Сердце даэдра (СИ)

Глава 5

Путь до Солитьюда казался на редкость спокойным. Едва выбравшись из города, Алисия заметила вдалеке фонарь повозки. Нагнала ее и, бросив вознице пару монет, забралась внутрь. Ее спутник — огромный, как орк, редгард с парой мечей за спиной — угрюмо молчал, изредка поглядывая на нее исподлобья.

«Может, не стоило так уходить?» — думала колдунья, прячась в складках плаща от ледяного ветра. — «С другой стороны, бороться с Онмундом… Разве мои записи стоили того? Да и к тому же он в коллегии в последнее время приобрел большое влияние. Что я могу против него?»

Алисия терзалась сомнениями под скрип колес и шорох ветра, изредка поглядывая на небо, усыпанное бледными веснушками звезд. Она поступила так же, как и всегда — сбежала, когда опасность стала слишком значительной. Но именно сейчас, спалив за несколько минут результаты многих лет кропотливого труда, впервые усомнилась в некогда надежной тактике. И чем больше она размышляла, тем сильнее сомневалась.

Но долгая хандра была не в ее характере.

Колесо стукнулось о камень, повозка с мерзким треском подскочила, а вместе с ней — и редгард, и Алисия. Колдунья тряхнула головой, из хвостика выпала на лицо прядь светлых волос. Поправлять прическу чародейка не стала, просто откинула голову назад и посмотрела на небо.

Слабая заря уже окрасила горизонт в бледно-розовые и голубые тона. Алисия узнала горы, мимо которых медленно проезжала повозка. Она помнила, что неподалеку есть тропинка, по которой за пару часов можно выйти к морю.

«Сделанного не воротишь», — наконец, решила колдунья и потянулась.

Как только ее разум немного прояснился, сидеть в трясущейся повозке стало совершенно невыносимо. Недолго думая, Алисия коротко попрощалась с возницей и спрыгнула на дорогу, не дожидаясь, пока остановится лошадь. Когда цокот копыт удалился, она огляделась.

Остаться в одиночестве и тишине ночи она не боялась. Может, на первый взгляд она казалась слабым противником, но годы странствий по древним руинам и богами забытым дорогам многому ее научили.

Даже в темноте колдунья быстро нашла тропу, по которой когда-то вышла от морского побережья к Винтерхолду, и тихо двинулась по ней. Память и опыт подсказывали, что путешествие вдали от дороги гораздо безопаснее, чем по ней. За два часа она так никого и не встретила, зато окончательно взбодрилась и пришла в себя. А когда-то услышала мерный шум воды, торопливо прибавила шаг, чтобы уже через несколько минут вдохнуть соленый запах холодной воды и влажного песка.

Парочку грязекрабов на берегу она зарубила призванным мечом и уже собиралась отозвать оружие, когда услышала за спиной характерный треск. Увернулась и почувствовала, как правое плечо присыпало инеем.

Ледяное привидение отдалилось на метр и закружилось над водой. Алисия отскочила, привычное заклинание будто само сорвалось с пальцев, и вот уже перед ней парил огненный атронах, разгоняя утренний полумрак в паре метров вокруг себя. Алисия быстро указала на привидение, и в него тут же врезалось несколько огненных шаров. Мерзкое чудовище зарокотало и после очередной атаки с треском исчезло, так и не добравшись до колдуньи.

Атронах вернулся и замер перед Алисией, покачиваясь в воздухе и обдавая ее лицо жаром. Чародейка всмотрелась в антропоморфную фигуру, безразличную маску — подобие лица — и изгнала существо обратно в Обливион. Когда-то, только прибыв в коллегию, она пыталась расспрашивать атронахов о месте их обитания, но они могли отвечать лишь невнятное «да» или «нет», их сознание — хаотичное и в то же время примитивное — мало походило на человеческое.

«Интересно, если я призову дремору, то появится другой или опять Эштон?» — внезапный вопрос породил в душе Алисии смутное сомнение.

Она почти не верила, что снова когда-нибудь увидит именно этого Эштона. Почти.

Поддавшись любопытству, колдунья прочла заклинание призыва, чтобы окончательно избавиться от сомнений. И замерла, не находя цензурных слов, вглядываясь в слишком хорошо знакомое лицо с острыми скулами и ехидным прищуром блестящих глаз.

