Щегол

Глава 16

10 сентября 2512 по ЕГК.

…Дизельные двигатели мы проходили по истории технологий еще на первом курсе и достаточно поверхностно, поэтому я так и не понял, с какого перепуга это устройство работает в магической аномалии. Но забивать голову всякой ерундой было некогда, поэтому я прикипел взглядом к относительно небольшому речному кораблику, «внезапно» возникшему в поле зрения, и невольно вздохнул: да, он выглядел если не новым, то хорошо ухоженным, но был примитивен, как палка-копалка. «Восхитили» и тактико-технические характеристики этой посудины — она подошла к причалу с грацией бегемота и не смогла нормально замедлиться, из-за чего четверке дюжих мужиков, почти одновременно перескочивших на настил, пришлось поизображать древних бурлаков. Но в какой-то момент плавсредство, запоздало врубившее реверс движков, все-таки вернулось к месту швартовки, и на берег сошла еще одна партия пассажиров.

Вторая четверка отличалась от первой разве что кожаным шмотьем чуть более качественной выделки, одинаковыми головными уборами и холодняком в ножнах с серебряным тиснением. Зато двое последних деятелей, вне всякого сомнения, являлись дворянами. Ибо были упакованы не в кожу, а в бархат, не шли, а «плыли», смотрели на окружающий мир сверху вниз и общались со своими спутниками через губу. Кстати, тесаки имелись и у этих деятелей. Но, судя по всему, являлись не боевым оружием, а маркерами статуса.

Пока я разглядывал их прикид и анализировал особенности поведения, начались первые странности. Один из здоровяков, помогавших кораблику швартоваться, вдруг забросил канат на массивную корму, и посудина, взвыв дизелем, вдруг почапала вниз по течению, явно намереваясь заплыть в озеро. Потом восьмерка «простолюдинов» изобразила что-то вроде кабаньей головы, вытянула из ножен холодняк и по команде одного из аристократов поперли к усадьбе. А они окутались зеленоватым аналогом моего марева и вальяжно двинулись следом.

Сообразив, что это не Докукины, я мысленно хмыкнул и посмотрел вниз. На «страдальца», отпиравшего ворота. А буквально через минуту получил еще одно подтверждение своей догадки: как только правая створка сдвинулась с места, одна пара здоровяков резко дернула ее на себя, вторая в хорошем темпе сбила с ног, перевернула мордой вниз и качественно связала «дежурного по усадьбе», а две оставшиеся расстреляла «кавказцев», всадив в каждого по два «болта» из чего-то вроде наручных стрелометов!

«Страдалец» попробовал потрепыхаться: прохрипел пару предложений, в которых сообщил, к кому именно вломились «незваные гости», и чем грозит вторжение во владения рода Докукиных, применение насилия в адрес их человека и убийство их сторожевых псов. Но эта тирада никого не впечатлила — «аристократ» с седыми волосами и шрамом во всю левую щеку равнодушно пожал плечами и жестом приказал подчиненным рассыпаться по территории, а второй, помладше и повысокомернее, засунул руки в карманы штанов и толкнул ответную речь.

В которой дал понять, что Докукины обречены, ибо им вот-вот объявят межродовую войну и уничтожат!

Как ни странно, «страдалец» оказался неробкого десятка — восхитился нереальным героизмом «полного десятка», вызвавшегося штурмовать «самый важный объект» владений рода его хозяев, и язвительно поинтересовался, на какую награду рассчитывает каждый из «записных храбрецов».

«Младшенький» психанул, выбросил вперед правую ладонь и всадил в бедро «говоруна» что-то похожее на каменный шип. А после того, как пленник взвыл, расплылся в недоброй улыбке и заявил, что наградами их не обделят, ибо голова Петра Семеновича, который прибудет на эту заимку сегодня в ночь, стоит о-о-очень дорого!

Не знаю, кем являлась эта личность, но сторож рванулся в тщетной попытке разорвать пластиковые стяжки на запястьях, понял, что не вырвется, обложил «гостей» матерной тирадой и взвыл снова, получив каменный шип во второе бедро. А маг довольно оскалился и… предложил мужику не дурить. В смысле, оказать им, Левашовым, посильную помощь и заслужить пусть малое, но вознаграждение в комплекте с жизнью.

