Секс в другом городе

Глава седьмая

В понедельник утром я сидела на своем рабочем месте и уплетала сандвич с ветчиной, сыром и пикулями, предусмотрительно спрятавшись за вчерашней газетой. Гомон приветствий, возвестивший о появлении дружественного члена коллектива, прервал мои раздумья о том, как предотвратить общение Гая с кем бы то ни было во время свадебных торжеств. Голос, отвечавший на многочисленные пожелания доброго утра, я узнала сразу.

Поборов внезапный приступ паники, я решила действовать напрямую.

Собрав волю в кулак, я отложила газету, посмотрела ему прямо в глаза и самым спокойным тоном, на который была способна, сказала: — Доброе утро, Дэмьен. Он затравленно оглядел комнату, изо всех сил стараясь не встречаться со мной глазами, пробурчал что-то невразумительное и в отчаянном рывке метнулся к своему столу, укрывшись за компьютером. До меня внезапно дошло, что кое-кто чувствует себя не в своей тарелке. Могла бы и раньше додуматься. Мне, естественно, не по себе, но в конце концов не я, обнажившись, предложила свое сверкающее резиной естество для сексуальных утех, получив в ответ град насмешек.

С облегчением я поняла, что он, конечно, не собирается никому рассказывать о том, что произошло после увольнения Родни три недели назад, — подумать только, а кажется, что прошло лет десять. Обнародование этих сведений повредит ему куда больше, чем мне. Если эта история выплывет наружу, по его репутации будет нанесен сокрушительный удар. Роковой жеребец, каким он желает казаться, не скачет, наряженный в носки с Микки-Маусом и фосфоресцирующий презерватив и не получает от ворот поворот.

Я заметила нервные взгляды, которые он украдкой кидал в мою сторону, и к своему ужасу, почувствовала, что усмехаюсь. Позор. Как можно быть такой жестокой? Нет ничего хорошего в том, что я поступила с ним так, как Ларри со мной.

Видимо, я наконец добилась сексуального равноправия, но, если это означает лишь, что каждый имеет право унизить равное человеческое существо, не уверена, что мне это нужно. Я попыталась улыбнуться Дэмьену, потом испугалась, что он превратно это истолкует, и ограничилась коротким официальным кивком.

Пожалуй, надо вернуться на прежние позиции.

Передышка оказалась недолгой. Стоило мне окопаться за стеной комнатных растений, которая постепенно росла на моем столе — к уже привычному дереву с мясистыми листьями добавились новые представители флоры (да уж, эти военные знали, что делали, когда стали использовать зеленый цвет для камуфляжа), — как меня позвала Сандра.

— Алекс, ты не занята? Зайди, пожалуйста, в кабинет к мистеру Дэниелсу.

Боже мой.

Вот оно. Пришло время расплаты.

Именно этого момента я ждала с таким ужасом, и, как и предполагалось, мой желудок очутился где-то в районе колен, а задница намертво приклеилась к сиденью.

У меня перехватило дыхание, и я только делала страшные рожи Мэри, которая добродушно мне улыбалась.

Я кинула взгляд в гороскоп Джейка. Я знаю, когда у него день рождения, потому что Сандра красными чернилами вывела огромного размера дату на своем настенном календаре, поставила в конце два восклицательных знака и обвела зеленым фломастером.

Весы: на этой неделе кому-то придется задать трепку. Пора снять перчатки и вступить в бой. Вам слишком долго морочили голову, и вы больше не должны терпеть обман.

Прекрасно.

Я потратила десять минут, чтобы пройти тридцать футов от стола до двери в кабинет Джейка. К этому времени Сандра начала выказывать признаки нетерпения. Она схватила меня за плечо и втолкнула внутрь, не успела я придумать повод, чтобы вообще туда не идти.

Джейк сидел за столом спиной к входу и работал за компьютером. На экране мелькали бесконечные колонки цифр, проносящиеся быстрее, чем Деймон Хилл по трассе Сильверстоун.

— Привет, — сказал он, не поворачивая головы. — Садись. Я закончу через минуту.

Что ж, его голос звучит достаточно дружелюбно. С другой стороны, совсем необязательно вести себя как записной негодяй, если собираешься кого-то уволить. Он хочет добить меня добротой, уничтожить учтивостью, вышвырнуть вежливостью.

Удовлетворенно щелкнув клавишами, он нажал кнопки «Сtrl» и «S» на клавиатуре и вместе с креслом развернулся ко мне лицом. Он опять улыбался.

Это взволновало меня еще больше, чем будь у него суровый вид.

Понимаете, когда он повернулся, эта улыбка поразила меня, словно молния, сверкнувшая прямо передо мной и пробежавшая по телу, заставив меня затрепетать.

Для меня это новое ощущение. Настолько новое, что мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что именно я чувствую.

Желание. Сильнейшее, душераздирающее, горящее в животе желание.

О боже, теперь моя жизнь усложнится еще и этим.

Я все еще хочу этого парня. Я была напугана до смерти и ужасно возбуждена. Очень странная комбинация, похоже на первый опыт курения марихуаны, когда страх перед последствиями смешивается с эротическим подъемом после пары затяжек.

— Алекс.

Мне удалось выдавить ответ, что-то вроде:

— Н-н-н-н?

К счастью, появление Сандры с кофе дало мне необходимую передышку, чтобы немного прийти в себя. Он подождал, пока она выйдет из комнаты, прежде чем заговорить снова.

— Мне очень жаль, что до сих пор у нас не было возможности узнать друг друга поближе…

Не было возможности! Я чуть не подавилась кофе. А как же «Аббатство»? А, понимаю: это был худший секс в его жизни, и он боится упоминать об этом, чтобы я не потребовала повторного спектакля.

Джейк разговаривал со мной. Я попыталась сосредоточиться на его словах, а не на своих мыслях.

— …твои статьи о путешествиях достойны всяческих похвал. Мне нравится твой стиль. Ты пишешь очень хорошо, — говорил он. — Но места, о которых мы пишем, могли бы быть более интересными.

Более интересными! Он смеется надо мной? Мое сердце упало. Он надо мной издевается.

