Счастье под угрозой

Глава 2

Тот факт, что Роберт Максвелл выбрал именно этот час для разговора с ее отцом, привел Майри в смятение. Она постаралась сохранить самообладание, но лишь до того момента, как привратник Джеб Логан назвал гостя братом «надоедливого шерифа».

Перехватив взгляд Максвелла, Майри поняла, что чувства все же отразились на ее лице.

А тот недовольно нахмурился – то ли не одобрял ее реакции, то ли его недовольство было вызвано чем-то иным. И все же в его устремленном на девушку взгляде читался вызов. Почему именно, Майри не знала, но этот взгляд тревожил ее и сбивал с толку, как и те, которыми он одаривал ее во время их первой встречи.

Лишь когда гость столкнулся с Джебом Логаном, все еще стоящим у подножия помоста, с губ Майри сорвался еле слышный смех.

Максвеллу повезло, что он наткнулся на Джеба, иначе, споткнувшись о помост, он неминуемо упал бы и разбил лицо. Роберт нахмурился еще больше, пытаясь взять себя в руки, – очевидно, услышал смех Майри или увидел улыбку. Но на этот раз при виде его сурово сдвинутых бровей по спине девушки пробежала дрожь. Он был явно не из тех людей, кому можно бросить вызов безнаказанно.

Поскольку Майри пришла к отцу лишь затем, чтобы спросить, нет ли для нее каких-нибудь поручений, причины задерживаться в зале не было. Обычно Майри вела себя как покорная дочь и спешила выполнить желания родителей, но сейчас замешкалась, хотя знала: отец сочтет ее присутствие здесь нежелательным.

Роб видел, что уходить девушка не собирается. Мысленно проклиная себя за неуклюжесть, он ждал, пока Данвити обратит на него внимание.

Его милости было около пятидесяти лет. Некогда темные волосы теперь посеребрила седина, заработанная им, по мнению Роберта, в процессе воспитания двух таких привлекательных и все еще незамужних дочерей.

Одеяние его было дорогим, но не модным. Очевидно, его милость предпочитал темные одежды, что носили представители знати в былые дни. Он обладал чувством собственного достоинства и не собирался позволить Робу запугать его.

И вот под сводами зала зазвучал его зычный голос.

– Мои предки всегда главенствовали в Аннандейле. Вам это известно?

– Да, милорд. Но ведь их больше нет с нами, да и времена изменились.

– Не так уж сильно, – возразил Данвити. – Кроме того, мы, жители Аннандейла, сами управляем своими поместьями и людьми. И никто над нами не властен, кроме Господа. Мы и сейчас платим пошлину короне без посредников. Вы теряете время, сэр. Здесь ваш шериф бессилен.

– Власть шерифа распространяется и за пределами его графства. Аннандейл ведь по-прежнему является частью Дамфрисшира.

– И что с того? – возразил Данвити. – Мы живем так, как жили всегда наши предки. А ваш брат хочет подчинить себе области, которые никогда не признавали власти шерифа.

Пытаясь подыскать более убедительный аргумент, Роб вновь искоса посмотрел на девушку.

Она стояла на прежнем месте и внимательно прислушивалась к беседе в надежде на то, что отец так и не заметит ее присутствия. Она наверняка успела переодеться. Роберту показалось, что в их первую встречу под ее плащом виднелось что-то голубое. Теперь же на ней было ладно подогнанное по фигуре бледно-зеленое платье.

Из глубокого декольте выглядывали белоснежные кружева, соблазнительно окаймлявшие полную молочно-белую грудь.

– Так вам нечего больше сказать? – спросил его милость, прервав размышления Роберта. – Если так, то...

– Милорд, вы уже видели... – перебила Данвити красивая пышнотелая женщина, буквально ворвавшаяся в зал. – О, прошу прощения! – воскликнула она, заметив Роберта. – Никто не сообщил мне, что у вашей милости гости.

Леди Данвити – а это, конечно, была она – выглядела всего на десять или пятнадцать лет старше своей падчерицы. Из-под кокетливого бело-розового чепца виднелись тщательно зачесанные назад волосы, по последнему слову моды открывавшие высокий лоб. Фигуру леди Данвити скрывал широкий длинный сюркот с двумя прорезями по бокам, через которые она могла доставать пристегнутые к поясу ключи и прочие нужные вещи.

