Счастье под угрозой

Глава 8

Майри смотрела на пол, где вперемешку валялись остывшие куски жирной баранины, ломти хлеба и раздавленная малина. Какой бес в нее вселился? Зачем она швырнула вслед Максвеллу поднос с едой?

С того самого момента как этот негодяй привез ее в замок, Майри сама себя не узнавала. Ведь она никогда не была столь импульсивной.

Майри вздохнула, жалея о том, что не может оставить все как есть.

Ее выходка оказалась напрасной.

– Лучше бы я швырнула все это ему в лицо, – пробормотала девушка и улыбнулась собственным мыслям.

Интересно, как бы Максвелл поступил, если бы она метнула в него поднос, когда у нее впервые возникло такое желание?

Опасные мысли. Если бы Майри попыталась бросить вызов мужчине, который был гораздо выше и сильнее ее, это означало бы лишь одно: она сошла с ума. И наверное, так и было. Ибо чем еще объяснить это странное желание бросаться вещами в человека, которого, по мнению окружающих, она должна бояться?

На самом деле все просто. Роберт Максвелл не внушал страха, но зато с легкостью пробуждал в душе Майри гнев. Что, как не гнев, заставило ее швырнуть в него стул? И Максвелл действительно заслужил это своим нахальным заявлением о том, что Майри наверняка сочтет свою тюрьму «удобной».

А вот поднос с едой она швырнула, повинуясь какому-то глупому ребяческому порыву. Но слишком уж невыносимо было видеть, как Максвелл выходит за дверь, в то время как она сделать этого не могла.

Он сказал, что не верит, будто она никогда ничем ни в кого не бросалась, и благодаря этому провокационному заявлению рука Майри все еще лежала на подносе, когда Роберт наклонился, проходя в дверь. Вид сзади был настолько заманчивым, что удержаться от броска было выше ее сил.

Роберту Максвеллу просто повезло, что он захлопнул дверь в тот самый момент, когда в него полетел поднос. Майри задумалась, почему Максвелл вдруг решил наклониться.

Однако раньше утра его об этом все равно не спросишь, поэтому Майри принялась убирать комнату. Еду, разбросанную по полу, собрать нетрудно, однако ее тюремщик не забрал с собой посуду. Она все еще стояла на столе, включая кувшин с ячменным напитком и кубки.

Майри решила оставить все на своих местах, потому как не знала, что со всем этим делать. Разве что выбросить в море. Она решила закрыть ставни на случай дождя. Но подойдя к окну, поняла, что беспокоиться не стоит. Ветер стих, а безоблачное небо усыпано мириадами ярких звезд. Окно было достаточно широким и позволяло просунуть в него не только голову, но и плечи, что Майри и сделала. Раз уж ей придется оставаться пленницей, так пусть хоть какая-то часть ее побывает ненадолго на свободе.

Улыбнувшись собственным мыслям, вот уже в который раз принявшим столь неожиданный поворот, Майри вдохнула полной грудью холодный ночной воздух, немного полюбовалась на звезды, а потом отправилась готовить себе постель. Несмотря на то что ей не хватало помощи служанки, Майри была рада возможности немного поразмышлять в одиночестве.

Она сняла юбку и тунику. У изголовья кровати стоял подсвечник. Задув две из трех зажженных Робертом свечей, Майри воткнула третью в подсвечник и откинула полог. Ее тут же окутало мягкое тепло.

Кровать была гораздо больше тех, к которым она привыкла, и гораздо роскошнее. Опустившись на нее, Майри поняла, что слуги положили несколько пуховых перин и толстое одеяло. Дома Майри укрывалась одним тоненьким одеялом. Исключение составляли лишь очень холодные зимы, когда ей выдавали дополнительный шерстяной плед. Многочисленные подушки оказались невероятно пышными и мягкими, а тепло исходило от каменной стены, возле которой располагалась кровать. Очевидно, эта стена была общей с кухней, поэтому тепло поднималось по ней вверх. Чтобы сохранить его, задергивать полог было не обязательно, что немало порадовало Майри. Она и так была пленницей, поэтому не хотела лишний раз напоминать себе об этом. Ставни она тоже оставила открытыми. Ну кто мог ей помешать? Разве что мотылек или орел. Ни того ни другого она не боялась.

