Санта–Барбара V. Книга 1

ГЛАВА 6

Любовь соединяет сердца Иден и Круза. Любовь разлучает Лайонелла и Августу. Таинственная находка в комоде. Явление Лили Лайт в семействе Кэпвелл.

Путь от машины до дома Круза Кастильо Иден проделала по воздуху, точнее, на руках Круза. Не давая ее ноге опуститься на землю, он подхватил ее прямо в машине и без видимого напряжения зашагал к дому. Иден приняла это как должное.

— Возьми у меня в левом кармане пиджака ключ, — сказал он, — и открой замок.

Она рассмеялась.

— Может быть, ты все‑таки опустишь меня на землю?

Он заупрямился:

— Нет, ни за что, я хочу носить тебя на руках до конца жизни.

— А у тебя хватит сил?

— Если ты будешь кормить меня такими сытными ужинами, то я смогу носить на руках не только тебя, но и…

Она с любопытством взглянула ему в глаза.

— Кого ты имеешь в виду? Нашего будущего ребенка?

Он смущенно опустил голову.

— Может быть.

Иден, одной рукой обхватив его шею, другой ласково провела по волосам.

— Я надеюсь, что у нас все будет. Сейчас, главное, не расставаться.

Он кивнул.

— Да, обязательно. Может быть, ты все‑таки откроешь дверь.

Покопавшись свободной рукой в кармане пиджака Круза, Иден достала оттуда ключи и открыла замок.

Толкнув дверь ногой, Круз вошел в прихожую.

— Это просто невероятно, — улыбаясь, сказал он. — За эту неделю ты дважды хорошенько встряхнула меня.

Она удовлетворенно чмокнула его в щеку.

— Вот и отлично. Может быть, ты все‑таки отпустишь меня?

Круз, наконец, позволил ей встать на ноги и, обняв за талию, крепко прижал к себе.

— Сегодня был фантастический день. После всего, что происходило со мной в последние месяцы, я даже представить себе не мог, что это возможно. А ужин в пустом ресторане с огнем и водой был просто невероятен.

Она откинула со лба мокрую прядь волос.

— Да, о таком происшествии я тоже буду долго помнить. Между прочим, я вся промокла.

Круз торопливо стащил с себя пиджак и набросил его на плечи Иден. Она не удержалась от смеха.

— Он такой же сухой, как мое вечернее платье.

— Может быть, это все‑таки поможет тебе согреться?

Она с благодарностью погладила его по щеке.

— Ты не представляешь, как я часто мечтала об этом, особенно о том, как ты на руках вносишь меня в дом… — она умолкла, словно не осмеливаясь продолжить.

Он доверительно взглянул ей в глаза.

— И что дальше?

Она ласково теребила его мокрые волосы.

— А дальше, — тихо продолжила она, — мы сходим с ума. Сейчас мы будем делать такое, чего, наверное, раньше никогда не делали.

Она припала губами к его шее. Круз мгновенно ответил Иден на ласки.

Торопливо сбрасывая с себя одежду, они опустились на пол и забыли обо всем на свете. Сейчас только любовь владела ими. Они растворились друг в друге, отдавая себя без остатка…

Слова, произнесенные Августой, так ошеломили Локриджа, что он едва удержался на ногах. Почувствовав, что колени его дрожат, а на лбу проступают капли холодного пота, он трясущимися руками схватил Августу под локоть.

— Давай присядем, я не могу понять, что все это означает. Надеюсь, ты пошутила?

Она печально опустила глаза, и Лайонелл увидел блеснувшие в уголках слезы. Очевидно, Августе тоже было нелегко говорить об этом. Нервно теребя в воздухе пальцами, он смотрел на Августу пристальным взглядом.

— Прошу тебя, расскажи мне правду, я ничего не понимаю, что с тобой произошло?

Она, наконец, подняла на него глаза. Ее голос звучал совершенно растерянно.

— Я… Я влюбилась, Лайонелл, — сдавленно сказала она.

Локридж выглядел так, словно его ударили обухом по голове.

— Что значит влюбилась?