— Конечно, прекрасно, что мы пишем о нашей стране, но кроме Британии в мире есть и другие места…

Теперь его слова звучат абсолютно нормально, абсолютно серьезно, но я все равно подозреваю подвох. Он наверняка хочет мне отомстить и играет как кошка с мышкой.

Я беру мужество в кулак, смотрю вверх, в сторону, в другую сторону и наконец прямо ему в глаза, надеясь увидеть что-то за этим невозмутимым фасадом, то, что помогло бы мне угадать правду. Мерцание, проблеск какой-то тайной мысли.

Наши глаза встретились.

Ничего.

Из него получился бы прекрасный игрок в покер.

Мне захотелось положить перед ним свою копию статьи об «Аббатстве». Просто чтобы посмотреть, будет ли реакция. Он продолжал говорить:

— Кроме того, я не думаю, что мы можем по-прежнему позволить себе эту постоянную ставку… Алекс, тебе нравится твоя работа?

Это помогло мне отвлечься от той жаркой ночи в отеле и вернуться на грешную землю. Я медленно кивнула.

— Скажу тебе откровенно, мне кажется, ты зря растрачиваешь свой талант.

Ну вот, как я и думала, он меня ненавидит и сейчас вышвырнет вон.

— Алекс, ты чертовски хороший писатель… Я с трепетом ждала «но».

— …но… Вот оно.

— …ты зря тратишь время.

Да, меня ждет пособие по безработице. Я принялась разглядывать свои туфли.

— Мне хотелось бы перевести тебя на более перспективное место.

Сюрприз, меня не выкинут за дверь, нет, теперь я буду писать о секретах вязания или составлять прогноз погоды на выходные.

Штормовое предупреждение. Возможны наводнения.

Я прикусила верхнюю губу, чтобы она не тряслась.

— Харви покидает нас.

— Я знаю, — промямлила я.

— Он уходит в поисках лучшей жизни. Его манит слава больших парней с Флит-стрит. «Настоящая журналистика». — Судя по саркастически поднятой брови, Джейк цитировал самого провинившегося. Тут он прервался, словно ожидая моей реакции.

— Он всегда говорил, что так поступит. — Это все, что мне удалось выдавить.

— А это значит, что мне нужен новый автор темы номера, но бюджет не позволяет мне его заменить. Теоретически у нас уже слишком много штатных авторов, и боюсь, твоя рубрика не заслуживает постоянной ставки.

Джейк откинулся в кресле и соединил кончики пальцев под подбородком.

А, понятно! Меня собираются сделать внештатным журналистом. Больше никаких ежемесячных чеков. Я превращусь в вечно голодного писаку, поселюсь в холодной мансарде без мебели, а писать буду на полях старых газет, которые станут моей постелью.

— …Поэтому я хотел бы попросить тебя совместить обе ставки и взять на себя еще и тему номера.

— Что?

Передо мной забрезжил лучик надежды. Мне удалось отвести взор от лакированных носков моих ботинок и взглянуть на него.

Он посмотрел на меня как-то странно. Такие неопределенно-рассеянные взгляды всегда заставляли меня чувствовать себя напроказившей школьницей у дверей кабинета директора.

— Вы действительно считаете, что я подойду?

Меня вдруг охватила неуверенность. При Роддерсе мне если и приходилось писать что-то, кроме колонки «Путешествия», это были случайные заметки, не более. Лучшие десятки, дурацкие опросы, все в таком духе. Конечно, я мечтала о том, что когда-нибудь получу возможность написать нечто действительно значительное, но в конце концов меня захватила рутина, и большую часть моих литературных амбиций, а также половину рабочего времени я тратила на свою незаконченную книгу.

— Алекс, ты хороший писатель. Насколько я могу судить, колонки «Путешествия» недостаточно, твои способности используются не полностью. Я не говорю, что это твоя вина, но, по-моему, нам стоит немного расширить твои горизонты.

— Найдите вашим деньгам лучшее применение, — не думая, ляпнула я.

— Ну, я бы не стал так ставить вопрос. — Он удивленно поднял брови, но улыбка по-прежнему оставалась на его лице. — Думаю, ты в курсе, что мой предшественник несколько запустил дела.

Да уж, открытие недели. Но я промолчала.

— Я хочу вдохнуть в газету новую жизнь. Вновь сделать ее интересной для читателей. Мне кажется, люди забыли о нашей самостоятельной ценности в рамках газеты, и, что волнует больше всего, это те самые люди, которые создали «Санди бест». Мы должны ориентироваться на гораздо более высокие стандарты, на современные идеи. Мы должны превратить «Санди бест» в идеал новостного издания, люди должны захотеть покупать его, если не будут получать бесплатно вместе с газетой.

Я наконец перевела дыхание. Я не теряю работу. Наоборот, меня, можно сказать, повышают. Я немного расслабилась.

— Ты знаешь, как это делается. Мы предлагаем идеи, ты добавляешь свои, и, если они подходят, тебе дается возможность их разрабатывать. Конечно, в будущем появятся обычные дедлайны, но так как Харви уходит только через две недели, у тебя будет время, чтобы попробовать на зуб первое задание. Сейчас я обрисую задачу в общих чертах, а, скажем… недели через три ты подготовишь черновик статьи. Годится?

Я кивнула. Мне удалось даже изобразить энтузиазм и выдавить улыбку.

Джейк протянул мне синюю папку.

— Просмотри это. Я попытался набросать, как мне видится этот материал. Кое-какие идеи, над которыми я прошу тебя поработать, — основная мысль, цитаты, все в таком духе.

Я открыла папку и взглянула на верхний лист.

— «Самый нечестный секс», — прочла я первую строчку.

— М-м-м, — кивнул Джейк, — я вижу это так: женщина берет на себя роль мужчины. Вечный охотник и вечная жертва меняются местами. Как будет развиваться этот новый образ женщины в следующем тысячелетии? Хотят ли женщины только равенства или пытаются полностью доминировать? Примерно в таком ключе.

Все-таки он меня дурачит. В уголке рта у него притаилась смешинка.