— На этот раз даже не забавно, — сквозь зубы прошипела Алисия, отступая от дреморы на шаг. — Как тебе это удается?

— Я точно не знаю, — уклончиво ответил Эштон.

Ощущения Алисии подсказывали, что он не лжет, но и ответ прозвучал слишком широко.

«Он может не знать деталей, но наверняка должен понимать, хотя бы предполагать».

— Говори неточно, — полная решимости добиться ответа, Алисия внимательно посмотрела на дремору.

— Должно быть, что-то до сих пор связывает нас. Что-то кроме кольца, — осторожно, хоть и спокойно, заговорил воин Обливиона.

По едва заметно углубившимся морщинками на лице и вокруг глаз Алисия поняла, что дремора старательно что-то скрывает.

— Что это? — резче, чем того требовала ситуация, спросила колдунья.

— Любая нитка с твоей одежды или волос, оставшийся на моей броне. Любой обломок даэдрического металла от кольца — в твоей сумке. Что угодно могло вызвать такой забавный эффект, — отвечал дремора уже спокойнее.

Судя по тому, как выровнялся его голос и заблестели хитростью глаза, Алисия поняла, что он уже выбрал тактику ответов.

— Что именно это могло быть? Что тебе известно об этой вещи, которая до сих пор связывает нас? — продолжила настаивать она, хотя уже не особенно верила в успех допроса.

— То и известно, что из-за нее я постоянно откликаюсь на твой призыв.

В голосе Эштона Алисии послышались издевательские нотки. Она стиснула кулаки и подняла руку, чтобы изгнать хитреца и хорошенько подумать над вопросом, от которого он не сможет увильнуть, но дремора вдруг спросил:

— Почему ты ушла из коллегии? И зачем сожгла записи?

Алисия замерла с занесенной для заклинания ладонью. Пару мгновений в ее душе раздражение и злость боролись с желанием хоть с кем-нибудь поговорить откровенно. Победило второе.

«В конце концов, этот эпизод моей жизни вряд ли можно использовать против меня. Все и так хуже некуда, он не получит никакой выгоды оттого, что выслушает меня. А моих подозрений его расспросы вызывают только больше, так что его план втереться ко мне в доверие умер, едва родившись».

Алисия повернулась к волнам, на которых играли робкие блики раннего рассвета, и начала рассказывать. Про свою ненависть к интригам, про желание обрести свободу от условностей иерархии магов, про тошноту от бессмысленной траты времени.

— Хотя, когда я вспоминаю, как горели мои записи, мне начинает казаться, что я ошиблась.

В холодном воздухе повисло молчание, в которое врывался раз за разом шепот морской воды. Дремора засопел, предчувствуя скорое возвращение в Обливион, и, прежде чем исчезнуть, ответил:

— Не понимаю, почему ты просто не убила его? Или могла бы приказать это мне. Он ведь всего лишь человек, пусть и маг…

Характерный треск за спиной указал Алисии на то, что она снова осталась в одиночестве. Легкая улыбка украсила ее лицо, немного смягчила резкие черты.

«Если бы человеческая мораль была так же проста, как убеждения слуг Мерунеса Дагона», — с легкой грустью подумала она и побрела вдоль берега.

Слабый ветер поднял над полосой песка и камня снежинки, и они, беспорядочно кружась, отражали мягкий утренний свет. Алисия любовалась хаосом их дикого танца и чувствовала, наконец, покой, которого не знала с тех пор, как познакомилась с правилами коллегии.

Едва оказавшись под защитой городских стен, Алисия сразу почувствовала усталость. Ее путь вдоль побережья оказался даже скучным, по дороге встречались только волки и парочка восставших скелетов из прибрежных курганов. Колдунья старалась идти быстро, отдыхать мало, и пока ноги несли ее по привычным тропкам или каменистому берегу, она чувствовала себя полной сил. Но завидев знакомую вывеску «Смеющейся крысы», тут же почувствовала, как ноет спина и гудят ноги.

