Седьмой ангел

Глава 30 ДОРОГАЯ ПРОПАЖА

Заерзав в кресле под неласковым взглядом Трефова, я тем не менее на удивление быстро собралась с мыслями и спросила, поражаясь сохранившейся способности язвить:

— А вы что, даже не додумались обыскать мой рюкзак?

— Не держите нас за идиотов! — грубо ответил Трефов. — Первое, что мы сделали, это обыскали вас и ваш рюкзак. Так что хватит морочить мне голову. Здесь вам не комната смеха, а я не клоун. Веселье закончилось. Говорите, где книга?

— Она была в рюкзаке… — прошептала я.

— Но сейчас ее там нет! — Лицо Трефова передернулось. — И теперь вам нужно вспомнить, где она, потому что, если я ее не получу, вам можно будет только посочувствовать, мое прелестное, но глупое дитя.

Что-то в тембре его голоса и выражении глаз подсказало мне, что я попала в большую беду. Самое печальное, что у меня не было никакой возможности из нее выкарабкаться, потому что я не только не имела ни малейшего представления, куда проклятущая книга ухитрилась испариться из моего рюкзака, но даже не могла сообразить, что бы такое наврать поубедительней чтобы оттянуть время. Видимо, мои напряженные, но тщетные усилия сочинить что-то вроде: «Читала книжку на скамейке в скверике, тут налетели злые хулиганы и книжечку отняли», — не остались незамеченными.

Только не вздумайте плести небылицы, — холодно произнес Трефов. — Это может для вас очень плохо кончиться. Между прочим, хорошо, если только для вас. Есть ведь еще Пауль.

Трефов выжидающе посмотрел на меня, должно быть, надеясь, что я поспешно заору: «Не надо, не надо, я все расскажу!» Но я не заорала. Я вообще не промолвила бы ни слова, потому что беседа с Трефовым порядком меня утомила и запутала, но меня мучило любопытство, и я спросила:

— Слушайте, а зачем вам эта книга? Насколько я поняла, дело не в деньгах. Что вы хотите в ней вычитать?

Трефов леденяще улыбнулся:

— Скоро узнаете. Как только книга окажется у меня.

— А если не окажется?

Внезапно Трефов прижался лбом к моему лбу. Безжизненные глаза оказались совсем рядом с моими, и на этот раз мне показалось, что под его веками спрятаны не прицелы, а острые бритвы, так что мне ужасно захотелось немедленно зажмуриться, и, желательно, покрепче.

— Вы исключительно тупы, — прошипел Трефов сквозь сжатые зубы. — Только поэтому повторяю вам — игры закончились. Говорите, где книга, а не то…

Веки Трефова опустились, а нижняя часть лица исказилась в жутком оскале. Стайка мурашек вприпрыжку побежала по моей спине от копчика вверх и, в один миг добравшись до затылка, зашевелила на нем волосы.

Уж не знаю, что прибавило энергии моим мозговым извилинам: ряд волшебных изменений милого лица Трефова или сентиментальное путешествие мурашек вдоль позвоночника, но только меня вдруг осенила идея — столь же бредовая, сколь и блистательная.

— Хорошо, — сказала я голосом человека, дошедшего до последней грани отчаяния. Получилось очень убедительно, благо мне почти не нужно было притворяться. — Я скажу, где книга. Но сначала вы должны отпустить Пауля.

Трефов отодвинулся от меня. Надо признаться, я сразу ощутила прилив бодрости и жизненных сил.

— Ну нет. Пауль останется здесь, пока книга не будет у меня в руках.

— Но вы отпустите его, когда получите книгу?

Трефов медленно кивнул. Что-то подсказывало мне что он не совсем честен со мной. Более того — я была уверена в том, что он не выполнит своего обещания. Но я не стала обижаться на него за это. Дело в том что я и сама была с ним не совсем честна. Более того — я собиралась его надуть.

Хорошо, я вам верю, — начала я с маленького вранья. — Книга находится в моей квартире.

Трефов, откинувшись на спинку кресла, расхохотался:

— Не валяйте дурака! Мои люди обыскали вашу квартиру от пола до потолка.

