Секретарша бандита

Глава 13

Утром двенадцатого дня моей «командировки» я возвращаюсь в поместье Ризвана. Ильяс лично привозит меня, заранее предупредив, что мне предстоит сыграть роль секретарши его старшего братца перед каким-то очень важным типом. Вызову лишние подозрения — пожалею. Отыграю блестяще — получу награду. Какой она будет, боюсь представить. До этой минуты ни одна «награда» не принесла мне желаемого облегчения, не то чтобы удовольствия.

Для меня уже готов новый гардероб — закрытые блузки, строгие юбки, чулки, туфли, пиджаки, брюки. Размер подходящий: без примерки вижу. А под пронзительным взглядом хозяйки дома совсем не хочется крутиться перед зеркалом.

— Перестань смотреть на нас, как на стервятников, — делает она мне замечание, когда Ильяс ненадолго оставляет нас с ней наедине в рабочем кабинете. — От твоего кислого лица уже тошнит.

— Отправьте меня в конюшни. Лошадям плевать, с каким выражением лица я буду чистить их хвосты, — острю я, но быстро об этом жалею.

Эта ведьма больно хватает меня своими когтистыми пальцами за челюсть и сдавливает.

— Не дерзи, грязная потаскуха! Ты слишком много о себе думаешь, раз Ризван возится с тобой. Имей в виду, скоро это закончится. Он женится, и все его интрижки останутся в прошлом. Ты, так или иначе, окажешься в моем подчинении. Или вообще дышать перестанешь…

— Мама! — одергивает ее вернувшийся в кабинет Ильяс с ноутбуком в руках. — Оставь ее!

Стиснув зубы, мегера отталкивает меня и, высокомерно хмыкнув, окидывает презрительным взглядом. Будто на собачье дерьмо смотрит.

— Учти, Роксана, я за тобой слежу, — говорит мне на прощание и выходит, громко цокая каблуками туфель.

Мое лицо пылает. Пальцами ощупываю щеки. Царапин вроде нет. Но ощущения такие, словно меня насквозь вспороли. Не тело. Душу. В том числе заявлением, что скоро Ризван женится. Нетрудно догадаться, кто его избранница.

— Иди сюда, Роксана, — зовет меня Ильяс за овальный стол переговоров.

Кабинет выполнен в темных тонах, поэтому даже двух больших окон недостаточно, чтобы сделать его хоть чуточку уютным. Комнатных растений тут нет. На картинах сплошной мрак вроде шторма, бьющегося о скалы. Диваны и кресла обшиты черной кожей. Портьеры тяжелые, с увесистыми балдахинами.

Я устраиваюсь в кресле напротив Ильяса и туплю взгляд на свои руки. Не хочу видеть его. Он так похож на брата… Когда наши взгляды встречаются, вспоминаю наш последний вечер, и так противно становится. Зачем он так со мной? Как с паршивой дрянью? Будто я шлюха подзаборная!

А я?! Я-то почему таю перед ним? Рассудок теряю? Знаю же, что пользуется, как вещью, а все наивно верю в лучшее, идиотка!

— То, что ты сейчас услышишь, Роксана, не выходит за пределы этих стен, — начинает Ильяс, отодвинув включенный ноутбук. — Я расскажу тебе историю нашей семьи, нашего бизнеса, нашей диаспоры. И ты должна запомнить, что эти знания унесешь в могилу.

— Как страшно, — вздыхаю я.

— Страшно, — отвечает он. — Ведь любое случайно оброненное тобой слово будет караться смертью.

— Да какая разница, Ильяс?! — Всплескиваю я руками. — Я — уже труп! Ризван все равно меня убьет. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через восемнадцать дней, когда у Пономарева выйдет срок, а деньги он так и не найдет.

— Не убьет, — вдруг произносит тот, откинувшись на спинку кресла.

Странно, но в его коротком заверении твердости больше, чем во мне веры когда-нибудь вновь увидеть брата.

— Откуда такая уверенность? — менее резко спрашиваю я.

— Потому что, — не спешит с ответом Ильяс, — Ризван влюблен в тебя.

Даже его трусливость перед моим братом звучала бы менее комично, чем влюбленность.

Горько усмехнувшись, подаюсь вперед и с ненавистью шиплю:

— Твой брат никого не любит. Вы просто не способны на это. Вы же нелюди.