Растянувшись на мягкой перине и натянув до подбородка легкое, но очень теплое одеяло, Майри вдруг ощутила, насколько истощена эмоционально, и приказала себе тщательно обдумать все, что узнала о своем тюремщике, и попытаться решить, как защититься.

А в следующий момент ее разбудили звуки, доносящиеся от двери.

Майри ошеломленно открыла глаза и увидела, что в окно льется солнечный свет, оставляя на полу золотистую дорожку. Она также заметила несколько блестящих пятен, оставленных упавшей с подноса бараниной, которые не вытерла вчера.

Дверь распахнулась, и внимание Майри тут же привлек бело-рыжий шар, следом за которым шел ее заклятый враг.

Роб остановился на пороге, увидев, что на столе все еще стоит посуда с остатками вчерашнего ужина. Он совсем забыл о ней. Просто велел собрать еще один поднос с едой для гостьи, после того как позавтракал сам.

Поняв, что застал Майри врасплох, Роберт извинился и произнес:

– Я думал, вы давно уже встали. Боюсь, я совсем забыл про ужин. Просто привык, что за мной всегда убирают. Мне стоило прислать кого-нибудь или самому забрать поднос с посудой.

Однако Майри не удостоила его взглядом, и Роберт, нахмурившись, решил, что она не захочет с ним разговаривать.

Но в этот момент Майри посмотрела на него, и в ее глазах вспыхнул огонь. Ее совсем не смутил тот факт, что она все еще лежит в постели и Роберт смотрит на нее.

– О, да вы привели с собой помощника, чтобы справиться с царящим здесь беспорядком, – произнесла она. – Только боюсь, ему станет плохо, если он съест слишком много.

Обернувшись через плечо и заметив забравшегося на стол котенка, Роберт еле слышно выругался и поспешил снять разбойника на пол. Поднос, как и накануне вечером, он поставил на скамью.

Котенок, поглощая еду с неимоверной скоростью и не поворачивая головы, искоса взглянул на своего хозяина. Когда же Роберт схватил его, котенок зашипел и принялся отчаянно вырываться.

Подав рассерженное извивающееся животное Майри, Роберт произнес:

– Вот, подержите его, пока я здесь приберусь. После этого мы с ним оставим вас одеваться и завтракать.

Майри взяла в руки котенка, а Роберт, отворачиваясь, предупредил:

– Осторожно, маленький дьявол кусается.

– Да нет, вы просто на него наговариваете, – протянула Майри. – Ты такой красивый и пушистый. Я не верю, что ты можешь укусить того, кто этого не заслуживает. Как его зовут?

– Я зову его «кот», Гибби называет «маленький дьявол». И он действительно кусается, пусть вас не обманывает его невинный облик.

До слуха Роберта донеслось мерное урчание, и когда он оглянулся, Майри сидела, откинувшись на подушки, а котенок лежал у нее на груди. Подложив под мордочку лапки, он с обожанием смотрел на девушку и громко мурлыкал, когда она гладила его своими изящными пальцами.

А потом Майри тепло улыбнулась Роберту, и молодой человек почувствовал, что тает.

– Можно, он останется со мной? – тихо попросила она.

– Если он согласен, пожалуйста, – ответил Роб и принялся убирать со стола.

Лучше бы они с Майри встретились при других обстоятельствах. И еще лучше, если бы она не была дочерью Данвити.

Вновь мысленно обозвав себя глупцом, Роб смахнул остатки вчерашней пищи на поднос полотенцем, которым Майри, очевидно, вытирала пол, и вынес все в коридор.

Вернувшись, он поставил на стол поднос с завтраком.

– Я принес хлеб и эль, ячменную кашу, немного молока и пару яблок, – сказал Роб. – Я не знаю, что вы обычно едите на завтрак, но если вы мне скажете, в следующий раз я принесу другую еду.

– Вы слишком добры, сэр, – произнесла Майри.

Роберт смерил девушку взглядом:

– Радуйтесь, что убрали вчера за собой, а то увидели бы, каким «добрым» я могу быть. Впрочем, убрались вы не слишком хорошо. Я едва не поскользнулся на жирном пятне, когда вошел.

– И поделом, – проворковала Майри. – Падение прибавило бы вам ума.