– Майри, – обратилась она к девушке, – что ты стоишь как столб?

– Мне не хотелось перебивать его милость, мадам, – ответила девушка, приседая в реверансе.

– Этот господин – Максвелл из Трейлингхейла, – представил гостя Данвити. – Он также приходится братом шерифу Дамфриса, очевидно, забывшему, что здесь, в Аннандейле, я, как и мои предки, собираю пошлину для короля.

–Для меня огромная честь познакомиться с вами, мадам, – произнес Роб, отвешивая поклон. А потом, вновь развернувшись к Данвити, сказал: – Будет лучше, милорд, если вы отдадите мне собранные вами деньги, с тем чтобы я отвез их шерифу. Возможно, вы пока не осознаете этого, но он может с легкостью захватить земли любого лендлорда, не желающего подчиниться его воле. Предостерегаю вас: он сделает это, если сочтет нужным.

Брови Данвити взметнулись вверх.

– Пусть лучше Александр Максвелл убедится, что не сошел с ума, прежде чем попытается захватить власть за пределами Нитсдейла. – В голосе его милости зазвенела сталь, когда он добавил: – А что касается вашего предостережения... Каждый, кто является сюда со столь нечестивыми намерениями, подвергает себя смертельной опасности. А теперь, если желаете отобедать со мной, милости прошу. Если же нет...

Его милость взмахнул рукой, давая понять, что аудиенция закончена.

– Благодарю за приглашение, но мне пора ехать, – процедил сквозь зубы Роберт.

Он негодовал и злился, но смысла в дальнейшей дискуссии не видел. И все же ему удалось сохранить чувство собственного достоинства, хотя он и рассчитывал на более холодный прием.

А еще он узнал, что белокурую красавицу зовут Майри. Это имя очень шло ей.

Поклонившись леди Данвити, Роберт произнес:

– Для меня честь познакомиться с вами, ваша милость. И с вами, миледи, – добавил он, вновь взглянув в спокойные серые глаза старшей дочери Данвити.

Девушка выдержала взгляд молодого человека, в то время как ее мачеха сурово произнесла:

– Тебе не стоит появляться в зале без сопровождения, Майри. Просто удивительно, что отец до сих пор не отругал тебя за это.

Вспыхнув до корней волос, девушка отвернулась. Роберт же резко развернулся и вышел, с трудом сдерживая гнев.

Глядя вслед разгневанному гостю, Майри ощутила необъяснимое чувство потери. Было в Роберте Максвелле нечто такое, что заставило ее почувствовать его разочарование и даже понять его. Майри не сомневалась, что он действует от имени шерифа, потому что тот на протяжении целого года пытался заставить землевладельцев Аннандейла отдавать ему пошлину, предназначенную для короля.

Всю свою жизнь Майри пыталась угодить тем, от кого зависела, и теперь вполне могла понять, почему разговор с ее отцом вызвал у Максвелла такое раздражение.

А потом до ее слуха донесся голос Фейлин:

– Ради всего святого, милорд, какое дело шерифу Дамфриса до того, кто собирает пошлину для короля? Весьма утомительная обязанность, на мой взгляд! Другой бы на его месте радовался, что освободился от докуки.

– Видишь ли, любовь моя, это не только усилило бы его власть в Аннандейле, но и упрочило положение всего клана Максвеллов. Кроме того, это позволило бы ему получать вознаграждение за услуги не только от короля, но и от нас. Тем самым он существенно увеличил бы содержимое своего кошелька.

– А разве вы не получаете вознаграждение от остальных землевладельцев?

– Получаю, конечно, чтобы покрыть ежегодные расходы на переправку собранных для короля денег в Стерлинг. Но повышая сумму этого вознаграждения по собственной прихоти, как это может сделать шериф, я не получу ничего, кроме враждебного к себе отношения. В трудную минуту я вынужден полагаться на поддержку своих соседей, как они полагаются на мою. А вот помощи Максвелла нам придется ждать целую вечность. Но сейчас не об этом речь. Как ты себя чувствуешь сегодня?

