Сердце и душа

Глава 10

Фиону пригласили на праздничный ужин на улицу Сент-Иарлат. Близнецы собирались устроить вечер греческой кухни и спросили Молли, не будет ли та возражать.

— И что она? — поинтересовалась Фиона. Молли Кэрролл, как было всем известно, очень гордилась своими кулинарными талантами — умением готовить жаркое и запеканки.

— Очевидно, пришла в восторг. Обсуждает с ними фрикадельки и кебабы, будто сама родилась на греческом острове.

— Что за прелесть твоя мама, — нежно сказала Фиона. — Все благодаря тебе. Когда я попал в больницу, с ней еще было очень сложно. Я ужасался, когда думал, что вас придется познакомить. А теперь вы лучшие подружки.

— Ну, а как же иначе? Мы ведь обе без ума от тебя.

— Так когда же мы наконец порадуем мою маму?

— Мы ее частенько радуем, — сказала Фиона. — Мы же, кажется, ходили с ней в зоопарк только на прошлой неделе? Она сказала, что не была там сто лет, и мне тоже очень понравилось.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — сказал Деклан.

— А, ты про свадьбу! — хихикнула Фиона.

— Да, любимая, про свадьбу…

— У нас впереди вся жизнь, куда торопиться? — сказала Фиона. — Как насчет среды?

— Поженимся в среду? — весело уточнил он.

— Устроим с близнецами ужин у тебя дома, дуралей.

Бобби Уолш рассказал Деклану, что они с женой отмечают рубиновую свадьбу. Сорок лет вместе. Бобби удовлетворенно вздохнул. Деклан не мог понять его чувств. Злая на язык, неугомонная, нетерпеливая Розмари! Подумать только, быть ее мужем на протяжении сорока лет. Но, возможно, когда все только начиналось, она была другой.

— Мы приглашаем в гости человек семьдесят, я подумал, может, вы с Фионой захотите нас поздравить?

Деклан был озадачен.

— Это очень любезно с вашей стороны, Бобби, но неужели вам хочется видеть рядом с друзьями своего ужасного доктора и занудную медсестру?

— Безусловно. Я ваш вечный должник. Я не планировал бы сейчас это празднование, если бы не вы. А между Розмари и Кларой возникло небольшое недоразумение…

— Ах, да, — спокойно и понимающе ответил Деклан. Он уже слышал Кларин подробный рассказ об этом “недоразумении”. На самом деле Розмари дурным голосом орала на Клару, но лучше не будить лихо, подумал он.

— Итак, празднество намечено на двадцать первое, но я еще пришлю вам официальное приглашение. Все будет замечательно. Я буду вам очень, очень рад. — Голос Бобби звучал весело и искренне.

— Розмари сегодня с вами? — спросил Деклан, покончив с анализами крови и заполнением карты.

— Нет. Она договаривается с рестораном. Меня привез Карл. Взял в школе выходной.

— У вас отличный сын. Вы, должно быть, на него не нарадуетесь, — сказал Деклан.

— Ваша правда, отличный мальчик. Любит свою работу. Конечно, Розмари думает, что школа для него недостаточно хороша, вечно всем рассказывает, будто он учится на магистра, но раньше солнце взойдет на западе, чем моего парня снова увидят в университете. Он не расстанется со школой, пока не выйдет на пенсию.

— Как прекрасно найти то, что делает тебя счастливым, — заметил Деклан, помогая Бобби надеть пальто.

— Если ему еще и с женой повезет, как мне, вот тогда он будет настоящим счастливчиком, — сказал Бобби.

Деклан втайне пожелал молодому Карлу найти жену получше, чем у отца, но на его лице ничего не отразилось.

— Мы с супругой ждали его больше десяти лет. Почти потеряли надежду. Тогда-то он и родился.

Добродушный Бобби ко всему в жизни, даже к своей злобной женушке, относился с улыбкой. Мальчику, которого они так долго ждали, повезло унаследовать характер отца, а не матери.

— Фиона будет в восторге, — сказал Деклан, пожимая руку Бобби.

— Так когда же вы двое?.. — начал Бобби.

— Не спрашивайте, — прошептал Деклан. — Это как война — про нее нельзя говорить. Все прекрасно, пока мы не начинаем обсуждать дату и прочее. Тогда начинается настоящее светопреставление.