Алисия уверенно миновала таверну и двинулась в самый центр города, привычно лавируя в толпе горожан. Откуда-то слева доносились команды солдата, а потом — треск стрел о набитые соломой мишени. Торговцы хрипели в попытках перекричать друг друга и предложить свои товары, которые, конечно же, «наивысшего качества» и лучше которых «не сыскать во всем Скайриме». В тени, под лестницей, терся подозрительный аргонианин, жрец Аркея шел по краю дороги и исподлобья всматривался в толпу.

— Алис! — колдунья вздрогнула и обернулась на громкий женский окрик.

И тут же узнала Тари — торговку из «Сияющих одежд». Старая знакомая, не церемонясь, схватила чародейку за руку и потащила к двери лавки.

— И тебе здравствуй, — с усмешкой выкручиваясь из цепких пальцев высокой эльфийки, пробормотала Алисия, смущенная столь радостным приемом.

— Мы думали, что ты сгинула в одном из своих подземелий, — тем временем продолжала Тари. — Думали, никогда больше не услышим твоих баллад о дальних странах, древних героях…

Алисия и не заметила, как оказалась в магазине, наполненном запахами краски, чистого шелка и льна.

— Я помню, как ты последний раз пела на площади. «Кровавые блики во взгляде дракона сияли как камни в имперской короне…» — вдруг не слишком мелодично, но с наслаждением пропела эльфийка. — Ты ведь споешь еще?

Тари, как всегда, не особенно старалась слушать собеседника, поэтому колдунья молча направилась за ней в глубь магазина, чтобы увидеть ее компаньонку. Одну из своих первых и не самых удачных песен она, конечно, вспомнила, но обещать ничего не стала. Чародейка предпочитала вообще не упоминать о своих ранних стихах, но в тот вечер ее очень сильно просили. Почему-то незамысловатые рифмы и простые смыслы привлекали людей гораздо сильнее, чем хитросплетения метафор и сюжетов.

Вспомнив тот вечерний маленький концерт, который она дала на площади, колдунья улыбнулась.

— Здравствуй, Алисия! — Эндари отреагировала более сдержанно. — Я и не думала, что ты когда-нибудь вернешься после всего того, что тут натворила.

Старая торговка ворчала, но в ее голосе чародейка расслышала улыбку.

— Ничего такого, за что могут казнить, — Алисия пожала плечами и уселась прямо на стойку.

Здесь, в окружении давно знакомых видов, звуков и запахов, она снова чувствовала себя юной и беззаботной.

— Признайся же, что я отлично рекламировала в Синем дворце ваши наряды. Уверена, лучше меня вы никого не нашли.

— Да, ты и нищего уговоришь раскошелиться, — с этими словами Тари протянула Алисии кружку с медом.

Разговор потек неспешной рекой, воспоминания, как волны, то приближались, то снова отдалялись, мерно сменяя друг друга, и только среди старых знакомых, Алисия вдруг почувствовала, что вернулась домой. Быть может, вернулась к тем временам, когда она еще была по-настоящему бесстрашной.

— Помнишь тот случай, когда к нам в лавку зашел какой-то вельможа с юга? — вспоминала Эндари, то и дело прикладываясь к кружке с медом. — А ты его с порога забалтывать начала. И про особенные ткани Скайрима, и про секретную технику красок, и еще про что-то там. Когда ты ушла, он у нас скупил почти все, что на складе было!

— Конечно помню, — кивнула Алисия и снова наполнила кружку. — Я тогда получила жирненький процент от выручки.

Таких историй в запасе оказалось много. Тепло городских стен успокаивало, мед веселил и будоражил кровь, но колдунья понимала, что надолго задержаться у старых знакомых, увы, не сможет.

— Почему ты вернулась? Снова от кого-то бежишь? — вопрос Эндари застал Алисию врасплох.

— Можно и так сказать, — неохотно ответила она, прекрасно осознавая, что торговки попали в точку. — И мне, пожалуй, пора.

Стремясь избежать расспросов, Алисия оставила пустую кружку на столе и стремительно направилась к выходу. Покидать уютный магазинчик не хотелось, да и столь резкий уход она считала плохим тоном, но свои дела предпочитала держать в тайне.

— Я задержусь в городе на пару недель, так что еще успею забежать к вам!

