внезапно.

— Что? — задохнулся Карамон. — Мертва? Как…

— Я убил ее.

Карамон издал сдавленный звук. Рейстлин посмотрел на него. Его близнец пристально с ужасом смотрел на него. Выражение на лице брата было знакомо. Рейстлин однажды видел такое прежде — в Башне Высшего Волшебства. Тонкие губы мага с горечью искривились.

— Возможно я должен объяснить…

— Да, наверно должен, — голос Карамона звучал резко.

— Я начну с начала. Начиная с момента изгнания из мира, Темная Королева всегда мечтала вернуться обратно. Но у нее не хватала сил, чтобы совершить это самостоятельно, поэтому она решила использовать в своих интересах силу, выпущенную Великим Оком. В конечном счете она послала своих служителей в город Мереклар. Боги равновесия были обмануты Такхизис и ее ратями при постройке города, не зная тогда, что возводят проход из Бездны в мир.

Однако, боги добра обнаружили заговор и построили в городе трое ворот, которые должны захлопнуться, если сила зла попытаются выйти. Кроме того, чтобы компенсировать часть обмана, Бог Котов предложил свои услуги и услуги своего вида в охране города. Но это, братец, другая история, рассказывать которую я не имею ни дыхания, ни склонности.

— Служители? Кто был служителями Темной Королевы в Мерекларе?

— Девять членов Совета…

— Но было десять членов Совета, — прервал Карамон.

— И леди Шавас, — мягко закончил Рейстлин.

Карамон вскочил на ноги, в гневе впиваясь взглядом в брата.

— Сядь спокойно, Карамон, и слушай!

Пронзенный взглядом золотых глаз Рейстлина, Карамон поник и неохотно сел назад.

— В действительности, члены совета были демонами из Бездны, которые убили настоящих членов и приняли их внешность и особенности. Леди Шавас была…, — Рейстлин заколебался.

— Была кем? — потребовал Карамон.

— … злой волшебницей, — солгал маг, его пристальный взгляд покинул брата и вперился в воду. — Такова цепь событий, насколько я смог восстановить ее. Демоны прибыли в Мереклар и, зная о пророчестве, немедленно стали избавляться от городских котов. Они сокращали популяцию кошачьих медленно, в надежде, что не вызовут подозрений, но это не сработало. Горожане огорчились и стали требовать действий. Чтобы поддерживать прикрытие на высоком уровне, агенты Темной Королевы были вынуждены казаться заинтересованными наймом кого-нибудь, кто сможет решить тайну. Вот почему они объявили то сообщение о награде.

— И поэтому лорд Манайон пытался убить нас! — сказал Карамон, его подозрения начинали рушиться под весом слов брата.

— Да. После того, как та попытка потерпела неудачу, мы добрались до гостиницы «Черный Кот» и выказали намерение идти в Мереклар. Затем демоны побоялись убивать нас напрямую, страшась, что это вызовет панику, возможно даже восстание в городе. Член Совета Шавас притворилась, что рада видеть нас. Она должна была устроить для нас представление, предлагая работу. Я не верю, что она когда-либо сильно опасалась нас, — добавил Рейстлин сухо. — Она знала, что держит нас обоих.

Лицо Карамона горело. Он опустил голову и капризно начал бросать кусочки коры в поток.

— Продолжай.

— Шавас сумела получить контроль даже над кендером, заманив Ирвина в ловушку золотым кольцом. Это превратило его в шпиона и в конце концов поставило его под влияние Темной Королевы.

— Когда мы были в «Черном Коте», я видел магический луч силы, текущий в Мереклар. Я обнаружил три таких, образующих треугольник, который заканчивался в доме члена Совета Шавас. Я не понимал их значения, пока мы не посетили пещеру мертвого волшебника. Все то наше посещение, между прочим, было устроено Богом Котов. Как полубог, он не мог вмешиваться непосредственно, но, тем не менее, он справился с тем, чтобы привести нас к правде. У меня такое чувство, — Рейстлин слегка улыбнулся, — что Баст не всегда играет по правилам, даже тем, что установлены небесами. Мертвый волшебник показал мне все, что я должен был знать и о Мерекларе, и о Шавас.

— Он ничего не говорил о ней! — возразил Карамон.

— Он сказал. Мне.

— Почему он сказал?

— Чтобы отомстить за себя, отомстить за свою смерть. Видишь ли, братец, Шавас убила его. Он был для нее угрозой. Он знал правду. «Маска плоти», — Рейстлин вздохнул. — Я видел ее истинную, какой она была с начала времен, когда встретился с ней. Я видел…, — вздрогнув, он остановился.

