Сам себе клан

Глава 7

По дому престарелых толпами слонялись полицейские и эсбэшники.

Ломтева попросили оставить апартаменты на время проведения оперативно-следственных мероприятий, и он сунулся было, в общую гостиную, но концентрация высокородных стариканов оказалась там слишком высока. При этом, любой из них мог быть знаком со старым князем, а поддерживать разговор о старых добрых деньках, или о чем там еще положено разговаривать престарелым убийцам, Ломтев был не готов.

Он вышел в сад.

В саду было тепло, солнечно и пели птицы. А нет, не птицы, трели доносились из натыканных повсюду динамиков. Ломтев уселся на заботливо установленную в тени какого-то дерева скамейку, прислонил трость рядом и принялся размышлять.

Итак, его попытались убить.

Попытались грубо, топорно, в конце концов, он же сразу предупреждал, что заставит пробовать его пищу, а туда все равно подсыпали яд. Отравитель не присутствовал при разговоре? Фактически, там было двое, сам Горчаков и Иван. Горчакова, по понятным причинам, можно вычеркнуть из списка подозреваемых, а с Иваном торопиться не стоит. Может быть, он до конца не поверил словам Ломтева о пробовальщике, может быть, просто решил рискнуть, может быть, ошибся с дозировкой, на самом деле яд должен был подействовать позже. чтобы под его действие попали они оба…

Непонятен был и мотив. Старая ли это закладка, которая должна была сработать, если старикан начнет проявлять активность? Новый приказ, отданный впопыхах сыночком, который не успел просчитать все последствия? Или это вообще личная инициатива Ивана, например, который принял угрозу Ломтева слишком близко к сердцу и решил сыграть на опережение?

Ответов не было, и понятно было только одно. Человеческая жизнь в этом мире ничего не стоит. Доктором Горчаковым, чье тело, завернутое в непрозрачный мешок для трупов, сейчас выносили из здания, пожертвовали быстро и не раздумывая.

Когда паны дерутся, у холопов чубы трещат? Что ж, похоже, это как раз вот такой случай.

От здания к нему — а к кому еще, тут больше никого не было — шел какой-то человек в сером костюме. Среднего роста, со среднестатистическим и абсолютно незапоминающимся лицом, без каких-либо особых примет. Сразу понятно, что шпик.

Ломтев заложил ногу на ногу и принялся ждать. Человек подошел ближе, но не торопился начинать разговор. Он достал из кармана серебряный портсигар, выудил сигарету, прикурил от позолоченной зажигалки с выбитым на ней фамильным гербом… К сожалению, зрение Ломтева восстанавливалось не так быстро, как способность ходить, и сам герб он рассмотреть не сумел.

Человек выдохнул струйку дыма, которая тут же была унесена легким весенним ветерком, и посмотрел на Ломтева.

— Александр?

Ломтев был настороже, поэтому сразу понял, к кому этот человек обращается. Старого князя звали Виктором.

— А кто спрашивает?

— Граф Крестовский, — сказал человек в сером костюме. — Я — ваш куратор.

— Понятно, — сказал Ломтев. — Где моя дочь?

— Она здесь, и она в полной безопасности, — сказал граф Крестовский. — Но, сами понимаете, то, как долго она пребудет в полной безопасности, зависит только от вас.

— Ну да, — сказал Ломтев. — Именно так вы и должны были сказать.

— Так вы готовы сотрудничать?

— Конечно, — сказал Ломтев и обвел рукой вокруг себя. — Скажите, а вот это именно так и планировалось?

— Конечно, нет, — сказал граф. — Изначально мы планировали подселить вас в тело… э… вашего сына. Главы клана.

— И что же пошло не так?

— Мы разбираемся, — сказал граф. — По нашей предварительной версии, матрицы князя и его отца оказались слишком похожи, и когда проводник давал вам последний эфирный импульс, он немного ошибся в расчетах. И вместо сына вы вселились в отца.

Ломтев подумал, что в их внутренних отчетах все описывается более детально и совсем другими, узкоспециализированными терминами, а ему граф объясняет на пальцах, как ребенку, оттого это объяснение и кажется каким-то диким невразумительным бредом. Но его версия оказалась правильной — что-то пошло не так.

И как теперь это исправить?

— Я не могу не спросить, — сказал граф. — Как все прошло с князем?

— Была битва, — сказал Ломтев. — Было нелегко, но в конце концов я его одолел. Князя больше нет.

Особых причин лгать не было, но Ломтев все равно лгал. У них его дочь, а значит, что бы они ни говорили, они — враги.

Никакой лишней информации врагам.

— Это хорошо, — кивнул Крестовский.

— Когда я смогу увидеть дочь?

— Как только докажете нам свою полезность, — сказал Крестовский.

