Седьмая мапа. Часть вторая: "Я люблю свою куклу"

Глава 28 Полевые испытания

Тестовых изделий пока всего четыре, причём три из них женские, поэтому с нами уехали Хлось, Скеша и Мешана. Интик Тики рвался тоже, но ему я категорически отказал:

— На кого ты бордель бросить собрался, чепушило? На Грушу? Мы в ответе за тех, кого подключили!

Остался, вздыхая и мрачно глядя на готовую бежать прямо сейчас Мешану. Вот вам и вся романтика.

Берана прислала машину с рендовым киб-драйвом, мот я бросил на закрытой парковке, загрузились и поехали. По дороге рассказал о «Скорлупе», стараясь донести до них перспективы новой технологии.

— Так это всё-таки ренд? — возмутилась Скеша, когда до неё дошло, что мы едем в ренд-центр. — Я не хочу в ренд!

— Это не ренд, — терпеливо объясняю я. — Вам действительно установят импл, но всего один — процессор с нейровентилем. Это необходимо, чтобы управлять «скорлупой», как собственным телом. Прошивка, которую я написал, будет переводить нейроимульсы в микрокоманды, и, после небольшой тренировки, вы сможете передвигаться и действовать в «скорлупе» так же естественно, как без неё. Седьмая, например, уже полностью освоилась.

— Это очень легко, — подтвердила она. — Движешься свободно, как голая, и совсем не устаёшь.

— А что мы с этого будем иметь? — поинтересовалась практичная Мешана.

— Вы будете получать ежедневные начисления на айди-счёт.

— Сколько?

Я назвал сумму, и все замолчали. Для низовых это действительно много.

— А потом что? — поинтересовался Хлось. — Тесты, как я понимаю, это временно.

— После того, как «скорлупа» пойдёт в серию, тестировщики будут не нужны, — подтвердил я. — У вас появится выбор. Первое, вы всё же можете уйти в ренд.

Скеша тут же вскинулась, но я остановил её жестом:

— Помолчи, дослушай. Ренд от вас никуда не денется, процессор стандартный, поменяют прошивку, смонтируют имплы и вперёд. Какое-то время рендовые ещё будут востребованы. На то, чтобы полностью вытеснить ренд «скорлупой», уйдут годы. Но я всё же не советую, это тупик. Итак, второе, вы можете помахать всем ручкой и вернуться в низы. Токов за тестирование будет поменьше, чем после хорошего ренда, но, если не спускать их на Средке… Понял, понял, самому смешно, да. Тем не менее, этот путь у вас тоже есть. Фактически, вы будете как бы пострендники, но без имплов.

— Чот как-то уныло, боз, — сказала Мешана. — Какие ещё варианты?

— Безрендовый найм.

— Это что такое? — спросила Скеша.

— Представьте: утром вы надели «скорлупу» и отправились работать, ну, например, грузчиками. Внешний миосет можно сделать мощнее встроенного, он не завязан на структуру тела, так что даже Мешана будет ворочать ящики, как рендовый силовик. Но при этом она не в ренде, то есть не выпала из жизни на десять лет. Поработала день, вечером получила токи, сняла «скорлупу» и бегом на Средку плясать, или в кафе, или в бар — куда хочется.

— Так, поди, и токов будет чуть! — сообразила девушка.

— Не так, как за полный ренд, конечно, но зато каждый день! При этом ты живой человек и принадлежишь себе, а не имущество в управлении арендатора.

— Оно так… — почесала макушку Мешана, — но, это, выходит, большую часть дня я уныло и тухло гружу ящики! Ящик за ящиком, ящик за ящиком, и помню каждый чёртов ящик в лицо! В твоём «свободном найме», боз, большая часть моей жизни состоит из работы! А в ренде — из одного веселья!

— Можешь отказаться, — пожал плечами я. — Мы ещё не доехали, высадим тебя и топай назад.

— Не, боз! — засмеялась она. — Я ж не дура. Ты сам сказал, что ренд от меня никуда не денется, а денежки за тестирование мне ещё как пригодятся!