— Что?

Рейстлин пристально посмотрел на близнеца, затем, вздохнув, уставился вдаль.

— Не имеет значения, что я видел. Ты не понял бы. Во всяком случае я знал правду. Я знал, какой она была. Я знал, почему она хотела убить тебя…

— Я не верю этому, я…, — Карамон упрямо покачал головой.

— Не упорствуй в том, чтобы быть дураком! Она была единственной, кто знал, что мы будем возвращаться в это время к гостинице той ночью. Она послала своего убийцу вперед, дожидаться нас в нашей комнате.

— Но это меня он пытался убить!

— Так что тебя больше не было бы рядом, чтобы защищать меня.

— О, так ты говоришь, она хотела тебя, — насмешливо сказал Карамон.

— Да, но не так, как ты себе вообразил. Она хотела… мою душу.

Рейстлин прошептал слово. Карамон, видя напряженное лицо брата, не смог сдержать дрожь. Вопреки своему желанию, он начинал верить.

— Когда попытка убить тебя не удалась, — продолжил маг, — Шавас соблазнила тебя, лишая тебя возможности навредить ей. Она стремилась поймать меня в магическую западню. Но это, однако, потерпело неудачу. Она не слишком обеспокоилась, полагая, что я тоже попаду под ее чары, как это было с тобой. Затем разразилась беда.

Появился Бог Котов, разгневанный убийством его подданных. Он знал демонов, такими, какие они есть, но не знал, почему они здесь. Он попробовал получить информацию от них. Когда это не удалось, он начал убивать их одного за другим, надеясь напугать остальных и пробудить в горожанах чувство опасности.

И оставшаяся часть того, что случилось позже — о воротах, приход демонов в мир и их неудача. Ты знаешь, братец, ты был частью причины, по которой они потерпели неудачу, -

Рейстлин затих.

— Шавас? — упорствовал Карамон.

— Да, Шавас. Я знал, что она должна быть остановлена. Он была в высшей степени сильна. Если бы она имела свободу действий, она бы страховала приход Темной Королевы. И ты, и кендер, и, возможно, Бог Котов были бы повержены. И тогда я подготовил яд. Я взял его с собой в ее дом и подмешал его в бренди. Чтобы смягчить ее подозрения, я пил яд наравне с ней.

Карамон втянул воздух и сжал руки, чтобы избавиться от дрожи. Он дико уставился на Рейстлина.

— Но ты не…, ты не будешь…

— Умирать? Нет, яд не затронул меня. Видишь ли, братец, я был способен командовать силой Великого Ока. Я разработал яд, который был проводником силы Глаза и уничтожил Шавас.

— Я не понимаю! — Карамон уронил голову на руки.

— Это просто, — Рейстлин говорил, как преподаватель с туповатым учеником. — Когда магия приходила в движение, яд, сделанный мной, заставлял всю магическую энергию заливающую окрестности течь в волшебника. После того, как я отказался присоединиться к Темной Королеве, Шавас бросила заклинание, которое уничтожило бы меня. Вместо этого, она уничтожила себя.

— Но, поскольку и ты пил яд…, — заколебался, недоверчиво глядя, Карамон.

— Да, — кивнул Рейстлин. — Если бы я попытался бросить заклинание, оно уничтожило меня тот час же.

— Я не могу поверить этому, — сказал Карамон, но он говорил тоном, которым признавал правду. — Она была настолько красивой! Такой молодой!

Рейстлин начал кашлять. Скрыв лицо за белой тканью, которую он держал возле рта, он внимательно наблюдал за братом из теней своего капюшона.

«Я мог бы сказать тебе правду. Я мог бы сказать тебе, что она лич. Я мог бы сказать тебе, что она жила до Катаклизма. Я мог сказать тебе, что она была членом Совета Мереклара с его основания, принимая облик одного человека, затем другого. Я мог сказать тебе, что ее жизнь была связана с тем опаловым ожерельем, дававшим ей подобие юности и красоты. Я мог бы сказать тебе, братец, что губы, которые ты целовал, в действительности — гниющая и распадающаяся плоть…».

— Да, братец, — сказал Рейстлин, протягивая свою руку, чтобы коснуться руки брата. — Она была очень красива. Богатырь поднял голову и с удивлением уставился на близнеца. Осторожно, опасаясь отказа, он обнял рукой брата.

— Мне жаль, — сказал он.

Рейстлин обхватил тонкими пальцами ладонь брата и сильно ее сжал. Близнецы долго еще сидели на берегу реки, молча наблюдая за течением воды.