Майри не смотрела на Роберта, когда говорила, и тот улыбнулся: уж больно потешно она выглядела. Произносила грубости тихим ласковым голосом, каким разговаривала с котенком, не перестающим урчать. Впрочем, оказавшись в соблазнительной ложбинке между ее грудями, заурчал бы кто угодно.

Майри продолжала гладить котенка, совершенно не обращая внимания на Роберта.

– Миледи.

Майри подняла глаза, и ее брови вопросительно взметнулись.

– Не слишком благоразумно с вашей стороны дразнить того, в чьей власти вы находитесь.

– В самом деле? – Майри нахмурилась. – Но еще более неблагоразумно обращаться со мной так, как вы, Роберт Максвелл. Что вы собираетесь делать дальше? Держать меня в этой комнате до тех пор, пока не получите то, ради чего меня похитили? И сколько времени это, по-вашему, займет?

– Зависит от вашего отца, – ответил Роберт.

– В таком случае я останусь здесь навечно, – вздохнула Майри. Котенок завозился, и она добавила уже мягче: – Поверьте, сэр, мой отец вовсе не из тех, на кого можно воздействовать угрозами. Он добрый, миролюбивый человек, но иногда проявляет удивительное упрямство. Угрозы лишь разозлят его и заставят действовать наперекор вашим требованиям.

– Глупости, – возразил Роб. – Ни один человек не станет рисковать благополучием родной дочери. Тем более такой, как вы. Вы нарочно преуменьшаете свою ценность для отца, чтобы меня разубедить.

– Я непременно разубедила бы вас, если бы могла, – призналась Майри. – И основательно поколотила бы, потому что всего за один день вам удалось разозлить меня сильнее, чем кому бы то ни было. Я даже и не предполагала, что способна вести себя так, как вела вчера. Кроме того, вы лишили меня ощущения настоящей свободы, которое я впервые испытала со дня возвращения в Аннан-Хаус из Данвити-Холла.

– Разве вы не можете делать все, что вам заблагорассудится, Аннан-Хаусе?

– Нет. С тех самых пор как Максвеллы пригрозили отобрать у нас земли, моя мачеха боится, что их войско в любой момент может на нас напасть. И ничто не может убедить ее в том, что напасть внезапно им не удастся. А то, что вы с такой легкостью сумели меня похитить, лишь подтвердит ее опасения, – с горечью произнесла Майри.

– Всегда неприятно, когда те, в чьей власти мы находимся, оказываются правы, не так ли? – произнес Роб, и на его губах заиграла улыбка.

Однако вместо ожидаемого ответа Майри долго смотрела на него и лишь потом спросила:

– Вы тоже испытывали нечто подобное?

– Да, и довольно часто, – признался Роберт. – Слушать, как мой брат...

– Кто эта леди? И почему вы находитесь в ее спальне, когда она все еще лежит в кровати? Мне кажется, Сама этого не одобрит.

Резко развернувшись и заметив в дверях неодобрительно взиравшего на него Гибби, Роберт рявкнул:

– Кто, черт возьми, позволил тебе сюда войти?

– Никто, – ответил мальчишка, в глазах которого по-прежнему читалось неодобрение. – Я искал вас, а когда не нашел в вашей спальне, услышал, как вы разговариваете этажом выше. Вот я и поднялся. Отнести этот поднос на кухню?

– Да, – ответил Роберт. – А потом жди меня внизу.

– И все же кто эта леди? – не унимался Гибби. – И... Ну и ну! Вы это видали? Маленький дьявол ее не кусает!

Котенок, не переставая мурлыкать, блаженно растянулся у девушки на груди. Более того, он перевернулся на спину, и теперь Майри почесывала его пушистое белое брюшко. Малыш, казалось, насмехался над Робертом, всем своим видом говоря: «Только погляди на меня, приятель».

– Ты, должно быть, Гибби, – с улыбкой произнесла Майри.

– Верно. А вы, должно быть, ведьма, – с благоговейным страхом взирая на Майри, ответил мальчик. – Вы знаете мое имя и околдовали этого дьявола.

– Я не ведьма, – произнесла Майри. – А имя твое знаю потому, что твой хозяин рассказал мне о тебе и твоем страхе перед этим, как ты выражаешься, «маленьким дьяволом». Видишь, он не такой уж злой, если обращаться с ним по-доброму.

