Сам-семьсот, или Повесть о трех фантазерах

Глава ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ в которой Андрей Константинович принимает верное решение

Теперь клюквинцы вволю давали совхозным коровам сена. И коровы не оставались в долгу. Надои молока все росли и росли.

Казалось бы, это должно было только радовать директора и главного зоотехника. Ан нет, не радовало. И на то были причины.

Слава — он к этому времени уже вернулся с Озера — нередко по вечерам слышал, как отец с матерью, обсуждая между собой совхозные дела, всякий раз с непонятным беспокойством говорили о добрых переменах в жизни клюквинцев.

— Всю пятилетку ждали, когда совхоз отремонтирует им ясли и клуб. А тут взяли и сами отремонтировали, — удивлялся отец. — Всей деревней две недели поработали — и готово! Теперь на спевки ходят, пьесу какую-то ставить хотят. Ну, это ладно, пусть их поют, лишь бы не пили. Так ведь они других смущают. Вчера Василий Семеныч Белов пришел с заявлением. Хочет в Клюквину вернуться. Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше. Лучших Прометеев переманит к себе, а кто в других отделениях останется? Разгильдяи да пьяницы?

Мать согласно кивала:

— Как ясли-то клюквинцы отремонтировали, сразу восемь женщин пошли на ферму работать. То у них не хватало доярок, а теперь вроде бы лишку стало. Я уж думала, кто-нибудь на центральную ферму попросится, там совсем некому работать. Сейчас из Клюквиной никого не выманишь. В две смены, говорят, будем на ферме работать. По восемь часов, как в городе!

— Глядишь, и финскую баню захотят построить, — невесело пошутил отец.

— А возьмут и построят! — сказала мать. — Года не прошло, а как зажили. Прямо другое государство.

— Вот именно, — вздохнул отец. — Не знаю, как дальше работать…

Слушая такие разговоры родителей, Слава однажды спросил:

— Разве это плохо, что в Клюквиной стало хорошо?

Отец, как мог, растолковал, в чем тут дело:

— Понимаешь, надо, чтобы везде было хорошо. А когда хорошо только в одной Клюквиной, то получается, что клюквинцы на каком-то особом, привилегированном положении. Другим-то обидно…

— А ты сделай так, чтобы везде было хорошо, — сказал Слава. И не подумав, брякнул: — Ромкин отец говорит: если бы Прометеев был директором, у него все работали бы, как в Клюквиной.

Отец побагровел, глаза его гневно засверкали. Опрокинув стул, он выскочил из-за стола и, бросив на ходу: «Я им покажу, какой я директор!..», побежал в гараж.

Через несколько минут он уже мчался на «уазике» в сторону Клюквиной. Пока ехал, поостыл. А когда встретился с Прометеевым, то уже и не вспомнил, что хотел показать ему и Ивану Алексеевичу. Вместо этого он попросил Прометеева научить полеводов и животноводов всех других отделений работать так же хорошо, как работают клюквинцы.

Прометеев подумал и сказал:

— Их этому не надо учить. Они сами знают, как надо хорошо работать. А вы создайте им для этого все условия.

— И это все, что требуется? — удивился Андрей Константинович.

— Не так уж и мало, — горячо возразил Прометеев. — Тут, знаете, потребуются весь ваш опыт, все знания, умение мыслить широко, в государственных масштабах, и еще — смелость, решительность, стойкость, самоотверженность… Да вы только начните — сами убедитесь…