Считая шаги (СИ)

Как и было обещано, ужин должен был пройти в узком семейном кругу. На диване около камина сидели Эрин и Виктор, рядом со своей девушкой, на подлокотник расположился Ллойд, а Стив буравил взглядом окно, держа в руках стакан с виски. Эффектная блондинка увлеченно комментировала свежие фотографии своих друзей, показывая их на телефоне.

— Мужчины, я надеюсь, вы займете гостью, пока ужин не подали. Мисс Кейтенберг не желаете аперитив? — Оливия по дружески улыбнулась и в ее голосе слышалось искреннее желание угодить, но девушка решительно покачала головой.

Эмма чувствовала, как четыре пары глаз шарили по ней и даже Стив не смог отвести взгляда и с убойной смесью страха и похоти, рассматривал представшее перед ним зрелище.

Старательно подготовившись к этому без преувеличения важному вечеру, Эрин с неделю ломала голову, как ей вырядиться, чтобы одним выстрелом убить сразу двух зайцев — явить беспримерный контраст в сравнении с темной лошадкой Эммой Кейтенберг, которая, по долетевшим до нее слухам, бередила сердце Ллойда некоторое время назад и доказать ему, что никаких сомнений в его выборе быть не может.

Прекрасное коктейльное платье нежного пудрового оттенка с изумительной тонкой вышивкой, подчеркивало все достоинства фигуры мисс Линч и до прихода гостьи, она успела получить все возможные комплименты.

Вот только теперь, уверенность Эрин страшно пошатнулась. Она даже представить себе не могла, что самое простое черное платье, на первый взгляд строго кроя, могло смотреться так вызывающе. С трудом справляясь с разочарованием, которое так и просилось кислой миной вылезти на красивое личико Эрин, она с трудом растянула губы в холодной улыбке, с тревогой ощущая, как напряглось все тело Ллойда, который, казалось, даже перестал дышать.

Чтобы прервать сцену из фильма Музей восковых фигур, первый к Эмме для приветствия подошел Виктор. Он с той же непринужденностью, что и хозяйка дома тепло поприветствовал девушку и даже подмигнул ей, чтобы приободрить.

«Хороший человек!» — пронеслось в голове и Эмма неприятно поежилась от зародившего в груди противоречия. Но ломать комедию, придется по распланированному сценарию, а потому, обмениваясь ни к чему не обязывающими фразами, она повернулась спиной к присутствующим и с интересом взглянула на чудесную коллекцию живописи, за одно дав возможность оценить ее наряд по достоинству и сзади.

Картины сплошь заполняли две стены и действительно заслуживали внимания. Но стоило проявить такт и поприветствовать остальных присутствующих.

Оливия и Виктор переглянулись и миссис Грэнсон сделал вид, что ей всего лишь показалось, что на гостье отсутствует нижнее белье. Она и сама невольно залюбовалась девушкой, которая выглядела строго и маняще одновременно. Самым ярким в этом образе были туфли, из темно-красной замши на головокружительных каблуках и лицо, словно высеченное из мрамора — аристократически бледное, выразительные зеленые глаза, красивый изгиб бровей, соблазнительные чувственные губы, умело подчеркнутые помадой в тон туфлям. Волосы были подняты на верх и уложены в скромную прическу, которая без сомнения шла девушке, открывая гибкую длинную шею. Удивляло полное отсутствие украшений, но и без них Эмма Кейтенберг выглядела ослепительно.

Ллойд подозревал, что Эмма выкинет нечто подобное и старался не подавать вида, что все его естество молило только об одном, подхватить эту женщину на руки, увезти ее в самое безлюдное место на земле и заставить ее плакать от наслаждения, чтобы эти застывшие зеленые глаза утопали в желании.

Отрицать очевидное было глупо.

Ллойд не хотел, чтобы Эмма продолжала поддерживать этот фарс и так отчаянно смело доказывала, что ей не страшно. Она была одна и одна отвечала на брошенный его семьей вызов. Он не хотел, чтобы его мать возненавидела Эмму, а именно это будет итогом злополучного ужина, но увы, поставить свои желания выше интересов семьи не мог.

Даже угрызения совести, в отношении Эрин, которая сидела рядом и прекрасно понимала, что ей пришлось бы туго, если бы мисс Кейтенберг пришло в голову, пофлиртовать с ее парнем, не могли усмирить жара, вспыхнувшего во всем теле.

— Здравствуй, Ллойд, — ее голос прозвучал нежно и соблазнительно.

Эта игра становилась все сложнее и сложнее, но сдаваться так легко Грэнсон не собирался.

— Здравствуй! — его голос прозвучал низко и хрипло.

Сдерживая свои инстинкты, которые выли на разные голоса, Ллойд спокойно улыбнулся и предложив руку своей девушке, подошел с ней к Эмме, чтобы представить.

— Позволь представить, Эрин Линч. Моя девушка, — он внимательно следил, как взгляд Эммы мельком коснулся их переплетенных ладоней, а губы слегка приоткрылись.

— Рада знакомству, мисс Линч.

Эрин расцвела от столь обнадеживающих действий Ллойда и крепче сжала его руку.

— Взаимно и можно на «ты», если не возражаете, — Эрин старалась обойтись без жеманства, которое Ллойд терпеть не мог.

— Чудесно, — улыбнулась Эмма, но наигранная простота мисс Линч была как на ладони и девушка не стала заострять свое внимание на актерских талантах этой милой безделушки, ведь в гостиной был еще один человек, которого нужно было поприветствовать.

Внимание присутствующих в одно мгновение обратилось на Стивена и Эмма не успела скрыть, как ее глаза заполонила ледяная ненависть и Ллойд успел уловить эту резкую перемену. Хотя гостья продолжала очаровательно улыбаться, это совершенно не вязалось с змеиным гипнотизирующим взглядом, которым она сверлила его брата.

— Стивен! Как поживаешь?

Ллойд нахмурился. Подобные вопросы могут позволить себе только хорошие знакомые и восторг Эммы производил прямо противоположный эффект на парня, который вымученно ответил на приветствие и к его великому облегчению, в этот момент присутствующих пригласили за стол.

По этикету мужчины предложили своим дамам проводить их в столовую и Стивен сцепив челюсти отставил локоть, предлагая Эмме сопроводить ее. Он видел, как по лицу девушки расползлась та самая змеиная улыбка и тут же почувствовал, как тонкая рука уверенно обвила его локоть.

Сдержанность, которую проявляла Эмма настораживала, а ее нечеловеческая уверенность пугала. Стив выпрямил спину и они медленно двинулись через гостиную к холлу, прекрасно осознавая, что между ними все должно быть по-другому и эта показная вежливость едва-едва прикрывала кипевшие внутри каждого из них страсти.

Интерьер дома был продуман с невероятным вкусом и Эмма безошибочно узнала почерк Хьюго, чтобы хоть как-то отвлечься от желания вцепиться в горло Стиву Грэнсону, она сосредоточилась на отделке и антиквариате.

Селестино намекал, что его знакомство с Грэнсонами началось за долго до его карьерного взлета, но эта тема была довольно болезненной и подробностей Хьюго никогда не рассказывал.

Стол сервировали изысканно: белоснежный фарфор с золотой филигранью по кайме, тонкие хрустальные бокалы, которых стояла по четыре штуки перед каждым прибором, толстые льняные салфетки, продетые в красивые серебряные кольца. Даже рассадка была продумана, как в лучших английских домах.

Во главе стола расположилась Оливия, слева от нее сидел Виктор, а справа Эмма. Рядом с Виктором заняли места Ллойд и Эрин, а рядом с Эммой — Стив. И если гостью, такое соседство, казалось, ничуть не смущало, то парень сидел так словно кол проглотил.

На закуску подали капрезе и белое вино, но Эмма предупредила, что будет пить только воду.

Постепенно завязалась непринужденная беседа о грядущих выборах мэра, где особую осведомленность к удивлению присутствующих проявила Эрин. Она заметила легкое удивление на лицах присутствующих и скромно пояснила, что ее отец, активно спонсирует предвыборную кампанию одного из кандидатов, у которого, кстати, были самые высокие рейтинги.

— Эмма…. Можно мне Вас так звать? — Оливия ловко управлялась с содержимым своей тарелки и задала вопрос между прочим.

— Конечно!

— Позвольте выразить Вам свою благодарность, что приняли мое приглашение.

— О! Пустяки, миссис Грэнсон! Времени у меня сейчас хоть отбавляй! — вяло перебирая тугие листья рукколы, Эмма вздернула брови и отложив вилку, сделала глоток воды.

— Кстати, как продвигается работа над проектом?

Негромкий стук столовых приборов заметно стих.

— Я пока на стадии, где меня терзают муки творчества…, - Эмма в упор смотрела на миссис Грэнсон, но явно ощущала на себе пытливый взгляд Ллойда.

Сдержанный смех присутствующих пролетел над столом.

— Другими словами, проект не продвинулся ни на шаг, — Стивен явно не намеревался выслушивать шутки по этой теме и его словам улыбнулась Эрин, оценив по достоинству высказанное замечание.

Ллойд убийственно посмотрел на брата и пожалел, что не сидит с ним рядом, можно было хорошенько пнуть его под столом.

— Весьма слабый аргумент, Эмма. Я всегда считала, что профессионалам, муки творчества не должны мешать в работе, — Эрин просто не могла промолчать и протолкнула острую шпильку Стивена в адрес Эммы еще глубже.

Нож и вилка в руках Ллойда громогласно опустились на тарелку.

— Смотря в какой сфере деятельности….Эрин. Например, я, всегда считала, что не надо много ума, чтобы собрать в кучу горланящую толпу и заставить выходить их по очереди в красивой одежде. Тут ведь как… Самой большой мукой является необходимость помнить кому подавать воду без газа, а кому зеленый чай, — Эмма спокойно пропустила сквозь себя язвительное замечание, отплатив той же монетой.

Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что мисс Линч казалось намного умнее, если бы держала рот на замке. Эрин сжала губы, с такой силой, что они побелели и сочла за благо промолчать.

— А как Вам Испания? Понравилась? — Оливия вернула разговор в мирное русло, проигнорировав полухамский диалог девушек.

— Я в восторге! При первой же возможности вернусь туда! — Эмма продолжила ковыряться в своей, до сих пор полной тарелке и Оливия быстро метнула взгляд на своего старшего сына, чтобы понять, как он отнесся к этой информации.

Все за столом упорно делали вид, что капрезе это единственное, что их волнует в данный момент или что разглаживание салфеток на коленях куда более интересное занятие, чем звучавший разговор.

— Да, в Европе простор для творческих людей. Прага, Вена, Берн, Флоренция, Париж в конце концов… Дрезденская галерея просто нечто! Не так пафосно, как в Прадо и Лувре, сдержанные интерьеры не отвлекают от прекрасных полотен, хотя внешне Цингер просто поражает, — Эрин снова вмешалась в разговор, чтобы в очередной раз не ударить в грязь лицом. Ее эрудиция проявилась во всей красе и она с ликованием ждала, ответа от пигалицы Кейтенберг.

Эмма оставила свои попытки сделать вид, что в силах проглотить хоть кусочек и отложила нож и вилку в сторону, но сделала это нарочито медленно, так же как и повернула голову в сторону мисс Линч.

— Просто поразительно! — медленно протянула она, заметив, как самолюбие не в меру разбалованной девушки, утонуло в благодатном бальзаме лести. — Я в этой галерее ни разу не была и мне трудно судить, но Ваша осведомленность неоспорима и меня так и подмывает Вам куда-нибудь пятерку поставить.

Эрин изменилась в лице, не понимая в каком месте ее похвалили, а в каком опять щелкнули по носу, но Ллойд чтобы скрыть улыбку приглушенно кашлянул в кулак, а Виктор закашлявшись судорожно сделал пару глотков вина.

Оливия зажмурилась на секунду, наконец поняв, насколько Ллойд был прав и что мисс Кейтенберг за словом в карман не лезла, но отступать было поздно. Весьма вовремя настало время смены блюд и подали жаркое из ягненка с овощным сотэ.

— А как Вам Хьюго?

Ну, наконец то!

Эмма поняла, что главная часть представления началась и даже расслабилась.

— Своеобразный человек, — сухо ответила девушка рассматривая с разных сторон сочное мясо.

— Он довольно резкий и замкнутый, но Вы, похоже, с ним сработались.

— Сработались и не только, — Эмма добавила своим словам двусмысленности, которую все поняли верно.

Оливия дернула головой и было видно, насколько этой воспитанной женщине приходился в тягость этот разговор, но Эмма подавила в себе очевидные позывы совести заткнуться или хотя бы деликатнее формулировать ответы.

— Интересно! — голос Стивена прозвучал слишком неожиданно и Эмма даже слегка поморщилась. — Столько лет Селестино, якшался только с девочками по вызову, даже на публике не брезговал появляться с красотками из эскорт услуг, а тут он всерьез заинтересовался Вами. Стареет бедолага, становится сентиментальным. Неужели влюбился?

Эмма слушала его голос слегка наклонив голову и не подавая вида, что ее хоть чуть задели обидные слова, в то время как Ллойд с силой сжал зубы и его желваки ходуном ходили и миссис Грэнсон от удивления открыла рот, понимая, что грядет катастрофа.

— Стивен! Помни о манерах! — наконец смогла вымолвить женщина, но Эмма устало покачала головой.

— Нет, миссис Грэнсон, Вы прекрасно знаете, что Стивен сказал правду, — она горько усмехнулась и рядом сидящий мужчина почувствовал, что это выйдет ему боком. — А как по-другому назвать человека, который продает себя. Разумеется, если цена выше, то это говорит о неком престиже, но, суть остается прежней… Так как называют женщин, которые себя продают?

Хотя вопрос и был адресован миссис Грэнсон, Эмма в упор смотрела на Ллойда, словно это касалось только его.

— Проститутками, — Эрин не удержалась и не видя причин, проявлять трусость, опять невпопад начала играть «в правду».