– Я вообще к нему не подхожу, – решительно сказал Гибби. – И нипочем не стану брать в руки кошек, особенно тех, что съедят тебя и не подавятся. Так что будьте осторожны, миледи.

– Забирай-ка поднос и ступай прочь, – обратился к мальчишке Роб.

– Вы так и не сказали мне ее имени. Ведь должен же я как-то ее называть, разве нет?

Майри с вызовом посмотрела на Роба: какую еще ложь он придумает?

– Ты станешь называть ее «миледи», – сурово произнес Роберт. – А еще я запрещаю тебе рассказывать о ней кому бы то ни было, если не хочешь расплачиваться потом за свою болтливость.

Поймав на себе взгляд Роберта, Гибби помялся, а потом спросил:

– А что, если Сама спросит, когда приедет сюда? Я не стану ей лгать и вам не советую.

– Я и не собираюсь, – произнес Роберт. – А теперь ступай прочь.

Мальчишка не стал больше спорить. Он подхватил поднос и побежал вниз, на кухню.

Роберт смотрел вслед Гибби, раздумывая, к каким последствиям может привести знакомство этого несносного мальчишки с прекрасной пленницей.

– А кто такая Сама?

– Моя бабушка, – ответил Роберт, медленно поворачиваясь к Майри.

– Та, кому раньше принадлежал этот замок?

– Да, она. Вообще-то ее зовут Арабелла Карлайл, леди Келсо. Бабушка по линии отца умерла еще до моего рождения.

– Она едет сюда?

– Я полагаю, вы спрашиваете о той, что еще жива?

– Да, – ответила Майри и улыбнулась. – Теперь мы квиты в том, что касается правильности речи, сэр. Мальчик сказал, что она приедет.

И тут же голову ему оторвет, едва только узнает, что он удерживает в плену благородную леди.

Прогнав прочь неприятные мысли, Роберт произнес:

– Она сказала, что, возможно, приедет погостить, когда вверяла моим заботам котенка и мальчишку. Бабушка часто это обещает, но не видела Трейлингхейл с тех самых пор, как его унаследовал я. Думаю, она просто боится, что я изменил его до неузнаваемости.

– И на то есть основания?

– Нет. Я сделал лишь то, что, по моему мнению, должно ей понравиться, – сказал Роберт. – Мальчишкой я был очень счастлив здесь. Сюда я мог сбежать из дома на некоторое время.

– Вам это было необходимо?

Роберт пожал плечами:

– Всем подросткам это бывает необходимо.

– Жаль, что такого убежища не было у меня, – вздохнув, произнесла Майри.

На что Роберт ответил:

– Теперь оно у вас есть.

Майри смотрела на него, не в силах поверить собственным ушам. Как он может сравнивать ее пребывание в замке под названием «Трейлингхейл» с его визитами к бабушке с дедушкой?

Поймав на себе взгляд Майри, Роберт покаянно покачал головой:

– Я понимаю, что это совсем разные вещи, но я не кривил душой, когда говорил вам вчера о своем намерении устроить вас здесь как можно комфортнее. Я также понимаю, что не смогу удерживать вас здесь до тех пор, пока ваш отец не предпримет каких-либо действий. Менее всего я хочу, чтобы разразился грандиозный скандал. Трейлингхейл место уединенное. Мои люди умеют держать язык за зубами. Но чем больше народу знает о вас, тем выше риск разоблачения. Надеюсь, ваш отец подчинится моим требованиям незамедлительно, узнав о похищении.

– Даже не надейтесь, – произнесла Майри. – Он уехал на север и не вернется раньше чем через неделю.

– Когда он уехал?

– Несколько дней назад.

– Сколько именно? Только не надо делать вид, что не помните.

– Три, если не считать сегодняшнего дня. Только он никогда не возвращается вовремя.

– Я подожду, – произнес Роберт. – В ближайшее время весть о вашем пребывании здесь вряд ли распространится по долине. Так что я не тороплюсь.

– А я-то думала, что это вопрос жизни и смерти, – фыркнула Майри.

– Так оно и будет, – произнес Роб. – Но думаю, Алекс не станет ничего предпринимать вплоть до Пасхи.

Он не захочет оскорблять чувства верующих, развязав войну во время поста.