— Становятся ли женщины более агрессивными сексуально? Хотят ли они контролировать свою сексуальную жизнь или просто играют с мужчинами в их же игру? И если это так, то я хочу знать, кто побеждает. Придай этому остроту, но сохрани юмористическую нотку, если сможешь. Я буду очень тесно работать вместе с тобой над этим материалом… Это ведь твое первое серьезное задание. Но я жду от тебя больших достижений. Думаю, у тебя прекрасно получится.

Почему все, что он говорит можно истолковать двояко? Теперь я уверена, что он решил посмеяться надо мной. Он, наверное, думает, что я бессердечная шлюха, которая любыми способами получает желаемое. Но ведь такой, по идее, я и должна казаться. Почему же я расстраиваюсь, что Джейк так меня воспринял?

Я опять до боли закусила губу, чтобы не расплакаться.

Мне нужно что-то сказать. Но что? И тут он улыбнулся. Это была добрая, прямая, открытая улыбка. В ней не было и следа иронии.

Теперь я чувствовала себя абсолютно покинутой.

Когда он встал из кресла, подошел ко мне и протянул руку, стало еще хуже.

— Конечно, твоя зарплата несколько вырастет. Моя должность не позволяет сейчас предложить тебе много, боюсь… дополнительные две сотни тебя устроят?

Я молча кивнула.

— Отлично. Я попрошу составить для тебя новый контракт.

Он взял мою руку, но не пожал, как я ожидала, а просто подержал несколько секунд. Моя рука дрожала. Его была теплой, сильной и очень спокойной.

Потом он отпустил меня.

Все, что было сказано до этого, мои чувства, мое самообладание, все было стерто одним прикосновением. Его теплая кожа, страстные воспоминания о самом лучшем сексе в моей жизни… воспоминания, которые неделю не давали улыбке пропасть с моего лица.

Я спотыкаясь вышла из кабинета, совершенно сбитая с толку, и рухнула на свой стул. Мне только что представился шанс, о котором я мечтала всю жизнь, наконец-то я могла написать что-то серьезное для газеты, а я даже не уверена, хочу ли я еще здесь работать.

Я превратилась в клубок чувств. Лучший секс в жизни, а парень, который принимал в нем участие, делает вид, будто не помнит этого. Так вот что значит быть мужчиной? Заниматься с кем-нибудь потрясающим, великолепным сексом, а потом просто забывать об этом? Значит, вот где ошибаются женщины? Мы, которые можем детально восстановить список всех мужчин, с которыми у нас был (или не был) оргазм? Видимо, поэтому вся эта затея с нашей игрой оказалась для меня такой сложной.

Возможно, мне следует смотреть более узко. Возможно, простите меня за грубость, нужно принять мужскую точку зрения на женщину, как на дырку между ног, а их самих считать висюлькой между ног. Сосредоточиться, так сказать, на оборудовании, а не на силе, которая заставляет его работать.

Однако насущная проблема — это Джейк. Как я смогу работать с ним, после того что между нами было? Он может выкинуть это из головы, но каждый раз, когда я вижу его, все случившееся опять встает у меня перед глазами.

Я уткнулась лбом в экран компьютера и закрыла глаза.

Найджел повернулся к Харви.

— Кажется. Алекс собирается телепатически передать компьютеру свою статью. Эй, Алекс, — засмеялся он, — тебе придется использовать клавиатуру, дорогая. Они еще не успели оборудовать твой компьютер телепатическим чипом.

И слава богу, мои мысли сейчас не очень подходили для семейного чтения.

Вечер пятницы мы провели дома у Серены перед телевизором, с пиццей и белым вином.

Существует негласное соглашение, что во время просмотра сериалов «Друзья» и «Фрейзер» соблюдается полная тишина, за исключением смеха. Но во время рекламы я пользовалась возможностью пожаловаться на ситуацию на работе, а девочки закатывали глаза и отделывались замечаниями типа «после драки кулаками не машут» и «нечего плакать поутру, все равно ничего не изменишь».

Не то чтобы я жалела о случившемся или о том, с кем это случилось. Единственное, что меня огорчало, — это кто оказался моим новым боссом.

— Лучше бы мне этого не делать, — в сотый раз повторила я, засунув в рот пригоршню попкорна в карамели и пережевывая его, как верблюд.

— Чушь! Это постоянно происходит. — Серена говорила с полным ртом грибов, острой салями и моцареллы. — Боссов трахают, боссы трахают. Ты не единственная, между прочим.

— Я единственная, кто не знал, что тот, с кем я трахаюсь, окажется моим боссом.

— Пари? — Эмма сидела на полу между мной и Сереной, спиной опершись на диван, и красила ногти на ногах разными лаками из обширной коллекции Серены. — Ты просто не была у нас на рождественских вечеринках. Я видела настолько пьяных секретарш, что их мог трахнуть хоть Санта-Клаус, и то они бы не запомнили.

— Ого! — У Серены загорелись глаза. — Пожалуй, стоит зайти на одну из твоих вечеринок. Я могла бы существенно пополнить свой счет на кухонной двери.

— Тебе-то о чем беспокоиться? — удивилась Эмма. — Ты уже давно занимаешь первое место в турнирной таблице.

— Может, мне уволиться, найти другую работу? — Я все не могла уняться. Попкорн уже не помогал, пришлось умыкнуть последний кусок пиццы, расплавленный сыр никак не отлипал от коробки, и тянулся за мной от стола до дивана. — Предпочтительно, такую, где я не успела переспать с директором.

— Да чего ради? — удивилась Эмма. — Он ведь не вредит тебе. Джейк или действительно ничего не помнит, или не считает это проблемой. Иначе он не стал бы продвигать тебя. Кстати, — хихикнула она, покрывая мизинец левой ноги ярко-розовым лаком, — я ведь говорила, что секс с боссом может повлиять на размер зарплаты. И тебе даже не пришлось делать это во второй раз.

— Отстань! — рявкнула я.

— Тебе вообще повезло, могла и с работы вылететь… Наверное, не так уж ты плоха в постели.