— Верно, — спокойно посмотрев на девушку, которая гордо вздернула подбородок, Эмма даже не собиралась смягчать формулировку. — И не важно, что я продала свои идеи… Когда-то я мечтала открыть собственную мастерскую, чтобы делать мебель, предметы интерьера, всякие безделушки по собственным эскизам. Мне оставалось до воплощения мечты в жизнь совсем чуть-чуть. Это было мне по силам, хотя я жила довольно скромно и считала, что честность и порядочность не пустые звуки. Но…

На секунду лицо Эммы исказила гримаса боли, словно тело пронзила судорога, но тут же она вновь расслабилась и снова посмотрела на Ллойда, который не сводил с нее взгляда полного сожаления и непонятной мольбы.

Трудно было догадаться молил ли он о прощении, может извинялся за брата или свою девушку, за весь этот вечер, а может просил не бередить старые раны и не вспоминать прошлого.

— В том и проявляется очарование Хьюго, что ему нет необходимости общаться с людьми используя дешевые реверансы и не оглядываться на мнение окружающих. Трудно не заразится его философией. Деньги действительно единственное, что открывает любые двери и решает, практически, любые проблемы. Не так ли, Стивен?

Стив не ответил и только отвел глаза.

— Вы разделяете его тягу к бунтарству?

— Не вижу причин для обратного! В конце концов, меня сюда пригласили не для обмена любезностями. Не так ли?

Оливия не успела ответить, но Эмма повернулась к своему соседу и сжала под столом левую руку в кулак с такой силой, что ногти грозили прорвать кожу на ладони.

— Кстати, Стивен, ты по прежнему болеешь за Никс? Кажется в этом сезоне, они слабо играют.

Ни к чему не обязывающая фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Родные Стива были уверены, что его знакомство с Эммой весьма поверхностно, но эта информация была получена непосредственно от него и теперь выяснялось, что это не соответствует действительности.

Об ужине забыли окончательно.

— А Джейсон? — Эмма продолжила, с упоением наблюдая, как слетает с мужчины спесь и глаза забегали, словно это помогало мозгу быстрее найти верный ответ. — Вы до сих пор с ним общаетесь?

Эмма как-будто вынимала каждую воткнутую в нее шпильку и с упоением втыкала их в Стивена. Око за око…

— Нет, мы давно не виделись.

— Досадно, — Эмма надула губы и изобразила искреннее разочарование. — Вы были, достаточно близкими друзьями.

— Были…

— Я и не догадывалась, что Вы знакомы не только по работе, — Оливия вновь отвлекла на себя внимание Эммы. Все мысли в ее голове перемешались с десятком новых вопросом, но адресованных уже младшему сыну.

— Мир тесен, миссис Грэнсон. Что ж… Не стесняйтесь, этот ужин вряд ли можно испортить еще больше. Вы не задали главный вопрос.

Голос девушки резко изменился и она окончательно сбросила с себя всякое притворство.

— Простите, Эмма, если я оскорбила Вас. Но… Мы все хорошо знаем Хьюго и его поступок привел, лично меня, в крайнее недоумение, а действительно, находитесь с ним в доверительных отношениях и я понадеялась, что хотя бы Вы немного прольете свет…

Оливия говорила искренне, то и дело бросая взгляды на Виктора, который тоже чувствовал себя неловко из-за того, что участвует в такой неприглядной экзекуции.

— Как красиво, вы описали слово предательство. Вы ведь всегда считали Хьюго своим другом, не так ли? Да, он поведал мне о том, что одной из первых его работ, был заказ на этот самый дом.

Вскинув удивленно брови, Оливия промолчала, но по ее лицу пробежала тень догадки.

— Молодой дизайнер, привлек именно Ваше, Оливия, и Хьюго с упоением и горечью вспоминает те дни, когда запоем творилось все это, — Эмма обвела рукой изысканную внутреннюю обстановку. — Вы были в восторге, а Ваш муж назвал работу Селестино безвкусицей и отказался платить, более того испортил его репутацию настолько, что тому пришлось с позором покинуть штаты и пытать счастье в Европе. А Вы наблюдали за такой несправедливостью и бездействовали… Хотя, домашнее насилие довольно быстро приучает держать язык за зубами и не перечить благоверному!

— Эмма! — голос Ллойда прозвучал чуть ли не угрожающе.

— Ну, конечно…, - ее циничный взгляд обратился на следующую мишень. — Как же забыть про тебя, Ллойд! Еще одна жертва домашней тирании. Молчаливый, забитый мальчик, который упорно доказывал своему отцу, а потом и всему миру, что он не умственно отсталый.

Эмма видела, как наливаются слезами глаза миссис ГГрэнсон и сколько боли ее слова причиняют Ллойду, но, увы, у этого самолета уже заглохли все двигатели и оставалось лишь считанные минуты, до рокового пике. Увы, упускать единственную. возможность заставить всех посмотреть налево, чтобы Эмма спокойно могла творить задуманное — справа, она не могла.

— Но доказал ты это слишком поздно и Роберт Грэнсон не стал свидетелем твоего триумфа. Согласись привкуса полноты тебе не почувствовать, сколько бы дифирамбов тебе не пели сотни и тысячи людей, до мертвых, лучи славы не долетают, а если и так, то это это вряд ли их согреет!

— Мисс Кейтенберг, что Вы такое говорите? — Виктор попытался остановить этот поток хоть и ужасной, но правды.

— Я отвечаю на поставленный мне вопрос, мистер Лингер — почему Хьюго позволил себе совершить такой приглядный поступок. Согласна, я зашла издалека, но вот становится теплее, потому что теперь я подошла к непосредственному виновнику всех ваших бед. Да, Виктор и ваших тоже! Стивен! Разумеется это была коллективная, многолетняя работа. Отец разбаловал, мать потакала, брат закрывал глаза, а Вы, Виктор, молчали, потому что потревожить покой миссис Грэнсон для Вас недопустимая дерзость. И пока Вы все проявляли толерантность, Стивен упивался своими сомнительными достижениями и крушил построенную с таким трудом империю. Всего-то понадобилась череда неверных решений и раздутое эго, и вот, огромная корпорация на грани банкротства. После этого Вы еще удивляетесь, почему сеньор Селестино удосужился разинуть на вас рот?! Он сам дал вам ответ на этот вопрос и никакого подтекста искать не нужно. Хьюго выгодна эта сделка, а вместо того, пережевывать эту данность, вам следует поблагодарить его за шанс, который он вам дал и ухватиться за него обеими руками, а не устраивать ужины, чтобы выудить несуществующие камни в этом болоте.

Лицо Эммы раскраснелось от негодования, а глаза лихорадочно блестели, скрывать свою неприязнь она больше не могла и наконец истекли последние секунды этой пытки находится с самым ненавистным для нее человеком на земле.

В столовой повисла гробовая тишина. Жаркое давно остыло и присутствующим грозило несварение, а некоторым в придачу и нервный срыв.

— Благодарю, за чудесный вечер, надеюсь я смогла рассеять все Ваши сомнения, миссис Грэнсон. Если будут еще вопросы, не стесняйтесь, Вы знаете, где меня найти. Вот только не надо больше выносить это на широкий суд. Извини, что откажусь от десерта, но я уже сыта.

Эмма отодвинула стул и грациозно вышла из-за стола. Остальные присутствующие даже не пошевелились. В холле, горничная подала девушке пальто и перчатки, но едва оказавшись на улице, девушка почувствовала, как ее с силой схватили за руку. Ее тело сжалось, инстинктивно приготовившись к удару, но в ту же секунду она оказалась лицом к лицу с Ллойдом.

Холодный ветер вырвал из ее прически прядь волос и бросил в лицо, она чувствовала, с какой силой ее удерживают руки Ллойда и пришлось приложить невероятные усилия, чтобы доиграть эту гадкую роль. Ее била мелкая дрожь и благо, что они находились на улице, где холодный воздух быстро расправлялся с теплом.

— Ты что-то забыл? — Эмма выгнула бровь, стараясь не смотреть ему в глаза, а потому выхода не было, пришлось смотреть на губы.

— Что на тебя нашло? Я могу понять, как все это выглядит со стороны и да, ты имеешь полное право злиться, но корчить из себя злобную дрянь, это чересчур. И что происходит между тобой с Стивеном?

— Ровно ничего! А со злобной дрянью ты не прогадал. Пора свыкнуться с мыслью, что я изменилась! Хотя тебя это вообще не должно волновать. Беги к своей принцессе, а то ненароком разобьешь ей сердце.

— Меня волнует какую роль ты сыграла в афере Селестино и за что ты так унизила моих родных.

Эмма сцепила зубы и ее глаза загорелись нездоровым блеском.

— Я всего лишь сказала правду…

— Правду можно рассказать по-разному, а не швырять ее, как камни. Мы все прекрасно осведомлены о своем прошлом и вытаскивать на обозрение все то, что причиняет людям боль, это подло! — Ллойд ослабил хватку, ощущая, как Эмма ничуть не сопротивляется и за своей злостью скрывает что-то темное и опасное.

— Прочти эти же нотации своей родне! Меня на этот ужин звали явно не в качестве жеста доброй воли!

Все труднее и труднее было отмахиваться от назойливого желания прильнуть еще ближе к этому мужчине и Эмма увидела, как Ллойд слегка наклонил голову в бок и подался вперед, едва-едва, она приоткрыла губы и их лица разделяло ничтожное расстояние. Это был секундный порыв и с каким трудом ей стоило отпрянуть от него. Ветер теребил волосы и выбившаяся прядь металась по раскрасневшимся щекам девушки, Ллойд осторожно поднял руку, чтобы убрать ее, но Эмма его опередила и заправила волосы за ухо резким движением.

На подъездную дорожку выехала машина, из которой тут же вышел выскочил высокий мужчина, увидев, что Эмму явно удерживают силой, он молниеносно подскочил с очевидным намерением дорого отдать свою жизнь за безопасность своей подопечной. Но она вырвалась из рук Ллойда и остановила Руди жестом.

— Все в порядке!

Телохранитель замер на месте как вкопанный.

— Этот фарс не будет долго продолжаться, я докопаюсь до правды. Сегодня ты могла преподнести все совершенно по-другому и мне не понятно, с какой стати ты добиваешься того, чтобы тебя все возненавидели, — слова Ллойда прозвучали твердо, но голос дрожал от странного чувства, ведь он не понимал на кого злиться больше.

От досады Эмма закусила губу. Откуда такое упрямство? С чего ему искать нечто хорошее в той куче грязи, в которую превратила ее жизнь? Мысли путались, а дыхание стало частым, близость, с которой Ллойд находился не позволяла трезво обдумать ответ. Плечи ныли от боли, но она была такая сладкая… и желанная.

— Потому что так вам проще будет принять неутешительное будущее. Так будет проще тебе… Подлых людей ненавидеть намного проще.

Замерев в недоумении, Ллойд отпрянул, наблюдая за тем, как Эмма торопливо направилась у машине. Она обернулась напоследок, бросив взгляд бесстрастный и холодный. Попытка удалась и Эмма весьма доходчиво напомнила себе, для чего она вернулась в этот проклятый город.

Колеса машины зашуршали на мелком гравии и через мгновенье красные фонари задних фар нырнули в распахнутые ворота, чтобы раствориться в черной мгле.

23 глава

Умиротворяющее перекатывание волн действовало лучше любых таблеток. Домой не хотелось. Ларсон был предупрежден, что ужин, возможно, затянется и дожидаться возвращения Эммы ему не стоит. Она с самого начала знала, что этот день хорошо не закончится, но как и ненавистные походы к врачам, этот визит откладывать было бессмысленно. Появление Ллойда в ее безумной жизни и так спутало все планы и заронило нешуточные сомнения.

Совесть, в таких случаях, лучше добивать сразу, чтобы не мучила, отрывать резким движением, как пластырь. Операция прошла успешно, но острая душевная боль заволакивала глаза слезами, а может эти слезы были из-за ветра?

Эмма хотела прогуляться по Бруклинскому мосту, но в кромешной темноте нельзя было полюбоваться водной гладью и теперь Руди с тревогой озирался по сторонам, когда они, заехали в безлюдные доки в Северной гавани. Несколько одиноких фонарей едва-едва вырывали бетонную пристань из темноты.

По утрам сюда приходили местные рыбаки и прятались от мира под благовидным предлогом, чтобы подальше от любопытных и осуждающих взглядов, потягивать спиртное спрятанное в помятых бумажных пакетах. Ребятня из приюта частенько сюда сбегала, зная, что их рано или поздно найдут и устроят хорошую трепку. Но телесные наказания не могли испортить статистику по побегам.

Среди жаждущих свободы была и Эмма, которая в подростковом возрасте не избежала разрушительного воздействия бушующих гормонов на свой, достаточно, покладистый характер. Сироты и без того злились на несправедливый мир, а миру приходилось быть еще жестче, чтобы удержать их от роковых ошибок. Порочный круг замыкался для таких детей слишком рано.

Тонкое пальто совершенно не защищало от холодных порывов ветра. Но Руди давно знал привычки своей дражайшей клиентки и в багажнике всегда лежала пара кроссовок, теплая парка и шапка с шарфом. Набор одежды менялся в зависимости от времени года и был призван спасть не только от холода или жары. Несколько раз Руди становился свидетелем, как с мисс Кей случался «приступ». Хотя это слово не отражало того ужаса, который творился с девушкой, Рутгерт давно при одном только его упоминании испытывал панический страх. Он прошел инструктаж об оказании первой помощи в таких случаях и с каждым разом действовал все увереннее, но прогнозированию «приступы» не поддавались, а потому всегда заставали врасплох.

Эмма почувствовала, как на ее плечи улеглась теплая куртка, шею обмотал толстый вязанный шарф, а на голову, бесцеремонно напялили шапку. Она улыбнулась, хотя ее тянуло заплакать в голос. Перед глазами маячило лицо Оливии Грэнсон, которую она так жестоко назвала безответственной, ударив по больному месту. Обвинять жертву насилия в том, что она сама виновата, было не просто подло или гадко. С тем же успехом Эмма могла сказать, что сама виновата в событиях двухлетней давности и просто попытаться проглотить случившееся без права на месть. Вот только, сама эта мысль, мигом подводила черту под ее дальнейшей жизнью и темная, ледяная вода могла принять в свои объятия тело никчемного человека, давно утонувшего в жалости к себе.