С кем и как договорилась в ренд-центре Берана, я не знаю, но нас приняли без вопросов. Троицу низовых забрали и повели на медосмотр, мы с Седьмой вернулись на Средку за мотом и на нём уехали в вычислительный центр, готовить три комплекта «скорлупы».

— Долго их будут там держать? — спросила девушка, когда мы распаковали оборудование, активировали и положили в кредлы заряжаться.

— В ренд-центре? Несколько дней. Обследование, коррекция по здоровью, если требуется, потом имплантация, приживление и краткий курс реабилитации, как после ренда, чтобы научиться управлять телом через прошивку. Это, можно сказать, сверхкраткий ренд — на эти дни они выпадут из жизни. Зато вся остальная жизнь в их распоряжении.

— Мешана… Она не обрадовалась перспективе.

— Идея прожить свою жизнь со всеми её плюсами и минусами самостоятельно кажется странной тем, кто привык к реальности ренда. Скорее всего, первое время «скорлупа» будет не слишком популярна, но постепенно люди привыкнут. Посмотри на это с другой стороны — интики перестанут быть «позорным говнючьём».

— Почему?

— Если ты проводишь жизнь в сознании, но при этом твои возможности устроиться не ниже рендовых, то образование становится серьёзным преимуществом. Ведь ради него не надо будет отказываться от возможности работать, а спектр возможностей раздвигается. Если техн может таскать встроенное оборудование на «скорлупе», надев шлем, лазить в токсичные тоннели, подключаться к сканерам своей прошивкой через порты, но при этом не безмозглый программный долбоклюй, на кой чёрт нужен рендовый? Такие интики, как Тики, быстро вытеснят с этой работы кибов. Они и сообразительнее, и дешевле. Это дофига вакансий, город набит старой ветшающей техникой, которую надо обслуживать, а значит, интики будут востребованы, учиться станет выгодно, у нас появится страта технарей, из которых вырастут потом инженеры и кодеры.

— Вас это до сих пор не отпускает? — спросила вдруг Седьмая.

— Что?

— Ваше детство.

— Да, наверное, — признал я. — Будь в нём такие возможности, я бы не пошёл в крайм. Я отлично помню ощущение низовой безнадёги, отсутствия перспектив, всеобщего презрения… Мне повезло вырваться, а скольким нет? «Скорлупа» как таковая не спасёт город. Но те, кто смогут вырасти, выучиться и повзрослеть, а не кануть семнадцатилетними в ренд, может быть, что-то придумают.

Клановые приехали, когда мы с Седьмой перешли от стендовых испытаний к полевым. Пустующая застройка Окраины даёт массу возможностей для паркура по кабельным фермам, перебеганию улицы на высоте по несущим штангам, прыжкам с крыши на крышу и с балкона на балкон.

— Это не твоя знакомая катит? — спросила меня Седьмая в наушнике. — Даю картинку.

В моих очках появилось видео с её гарнитуры — две машины и три мота едут в нашем направлении. Я стою на улице перед въездом на парковку, мне они пока не видны, а девушка смотрит сверху.

— Это не её клан, — сказал я. — Подсветка других цветов. У них с этим строго. Будь поблизости, я с ними поболтаю.

— Хоба, горожанин на Окраине! — сказал клановый, слезая с мота. — Это ты совсем понятия попутал. Но ничего, мы тебе сейчас объясним, как ты неправ.

— Это территория клана Синей улицы, — напомнил я. — Что-то вы на них не похожи, ребятки. Так что ещё вопрос, кто тут чего попутал.

— А тебе они, типа, разрешили?

— А ты, типа, у них и спроси.

— Да срать нам на «синих» вприсядку, — сказал другой. — У них баба прем теперь. А с бабами мы что делаем?

Клановые дружно заржали.

— Вот это самое и делаем, ага. Так что «синими» нас не пугай, дро. Мы тут сами разберёмся, где чья территория. Но тебя, дро, извини, придётся грохнуть. А то настучишь ещё…

— А, так вы храбрые, пока «синие» не знают, что вы тут? А если узнают, то уже нет?

— Дохрена базаришь, городской. Вали его, ребята!

— И куда их теперь? — спросила Седьмая.

— Да вон, в люк. Снесёт в подземку, там растворятся.

Я подцепил крышку, девушка поволокла первое тело.