– Но к Пасхе я должна быть дома! – воскликнула Майри. – Мы собирались навестить кузину Дженни и сэра Хью Дугласа Торнхилла и сходить вместе с ними в церковь в Пасхальное воскресенье.

– Значит, нужно сделать так, чтобы к тому времени все закончилось, – спокойно сказал Роб.

– А вы уверены, что ваш брат станет ждать? Он настолько религиозен?

Роберт пожал плечами:

– Не более любого другого жителя пограничных районов. Но он считается с мнением людей. Для многих из них Пасха самый святой праздник. Впрочем, все мы начинаем считать себя верующими, когда нам это выгодно или из страха перед смертью. Почти все жители приграничных земель отправляются в церковь, чтобы отпраздновать Рождество и Воскресение Христово. Все молятся перед тем, как вкусить мяса. У некоторых есть даже свой собственный священник.

У отца Майри тоже был священник. А по воскресеньям ее семья посещала церковь в Аннане. Но в отличие от жителей приграничных земель, о которых только что говорил Максвелл, отец Майри почти не обращал внимания на то, что творится за пределами его вотчины. Папа римский и его величество король находились слишком далеко, чтобы доставить ему какие-либо хлопоты.

Майри вспомнила шпиль церкви, который видела, когда плыла на лодке. Интересно, отвезет ее туда Максвелл, если она, к примеру, захочет помолиться? Но чем больше она с ним разговаривала, тем больше убеждалась: он считает, что просто обязан действовать именно так, а не иначе. И скорее всего он не позволит, чтобы Майри заставила его свернуть с намеченного пути.

– Вам действительно так важно, чтобы мне было удобно? – спросила девушка, продолжая почесывать пушистое брюшко котенка и наслаждаясь его громким урчанием.

Его глаза были закрыты, а дыхание стало спокойным и размеренным. Очевидно, он безмерно доверял своей новой знакомой.

– Я ведь уже сказал вам. И все же мне кажется, что вы до сих пор питаете надежду убедить меня позволить вам делать то, чего я не могу вам позволить.

– Если я останусь в этой комнате, то непременно сойду с ума, сэр. Поверьте, я не лгу. Думаю, мое вчерашнее поведение оказалось всего лишь реакцией на потерю той призрачной свободы, которой я обладала. Вы сказали, что не верите мне, но клянусь вам, я никогда ни в кого не кидалась. Даже подушками.

Майри показалось, что в глазах Роберта заплескалось веселье. Впрочем, она была в этом не уверена.

И тут в голову Майри пришла мысль, от которой она почувствовала себя уязвимой и совершенно беззащитной. До этого самого момента она не ощущала ничего, кроме вспышек ярости. Майри воспринимала Роберта Максвелла не как мужчину, а скорее как брата, если бы таковой у нее был, хотя и испытывала в его присутствии некоторый дискомфорт.

Блеск в глазах Максвелла пропал также внезапно, как и возник, и он сухо спросил:

– Так что, миледи? Что вы хотите, чтобы я для вас сделал?

Все еще отчетливо осознавая, что на ней надета лишь тонкая сорочка, а одеяло, соскользнув, приоткрыло верхнюю часть груди, Майри набрала полную грудь воздуха, а потом медленно выдохнула, чтобы успокоиться.

Максвелл подошел ближе, и ощущение стало еще более острым.

Слова вдруг застряли у Майри на языке, а от близости мужчины тело закололо мириадами иголочек.

– Уходите, – вымолвила девушка. – Я хочу одеться и позавтракать.

– Но я хотел бы знать...

– Уходите!

Роб замер и, вскинув голову, изучающее посмотрел на Майри.

Котенок вскочил на лапки на ее груди. Когда же Роб сделал еще один шаг по направлению к кровати, зрачки котенка сузились, а спина выгнулась. Однако шипеть он не начал.

– А моего защитника можете оставить, – произнесла Майри, и комичность ситуации отчасти сняла напряжение.

– Хорошо, – произнес Роб и, больше не говоря ни слова, вышел.

Майри услышала лязг металла, означающий, что ее снова заперли, и досадливо поморщилась. Несмотря на то что после ухода Максвелла испытала облегчение, она с нетерпением ждала его возвращения. Только после того как оденется.

Роберт не понял, что произошло. И раньше в присутствии Майри его охватывали странные ощущения сродни тем, что он испытывал всякий раз в открытом море в преддверии грозы.