Да, Хьюго поведал Эмме много секретов, которые Грэнсоны таили маниакально, но он был свидетелем бесконтрольного гнева Роберта Грэнсон, который вымещал свою ярость на собственной жене. Это случилось тогда, когда Оливия попыталась вразумить своего мужа и оплатить проделанную Селестино работу.

И Эмма прекрасно знала, что эта женщина защищала Хьюго, горько поплатившись за проявленную смелость. От того и было так паршиво на душе.

Дело сделано! Грэнсоны возненавидят ее…

Тряхнув головой, Эмма резко шмыгнула носом. Сантименты действуют, как кислота, которая разрушает решительность и растворяет самые прочные хребты.

Руди поравнялся в девушкой, теперь он выглядел более спокойным, потому что убедился, что периметр не таит угрозы. Он мог только догадываться, какие мысли бродили в этой прелестной голове, но по лицу было видно, что мисс Кей на грани того, чтобы не отправиться за новыми туфлями, что по личному хренометру Руди приравнивалось к обратимому концу света. Но стоило отдать должное мисс Кей, всякий раз она умудрялась находить в себе силы, чтобы вынырнуть из зыбкого болота несбывшегося. Ее беды были, как на ладони… И это место сегодня Эмма выбрала неспроста. Даже проведя свое детство в приюте, она чувствовала себя более нужной, счастливой и беззаботной, чем теперь, деньги сделали ее жизнь красивее, сытнее и проще, но сердце тянулось к недосягаемому счастью.

Может быть здесь на пристани, удастся ухватить вертлявую память, встряхнуть ее хорошенько и почувствовать, как щипала от воды разбитая в кровь правая коленка, а Энди все пытался столкнуть Тришу, но она каждый раз сбегала от приставучего мальчишки. Накупавшись вдоволь, они носились по пирсу, чтобы окончательно выжать из тела нескончаемую детскую энергию, а одежда — намокшие трусы и футболки высыхали прямо на щуплых телах.

Вот и нахлынули воспоминания…

Девушка шмыгнула носом.

На секунду счастье вернулось, Эмма увидела, себя маленькой девочкой, которая смотрела на нее в упор и не узнавала, впору было бы испугаться… Хотя ничего удивительного, Эмма давно не понимала, где потерялась ее жадность к жизни, где остались ее мечты и кто сейчас стоит вместо нее на этом пирсе.

По возвращению в Нью-Йорк она не сменила даже место жительства, она худо-бедно собрала до кучи дорогих ее сердцу людей, но как бы эта женщина не старалась вновь прикоснуться к утраченному и сокрытому временем прошлому, привычное изменилось и все больше напоминало карикатуру, персонажи которой ухмылялись или с издевкой, или с тоской…

Они стояли в полной тишине слушая мягкий прибой, пока телохранитель не услышал, как у девушки громко заурчал живот.

— Нести? Остынет же! — подал голос Руди.

— Неси! — завороженно выдохнула Эмма, устав чувствовать себя дрянью.

Стопроцентное средство от угрызении совести и меланхолии, продавалось в нескольких точках Нью-Йорка и Эмма прибегала в нему довольно часто.

На пристани материализовались два раскладных стульчика, напоминая заботливую мамашу, Руди выудил из бездонного багажника теплый плед и укутал ноги дражайшей мисс Кей, после чего примостился рядом и поставил себе на колени один из бумажных пакетов, от которых шел жар и умопомрачительные ароматы барбекю. Эмма во всю уплетала ребрышки то и дело тяжело вздыхая, а Руди знал, что это вовсе не из-за нарушенной диеты. В этом миниатюрном теле уживались страшные демоны, и порой приходилось идти у них на поводу, чтобы сохранить шаткое душевное равновесие.

Ночное обжорство было не самым страшным пороком Эмма Кейтенберг, всяко лучше чем алкоголь или запрещенные препараты.

Пока Эмма набивала живот, Ларсон мерил шагами гостиную, полностью проигнорировав ее наказ не ждать. Сон не шел и сердце было не на месте.

Старика так и подмывало позвонить Ллойду, но впутывать парня в его беспочвенные переживания на ночь глядя не хотелось. Словно читая мысли, мобильник выдал вульгарную громкую мелодию и Ларсон, увидев, что на дисплее высветилось имя Грэнсона, почувствовал, что его опасения вот-вот подтвердятся.

— Я не разбудил тебя? — голос Ллойда звучал встревоженно.

— Нет. Что-то случилось?

— Она уже приехала?

— Нет.

— До сих пор?! — голос Ллойда прозвучал слишком громко.

— Что значит «до сих пор»? А ужин уже закончился?

— Давно.

— Как все прошло?

Старик услышал тяжелый вздох.

— Ужасно.

— Она или вы виноваты? И в каком состоянии Эмма уехала?

— Все виноваты! Учитывая обстоятельства, то можно сказать, она в каком состоянии приехала, в таком и уехала…

— Обстоятельства?

— Не бери в голову!

Повисла пауза. Неужели Ллойд позвонил только потому что переживает, что Эммы до сих пор не дома? Здесь было что-то еще…

— Ларсон, что с ней происходит?

«Ага! Врать, снова врать! — подумал старик. — Нет, уж лучше дураком прикинуться!»

Ларсон почувствовал, как его накрывает паника. Неужели Ллойд стал догадываться о чем-то?

— Бессонница, наверное, — авторитетно заявил старик, чтобы умерить тревогу в голосе парня. — Может поехала прогуляться.

— Я не про это. Тебе не кажется, что Эмма уж слишком резко изменилась? Она странно себя ведет.

— Нахамила что ли кому-то?

— Можно и так сказать.

— Ой, это ей свойственно, Эмма всегда была немного грубоватой…

— Нет здесь что-то другое…

Входная дверь хлопнула и от неожиданности Ларсон вздрогнул и быстро отключил телефон. Старик заметался по кухне и поспешно плюхнулся на стул, а через секунду он увидел печальное лицо Эммы. Она на ходу сбросила туфли и прихрамывая на левую ногу, закинула пальто на стол.

— Я же просила меня не ждать, — то насколько она была расстроена бросалось в глаза и старик развел руками.

— Ну, не спится мне! — он отмахнулся и насупил брови.

Эмма уселась напротив и казалось вот-вот расплачется.

— Что случилось? Почему глаза на мокром месте? Ужин не удался?

— Есть хорошие новости и плохие.

— Начинай с хороших, — старик думал, что это не больше чем очередной бзык, но Эмма тяжело дышала и даже в приглушенном свете, было видно насколько она бледна…

— Ужин закончился быстро, — уставившись в одну точку протянула Эмма.

— А плохие? — с опаской глядя на девушку, Ларсон не мог усидеть на месте и как бы между прочим пошел к комоду в прихожей, где хранилась записная книжка с номерами телефонов.

— Кажется, я отморозила себе задницу, — совершенно серьезно ответила девушка.

Судорожно листая страницы, Ларсон нашел телефон доктора Оттермана и сделал закладку.

— Где это ты умудрилась? Ты же на машине была! — старик вернулся на кухню и положил книжку рядом со своим телефоном.

— Мы с Руди ребрышки в доках ели.

Ее шутливый тон никак не вязался с внешним видом и старик уже чувствовал, как его подмывает паника.

— Эмма, что происходит? — по мере того, как девушка все больше погружалась в апатию, Ларсон убеждался, что творится что-то неладное.

— У нас есть что-нибудь выпить? — у нее был жалкий вид и вопрос поставил старика в тупик.

— Тебе же нельзя!

Лицо Эммы перекосила странная гримаса, но она опустила голову на руки и Ларсон заметил, что у нее заметно дрожит левая кисть.

— Тогда чай….успокоительный.

Чувствуя себя, как на иголках старик медленно двинулся к плите то и дело оглядываясь на Эмму, ее рука дрожала все сильнее и вот она резко встала со стула и посмотрела так испуганно, что Ларсон выронил чайник и в то же мгновение Эмма рухнула на пол.

Этой ночью к дому подъезжала машина скорой помощи, с включенными проблесковыми маяками, но без воя сирены. Протяжный звук раздался только когда машина вырулила на магистраль и требовалось расчистить путь до клиники доктора Оттермана.

Словно во сне Ларсон запрыгнул в скорую вместе с бригадой медиков, не отрывая глаз от картины, которая грозила ему сердечным приступом.

Да уж… Приступ приступу рознь и этой ночью он узнал, о чем его предупреждала эта девочка. Вот только теперь было понятно, чего ей стоило говорить об этом ужасе спокойно и отрешенно, как-будто это был пустяк.

Врачи действовали быстро и умело. Их бесстрастные лица, отточенные движения и короткие фразы, говорили о высоком профессионализме и том, что для них подобные случаи не редкость.

К утру приехал доктор Оттерман и уговорил старика на то, чтобы принять успокоительное и отправиться домой, пообещав, что как только кризис минует, он ему позвонит.

День прошел, как в тумане. Ларсон заставлял себе передвигать ноги, не чувствовал голода, даже с трудом пил обычную воду. Яркая обстановка квартиры померкла и становилось понятным, почему Эмма превратила свое жилище в красочную сказку. Шок схлынул, оставив напоследок горькую истину — эта женщина каждый день проживала, в страхе пережить нечеловеческие мучения. Вернувшись накануне домой, она уже знала, что с ней случится и понимала, что у старика вполне возможно сдаст сердце от увиденного, так что шуточки Ларсона были актуальны как никогда, вот только ирония состояла в том, что неизвестно кто первым отправится на тот свет — он — повидавший эту жизнь вдоволь, или Эмма, которой бы еще жить, да жить…

Личный каждодневный ад мог вытравить не только самое хорошее, что наполняет людское сердце, он мог заставить мечтать о забвении, как тогда в больнице с желтыми стенами, где Ларсон и нашел своего последнего близкого человека. А эта девочка еще не оставляла попыток затащить в свою жизнь чудо, окружая себя волшебством по мере сил: невероятно красивая квартира, туфли, которым могла позавидовать любая женщина, самая вкусная еда и самые невероятные места, чтобы ее отведать… Она отвергала обычное и творила без оглядки на людское стадо, которое теперь признавало никому не нужную сироту гением.

Ларсону становилось понятным, то упорство с которым Эмма отталкивала Ллойда, как и то, что ничего не изменилось за эти два года… Она преследовала вполне определенную цель, вот только старик не мог догадаться, какими средствами Эмма достигнет намеченного и чем все это закончится.

Приукрашивать действительность больше не было необходимости. Его личный ангел хранитель мучился от страшной боли, и видеть это было свыше скудных сил старика. Ларсон молча утирал слезы, проклиная того подонка, который совершил такое с беззащитной маленькой женщиной, доброй, способной на сострадание, бесхитростной и грубоватой, которая ненавидела условности.

Ему и невдомек было насколько Эмма была отходчива после очередного припадка и давно перестала травить себя напрасными надеждами. Свыкнувшись с неутешительным положением она, подаст пример своему деду, которому только предстояло привыкнуть к ее ежедневному кошмару.

Перемены бросались в глаза крайне отдохнувшему человеку, который бодро шел ранним утром на любимую работу. По коридору офиса ''G.a.F.i.'' в унисон ритму стучали женские каблуки, а пружинистая походка красиво развевала новую плиссированную юбку.

— Все для тебя рассветы и туманы! Для тебя, моря и океаны…..

Роза Альбертовна упоительно и с душой напевала популярную на ее родине песню и даже не сразу поняла, что попала в родные рабочие пенаты, когда увидела за своим столом трясущуюся, с признаками нервного тика — Рэйчел.

Женщина сидела, как на иголках, а перед ней на столе уже стояла собранная коробка с личными безделушками, которую подруга воодушевленно перетягивала пару недель назад в надежде отдохнуть на замещаемой должности секретаря.

Злобно оскалившись, Рэйчел бросила в рот таблетку и даже не запив водой, подхватила вещи и без объяснения буквально сбежала.

Немая сцена могла бы и затянуться, но тут подоспел Флэтчер, который хмуро поздоровался с Розой и с разбега ринулся в кабинет мистера Грэнсона. Он держал в руках несколько папок, но едва открыл дверь, из кабинета разнесся громогласный крик.

— Я занят! Позже!

Флэтчер сцепил зубы и уже собирался умчаться обратно, но поравнялся с Розой Альбертовной и покачал головой.

— И вот такое творится с нового года.

Эти слова не говорили растерянной женщине ровно ничего, но в то же время заразили таким зверским любопытством, что она едва не покрылась мелкими трещинами, рискуя сбросить роскошный загар, лишь бы поскорее войти в курс событий.

Медленно расположившись за своим столом, секретарь не спеша провела обычный моцион с завариванием кофе и просмотрела список дел шефа, который был полупустым. Но тут Розе пришла замечательная идея и она вооружившись магнитиком, который приобрела для дражайшего шефа, ринулась прощупывать обстановку. Ее он точно не выгонит.

— Прошло больше двух недель! И ты заявляешь мне, что у тебя нет вдохновения? Вдохновения!!!

Ллойд был вне себя от злости, когда выяснил, что Эммы, вот уже как несколько дней нет в городе. Ларсон поведал ему, что девочка устала и решила немного взбодриться от зимней хандры, а за одно подлечить нервы, в связи с чем и укатила на недельку в Санта-Монику.

— Вот из-за подобного отношения, меня окончательно накроет творческий кризис и я еще две недели буду бездействовать. Грэнсон расслабься и последуй моему примеру, отдохни, сбрось груз ответственности, который, кстати, даже не на тебе лежать должен, а на мне покоится с миром, и не заметишь, как все наладится, — Эмма вздернув брови, сидела на больничной койке и задумчиво вертела трубку от капельницы, которая монотонно вливала в ее кровь, очередную лечебную дрянь.

— Ты в своем уме?! Я тебе устрою муки, если ты не явишься в ближайшие дни обратно! Перед началом разработки, нужно получить данные от геодезистов! Как можно приступать к работе, даже не осмотрев участок?! — Ллойд старался сдерживаться, но спокойный голос Эммы, просто выводил из себя.

— Кому это надо?! — Эмма улыбнулась, понимая, что доведет своего собеседника до состояния аффекта. — Я и без этих твоих данных все сделаю!

— Кейтенберг!!! — заревел Ллойд меряя свой кабинет шагами. — Не смей так шутить!

