Щегол

Глава 29

11 октября 2512 по ЕГК.

…С половины восьмого до девяти утра я набивал низкоранговые ядра в промышленных масштабах — раскидывал сферы умиротворения, дожидался, пока звери и птицы, обожравшиеся человечины аж с восемнадцати трупов, перестанут биться в агонии, и вырезал Искры вместе с самыми крупными энергетическими узлами. Если бы не артефактный нож Уфимцевых, умотался бы до состояния нестояния. А так самая долгая и неприятная составляющая процесса давалась, что называется, бегом. Поэтому на территорию заимки я вернулся и довольным, и бодрым, нарезал пару кругов в поисках «случайно» заплутавших хищников и, не обнаружив ни одного, занялся делом. Сначала помыл, рассортировал и разложил добычу по целлофановым пакетам. Затем обработал их растворителем органики, чтобы гарантированно избавить от запаха крови, надписал и сложил в термос. Затем ополоснул и тщательно вытер подаренный клинок, организовал завтрак, упал в облюбованное кресло и невесть в который раз за утро посмотрел на часы.

Увы, организму госпожи Кольцовой оказалось плевать на расчетное время действия такой дозы снотворного, и девушка продрыхла на сорок шесть минут дольше, чем я рассчитывал. Впрочем, в сознание пришла на удивление легко и быстро, за считанные мгновения узнала потолок и стены комнаты отдыха, ухнула, было, в бездну отчаяния, но вовремя вспомнила о моем предполагаемом уходе и, испуганно вскочив с дивана, аж застонала от боли.

Обнаружив меня в кресле, закусила губу, осторожно выпрямилась и… пошла красными пятнами. Но этот приступ самоуничижения не помешал ей взять себя в руки, включить голову и сделать напрашивающиеся выводы:

— Извини, но назвать это утро добрым не поворачивается язык. Поэтому здравствуй. И огромное тебе спасибо. Как за снотворное и за то, что до сих пор не ушел, так и за накрытый стол…

Я поздоровался в ответ, заметил взгляд, брошенный на дверь, и сообщил, что во дворе безопасно. Впрочем, наружу вышел все равно, ибо хищных птиц тут хватало, а от бани до «будки» туалета было не так уж и близко. Пока Ольга одевалась, справляла нужду и мылась, стоял, подставив спину восходящему солнцу, и прислушивался к возобновившейся грызне.

Потом вернулся в комнату отдыха, наткнулся взглядом на ошарашенное лицо Кольцовой, заметил на ней марево и невольно улыбнулся:

— По-оздравляю с о-обретением сра-азу д-двух ре-едчайших у-умений!

— Спасибо! — благодарно выдохнула она, сдуру попробовала поклониться и зашипела от боли. Потом сбросила оба навыка, с моей помощью опустилась на самый край дивана и преувеличенно бодро заявила, что теперь ей будет чем забивать голову во время моего отсутствия.

Я отрицательно помотал головой и сообщил, что решил не оставлять ее одну, поэтому после трапезы мы потихоньку выдвинемся в сторону Большой Земли.

Тут девушка покраснела, опустила взгляд и… заставила себя посмотреть мне в глаза:

— Я, конечно, не в норме, но трое суток как-нибудь продержусь. Так что иди за своими Искрами со спокойной душой.

— Схо-ожу. Но по-осле того, к-как вы-ыведу тебя из Пя-атна и о-отвезу в Ми-ихнево или в М-мценск… — твердо сказал я.

— Даю слово, что не стану накладывать на себя руки и делать какие-либо глупости! — протараторила она, как-то почувствовала, что не убедила, и криво усмехнулась: — Игнат, если ты думаешь, что там мне станет легче, то сильно ошибаешься. Последние четыре года в родительском доме хозяйничала Инна, поэтому там абсолютно все будет напоминать о ней. И в Мценск мне уже не надо: узнав о похищении, я пробовала отпроситься с объекта и у командира смены, и у оперативного дежурного, и у владельца ЧОП-а, но без толку — они категорически запретили покидать пост до завершения смены. А после того, как узнали, что я проигнорировала прямые запреты, прислали уведомление о расторжении контракта.

Я поставил себя на место этих тварей и задал Ольге уточняющий вопрос:

— Про-осто так те-ебя не о-отпустил бы. О ч-чем ты у-умолчала?