— Вы мудрый человек, Деклан, — сказал Бобби. — У вас все будет просто прекрасно, поверьте мне.

Подобные обещания человека, который был уже сорок лет как счастлив в браке с Розмари, вызвали у Деклана здоровый скептицизм, но он привычно улыбнулся и поблагодарил Бобби за добрые слова. Всегда проще согласиться, нежели мучительно спорить. Впрочем, иногда ему приходило в голову, что, возможно, его жизнь малость скучновата.

Аня видела, что у Клары и Хилари есть какой-то секрет, но сама ничего не знала о нем. Иногда они хихикали, как школьницы. А иногда оживленно совещались и что-то записывали. Ей они ничего не рассказывали, но Аня не обижалась. Она ведь тоже не рассказала им про Марека. Как она в одну минуту вдруг оказалась сильнее его, прямо там, в ресторане, куда он пришел, совершенно уверенный, что она согласится танцевать голой перед другими мужчинами, зарабатывая для него деньги.

Возможно, они обсуждали сына Хилари и дочь Клары, которые познакомились на большом приеме. Аня задумчиво вспомнила тот чудесный вечер. Карл тогда восторженно сказал ей, что она прекрасно выглядит. Еще он сказал, что ее английский продвигается семимильными шагами, и очень нежно засмеялся, когда она достала тетрадку, чтобы записать выражение “семимильные шаги”. Замечательная фраза! Сразу вспоминаются сказки, царевичи и королевичи и волшебные сапоги.

А уходя, он чмокнул ее в нос.

— Ты такая милая, Аня, и такая умница. Вот бы у меня были такие ученики.

— Я не умница, Карл. Честное слово.

— Прошу прощения, но, на мой взгляд, ты самая настоящая умница. А еще у тебя любая работа в руках спорится.

— Это только потому, что мне приходится усердно трудиться, зарабатывая на жизнь. Мне просто необходимо многое уметь.

— Об этом я и говорю. Только что ты заправляла делами в прачечной, глядишь, и вот ты уже заведуешь клиникой…

— Не говори так! Я здесь работаю, да, но не заправляю делами.

— Я весь вечер тебя слушал. Ты отличный представитель миссии, возложенной на тебя клиникой. А еще ты работаешь в ювелирном магазине…

— Я там просто убираюсь!

— И в международном центре. И с детьми сидишь. И можешь убрать любой дом после любой вечеринки.

— Хорошая была идея. Я ведь сама это придумала. — Глаза Ани засияли. — Хозяйкам же очень приятно, если после праздника они могут просто лечь спать, а с утра кухня будет сиять.

— Да, но когда же ты сама спишь, Аня? Сколько часов в день принадлежит тебе?

— Недостаточно, — серьезно ответила она. — Мне понадобилось бы сорок часов в сутках, чтобы заработать столько денег, сколько нужно. Я так хочу, чтобы моя мама жила достойно.

— А она-то чего хочет? Может, просто чтобы ты была счастлива? — спросил он.

Он бы не говорил так, если бы она ему хоть чуть-чуть не нравилась. Правда же?

Отец Брайан Флинн бежал изматывающий марафон со своим другом Джонни, для которого, впрочем, это было больше похоже на расслабляющую прогулку. На ходящем в пригород поезде железнодорожной сети DART они уехали к югу от Дублина, в район Киллини, на побережье. Там они, по мнению отца Брайана, вскарабкались на гору, а по мнению Джонни — поднялись на небольшой холм. Сверху друзья полюбовались на гавань Дун-Лэаре: сюда приплывали корабли из Англии, здесь же стояли на причале дорогие яхты. Затем они спустились с горы (с холма) в Долки, где выпили пару пинт в славном местном пабе. Вечером поезд DART увезет их обратно в Дублин.

Брайан чувствовал себя совершенно разбитым. У Джонни, очевидно, слепленного из другого теста, вообще ничего не болело.

Они сидели в Долки и разговаривали о жизни. У Брайана начались какие-то странные проблемы с деньгами. Его попросили перевести центр на самофинансирование. Но как это сделать? Он уже привлек всех друзей к покраске стен. Аня сшила по его просьбе шторы и скатерти. Взносы увеличивать нельзя — молодежь отправляет домой столько денег, что им самим практически не на что жить.