— Все! Ко мне массажист пришел. Отбой!

Услышав короткие гудки в телефоне, Ллойд побелел от злости. Он не заметил, как приоткрылась его дверь и с неимоверной силой швырнул телефон в стену, от чего тот раскрошился на мелкие осколки.

Роза Альбертовна застыла с открытым ртом, не в силах вымолвить не слова.

— С возвращением, — процедил Ллойд сквозь зубы и провел рукой по волосам. — Вы, как всегда вовремя!

— Даже не сомневалась, — вяло кивнула Роза.

— Мне нужен новый телефон и…чтобы меня никто не беспокоил хотя бы час. Потом созвонитесь с службой охраны компаний, по этому списку и получите разрешение на проведение геодезических работ, — Роза взяла протянутый ей лист бумаги, пристально всматриваясь в лицо мистера Грэнсона.

Она решительно кивнула и сделала первые неутешительные выводы, которые нуждались в формальном подтверждении.

Мистер Грэнсон всегда отличался завидной выдержкой и даже, когда фирма переживала не самые легкие времена, именно Ллойд подбадривал коллектив и поднимал общий рабочий дух. Единственный раз, когда Роза наблюдала у шефа подобное поведение, случилось два года назад, когда он искал ту девицу.

Догадка пронзила женщину слишком внезапно.

Покинув кабинет секретарь цокнула языком:

— Похоже, нашлась!

А «пропажа» с довольным видом вернулась к прерванной партии покера, в которой участвовал Руди. Ларсон и Арти, сидя в ее палате. Эмма маялась от безделия и страдала от ватной больничной еды. Доктор Оттерман настоял, чтобы она прошла курс лечения и назначил наблюдение в течении недели. Возражения не принимались, потому что Руди уже успел доложить о «Санта-Монике» сеньору Селестино.

Столь романтичное название было придумано именно для описание сложившейся ситуации, в целях конспирации. Эмме пришлось долго отговаривать Хьюго, чтобы тот не прилетал, потому что инцидент ни чем не отличался от тех, что случались с ней в Барселоне. Доктор подтвердил, что по итогам проведенного обследования ухудшений нет, а причиной, как и в предыдущие разы, было высокое нервное напряжение.

Нервы чинились, депрессия от отвратительной еды грозила перейти в хроническую, а сама палата напоминала магазин флориста-маньяка. Не имея возможности лично приободрить свою музу, Хьюго каждый день присылал роскошные цветы. Доктор Оттерман закрывал глаза на то, что в палате его пациентки практически всегда есть посетители. Девушке это явно шло на пользу.

Даже импровизированный покерный турнир укладывался в рамки дозволенного, а когда стала известна ставка в этой игре, то даже не в меру хмурая медсестра, закрепленная за палатой мисс Кейтенбрег сдалась и выдавила из себя улыбку.

Эти четверо играли не на деньги. Проигравший должен будет разориться на самые роскошные стэйки, которые только можно было найти в Нью-Йорке.

Погрузившись в ход игры, Эмма хмуро смотрела на свои карты, сдерживая довольную мину от созерцания туза и валета, она неизвестно откуда выудила сигарету и по привычке сунула ее в зубы. Утренний обход давно минул, капельницу установили только пятнадцать минут назад, а потому никто не должен был потревожить покой «больной», еще, как минимум пол часа. Ларсон попытался напомнить, что находятся в учреждении, где запрещено курить, на что Эмма невозмутимо сказала, что это поджигать сигарету не собирается и это просто помогает ей сосредоточиться, Руди промолчал, а Арти подкатил глаза и ничуть не удивившись, творившемуся безобразию.

Пока Ларсон, в силу возраста, читал морали, Руди прикидывал как бы ему незаметнее подменить злополучную шестерку на более старшую карту, которую он припрятал под больничным одеялом — покерный бой велся прямо на койке, где лежала Эмма. Но тут ворвалась старшая медсестра — необъятная блюстительница медицинского порядка округлив от ужаса глаза, едва ли не с зубами вырвала сигарету изо рта пациентки.

— Я не курила!

Руди воспользовался суматохой и подменил карты, а Ларсон молча наблюдал за творящимся балаганом и только качал головой, Арти мечтательно покачал головой, наивность персонала поражала.

Медсестра ушла, окатив Эмму таким взглядом, будто та была разносчиком проказы.

— Эмма! — Ларсон с укором посмотрел на девушку, которая вытащила из-под подушки еще одну сигарету.

— Что?! У всех свой антистресс.

— Ллоду, тоже начинать курить?

— А при чем тут он?

— Да! При чем? — оживился Арти, когда затронули его любимую тему для разговоров.

— Ты бы по-мягче с парнем.

— С этим дяденькой?

— Тебя по губам отшлепать?! — возмутился Арти.

— Ему тридцать восемь!

— Сейчас точно отшлепаю! Значит, якшаться с итальяшкой, которому за пятьдесят, это нормально, а ангел во плоти, который, кстати, не выглядит, на, прости Господи, свои тридцать восемь, это нонсенс, — Арти был настроен решительно.

— Ой, ладно! Пусть с этим принцем его лошадь помягче будет.

— Эмма, парень разве что ноздрями землю не роет. Переживает страшно, уже осунулся, похудел.

— Он последний кто будет переживать за семейный бизнес, — Эмма яростно жевала сигаретный фильтр. Ставлю еще один стэйк!

— Поддерживаю!

Они с Руди сменили по одной карте и Эмма поняла, что проигрывает.

— Пока ты не приехала, он всегда побеждал в шахматах, а теперь — я! — не унимался Ларсон.

— Ну, так не благодари! В крайнем случае могу снова уехать.

— Я тебе уеду. Не раньше чем я ноги протяну!

— Опять за свое? Кто из нас двоих в больничной койке мается который день?

— Такими темпами я скоро тут рядом лежать буду! — старик насупился, потеряв всякий интерес к игре.

Тяжело вздохнув Эмма открыла свои карты и мужчины последовали за ней. Руди громко хлопнул в ладоши и мечтательно улыбнулся.

— Мясо должно быть с кровью!

— Будет тебя с кровью! — Эмма кивнула и заметила, что старик расстроился не на шутку.

— Хорошо. Войду в режим нейтралитета. Но о большем и не мечтай, я вижу вас обоих насквозь!

Сколько бы дешево не звучали ее слова, Эмма старалась изо всех сил убедить в своем безразличии даже саму себя. Но Ларсон видел, что ее покой утерян безвозвратно, так же как и покой Ллойда Грэнсона, который запутался окончательно в двуличном поведении Эммы, в ее поступках, в своей прочной сети порядочности, которая ему мешала пренебречь чувствами его девушки и пойти на поводу у собственных желаний.

Ллойд запутался в поведении своего брата и словах матери, которая ежедневно, немногословно, но очень убедительно говорила о том, что его возвышенные чувства достались меркантильной приспособленке, которая, готова была идти по головам, ради того, чтобы лишний раз порадовать свою бездонную кормушку в лице Селестино.

Самым верным решением было действовать по мере возникновения проблем и первоочередная была в разработке проекта.

Заручившись обещанием мисс Веллинг уведомить его о появлении мисс Кейтенберг на работе, Ллойд просиживал неподвижно в офисе целыми днями, игнорируя щебетание Розы Альбертовны, ее советы и желание помочь.

Последний оплот тишины и уединения окончательно потерял свой статус и порой единственным местом, где Ллойд мог побыть наедине с собой, был его офис. Эрин нельзя было отказать в понимании, но девушка заметно нервничала из-за резких перемен в настроении своего бойфренда, который по прежнему не подавал никаких надежд в вопросе о помолвке и был сам не свой с того момента, как появилась эта отвратительная выскочка.

Его квартира напоминала военный штаб, где роль генералов играли его мать и мать Эрин, они собирались часто и в его присутствии вели беседы на чисто женские темы, но стоило ему скрыться в другой комнате, их голоса стихали и уже шепотом они делились своими страхами и мыслями, создавая видимость, что все под контролем, чтобы заглушить нервозность от надвигающегося хаоса.

Эмма вырвалась на свободу только в пятницу. Она вихрем пронеслась по квартире, набила живот яичницей и схватив лэптоп, наказала Ларсону ждать доставку рамок умчала на работу.

Уединение в больничной палате действовало угнетающе, но нет лиха без добра и в голове стали появляться идеи на счет внешнего вида небоскреба. Оттерман настоял на применении инновационного препарата, который очень хвалили и Эмма согласилась на продолжение курса капельниц, при условии, что их будут ставить у нее на работе, где есть все условия для проведения подобных процедур.

Медсестра должна была прийти с минуты на минуту и мисс Веллинг уже услышала знакомую фразу от своего босса:

«Меня нет!»

Вот только посетитель, который пропустил ее мимо ушей был слишком настойчив и ворвался в кабинет без стука.

Эмма, сидя за столом для рисования, обернулась и ее приподнятое настроение со свистом полетело вниз.

— Стивен! Какой сюрприз! — Эмма как ни в чем не бывало снова отвернулась, чувствуя, как ее подмывает испытать тревожную кнопку, которую вручил ей Руди.

— Нам надо поговорить, Эмма.

Ни мольбы, ни сожаления, ни раскаяния в его голосе не прозвучало. Отложив карандаш в сторону, Эмма повернулась в кресле и сложив руки на коленях, глупо округлила глаза и растерянно улыбнулась.

— Очень интересно! Ну, вперед!

Настрой у парня был явно серьезный, но он ждал отпора и едких замечаний, которых не последовало, что сбивало с толка.

Во рту пересохло и Стив поубавил свой пыл.

— Мне жаль…, - эти слова дались ему с заметным трудом. — Я искренне сожалею о случившемся. И, если честно, не понимаю, почему ты до сих пор не воспользовалась случаем и не рассказала всем о….тех событиях. Ведь так было бы вернее. Расквитаться со мной. К чему весь этот фарс с Селестино?

Эмма продолжала молчать, она медленно поднялась со стула и неторопливо подошла ближе, уверенно и безбоязненно, прищурив глаза, она остановилась в каком-то шаге от Стивена и посмотрела ему в глаза.

— Это ты так шутишь? — ее голос заметно дрожал, закипая от злости, а лицо передернула судорога отвращения.

— Я пытался все исправить, — тихо возразил Стивен, пускаясь в бесполезные оправдания.

— Это ты называешь исправить?

Ему стало ясно, что никакие слова не дойдут до сознания этой женщины.

— Вот ты стоишь тут такой смирный, с белым флагом пришел, только вместо флага у тебя носовой платок и довольно испачканный. Как все изменилось не правда ли? Теперь твои деньги тебе не помогут и позволь заметить, что твои догадки на счет того, почему я не вывесила грязное белье на всеобщее обозрение, лишний раз доказывают насколько ты тупой и непробиваемый тип, Грэнсон. Я не собираюсь квитаться…

— Моя мать и брат ни в чем не виноваты, но они пострадают, если вы с Хьюго заберете…

— Я с Хьюго?! — Эмма едва не вскрикнула.

— А кто же его надоумил на поглощение?

— А оно состоится? — корча из себя невинность Эмма с упоением наблюдала, как Стивен растерялся. — Ты даже еще не приступил к делу, а уже похоронил его, вот она твоя хваленная уверенность. Ты пустое место! Самовлюбленная гнида, которая может храбриться только стоя за маминой юбкой, а теперь тебя поставили перед выбором, который ты бы и рад сделать, да мозгов не хватит… работать ты не привык, ты ничего не добивался честным трудом, все само валилось с неба и перспектива остаться без средств к существованию, приводит тебя в куда больший ужас, чем то, что там окажется и твоя мать.

Эмма видела, что ее слова только раздраконят Стивена, видела, как он медленно сжал кулаки, но едва она договорила, он занес руку, чтобы ударить, но она даже не отпрянула, замерев на месте и мужчина отдернул занесенную ладонь, словно обжегся.

— Да, Стивви! Именно так! Ужас сложившегося для тебя положения состоит в том, что тебе не выгодно, чтобы с моей головы упал хоть один волосок. Каково оно? Беспомощность? Нравится? Ну, ничего я добавлю в будущем еще. Так что можешь не тратить свое драгоценное время на извинения. Я не ведь никогда не была кровожадным монстром, но чтобы выжить мне пришлось отрастить зубы и когти. В этом мире никто не ценит добродушие и самопожертвование, так к чему мучиться?

— Тогда чего ты хочешь?

Эмма удивленно вздернула брови.

— Справедливости! Зуб за зуб! В свое время я потеряла все, а теперь это предстоит тебе. Вот и все!

Стивен заметался по кабинету и его порывистые движения указывали насколько его бесит тот факт, что он должен плясать по дудку этой девчонки.

— Но моя мать этого не переживет! — он закричал с такой силой, что Эмма невольно зажмурилась. На шее Стивена вздулись вены, а либо побагровело.

— Не драматизируй, — успокаивающе произнесла Эмма, — этого не переживешь только ты. И попробуй заикнуться про невинных жертв, я тебе смогу рассказать мноооого нового на эту тему!

В кабинет влетел Руди и быстро оценив обстановку, замер около двери.

— Мистер Грандер, Вы как всегда вовремя! Будте добры, проводите взглядом мистера Грэнсона до его машины. И да, Стивен, можешь угоститься у Джесси леденцами! Они долгоиграющие, обсосешься просто! И про запас пару штук возьми, не стесняйся, мы много закупили!

Из-за спины Руди, показался нос Джесси, она хотела предупредить о приходе медсестры. Услышав крики, доносящиеся из кабинета мисс Кейтенберг, она поспешила вызвать охрану, потому что обстановка накалялась с каждой минутой все больше и больше.

Руди старался не подавать вида, что его так и подмывает улыбнуться от слов мисс Кей и оттеснив, секретаршу жестом указал нарушителю порядка на дверь:

— Прошу Вас, мистер Грэнсон.

Даже Райан Мэдсен спросил, кто сейчас находится в кабинете мисс Кейтенберг, когда зашел отдать план заказов. Он пришел с новыми предложениями по заказам и стал невольным свидетелем весьма бурного разговора в кабинете Эммы.