Кольцова попробовала отмолчаться, но не смогла. И сообщила, что ей выкатили «сумасшедший штраф» в три тысячи рублей:

— В общем, зарплату за отработанные смены я не получу и должна буду выплатить порядка двух с половиной тысяч до конца месяца…

— К-как я по-онимаю, ша-ансов ве-ернуть деньги, за-за-аплаченные з-за к-курсы, т-тоже н-немного, верно? — с трудом задавив накатившее бешенство, спросил я.

Ольга заявила, что шансы есть, но я видел ее потухший взгляд, поэтому не поверил. Правда, озвучить свои мысли по этому поводу не успел:

— Игнат, теперь, когда я твоими стараниями стала полноценным теневиком, владеющим защитным покровом, штраф выплатится сам собой. Да, ходить в Пятно я смогу только после того, как вылечу ребра, подниму оба умения хотя бы на девятый ранг и более-менее разберусь в повадках Одаренного зверья, но все вышеперечисленное займет от силы полтора месяца…

О сезоне дождей и зиме, которые должны были удлинить «техническую паузу» до середины весны, она, конечно же, не сказала ни слова и перешла к выводу:

— В общем, иди по своим делам со спокойной душой. А я за время твоего отсутствия покачаю умения, благо тут, на заимке, это будет в разы легче, чем в Большом Мире.

— Я те-ебя т-тут одну не о-оставлю! — почти не заикаясь, заявил я и хотел добавить, что это не обсуждается, но Кольцова предложила вполне реальную альтернативу:

— Тогда возьми с собой — я не вылезу из-под артефактной накидки до тех пор, пока ты не разрешишь, и, не задумываясь, выполню любую команду!

— Любую, говоришь? — из вредности переспросил я, дождался уверенного кивка и сходил к рюкзаку. А после того, как вернулся, выложил на столешницу пакет с ядрами и энергетическими узлами, которые собирался скормить Ольге под другим предлогом: — Т-тут И-искры бло-окировки за-апахов, уско-орения во-осприятия, реге-енерации и стре-стреми-ительного р-рывка. Употребишь — во-озьму с со-обой. Нет — отпра-авимся о-обратно…

…С заимки вышли только в начале второго. Зато я успел завалить все зверье, явившееся на запах крови «первопроходцев», и добыл одиннадцать ядер седьмого ранга, четыре — восьмого, и два — девятого. Откровенно говоря, охоться я один, выбросил бы шесть последних к чертовой матери. Но легенда, озвученная Кольцовой, вынуждала играть роль парня, сосредоточенного на своем выживании, поэтому «мусорные Искры» тоже отправились в термос.

Кстати, мыла, упаковывала и надписывала их Ольга. И пусть ее помощь не позволила обработать пакеты растворителем органики, зато подарила мне возможность немного позабавиться и, в то же самое время, помочь девушке материально — пользуясь возможностями, даруемыми обещанием выполнить любую мою команду, я заявил, что раз мы мотаемся по Пятну одной командой и под моим руководством, значит, напарнице придется взять себе половину общей добычи.

Принимать очередной подарок «напарнице» не хотелось до зубовного скрежета. Но формулировка этого утверждения звучала, как приказ, а значит, его неисполнение должно было автоматически нарушить мои Очень Важные Планы. Вот девушка и наступила на горло собственным принципам и коротко кивнула.

Держала слово и всю вторую половину дня — шла за мной след в след, мгновенно реагировала на все три команды, подаваемые условными жестами, не проявляла никакой инициативы даже тогда, когда искренне считала, что это жизненно необходимо, и открывала рот, только получив разрешение.

А еще тренировалась фанатичнее некуда. В каком режиме, естественно, не знаю, ибо вел, но к моменту, когда мы вышли к Еланке, уверенно «держала» марево, невидимость, блокировку запахов, просветление и регенерацию. Правда, как следует порадоваться ее добросовестности у меня не получилось: как только я остановился на опушке, снял рюкзак и вытащил из него самый обыкновенный надувной матрас, купленный в спортивном магазине, Ольга вдруг потемнела взглядом, закусила губу и требовательно дотронулась до моего плеча. А когда я разрешил ей заговорить, приподнялась на цыпочки и еле слышно зашептала:

— Игнат, прости, но я очень плохо плаваю. Сказала бы раньше, но не думала, что ты решишь переправляться через настолько широкую реку.