Я кинула подушку в Серену, сделавшую это предположение. Она увернулась, и подушка мягко приземлилась на огромного, лохматого кота, Серенину деточку, метко прозванного Пузан. Пузан взвыл, щеткой встопорщил черепаховый хвост и пулей вылетел из комнаты.

— Ну вот! — Серена с обожанием смотрела, как он удаляется в крошечную кухню и раздраженно разглядывает пустую миску. — Теперь у него испортилось настроение.

— Серена! — Эмма всплеснула руками. — Это же кот!

— Я это знаю, и ты это знаешь, но думаешь, ему это известно? Кроме того, у него очень тонкая душевная организация. Он подвержен частой смене настроений.

— Ага, совсем как Алекс. — Эмма состроила мне рожу, надеясь рассмешить. — Ох, ради бога, — взмолилась она, увидев мою по-прежнему надутую мину, — ты была счастлива… Первый раз с тех пор, как ты рассталась с Максом, у тебя на лице появилась улыбка. Ну пожа-а-алуйста, пусть вернется счастливая Алекс! — Она положила голову мне на ногу и посмотрела преданными глазами. — Поожа-алу-уйста-а… У тебя был классный секс, ты получила хорошее предложение на работе — ты можешь просто радоваться этому и не расстраиваться по пустякам?

— Я рада, что для кого-то подобные стечения обстоятельств — пустяк, — проворчала я.

— А-а-а-а-а-ах! — Эмма схватила подушку, которая так разозлила Пузана, и треснула меня. — Алекс Грей, — она сдула челку с глаз, — ты моя лучшая подруга, и я до смерти тебя люблю, но ради бога, завязывай со всем этим! Я как будто живу с Марвином Андроидом Параноиком. Знаешь, иногда мне кажется, что ты счастлива только тогда, когда есть из-за чего расстраиваться.

Я решила не дожидаться полного поражения и разразилась слезами. Я не прикидывалась. Просто я так запуталась и расстроилась, что слезы показались мне лучшим выходом из положения.

Эмма мгновенно утихла.

Она наконец оставила в покое свои ногти и вскарабкалась на диван, смазав свежий лак о потертую обивку, чтобы обнять меня.

— Не грусти, детка, — Серена подала мне пачку бумажных носовых платков и долила вина в мой бокал. — Пожалуй, все идет не так гладко, но как бы там ни было, нечего теперь расстраиваться.

— Рен права. Жизнь не так уж плоха. — Эмма надула губы, передразнивая меня. — Ты только посмотри: у тебя есть верные любящие друзья, ты избавилась от Безумного Макса, мне плевать, что ты об этом думаешь, это чертовски здорово, ты узнала, что секс может быть лучше, чем коробка конфет и хороший фильм, и тебя продвинули по службе. Ты ведь всегда хотела больше писать для газеты?

Я шумно высморкалась в бумажную салфетку, одновременно кивнув.

— А почему ты не рассказываешь, о чем будет твоя первая статья? — проворковала Серена, положив руку мне на плечо.

— Тебе действительно это интересно? — умирающим голосом спросила я.

— Конечно интересно. — Серена улыбнулась Эмме. — Правда, Эмз?

Эмма, судя по всему, не была в этом уверена. Она уже слышала подробный пересказ моего разговора с Джейком и битый час убеждала меня, что выбор темы — просто случайное, не очень удачное совпадение. Проблема в том, что довольно трудно убедить кого-то, если сама не уверена. Тем не менее, я не дала Эмме возможности возразить или тактично перевести разговор на другое.

Честно говоря, мне до смерти хотелось проинтервьюировать девчонок для своей статьи. Это было прекрасным поводом для того, чтобы разузнать их секреты. До случая с Джейком я проявляла к игре очень слабый интерес. После этого случая я вообще оставила всякие попытки. Теперь, когда мы выбирались куда-то, другие набирали очки, коллекционируя мужчин, а я подпирала стену, напиваясь в одиночку и гадая, ради чего я так долго наряжалась. Сегодня мы устроили девичьи посиделки вместо похода в клуб только потому, что я наотрез отказалась проводить очередной вечер в поисках потенциального сексуального партнера.

Видимо, ничего с этим не поделаешь. Я не охотница.

Я объяснила краткое содержание будущей статьи Серене, которая внимательно выслушала мой рассказ.

— Шутишь? — Она удивленно воззрилась на меня, — Да если он дал тебе такое поручение, он, наверное…

Эмма ткнула ее плечом куда-то в бок.

— …считает, что у тебя есть талант, — закончила она. — Судя по всему, написать такое будет не просто. Я имею в виду, объективно подойти к вопросу, — смалодушничала она, схватила свой бокал, сделала большой глоток и глупо улыбнулась.

На кухне Пузан мрачно гремел пустой миской.

— Честно говоря, я надеялась, что вы позволите мне вас проинтервьюировать.

Я бросила насквозь мокрый носовой платок в ведро и промахнулась.

— Сьюки — вот кто тебе нужен. — Серена брезгливо подняла платок и бросила в мусор. — На этой неделе она каждый вечер встречалась с новым ухажером.

Сьюки, девятнадцатилетняя сестра Серены, неожиданно приехала к ней на неделю с незапланированным визитом, который начался пять недель назад и все еще не подошел к концу. При всем молодом великолепии Серены, Сьюки еще более великолепна, еще более молода, у нее сногсшибательная фигура, необыкновенно тонкая, но со всеми необходимыми изгибами, а лицо ее можно не раздумывая помещать на обложку журнала «Вог». Вам наверняка известен этот тип: огромные глаза, высокие скулы, пухлые губы. Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Можно подумать, что она поставляет белье для трансвеститов, — такое множество мужчин пыталось забраться в ее трусики.

— А где она? — с надеждой спросила я.

Серена, увлеченно слизывавшая лед с замерзшего горлышка открытой бутылки «Бада», засмеялась.

— А ты как думаешь? Гуляет… с очередным соискателем. Знаешь, ей достаточно взглянуть на парня, и он уже выскакивает из штанов в предвкушении.

— Ого! — усмехнулась я. — Если я смотрю на мужчину, он если и выскакивает, то только за дверь.