Отдел продаж уже прибывал в полуистеричном состоянии. Восточное побережье жаждало заполучить именно Кейто во что бы то ни стало и никакие доводы не могли остановить клиентов. Поступила пара предложений, от которых не мог отказаться даже Селестино и с его позволения Мэдсен пришел, чтобы представить их Эмме.

Но из ее кабинета доносились обрывки весьма неприятной беседы, судя по тону и каково же было удивление Мэдсена, когда перед его глазами Рутгерт Грандер вывел раскрасневшегося Стивена Грэнсона.

— Мисс Кейтенберг? — в кабинет протиснулась медсестра в штатской одежде.

— Да, проходи, вон туда, я буду через минуту.

Эмма обессиленно припала спиной к стене и почувствовала желание, хорошенько треснуться головой, но и без того «проблемное место», раскалывалось от боли.

— У Вас все в порядке, Эмма? — встревоженный вид Мэдсена и искреннее недоумение, вызвали у девушки только новый прилив раздражения.

— Все в порядке. Обсуждали рабочие моменты!

— Разумеется, — Мэдсен тактично воздержался от дальнейших распросов. — Я принес Вам несколько предложений на ознакомление. Можете выбрать, если что-то понравится, а если нет, то как-нибудь угомоним клиентов.

— Очень кстати! А то эта архитектура скоро из меня все соки вытянет! — Эмма злобно выхватила папку из рук менеджера. — Извините, мистер Мэдсен, у меня сеанс расслабляющего массажа!

Мэдсен, как впрочем, и все остальные работники «Хайселл» не догадывались о проблемах со здоровьем у их ведущего дизайнера и ложь улеглась довольно ловко. Мэдсен поднял руку, давая понять, что дальнейшие объяснения ему не к чему, пожелал хорошего дня и скрылся.

Выпятив челюсть вперед, Эмма на секунду задумалась. И похвалить бы за догадливость этого человека, а все равно он казался ей одним из самых противных типов, которые встречались у нее на пути.

В офисе снова воцарился покой и тишина, ровно до тех пор пока лифт тихонько не дзынькнул и из него на всех парах вырвался Ллойд Грэнсон. Он не надеялся на расторопность секретаря, а потому о возвращении Эммы из Санта-Моники ему доложил Ларсон.

Джесси не успела сообразить что происходит, когда мужчина ворвался в кабинет Эммы, а в след ему летело безнадежное: «Мисс Кейтенберг нет на месте!»

Кабинет и правда окался пуст, Ллойд огляделся по сторонам и отмахиваясь от причитаний девушки, которая отчаянно требовала покинуть помещение, угрожая охраной, услышал тихий разговор, доносящийся из комнаты отдыха.

Без промедления направившись туда, Ллойд решительно распахнул дверь и так и застыл в проеме, не зная, как ему воспринимать увиденное. Его решительный настрой и раздражение, как рукой сняло.

Эмма лежала на мягкой кушетке и разговаривала по телефону и все бы ничего, но вот только из ее правой руки торчала игла, от которой тянулась длинная трубка прямо к висевшей на подставке капельнице.

Глаза Эммы на секунду вспыхнули, но тут же она прикрыла телефон рукой и устало вздохнула:

— А ты думал я шутила, когда говорила про нервы?

Но Ллойд не слышал ее, он медленно подошел к девушке, будто хотел убедиться что уведенное не померещилось. Обманчивая легкость, с которой Эмма шутила, была ни чем иным, как ширмой. Но что она скрывала?

— Что это? — спросил Ллойд, когда присел на край кушетки не в силах отвести взгляда от торчащей иглы.

— Обезболивающее, — не моргнув глазом ответила она.

— Не ври! — Ллойд даже не собирался смотреть на Эмму и только перебирал в голове возможные варианты, чтобы хоть как-то объяснить происходящее.

— Мисс Кейтенберг, позвать Рутгерта? — Джесси чувствовала, что это лишний вопрос, но она совершенно потеряла способность трезво оценивать ситуацию.

— Нет, можете идти, Джесси. Все в порядке, — Эмма вспомнила, что в не договорила с Арти, который, по всей видимости слышал их с Ллойдом разговор. — Арти я тебе перезвоню!

В комнате воцарилась тишина. Грэнсон так и сидел боком на кушетке, немигающим взором уставившись в окно. Солнечные лучи грели его лицо и Эмма залюбовалась, как блестят волосы этого красавца, как ему идет густая щетина, а ресницы едва подрагивают, прикрывая глаза, полные тревоги, и она почти слышала с каким скрипом Ллойд перебирает ворох ее вранья.

— Я подцепила, какую-то инфекцию. Наверное, несвежие морепродукты попались. Это антибиотик, — богатый опыт пребывания в медицинских учреждениях не прошел бесследно и Эмма наспех придумала более правдоподобную версию.

Она почувствовала невероятное облегчение, когда Ллойд повернулся к ней и было видно, что в это, он почти поверил.

— Ты что-то говорил про геодезию на участке отведенном под строительство, — она решила сменить тему. — Ты для этого пришел?

Ллойд огляделся по сторонам и увидел у дальней стены стул, после чего подошел, взял его и поставил прямо напротив кушетки. Устроившись поудобнее, он кивнул.

— Да. Но я подожду. Отдыхай.

Его тон не подразумевал, что Эмме стоит ерничать, отпускать колкости или пытаться выпроводить его отсюда, а в голосе звучала искренняя забота. Ллойд собирался остаться здесь словно его присутствие могло облегчить ее положение.

— Думаешь опять убегу? — Эмма выгнула бровь, но Ллойд явно не оценил шутку, глядя ей в глаза.

Эмма медленно откинулась на спинку и к удивлению Ллойда молча закрыла глаза.

— Некуда мне бежать…, - едва слышно добавила она.

Эмма действительно устала. Устала препираться и всеми силами вырывать из души чувства, которые громко вопили и тянули ее к мужчине, который продолжал свято верить в нее и смотрел так словно стоит ему отвести взгляд и она растает в воздухе.

Нет, это не было круче секса, но интимность ситуации, заставила каждый нерв выгнуться, моля о том, чтобы Ллойд не отводил взгляда. Пусть Эмма читала в чертах лица этого мужчины, немой укор, видела, сколько сомнений он сейчас пропускал через себя и все равно был здесь и ждал, так словно это было единственное место на земле, где он хотел быть.

Но идиллия продлилась недолго. Медсестра с невозмутимым видом материализовалась, словно на капельнице был установлен датчик и отточенными движениями, перекрыла краник на подставке, вынула иглу и плотно перевязала руку, после чего напомнила, что завтра придет в тоже самое время.

Эмма поморщилась от неприятных ощущений — повязка оказалась слишком тугой.

Ллойд подался вперед явно намереваясь задать самый избитый вопрос, но Эмма нервно качнула головой.

— Я в порядке! Идем!

Доктор Оттерман предупредил о побочных действиях, в которые входило помимо прочего головокружение и девушка почувствовала, как ее качнуло. Ллойд придержал эмму за руку.

— Может отлежишься?

— Как говорит один мой знакомый: «Отлежусь в могиле!».

— Уже цитируешь Ларсона? — Ллойд хмыкнул, узнав знаменитые шутки старика.

— Как же он прав! Нормально….Просто резко встала! — Эмма уже чувствовала что получила передозировку эстрогена. Перерыв в сексуальной активности сказывался и на лицо были все признаки, голода, который ничего общего с едой не имел. Находиться в одной комнате с Ллойдом Грэнсоном и кушеткой было опасно.

Последующие полтора часа, Ллойд старательно и доходчиво показывал и объяснял принцип работы компьютерной программы, которая позволяла рассчитать оси нагрузки на несущие конструкции для проектирования не типичных высотных объектов. Он принес ноутбук, чтобы наглядно показать на примере, куда надо вводить данные и вручил отчет с необходимыми показателями, чтобы Эмма могла подстраивать модели конструкций, которые разрабатывала.

— Разумеется это все приблизительно и точной корректировкой займется наша инженерная служба. Но, как Хьюго тонко заметил, привязка к законам физики приветствуется. Вот здесь указываются система координат и высот, тут — отметки проектируемых зданий и сооружений, сюда — взаимное расположение существующих местных предметов.

Ллойд и в инженерии чувствовал себя, как рыба в воде и Эмма не могла припомнить, когда в жизни ей приходилось испытывать такое сексуальное возбуждение от слов нивелир, погрешность и «связь между углами ориентирования».

— Ты слушаешь? — Ллойд оторвался от монитора и взглянул на девушку, которая сидела, подперев рукой подбородок и закусив нижнюю губу.

— На этом этапе важно определить отметку исходного горизонта здания. Для этого нужно определить отметки точек здания и на основе вертикальной планировки территории, отметок подъездных дорог и других данных принять проектную отметку отмостки и выше нее на пять, десять сантиметров, в масштабе плана, проектную отметку верха фундамента. Отсюда ты уже можешь начать планировать несущие стены и вносить углы наклона, если таковые будут при нестандартной планировке.

Пропусти мимо ушей большую часть лекции, Эмма втихаря любовалась этим мужчиной, который просто не мог заразить своим воодушевлением. Ллойд не просто любил свою профессию, он был прирожденным архитектором. Черты его красивого лица выровнялись и тревога отступила назад, как и прочие переживания, которые он даже не пытался скрывать.

— Ты поняла?

Они сидели рядом за столом Эммы и их локти соприкасались, когда девушка подвинулась ближе, якобы для того, чтобы по-лучше рассмотреть интерфейс программы. В какой-то момент, Эмма готова была послать ко всем чертям свои наполеоновские планы, просто ради того, чтобы уткнуться носом в шею Ллойда, там где из-под пиджака выглядывала белоснежная рубашка, чуть ниже линии подбородка. Идея превратилась в навязчивую за каких-то пару минут ее щеки предательски раскраснелись.

— Эмма!

Она вздрогнула, когда услышала свое имя и даже отпрянула.

— Да…..все понятно! — она привстала и потянулась за своим ноутбуком, где была точно такая же программа, но только с данными, которые она получила от мистера Терри.

Ллойд наблюдал, как она деловито нахмурилась, поставив свой ноутбук рядом, после чего нажала несколько клавиш и на мониторе высветилась похожий интерфейс.

— Надо же! А мистер Терри допустил ошибку, у нас здесь угол наклона на четыре градуса отличается. Вот смотри, в сегменте R002.

Эмма понимала, что ей сейчас грозит вполне заслуженная экзекуция и едва сдерживая улыбку повернулась к Ллойду.

— Вот тебе и специалисты! — у нее был смешливый вид, которым трудно было не заразиться.

Ллойд провел рукой по лицу и зажмурился. Эмма видела, как боролся с собой, чтобы не улыбнуться.

— Ты издеваешься?! — в низком голосе не прозвучало осуждение. — Все это время у тебя были эти данные и ты молчала?

Ллойд захлопнул свой ноутбук, в то время, как его распирало рассмеяться и треснуть кулаком по столу.

— Неужели я на дуру похожа?

Подразумевалось, что Ллойд должен был взбелениться и собрав остатки гордости унестись восвояси, но вместо этого он пронзительно и восхищенно смотрел на Эмму.

У девушки был довольный, хулиганский вид и невинная шутка, нескольких бессонных ночей Ллойду, как ни странно придала этой невыносимой женщине еще больше очарования.

— Не удивлюсь, что у тебя и проект почти готов…

Дело принимало неожиданный оборот. Вместо ругани, была упоительная беседа, а вместо ненавистных взглядом и неприязни, Эмму тянуло на совершенно неприличные действия.

— А вот с муками творчества я не шутила. Идеи есть, но даже не мечтай их увидеть раньше, чем через месяц.

Уж это точно выведет его из себя!

Спасая себя от собственных желаний, Эмма вздернула подбородок и захлопнула ноутбук, выдавливая из себя всю возможную инфантильность.

Но Ллойд странно продолжал молчать и уже смотрел совершенно серьезно и настолько пронзительно, что едва ли МРТ могло просветить так же точно человека насквозь, чем этот взгляд.

— Оказывается ты совершенно не изменилась, — его голос прозвучал задумчиво и тихо, лаская слух и задевая самые тонкие струнки внутри. — Потому все становится лишь сложнее и больше запутывается. Вот только иногда ты улыбаешься так жутко, что мороз по коже…

Эмма запнулась и с трудом ворочая языком выдавила из себя:

— Спасибо, за поучительный урок по проектированию, мистер Грэнсон. И за комплимент по поводу улыбки! У меня еще много дел.

Ллойд цинично улыбнулся и кивнул, после чего вышел из-за стола, застегнул пуговицы на пиджаке и подхватив лэптоп, направился к двери.

Ведь оба понимали, что прозвучавшие слова Эммы, это отборная фальшь, но каждого тянули слишком прочные веревки и тянули в разные стороны друг от друга.

— Миссис Грэнсон и Эрин, от меня привет, — добавила Эмма контрольный выстрел в хорошее настроение, который вдребезги разбивал хрупкое чувство близости.

Ллойд замер около двери на мгновение и лишь слегка повернул голову, как будто собирался что-то сказать, но лишь горько усмехнулся и вышел вон.

24 глава

Нездоровым ожиданием теперь полнилась простая и непритязательная жизнь Ларсона. Он был единственным человеком для Эммы, кто мог разделить ее участь и поддержать. Девочка с виноватым видом пыталась приободрить старика, который из последних сил отчаянно пытался стать опорой — шаткой, сыпучей и слабой, но опорой.

Это была странная семья. Старик и девушка, каждый день проживали, как последний и в этом таилась невероятная прелесть и горечь, которую окружающие принимали или за слабоумие, или за блажь, а непритязательные умы, которым приходилось быть свидетелями редкого симбиоза — бескорыстного и чистого, не могли мириться с очевидным и лелея свои немногочисленные извилины ставили клеймо извращения. К первым относились жильцы дома, в котором жили Эмма и Ларсон, а ко вторым примыкали обитатели ночлежки, потому что старик практически забыл туда дорогу.

Из Альберты вернулась Дебби Сандерс и если бы старик Гилмер не удосужился ее предупредить, что вернулась ее молодая благодетельница, то женщину, как пить дать, хватил бы удар, когда она по привычке вышла покурить на пожарную лестницу.