Поспешно извинившись и выскользнув из зала, прежде чем мачеха успела пуститься в долгие и пространные разглагольствования о собственном здоровье, Майри поднялась к себе в спальню.

Слова отца, касающиеся вероятных намерений шерифа, привели ее в замешательство, потому что лишний раз напомнили о ее неопределенном положении в семье.

Майри не раз слышала от отца нелестные отзывы о шерифе, но только теперь он объяснил причины подобного отношения к Максвеллу. И все это означало лишь одно: Майри еще многое предстоит узнать.

Старшие сыновья с детства учились управлять своей собственностью, потому что им предстояло унаследовать отцовские земли и титулы, а также соответствующие обязательства. Мужчина мог произвести на свет наследника в любом возрасте, особенно при наличии молодой супруги, как в случае с Данвити, поэтому многие землевладельцы до самой смерти не оставляли надежды обзавестись сыном.

И именно по этой причине большинство из них не спешили обучать дочерей премудростям ведения хозяйства. Данвити не был исключением. Зачем тратить время на обучение дочери, когда сын рано или поздно все равно появится на свет?

Если же вопреки ожиданиям такого не происходило, земли и титул переходили к дочери, которая и не знала толком, что делать с собственным наследством.

Майри находилась как раз в таком положении. Если она переживет отца, а тот так и не обзаведется сыном, она унаследует все земли и титул баронессы.

Если Фейлин все же родит супругу наследника, Майри получит лишь причитающуюся старшей дочери долю, которую она и сможет предложить мужу в качестве приданого. В свои девятнадцать лет Майри все еще была девицей на выданье.

Фиона была права, когда сказала, что сестре нужен подходящий жених. Но прежде чем вести девушку под венец, мужчины всегда хотели знать, какое приданое она может им предложить.

Бесшумно отворив дверь спальни, которую она делила со сводной сестрой, Майри обнаружила Фиону сидящей на подоконнике с пяльцами в руках. Только она не вышивала. Ткань, игла и нитки лежали без дела у нее на коленях, в то время как сама девушка мечтательно смотрела в потолок.

Майри тихо засмеялась, когда Фиона подскочила от неожиданности, услышав стук закрывающейся двери.

– К счастью, это всего лишь я, а не твоя мать.

– Я не слышала, как ты вошла, – с облегчением произнесла Фиона. – Засов двигается совершенно бесшумно.

– Хочешь, прикажу кому-нибудь, чтобы его вновь заставили скрипеть? Какой-то умелец смазал его в надежде, что оказывает нам услугу.

– Смейся, смейся, – скорчив недовольную мину, проворчала Фиона. – Ведь это не тебе пришлось слушать проповедь о лени! А все потому, что моя мать заметила, как я на мгновение задумалась и отвлеклась от вышивания.

– Наверное, о чем-то очень важном, раз позволила Фейлин застать тебя за размышлениями, – поддразнила сестру Майри.

Ответом послужил яркий румянец на щеках девушки.

– О Господи! Ты никак не забудешь этого наглеца Джардина.

– Он не наглец, – возразила Фиона, – а весьма приятный молодой человек, да и красавец к тому же. Ну признайся, Майри, ведь тебе тоже очень понравился Роберт Максвелл.

– Не говори глупости! – оборвала сестру Майри. – Даже если бы такая мысль и забрела мне в голову, я тут же прогнала бы ее прочь. Ни нашему отцу, ни твоей матери не понравится подобная дружба. Тебе должно быть это известно, Фиона. Ужасно неблагоразумно думать иначе. Эти молодые люди совсем нам не пара!

– Да, ты уже говорила мне это. Но как и тогда, твое мнение не имеет для меня никакого значения!

Фиона смахнула с колен иголку.

– Ты ведешь себя глупо, – спокойно произнесла Майри. – А что, если я скажу тебе, что совсем недавно Роберт Максвелл разговаривал с нашим отцом в большом зале?

Складки на лбу Фионы разгладились, и она вскочила на ноги.