— Просто нужно передавать правильные сигналы.

Эмма стащила у Серены пиво и сделала большой глоток, утерев рот рукой.

— Видимо, я передаю: «Не тратьте время даром, я скучная зануда, и мои трусы намертво приклеены к моей овечке», — посетовала я, — потому что со мной никогда никто не заигрывает.

— Да нет, это больше похоже на «Отвали, я несчастная, я не желаю с тобой разговаривать, и у тебя нет шансов», — беззлобно заметила Эмма, с неохотой возвращая пиво Рен.

— Ага. Без дураков, у тебя абсолютно неприступный вид, Лекс, — добавила Рен, — ты окружаешь себя глухой стеной, а мужчины, да будет тебе известно, боятся быть отвергнутыми.

— Правда?

Я внезапно вообразила себя, окруженной силовым полем, которое отбрасывает любого мужчину, посмевшего подойти ко мне ближе чем на два фута. Эта картина пришлась мне по душе. Эмма кивнула.

— С тобой никто не знакомится, потому что мужчины просто боятся к тебе подходить.

А может, они правы? Во всяком случае это лучше, чем моя теория, будто со мной никто не знакомится, потому что я не намного привлекательнее палтуса, почившего неделю назад.

— Но я думала, что заводить знакомство должны мы, не дожидаясь, пока к нам подойдут? — немного смутившись, спросила я.

— В этом вся хитрость. — Эмма взяла очередную бутылочку с лаком и принялась перекрашивать ногти на левой руке в голубой цвет. — Если ты передаешь правильные сигналы, мужчина подходит к тебе, но приманила его своими сигналами ты, так что мяч на твоей половине поля.

— Точно, — согласилась Серена, — тебе нравится что-то, и ты это заполучаешь.

Эти философские постулаты она проиллюстрировала рассказом о двух своих последних завоеваниях. Серена приметила парня в переполненном бистро и решила, что он вполне подходит. Некоторое время она разглядывала его, восхищаясь тем, как джинсы обтягивают его задницу, как его синие глаза сияют под темной челкой, ей понравилось, что, когда он улыбается, на щеке у него появляется ямочка, и то, как часто это происходит. Она не торопилась. Спокойно подождав, пока он пойдет в бар, она, благодаря стремительному маневру, оказалась в очереди сразу за ним. Народу было много, они постоянно сталкивались друг с другом. Произошел зрительный контакт. В следующий раз, когда ее толкнули, она постаралась прижаться к нему чуть сильнее. Вежливые извинения. Рен улыбнулась и посетовала на долгое обслуживание, невзначай бросила, что они где-то встречались (она признала, что это старый трюк, но от этого он не стал менее действенным), и завязался разговор. Когда в конце концов ее обслужили первой, она предложила ему выпить и — алле-оп! — дальше все шло как по маслу.

Мне это понравилось. Мне понравилась простота. А еще мне понравилась безопасность.

По словам Серены, в этом случае, если в ходе переговоров выясняется, что он полный придурок, можно просто получить свой заказ и испариться.

Другая жертва была добыта в бакалейном отделе местного супермаркета. Он задумчиво стоял перед табличкой «Приобретая одну упаковку, получаете вторую бесплатно». Думаю, Рен сделала ему более выгодное предложение. Это нечестно. Из супермаркета я приносила только внушительные счета.

Я записала все это в свою воображаемую записную книжку — для будущей статьи и для себя лично. Обязательно испытаю технологии Серены при ближайшей возможности. Если, конечно, таковая представится. Не в первый раз я задумалась, как меня вообще смогли втянуть в эту затею. Я до сих пор не могла заставить себя приложить усилия для победы, скорее усиленно увиливала.

Эмма на редкость скрытна в отношении своих методик совращения. Учитывая, что она притягивает мужчин, как магнит, ей есть что порассказать, но только попробуйте что-нибудь из нее выудить. Не проще, чем вырвать здоровый зуб.

— Не хочу выдавать тайны соперникам, — коварно улыбнулась она. — Мои облезлые ногти и так отодвинули меня на второе место. Если я расскажу тебе, как заполучать мужчин, то в конце концов окажусь той несчастной неудачницей в самом низу турнирной таблицы, которой придется оплачивать счет за обед в честь победителя.

На сегодняшний день той самой неудачницей была я, и время стремительно уходило. У Серены недосягаемые семь галочек напротив ее имени.

У Эммы вызывающие уважение четыре, а у меня с моим единственным, но неотразимым партнером — всего одна.

Странно. Нырнуть с Джейком в постель было даже проще, чем нырнуть с ним в бассейн, но мне очень трудно заставить себя сделать это с кем-то еще.

Видимо, мои расспросы в конце концов вызвали подозрение.

Эмма и Серена больше ничего не рассказывают.

Коль скоро больше советов о том, как настроить свое либидо на нужную для приманивания частоту, не последует, мне нужно найти новый источник информации.

Моя старшая сестра Эрика на следующей неделе прилетает из Штатов, возможно, она сможет придать моей истории международное звучание. Что кроме швейцарского сыра с ржаным хлебом можно получить в магазине деликатесов на Мэдисон-авеню? Правда ли, что, если достаточно долго ждать на самом верху статуи Свободы, встретишь Тома Хенкса?[15] Все ли мужчины в Нью-Йорке похожи на Роберта де Ниро. Аль Пачино и Майкла Дугласа?

— Нужно будет, как следует расспросить Эрику, как женщины делают это в Нью-Йорке.

— Думаешь, способы разнятся в зависимости от континента? — Эмма направилась к холодильнику за пивом, обдувая ногти, чтобы высушить лак. — Я думала, язык любви для всех один, — крикнула она из кухни, зажав в руках три бутылки пива и банку соуса и пытаясь захлопнуть задом дверь холодильника, с которой градом посыпались фигурки на магнитах.

— А когда приезжает Эрика? — Серена избавила Эмму от соуса, жадно сорвала с банки крышку и принялась обмакивать в густую смесь кукурузные чипсы.

Первоначально предполагалось, что Эрика остановится у нас с Максом, но в силу исчезновения локации как таковой, предоставить свободную комнату у себя вызвалась Серена.