Если бы можно было извлечь какую-то выгоду из самого помещения. В их распоряжении был большой зал и несколько маленьких комнат, где люди встречались и общались. В зале подавали чай, кофе, суп и сэндвичи. Здесь же находилась маленькая часовня. После вечерней субботней или утренней воскресной месс Брайан с удовольствием общался с молодыми эмигрантами из разных европейских стран. Ребята чувствовали себя слегка потерянными в большом городе, а здесь можно было выпить кофе и поболтать. Он не мог брать с них столько, чтобы центр стал самоокупаемым.

— Может, устроить там танцевальный или ночной клуб? — предположил Джонни.

— Ой, Джонни, что ты, это не вяжется с представлением о приличном месте, согласись.

— Нет, я не про стрип-клуб, — обиделся Джонни.

— Да, я тебя понял. Но, судя по ошеломительным заведениям, представленным в сфере развлечений, одно от другого совсем недалеко.

— Ну, можно же что-нибудь придумать. — Джонни отказывался сдаваться.

— Господи, в Россморе, пожалуй, и то было проще. Там проблемы решаются так: нужно пойти к Священному колодцу и спросить совета у Святой Анны.

— Но мне казалось, ты поэтому и уехал? — озадаченно уточнил Джонни.

— Да. Но, как и все остальные, я иногда задумываюсь: возможно, в этом безумном колодце что-то есть? Оттуда все возвращаются совершенно просветленные.

— Эта Анна дает им советы?

— Мне кажется, она сеет зерна безумия прямо в их головах. Давай сменим тему.

— А что говорит отец Томаш?

— А, отец Томаш. Милейший человек, который настолько прогрессивен, что даже носит кожаные туфли. Совершенно помешан на чертовом колодце. И ситуация все хуже. Люди уже хотят там свадьбы справлять! — Брайан замолчал и вдруг воскликнул: — Боже милостивый!

— Что такое? — встревожился Джонни.

— Господи, да вот же решение. Мы можем праздновать в нашем центре свадьбы. Сначала я буду проводить в часовне церемонию, а для поляков мы можем приглашать Томаша, а потом устраиваем в холле свадебный завтрак. Черт возьми, какая прекрасная идея!

Клара, затаив дыхание, наблюдала за Линдой. Она уже дважды побывала у Ника в клубе. Он почти каждый день заходил к ней в магазин. Он называл ее гением и, более того, прямо заявил хозяину магазина, что тот, вероятно, не в своем уме, раз до сих пор не взял Линду на полный рабочий день.

Линда обдумала предложение в течение шести минут и согласилась. Приличное жалованье и финансирование расширения.

— Что вы собираетесь расширять? — вполне резонно уточнил босс.

— Ваш магазин. А также ассортимент ирландских и заграничных джазовых музыкантов. По четвергам, когда мы открываемся позже, можно даже устраивать “счастливые часы”. Приглашать музыкантов, поощрять зевак.

Босс слушал ее с интересом. Он считал ее глупой, безмозглой длинноногой блондинкой, которая продержится в магазине недели три. А теперь она разворачивала перед ним проект построения империи.

Хилари тоже едва переводила дух от волнения. Ник постригся и как-то весь подтянулся. Он спросил Хилари, не знает ли она, где можно снять зал: он начал искать помещение для уроков музыки. Дома, конечно, хорошо, но здесь не провести урок для двадцати человек. Он тут посоветовался, и ему подсказали, что гораздо осмысленнее преподавать четырехзвучие двадцати детям за раз, — например, провести курс из шести суббот подряд за фиксированную плату. Кто-то также подсказал Нику, что ему уже почти тридцать и пора, пожалуй, поведать миру о своих талантах. Так как Хилари пыталась донести до сына эту мысль в течение последних двадцати лет, она никак не могла поверить, что кто-то — а именно Кларина дочь — умудрился заставить его послушаться.

Линда перестала носить нелепые короткие юбки и высокие сапоги. В новом свитере Ника не было ни дыр, ни спущенных петель. Дома Линда почти не рассказывала про Ника. Ник не говорил о Линде с матерью. Но в кардиологической клинике две женщины средних лет постоянно обсуждали парочку, а однажды даже исполнили небольшой танец вокруг Клариного стола, прямо на глазах у изумленного случайного посетителя.