– А он был с ним?

– Нет, его не было. Даже у Максвелла хватило ума, чтобы понять: его дерзкому другу не стоит присутствовать при серьезном разговоре.

– Почему?

– Потому что отцу не понравилось бы его вызывающее поведение. Максвелл пытался убедить его отдавать все собранные для короля деньги шерифу.

– Максвеллы довольно влиятельный клан, не так ли? – задумчиво спросила Фиона. – Возможно, отцу стоит проявить большее понимание.

– Если бы ты почаще обращала внимание на то, что происходит вокруг, Фи, то поняла бы, почему наш отец так противится воле шерифа Максвелла. Ведь чем могущественнее его клан, тем больше мы будем от них зависеть. Если мы станем подчиняться каждому их приказу, они начнут требовать от нас все больше и больше. Кузина Дженни говорит: нужно понимать, что именно оказывает влияние на нашу жизнь и благосостояние. Ты ведь знаешь, что она разбирается в этом гораздо лучше нас.

– Вам с Дженни это нужно, а мне нет, – возразила Фиона. – Я с радостью повидаюсь с ней, когда мы поедем в Торнхилл на Пасху. Она уже стала баронессой. Станешь баронессой и ты. Мне же на это нечего рассчитывать.

Майри вздохнула:

– Никто не знает своего будущего, Фи. И я очень жалею, что отец так и не счел нужным обучить нас всему тому, чему обучил Дженни ее отец. Если твоя мать так и не родит нашему отцу наследника, сомневаюсь, что смогу управлять поместьем должным образом.

– Ну и тяжелая же тебя ждет участь, – поморщившись, произнесла Фиона.

Майри прищурилась, уловив в голосе сестры сарказм. Поймав на себе ее взгляд, Фиона поспешно добавила:

– Я действительно считаю, что тебе придется нелегко. Всем нам было бы лучше, если бы отец оставил попытки обзавестись сыном и провозгласил наследницей тебя. Но подумай обо мне!

Майри даже не попыталась скрыть веселье, охватившее ее при этом замечании сестры.

– Полагаешь, тебе придется еще тяжелее?

– Конечно! Только представь: ты унаследуешь титул отца и все его земли, мне же достанется лишь приданое матери.

– Всего лишь наш чудесный дом, прилегающие к нему земли и внушительная сумма денег на содержание всего этого, – произнесла Майри. – Бедняжка Фи! И все же, как бы там ни было, не выйдет ничего хорошего, если ты станешь поощрять этого Уилла Джардина.

– Но мы никогда не встретим подходящих молодых людей. Кроме того, мне нравится Уилл Джардин!

Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сорваться, Майри произнесла:

– О Господи, мы говорим о человеке, вся семья которого крайне неблагонадежна. Джардины давным-давно объединились с англичанами против всех нас, а теперь спокойно взирают на то, как англичане захватили Лохмабен – древнюю резиденцию короля и самый неприступный замок Аннандейла.

– Но ведь Максвеллы поступили так же!

– Верно. Однако вспомни, как обошелся с тобой Уилл Джардин. Неужели тебе действительно может понравиться мужчина, столь неучтиво обращающийся с женщиной благородного происхождения... с любой женщиной? Он вел себя крайне неучтиво и даже грубо!

– Да плевать мне на учтивость! Мне он показался занятным и очень привлекательным. Более красивого мужчины мне еще не доводилось видеть.

А вот с этим утверждением Майри готова была поспорить, потому что считала Роберта Максвелла гораздо более привлекательным. Но как девушка благоразумная, она не считала возможным сравнивать этих двух молодых людей, поэтому просто сказала:

– Может, и так, но должна тебя предупредить, что рано или поздно Уильям станет похож на своего отца. У мужчин так зачастую происходит. Ты когда-нибудь видела старого Джардина?

Фиона сдвинула брови.

– До сегодняшнего дня мне не приходилось видеть ни одного представителя этого семейства.

– Однажды – мне было тогда двенадцать лет – он приезжал сюда, чтобы выразить свое недовольство по какому-то поводу. Так вот, мне сразу бросились в глаза его похожий на луковицу красный нос, крошечные глазки и огромный живот. Возможно, его нос покраснел от злости, а вот поросячьими глазками и неимоверной толщиной его наверняка наградила природа.