— Во вторник во второй половине дня. Тебя точно не стеснит, если она поживет у тебя?

— Нет конечно. Сьюки в эти выходные возвращается в Эдинбург. Она решила, что перед экзаменами все-таки стоит забежать в университет и прослушать лекцию-другую, так что ее комната освободится.

Улыбаясь, Серена передала соус и чипсы Эмме, а сама подхватила Пузана, который сменил гнев на милость и теперь вился вокруг ее ног, выклянчивая еду.

— Надеюсь, у нее нет аллергии на кошек?

Она пропустила между пальцев длинный пушистый хвост, что вызвало недовольное урчание. На его морде явно читалось: «Прекрати заниматься ерундой и просто дай мне поесть».

— Нет, но у нее аллергия на пенициллин, так что тебе придется тщательно вымыть кофейные чашки перед ее приездом.

Я показала на мойку, в которой возвышалась такая гора грязной посуды, что ее было видно из гостиной.

— Да это все Сьюки, дрянь такая! Говорит, что она ведет себя как положено студентке. Видимо, с них берут клятву не выполнять никакой работы по дому, целыми днями пить дешевое пиво, тратить всю стипендию в первую неделю четверти на «Николь Фари» и тусоваться ночи напролет.

— Звучит заманчиво. — Я попыталась стянуть свежеоткупоренную бутылку пива у Эммы из-под носа и получила по рукам. — По-моему, я вполне могу считаться студенткой.

— Не думаю, — Эмма открыла еще одну бутылку и протянула мне. — Ты даже взрослой не можешь считаться.

Я люблю аэропорты. Там всегда витает дух предвкушения и радостного волнения. Счастливые люди улетают в дальние страны, чтобы провести две недели вдали от опостылевшей рутины; другие, усталые, но довольные, возвращаются домой в слишком легких для британского климата одеждах, которые позволяют разглядеть их загар.

Рейс Эрики задерживался, но меня это не раздражало. Я прошлась по магазинам, купила за непомерную цену сандвич, свежевыжатый сок и журнал и уселась в типовое кресло со счастливой улыбкой. Я ела, читала и рассматривала людей, пока наконец на мониторах не появилось сообщение о прибытии самолета Эрики.

Как всегда, она появилась в зале прибытия одной из первых, носильщик толкал за ней тележку, нагруженную чемоданами «Луи Виттон», пожирая глазами ее крепкую задницу и длинные стройные ноги.

Моя сестра выглядит как я — в моих мечтах. Стройнее, выше, гораздо красивее. Волосы темнее, короче и больше блестят; глаза больше, более карие, с более длинными ресницами. Уловили мысль? Иногда в удачный день я думаю, что выгляжу так же, пока не увижу в зеркале отражение реальности. Эрика элегантна, удачлива, уверена в себе. Неужели она на самом деле моя сестра?

У меня была теория насчет моего удочерения, но родители отказались ее подтвердить.

— Алекс, боже, как ты выросла! — первым делом выпалила она, заключая меня в далеко не элегантные объятия и оставляя красные отпечатки помады на моих щеках.

Она уже три года жила и работала в Нью-Йорке, и ее типичный акцент выпускницы английской частной школы немного смягчила американская картавость. Она пахла дорогими духами, долларов триста за унцию, а ее шерстяной костюм стоил, наверное, долларов сто за квадратный дюйм или около того.

— Эрика! Мне почти двадцать восемь. Я перестала расти лет десять назад, — запротестовала я, пытаясь высвободиться из ее сестринских объятий.

— Ну, значит, это каблуки. Ты никогда не была выше кончика моего носа.

— Я просто сбросила вес, который придавливал меня к земле, пока я жила с Максом, — пробормотала я, одергивая пиджак.

— Ах да, Макс.

Она опять обняла меня, потом отстранила, держа за плечи, на ее лице появилось сочувственное выражение.

— Как ты?

— Я в порядке.

— Ты уверена? — Она нахмурилась.

— Разумеется, я уверена. Это всё твои чемоданы?

— Конечно, мои.

— Знаешь, у Рен только одна свободная комната. А для всего этого тебе понадобится еще одна.

— С ее стороны было очень мило предложить, но я прекрасно устроюсь в отеле.

— Ни в коем случае! Я хочу, чтобы ты была в пределах досягаемости, а не болталась в каком-нибудь модном отеле, куда меня и на порог не пустят.

Эрика засмеялась, взяв меня под руку.

— Как я не подумала, конечно, ты хочешь, чтоб я была неподалеку… Не волнуйся, милая, старшая сестренка вернулась. Я пригляжу за тобой — и прежде всего, разберусь с этим подонком Максом!

Она увлекла меня за собой к выходу, носильщик без дополнительных уговоров поспешил за нами, словно привязанный.

— Спасибо за предложение, но я не думаю, что с подонком Максом еще нужно разбираться. — Я сделала глубокий вдох и сказала то, о чем умалчивала в последних наших разговорах по телефону. — Он собирается жениться.

Эрика проследила, как носильщик загрузил ее вещи в багажник такси, протянула ему двадцатифунтовую банкноту, одарила благодарной улыбкой и повернулась ко мне, по-прежнему улыбаясь.

— Знаешь, готова поклясться, что ты сказала, будто Макс женится, — заметила она, усаживаясь на заднее сиденье такси. Носильщик, окончательно сраженный размером чаевых, придерживал для нее дверь.

— Видимо, потому, что именно это я и сказала, — ответила я, куда менее грациозно забираясь вслед за ней. Почему у меня такой виноватый голос?

— Это шутка? — Улыбка засияла еще ярче.

— Ну конечно, — сухо ответила я. — Сама придумала.

— Ты так не шути!

Проигнорировав Эрику, я наклонилась вперед, чтобы дать указания водителю.

— Но на ком? — спросила она, дергая меня за плечо.

— А на ком, ты думаешь?

Я откинулась на сиденье и уставилась в окно.

— На ней? — с сомнением предположила она.

— Слушай, забудь об этом. Мне действительно все равно.