— Не моя вина, что вы ошиблись с телом, — заметил Ломтев.

— Не ваша, — согласился Крестовский. — Но исправлять эту ошибку все равно придется вам. У нас нет времени и ресурсов для поисков нового кандидата и его переброса сюда. Это не так просто, как вам могло бы показаться. Так что будем работать с тем, что есть.

— И что мне делать? — спросил Ломтев.

— Вам нужно вернуть власть в клане, — сказал граф.

— Я уже вызвал сыночка сюда, — сказал Ломтев.

— Да, я знаю, — кивнул граф. — Собственно, эта ваша внезапная активность и привлекла наше внимание. А смерть Горчакова — просто удобный предлог для того, чтобы нанести вам визит.

— Удачно подвернулась, — согласился Ломтев. Впрочем, он был уверен, что, не случись этого отравления, они бы придумали что-то еще.

Игра тут, похоже, шла на очень высоком уровне, и ставки были соответствующие.

— Вы же понимаете, что целились в вас? — спросил граф.

— Учитывая, что он умер, отведав предназначенной мне еды, было бы странно, если бы я этого не понимал. Вы уже знаете, кто?

— Этим СИБ занимается, — сказал граф. — Пока версий несколько, и одна из них — приказ отдал ваш сын. И уже почти понятно, кому. Один из санитаров пропал.

— Не Иван, случайно?

— Иван, — подтвердил граф. — Это была удачная догадка, или вы что-то знаете?

— Удачная догадка, — сказал Ломтев.

— Как вы намеревались действовать дальше? — Крестовский докурил, бросил окурок на землю и растер его ботинком.

— Опротестовать документ о признании меня… старого князя недееспособным, — сказал Ломтев.

— Вы уже связались с юристом?

— Нет, — сказал Ломтев. — Не успел. Хрипящий доктор меня отвлек.

— Это хорошо, — сказал Крестовский. — Мы пришлем вам своего юриста, одного из лучших в империи. Посмотрим, что он сможет сделать.

— Ладно, — сказал Ломтев. — Дайте сигарету.

— Не думаю, что стоит, — сказал Крестовский. — Старый князь не курил.

— Мне все равно, — сказал Ломтев.

Крестовский пожал плечами, достал портсигар и протянул Ломтеву уже раскрытым. Ломтев взял сигареты слегка подрагивающими старческими пальцами, граф помог ему прикурить от своей зажигалки.

Первая затяжка принесла головокружение, но прочистила мозги и заставила чувство голода — а поесть ведь так и не довелось — немного отступить.

— Допустим, мне удастся вернуть бразды правления в свои руки, — сказал Ломтев. — Что дальше? Каковы общие стратегические цели вашей операции?

— Вы должны ослабить семейный клан Громовых, — сказал Крестовский. — Политически и экономически. В том числе, и заключив выгодные брачные союзы… э… ваших внуков. У нас есть заготовленные схемы решений, но проблема в том, что претворить их в жизнь можно только находясь на вершине клановой иерархии.

— Петеньку не вы грохнули? — поинтересовался Ломтев. — В рамках одной из ваших схем?

— Нет.

— Ой ли.

— У Громова трое сыновей, смерть одного из них, пусть даже старшего, ничего существенного в общих раскладах не поменяет, — заявил Крестовский. — Нет, Петра ликвидировал какой-то террорист-одиночка, и его усиленно ищут. СИБ заверила Громова, что уже вышла на след.

— И вот кстати о террористах, — сказал Ломтев. — Я тут еще и суток не провел, а меня уже попытались убить. Есть ли гарантии, что этого не повторится?

— Все следующую неделю здесь будут дежурить оперативники СИБ, — заверил его граф Крестовский. — А если понадобится, то и дольше. Думаю, что это охладить пыл любых убийц.

У Ломтева было свое мнение на этот счет, но он предпочел оставить его при себе.

— Значит, вы хотите ослабить род Громовых, — сказал Ломтев. — Зачем?

— Это политика, — сказал граф Крестовский. — Для того, чтобы ответить на этот вопрос, мне придется осветить слишком много нюансов. Это было бы трудно сделать, даже если бы хоть немного разбирались в политической жизни империи, но так, как вы вообще ничего о ней не знаете… Вы все поймете сами. Со временем.

— И после того, как я помоги вам это сделать, вы отправите нас обоих домой? — уточнил Ломтев.

— Именно так.

— Не верю, — сказал он. — К чему эти сложности с обратным переносом, если можно просто избавиться от обоих свидетелей?

— У нас есть честь, — сказал граф Крестовский.

Ломтев с трудом удержался от хохота.

— Да, — сказал он. — Из ваших интриг это прямо-таки очевидно.

Граф покачал головой.