— О-о-о, дык вы Ли-и-ивашовы? — с какой-то странной интонацией спросил «страдалец», дождался подтверждения, уткнулся лбом в утоптанную землю, на мгновение напряг все тело и обмяк. Секунд на восемь-десять. Потом выгнулся в спине, посмотрел на своего обидчика, презрительно поморщился и… плюнул в него откушенной частью языка!!!

Я на несколько мгновений потерял дар речи, ибо не ожидал от любителя пожаловаться на жизнь такого поступка. А когда «младшенький», матерясь, стал втаптывать умирающего в землю, окончательно озверел — обновил все «баффы», сорвал с бедра кобуру с игольником и метнул в угол чердака, ужом выскользнул в слуховое окно, в очень хорошем темпе спустился на землю, в три рывка допрыгал до ближайшего здоровяка и атаковал. Магов. «Украсив» их сферами умиротворения. Потом «Катраном», выхваченным из ножен, перехватил глотку мужчины, которым прикрывался, убил еще двоих ледяными иглами и заметался по двору. Под невидимость вернулся сразу после того, как уронил оплеухой мага Земли и ослепил окоченением одного простолюдина. Как выяснилось, зря — второй маг ударил площадным навыком, превратившим воду, содержащуюся в воздухе, в крошечные кристаллики льда, и вернувшему меня «в реальность».

Не знаю, какой урон должна была наносить эта… ну, пусть будет вьюга, но мое марево разве что поцарапалось. Поэтому я увернулся от шести болтов, выпущенных «простолюдинами», всадил ближнему ледяную иглу под правый глаз, а дальнего, сорвавшегося в атаку с какой-то ковырялкой наперевес,

сначала остановил воздушным диском, а затем ослепил. Потом упал, нарвавшись на выходе из перемещения на что-то вроде ледяного копья, а буквально через миг вляпался левой ногой в… пусть будет каменный капкан.

От этих воздействий марево просело процентов на семьдесят-семьдесят пять, но пополнять его я уже научился, поэтому, восстановив плотность этого навыка, опрокинул обоих аристократов оплеухами и, не сумев сдвинуться с места, грохнул еще двух их подчиненных. Кстати, практически добравшихся до меня-любимого. Чем именно? Да все теми же ледяными иглами, ибо не смог нащупать игольник.

Само собой, уделил толику внимания и запаниковавшим «слепцам». Но уже после того, как вынужденно «поймал» по второму заклинанию от каждого из все еще трепыхавшихся дворян, снова восстановил просевшую защиту и на всякий случай обновил сферы. А когда положил последних простолюдинов и заметил, что «младший» аристократ, начав задыхаться, потерял контроль над капканом, сорвался в рывок.

Из перемещения вышел в полуметре от Ледовика, мазнул взглядом по его истончающейся защите, перехватил ножом тощую шею с острым кадыком и, прикрываясь без пяти минут трупом, помог его родичу побыстрее ощутить недостаток кислорода…

…Спасти «страдальца» не удалось. Нет, я успел прижечь обрубок языка угольком, позаимствованным в дровяной печи строения, над которым все утро курился дымок, но без толку — сердце мужчины, потерявшего слишком много крови, остановилось буквально через две минуты после того, как он пришел в сознание и нашел в себе силы вслушаться в мои объяснения. Нестись к схрону за портативным медблоком было бессмысленно — даже успей я притащить его до биологической смерти мозга умирающего, магофон… хм… Пятна сжег бы это устройство к чертовой матери. Навыками магического целительства — если такие вообще существовали — я тоже не владел. А небольшой опыт оказания первой помощи, полученный на соответствующих семинарах, увы, тут никак не катил. В общем, дождавшись, пока простолюдин с сердцем воина отойдет, я встал с колен, склонил голову в знак уважения к этой личности и представил, как развивались бы события, прихвати я с собой «Вепрь» и поработай им.