Дебби хмыкнула, когда увидела свою напарницу по тяжелым вздохам и долгим взглядам на горизонт. Эмма практически не изменилась, если не считать того, что взгляд у Эммы стал куда более тяжелым, чем у самой мисс Сандерс, которая за свою бурную жизнь повидала столько грязи, что городская канализация показалась бы стерильным местом, а тут еще совсем молодая девчонка… Молчаливая, грустная, с душой наружу. Видно ничего в ее жизни не изменилось к лучшему, не считая того, что в деньгах сирота больше не нуждалась.

— Рада тебя видеть, Эмма! Вернулась таки, — Дебби затянулась и с удовольствием выдохнула дым через нос. — Будешь?

Женщина протянула сигарету.

— Спасибо, у меня есть, — Эмма достала из кармана пачку и сунула сигарету в зубы.

— Держи! — Дебби протянула зажигалку

— Нет, я теперь так курю…, - Эмма и хотела бы пошутить, а Дебби почувствовала, как ее с головой накрывает жалость. Вид у девчонки был затравленным дальше некуда.

— Оооооо…Как я посмотрю, жизнь тебя до сих пор в тонусе держит. Как Ларсон поживает? Вы теперь, вместе живете?

— Да, — Эмма жевала сигаретный фильтр и завороженно смотрела на крыши домов.

— Это правильно, — Дебби кивнула и сделала затяжку, после чего залюбовалась своим ярко-красным маникюром и отполированный ноготь стряхнул лишний пепел. — Он хороший человек, души в тебе не чает. Это правильно… И ты молодец, что не не скурвилась от таких денжищ. Как я посмотрю, кое кто в них теперь забудет смысл слова «экономить». Ты поправилась немного, это хорошо, мужики не любят костлявых, чтобы они там не говорили.

Взгляд Дебби устремился туда же куда, смотрела девушка. Ее слова были лишены всякого сарказма и циничности. Мисс Сандерс говорила прямо и таким странным образом хвалила.

— Есть у этих бумажек жуткая способность вытряхивать из людей душу и радость жизни, как ни странно.

Эмма покосилась на Дебби и едва сдержала кривую усмешку.

— Да, да… Это я тебе говорю! Вот, когда ты мне заплатила за квартиру вдвое больше, так мой безмятежный сон по ночам почил с миром. Когда терять особо нечего, или все лишнее вложено в дело, это порядок. А когда у тебя на руках золотые горы, а в мире творится настоящее сумасшествие, в котором ты ничего не понимаешь, это прямая дорога к психиатру. В банк положить — так ведь проклятая инфляция не дремлет или банк прогорит, в дело вложиться, еще не известно, что с делом будет — налоги все сожрут. Я по старинке, прикупила пару развалюх в западном районе Куинса. Отремонтировала. Это мне понятно и знакомо, постояльцев неплохих нашла, до тебя им, конечно, далеко…

Дебби чуть не занервничала. Хотя Эмма всегда была немногословной, но теперь за ее молчанием таилось нечто пугающее.

— Хорошо, что ты приехала. Странно, что ты не перебралась в более приятное местечко, но все равно молодец. Душа не на месте у меня была из-за того, как ты резко отсюда уехала… Что-то слишком жестоко с тобой жизнь обходится, но ты, я смотрю, молодцом… И правильно! Только так и надо! Вот ты стоишь тут как ни в чем не бывало и хорошо. Только не рассказывай мне нечего, не хочу расстраиваться. Старая Дебби будет и дальше думать, что сиротка смогла вырваться из своих жутких проблем. Пусть даже я ошибаюсь…Окей?

Эмма вытащила сигарету изо рта и отправила ее в пустую стеклянную банку, которая служила пепельницей, она молча кивнула.

— А что нашел тебя твой ненаглядный?

От прозвучавшего вопроса Эмма вздрогнула.

— Это кто же?

— А у тебя их много? — Дебби криво усмехнулась. — Ну, красавец этот двухметровый! Ой, я когда его увидела, вот даже завидовать тебе начала. Если он тебе, в качестве воздаяния послан судьбой, то согласись, можно же и потерпеть. А? — Дебби закашлялась от дыма и заразительно рассмеялась, что даже слезы проступили на глазах и дешевая тушь немного размазалась. — Лучше бы я его не видела. Только деньги вложила, только сон вернулся, а тут такое…Такой!

— Это Вы про Ллойда?

— Про него, про него… Не криви душой, дорогая, по нашему району ему аналогов точно нет!

Заметно расслабившись, Эмма опустила голову, рассматривая улицу.

— Нашел, — в ее голосе не звучало той же радости, что и у Дебби. — Но он сейчас… Мы не встречаемся, то есть встречаемся, но по работе. У нас совместный проект.

— Ну-ну, — Дебби хитро прищурилась. — Значит все сама… В одиночку барахтаешься? Прям не поверю, что у тебя ухажера нет!

Эмма скривилась, давая понять, что ухажер может быть и есть, да все не то…

— Как я посмотрю, так ты совсем выводов не делаешь, Эмма. Это мир мужчин и умей ты хоть по воздуху летать, тебе никогда не сломать эту проклятую систему. Значит ты сама всего добилась… как же тут от проблем избавиться? Ни как! Вот тебе и слабый пол. У меня племянники — обормоты форменные, еле учатся в школе. Избаловали их мать с отцом. Это сестра моя родная, вот только от нее вернулась из Канады. До сих пор в ушах звенит от криков, что у них дома целыми днями стоя. Вот не будет с пацанов толка, если они опекать их будут. Тебе же, никто не помогает, а ты, вон как поднялась! Меня так и подмывает называть тебя «на вы». Вот смеху то было бы! А что? Ллойд до сих пор к Ларсону по воскресениям в шахматы поиграть приходит?

— Да, — давно уже не слушала болтовню Дебби, которая звучала белым шумом, будто радио.

— Ну, тогда, с воскресеньем тебя деточка! Оно уже завтра! Кстати, это ты там стены с утра дырявишь?

— Рамки вешаю, потерпите еще с часок?

— Может тебе подсобить? Один звоночек и примчится мастер на все руки!

— Справлюсь! Спасибо!

— Ну, как знаешь…

— Заходите, оцените работу. Чая попьем с бутербродами…

— Зайду! — Дебби тепло улыбнулась и зашла в дом.

Эмма постояла еще немного, наслаждаясь свежим воздухом и последовала примеру мисс Сандерс. Перекур подошел к концу и на сегодня перед ней стояла ответственная задача, которая должны была добавить последний штрих ее жилищу.

В прихожей на полу были разложены с пол сотни рамок из золоченого багета, самых разнообразных размеров и форм. Рамки были без картонной подкладки или стекла, они лежали на полу в строгой последовательности, где их раскладывала Эмма уже второй день, пока результат ее окончательно не удовлетворил. Дело оставалось за малым — сделать разметку на стене, просверлить отверстия под дюбеля и развесить своеобразный декор.

Ларсон вызвался проделать чисто мужскую часть работы и смело взялся за перфоратор, на что Эмма ответила категоричным отказом, подкрепив слова самым весомым аргументом, что, мол, не собирается терять единственного «родственника», который решил на старости лет сломать себе шею, слетев со стремянки.

А потому старик сидел насупившись за кухонным столом и перебирал ворох корреспонденции, адресованной Эмме, львиную долю которых составляли приглашения на всевозможные вечеринки, банкеты, благотворительные ужины и прочие светские мероприятия. Ньюйоркский бомонд жаждал новых зрелищ и количество сплетен на счет Кейто и Селестино превзошли все мыслимые пределы.

В перерывах между пронзительным звуком сверления, Ларсон пытался убедить свою «внучку», что компанию дряхлого старика едва ли можно назвать удачным вариантом провести вечер молодой девушке и не плохо было бы ради интереса принять хоть одно приглашение. Эмма по обыкновению, выполняла творческую работу, нацепив наушники, но громкость была отрегулирована так, чтобы она могла слышать ворчание старика и периодически отвечать очередным отказом.

— Подай, пожалуйста следующую, — девушка забила молотком дюбель и потерла занывшую спину. Шаткая стремянка, которую ей одолжил Ронни Палмер, была едва ли не самой приличной во всем доме, по словам самого же Ронни, но все равно шаталась страшно, лишний раз спускать и подниматься просто не хотелось. Да и Ларсону достанется часть работы, чтобы он не бурчал об унижении его способностей к ведению домашних дел.

Эмма почувствовала, как рамка коснулась ее локтя и тут же послышалось бормотание:

— Нужно было не меня, дряхлого, никчемного старика, с той помойки вытаскивать, а кого-нибудь по-моложе, чтобы хоть гвоздь забить был в состоянии…

Новые слова старой песни, заставили Эмму улыбнуться, она повесила раму на стену и поднялась на ступеньку выше. Лестница натужно заскрипела.

— Тебе, вообще, нормальный мужчина нужен! Не понимаю, куда они все смотрят?! Хотя и ты тоже не подарок! Вон, возьми того же Ллойда, ну, просто принц на белом коне…. Так нет же, мы неприступные, гордые, тебе его отбить у любой с кем он якшается, это пара пустяков…

— Этого принца охраняет слишком серьезный дракон и я не уверена, что такое положение дел его не устраивает! У них там похоже серьезные отношения, которые никак не подходят под твое красочное «якшается», — Эмма пыталась сохранить равновесие, голова кружилась нещадно.

— Это еще надо найти дракона похлеще тебя! — не сдавался старик. — А там, уверен, обыкновенная расфуфыренная лошадь. И не спорь! Я видел, Как он на тебя смотрит….. Заелась ты! Вот чего тебе надо?

Осторожно наклонившись за перфоратором, Эмма приставила сверло к отметке и нажала кнопку. Стремянка заходила ходуном. Несколько секунд и противный звук смолк.

— Хватит ворчать, лучше придержи лестницу, а то шатается, так, что я здесь скоро обделаюсь! — Эмма перевела дух и протерла широкие пластиковые очки, которые защищали глаза от бетонной пыли. Она почувствовала, как лестница стала более устойчивой. Песня Аэросмит в наушниках закончилась и началась более спокойная композиция. — Вот ты говоришь, что я заелась, хотя у меня совершенно типичные женские запросы. И не от хорошей жизни я знаю, что у меня должен совпадать диаметр дюбеля и сверла, а на шестерку надо брать шуруп диаметром четыре или пять миллиметров, и лазить по лестницам я не люблю, вестибулярка же не черту! Мне даже не принц нужен, а тот, кто стащил бы меня своими сильными руками с этим срамоты, да посмотрел бы в глаза бесхитростно и сказал: «Я дал по морде всем твои драконам, вот принес самые вкусные стейки средней прожарки, две бутылки красного сухого…». И не важно, что после такой диеты печенка вылезет через задницу уже спустя неделю, тут главное без лишних вопросов, человек берет твои проблемы и перекладывает на свои, желательно, широкие и сильные плечи с радостью, без нытья и уговоров…. Давай следующую…

— Какую?

— Ну, что ря…..

Эмма не сразу поняла, что у Ларсона, что-то не то с голосом и резко обернувшись, едва не грохнулась со стремянки.

Рука Ллойда Грэнсона крепко держала шаткую конструкцию и он, кажется, получил огромное удовольствие от речи, которую Эмма колоритно выложила Ларсону.

Широкая, довольная улыбка Ллойда, подтвердила зародившиеся опасения и щеки Эммы вспыхнули, но она не подала вида, что расстроена, как смогла развернулась на скрипящих металлических ступеньках и дунув на очки невозмутимо спросила:

— И давно ты здесь?

— Примерно с «печенки через задницу», — Ллойд улыбнулся еще шире, ситуация его забавляла все больше и больше.

«Врет!» — подумала Эмма.

— Сегодня же не воскресение, — она медленно стала спускаться, но Ллойд не отошел ни на шаг, а потому оказавшись обеими ногами на полу, Эмма уперлась в его широкую грудь. Он в коем то веке был без костюма и менее официальная одежда шла этому любителю внезапных появлений, поддернутые к локтям рукава, обнажали все те же прекрасные, сильные руки и мысли заметались словно шуганутые с насестов куры.

Эмма задрала голову, будто собиралась возносить молитвы, вот только уперев руки в бока, она хотела потребовать пропустить ее. Без каблуков, значительная разница в росте, начинала немного бесить.

— Не знал, что у Ларсона установлен график посещений, — Ллойд, поубавил свое веселье и так пронзительно посмотрел на Эмму, что ее колени предательски дрогнули.

— Разумеется нет, — прошептала она, чувствуя, как ей становится неловко от подобного поворота. Она же не комендантша!

На языке вертелись и более хлесткие выражения, но они мигом улетучились. В сознании пронеслось «перекатиполе», а сердце устроило марафон. На войне и где-то там еще все средства хороши, а потому Эмма набрала по-больше воздуха в легкие и со всей дури закричала, думая, что старик в своей комнате, а потом просто пропустил приход гостя:

— Ларсоооооон! — она ведь так и не удосужилась снять наушники.

От громкого крика у Ллойда тут же зазвенело в ушах и он в очередной раз убедился, что Эмма страшно нервничает, когда находится так близко к нему, что рушило все ее попытки продемонстрировать свое безразличие. Справедливости ради, нужно было признать, что и Ллойд чувствовал себя не лучше.

Это странное существо, сплошь покрытое тонким слоем пыли, с всклокоченными волосами, спецкомбинезоне для проведения грязных работ, который она догадалась одеть на откровенно вида майку — вызывали в нем больше волнения, чем баснословно дорогое неглиже Эрин, в котором она часто щеголяла по его квартире.

— Чего ты орешь, я тут…., - старик вышел из гостиной, едва пряча усмешку.

— К тебе пришли…

— Да, знаю.

— А что меня не предупредил? — Эмма боком протиснулась между телом, которое сводило ее с ума и холодной стеной.

— Поди доорись до тебя, когда ты сверлишь миллион дырок, нацепив наушники, — пробурчал старик, он уже успел сходить в свою комнату, чтобы отнести диск с третьим сезоном Шерлока и взять листок с подробным отчетом, который был просто кладезью для психоаналитика.

— Помощь нужна? — Ллойд покачал головой, глядя, что работа только началась и несколько десятков рамок ждут своей очереди.

