Семейная хроника

43

Кудесник — тот самый, что вылечил Тестоне, — брал твое испещренное каракулями тело и показывал его в конференц-зале студентам-медикам, дабы они знали, что борются с неизвестной болезнью. Он читал лекцию со страницы, открывавшейся твоим именем. Иной раз он говорил своим ассистентам: «Поставьте точку, и начнем сначала…» Мало-помалу вся страница покрылась перечеркнутыми словами, точно ранами, и стала непригодной. В таких случаях родственникам, которые с замиранием сердца справляются о здоровье, отвечают: «Организм больше не сопротивляется». Теперь кудесник уже не участвует в схватке, опытами занимаются его ассистенты. У них тяжелая рука, и они оставляют более глубокие раны. Лекарства они дают в таких огромных дозах, что оно нарушает работу почек, ассистенты прибегают к переливанию крови и делают его так быстро, что вызывают еще более серьезные осложнения… Если вы ударите резко и точно в челюсть, даже у Джо Луиса [9] подкосятся ноги, его организм перестанет сопротивляться, начнется агония чемпиона, которая продлится десять секунд. Предсмертная агония длится дольше, чем у боксера, получившего нокаут; она ужасна, невообразима… Чтобы облегчить твои страдания, тебе делали уколы. Однажды медицинская сестра, юная грациозная девушка, небрежно ввела иглу. На следующий день ты почувствовал боль, пришел дежурный врач, пощупал и сказал:

— Да что вы! Это самовнушение.

Самовнушение превратилось в гнойную рану, ее вскрыли, но твое уставшее, исколотое тело не дало ране зарубцеваться, и воспаление, словно проказа, распространилось на ягодицу… Пришлось тебе, точно новорожденному, забинтовать живот и грудь. Представился удобный повод, чтобы прекратить всякое лечение, пока рана не закроется.

(Врачи в таких случаях поступают, как Понтий Пилат: «Организм больше не сопротивляется». И если вы требуете от них исполнения долга, они посылают санитара, чтобы тот вызвал дежурного полицейского!)