Греческий вечер был назначен на среду. Близнецы пришли к Молли Кэрролл заранее.

— Многое зависит от убранства стола… — начала Мод.

— От того, в чем подаются блюда, — добавил Саймон.

— Мы принесли маленькие глиняные тарелки…

— На них мы положим закуски, в смысле, мезе…

— Еще мы подарим тарелки Фионе…

— И вам с Декланом тоже…

У Молли голова шла кругом. Ей приходилось постоянно переводить взгляд то налево, то направо, будто она наблюдала за теннисным матчем. Зато эти чудесные ребятки болтают с ней так запросто, будто она их закадычный друг.

В разговоре постоянно упоминались люди, о которых Молли никогда не слышала: Вонни и Андреас, брат Андреаса Йоргис, местный доктор Лерос, который извлек из ступни Саймона осколки разбившейся тарелки — Саймон чересчур увлеченно танцевал в ресторане. Продолжая рассказывать, близнецы накрывали на стол: оливки, плоская пита, тарелки с хумусом, тарамосалатой и еще чем-то, напоминающим кальмара. Молли задумалась, отважится ли она это попробовать.

Они приготовили пирог, на вид напоминающий обычную пастушью запеканку, но назвали его мусакой и начинили зловещими фиолетовыми овощами. В буфете стоял греческий салат с помидорами, огурцами и сыром “Фета” и десерт из миндаля и меда, почему-то похожий на оберточную бумагу.

Молли вздохнула. Она могла бы зажарить превосходную вырезку — нормальную, привычную еду. Что за дурацкие маленькие мисочки? Пэдди принес бы с работы лучшее филе ягненка или говяжье ребро. Но то ли дядя, то ли дедушка этих ребяток — в общем, Матти, кем бы он им ни приходился, — был близким другом Пэдди, так что все они просто помешались на сегодняшнем ужине.

Молли все лучше удавалось просто сидеть, ничего не делая, и позволять другим суетиться вокруг. Сначала приходилось нелегко. Ведь много лет она делала по дому абсолютно все, да еще и работала в прачечной. Каждое утро гладила одну рубашку для Пэдди, одну для Деклана. Вечером встречала их с горячим ужином. Но сейчас все изменилось.

Деклан проводит почти все свободное время с Фионой. А она такая славная девушка. Конечно, совершенно без ума от Деклана и отлично ему подходит. Теперь он куда больше уверен в себе. А еще Фиона умеет рассмешить кого угодно. Она даже сходила с Пэдди и Матти в паб пропустить пинту-другую. А Молли свозила в зоопарк — что за чудесный день это был! Фиона разговаривала со смотрителями, они несколько часов рассматривали экзотических птиц, а ко львам и близко не подошли.

Так что, если Фионе нравится вся эта жирная пища в крошечных тарелочках, почему нет? Молли не останется в стороне. Она надела праздничное клетчатое платье и теперь отчаянно пыталась понять, в каких сложных взаимоотношениях находятся люди, о которых рассказывают близнецы.

— Конечно, Адони говорит, что наши помидоры не подходят для салата хориатики, но…

— Но Вонни хвалила ирландские помидоры, только советовала смазать их слегка медом…

— Конечно, приготовление пищи — очень творческое занятие… — Эта идея казалась Саймону совершенно удивительной.

— Уж Молли-то знает. Она столько лет кормила Пэдди и Деклана, — тактично ответила Мод.

Молли предоставила близнецам болтать в свое удовольствие, не слишком вслушиваясь в их рассказы. Наконец в замке повернулся ключ. Домой пришли Деклан и Фиона, они уже забрали из паба Пэдди. Можно было садиться за стол.

Близнецы так подробно описывали каждое блюдо, словно сами изобрели все рецепты. Кэрроллы завороженно слушали рассказы про ночное кафе, рынок на площади и толпы, каждый вечер собирающиеся у Андреаса. По вечерам Саймон и Мод работали в ресторане, а днем — в мастерской Вонни. Адони даже организовал грузовик, раз в час увозивший с площади одних и привозивший других посетителей.