— Ваши люди умеют только пить чужой мартини и жрать чужие фруктовые торты! — съехидничала я. — А на то, чтобы найти такую не очень, к слову сказать, маленькую вещь, как книга, у них мозгов не хватило!

Веселье Трефова вмиг прекратилось, чему я была весьма рада, особенно по той причине, что веселящийся он был еще противнее, чем злобный. Теперь у меня не было никаких сомнений, что он не просто преступник, а псих, причем из буйных.

— Ну и где же книга?

— В холодильнике, куда ваши люди заглянули лишь с той целью, чтобы что-нибудь перекусить после трудов неправедных и бесполезных. В морозилке лежит нарядная коробка с надписью «Бедрышки куриные в панировке». Бедрышки я пожарила и съела, а книгу спрятала в коробку, заклеила и убрала в холодильник.

Трефов вскочил и быстро вышел из комнаты. Поверил! Я с трудом удержалась от ликующего вопля и парочки прыжков на диване — за мной могли подсматривать через какую-нибудь щель, дыру в картине или еще бог знает откуда.

Итак, с главной своей задачей, а именно тянуть время, я пока что успешно справилась. Теперь нужно, чтобы Себастьян и Даниель нашли меня прежде, чем Трефов и компания доберутся до моей квартиры и выяснят, что в коробке с надписью «Бедрышки куриные в панировке» не лежит ничего, кроме бедрышек куриных в панировке. В противном случае у меня могут случиться неприятности, и хотя я не совсем отчетливо представляю себе, какие именно, можно без труда предсказать, что они будут крупными и серьезными.

Трефов, конечно, маньяк, но, как любой из этой породы, хитер, умен и очень опасен. Не ясно, отчего у него сдвиг на этой книге, но факт остается фактом: чтобы заполучить ее, он готов пытать, убивать и вообще творить черт знает что.

Кстати, о черте. Как, черт побери, мне понимать все эти истории о феях, магическом кольце и о том, что Себастьян с Даниелем — одни из тех, чье имя остерегаются упоминать ближе к ночи?

Допустим, что кольцо действительно волшебное. Я посмотрела на кольцо, и оно просияло мне в ответ, словно в подтверждение моих мыслей.

Ладно. Кольцо волшебное. Но я… Я — фея?! Он что, издевается надо мной? Какая я фея, если даже на работу устроиться не могу? Какая я фея, если ни разу в жизни не встречалась с чем-нибудь сверхъестественным и даже денег на улице не находила, за исключением того единственного раза, когда чуть не наступила в ГУМе на две десятки, на которые мы с мамой потом в том же ГУМе купили пластинку «Модерн то-кинг», набор чешских фломастеров из двадцати четырех цветов и здоровенный круглый пряник. Я никогда не видела ни НЛО, ни даже падающих звезд, хотя в школе усиленно врала, что в окно ко мне ежедневно залетает Карлсон и методически пожирает все домашние припасы.

А как я пыталась на лекции в университете силой воли заставить чихнуть преподавателя по философии? Думаете, у меня хоть что-нибудь получилось? Ничего подобного, и это при том, что он был простужен и через каждые пять минут сморкался в огромный, как простыня, носовой платок в клетку.

Нет уж! Пускай я даже могу прочесть то, что остапьные прочесть не могут, это еще ничего не значит. Может, у меня открылся третий глаз! Ну, как осложнение после гриппа. Заговорила же какая-то женщина по-старофранцузски после того, как ей на голову упал кирпич. А грипп иногда бывает похуже всякого кирпича, особенно для головы.

И потом, нельзя же быть феей и не знать об этом! А я совершенно не чувствую себя ничем в этом роде. Так что никакая я не фея, не надо чушь пороть.

Но вот Себастьян и Даниель… Тут я озабоченно прикусила нижнюю губу. Чем больше я о них думала, тем больше слова Трефова казались мне похожими на правду и тем неспокойнее становилось у меня на душе.