— Я никогда никого не убивала, — сказала она. — Но я много чего ещё не делала.

— И каково тебе?

— Совсем не понравилось, но шока почему-то нет.

— Может быть, позже догонит. Смотри на вещи позитивно: у нас в плюсе три мота и две тачки. Когда ребята прибудут из ренд-центра, будет меньше проблем с логистикой.

— Ничего не хотите мне рассказать, Гарт?

— Например?

— Например, как вы смогли свернуть шею их силовику. Аж тяги лопнули.

Проект «Сила разума» вырос из всего одного изделия. Зато какого! Рука самого Креона! Верховный нуждался в протезе, но не мог допустить имплантации платы управления, значит, надо было решить задачу управления миогруппами напрямую, без двойной перекомпиляции — сначала нервного импульса в код, затем обратной связи от миогрупп из кода в импульс. Точнее, этот процесс надо было перенести из прошивки в микроконтроллеры самих миогрупп. Это считалось невозможным, и не без основания — встроенные чипы имплов не предназначены даже для минимальных вычислений, они получали готовые команды от процессорной сборки и только раскидывали их по оконечным эффекторам. Изменить структуру чипов? — Производственники только пальцем у виска покрутили. Миогруппа есть цельное изделие, чип является её неотъемлемой частью, выпускается в этом виде изначально и входит в группу «неизменяемых» технологий. Не знаю, в чём причина. Может быть, верна легенда, что некогда город построили прямо поверх готовых подземных заводов, технологические основы получены «как есть», и всё, что могут делать промы, — это комбинировать элементы. В общем, требовался настолько компактный код, что нейробиокластеры с их «мусорным программированием» не годились. Пришлось прибегнуть к низкоуровневому программированию, нырнуть в кодовые таблицы и среду базовых команд. Основы мне преподал мой учитель Слава, но саму задачу решил я, и это, наверное, лучшее из моих достижений. «Скорлупа» что — взял базовую конструкцию, допилил сопряжение, адаптировал драйвера, написал интерфейс, и готово. Причём большую часть получил готовой от нейробиокластера. Это много кто может сделать… Ладно, теперь уже мало кто. Почти никто, наверное. Но это всего лишь обычная задача, хоть и сложная. А непосредственное управление — дело другое. Это было чудо, и совершил его я.

Несмотря на все мои усилия, полностью решить проблему на программном уровне не получалось. Даже целиком написанная в машинных кодах программа не запускалась на чипе, не хватало ресурсов. И тогда я предложил рискованную идею: если мы не можем дальше адаптировать программу, то пусть подстроится оператор! Человеческая нервная система очень адаптабельна, и ей проще приспособиться. В результате микропрошивка была упрощена до того предела, который мог работать на чипе, а проблема управления была переложена на реципиента.

Разумеется, предложить Креону проверить мою гипотезу на нём было бы самоубийством. Поэтому первым подопытным проекта «Сила разума» стал я. В ренд-центре мне установили в левую руку скрытый импл. Штучный, с особым миокомплектом и моей прошивкой. Так я оказался одноруким, потому что управляющего процессора во мне не было, а импл без него работать не хотел. Несколько месяцев я правил код и учился пользоваться рукой, пока не нашёл то сочетание команд, к которому смог приспособиться мой мозг. Рука заработала, и я заменил вторую — Креон потребовал подтверждения, что это не случайная удача. Во второй раз адаптация прошла быстрее, уже через несколько дней я мог взять со стола стакан, а через пару недель пользовался ей как родной. Рука самого Креона стала третьим изделием, и после того, как он убедился в её работоспособности, я набрался наглости предложить проект «Сила разума». Отказаться от ренда, не отказываясь от имплов. Он должен был дополнить проект «Скорлупа», заместив ренд там, где внешнее решение по каким-то причинам неудобно или не реализуемо. Вот, например, взять мап — им навесная броня точно лишняя…

Идею встретили, мягко говоря, без восторга. Даже сам Креон долго колебался, прежде чем согласиться. Слишком сложно, слишком хлопотно, не очень понятно, зачем. «Скорлупа» — понятно, недорого, собирается, практически, из всего готового, адаптация технологий требует вложений, но один раз. «Сила разума»… Те же импланты, минус процессор, зато согласование каждого комплекта индивидуальное, привыкание занимает много времени, на поток это не поставишь. А главное — нет нейровентиля!

