Секта

Глава тринадцатая

Меня никто не беспокоил в течение недели. Я занимался обычными делами, тренировался, изучал литературу, забросил слежку, но оружие держал под рукой и был готов в любой момент выступить. На душе отчего-то стало спокойно. Я уже не считал себя мёртвым, титаническая цель, что встала передо мной в полный рост, затмила все остальные. Я нужен людям, нужен этому миру. Уверен, что Лена, будь она жива, непременно одобрила бы.

Она часто снилась мне, только теперь не в кошмарах. Я видел её живой и здоровой, она улыбалась и махала мне рукой. Иногда говорила что-то, но слов я не разобрал. Она довольна мной, она на меня надеется, а я постараюсь оправдать её надежды.

Утром восьмого дня зазвонил телефон:

— Алло.

— Максим Семёнович?

— Да, — я только проснулся и с трудом соображал, определить звонившего по голосу не смог.

— Это Рязанцев, вы сейчас свободны?

— Я всегда свободен, говорите, что нужно делать?

— Приезжайте на дачу, это не телефонный разговор. Думаю, мы близки к завершению нашей миссии здесь. Дорогу помните?

— Да, — я немного подумал. — Если не смогу найти, созвонимся.

Собрался я быстро, оружие брать не стал, огнестрельное оружие, кинжал так и лежал у меня в машине. Сдаётся мне, скоро для него найдётся работа.

Дорогу я в самом деле запомнил, доехал быстро и отыскал нужный дом. Ничего не изменилось, разве что пёс, снова обнюхав меня, улыбнулся во все сорок шесть и повилял хвостом. Запомнил, что я свой.

В доме меня встретили двое: Павел Сергеевич и Рязанцев. Первый сидел за ноутбуком, второй варил кофе на портативной газовой плитке. У них что, нормальной плиты нет?

— Проходите, — сказал Рязанцев. — Присаживайтесь, уверен, вам будут интересны последние новости.

Я присел на кресло и стал ждать. Павел Сергеевич стучал по клавишам, а профессор разлил кофе на три чашки.

— Вам сливки добавлять?

— Да, если можно.

Кофе, как всегда, был выше всяких похвал. А печенье я воспринял с благодарностью, поскольку с утра забыл позавтракать.

— Как вы знаете, мы продолжали наблюдение за адептами, не только визуальное, но и с помощью технических средств, вроде прослушки. Вот и сейчас нам удалось записать интересный разговор. Двое оставшихся адептов обсуждали планы на будущее, они в панике, их преследуют, а потому они задумались о бегстве. Впрочем, слушайте сами.

Павел Сергеевич повернул ко мне ноутбук и щёлкнул мышкой. Некоторое время стояла тишина, потом в динамиках незнакомый хриплый голос сказал:

— Это всё, нам наступают на пятки. Сопляки расколются за пару дней.

— Мы ведь всё сделали. Следов нет.

— Следов полно, надо только где искать, — в голосе хриплого послышалось неприкрытое раздражение. — Толковый эксперт нароет там уйму улик.

— А откуда у них сведения? Откуда они знают, где и что искать?

— Я думаю, на них вышли, вышли те, кто воюет с нами, — вмешался третий голос. — Святая Инквизиция, спецслужбы, просто какой-то влиятельный хмырь, которого мы зацепили. Кто-то, кто всё это время убивал наших.

— Ты же говорил, что убийца нам сродни? Что он обладает силой?

— Так и есть, сам знаешь, дары древних рандомны, я, например, могу чувствовать его, видеть его след. Правда, недолго, иначе мы бы давно его нашли.

— Нужно спросить у Патриарха, он должен знать.

— Это сложно. Пока мы можем только предполагать, скорее всего, кто-то из братьев, отколовшись, устроил охоту на себе подобных. К сожалению, успешную.

— Что делать будем? — спросил второй голос.

— Я не вижу другого варианта, кроме как переходить на нелегальное положение, — ответил первый. — Проводим последний обряд, получаем силу, после этого пропадаем. Чуть позже выходим на патриарха, дальнейшие действия согласуем через него.

— Я вообще-то не для того… — проворчал третий, — чтобы потом в подполье жить. Я обычную жизнь люблю, потому и согласился.

— Никто не будет жить в подполье, — решительно сказал первый. — Никому не нужно будет прятаться. Патриарх способен на многое, он способен помочь нам легализоваться и жить, как жили прежде. Может быть, даже за границей.

— А почему он раньше этого не сделал?

— Задай ему этот вопрос при встрече, — в голосе первого прорезалось раздражение. — И вообще, пора заканчивать бессмысленную болтовню, нам вообще не следовало собираться вместе, как знать, за нами может быть слежка.

— Ты же говорил, про эту квартиру никто не знает?