— О, так они изрядно помягчели. Нам в наши дни приходилось подниматься до города пешком! — сказала Фиона.

— А ваши дни были давно?.. — спросил Саймон.

Фиона вежливо подождала, пока Мод закончит предложение, но та повела себя совершенно несвойственным ей образом — не поднимая глаз, уставилась на скатерть.

— Ах да, простите, нам ведь не стоит заводить разговор про ваши дни, — вспомнил Саймон.

— Просто Вонни сказала, что для вас это было не лучшее время, — пояснила Мод.

— Это правда, но само место настолько чудесное, что даже хотя я была совершенно не в себе из-за одного парня, я все равно завела там кучу добрых друзей. И я в восторге от того, что вам довелось познакомиться с некоторыми из них.

Слава богу, катастрофы не произошло. Саймон медленно выдохнул.

— О, они просто чудесные, мы никогда не сможем отблагодарить вас как следует за то, что познакомили нас с ними, — сказал он.

— Я слышала, что вы отлично помогали и замечательно общались с Вонни. Она скучает по разговорам с вами, — заметила Фиона.

— Мы показали ей, как отправлять сообщения, но не думаю, что она будет много писать.

— Да, навряд ли. Это не ее, — согласилась Фиона.

— Но она подумывает приехать к вам на свадьбу, — сказала Мод.

— Мы пока не назначили дату, — напомнил Деклан.

— Мы сказали, что точного числа еще нет… — ответил Саймон.

— …но, возможно, ближе к концу лета… — объяснила Мод.

— …пока погода еще хорошая…

— …а дни длинные…

— Великолепно, — рассмеялась Фиона. — Кажется, вы учли все необходимое. Так вы думаете, она приедет?

— Сначала она не собиралась, но мы рассказали, что вы считаете ее близким другом…

— …и что дружба не бывает односторонней…

— …и она нас поняла.

— Она теперь знает, как находить дешевые билеты через Интернет…

— Мы сходили с ней в отель “Анна Бич” и показали, как выходить в Сеть. Менеджер обещал включать для нее компьютер.

— Так что проблем быть не должно.

— И, конечно, теперь мы разобрались с карьерой, — сказал Саймон.

— Теперь мы знаем, чем хотим заниматься, — добавила Мод.

— Чем же? — спросил Деклан.

— Нас заинтересовало ресторанное дело. — Голос Саймона звучал так гордо, будто сегодня вечером он открывал собственный ресторан.

На следующий день, пока они прибирали процедурные кабинеты, Фиона в подробностях описала Ане вчерашнее греческое пиршество.

— Какие они славные! — сказала Аня.

— Наблюдать за ними интереснее, чем смотреть пьесу. Они решили заняться ресторанным делом. Теперь хотят посещать какие-то вечерние лекции и выучить все, что только возможно, не отрываясь от работы. У них есть родственница, она управляет ресторанной компанией “Алое перо”, так что начало практически положено.

— “Алое перо”! Это же компания, которая обслуживает рубиновую свадьбу родителей Карла! — Аня была рада неожиданно оказаться в курсе дел.

— Ну, значит, мы с тобой даже, возможно, встретимся с ними. Хотя, подозреваю, мероприятие слишком ответственное, чтобы к нему допустили Саймона и Мод.

— Ой, нет, меня не пригласили, — сказала Аня.

— Значит, пригласят. Ты ведь девушка Карла.

— Я девушка, это правда. Но я не девушка Карла, — ответила Аня. — Не хочу лелеять пустые надежды.

— Но он каждую неделю занимается с тобой английским. Когда он приходит сюда с отцом, то непременно находит тебя, чтобы перемолвиться парой слов. Вы ходите в картинные галереи, в музеи, в театр. — Фиона несколько смутилась.

— Это просто чтобы я была не такой тупой. А то я тупая как пробка, — ответила Аня.

Фиона внезапно пожалела, что Деклан рассказал ей про чертову вечеринку Уолшей. Если Аню не пригласят, это будет равносильно предательству. По дороге на обед Фиона увидела Карла Уолша. Она поборола желание подойти и напрямую спросить его, получит ли Аня приглашение. Что, если он ответит “нет”? Не стоит пытаться разыгрывать из себя Господа Бога. Это не ее дело.