Я тогда недооценивал его важность, рассматривая устройство с чисто технической позиции, и долго не мог понять, в чём засада. Потом мне объяснили, что горожанин с имплами, но без чипа — неподконтрольная единица. Мало ли, что ему в голову взбредёт? Уйдёт, например, в крайм, проблем не оберёшься, понерфить-то его нельзя. Со «Скорлупой» этой проблемы не было она требует для работы прошивки, а вот «Сила разума» должна быть под контролем. Разум — штука непредсказуемая.

Многие не верили, что натурная нервная система потянет полный сет, а не одну-две руки, и я решился на установку. Адаптация заняла больше времени, чем хотелось бы, я был парализован, но с действующими руками. Доводил программную часть лёжа, на подвешенном над кроватью терминале. Уверен, что следующая инсталляция заработала бы в разы быстрее, но следующей не было.

— Получается, вы единственный носитель сета без прошивки? — спросила Седьмая. — Он очень хорошо скрыт, даже я не заметила.

— Ручная сборка, — пояснил я. — Даже мап-премиумам до него далеко. Рендовый полис или силовик меня заломает, конечно, но с нерфнутым я потягаюсь.

Из ренд-центра Хлося и девчонок доставили флаером, и они были переполнены восторгом.

— Боз, мы видели город сверху! — завопила Мешана. — Это офигеть как круто!

— Ради одного этого стоило согласиться, — поддержал её Хлось.

— Но помочиться на удачу нам не разрешили, — фыркнула Скеша. — А я бы не отказалась поссать выше башен!

В тот же день им подогнали по фигуре комплекты и начали тестировать. Несмотря на то, что гонял я их немилосердно, по двенадцать и более часов в сутки, никто не возражал. Даже Мешана сказала, что потерпит ради токов, которые с приятной регулярностью падают ей на счёт.

— Зато потом ка-а-ак оттянусь! — смеётся она.

В утешение привезли ей синей краски для волос.

Ускориться пришлось из-за Бераны. Она требует как можно быстрее подтвердить, что «скорлупа» отлажена и её можно запускать в серию. Я и сам работаю сутками, на стимуляторах, с коротким перерывом на сон, прекрасно понимая, что после того, как я дам отмашку, допиливать будет поздно, пойдёт в производство как есть. Не знаю, куда так спешит Владетельница, но, в конце концов, она просто ставит мне ультиматум — заканчивать немедленно, иначе будет поздно.

Что поздно, почему поздно — не поясняет. Думаю, утаить этакое шило в мешке не получилось, и у Домов появились вопросы, которые они обычно решают мечами. Наверняка у Бераны хватает врагов, недаром ей потребовался тайный бионейрокластер в низах. Думаю, это означает, что поддержки Дома Креона у неё нет, и дочь, возможно, даже не знает о том, что тут творится. Иначе в нашем распоряжении были бы мощности их башни, и вычислительный центр бы не понадобился.

Я развернул на его ресурсах систему поддержки «скорлупы», которая должна будет отчасти заменить ренд-сервер, когда изделий станет действительно много. Телеметрия, техподдержка, контроль состояния и так далее. Берана отчего-то полностью игнорирует серверную часть, а ведь она нужна даже без ренда. Поэтому я тянул время, сколько мог, допиливая систему, но однажды она просто припёрла меня к стене. Пришлось признать, что да, в принципе, всё готово. Мелочи можно зашлифовать потом, в процессе эксплуатации, но запускать производство ничего уж не мешает.

— Давно бы так! — сказала Берана.

Мы сидим в её кабинете в башне, я и она. Седьмая скучает в коридоре, она демонстрировала «Скорлупу» заказчикам. Кому именно — не знаю, девушка выступала перед односторонне прозрачным стеклом в большом зале, где были собраны спортивные снаряды, беговая дорожка, полоса препятствий и даже динамический тир с выскакивающими мишенями. Именно он почему-то вызвал наибольший интерес невидимых зрителей: Седьмую прогоняли по нему раз десять, каждый раз усложняя задачу. В огромном помещении, занимающем целый этаж, построили макет Средки с условными павильонами, проходами, переулками, столбами, киосками и даже кабельными фермами. Из-за углов, из окон, с крыш и балконов выскакивали механические куклы с оружием, пытающиеся попасть в девушку зарядом с краской, но Седьмая ни разу не подставилась, в свою очередь поражая их на бегу, в прыжке, перекате, из-за укрытия и просто так. Отличное изделие у меня получилось.