Она промокнула уголки глаз носовым платком и сноса повторила, на сей раз более твердым тоном:

— Я влюбилась в одного из людей, похитивших меня.

Локридж в растерянности оглянулся по сторонам, словно искал чьей‑то поддержки.

— Но… Но… — бормотал он, — это же невозможно.

Локридж смотрел на жену округлившимися глазами.

— Ты сошла с ума, Августа.

Она обхватила голову руками.

— К сожалению, это правда.

В надежде услышать обратное, Локридж произнес:

— Ведь это же игра, да? Августа, скажи мне, какую игру ты затеяла? Почему ты молчишь?

Она минуту не могла собраться с силами. Клокотавшая в сердце Локриджа бурная энергия нашла себе выход. Он схватил солонку и бросился на середину зала.

— Хорошо, давай поиграем, — с этими словами он стал рассыпать соль по полу, образовав круг, диаметром с метр. Сотворив это мистическое действо, Локридж поспешно бросился к столу и потянул Августу за руку.

— Идем, — воскликнул он. — Идем, сейчас начнем первый раунд нашей игры. Идем, ты встанешь в этот круг и будешь говорить правду и ничего кроме правды. Знай, что здесь, в этом круге мы с тобой должны быть абсолютно искренни.

Он поставил жену на очерченную солью площадку и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Говори.

Покачиваясь и закрыв глаза, словно сомнамбула, она тихо произнесла:

— Хорошо, я скажу тебе правду. Мы давно любим друг друга. Это похищение было заранее запланировано. Мы хотели вернуть часть денег, которую СиСи присвоил себе.

Он ошеломленно мотал головой, словно отказываясь ее понять.

— Ты должен смириться с тем, что произошло, Лайонелл, — тихо продолжила Августа. — Я не могу оставить тебя без цента в кармане.

Ему, наконец, удалось вымолвить:

— Этого не может быть, я отказываюсь тебе поверить. Ты заставляешь меня думать о каких‑то сверхъестественных силах.

Она с горечью покачала головой.

— Возвращайся домой, Лайонелл. Там ты найдешь кейс с двумя миллионами долларов, это мой прощальный подарок тебе.

Он задрожал всем телом и возбужденно схватил ее за руки.

— Нет, нет, Августа, ты разыгрываешь меня. Скажи мне, для чего тебе это понадобилось? Я чем‑то обидел тебя, я хоть как‑то заставил тебя сомневаться в своей любви?

Она едва не разрыдалась.

— Лайонелл, перестань, не нужно. Постарайся принять это как должное, я не могла иначе.

Он нервно тряс ее за руки.

— Августа, прекрати, не нужно играть со мной. Я знаю, что ты любишь меня. Наверное, ты пошла на этот шаг только из‑за того, что тебе угрожали преступники, да? Ведь это правда? Это они заставили тебя сказать мне такое?

Чуть не плача, она упрямо повторила:

— Да нет же, преступники здесь ни при чем. Никто меня не похищал. Забирай деньги, выкупи дом своей матери у Кэпвелла и живи спокойно.

Она, наконец, не совладала со своими чувствами, и слезы потекли по ее щекам.

— Прощай, Лайонелл.

Он нервно замотал головой.

— Августа, ты не смеешь поступать со мной так, я никуда не отпущу тебя. Скажи, что все это розыгрыш, скажи, что ты обманула меня. Сейчас я готов поверить во все, что угодно, но только не в это. Не говори, что ты покинешь меня, я не могу этого вынести. Я никуда не отпущу тебя, Августа.

Она опустила голову и громко разрыдалась.

— Это правда, правда, Лайонелл. Мы больше никогда не будем вместе.

Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем Круз и Иден насытились друг другом. Когда, наконец, все было закончено, Круз встал с дивана и, не стесняясь своей наготы, направился к камину.

— Тебе не кажется, что здесь немного прохладно? — спросил он. — Ты не возражаешь, если я разведу огонь?

Она устало откинулась на подушки.

— Нет, конечно, делай, что хочешь. Я сейчас на седьмом небе от блаженства.