Когда он был рядом с Майри, они накатывали на него, подобно приливу, и готовы были нанести ему удар, когда он менее всего этого ожидал. И когда это происходило, малейшая перемена в настроении Майри могла согреть его или вызвать напряжение во всем теле.

Роберт обратил внимание на это явление еще тогда, в доме у Данвити. Тогда ему показалось, что все его чувства и ощущения связаны лишь с Майри. Ему показалось, что, кроме них двоих, нет никого больше в целом свете. Одним своим присутствием эта девушка производила на него ошеломляющее впечатление.

Роберт не сомневался, что, узнав о пропаже дочери, Данвити поведет себя именно так, как он и предрекал.

Наблюдая затем, как Майри гладит котенка, как околдовывает этого маленького дьявола своими чарами, Роберт чувствовал себя таким же околдованным. Он не мог оторвать глаз от ее тонких изящных пальцев. Он почти ощущал их прикосновения и даже завидовал этому проклятому коту.

Улыбка Майри тоже обладала колдовскими чарами. Глядя на то, как она ласкает котёнка, слушая ее напевный, убаюкивающий голос, Роберт почти забыл о том, что она его пленница. Именно поэтому он повел себя как настоящий глупец, когда она с тоской сказала, что тоже желала бы иметь убежище, каким для Роберта являлся Трейлингхейл.

А потом Майри вновь заявила, что хоть и бросила в него стул, ничего подобного доселе в своей жизни не совершала. Роберт поверил ей, и в этот момент связь между ними стала вдруг такой сильной, что он не смог отвести от Майри взгляда. Словно их обоих окутала какая-то волшебная паутина.

Роберта вернул к реальности котенок, поставивший лапку на восхитительную округлую грудь девушки, выглядывавшую из-под одеяла. Когда же Майри прогнала его, а котенок вскочил на лапы, готовый ее защищать, Роберт не нашелся что сказать.

Он был рад оставить с Майри маленького разбойника. А когда он выходил, лишь звяканье засовов напомнило ему о том, что нужно запереть дверь.

Не то чтобы он не мог держать ее взаперти бесконечно. Просто одно дело – строить планы, и совсем другое – претворять эти планы в жизнь.

Роберт понял это, когда Майри спросила его о том, чем будет занимать себя все это время. Он постарался представить на ее месте себя. И в самом деле? Как бы он стал коротать время, сидя взаперти? Он определенно сошел бы с ума. Майри по крайней мере может укоротить юбку и остальную одежду. Ну а что потом?

Падение Майри напугало его, и ей просто повезло, что Роберт не схватил ее за плечи и не встряхнул как следует. Только необходимость закрыть ставень помогла ему не потерять над собой контроль, и теперь он надеялся, что Майри достанет ума укоротить эти проклятые юбки. Он знал, что его бабка выше, но не предполагал, что настолько.

Роберт не мог представить себя занимающимся рукоделием, не говоря уже о том, чтобы шить часами. Наверняка подобное занятие в конце концов наскучит даже женщине.

Роберт решил дать Майри время, чтобы одеться и позавтракать. А потом он вернется и обсудит с ней возникшие проблемы. С ней было поразительно легко разговаривать, и ей, кажется, тоже нравилось разговаривать с ним... но еще больше швыряться в него различными вещами.

И все же Майри придется забыть о подобных выходках, пока они не вошли у нее в привычку. Ни один мужчина не станет терпеть подобное обращение слишком долго.

Роберт вошел в большой зал как раз в тот самый момент, когда Гибби швырнул палку собаке. Пес бросился за ней и, врезавшись в поленницу дров, лежавшую рядом с камином, едва не отправил всю ее в огонь.

– Подойди сюда, Гиб, – позвал его Роберт.

Мальчик повиновался, настороженно поглядывая на Роберта.

– Хотите, чтобы я что-то сделал для вас, хозяин? – спросил он.

– Да, – ответил Роб. – Убери отсюда этого пса, если собираешься играть с ним в палку. Если увидишь Фина Уолтерса, передай, что я хотел бы поговорить с ним. Я буду в конюшне.

– Да, хорошо, я непременно его разыщу.

Широко улыбнувшись и кликнув пса, Гибби понесся по лестнице вниз.