Ильяс приподнимает уголок губ. Мои оскорбления ничуть его не задевают. Напротив — охотника пробуждают. Молодого, но сильного и опасного.

— Наш народ суров, Роксана, но не без сердца. Ты когда-нибудь слышала об езгатах?

— О ком? — переспрашиваю.

— Езгаты — малая народность со своими устоями и традициями. В вашей стране крупнейшая наша диаспора. Во главе нее стоит Саид Махдаев. Человек серьезный, грозный. Он контролирует порядок и благополучие своих подопечных и отчитывается перед старейшинами, как и остальные главы диаспор, — начинает рассказывать Ильяс. — Наши женщины целомудренны до свадьбы. Но не думай, что это забитые наседки. После замужества женщина становится правой рукой своего мужа, его главным советником и хозяйкой всего состояния. На мужчине же держится опора, достаток и безопасность семьи. Измена и рукоприкладство — единственные причины, по которым женщина имеет право на развод, но без повторного замужества. Как ты понимаешь, при разводе все достается жене и детям. Если же в измене уличена женщина, ее изгоняют из диаспоры. Поэтому наши браки крепкие.

— Я впечатлена, — бурчу без особого интереса к истории этих психически нездоровых недолюдей.

— Только вдова имеет право на второй брак. Женщины у нас не менее коварны, чем мужчины. Акулы, каких ты больше нигде не встретишь.

На рефлексах поворачиваюсь к двери, куда минуту назад вышла мать Ризвана и Ильяса. Есть толк в его словах. От этой женщины за версту могильным холодом несет.

— Пережив суровые времена, мы выбрались из нелегальных заработков, процветающих в вашей стране в девяностых. Наши отцы выживали, как могли. Мы не имеем права их судить. Но сейчас злостный теневой бизнес строго запрещен внутренней политикой народа. Сюда не относится игорный бизнес, перекуп долгов, если он не угрожает чьей-то жизни, укрытие от налогов и прочие пустяки.

— Тогда что здесь делаю я?

— А вот отсюда я расскажу тебе поподробнее. — Ильяс тарабанит пальцами по столу, качается в кресле и задумчиво смотрит на меня, явно подбирая слова. — Брак на иноверке — это крест. Ризван не старший сын этого дома. До нашей матери у отца была другая жена. Она умерла, рожая ему первенца. Наш брат имел больше прав на наследство, чем вторая жена отца. Такие уж дыры в законах. Но цапаться из-за состояния долго не пришлось. Брат влюбился в иноверку, приведенную в дом в качестве залога. Он был изгнан и считается отреченным. Нам запрещено даже озвучивать его имя. Так заведено. С тех пор отец поклялся, что порог нашего дома не переступит больше ни одна иноверка. Теперь понимаешь, почему мама так зла на тебя?

— Она должна ликовать, — пожимаю я плечом. — Уйдя из общины, твой брат сделал ее главной хозяйкой всего состояния.

— Уйдя из общины, он подорвал авторитет нашей семьи. У отца начались проблемы. За ним стали тщательно следить, и его бизнес пришел в упадок. На стрессовой почве у него начались проблемы с сердцем, и в одно утро он просто не проснулся. Однако только после его смерти мы выяснили, какую дыру вместо наследства он нам оставил. Он был человеком азартным, иначе не стал бы, вопреки новым правилам, продолжать заключать нелегальные сделки. Вот и поигрывал в тайне от мамы в казино. Ты же знаешь, что игра — это своего рода наркотик. Подсаживаешься — и тебе все мало и мало. По капле, но он все же проиграл почти все. И только Саид Махдаев вызвался нам помочь. Но взамен запретил повторять ошибки отца. Если он выяснит, что за его спиной проворачиваются криминальные сделки, Ризвану конец. Однако долг есть долг. Его возвращать надо, так или иначе. Саиду не нужны деньги. У него только одно желание — удачно пристроить свою младшую сестру. Выдать ее замуж за человека, который будет чуть ли не ковром расстилаться перед ним. Ведь это залог того, что Мадина никогда не будет обижена.

— Значит, ее зовут Мадина? — криво улыбаюсь я. — Красиво.