– Спасибо за информацию, но своему мужу я не позволю заплыть жиром, – самонадеянно заявила Фиона. – А почему старый Джардин злился?

– Не знаю, – ответила Майри. – Я увидела его лишь мельком, а потом отец отослал меня прочь. Но что бы ни привело его к нам в дом, отец быстро с ним разобрался.

Внезапно в глазах Фионы вспыхнули озорные искорки, и она спросила у сестры:

– Как думаешь, останется Роберт Максвелл на ужин?

Майри округлила глаза.

– Он уже уехал, Фи. Кажется, он собирался в Эплгарт. Пошел дождь, и он вряд ли успеет добраться до Дамфриса засветло.

Оказавшись в Спедлинс-Тауэре – оплоте клана Джардинов в Эплгарте, – Роб прежде всего переоделся, а уж затем присоединился к своему другу, ожидающему его в большом зале.

– Выпей виски – согреешься, – предложил Уилл.

Налив из кувшина янтарного напитка, он исподлобья посмотрел на друга.

– Данвити согласился?

– Нет, но я на это и не надеялся, – ответил Роб, с благодарностью приняв у Уилла кубок и подойдя поближе к камину.

Проскакав весь путь до замка друга под проливным дождем, он промерз до костей. Однако виски и тепло камина сделали свое дело и Роб начал отогреваться.

Вскоре в зал вошел отец Уилла, известный в округе как старый Джардин. Пожав Робу руку, он произнес:

– Готов побиться об заклад, ты ничего не добился от Данвити.

– И окажетесь правы, сэр, – спокойно ответил Роб.

Хозяин дома усмехнулся:

– От меня ты тоже ничего не получишь, хоть мы и друзья.

– Знаю.

В данный момент Джардины были союзниками Максвеллов, но Роб знал, что они с легкостью переметнутся на другую сторону. Во всяком случае, в отношении уплаты пошлины королю старый Джардин был солидарен с жителями Аннандейла.

– Нам с Данвити делить нечего. Да и вообще он вполне миролюбивый человек, – продолжал тем временем старый Джардин.

– Мир – это хорошо, сэр, – согласился Роберт. – И не стоит лишний раз его нарушать. Менее всего нам нужна война с соседями.

– Верно, – согласился Джардин. – Данвити ведь дружит с лордом Галлоуэем и Дугласом Торнхиллом, и каждый, кто тронет его хоть пальцем, рискует навлечь на себя их гнев. А мне вовсе не хочется иметь дела с Дугласом.

– Этого не хочется никому, – ответил Роб.

Трейлингхейл располагался в Галлоуэе, и у его жителей были веские основания называть своего хозяина Мрачным Арчи.

– Да, но у Джардинов тоже сильные союзники, – вступил в разговор Уилл.

– И среди них мы, Максвеллы, – миролюбиво произнес Роб. – Но ты же не станешь ссориться с Данвити. Тем более что с одним из них ты уже почти подружился.

– И с кем же именно? – прищурившись, спросил у сына Джардин.

Уилл пожал плечами:

– Да так, с одной девчонкой, па. Ничего серьезного, хотя, должен признаться, она лакомый кусок. Ты уезжаешь утром, Роб, не так ли?

Роберт с радостью переменил тему на более безопасную. После ужина он пожелал хозяевам спокойной ночи и отправился в отведенную ему комнату. Впрочем, в Дамфрис ему возвращаться тоже не очень хотелось.

Он собрал информацию о землевладельцах Аннандейла. Но Алекс надеялся, что Робу удастся убедить Данвити и остальных подчиниться власти шерифа.

Роб же по-прежнему был уверен, что это под силу лишь вооруженной до зубов армии. И Максвеллы, без сомнения, соберут ее, если потребуется. Впрочем, остальные тоже не останутся в долгу. Тот же Мрачный Арчи, например, может объединиться со своими родственниками. И только одному Господу Богу ведомо, чем закончится это противостояние.