— Обойдусь, — чувствуя, что в горле страшно пересохло, а руки трясутся, Эмма ретировалась к раковине, налила стакан воды и жадно выпила.

Старик махнул рукой и проглотил слова, которые в приличном обществе лучше не высказывать, он подошел к Ллойду и быстро сунул ему в руки лист бумаги, заговорчески кивнув, словно это были коды к запуску ядерных ракет.

— Если тебе интересно, я не просто по доброте душевной помощь предлагаю, — Ллойд, сунул отчет в карман брюк и принялся стягивать с себя джемпер, оставшись стоять полуголым, от чего Эмма пискнула про себя, а в мозгу пронеслось предательское: «О, да!»

— Ларсон, одолжишь мне футболку, что не жалко?

— У меня все из этой категории «жалко выкинуть, страшно носить»… А ты влезешь? — старик даже не спросил для чего, он прошаркал в свою комнату и порывшись в шкафу и принес одежду. Старик то и дело поглядывал на Эмму, а то чего греха таить, от такого зрелища любую женщину удар хватит. На вид, девочка, подавала еще признаки жизни, по стакан с водой надо было уже забирать из ее пальцев, которые грозили просто раздавить стекло.

Ллойд повернулся спиной и старик не удержался, уловив момент, подмигнул Эмме и оттопырил большой палец.

— Ну, вот желания и сбываются, — прошептал Ларсон и пристроился рядом с девушкой, которая завороженно наблюдала, как мужчина ее мечты, умело управлялся с перфоратором.

Но по мере того, как задумка с пустыми рамками воплощалась на двух стенах прихожей, Эмма и Ларсон любовались ловкими движениями Ллойда и не смотря на жуткий шум наслаждались зрелищем. Легкий шок отступил и Эмма помогала по мере надобности. Ларсон сидел за столом и внимательно наблюдал, как лица эти двух молодых людей преображались: умиротворение, интерес и полное отсутствие наигранности пришли на смену настороженности и явной неловкости.

Ллойд закончил работу и водрузил последний элемент композиции — квадратной формы зеркало в золоченой раме, после чего отошел на пару шагов, чтобы полюбоваться.

— Красиво получилось, — вынес он вердикт без признаков иронии.

— Красиво, — отозвалась Эмма, чувствуя, как стоит ей сдвинуться на пару сантиметров влево и их руки соприкоснуться.

— Я думал, что это шутка такая, — скривился Ларсон.

Перед ним на столе стояла огромная свиная нога на деревянной подставке, от которой старик отрезал тончайшие ломтики и с блаженным видом отправлял в рот.

— Где это видано пол сотни пустых рам на стене… и зеркало?! А вот, смотрю и прям хорошо!

— Они так и останутся пустыми? — Ллойд, вымыл руки под краном и смыл с лица пыль.

Примостившись рядом с Ларсоном он не сводил взгляда с профиля девушки, которая завороженно разглядывала стены, ему показалась, что Эмма погрустнела. Но вот она сделала пару шагов и ее лицо отразилось в зеркале, задумчивое и красивое, словно собравшись с мыслями, Эмма странно улыбнулась.

— Здесь уже висят фотографии всех тех людей, на которых я могу рассчитывать в этой жизни.

Ларсон тяжело вздохнул, потому что сразу понял о чем идет речь, а Ллойд нахмурился. Ему не нравилось то, как переменилась в настроении Эмма — слишком резко. Здесь явно улавливалась непонятная навязчивая идея и ее лицо окончательно потемнело и замерло, только глаза странно горели нездоровым блеском.

Неприглядная картина предстала во всей красе и Ллойд почувствовал, как у него сжалось сердце. Это была правда, которую никто не видел — тонкий силуэт, на фоне пустых золотых глазниц, выглядел слишком впечатляюще и ужасающе одновременно.

Загремел чайник, цокнула чашка, послышался звук льющейся воды и шаркающие шаги. Старик подошел к своей «внучке» и протянул чашку с чаем, от которого вился пар.

— Тогда в том, что здесь есть зеркало, тоже свое значение? — спросил Ллойд, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, он знал, что и этот ответ ему не понравится.

— Да… В этом зеркале тоже отражаются все те, на кого я могу рассчитывать, — тихие слова прозвучали, словно эхо, а Эмма смотрела на свое отражение и стоящего рядом с ней старика, ее зрачки дрогнули скользнули по лицу Ллойда, которое тоже попадало в поле зрения, но размыто и едва-едва. Зеркало сильно запылилось.

Ллойд наблюдал за странным действом и недоумевал, почему Ларсон так спокойно относится к явно нездоровой фантазии Эммы. Она все больше напоминала человека, который потерял память, а утраченные воспоминания возвращаются яркими вспышками, преображая девушку до неузнаваемости, но едва они угасали и ее всю обволакивал серый кокон, который она как-будто лелеяла и не хотела вырываться из него.

Внезапно Ллойд понял, что Эмма вопит о помощи не размыкая губ, но никто ее не слышит, или не хочет слышать, она и сама этого не осознавала. Вот только от чего ее надо было спасать? Он выслушал ее полуисповедь, проникновенную, честную и пропитанную страшным одиночеством и необратимостью, поняв, что ее псевдоотношения с Хьюго, хоть и есть, но счастья вовсе не приносят, другими словами — пустышка, а попытки Эммы казаться сильной, есть ни что иное, как последняя возможность держаться на плаву.

У этой женщины в голове творился полный хаос, но он крутился вокруг некой цели. Ведь какой смысл было возвращаться ей в штаты? Ради проекта Хьюго? Ради Ларсона? Для Селестино не проблема перенести свои планы в Европу, а Ларсона можно было перевезти за океан на постоянное место жительства.

Пусть даже безответно, но желание выловить всех драконов, которые угрожают этому чуду с раздвоением личности, купить ей вина и жареного мяса, было куда более сильным, чем выслушивать монотонные нотации о ее меркантильной, расчетливой натуре и каждый вечер коротать за скучными и однообразными романтическими ужинами с Эрин.

— На философский тебе надо было поступать, — задумчиво протянул старик, потом оглядел молодежь, которая была на грани депрессии и вздохнул.

Они точно друг друга стоили!

— Чего застыли?! Кто мусор убирать будет, еще диван тащить обратно надо. Так, Ллойд, ты или дальше помогаешь, или давай, дуй отсюда! Я отнесу стремянку Ронни, а ты Шопегауэр берись за пылесос.

Железная лестница со скрипом поддалась и сложилась пополам.

— Давай помогу!

— Я еще не совсем немощный, она легкая, иди вон женскими делами занимайся. А то так в юбку меня скоро нарядишь! Совсем уже за мужика не считаешь! Попомнишь мои слова, Ллойд, феминистки доконают этот мир…

Брюжзание Ларсона растворилось в коридоре. Эмма покачала головой и ее мысли вернулись в реальный мир. Она не хотела портить момент и наслаждалась тем, что последние два часа были волшебной иллюстрацией к какой-нибудь семейной рекламе в строительном супермаркете. Сомнений по отношению к Ллойду больше быть не могло а потому дело поворачивалось круто.

Эмма видела насколько его к ней тянуло, как он смотрел и от этого взгляда внутри плавилось все подряд, включая злополучных бабочек в животе. И никакое сопротивление не могло его отвратить, никакие слова не задевали его гордости. Грэнсон был просто не пробиваем! А потому выход был один — поскорее закончить совместную работу и сконцентрироваться на том, что привело ее обратно в Нью-Йорк.

— Спасибо, Ллойд, — Эмма отвернулась от зеркала и сорвав с шеи, болтающиеся пластиковые очки, положила их на стол.

В этот момент Ллойд ожидал очередную колкость, но искренняя благодарность прозвучала так по-настоящему, что просто сбила с толку. Эмма стала собирать инструмент в ящик, управившись с этим, она унесла его и поставила около входной двери. Загудел компактный пылесос, вернулся Ларсон и стал бережно смахивать пыль с камина и подоконников.

Ллойд помог поставить на место мебель, но не воцарившийся порядок, ни благодарность Эммы не могли отвлечь его от пустых рамок, которые так и тянули взглянуть на них еще раз, а в голове снова и снова, звучали слова которые будет теперь не просто забыть — «это все те, на кого я могу рассчитывать».

Остаток дня прошел, практически в полном молчании, Эмма сослалась на головную боль и заперлась в своей комнате. Ее рабочий стол был прибран, ни одного шанса узнать насколько продвинулась работа не было, а пространные ответы Ларсона, о том, что Эмму обычно прорывает на творчество по ночам, совершенно не проливали свет.

Ллойд долго еще сидел в машине, прокручивая в голове этот странный день, то и дело с силой зажмуриваясь, чтобы избавиться от кошмарной философской аллегории. Эрин звонила несколько раз, чтобы уточнить, когда он вернется домой, но куда куда, а домой ехать хотелось меньше всего. Достав сотовый, Ллойд набрал номер Тессы.

— Привет! Ты свободна? Не хочешь съездить кофе попить? — его переполняла решительность и тон звучал настойчиво. — Да, срочно… Отлично! Буду минут через двадцать.

Он перечитал своеобразный отчет Ларсона и порывшись в бардачке, выудил свой органайзер, где было записано название «антибиотика», который якобы был в капельнице Эммы. Ллойду удалось вытащить из мусорного ведра пустой пузырек, на котором было крупными буквами выведено название — «Инстенон».

Гугл бесстрастно вывел правду и разумеется никакого отношения к антибиотикам этот препарат не имел. Как ни странно разъяснения по этому вопросу так же могла дать Тесса, будучи практикующим психиатром, она прекрасно разбиралась в современных медикаментах.

И отчет!

Это чтиво несколько раз заставляло Ллойда улыбаться.

«Объект испытывает крайне сильное нервное напряжение при упоминании фамилии Грэнсон (вздрагивает, дергается, вдребезги разбирала две кружки и одну тарелку при упоминании вышеуказанной фамилии).

Когда объект находится в приподнятом настроении, то с утра поет в душе песни Макла Джексона или Мьюз (по мне так лучше первое, от второго — мороз по коже, волки и те красивее воют, наверное), а первым признаком плохого настроения являются песни Элтона Джона.

Второй признак плохого настроения — приготовление овсянки на завтрак и зеленый чай без сахара (может это есть попытка взрастить в себе желание убивать, а может быть самый быстрый путь свести меня в могилу).

Объект не оставляет попыток научиться готовить и они в основном не приносят положительных результатом, а с отрицательными результатами, я потом читаю газеты исключительно в сортире (извиняюсь за подробности, но это уже крик души). Отдельно могу отметить, что принесенная свиная нога радует меня уже несколько дней, стесняюсь только спросить сколько она стоит. Кажется, называется хамон.

Режим дня однообразен и по моему, носит патологический характер, хотя пойди разбери вас, творческих личностей. Если объект не в офисе, что бывает редко, она просиживает или за компьютером, или у окна, пока не подскакивает, как ужаленная и тогда стирает по карандашу за час. Обзывает это дело эскизами и если не разрывает их потом в клочья, то значит работа идет в нужном направлении, а объект идет жевать сигареты на пожарную лестницу (не курит, а именно жует. Дебби подтвердит).

Из друзей, активность проявляет только Арти.

По работе ее беспокоят мало, то есть непосредственные коллеги. Звонит некий Мэдсен и Джесси. Кто такие — не знаю. И итальяшка!

Странно, но душевные разговоры с этим типом длятся иногда больше полу часа. Звонит он редко, по работе говорят мало, в основном она слушает и изредка улыбается. Что она в нем нашла?

Объект потом долго молчит и тяжело вздыхает, идет пить успокоительный чай или гулять.

Гуляет она очень долго и не известно где. Хотя Руди, наверняка знает ее маршруты. «Дас ист» инструкция!

Мое личное мнение — молодая, красивая женщина просто погибает от того, что кто-то ждет от нее каких-то признаний или первых шагов, или черт его знает чего еще! Как говорит один мой знакомый коп: «Признания, иногда нужно выбивать!». Это ни в коем случае не руководство к действию, но небольшая провокация не повредит. И тебя, Ллойд, я уверен, результат больше чем порадует.

Зачахнет ведь такая хрупкая, тонкая, человечная натура…. (не верь ей, она не такая толстокожая, как хочет казаться)»

P.S. Спасибо за третий сезон!

Ларсон.

— Ты серьезно?! — Тесса внимательно прочитала письмо.

Доктор Лаутон, как обычно сидела в своем кресле, в кабинете, расположенном на четвертом этаже офисного здания по Каньон оф Хаос. Ненавязчивая обстановка и мягкий, спокойный голос темнокожей, симпатичной барышни никак не вязался с тем, что она была одним из самых востребованных специалистов в своей профессии.

— Вполне.

— Я должна сделать выводы по этому….письму? — сняв очки, Тесса внимательно изучала лицо своего постоянного клиента и его то дела, были как на ладони.

Неубедительная ложь, нашла выход и спустя год, Ллойд вновь вернулся к своей навязчивой идеи. Разумеется он не забыл о девушке, которая исчезла два года назад, и после того, как она внезапно объявилась, его покой был нарушен непоправимо, а попытки разобраться в ее безразличии, грозили паранойей.

— Пожалуйста.

Тесса никогда не позволяла себе поверхностно относиться даже к самым абсурдным просьбам своих клиентов.

— Могу сказать точно, что человек, который это писал, крайне не уверен в себе. Будь он молод, я бы не сказала, что это представляет собой проблему, но здесь явно пожилой мужчина с признаками тремора. Обозначенный возраст — семьдесят лет это подтверждают. И писал он это письмо, явно скрывая что-то куда более серьезное, чем свои чрезмерные переживания, за некую молодую леди. Информация, которую он переваривал не давала ему писать такие слова, как «обзывает, вздрагивает, разговаривает, изредка улыбается…» — однородно, то есть описывая ее действия, он тщательно обдумывал, какое слово подобрать. Вот посмотри… Здесь нажим на ручку слабый, а потом заметно сильней… Мелкий почерк, округлые буквы — этот мужчина, добрый, отзывчивый, замкнутый. Буквы узкие, указывают на подсознательное стремление к рациональности. И если он понимает, что дальнейшее замалчивание определенно важной информации будет продолжаться, то девушка, за которую он так беспокоится, а он явно беспокоится, может пострадать. Вот и подсказка тебе, Ллойд. Ты, ведь был с ней знаком?