Выводы чуть-чуть успокоили не на шутку разбушевавшуюся совесть: да, я гарантированно положил бы «здоровяков» за считанные мгновения и, вполне возможно, сумел бы продавить защиты магов значительно быстрее, всадив в каждую по десятку-другому радиально-экспансивных игл. Но мог и нарваться. К примеру, не шокировав Седого с «младшеньким» начальным воздействием сфер умиротворения, попав в каменный капкан на первых мгновениях схватки и нахватав «входящего урона».

Нет, полностью я, конечно же, не успокоился, но смог переключиться в рабочий режим, придумал, как воспользоваться создавшейся ситуацией, и занялся реализацией своих идей. Начал с визита на чердак. А после того, как вернул игольник на законное место и спустился обратно, разул простолюдина с нужной комплекцией и размером ноги, снял ботинки, натянул трофейные сапоги и унес «ненужное» тело к реке. Само собой, не по дорожке, на которой остались бы «неправильные» следы, а по бордюрам и рывками. Там обзавелся новым шмотьем, по методике, не раз виденной в художественных фильмах, позаботился о том, чтобы труп не всплыл, утащил его метров на сто вниз по течению, занес поглубже в воду и вернулся обратно к пристани. А там почти час стирал одежду и белье.

Закончив с этим крайне неприятным, но жизненно необходимым делом, переоделся, обновил «баффы» и кружным путем добрался до схрона. На его углубление и сортировку своего имущества убил почти полтора часа. И почти столько же времени потратил на укладывание почти не полегчавшего рюкзака на дно здоровенной ямы, обработку его растворителем органики, закапывание, возвращение дерна на место и финальную маскировку местности.

Все это время пребывал в нешуточном напряжении, ибо понимал, что не застрахован от возвращения кораблика Левашовых или прибытия «Ласточки» Докукиных. Однако мои опасения не подтвердились — в тот момент, когда я добрался до пристани, на реке было пусто. Впрочем, расслабляться я не стал: еще раз продумал создаваемый слой легенды, протоптал две новые цепочки следов — за «убегавшего» десятого «незваного гостя» и за себя, мчавшегося следом — потом вынес со двора и выложил в ряд девять трупов нападавших, вроде как, дравшихся до последнего, закрыл ворота и занялся защитниками. Вернее, сначала обошел всю усадьбу и нашел ледник, а затем обмыл все три тела, перенес в помещение и отправился в дровяную баню.

Перед тем, как начать мыться, вытащил из «Наруча» огниво с трутом и разжег фитили керосиновых ламп.

Потом вдумчиво осмотрел трофейное шмотье на предмет поиска гербов и других знаков принадлежности к роду Левашовых, не нашел и придал кожаному костюму вид пострадавшего в схватке не на жизнь, а на смерть. Потом придал похожий вид рюкзаку-однодневке. Вернее, предельно добросовестно исцарапал пористым камнем, позаимствованным из каменки парилки, и в четырех некритичных местах пробил ледяными иглами. Удовлетворившись обновленным видом «вещмешка», проверил, не закрылась ли входная дверь, помылся в холодной воде, еще раз простирнул трофейное белье и шмотье, но уже с мылом, отжал не очень приятно пахнущую «кожу», натянул ее поверх потрепанного и жутко уродливого белья, посмотрел на себя в ростовое зеркало и решительно вышел под лучи заходящего солнца. Сушить одежду, изодранную «магическими навыками, зубами и когтями» стаи волков, вслушиваться в окружающий мир и обдумывать дальнейшие планы…

…Далекое тарахтение «мощного» дизеля раздалось в шесть сорок шесть вечера — естественно, по моим часам, выставленным очень приблизительно. Я, изрядно одуревший от размышлений о будущем, мгновенно переключился в рабочий режим, тяпнул боевой коктейль, вышел за ворота, отогнал от трупов вездесущее воронье, сел, привалился спиной к левой створке ворот и «устало» свесил голову на грудь. «Пришел в себя» минут через тридцать пять, когда тарахтение движка стало очень уж громким, открыл глаза, «заставил себя» повернуть голову на этот звук, наткнулся взглядом на суденышко с гордой надписью «Ласточка» на носовой части правого борта и «устало» поднялся на ноги.