— Но мне казалось, что все это было не более чем недоразумением… Что вы во всем разобрались?

— Я тебе говорила по телефону: все кончено. Пути назад нет.

— Но мама, по всей видимости, считает, что это была просто блажь, минутное увлечение, и все утрясется.

— Ну ты же ее знаешь. Она живет в своем собственном иллюзорном мире.

— Так, значит, ты не хочешь вернуть его? И я не должна стать судьей в следующей встрече?

— Нет! — выкрикнула я. — Последний раз повторяю, я рада, что рассталась с ним. Да, это больно. Да, все произошло ужасно. Но ни в коем случае, никогда в жизни я не захочу вернуться к нему.

— Ну, слава богу! — Ее лицо озарилось улыбкой облегчения. Покопавшись в сумке, она извлекла духи с распылителем и незаметно побрызгала на далеко не ароматного водителя. — Я всегда считала, что он тебе не подходит.

Мы втащили чемоданы и четыре порции пикши с жареной картошкой, возможность купить которые вызвала у Эрики такое воодушевление, словно она нашла затерянную Атлантиду, в квартиру Серены на последнем этаже трехэтажного дома.

Эрика съела всю свою рыбу с картошкой и большую часть моей. Я не знаю, как ей удается оставаться такой стройной. Пищи, которую она поглощает, хватило бы для борца сумо. После еды мы начали устраивать ее на новом месте.

Теперь я знаю, зачем она всегда возит с собой столько чудесной одежды. Это дает ей возможность палец о палец не ударить, пока мы с подругами распаковываем ее вещи, только ради того, чтобы посмотреть, что будет в следующем чемодане. Мы разрывались на части, пытаясь выбрать вещи, которые нам хотелось бы позаимствовать — и в дальнейшем изъять — до ее возвращения в Штаты.

— Мы ведь не собираемся сидеть здесь весь вечер? — поинтересовалась Эрика, наблюдая, как мы лихорадочно примеряем наряд за нарядом. — Давайте прошвырнемся по городу, развлечемся. Найдем каких-нибудь парней. — В ее голосе зазвучали похотливые нотки.

— Парней? — с ужасом спросила я.

— Вот именно. У меня пять месяцев не было секса — на моей киске уже написано «не работает», — пожаловалась она.

Эмма прыснула, поперхнувшись белым вином. Мои глаза недоверчиво расширились.

— Не смотри так, Алекс. Тебе прекрасно известно, что я не девственница-весталка. Хотя сейчас я вполне подошла бы на эту роль! С последнего раза прошло столько времени, что у меня, скорее всего, восстановилась девственная плева.

Неужели это моя Эрика? Может, ее подменили в тот самый момент, когда Сандра превратилась в Сэнди?

— Что такое, Алекс? Ты так смотришь, как будто у меня рога выросли.

— Не знаю. Но с тех пор как ты переехала в Америку, ты стала более… более… — Я пыталась подобрать не очень резкое определение.

— Активной? — предложила Эрика. — Боже, девочка, да ведь одиноких, привлекательных, гетеросексуальных мужчин так мало, что приходится идти на все, чтобы заполучить хоть одного. Это как драться на распродаже в «Харви Никс» из-за последней «Донны Каран» твоего размера.

— А я думала, что в Нью-Йорке полно Энди Гарсиа и Аль Пачино. Темноволосых задумчивых мачо.

— Не верь всему, что видишь в кино. Все подходящие мужчины или голубые, или женаты.

— А мне казалось, что количество разводов в последнее время возросло.

— Да, но нужно, чтобы твое имя занесли в лист ожидания при рождении, тогда еще можно рассчитывать заполучить разведенного. А зачем, ты думаешь, я приехала?

— Навестить меня? — с надеждой спросила я.

— Это, конечно, в первую очередь, но я хотела немного поохотиться, пока я здесь. Привезти домой мускулистый сувенир шести футов ростом.

Что ж, я как раз собиралась научиться кое-чему у своей старшей сестры. Эрика всегда знала, что ей нужно и как это получить. А я, если и решу после долгих раздумий, чего мне хочется, то как добиться этого, у меня обычно нет ни малейших представлений.

Двум нашим подругам не потребовалось много времени, чтобы подобрать себе наряды из вещей Эрики, и мы все отправились в бар, где я встречалась с Мейсоном, на традиционную охоту. Мы нашли столик и заказали две бутылки недорогого шабли.

Меня поразило количество мужчин, которых Эрика назвала «абсолютно потрясающими» или «совершенно неотразимыми». Судя по всему, три года в лишенной мужчин пустыне существенно снижают первоначальные запросы. То, что для меня было маленькой лужицей, Эрика считала настоящим оазисом.

Возможно, мне стоит некоторое время провести в добровольном изгнании, после этого, видимо, у меня не будет таких проблем с выбором партнера.

— О-о-о, какой милашка, — замурлыкала Эрика, углядев очередного кандидата и показывая мне на него.

Я с ужасом оглянулась. Это был Мейсон.

Я попыталась соскользнуть под стол, но было слишком поздно, нас заметили, и Эмма, глупая кошелка, даже позвала его к нам.

Я сбежала в бар за выпивкой, в надежде, что Мейсон и его друзья просто поздороваются и исчезнут, но, когда я вернулась к столику, мое место было занято его задницей и он с головой погрузился в беседу с девочками.

Эрика смотрела на него с интересом. Либо она просто напустила на себя восхищенный вид, а в мыслях была за тысячу миль отсюда. Я посмотрела внимательнее, но не заметила в ее взгляде этой мечтательной поволоки.

— Что с ней? — шепнула я Эмме.

— Мейсон ее заговаривает.

— Я знаю. Меня волнует то, что ей это нравится.

— Да чего здесь такого? Он довольно забавный.

— Ты находишь забавным человека, который три часа без передышки говорит о себе?

— Если ты говоришь о вашем злополучном свидании, то он сказал мне, что ты молчала весь вечер. Думаю, он только пытался заполнить паузу.

— У него это получилось.

— Может, ты просто встала не с той ноги?