Круз разжег камин и, осторожно ступая босыми ногами по деревянному полу, вернулся к Иден. Нырнув под одеяло, он тут же прижался к ее теплому телу. Она вдруг вскочила.

— Нет уж, греться будешь без меня.

Он недоуменно посмотрел на нее.

— Ты куда?

Иден одела его рубашку и, красуясь, словно манекенщица, прошлась перед диваном.

— Ну как, нравится?

Он прыснул в кулак.

— Что, я выгляжу ужасно? — торопливо спросила Иден. — А, я понимаю, почему ты смеешься.

Она пощупала свои все еще мокрые волосы и тоже рассмеялась.

— Ты не дал мне просохнуть. По–моему, я выгляжу сейчас еще более ужасно, чем тогда, когда ты принес меня на руках в этот дом.

Он беспечно махнул рукой.

— А, по–моему, ты выглядишь великолепно. Тебе к лицу короткие одеяния.

Обхватив ее руками за бедра, Круз притянул Иден к себе.

— По–моему, тебе совсем не обязательно одеваться. Воздух в комнате уже прогрелся, да и потом — ты мне больше нравишься раздетой. Честно говоря, я так соскучился по твоему телу, что готов смотреть на него часами.

Она укоризненно помахала пальцем и, не дожидаясь, пока он что‑нибудь скажет, прижалась к его губам. Когда, спустя несколько мгновений, они насладились поцелуем, Иден капризно сказала:

— И все‑таки мне не нравится эта рубашка, пойду подыщу другую.

Она направилась к стоявшему в дальнем углу комнаты комоду и стала поочередно выдвигать ящики.

— Что ты делаешь? — недоуменно спросил Круз. — Нашла повод, чтобы порыться в моих вещах?

Она лукаво рассмеялась.

— Возможно. Мне очень любопытно узнать, что ты там хранишь. А что, ты хочешь остановить меня?

Круз лениво потянулся.

— Нет, у меня нет сил. Не могу даже шевельнуть рукой.

Иден с любопытством порылась в вещах Круза, а затем, нащупав на самом дне комода небольшую деревянную коробочку, с торжествующим видом вытащила ее наружу.

— А это что такое?

Маленькая коробочка, маленькая коробочка.

Загадочно улыбаясь, она направилась к Крузу с коробкой в руке.

— Что ты там нашла? — буркнул он.

Она остановилась рядом с ним и с заговорщицким видом тряхнула коробочкой.

— Наверное, здесь ты хранишь какие‑то тайны. Боже мой, Круз, как я обожаю тайны. Сейчас я, наверняка, узнаю о чем‑то таком, что давно скрывал от всех Круз Кастильо.

Она присела рядом с ним на диван и включила стоявшую на столике неподалеку настольную лампу.

— Ого, тут даже написано твое имя — Круз Кастильо. Значит, это твоя личная коробочка. Что же ты здесь хранишь?

Он любовно обхватил ее за талию и повалил к себе на грудь.

— Ничего особенного ты там не найдешь, — рассмеялся Круз, — разве что золотой полицейский значок.

Она хитро рассмеялась.

— А вот и посмотрим.

Он потянулся рукой к коробке.

— Да там ничего интересного нет, просто старье всякое.

Она не позволила ему лишить ее новой игрушки.

— Нет уж, дай‑ка мне посмотреть.

Круз вдруг заупрямился.

— Не хочу, не смотри.

Она удивленно подняла брови.

— Вот как? Ты не хочешь, чтобы я смотрела? Ну так вот, тебе не удастся остановить меня. Если уж я добралась до этой коробки, я обязательно узнаю, что ты в ней прячешь. Наверняка, у тебя хранится какой‑нибудь таинственный амулет. Что, пытаешься скрыть свою любовь к мистике?

Круз еще ничего не успел ответить, как она открыла коробку.

— Ой! — радостно воскликнула Иден. — А я знаю, что это такое.

Она достала из коробки маленькую изящную заколку для волос, покрытую перламутром.

— Я знаю, что это такое, — с нежностью разглядывая вещицу, прошептала Иден.

Круз улыбнулся.

— Да, ты ее когда‑то надевала.