К этому времени толпа человек из двенадцати, толпившаяся на палубе, заметила и меня, и трупы, поэтому пребывала в полной готовности к бою и ждала возможности высадиться на пристань. Правда, в момент касания на нее спрыгнуло всего семеро и, довольно толково рассредоточившись, рванула в мою сторону. Я поднял на уровень груди обе раскрытые ладони, подождал, пока до меня доберется самый шустрый, и мотнул головой на рядок из тел:

— Л-л-лева-ва-вашовы… Уби-и-ивали в-в-вашего ч-ч-челов-века… Я п-п-пытался п-п-помочь… Н-но с-с-смог д-д-допросить… то-то-о-олько умира-а-ающего…

— Левашовы⁈ — потемнев взглядом, переспросил он и задал дурацкий вопрос: — Ты уверен⁈

Я утвердительно кивнул и поморщился. Вроде как от головной боли. И продолжил косить под заику:

— О-о-они са-а-ами п-п-предста-а-авились. К-к-ка-а-агда п-п-предлалали е-е-ему п-п-предать га-а-аспадина…

Здоровяк с бычьей шеей с хрустом сжал кулаки:

— А он?

— А-а-аткусил с-с-себе я-а-азык и п-п-плюнул и-и-им в с-с-старшего.

— Да ладно, не может такого быть!

Я пожал плечами, поманил его за собой, протиснулся между створок, подошел к месту гибели «страдальца» и показал кусочек окровавленной плоти, так и валявшийся в пыли.

Мужик хмыкнул, поинтересовался, где сейчас тело, проследил за моей рукой, вытянутой в сторону ледника, отправил туда двоих парней года на три-четыре старше меня, а сам продолжил контролировать мои телодвижения. Это было вполне нормально, поэтому я не напрягался и спокойно ждал доклада «разведчиков».

Они исчезли из поля зрения всего секунд на сорок пять-пятьдесят и в два голоса подтвердили мои слова — сообщили, что Губошлеп мертв, что у него нет половины языка, что оставшуюся кто-то прижег, и что в ногах есть следы от ударов каменными шкворнями.

— П-п-п-при-и-и-ижигал я… — с большим трудом справившись с первым словом этой фразы, признался я, впечатал в память «правильное» название навыка и продолжил объяснения: — Пы-пы-пытался е-е-его с-с-спасти, но… но н-н-не у-у-успел — о… о… о-о-очень д-д-долго н-н-не мо-о-ог у-у-убить О-о-о— …

— Одаренных? — не выдержал мой собеседник.

Я облегченно выдохнул и осторожно кивнул.

Он попросил меня помолчать и уставился на парня, выглянувшего из окна основного здания усадьбы, выслушал лаконичный, но информативный доклад, и снова повернулся ко мне:

— А сколько Одаренных было среди нападавших?

Я показал два пальца, вернулся к Левашовым, остановился возле магов, уложенных с правого края, и с активной помощью Докукина, уставшего от моего блеяния, «вымучил» их «специализации».

Здоровяк присел на корточки возле Седого, выхватил из потертых ножен приличный тесак, деловито выпотрошил труп, вдумчиво изучил вырезанное ядро и уставился на меня с каким-то нездоровым интересом:

— Он — полноценная Семерка с опытом использования Дара не менее трех десятков лет. А какой ранг у тебя?

Я виновато вздохнул и поделился самой главной частью своей легенды:

— Н-н-не п-п-п-помню… О-о-о-охоти-ти-ти-ился в Пя-Пя-Пя-а-атне… На-а-арва-а-ался н-н-на с-с-ста-ста-стаю ва-а-алков… В бо-о-ою о-о-очень н-н-неудачно у-у-уда… у-у-ударился го-го-го…

— Головой?

— Д-д-да. И н-н-не по-по-по-о-омню п-п-по-очти ни-и-ичего.

Мужик нахмурился и задал более чем логичный вопрос:

— И как же ты выжил?