Не то чтобы я имела что-нибудь против нечистой силы, поскольку никогда ни с чем подобным не сталкивалась. Если только в книгах… А в книгах ее представители зачастую оказывались довольно симпатичными, уж, во всяком случае, гораздо лучше людей. Однако, как выяснилось, во мне еще были живы предрассудки, и мысль о том, что я поступила на службу к силам зла, какими бы милягами они ни прикидывались, была мне неприятна. К тому же Себастьян… Ох нет, не надо… Как говорила одна симпатичная американка, жертва метеорологии: я подумаю об этом потом.

А если думать не о чувствах, а о собственном спасении, то с этой точки зрения было бы весьма неплохо, если бы детективы оказались демонами или кем-нибудь в этом духе, потому что мне нужна помощь, и поскорей. Самой мне из этой передряги не выбраться…

Но куда же подевалась распроклятая книга, вот в чем вопрос! Я спрятала ее в рюкзак, когда была в кабинете у Себастьяна…

Дьявол! Уж не мои ли любимые сыщики вытащили у меня книгу, пока мы с Надей ждали их внизу?

— Если выберусь отсюда целая и невредимая, не знаю, что с ними сделаю, — беззвучно прошептала я.

Эти мысли промелькнули в моем мозгу всего за несколько секунд. При этом я не бездействовала — сначала попыталась развязать узел самостоятельно, а поняв, что это нереально, принялась осматривать комнату в надежде увидеть что-нибудь подходящее, желательно острое, чтобы разрезать веревку. Тревога насчет того, что за мной наблюдают, разумеется, меня не покидала, но не предпринять попытки к освобождению было бы с моей стороны непростительной глупостью.

Однако никаких острорежущих предметов в комнате, к моему огорчению, не оказалось. Тогда я решила взять антикварный звездный глобус и, разбив им окно, убить разом двух зайцев — получить некоторое количество стеклянных осколков с острыми краями и выход на волю.

Но едва я успела подойти к глобусу, как штора на двери вновь зашуршала. Я ожидала увидеть Трефова, но ошиблась — в комнате появился здоровенный детина с разбитой скулой, что придавало дополнительный шарм его бандитской роже. Самое неприятное, что я узнала в нем одного из карауливших Пауля возле книжного магазина. Тот самый, который так нелюбезно отказался сообщить мне время.

— Ну что, мымра, допрыгалась? — Злорадная ухмылка сделала разбитую рожу еще менее симпатичной.

Такое обращение показалось мне обидным, но времени на выяснение отношений не было. Я схватила глобус обеими руками и, размахнувшись, со всей силы двинула детину по голове.

К сожалению, сил оказалось не слишком много. К тому же затекшие руки плохо меня слушались. Глобус со звоном ударился в лоб детине, но тот, к моему глубокому разочарованию, не упал и даже не охнул, только злобно оскалился, одним движением выхватил у меня глобус и бросил его мне за спину, на диван.

— Ну, коза безрогая, твое счастье, что Маэстро велел с тобой осторожно обращаться! — прорычала «разбитая морда», стиснув мой локоть так сильно, что я невольно взвыла от боли. — А то бы я тебе так накостылял — мало бы не показалось! Пошли со мной и не рыпайся, а то забуду, что Маэстро говорил, и двину пару раз по репе.

Разумно рассудив, что в дискуссию с этим милым молодым человеком лучше не вступать, я без сопротивления отправилась вслед за ним.

Спустившись по лестнице на этаж ниже, мы очутились в холле. Мой конвоир достал из кармана джинсов связку ключей и, открыв самую большую и тяжелую дверь, впихнул меня внутрь. Дверь за мной захлопнулась, и я очутилась в полной темноте.

Первым моим желанием было броситься обратно к двери и заколотить в нее руками и ногами. Во-первых, я терпеть не могу темноту, особенно если место незнакомое, а во-вторых, мне вдруг вспомнилось, что в начале нашей милой беседы Трефов распорядился насчет завтрака, но его так и не принесли, а я как раз ощутила, что легкий завтрак мне совсем не повредит. К тому же откуда-то сбоку донесся отчетливый шорох, и тут мне действительно стало страшно. Я тихонько пискнула, прочищая горло для настоящего крика, но из темноты раздался голос:

— Не пугайтесь, Марина. Это я, Пауль.