— А машины? Или ты сюда на автобусе приехал? А рожи наши? В будущем, я надеюсь, мы овладеем маскировкой, но пока придётся скрываться. Короче, заканчивайте все свои дела, все свои деньги переводите в удобоваримую форму и будьте готовы отчалить.

— А что с обрядом?

— С обрядом всё то же, нам нужна сила, и мы её получим.

— Мало получим, нас всего шестеро.

— Это неважно, потом явимся с повинной к патриарху, он укажет нам путь.

— Или самих на алтарь положит.

— Вряд ли, он карает только за измену, мы же ни в чём против него не нагрешили. Не справились, да, не создали полноценную общину с кучей адептов, согласен, не привели к присяге влиятельных людей, может быть. Но это не измена.

— Надо чтобы он нашёл убийцу.

— Он найдёт, ему подвластно почти всё, вы ведь видели сами.

— А что со связью?

— Я же говорю, всё сложно, чтобы выйти на патриарха, надо поехать в другой город, найти нужного человека, надиктовать ему послание, потом ждать два дня, тогда придёт другой человек и продиктует ответ. При этом оба этих человека не имеют ни малейшего отношения к нашей… организации. А если ответа нет, значит, патриарх не счёл твой вопрос достойным внимания.

— Давай подведём итоги, — сказал второй. — Сейчас мы собираемся, кладём в укромном месте деньги и драгоценности, это займёт примерно неделю. Что потом?

— Потом проведём обряд, плевать, что вшестером, после этого отправляемся искать начальство.

— А что с уродами?

— А что с ними?

— Их бросим? С их транспортировкой могут быть проблемы. Мы ведь на самолёте полетим? А хоть бы и на поезде, куда там такую махину спрячешь?

— Уродов придётся в расход, слишком сложно их перевозить.

— Тогда разговор с патриархом будет сложным, куда сложнее, чем планировалось. За уродов он нас точно по головке не погладит. Что с жертвами?

— Беру на себя. Место?.. Место выберем то, где проводили обряд номер восемь.

— Идёт. Раз на то пошло, я предупрежу остальных, пусть собираются и выводят деньги. Если кто-то не успеет, проблемы его.

— Да и плевать, деньги для нас ценность имеют ограниченную.

— На том и решим, неделя на сборы, на восьмой день, точнее, ночь, проводим обряд. После этого нас никто не должен видеть. Уродов после выполнения утилизируем вместе с остальными телами, так, чтобы ничего не осталось.

— Отлично. Расходимся.

Павел Сергеевич щёлкнул мышкой, запись оборвалась.

— Собственно, вот, — сказал Рязанцев. — Обряд они проведут, а потом исчезнут. Наша задача — сделать так, чтобы застать их в момент принесения жертв. Тут нам помогут официальные власти.

— Помогут? — усомнился я. — Ну, допустим, привлекут за покушение на убийство, а потом? Дадут года четыре, с такими деньгами несложно. А все остальные убийства останутся нераскрытыми.

— А тут уже стоит поработать нам. Попробуем получить признание на месте.

— Пытать?

— Не совсем, есть способы… я вам потом продемонстрирую. Да и вы тут к месту будете.

— Я, кстати, не понял, что они обо мне говорили? Я имею ту же природу?

— Мы размышляли об этом, даже запрашивали специалистов. Все сходятся во мнении, что вы, поскольку присутствовали на месте обряда, также получили часть силы.

— И что это изменило?

— Сложно сказать, но внутри вас, выражаясь иносказательно, зажёгся некий огонёк, тот, что горит и у них, но они свои огоньки постоянно подпитывают новым топливом, новыми жертвами, а ваш, по идее, должен был давно угаснуть.

— Но не угас.

— Так уж вышло, что вы сами послужили топливом для этого огня, ваша ненависть, желание отомстить, любовь к покойной жене. Всё это вместе, если и не сравняло вас с ними в силе, то уж точно приподняло над остальными людьми. Как, кстати, и орудия убийства, вы ведь изготавливали их сами, своими руками, постоянно при этом думая о мести. Теперь это артефакты, не столь сильные и узконаправленные, но они помогают справляться с демонами.

— А патриарха я заколоть смогу?

— Не факт, патриарх, исходя из времени и количества полученной силы, стал тем, что на современном языке именуется словом «имба». Если и не бог, то где-то рядом.

— То есть, шансов у нас нет?

— Шансы есть всегда, но обнадёживать я никого не хочу. Кроме того, не стоит забывать, что часть его силы хранится в его сторонниках, чем их меньше, тем он слабее.

— Сколько артефактов у него на руках?

— Четырнадцать, надеюсь, что скоро станет тринадцать.