— Ну что? — поинтересовалась Седьмая, когда я вышел из кабинета.

— Наша работа закончена.

— Это хорошо или плохо?

— Пока не знаю. Не надоело в «скорлупе» таскаться?

— Нет, вообще не мешает. С новыми аккумуляторами хоть сутки не вылезай.

— Ладно, поехали обратно. Надо отдохнуть, наверное.

Когда спустились и сели в машину, Седьмая спросила:

— Вы какой-то невесёлый, Гарт. Почему?

— Не знаю. Чувство опустошения, пожалуй.

— Вы достигли цели, к которой шли много лет. Что не так?

— Может быть, так и должно быть при достижении цели. У меня не так много опыта достижений. А ещё меня всё время гложет опасение, что я что-то упустил, не учёл, не заметил…

— Я думаю, вам просто надо расслабиться. Вы слишком много работали. Снова. Давайте поедем на Средку? Отметим завершение проекта. Может, тогда у вас появится, наконец, ощущение праздника?

— Ты же в «скорлупе», — напомнил я.

— Подумаешь! Купим платье в первом же автомате. Ну давайте, правда, это будет весело!

Даже для видавшей виды Средки голая беловолосая женщина, вышедшая из машины и гордо проследовавшая в дверь автоматического магазина, зрелище не самое обычное. Но потом мы уже почти не выделялись. «Скорлупа» осталась в багажнике машины, которую мы бросили на парковке. Взяли по коктейлю в одном баре, прошлись, взяли ещё по коктейлю в другом, сели на лавочке возле любимой витрины Седьмой и полюбовались на танец мапы за стеклом.

— Вам стало легче, Гарт?

— Немного. Напряжение не ушло, но слегка отступило.

— А знаете что? — сказала она вставая. — Я хочу, наконец, танцевать! Пойдёмте в клуб!

— Не думаю, что из меня хороший партнёр.

— С вашим-то уникальным сетом? Не верю. Не отказывайтесь. Сегодня в вашей жизни особенный день, сделайте что-то необычное!

В клубе молотит ритмичная музыка, мерцает в такт неон, мелькают фигуры танцующих. Седьмая, принюхавшись, хватает со стойки два бокала, протягивает один мне.

— Вот, то, что нужно.

— Это дансинг-стимулятор, он вызывает не только прилив сил, но и…

— Я знаю! Пейте!

Я с сомнением посмотрел на бокал с цветной жидкостью.

— Послушайте, Гарт, — сказала Седьмая серьёзно. — Вы меня хотите, я это вижу, чувствую, обоняю, в конце концов. Но так и не решитесь, если не выпьете. Проект закончен, мы свободные люди, вы мне больше не босс, я тоже хочу. Пейте!

И я выпил.

Мы танцевали, потом уходили в одну из комнат с кроватями, потом возвращались и танцевали снова. Несколько раз, не помню сколько. Наши имплосеты быстро пережгли стимулятор в крови, но мы не брали новый. Нам было хорошо и так.

— Смешно, — сказала Седьмая, когда мы натанцевались и сели на лавочке снаружи, любуясь неоном и туманом.

— Что именно?

— Я всё ещё рендованная мапа. Но это был мой первый секс.

— Могу тебя дерендить, всё равно тесты кончились. Хотя, мне кажется, это ни на что не влияет.

— Думаешь, проснулся природный талант? — рассмеялась она.

— Сенсокомплекс-то работает, — пояснил я. — Ты идеально чувствуешь партнёра, как в танце, так и в постели.

— Какая чудесная ночь, правда же? — засмеялась она.

Я был готов согласиться, но тут завибрировал комм.

«Если ты вдруг на Средке, вали оттуда немедленно!» — написала мне Костлявая.