Она нежно погладила его по щеке.

— Я помню.

Он поцеловал ее ладонь.

— Я тоже.

— Как хорошо, что она сохранилась, — задумчиво сказала Иден. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Иден.

Она снова одарила его поцелуем, но спустя несколько мгновений вернулась к изучению содержимого коробки.

— Я же еще не все здесь разглядела. А это что?

Круз едва заметно прикусил губу. Иден держала в руках маленькую серебряную эмблему с крылышками, которую обычно можно увидеть на фуражках пилотов.

— Что это такое? — переспросила Иден. — Ты мне никогда об этом не говорил.

Он сделал равнодушное лицо и пожал плечами.

— Не знаю, это осталось у меня с незапамятных времен, даже не помню, как это ко мне попало. Может быть, оставил кто‑то из друзей.

Иден с подозрительностью разглядывала эмблему.

— А, я знаю, — наконец воскликнула она. — Это же крылышки, это же значок стюардессы.

Он вдруг лукаво улыбнулся.

— Возможно, но это еще ничего не значит. И вообще, что ты пристала ко мне с этим значком? Положи его обратно в коробку и давай лучше опять займемся любовью.

Она с укором покачала головой.

— Что, не хочешь рассказывать?

Круз широко улыбнулся.

— Вот именно.

Она придвинулась к нему совсем близко и, жарко дыша, сказала:

— Круз Кастильо, ты должен рассказать мне все.

Он беспечно отмахнулся.

— Иден, перестань.

Она игриво ущипнула его за плечо.

— А ну‑ка рассказывай, быстро, я настаиваю.

Он нагло рассмеялся.

— Даже и не собираюсь. Ты требуешь от меня невозможного.

Она залезла на Круза верхом и стала трясти его за плечи.

— А ну‑ка рассказывай, рассказывай, негодник что за тайны ты прячешь в своих коробках? Неужели ты думаешь, что я теперь оставлю тебя в покое? Я могу пойти на какое угодно преступление, но ты мне обо всем расскажешь.

Круз схватил ее за руки.

— Зачем же идти на преступление? Ты можешь добиться от меня правды гораздо более простым способом.

— Каким же?

Вместо ответа он стал расстегивать пуговицы на рубашке.

— У тебя есть кое‑что такое, перед чем я никогда не смогу устоять, — шаловливо сказал он. — Тебе достаточно только воспользоваться этим и я сдамся. Но предупреждаю, что придется приложить немало усилий, я слишком давно ждал такой возможности.

— А что, разве сегодня я не смогла удовлетворить твои желания?

Он рассмеялся.

— Нет, я думаю, что нам понадобится еще лет двадцать для того, чтобы насытиться друг другом.

Иден хихикнула.

— Неужели ты думаешь, что через двадцать лет я еще буду заниматься этим?

Круз посмотрел на нее с нежностью.

— Через двадцать лет ты будешь женщиной в самом расцвете сил.

Она ответила ему любезностью на любезность.

— А я думаю, что ты через двадцать лет будешь еще самым сильным мужчиной, которого мне когда‑либо приходилось встречать.

Тем временем Круз стащил с нее рубашку и, приподняв голову, поцеловал Иден в грудь.

— Я безумно люблю тебя, — прошептал он, — иди ко мне.

Она бросила на пол серебрившуюся в луче света эмблему стюардессы и упала в объятия Круза. Спустя мгновение он стал шарить рукой у себя за спиной, пытаясь выключить лампу. Наконец, ему удалось это сделать, и теперь лишь легкие отсветы пламени из камина освещали сплетавшиеся в любовной ласке тела.

— Круз, я обожаю тебя, я так соскучилась. Милый, дорогой, любимый…

В саду рядом с домом Кэпвеллов стоял большой белый шатер, освещаемый изнутри прожекторами.

В сопровождении Мейсона все собравшиеся миновали внутренний дворик и вышли в сад.

Перед тем, как войти в шатер, Мейсон произнес:

— Сейчас вас ждет самая неповторимая и волнующая встреча в жизни.

С этими словами он откинул полог, и первой ввиду ее извечного любопытства внутрь шатра вошла Джина.