— Тринадцать артефактов, каждый в руках у секты, в каждой секте человек по пятнадцать, они в разных городах, возможно, даже в разных странах. И они регулярно вербуют новых. Вы всерьёз надеетесь перебить всех?

— Без надежды жить трудно, — с видом глубочайшего смирения проговорил Рязанцев.

— Есть ещё информация, — вступил в разговор Павел Сергеевич. — Раз в сколько-то лет они собираются вместе.

— Это уже интереснее, — согласился я. — Знаете, где достать тактический ядерный заряд?

— Кроме шуток, это был бы отличный способ, подозреваю, даже патриарх бы не уцелел.

— Но это в перспективе, а пока нам приходится ликвидировать отдельные ячейки, добывать информацию и надеяться на лучшее.

— А полиция поможет?

— Ещё как поможет, уже сейчас устанавливают слежку, нам нужно выяснить место, то самое, где производился обряд и где он будет произведён снова. Они же выделят людей для поимки. Наша задача состоит в том, чтобы никто из адептов не ушёл, ну, и ещё экспресс допрос в полевых условиях. Вы в деле?

— А у меня есть выбор?

— Разумеется, вы можете отказаться. А если в деле, то я зачисляю вас в штат, отныне вы будете скитаться с нами по городам и весям, выискивая нечисть и убивая её с особой жестокостью.

— Согласен, — я не раздумывал. — Меня всё равно ничто не держит, ни работа, ни жильё, ни деньги. Оружие есть, его хватит. Где-то надо расписаться?

— Мы не формалисты, — спокойно ответил Рязанцев.

— И, раз уж согласен, поговорим о насущном, — сказал Павел Сергеевич, поднимаясь с места.

— Для начала, возьмите это, — Рязанцев протянул мне небольшой конверт.

— Что там?

— Деньги, сто тысяч рублей, на расходы, старайтесь, чтобы они всегда были под рукой. Траты ваши, насколько я знаю, минимальны, но могут возникнуть непредвиденные расходы в процессе операции. Святой Престол не бедствует, а потому они могут выделить необходимые средства на работу группы.

— Хорошо, — я взял деньги и положил в карман куртки. — Что-то ещё?

— Пойдём, — Павел Сергеевич указал на дверь.

Мы вышли в соседнюю комнату, где в полу под ковриком имелся люк погреба. Павел Сергеевич ухватился за кольцо, приподнял крышку и закрепил её нехитрым стопором в виде проволочного крюка.

— Спускайся.

Спустившись по лестнице, я оказался в довольно просторном помещении, но разглядеть что-либо подробно не мог, мешала темнота. Мой спутник спустился следом, пошарил рукой по стене, отыскивая выключатель, раздался тихий щелчок, и помещение оказалось залито ярким жёлтым светом.

Я осмотрелся, классический погреб, довольно просторный, сопоставим с большой комнатой наверху. Вдоль стен полки, на полках банки с соленьями. Даже есть захотелось.

— Иди дальше, — велел Павел Сергеевич. — До стены.

Я пошёл вперёд, пока не упёрся в стену, выложенную досками. Тут он меня отодвинул, нажал где-то сбоку, после чего стена повернулась градусов на тридцать, открывая небольшой проход. В открывшейся потайной комнате тоже горел свет, видимо, включается с того же рубильника. Большую часть комнаты занимал большой стол с крышкой, закрытой на навесной замок. Замок этот открылся маленьким ключиком.

— Выбирай, — сказал Павел Сергеевич, указывая на открывшиеся богатства. — Револьвер твой по-своему хорош, но перезарядка долгая, советую взять что-то получше.

Выбрать было из чего, стволов здесь было десятка три. Пистолеты лежали в отдельном ящике, имелись дробовики, пистолеты-пулемёты, винтовки.

— Иностранное, — заметил я, поднимая дробовик.

— Да, прислано оттуда, почти всё американское. С гражданского рынка. Часть переделана под фул-авто.

Я прикинул, что мне понадобится. Для скрытого ношения нужен пистолет. Отложив дробовик, я взял один из ящика.

— Что это?

— Кольт сорок пятого калибра. Самый, наверное, популярный пистолет, в Штатах и не только. Для нас хорош тем, что пуля имеет хорошее останавливающее действие, это полезно, когда охотишься на не-людей. Единственный минус — небольшая ёмкость магазина. Кстати, если хочешь револьвер, то советую вот это.

Он положил передо мной три образца. Первый я сразу отмёл, какая-то модель Ругера, с очень коротким стволом. Понятно, что убойность никакая. Следующим был Смит и Вессон, чуть крупнее, со стволом сантиметров десять.

— Этот хорош тем, что использует те же патроны, что и пистолет, — прокомментировал Павел Сергеевич. — А третий под сорок четвёртый, экзотика, но некоторый запас боеприпасов есть.