— Что будут дарить твоим родителям на рубиновую годовщину? — спросила Аня Карла.

— Очевидно, красное стекло. Некоторые собираются купить подарки в складчину. Одна компания дарит графин и шесть винных бокалов из богемского стекла. Другая — красные кофейные чашки. Третья — две огромных салатницы. На самом деле все это полная чушь — у родителей и так посуды и стекла хватит до конца жизни.

— Возможно, друзья просто хотят поздравить их, — предположила Аня.

— Твой мир счастливее и честнее нашего, Аня, — сказал ей Карл. — Цель у всего этого одна — похвастаться домом, банкетом, видом и так далее.

— Но все хорошо проведут время? Правда?

— Э… ну… надеюсь, что ты проведешь время хорошо…

— Меня пригласят? — Глаза Ани засияли от волнения.

— Конечно. Ты ведь мой близкий друг, разве нет?

— Я получу приглашение, как остальные гости?

— Да, если хочешь, я пришлю тебе открытку, Аня. Но я предполагал, что ты в любом случае придешь. Я ведь без тебя не справлюсь.

— Спасибо огромное, Карл. Я боялась, ну, знаешь… я не думала…

— Только представь, как чудовищно я бы себя там чувствовал, если бы не мог пойти пообщаться с тобой.

— Но тебе понадобится общаться с друзьями родителей, разливать напитки, держать беседу.

— Поддерживать беседу, а не держать… — Он всегда так мягко поправлял ее. Аня изо всех сил старалась запоминать и не повторять свои ошибки.

— О, это будет чудесно! — восторженно сказала она. — Я буду хорошо поддерживать беседу. И красиво оденусь, так что ты будешь мной гордиться.

— Я в любом случае буду тобой гордиться. — Карл засмотрелся на нее, забыв про свой сэндвич с помидорами. Через некоторое время он встряхнулся и вытащил учебник английской грамматики, чтобы продолжить урок с того места, на котором они остановились в прошлый раз.

С этого момента дни полетели очень быстро. Аня нашла еще одну подработку. Ей нужны были деньги, чтобы купить платье. Но из суммы, накопленной для Мамуси, она не собиралась брать ни цента.

Собирая стаканы и протирая столы, она услышала, как китаец предлагает какому-то парнишке подработку на четыре часа в неделю: нужно было помогать с прополкой и пересадкой цветов в приоконных ящиках в большом многоквартирном доме. Парня не устраивали часы, так что Аня вызвалась поработать вместо него. Роскошные квартиры с видом на море поразили ее воображение. Дом находился неподалеку от коттеджа Уолшей. Она проходила мимо их коттеджа каждый раз, когда шла по усаженной деревьями дороге на побережье.

На работу Аня надевала дешевые хлопковые перчатки и густо смазывала руки вазелином. Да, это была работа, причем хорошая работа, но она не может явиться на прекрасный праздник с огрубевшими руками, испачканными грунтом, и с черноземом под ногтями. Китаец, которого звали мистер Чен, оказался молчаливым доброжелательным человеком. Она быстро научилась рыхлить почву, подкармливать растения, пропалывать и заменять погибшие или увядшие цветы. Там, где ящики изнашивались, Аня подновляла их белой краской.

Она с любопытством разглядывала изысканную мебель: элегантные стулья, мягкие диваны у окон. Здесь жители этих квартир могли сидеть и любоваться морем. Они жили совсем в другом мире. Сама Аня, проснувшись утром, видела в маленькое окошко только крыши других домов. У нее не было цветочных ящиков, широких мраморных лестниц, кадок с огромными папоротниками на лестничных клетках. Но чувство зависти было Ане незнакомо. Все эти люди — или, во всяком случае, их родители — наверняка очень много работали, чтобы теперь жить в таком достатке. Благополучие доступно каждому, кто готов трудиться.

Барбара с Фионой отвели ее в любимый комиссионный, чтобы поискать ей наряд к вечеринке. Уверенно ориентируясь среди рядов одежды, они предлагали ей на выбор разные платья. Но Аня только качала головой. Слишком короткое, слишком облегающее, слишком откровенное. Слишком похоже заставлял ее одеваться Марек в кафе “У моста”, когда ей приходилось танцевать с посетителями. Она снова отрицательно качнула головой.