— Может, он просто мне не понравился

— Ну, на всех не угодишь, правда ведь? Судя по всему, Эрике он приглянулся.

Она была права, Эрика смеялась, болтала и вообще прекрасно проводила время. Я была обязана спасти сестру от огромной ошибки и при первой возможности перехватила ее взгляд и показала, что хочу переговорить с ней в туалете. Я торчала там уже пять минут, изображая, что поправляю прическу, когда она наконец соизволила появиться.

— В чем дело, Алекс?

— Ты знаешь, с кем разговариваешь?

— Да-а-а… — медленно ответила она. — Его зовут Мейсон. Эмма представила нас, ты что — забыла?

— И это тебя не беспокоит?

— Алекс, дорогая, я что-то пропустила?

— Послушай, я знаю, что значит отчаянно пытаться найти мужчину… пусть даже для того, чтобы получить очередное очко.

Эрика расхохоталась.

— Дорогая, ты такой ребенок! Когда ты успела узнать, что такое отчаяние?

— Мне двадцать семь. Я чувствую себя развалиной.

— А мне тридцать три. Как, ты думаешь, я себя чувствую?

— Так, значит, ты все-таки разговариваешь с ним от отчаяния?

— Знаешь, мне не хотелось бы классифицировать себя как отчаявшуюся. Я надеюсь, что мне рано записываться в ряды безнадежных аутсайдеров. Но я действительно хотела бы завести серьезные отношения и сохранить их.

— Но я думала, что ты стремишься сделать карьеру.

— И я ее сделала. У меня квартира в пентхаусе, компания предоставила мне лимузин, ключ от ванной для высшего руководства и много чего еще. Но моя жизнь пуста без того, с кем я могла бы разделить все это.

— Но тебе нравится твоя работа?

— Конечно, я люблю свою работу, но этого недостаточно. Теперь я хочу иметь мужа и детей. Мне тридцать три, и мои биологические часы тикают так громко, что меня можно принять за крокодила из «Питера Пэна».

— Ты собираешься завести вместе с Мейсоном ребенка? — в ужасе прошептала я.

— Ну для начала, может, просто узнать, хорош ли он в постели?

— Ты собираешься заняться с Мейсоном сексом? — Я все еще не пришла в себя.

— Он холостой, платежеспособный, гетеросексуальный, подтянутый, у него свои волосы, зубы и, судя по всему, все конечности. Он неплохая добыча.

— У него личность Нарцисса.

— Ты хочешь сказать, что для тебя важно, чтобы личность превосходила все остальные качества? — Она шутила только наполовину. — Боже, Алекс, твой английский такой мудреный.

— На случай, если ты забыла, — мы обе англичанки, — рассердилась я.

— Я экспат, дорогая. Совсем другое дело.

— Да, видимо, ты теряешь одну десятую часть мозга за каждый год пребывания в Штатах. Эрика, Мейсон эгоистичный, эгоцентричный, самовлюбленный выпендрила.

— Угу. Как раз такие пользуются в Нью-Йорке наибольшим спросом. Знаешь, я могла бы увезти его с собой в Америку. — Она прервалась, чтобы провести по губам помадой. — А если он мне надоест, всегда смогу продать его подругам за пару тысяч долларов… Не делай такое озабоченное личико. Мне кажется, он действительно милый.

— Правда?

— Конечно. Он остроумный, внимательный, умный…

— Прости, мы говорим об одном и том же человеке?

— Алекс, он подумал, что ты необыкновенно застенчивая, тихая латентная нимфоманка, в таком роде.

— Он так сказал? — Я была в ужасе.

— Конечно. Теперь понимаешь, как просто ошибиться на чей-то счет? — Она взяла меня под руку. — А теперь пойдем, выпьем и расслабимся. Я обещаю, что подумаю, прежде чем трахаться, о'кей?

Может, Мейсон был не так уж не прав. Конечно, я не необыкновенно застенчивая и тихая, но вполне могу оказаться латентной нимфоманкой.

Последнее время я и правда думаю только о сексе.

Точнее, о сексе с Джейком.

Я решила поддержать общую беседу, не забывая приглядывать за Эрикой и осматривать бар в поисках талантов, но стоило мне встретиться взглядом с симпатичным парнем в джинсах «Келвин Кляйн», как перед мысленным взором опять начал прокручиваться сюжет о нас с Джейком.

Меня словно зомбировали.

Я попыталась сосредоточиться на поиске кандидатов для пополнения своего счета.

Через три четверти часа, когда по тем или иным причинам я отклонила всех присутствующих мужчин, Эрика наконец зевнула и потянулась, обнажив подтянутый загорелый живот.

— Боже, я просто с ног валюсь. Видимо, сказывается разница во времени.

Ага, вот оно! Мейсон наконец утомил ее до смерти, и она решила воспользоваться удобным предлогом, чтобы улизнуть домой.

— Я возьму наши куртки и пойдем, если хочешь.

— Меня подбросит Мейсон. — Она робко посмотрела на меня. — Ты не против?

Я постаралась особо не возражать.

— Да нет, только не пристегивай ремень, а то не сможешь убежать.

Она таинственно улыбнулась, прежде чем позволить Мейсону предупредительно накинуть на нее пальто.

— О, какая галантность! — Она одарила его многообещающей улыбкой.

Фу! Не могу стоять и смотреть, как моя сестра флиртует с Мистером Бомбастиком. Я благословила ее в последний раз и вернулась в бар к остальным.

— Мне нужно выпить. — Я уныло плюхнулась рядом с Эммой и уставилась в пустой стакан.

— Почему? Потому что Эрика взяла то, что ты не смогла?

— Не смеши меня! Не смогла? Да мне он даром не нужен. Я могла бы заполучить его вот так! — Я щелкнула пальцами.

Эмма, ухмыляясь, смотрела на меня.

— Отличная работа!

— Что?

— Ты говоришь, как парень! Знаешь, а ведь сейчас из тебя может выйти толк! Видишь того симпатягу? Пока у тебя такое боевое настроение, иди и узнай, не хочет ли он по-быстрому перепихнуться на автомобильной стоянке.

Я в отчаянии улеглась на стойку бара.