— Мы храним верность империи, и все, что мы делаем, мы делаем во имя ее укрепления, — заявил он. — И мы храним верность тем, кто на нас работает. Что же касается тех, кто нам мешает… Тут все средства хороши.

— И кто же эти «вы»? — поинтересовался Ломтев. — Кого вы представляете?

— Я представляю общество патриотов своей страны, — сказал Крестовский.

— Тайное, разумеется? — уточнил Ломтев.

— Придет время, и мы выйдем из тени, — заверил его граф. — У нас есть свои люди везде. В дворянском собрании, в полиции, в СИБ. Но мы верны своей стране и своему императору, пусть он о нас пока даже не знает.

Но придет время, и он все узнает, подумал Ломтев. А может быть, меня лишь старательно пытаются убедить в его неведении, а на самом деле эту операцию санкционировал именно он. С другой стороны, а зачем им меня в чем-то убеждать? Я — пока лишь мелкая сошка, а все козыри они держат на руках.

Однако, верить тут никому нельзя. Даже старому князю, который без пяти минут покойник и ему уже наверняка прогулы на местном кладбище ставят.

— Наш юрист прибудет через пару часов, — сказал граф Крестовский. — Так что у вас будет целый вечер, чтобы обсудить стратегию. Все необходимые бумаги мы уже затребовали.

— Оперативно, — заметил Ломтев.

— И последний вопрос, — сказал граф. — Понимаю, что, возможно, для вас он прозвучит глупо, но я не могу не спросить. Вы не чувствуете силы?

— Я ноги-то передвигаю с трудом и хожу, опираясь на трость, — сказал Ломтев.

— Я говорю о другой силе.

— А, — сообразил Ломтев. — Нет, ничего не чувствую. Видимо, в моей крови нет мидихлорианов.

— Чегой в ней нет? — не понял граф.

— Неважно, — сказал Ломтев. — Это цитата из очень старого и очень популярного в моем мире фильма.

— Что ж, я рад, что к вам вернулось чувство юмора, — сказал граф.

— А я буду рад, когда ко мне вернется моя дочь, — сказал Ломтев.

— Она вернется. Она обязательно вернется, если вы все сделаете, как надо.

— В себе-то я не сомневаюсь, — сказал Ломтев. — А вот ваша организация уже зарекомендовала себя, как не беспроблемная.

— Эфир, путешествия между мирами, захват сознания — это все тонкие материи, и я к ним никакого касательства не имею, — сказал граф. Из здания вышел очередной старикан в халате поверх пижамы и заковылял к ним. — Но могу вас заверить, здесь, на этой стороне мироздания, мы не ошибаемся.

— Все так говорят, — философски заметил Ломтев. — Как мне с вами связаться в случае чего?

— Никак, — сказал граф. — Я сам буду вас навещать.

— Под эгидой СИБ?

— Пусть вас пока не волнуют эти подробности, — сказал граф. — Сосредоточьтесь на главном.

— Конечно, — заверил его Ломтев.

— А теперь позвольте мне откланяться, ваша светлость, — сказал граф и на самом деле склонился перед Ломтевым в выглядевшем больше, как насмешка, нежели обычный жест вежливости, поклоне.

Ломтев пропустил этот выпад мимо. Граф Крестовский быстрым шагом удалился в сторону здания, а его место занял тот старикан.

— Добрый день, Витюша, — сказал он старческим надтреснутым голосом. Примерно таким же, какой был сейчас и у самого Ломтева. — Снова в строю?

Ломтев понятия не имел. кто сейчас перед ним стоит, но это был явно человек, хорошо со старым князем знакомый. Противный призрак мог бы появиться и сообщить Ломтеву хоть какие-то вводные, но предпочел этого не делать.

Видимо, он на самом деле наслаждался зрелищем Где-то там, внутри ломтевского сознания.

— Однажды солдат всегда солдат, — пробурчал Ломтев, полагая, что и старый князь мог бы сказать что-то подобное.

— Это верно, Витюш, это верно, — престарелый аристократ с кряхтением устроился на скамейке рядом с Ломтевым. — Что этот шпик от тебя хотел?

— Вопросы задавал, — сказал Ломтев. — О докторе.

— Помер докторишка-то наш, — согласился незнакомый знакомец. — Ну да и не жаль его, поганый он был человечишка. Кто его отравил-то, как думаешь?

— Не знаю, — сказал Ломтев. — Не я.

— Ясное дело, что не ты, — согласился тот. — Ты бы его, скорее, испепелил. Есть еще порох в пороховницах, Витюш?

— На пару выстрелов всегда найдется, — сказал Ломтев, берясь за трость и поднимаясь на ноги.

Наверное, его апартаменты уже почистили и освободили, и ему стоит вернуться туда и немного отдохнуть.