Я почесал затылок, быстренько придумал пару альтернативных выходов из сложившейся ситуации и понял, что занимаюсь ерундой: оставлять на этом берегу девушку, не раскачавшую блокировку запахов даже до десятого ранга, было нельзя. Даже напротив заимки Докукиных, то есть, в точке, из которой можно было бы дойти до схрона, сделать все свои дела и вернуться обратно от силы часа за четыре. Поворачивать к форпосту с последней четверти пути тоже не хотелось, поэтому я со вздохом пожал плечами:

— Это са-амое у-удобное ме-есто для п-переправы. Да, мо-ожно с-сделать два ре-ейса, но уже сте-емнело. По-оэтому я по-оложу рюкзак на ма-атрас, а те-ебя пра-авильно при-ивяжу сза-ади. Те-ебе надо б-будет про-осто мне по-оверить и по-олностью ра-ассла-абиться. Смо-ожешь?

— Да! — твердо ответила она и зябко поежилась. А после того, как я надул матрас, подхватил рюкзак и спустился к кромке воды, рванула следом.

Заходить в «настолько широкую» реку, да еще и в Пятне, откровенно побаивалась. Но как только я начал расстегивать комбез, последовала моему примеру. Раздевшись до трусов и сдавливающей повязки, потянулась, было, ко второму целлофановому пакету, чтобы собственноручно упаковать в него одежду и обувь, но получила по рукам и послушно выпрямилась. А когда я в сердцах шлепнул себя по лбу, невольно подобралась.

Объяснять я ничего не стал — выдернул из бокового кармана рюкзака СПП-шку, расправил, надул все четыре секции «спины» где-то наполовину, а капюшон-подушку — на две трети, надел плащ-палатку на Ольгу и виновато улыбнулся:

— Я п-про нее з-забыл. Те-еперь тебе б-будет намного ко-омфортнее. То-олько не взду-умай пе-ереворачиваться на живот…

…Вопреки моим опасениям, переправа прошла без каких-либо проблем — несмотря на то, что я изображал буксир почти час, нас не атаковали ни рыбы, ни птицы, Ольга не запаниковала, не сорвала с себя накидку, не попыталась помочь и т.д. Правда, слила почти весь резерв на поддержание «баффов», из-за чего чувствовала себя виноватой, но не услышав даже намека на претензии, переключилась в рабочий режим. Менять сдавливающую повязку сначала отказалась, заявив, что под усилением тела простуда ей не грозит, а через три-четыре часа движения в хорошем темпе мокрые тряпки высохнут сами собой. Но стоило напомнить о принципе работы блокировки запахов, как девушка переиграла это решение и, наложив первые несколько витков сама, попросила помощи. После того, как оделась и обулась, попросила разрешения восполнить резерв медитацией. А минут через сорок пять жестами сообщила, что готова продолжить движение, с большим удовольствием стрескала предложенный бутерброд и без каких-либо подсказок с моей стороны обновила «баффы».

По маршруту шла достойнее некуда и продолжала радовать невероятной исполнительностью. Поэтому ближе к полуночи я позволил себе расслабиться. Нет, в лес вглядывался и вслушивался также добросовестно, как и прежде, но почему-то решил, что артефактная накидка с отводом глаз и «намек» на блокировку запахов защищают мою спутницу достаточно хорошо. А зря: уже в начале второго сзади послышался волчий вой, и мои надежды как ветром сдуло.

Да, я понимал, что серые хищники могли встать и не на наш след, но предпочел перестраховаться — нашел дерево, на которое теоретически могла забраться Кольцова, с грехом пополам поднял ее метров на четырнадцать-пятнадцать, затащил на ту же ветку рюкзак, спустился вниз и увидел первого «санитара леса» еще до того, как спустился вниз. А когда оценил уверенность, с которой тот несся по следу, отрешенно отметил, что и у этого гада, скорее всего, имеется навык выслеживания по следам, оставленным на земле.

Атаковал ледяной иглой, понадеявшись на то, что у этого конкретного волчары не окажется марева или его аналогов. И ведь угадал — «продвинутая» льдинка, влетев в левую глазницу зверя, пробила мозг. А вот следующая, увы, бесславно разбилась о защитный навык монстрика поздоровее, возникшего в поле зрения буквально через секунду. Зато оплеуха, активированная под шаг передней ногой, не только опрокинула его набок, но и замедлила остальную стаю. И пусть за выигранное время я успел развесить только четыре сферы умиротворения, зато украсил ими и вожака, и трех самых крупных самцов.