— Немного…, - услышанное подтверждало его опасения.

— Хорошо. Она точно так же себя вела?

— Нет. Эмма была веселой и с легкостью относилась к проблемам или… Тесса, эта девушка была крайне ограничена в средствах, но упорно шла к своей цели, преодолевая немалые трудности.

— А что теперь стало с ее целью?

— В том то и дело, что теперь она не нуждается в деньгах и могла бы с легкостью претворить свои планы в жизнь, но почему-то не торопится, при этом выглядит подавленной, мягко говоря.

— Могу только предположить, что причина ее внезапного отъезда и есть ответ на все твои вопросы. Выясни, что ее побудило так сделать.

— Хорошо, — Ллойд кивнул и протянул Тессе бумажку. — Ей на днях ставили капельницу. Она сказала, что это антибиотик.

— Антибиотики принимаю перорально или в виде уколов, но ни как не с помощью капельницы, — Тесса нахмурилась и взяла листок в руки. — Инстенон. Это ноотропное средство, применяется при лечении симптомов, возникающих после черепно-мозговых травм. Он назначается курсом и….

Женщина запнулась на секунду обдумывая, может ли она сказать Ллойду больше, чем должна. Девушка, которая не давала ему покоя, явно проходила серьезное комплексное лечение, а худо-бедно с генезом подобных расстройств она была знакома и люди, которым назначают «Инстенон» испытывали колоссальные болевые нагрузки и они отражались на качестве жизни крайне негативно. Была даже вполне официальная статистика, что многие пациенты доходили до суицидального состояния, а у тех, кто обладал слабым сердцем, оно просто останавливалось от болевого шока.

Взволнованный вид Ллойда Грэнсона тоже о многом говорил и Тесса просто не решилась высказать ему столь тревожную информацию, потому что знала, насколько пагубно она может повлиять на мужчину. За душевное равновесие которого, она боролась больше пятнадцати лет… В конечном счете, это были лишь ее догадки и лучшим выходом будет дать ему самому во всем разобраться.

— Тебе нужны факты, Ллойд. Это крупицы, по которым сложно делать выводы…

Но дверь уже хлопнула и Тесса моргнула от громкого хлопка. Выражение лица Ллойда не оставляло надежды на то, что ближайшие сеансы будут легкими.

25 глава

Непередаваемые ощущения от того, что долгосрочная и трудная работа воплотилась в конкретный результат, от которого сложно было оторвать взгляд, завладели сознанием Эммы. Она сидела в своем кабинете и рассматривала эскиз, к нему просто нечего было добавить. Каждая деталь на своем месте, каждая форма — идеальна и гармонирует с общим видом.

На всякий случай, девушка подготовила еще один эскиз, но только эта идея бередила ее ум и впервые за многие месяцы вселила в сердце покой.

На огромном листе плотной бумаги была изображено здание, высотой в девяносто четыре этажа и по форме напоминало длинный коготь, или шип, вогнутый и трехсторонний. Простота и изящность формы, впрочем, имела изюминку — фасад каждого этажа был выполнен из черного стекла, над которым нависал ослепительно белый козырек по длине всего периметра, в тех местах, где должны были отливаться плиты перекрытия. Необычный монохромный эффект потерялся бы совершенно, если Эмма не догадалась выдвинуть белые полосы на метр или чуть больше. Остальную работу делали тени и разница в толщине выступов.

Глаза уже начинали слезиться, от того, что Эмма немигающим взором рассматривала рисунок, придирчиво и внимательно, каждый раз, возвращаясь к мысли, что строение получится очень контрастным. Она не отвечала на звонки, пропустила мимо ушей приглашение Мэдсена о совместном обеде, когда он воодушевленно расхваливал новый ресторан напротив Музея естественной истории и только когда минут через десять до него дошло, что девушка его просто не слышит. Райан заметил, что в ушах у нее торчат миниатюрные наушники и также тихо, как он появился, он вышел за дверь, исчерпав последнюю надежду сблизиться с мисс Кейтенберг, чтобы выяснить отчего в последнее время Хьюго ведет себя скрытно.

И едва мисс Веллинг проводила взглядом задумчивого мистера Мэдсена, как в ее поле зрения появилась эффектная дама, в белоснежном пиджаке, зауженных брюках и красных туфлях на шпильке.

Добрый день! Эмма у себя?

Добрый день, да, но мисс Кейтенберг….

Джесси даже не успела договорить, как дамочка с царственным видом, без стука вплыла в кабинет, на секунду застыв в театральной позе в дверях.

Приезд в Нью-Йорк темной лошадки Минь Кейто, не так разозлил одного из лучших дизайнеров Америки, как тот факт, что под этим псевдонимом оказывается скрывалась ее бывшая работница. Ирония сложившейся ситуации была бы не такой приемлемой, если бы Линда не помнила, что увольнение Кейтенберг было вынужденной мерой, чтобы удержать бизнес на плаву. Хотя именно после ухода девчонки началась черная полоса.

Эмма уловила движение и подняла голову. Она сидела за столом, закрыв уши руками и по прежнему не отводила глаз со своей работы. Появление до боли знакомого лица Линды, которое за это время ничуть не изменилось, вполне могло претендовать на долю удивления, но Эмма подсознательно готовилась ко встречи со всеми своими «знакомыми».

Взгляды женщин перекрестились, только Линда глядела с вызовом и странным злорадством, а Эмма спокойно и флегматично. На секунду девушку охватила по привычке знакомая дрожь, но это был всего лишь выработанный рефлекс, который тут же смолк.

— Значит это правда, — Линда усмехнулась и с наглой улыбкой удобно расселась в кресле, закинув ногу на ногу.

Неторопливо переложив эскиз так чтобы Линда не видела, что на нем изображено, Эмма откинулась и сложив перед собой руки, так что соприкасались только подушечки пальцев, приготовилась выслушать очевидно проработанную речь.

Линда выдержала паузу, ожидая, что Кейтенбрег начнет нервничать, как это всегда было раньше, но похоже эффект внезапности провалился с треском.

— Бог мой, сколько же мне пришлось выслушать от Мэдсена предостережений. С тобой носятся, как с золотой рыбкой, не зная, что на поверку ты просто обыкновенная пиявка, как и множество других приспособленок, к которым Хьюго проявлял свой мимолетный интерес.

Эмма даже не моргнула, только выгнула бровь.

— К тому же без капли гордости… Кто больше заплатит, к тому и в постель? Да? Можешь другим пудрить мозги своими сомнительными талантами. От меня хвалебных дифирамбов не дождешься! Тебе здесь вольготно, как в инкубаторе, да еще и под протекцией Селестино, на которую, я бы на твоем месте долго не рассчитывала. Такие, как ты, просто трутни! Вы можете только подчиняться, не имея понятия, на какие жертвы приходится идти, чтобы удержать то, что создавалось десятилетиями. У тебя в жизни какие проблемы? Да никаких! Но я это исправлю, если ты уведешь у меня заказ Гринбергов. Мне своими силами приходится выгрызать место под солнцем и никто мне не помогает. Мэдсен обещал этот заказ отдать нашему агентству, пока, — Линда задохнулась от возмущения и нервно хмыкнула, будто сбавляла давление злости, которое распирало ее изнутри. — Пока кто-то не решил, что тебе надо отдать на выбор самые лакомые куски. «Чтобы девочка, не заскучала…». Я не собираюсь тебя умолять, но от этого зависит благополучие твоих друзей. Марта, Никки… Да, они до сих пор у меня. Хватит мне судебных разбирательств с Риттерайтами. Твои заметки по дизайну я разумеется зарубила. И мой проект их вполне устроил, пока не всплыл факт, что у них работала сама Кейто. Какая невидаль! Поэтому, милочка, ты мне должна.

Лицо Линды раскраснелось, а сцепленные красивые зубы в зверином оскале приподнимали тщательно прорисованные губы, привнося в черты лица долю уродства. Очевидно, что мисс Хамид прибывала в самой настоящей панике и в разрез собственным утверждениям, таким неприглядным способом просила о милости.

Внимательно рассматривая свои пальцы, Эмма продолжала молчать, всерьез раздумывая над тем, чтобы не зевнуть. Но добивать людей было не в ее характере. Вот, отплатить по заслугам — это святое дело! Тем более, что обстоятельства столь внезапного увольнения двухлетней давности были известны Эмме в мельчайших подробностях и возмездие уже топталось на пороге у мисс Хамид.

Взгляд Эммы медленно переполз на крохотный серебристый брелок, который лежал на столе, с прикрепленной к нему цепочкой. Она взяла вещицу в руки и выпрямилась в кресле.

— Ну, почему же… Проблемы у меня действительно есть и они отличаются завидным постоянством. Вот, всякий раз, как улыбнусь, у меня наушники из ушей выпадают… А во-вторых, я хотела бы уточнить один момент, Линда, — расправляя на столе цепочку, Эмма не смотрела на женщину, в словах которой было много оскорбительного, но учитывая характер мисс Хамид, особого удивления это не вызвало. — У меня нет друзей, а потому проект Гринбергов, в ближайшее время будет для меня приоритетной задачей. Было бы откровенной наглостью умалять Ваши умственные способности и отрицать, что талант в наше время, это далеко не все. Вам ли не знать про приспособленчество и меркантильность, учитывая, что свой бизнес Вы действительно поднимали, как могли. И если Вы ждете от меня подножку, то не вижу ни одной причины Вас разочаровывать!

Линда и не ждала особой отзывчивости от бывшей работницы, а потому приготовила кое-что и на «десерт».

— Я слышала, что у тебя совместный проект с Грэнсоном. Что ж… Поздравляю! Ничего более отравляющего, чем знакомство с Ллойдом я в своей жизни не знала. Но в постели он творит чудеса. Душу забирает едва только прикасается…

Глаза Эммы замерли и всякое дружелюбие испарилось за долю секунды, от чего Линда даже поежилась, но рот во время закрыть не смогла.

— О! Да я смотрю, тебе особо и не надо ничего рассказывать! Эта женская погибель с голубыми глазами, которые ни разу не вспыхнули ни чем человеческим, уже и до тебя добрался? Что? Я не права? Молчишь…

Линда с горечью в голосе покачала головой.

— Язык проглотила? Вот и правильно. Он любит послушных, кто потом не будет его доставать, когда ты наскучишь и он бесстрастно пройдет по твоему хребту, растаптывая желание жить. После Ллойда Грэнсона жизни нет! Не благодари за информацию и передавай ему привет.

— Обязательно, мисс Хамид! Но все же позвольте мне добавить, что я не могу не отметить прелести своего положения и прекрасно Вас понимаю. Власть это пагубная сила, которая вызывает привыкание и раньше я практически ею не злоупотребляла. Ну, ведь надо же когда-то начинать.

— Это все, что ты можешь мне сказать?! — Линда презрительно хмыкнула.

Пальцы девушки легко подхватили брелок и нажав на незаметную кнопку Эмма поднесла его к губам.

— Отнюдь! — Эмма сочувствующе посмотрела на женщину, окончательно сбив ее с толку.

— Тогда удиви меня!

Улыбка Эммы, заставила Линду замереть от плохого предчувствия.

— Руууууудиииииии, — напевно протянула девушка.

Через несколько мгновений в кабинет вошел высокий мужчина.

— Да, мисс Кейтенбрег.

— Руди, у нас тут еще один человек не знает, как выход найти. Проводи пожалуйста.

Линда побелела от возмущения.

— Ах, ты мелкая тварь! Не думай, что подобное сойдет тебе с рук, — прошипела она, едва справляясь с дрожью во всем теле.

Ее выставляли за дверь и кто?! Эта мерзкая, ничтожная потаскуха.

Поскорее воткнув наушники, Эмма добавила громкости и повернулась в кресле к окну. Линда не сказала ничего нового и в очередной раз только можно было подивиться осведомленности Хьюго, который и о нашумевшем романе мисс Хамид и Ллойда Грэнсона рассказал во всех подробностях. Но не отдать должного уверенности и упорству этой женщины, Эмма не могла. К тому же она в очередной раз напомнила ей о том, что «тесное» сотрудничество с Ллойдом пора завершать.

Прошло чуть больше месяца и попытки добраться до Селестино или выведать истинные мотивы его поступков, практически сошли на нет. Нервы вернулись в рамки определенной нормы, Ларсон каждое утро исправно выносил газетный ларек и покупал яблоки, по субботам гулял в Центральном парке, а по воскресениям играл с Ллойдом в шахматы, но Эмма, взяла за привычку гулять в этот день, не взирая на погоду, самочувствие и прочие обстоятельства, которые нормальных людей приковывали к диванам.

Но самым странным было то, что и сам Ллойд заметно утихомирился. Он лишний раз не звонил и не торопил с проектом. Создавалось впечатление, что он просто смирился и свыкся с вынужденным ожиданием, а если им с Эммой приходилось сталкиваться, в тот момент, когда он заходил в квартиру, то, девушка из нее пулей вылетала. Эти двое сухо здоровались, избегая смотреть друг другу в глаза.

Ларсон не задавал лишних вопросов и сетуя на то, что квартира постепенно превращается в проходной двор, изо всех сил противоречил собственным словам и гонял чаи с Дебби, Руди или Арти. Эти трое по странному графику попирали полы из красного дуба, каждый день. И если визитеры запаздывали тишина уже не казалось такой уж упоительной. Ежедневный быт и тривиальная скука делали свое дело.

--

— Нет! Ну, это просто невыносимо!

Недовольное бурчание раскрасневшейся Розы Альбертовны, было далеко не приглушенным. Она минут двадцать пыталась вставить картридж в новенький принтер, о замене на который долго ходатайствовала перед отделом технического обеспечения в лице непроходимого оболтуса Айзека. Гениальный программист был принят на работу горяченьким, сразу после выпуска из института и напоминал сербского беженца, на которых Роза в свое время насмотрелась вдоволь. Назойливые и частые просьбы серого кардинала фирмы — миссис Хотько были услышаны спустя два месяца и выпрошенная техника, словно заговоренная начала мстить с первого дня работы.