Я задумчиво потер подбородок, опустил взгляд на трупы, показал рукой на самый дальний, повесил на него сферу умиротворения и пожал плечами:

— Во-о-олки за-за-за…

— Задохнулись? — подал голос аристократ лет шестнадцати-семнадцати в потертой, но явно модной кожаной куртке, густыми бровями и задумчивым прищуром, обнаружившийся неподалеку.

— Д-д-да… — подтвердил я, на всякий случай поклонился, схватился за «раскалывающуюся» голову и «заставил себя» продолжить — сообщил, что еле ушел с места схватки и из-за того, что толком не соображал, забрел куда-то не туда, несколько дней не спал и не ел, чудом выбирался к цивилизации, вышел к их усадьбе и стал невольным свидетелем визита Левашовых.

Пока издевался над местным диалектом русского, к здоровяку подошел худощавый, но очень жилистый парень лет на шесть старше меня и что-то тихо прошептал на ухо. Тот прищурился, уставился мне в глаза и начал заваливать меня вопросами. Задал штук тридцать с приличным гаком. Как я понял, для того чтобы замаскировать самые главные. Но скрывать мне «было нечего», так что я ответил и на них — заявил, что незваных гостей было десять, а не девять, но труса, попытавшегося сбежать от меня вплавь, я догнал и добил уже в реке.

А потом переключил внимание Докукиных на проблему посерьезнее:

— Ле-ле-лева… Л-л-евашо-о-овы п-п-приплыли н-н-на ко… ко…

— Корабле?

— Д-д-да. И о-о-он у-у-ушел в-в-вниз п-п-по т-т-т…

— Течению?

Я кивнул и показал, в каком направлении суденышко уплыло после того, как вышло из устья.

— То есть, оно ушло на восток и ждет какого-то сигнала? — подобрался здоровяк.

Тут я развел руками — мол, скорее всего, но таких подробностей я не знаю и знать не могу.

Он мстительно оскалился и… включил режим следователя:

— Кстати, паря, а как тебя зовут?

— Ка… ка… кажется, И-и-игнат.

— Скажи-ка нам, Игнат, насколько далеко ты заходил в Пятно и добыл ли там хоть что-нибудь?

Я потер переносицу, зажмурился, «скривился от боли» и запустил руку за пазуху:

— На… н-наверное, д-д-далеко…

Потом развернул кусок тряпки, извлеченный из внутреннего кармана, и показал одно из ядер, которые собирался продать:

— Это И-и-искра ли… ли-и-и… ли-иса… Б-б-бой п-п-помню… П-п-почти в-в-весь…

— Позволишь проверить его ранг? — прикипев взглядом к куску плоти, без особого интереса спросил один из телохранителей юнца.

Я молча протянул ему ядро и постарался не показать своего интереса к предстоящему действу. Мужчина, кстати, облаченный в куда более дорогой и качественный прикид, чем здоровяк, лениво вытащил из нагрудного кармана куртки деревянный футляр длиной с карандаш и диаметром сантиметра четыре, достал из него стеклянную палочку, упер одним концом в «Искру» и, судя по реакции моей чуйки, использовал какой-то навык. А после того, как этот «тестер» пожелтел, ошалело вытаращил глаза и нервно сглотнул:

— Троечка⁈ Но как?!!!

— Троечка⁈ — еще более экспрессивно воскликнуло охраняемое лицо и шагнуло ко мне: — А ты помнишь, какой стихией бил этот лис?

— За… за… за-амедлял ко-о… ко-о-орнями… — после короткого раздумья «вспомнил» я и с большим трудом удержался от вздоха облегчения, заметив, что предвкушения в глазах телохранителя с «тестером» и его господина стало в разы меньше.

— Природник, значит… — заключил первый, а второй включил режим аристократа:

— Игнат, ты оказал роду Докукиных серьезную услугу, и мы не останемся в долгу. Вид и размеры нашей благодарности определит мой дед, я дам тебе хорошую цену и за эту Искру, и за другие. Если они, конечно, есть. Порукой тому мое слово…