Кстати, «украшательством» занимался в движении. Вернее, в коротких промежутках между рывками. Ну и, конечно же, внимательнейшим образом смотрел по сторонам. Поэтому после выхода из четвертого перемещения вдруг заметил, как в точке его начала прорастают и цепкие корни, и колючий побег! Вот и ускорился. В смысле, до предела укоротил задержки между рывками и изменил последовательность применения навыков: перед тем, как повесить очередную сферу, опрокидывал одну двух самых «подозрительных» волчиц оплеухой и сразу же шарашил ледяной иглой какого-нибудь особо деятельного самца. Почему самца? Да потому, что этих сук «проверил» в первую очередь и неприятно удивился. Зато два не самых крупных волка оказались «голыми» и погибли смертью храбрых еще секунде на тридцатой боя.

С какого перепугу у одного из этих зверей обнаружился удар молнии, я так и не понял. Но два попадания в мою тушку сняли процентов девяносто пять марева и очень неприятно взбодрили. Да, я его, конечно же, обновил. Но начал прыгать так, чтобы, выходя из рывка, оказываться прикрытым хотя бы от части стаи каким-нибудь деревом. Разок вляпался даже так. В цепкие корни. Но выводы, сделанные после аналогичного попадания, не подвели — для того, чтобы вырваться из этой «замедлялки», достаточно было сбросить защиту, в которую она, собственно, и «упиралась», и мгновенно уйти в перемещение. Слава богу, что этот эксперимент удался с первого же раза. Ибо второго могло и не случиться — в тот момент, когда я срывался с места, ко мне подлетало сразу два крупных зверя с оскаленными пастями.

А потом одному из монстриков, поймавших сферу, резко поплохело, и я опять изменил алгоритм перемещений. Для чего? Для того, чтобы всадить в эту тварь иглу сразу после того, как исчезнет защита.

Всадил. Правда, ушел в следующий рывок с небольшим замедлением, из-за чего впоролся в самку, вытянувшуюся в длинном прыжке. Но падать меня научили еще в детской секции по унибосу, поэтому перекат получился очень даже ничего. И даже позволил добить еще одного «умиротворенного» зверя. А диск, как-то уж очень удачно выставленный на траектории прыжка вожака, не только остановил эту тварь, но и выбил из нее дух. Да так, что волчара забился в предсмертной агонии чуть ли не раньше, чем грохнулся на землю.

К этому времени прыгало всего два самца, а «замедлялками» шмаляла только одна самка,

поэтому я заметался между задыхающимся зверьем и начал работать одними ледяными иглами. Это решение оказалось верным — пока я кошмарил полутрупы, «шустрикам» тоже стало не до меня, так что я ударил иглой еще трижды и рванул к «нашему» дереву.

К рюкзаку взлетел за считанные мгновения, дернул за край репшнура, развязывающий фиксирующий узел, в хорошем темпе спустил свою поклажу к земле, сорвал со ствола веревку и карабин, а затем взобрался к Кольцовой:

— Де-ержись з-за «си-истему». Ока-ажешься в-внизу — сни-имай.

Девушка оказалась ни разу не дурой. Поэтому к тому моменту, как я спустился вниз, держала в руках всю снарягу, использованную для ее подъема. Приятно порадовала и после того, как я закинул это добро под верхний клапан рюкзака, закинул его за плечи и рванул под ветер — молча упала на хвост, не спросила, почему мы ломимся «не туда» и даже не заикнулась о возможности «быстренько» вырезать «аж» одиннадцать Искр. А еще великолепно держала темп, хотя двигался я значительно быстрее, чем стоило в ее состоянии, и очень достойно выдержала пятнадцатиминутную «прогулку» по чертовски вязкому дну небольшой речки. Поэтому, увидев огромный дуб, одна из ветвей которого нависала над водой, я замедлил шаг, жестом подозвал Ольгу к себе и негромко порадовал:

— Во-озможный х-хвост мы сбро-осили. И пп-рошли п-прилично. Т-так что сейчас за-аберемся на это д-дерево и отдохнем ча-асов д-до се-еми утра. А ча-асам к пяти дня бу-удем на месте…