Последние слова колдунья выкрикнула уже из-за закрытой двери. А когда оказалась на улице, с удивлением обнаружила два факта. Первый заключался в том, что наступила ночь, второй — в том, что она с непривычки захмелела от крепкого меда. И именно из-за легкого опьянения она не сразу заметила легионера, который быстро приближался к ней.

В руке высокий мужчина в имперской форме держал факел, который скрывал за пляской огня его лицо.

— Вам по… — начал было солдат, но замолчал.

В тишине Алисия слышала дыхание незнакомца, но никак не могла решить, вызвать ли ей дремору или просто бежать.

— Алисия? — почти шепотом спросил легионер, уставившись на нее сквозь прорези шлема.

— Ваше удивление меня удивляет, — произнесла колдунья и поняла, что говорит непривычно-медленно. — Разве мы знакомы?

Солдат стянул шлем и снова посмотрел прямо в глаза Алисии. Тени то и дело меняли очертания сурового лица, но орлиный нос, глубокие морщины на переносице и темные вьющиеся волосы наконец сложились в воспоминаниях чародейки в единую картину.

— Жак?

Алисия вдохнула, чтобы произнести слова приветствия, но они застряли в горле неразборчивым комом. Обычно благозвучная и гладкая речь на этот раз ее подвела.

— Я очень рад тебя видеть, — будто не замечая ее удивления, легионер галантно предложил чародейке локоть.

Алисия несколько секунд смотрела на протянутую ей руку и все же решила воспользоваться помощью старого друга. Жак повел ее между домов, по переулкам, освещая лишь пятачок земли перед собой. По знакомым окнам колдунья поняла, что ведут ее в сторону «Смеющейся крысы». Вообще-то она сегодня не собиралась туда заглядывать, но раз уж обстоятельства сами толкали ее в таверну, решила не противиться.

Догадка Алисии оказалась верными. Как только она заняла свой любимый столик в тени, почти в самом углу, ощущение чего-то до боли знакомого и почти родного усилилось настолько, что колдунья едва не прослезилась.

«Ну-ну, не смей», — одернула она себя, потягиваясь. — «Мало того, что пьяна, так еще и плакать собралась?»

Пока Алисия старалась привести в порядок сумбурные воспоминания, Жак вернулся с бутылкой вина, двумя бокалами и большой тарелкой с сочным куском рыбы.

— Я так понимаю, идти тебе все равно пока некуда, так что тут посидим. Угощаю, — легионер добродушно улыбнулся и поставил блюдо с ароматной едой перед колдуньей.

Алисия бросила сильно похудевшую дорожную сумку на соседний стул и наконец рассмотрела старого приятеля, теперь уже гораздо внимательнее.

«Повзрослел, даже постарел. Сейчас и не скажешь, что когда-то был в легионе новобранцем и стишки писал», — заключила колдунья, рассматривая загоревшую обветренную кожу и только сейчас замечая редкие седые волоски в густой шевелюре.

— Рассказывай, как твои дела? — по-прежнему не желая отвечать на вопросы, Алисия решила перехватить инициативу.

— Понемногу, — легионер пожал плечами. — Живу все в том же доме. Служу. Новобранец, копейщик, воин, агент, победитель… Теперь вот «странствующий рыцарь».

Пока Жак рассказывал, Алисия жевала, наслаждаясь горячей и нежной пищей, по которой всегда скучала в долгих подземных экспедициях.

— Женился? — с хитрым прищуром спросила колдунья, но по мрачному взгляду воина поняла, что шутка не удалась.

— Нет, как-то так… — легионер залпом осушил бокал вина, и в его глазах отразилось веселье Алисии. — После тебя не хотелось никому серенады петь. Да и плохо они у меня выходили. Кошки уличные — и те орали мелодичнее.

Алисия засмеялась. Легко и весело, почти без хрипа в голосе. Так же, как смеялась в те ночи, когда новобранец легиона, отправленный в ночной патруль, проходя мимо ее окна всякий раз распевал простые куплеты. А она сидела за столом на коленях — у стула сломалась ножка — писала что-то в черновиках и укрывала свечку от сквозняка, чтобы она не погасла, и чтобы молодой имперец знал, что она его слышит.