— Думаешь, Ризван заскакал козликом от такого условия? Он согласился лишь ради матери и меня. Чтобы мы на улице не остались. Да еще и с позором отца. Жениться на девушке, какой бы чудной она ни была, без любви — тоже не самое крутое. Особенно когда за тобой круглосуточно будут блюсти глаза ее старшего брата, готового растерзать своего зятя, если тот просто взглянет на другую женщину. Ризван не горит желанием быть покорным рабом. Он лишь ищет пути избавиться от этого долга без ущерба семье. Например, отдать Махдаеву деньги. С хорошим набежавшим процентом. Это сработает. Если все сделать правильно. Через старейшин. Но такую сумму не так-то легко достать.

— И тогда Ризван взялся за старое, — догадываюсь я. — Воскресил бизнес своего отца.

— Махдаев в курсе, что Ризван перекупает долги. Мой брат работает без осечек. Все уверены, что перекуп выгоден для нас лишь более высоким процентом. Знаешь, это как с металлом. Берешь по восемь рублей, загоняешь — по двадцать два. Никто лишь не предполагает, что у Ризвана слишком жесткие сроки и нечеловеческие условия, которые не всегда подходят должникам. И тогда они расплачиваются…

— …душами.

— Именно так. Ты была приведена в этот дом, а не отправлена прямиком в какой-нибудь дорогостоящий гарем или бордель, лишь потому, что твой брат — следователь. Ризван попросту не знал, что с тобой делать. Сумма-то осталась смешная. Еще чуть-чуть — и у него будет достаточно денег, чтобы откупиться от долга и не брать Мадину в жены.

— Ваша мама вроде очень даже рада, что Ризван женится на этой девочке.

— Не очень, — отвечает Ильяс. — Так как Ризван вытащил нас из долговой ямы, он стал новым главой семьи. Следовательно, и хозяйкой всего состояния будет его жена. Моя мама останется с голым задом. Но когда он привел тебя, она запаниковала. И чем дольше Ризван держит тебя у себя под крылом, тем сильнее подрывается основание нашей семьи. Теперь она согласна на Мадину в качестве невестки, лишь бы в принципе иметь крышу над головой и кусок хлеба. Если же Ризван поймается на криминале или откажется от свадьбы в пользу тебя, мы все как пробки вылетим из общины. Мы-то с Ризваном не пропадем. А маме трудно придется без мехов и жемчугов.

— Я просто шлюха. Подстилка. Он не променяет Мадину на меня.

— Может, ему проще глотать ненависть к своей беспомощности перед Махдаевым, когда он обращается с тобой, как с тряпкой. Пытается самого себя убедить, насколько ты должна быть ему отвратительна. Насколько Мадина чиста рядом с тобой. И почему именно она заслуживает стать его спутницей жизни.

— Ему лечиться надо, — бурчу я. — Раз он проецирует свои комплексы на подчинении беззащитных женщин.

— Скажешь это ему при вашей следующей встрече, — усмехается Ильяс и разворачивает мне экран ноутбука с фотографией незнакомого мужчины. От него веет силой, несокрушимостью. Мощный, впечатляющий. С продольным шрамом в пол-лица и взглядом хищной кошки. — Саид Махдаев. Через два дня он приедет обсудить предстоящую свадьбу. Но прежде чем забрать Мадину для подготовки к церемонии, хочет посмотреть на персонал, который в скором времени будет окружать его любимую сестренку. В том числе, на секретаршу Ризвана. На тебя. Твоя задача — не выдать себя.

Я прыскаю смехом:

— Ты серьезно? Да Саид Махдаев — мое спасение! Расскажу ему, чем занимается Ризван и как трахает меня, изменяя своей невесте, и он его в порошок сотрет. А я наконец вернусь к брату.

— Саид Махдаев — убийца. В прошлом он убил, по меньшей мере, пятнадцать человек. Вот их имена и фотографии.

Ильяс перелистывает страницу, и я глазами пробегаюсь по сводке. Некоторые из этих людей мне знакомы. Брат часто рассказывал мне о пропавших без вести. У него вся стена в домашнем кабинете увешана фотографиями и фотороботами.

— А этот человек крышует Махдаева. — Ильяс показывает мне фото одного из небезызвестных чиновников нашего города.

— Ах, ты ублюдок, — шиплю я. — Ты специально показал мне их! — От обиды в горле застревает ком.

— Зря ты думала, что Махдаев — это твой путь на волю. Сдашь моего брата, и Саид узнает, какой ценной информацией ты обладаешь. Ему шлюха ни к чему, поэтому он просто свернет тебе шею. Только тебе решать — жить во власти Ризвана или умереть от рук Махдаева.