— А из чего вы оборотней убили? — спросил я.

Павел Сергеевич без слов вынул ещё один револьвер и положил на стол.

— Ругер двадцать второго калибра, десятизарядный, мелкашка. В странах развитого капитализма считается игрушкой, но убить из него можно точно так же, как и из любого другого. А пули самостоятельно отливаю из серебра.

— А на самих адептов серебро действует?

— По идее, должно, с определённого момента они становятся почти неуязвимыми, но только для свинца, серебро пробьёт, но отравляющее действие оно оказывает только на оборотней.

— А отравление быстро происходит?

— Ты же видел, почти мгновенно, пара секунд, но оборотень может успеть прыгнуть на тебя и порвать лапами.

— В тот раз не успели.

— Они были не в состоянии, насколько мне известно, они быстро восстанавливаются после ранений, но у этих ранения были слишком серьёзными.

Третий револьвер внушал уважение, из такого можно стрелять на большие дистанции, да и калибр серьёзный тут даже оптику присобачить можно и на слонов охотиться. Но есть недостатки, которые, как всегда, являются продолжением достоинств. Он тяжёл и его почти невозможно носить скрытно, особенно в летней одежде. Немного подумав, я выбрал пистолет.

— На дело можно выбрать другое, это для повседневного ношения, — напомнил Павел Сергеевич. — Не забывай, что ты в опасности, тебя могут найти, даже случайно. Не стоит в этот момент быть с голыми руками.

— Я возьму это, — заявил я, — дробовик и дальнобой у меня свои, патроны есть?

Он залез в небольшой ящик, стоявший в углу, приподнял крышку и протянул мне два запасных магазина, потом выдал патроны, которые отчего-то хранились не в заводских бумажных пачках, а в жестяной банке из-под кофе.

Заряжать было непривычно, мне приходилось пользоваться Макаровым, но эти патроны оказались непривычно толстыми. В магазин поместилось семь штук. Неплохо, лучше моего револьвера.

— Всё время держи под рукой, пока можешь быть свободен, привлекать тебя будем, но позже. На восьмой день будь отдохнувшим и хорошо выспавшимся. И ещё: откопай свой арсенал. Всё то, чем ты убивал этих тварей. Ножи, кинжалы. Всё это пригодится нам в деле.

Набив все три магазина, я поднялся наверх, распрощался с хозяевами, после чего собрался отбывать. Но в том момент, когда я открыл дверь, навстречу мне вошла та самая девушка. Ещё раз отметил, что она красивая, с большими живыми глазами. Да и фигура отличная, спортсменка.

— Привет, — сказала она, в отличие от прошлого раза, настрой был вполне дружелюбный. — Я тебя ждала.

— Ждала? — я растерялся.

— Да, пойдём, прогуляемся.

Мы вышли за забор, и пошли вдоль дороги, местность была безлюдной, светило солнце, а лес шумел листвой, настраивая на позитивный лад.

— Я вот что хотела спросить, ты чувствуешь что-нибудь?

— В каком смысле?

— Когда ты наблюдал за этими тварями, ты чувствовал что-то? Мог видеть их… не глазами.

Я задумался. Возможно, что-то такое и было, просто не придал значения.

— Не знаю, я на экстрасенсорику никогда не полагался. Может быть, что-то и было.

— Думаю, ты потому и смог их найти. Тебя вели ощущения.

Тут вопрос спорный, чтобы их найти, я проделал огромную работу, на зависть любым сыщикам.

— А к чему ты спрашиваешь?

— Понимаешь, мои способности получены точно так же.

— Как?

— Меня пытались принести в жертву, убили моих подруг, потом уложили меня, а потом обряду кто-то помешал. Я точно не помню, мне тогда десять лет было. В себя пришла уже в больнице. Потом допрашивали, что-то выясняли, но я почти ничего не помнила, только страшных людей в плащах с ножами. А потом я поняла, что чувствую их. Когда они близко, мне становится не по себе, я могу даже определить, в какой стороне и как далеко они находятся.

— Странно, очень странно. А что по этому поводу начальство говорит?

— Начальство особо не заморачивается вопросом, используют в деле и только. Тут учёные нужны, но где таких взять. Сам понимаешь, такое в академиях не изучают. А зря.

— Рязанцев мне рассказывал, говорил, что в момент принесения жертв я был рядом, поэтому получил часть силы. А потом подпитывал её своей ненавистью. Можно сказать, что моя жена с того света помогла мне.

— Да, наверное, так и было. Потренируй способность, должно получиться.

— А как тебя зовут? — спросил я.

Она усмехнулась, да, уже давно беседуем, а познакомиться не догадались.

— Маша, Мария, а ты Максим. Будем знакомы.

На этом мы расстались, я отправился домой.