Она с изумлением разглядывала маленькие белые стулья с гнутыми ручками, тонкие штанги, увешанные прожекторами, и небольшой подиум с трибуной, украшенной цветами.

Джина едва удержалась от того, чтобы отпустить колкость по поводу столь дешевой помпезности, царившей под сводом шатра.

Торжественность наступившего момента еще раз подчеркнул Мейсон. Обведя собравшихся просветленным взором, он сказал:

— А теперь я прошу всех соблюдать тишину. Лили не любит, когда ей мешают.

В шатре зазвучала приглушенная музыка и погас свет. После минуты напряженного ожидания гости увидели невысокую женскую фигуру в белом платье, которая вышла с противоположной стороны шатра и остановилась у подиума.

Когда музыка смолкла, яркий свет прожектора залил шатер.

Перед трибуной стояла, широко улыбаясь, женщина лет тридцати с округлым лицом и проницательными зелеными глазами.

— Добро пожаловать, сестры и братья! — торжественно провозгласила она.

Изумленные взгляды сестер и братьев тут же обратились на Джину. Ее сходство с Лили Лайт было столь очевидным, что она сама пораженно прошептала:

— Эта Лили похожа на меня…

Окружной прокурор, возбужденно потирая руки, шепнул ей на ухо:

— А я тебя предупреждал!..

Лайонелл бессильно опустил руки и побрел к столику. Августа последовала за ним.

Некоторое время он сидел, обхватив руками голову, и в оцепенении смотрел перед собой.

Августа осторожно вышла из очерченного им круга и вернулась на свое место. Она не осмеливалась поднять глаза на теперь уже по–настоящему бывшего мужа.

— Так, значит, его зовут Джозеф? — наконец, произнес он слабым голосом.

Она тяжело вздохнула.

— Да.

Уныние, охватившее Локриджа, было столь велико, что Августа стала опасаться за его душевное здоровье. Она деликатно погладила его по руке и виновато сказала:

— Я познакомилась с ним еще задолго до этого похищения. Лайонелл, пожалуйста, не надо так укорять себя!.. Дело ведь не в тебе, а во мне. Это я изменилась. Такое бывает с людьми и довольно часто.

Он едва сдерживался, чтобы не заплакать.

— Но как?.. Почему?..

— Мы решили уехать из города, но я не могла бросить тебя в столь бедственном положении. Я переговорила с Джозефом и мы придумали, как вернуть деньги, которые СиСи отнял у тебя.

Не в силах спокойно переносить рассказ жены, Локридж прикрыл глаза рукой.

— Значит, ты сделала все это ради меня? — безнадежно спросил он. — Интересно, кому из вас это пришло в голову?

Она терпеливо повторила.

— Мы с Джозефом решили, что так будет лучше. Неважно, кому первому пришла в голову эта мысль. Главное сейчас, что деньги у нас. Ты должен их забрать. Покупай дом, который принадлежал твоей матери, и открывай новое дело…

Он опустил руку и холодно спросил:

— Неужели ты думаешь, что я возьму эти деньги? Как после этого я смогу смотреть в глаза СиСи?

Августа возбужденно всплеснула руками.

— Лайонелл! Ты не понимаешь! Я не могу оставить тебя одного нищим. Ты что, забыл? Ведь мы всегда помогали друг другу! Даже после того, как мы с тобой развелись, я никогда об этом не забывала.

Локридж тоскливо покачал головой.

— Нет, мне кажется, что на этот раз ты забыла. Забыла все… Мы близкие люди, а ты почему‑то решила откупиться от меня деньгами.

Она натянуто улыбнулась.

— Нет, Лайонелл, все обстоит совершенно не так. Ты извращаешь мои намерения. Я не собиралась откупаться от тебя.

Локридж сверкнул глазами.

— Неужели? Для меня твои намерения совершенно очевидны. Что я могу подумать, если моя жена на самом деле не любит меня? Ты решила заплатить мне за свою свободу. Тебе не кажется, что я прав?