Перед тем, как приедет адвокат и они станут обсуждать стратегию.

Вдвоем — Ломтев и его новый адвокат, Данила Георгиевич Танеев — ожидали встречи в кабинете главврача «Золотой осени». Самого главврача на эту встречу они, разумеется, не позвали.

Вчера Ломтев наконец-то нормально поел — адвокат привез с собой еду а запечатанных в ресторане сосудах, испил кофе и даже выкурил перед сном пару трубок. Его покой ныне охраняли двое оперативников СИБ в облегченной городской броне, похожей на доспехи привычных взору Ломтева омоновцев, и ему стало слегка спокойнее.

Но только слегка.

При игре с такими высокими ставками абсолютно спокойным можно быть только в полном месте.

В морге.

Танеев обрисовал Ломтевы ближайшие перспективы, и они были весьма неутешительными. При вчерашнем разговоре граф Крестовский несколько сгладил углы и преуменьшил масштаб проблем, которые возникли перед Ломтевым на самом деле.

Впереди виднелся длительный судебный процесс со свидетелями и прениями сторон, и даже при самом благоприятном стечении обстоятельств он не мог закончится быстрее, чем за пару месяцев.

А за пару месяцев может произойти все, что угодно, доктор Горчаков мог бы это подтвердить, если медиум достаточно талантливый попадется.

Возможно, Крестовский, не будучи юристом, попросту ошибался. А возможно, план их тайного общества строила на том, чтобы измотать семейство Громовых судебными тяжбами…

А может быть, они делали ставку на что-то еще, о чем самому Ломтеву, по их мнению, знать было не положено.

Ломтев ожидал, что Громов-младший заявится на встречу с отрядом семейных адвокатов и батальоном личной гвардии, но он пришел один.

Ворвался в кабинет без стука, высокий, широкоплечий, статный, с аккуратно подстриженной бородой и тщательно зачесанными волосами, в которых только начала появляться седина, и замер посреди комнаты, по очереди смерив взглядами Ломтева и его адвоката.

И уже по одному его взгляду было понятно — се громовержец.

Это тело должно было достаться мне, с некоторой даже для него самого неожиданной горечью подумал Ломтев. А досталось то, что досталось.

Ладно, будет играть теми картами, что уже на руках.

— Итак, что вы хотели, папенька? — вчерашняя ярость до конца так и не прошло, отметил Ломтев.

Ни тебе «здрассьте», ни тебе «и вот я прибыл из Петербурга по первому твоему зову». Сразу к делу. Ломтев одобрял такой подход.

Слово, как и договаривались, взял адвокат.

— Мы хотели бы, — сказал он, выкладывая на стол копию акта о недееспособности старого князя. — Признать вот этот документ недействительным, ваша светлость. Мы пойдем с этим в арбитраж и я буду отстаивать права своего доверителя перед высоким судом…

— К сатирам арбитраж, — отрезал Громов. — Будучи инициатором этого акта, я сам признаю его недействительным, но при одном условии.

— Какой же, ваша светлость?

— Мой отец снова пройдет испытание силы, — сказал Громов.

Адвокат не побледнел, и не дернулся, как от пощечины, но было видно, что ему такое развитие событий не по нраву.

— Это неприемлемо, ваша светлость, — сказал он. — Формально…

— Мне плевать на формальности, — заявил Громов. — Я — князь, а он — согласно этой бумажке — никто, и я в своем праве.

— Я должен посовещаться со своим доверителем…

— И вы, папенька, позволите этому стряпчему принять решение за вас? — ядовито улыбаясь поинтересовался Громов. — Как же так, папенька? Впрочем, вы действительно можете отказаться и пойти в суд, и мои юристы затянут тяжбу настолько, что вы вряд ли доживете до ее окончания. Но надежда всегда есть, не так ли, папенька?

Ломтев очень смутно представлял, о чем вообще идет речь, но он был в таком положении, когда нужно обострять, не взирая ни на что. Времени у него осталось не так уж много, а у Ирины — еще меньше. Как только тайное общество сочтет его бесполезным, ее жизнь прервется.

Это если исходить из того, что она вообще жива.

Но Ломтев решил не думать об этом. Иначе дальнейшее утратит уже всякий смысл.

— Я согласен, — сказал он, прежде, что адвокат успел его остановить.

— Отлично, папенька, — сказал Громов. — Я улажу все формальности. Мой лимузин заедет за вами через неделю.

— Думаю, я и сам доберусь, сынок, — сказал Ломтев.

— Как скажете, папенька. Честь имею.

Громов лихо развернулся на каблуках и проследовал вон. Ломтев посмотрел на своего адвоката. Судя по выражению лица стряпчего, Танееву очень хотелось закрыть его руками.