Роб последовал за ним, позволив своим мыслям бесконтрольно роиться в голове до тех пор, пока не решит, что именно предпринять.

Управляющий нашел Роберта в конюшне, где тот обсуждал с одним из конюхов необходимость покупки новой упряжи у кожевника в Керкудбрайте.

– Дельное предложение, – согласно кивнул Роберт. – Скажи об этом Уолтерсу, и если он не возражает... А, вот и ты, Фин. Конюх говорит, что нам нужна новая сбруя, так что реши, сколько именно нам нужно, и помоги ему заказать ее. Но сначала я хотел бы кое-что с тобой обсудить.

Уолтерс кивнул широко улыбающемуся конюху, когда Роб добавил:

– Идем на улицу.

Когда они оказались вне пределов слышимости, Роберт произнес:

– Ради всего святого, не смотри на меня так, словно я собираюсь тебя покусать. Мне прекрасно известно, что ты знаешь все о конской сбруе. У меня возникли кое-какие трудности, и я думаю, что ты сможешь мне помочь. Но прежде ответь, как там Гибби?

– Он славный парень. Моя Дора просто души в нем не чает, поэтому мне то и дело приходится проявлять строгость. Но мальчишка пришелся нам по душе.

– Это хорошо, потому что мне было бы ужасно неловко снова просить тебя о помощи, после того как я взвалил на тебя заботу об этом бесстыднике.

– Помилуйте, сэр, если бы он и был таковым...

– Нет, просто он слишком откровенен и говорит то, что думает. Не стоит пытаться его изменить. Его очень легко приструнить одним взглядом или словом.

– Не сомневаюсь, что это вам под силу, сэр, – произнес управляющий, подмигнув хозяину.

– Ну и кто из вас двоих более бесстыжий? – спросил Роб, а когда Уолтерс улыбнулся, продолжил: – Дело в том, что мне нужна женщина, Фин.

Брови управляющего удивленно взметнулись вверх.

– Только мне кажется, тут вы и без моей помощи обойдетесь. Найдется немало девушек, которым вы придетесь по нраву.

– Да не для меня. А для леди, которую я привез вчера в замок.

Уолтерс понимающе кивнул:

– Не стану вас обманывать, сэр, говоря, будто мне нет до этой леди никакого дела. И мне до сих пор любопытно, кто она такая. Так что за женщина вам нужна?

– Добрая воспитанная девушка. Такая, как сестра твоей жены, Энни.

– Вы хотите, чтобы Энни переехала жить в замок?

– Да. На то время, пока леди будет здесь гостить, – ответил Роберт, тщательно подбирая слова.

– Я скажу вам так, сэр: очень уж мне все это не нравится. И моей Доре тоже. Энни хорошая, послушная девочка, но ей всего пятнадцать лет. Негоже, чтобы она прислуживала...

– Нет-нет, – поспешил разуверить управляющего Роберт. Он слишком тщательно подбирал слова, вот Уолтерс и подумал невесть что. – Ее милость мне не любовница.

– Ее милость! Прошу прощения, сэр, но о чем вы только думали?

– Исключительно о необходимости поступить именно так, а не иначе. И поверь, я не сделал с ней ничего такого, о чем ты сейчас подумал. Ей просто нужна служанка. Как думаешь, Энни согласится? Тот факт, что она твоя родственница, послужит ей здесь надежной защитой.

– Она наверняка согласится. Энни давно надеется на то, что вы женитесь и наймете на работу служанок... Но как же быть мне, господин? Вы не говорили, что останетесь в Трейлингхейле. А если леди пробудет здесь недолго...

– Она будет гостить здесь до тех пор, пока это необходимо, – пояснил Роб. – Но поскольку я ничего не знаю наверняка, мне не хотелось бы, чтобы ее пребывание здесь стало предметом сплетен.

– Наши люди умеют держать язык за зубами. Так было, когда Сама еще жила здесь, сэр, – произнес Уолтере. – С тех пор мало что изменилось. Но вот за жителей деревни Сенвик и их соседей я не поручусь.

– Знаю, – сказал Роб. – И Парленд Доу скоро снова объявится в наших краях. Это прекрасный источник новостей из отдаленных графств, но позаботьтесь о том, чтобы присутствие в замке посторонней леди не стало для него очередной новостью.