Если поначалу он говорил холодным отчужденным тоном, то последние слова прозвучали как злобный рык. Локридж снова возбужденно вскочил со стула и бросился к Августе.

— А ну‑ка, идем назад! Идем снова со мной в круг! Ты опять что‑то скрываешь от меня!.. Пойдем, ты должна сказать мне правду, и ничего, кроме правды! Мы снова поиграем в нашу игру.

— Лайонелл, прекрати! — в панике закричала Августа. — Сколько ты еще будешь мучить меня?

Он поставил ее посреди круга и рявкнул:

— Стой здесь! Ты вступила в круг правды! Я хочу услышать правду! Не надо лгать! Ты должна рассказать мне все!..

Августа потеряла самообладание. Рыдая, она размазывала слезы по щекам и бессильно повторяла:

— Я не могу, Лайонелл. Прошу тебя… Отпусти меня… Не надо больше этого…

Новый окрик Локриджа заставил ее умолкнуть.

— Августа, прекрати истерику! Я не требую от тебя ничего сверхъестественного. Ты должна лишь сказать мне правду. Посмотри мне в глаза! Ты стоишь в круге правды! Говори…

Она громко всхлипнула.

— Что говорить? Я тебе уже все сказала. Я сказала тебе, как его зовут, как давно мы познакомились. Я сказала тебе, что собираюсь уехать из Санта–Барбары. Что тебе нужно еще?

Локридж судорожно сглотнул.

— Ты хочешь расстаться? Ты больше не любишь меня? Теперь ты любишь его?..

Августа до того расстроилась, что помимо своей воли обратилась к мужу, как к возлюбленному.

— Послушай, Джозеф…

Тут же, осознав свою ошибку, она испуганно умолкла. Локридж помрачнел еще больше.

— Да, его зовут Джозеф, — сухо констатировал он. — Я навсегда запомню это имя.

Августа снова заплакала.

— Прости, Лайонелл. Но тебе придется с этим смириться. Я уже не могу бороться с этим чувством! Оно выше меня. Ты должен принять это как должное

Его глаза метнули молнии.

— Смириться? Принять как должное? — возмущенно воскликнул он. — Нет, любимая, я никогда не смирюсь с этим! У меня отнимают жену, а я должен лишь принять это к сведению? И все? Нет! Это исключено! Я не отрицаю свою вину. Конечно, я далек от совершенства. У меня были романы на стороне, но я всегда любил тебя и больше никого. Это — истина. Это то, что я никогда не подвергал сомнению. Я дорожу твоей любовью больше, чем своей жизнью.

Он надеялся, что его горячие слова смогут найти дорогу к сердцу Августы. Лайонелл все еще не верил, что после стольких лет любви и привязанности, пусть даже омраченных разводом. Августа сможет бросить его, по–девичьи влюбившись в кого‑то другого. Он ждал от Августы объяснений и уверенный в том, что все на самом деле обстоит не так. Может быть это просто увлечение, которое она по ошибке приняла за любовь? Локридж был готов сейчас простить Августе все. Лишь бы она сказала, что не покинет его.

Однако его ждало горькое разочарование.

Утерев платком слезы, катившиеся из ее глаз. Августа немного успокоилась и грустно сказала:

— Долгое время, даже после развода, я все еще любила тебя. Но потом произошел какой‑то незаметный перелом, все изменилось. Я очнулась словно от какой‑то долгой болезни. Любовь прошла. Воспоминания перестали терзать меня. И я… — она вдруг умолкла. — И я поняла, что больше не люблю тебя. Прости меня, Лайонелл…

Августа снова не совладала с чувствами и, содрогаясь от рыданий, опустила голову.

Локридж порывисто обхватил ее за плечи и притянул к себе.

— Посмотри мне в глаза, — сухо сказал он. Но это было уже излишне.

Когда она, спустя несколько мгновений, повиновалась, Лайонелл увидел в ее темных зрачках лишь одно — тьму.

Пряча улыбку в уголках рта, Мейсон подошел к Джине и тихо сказал:

— Ты удивлена? Но в этом нет ничего таинственного.

Джина натянуто улыбнулась.

— Я не припоминаю, чтобы у меня в детстве была сестра–близнец.

— А ты вспомни сказку про Алису и Зазеркалье, — мягко возразил Мейсон. — Возможно, после этого тебе станет все понятно.

Обведя взглядом всех присутствующих. Лили Лайт спустилась с подиума и стала по очереди обходить всех гостей.

— Здравствуйте, мистер Кэпвелл, — поздоровалась она с СиСи.

Тот сдержанно кивнул головой. Добрый вечер.

— Здравствуйте, миссис Армонти.

София с достоинством пожала протянутую ей руку.

— Здравствуйте, мисс Лайт.

Демонстрируя завидную осведомленность, Лили Лайт с радостной улыбкой остановилась перед Джулией.

— А это самый знаменитый адвокат Санта–Барбары? Я рада вас приветствовать у себя в гостях, мисс Уэйнрайт.

Джулия растерянно хлопала глазами.

— Здравствуйте, мисс Лайт.

Она еще попыталась что‑то спросить, но мисс–проповедница уже здоровалась с окружным прокурором.

— Добрый вечер, мистер Тиммонс.

Его лицо расплылось в такой широкой улыбке, как будто это была действительно самая радостная и неповторимая встреча в его жизни.

— Добрый вечер, мисс Лайт! — восторженно воскликнул он. — Я даже не представлял, что такое возможно.

Мейсон, который маячил за спиной Лили Лайт, словно ее тень, тут же с радостью отреагировал на восклицание окружного прокурора.

— Я говорил, что это будет самой незабываемой встречей в вашей жизни.

Лили обернулась и с благодарностью посмотрела на него.

— Спасибо, Мейсон. Теперь у меня в этом городе появится много новых друзей.

Джина, о которой, казалось, все незаслуженно забыли, надув губы, отвернулась. Сейчас у нее был такой вид, как у ребенка, которого пригласили на день рождения к другу, но не угостили праздничным пирогом.

Будто только сейчас вспомнив о том, что она присутствует здесь, Лили обратила на Джину внимание.

— А вас, кажется, зовут Джина? — сердечно воскликнула она. — Я очень рада познакомиться с вами!

Джина ядовито улыбнулась.

— Мне бы хотелось, чтобы вы называли меня миссис Кэпвелл, — блеснув глазами, сказала она.

Лили словно и не слышала обращенных к ней едких слов. Джина мысленно отметила, что в этом у них есть несомненно сходство с Лили Лайт.

— А почему вы пришли сегодня сюда?

Джина многозначительно взглянула на Мейсона.

— Он меня уговорил. Держу пари, что Мейсон хотел пошутить надо мной. Это ведь его стиль.

Мисс Лайт сделала серьезное лицо.

— Мейсон не шутил. Мы с ним выполняем весьма ответственную миссию. Все это очень серьезно.

Джина скептически усмехнулась.

— Серьезно для вас…

— Нет–нет! — поспешно воскликнула Лили. — Вы не понимаете, насколько это важно для вас, Джина! Это ваш последний шанс на спасение. Это ваш последний шанс на новую, лучшую жизнь.

Джина смерила надменным взглядом стоявшую перед ней белоснежную парочку апостолов.

— А кто сказал, что я плохо живу? У меня все в порядке. И никаких особенных проблем у меня нет.

Но Лили Лайт посмотрела на нее таким сочувственным взглядом, что Джине невольно пришлось умерить свою веселость.

— Нет, — грустно сказала мисс Лайт. — Это — неправда. Вы очень несчастливы. Прежде вы не раз принимали неверные решения, которые приводили к тому, что окружающие относились к вам с предубеждением.

Джина метнула подозрительный взгляд на Мейсона. Наверняка, он разболтал этой авантюристке обо всем, что было между ними раньше.

Как ни странно, Мейсон спокойно выдержал взгляд ее, метавших молнии, глаз. Скорее всего, он просто не ощущал за собой никакой вины.

— Но у вас еще есть возможность изменить свою жизнь к лучшему, — продолжала нравоучительно витийствовать Лили Лайт. — Надеюсь, что вы воспользуетесь этим шансом. Джина.