— Боже, если бы я выглядела, как ты, непременно купила бы это, — заметила Барбара, восторженно рассматривая черное кожаное платье с металлическими нашивками.

— Так почему не купишь? — спросила Аня.

— Потому что мою огромную грудь в него не запихнешь.

— О, вот бы у меня была такая огромная грудь, — вздохнула Аня.

— Общеизвестно, что ни одну женщину не устраивает размер ее груди, — мудро заметила Фиона.

— Но ты-то, Фиона? Ты-то ведь не хочешь другую грудь? — изумилась Аня.

— Безусловно, хочу, как и все прочие покупательницы этого магазина. Тут самое главное — не тратить время на переживания. Как насчет этого красного платья? Ты будешь выглядеть потрясающе.

— Оно без рукавов, а у меня руки тонкие, как спички.

— Знаешь, как получилось бы славно? — задумчиво сказала Барбара. — Нужно только найти умеющего шить человека. С этим красным платьем совершенно идеально смотрелись бы кружевные рукава.

— Умеющего шить? Я сама шью, — сказала Аня. Вскоре они нашли старую кружевную блузку. Аня заверила подруг, что распороть ее, чтобы выкроить рукава для платья, проще простого.

— У этой ужасной миссис Уолш глаза на лоб вылезут, — торжествовала Фиона.

— Нет-нет. Не говори так. Она была добра. Она пригласила меня.

Аня не собиралась огорчаться ни по какому поводу. Как чудесно они сходили в магазин! И платье обошлось так дешево. Еще хватит денег на парикмахера. Жизнь, совершенно очевидно, повернулась к ней самой лучшей стороной.

Миленькая Мамуся!

Сейчас час ночи, и я пришиваю кружевные рукава к красному платью. Вот бы ты была рядом, ты бы показала мне, как лучше всего раскроить ткань.

Помнишь славного молодого человека по имени Карл? Он помогает мне учить английский, я часто тебе про него пишу, его отец — пациент нашей клиники. Так вот, его родители женаты сорок лет, а это рубиновая свадьба, и меня пригласили на празднование к ним домой, в большой белый особняк на побережье. Это так волнующе! Я тебе расскажу обо всем, когда вернусь. Помолись за меня, чтобы я не сделала ничего глупого и нелепого.

Отец Флинн ремонтирует зал, для которого я шила шторы и скатерти. Он говорит, что там будут праздновать свадьбы. Церемониями займется приезжий польский священник, а мы позаботимся о еде и развлечениях. Возможно, если когда-нибудь я выйду замуж за ирландца, мы будем праздновать именно там, и вы с миссис Зак и все остальные приедете из Польши танцевать у нас на свадьбе. Правда, не думаю, что это случится скоро.

Я люблю тебя, всегда люблю тебя и каждый день думаю о тебе.

Твоя любящая дочь,

Аня

Кэти и Том огляделись. Снаружи дом казался просторным и элегантным и изнутри не обманул ожиданий. Впрочем, им было важнее разобраться с техническими деталями: где припарковать фургоны доставки, чтобы они не слишком бросались в глаза; где установить бар; подавать ли гостям напитки на большом балконе; в какой комнате установить вешалки для одежды. Они проверили розетки и заглянули в туалеты.

Миссис Уолш, женщина с острыми чертами лица и слегка хнычущим голосом, встретила их строго:

— Сколько работников будут обслуживать прием? Ее муж, сидевший в кресле-каталке с палочкой в руках, так улыбался и лучился энтузиазмом, что это почти компенсировало манеры жены.

— Приедем мы вдвоем, а также бармен и официант, и хочу вас обрадовать, у нас в штате недавно появились два отличных юных стажера, так что они “прикроют тылы”.

Ответ Кэти звучал одновременно успокоительно и по-деловому, но Розмари уже настроилась к чему-нибудь придраться.

— Мы предполагали, что оплачиваем услуги профессионалов. — Ее голос зазвучал пронзительнее.

— Безусловно, и мы предлагаем исключительно профессиональное обслуживание, миссис Уолш. Близнецы Митчелл будут наблюдать издалека: принимать верхнюю одежду, помогать с парковкой. Очень часто хозяйке не хватает пары лишних рук, чтобы банально предложить всем гостям канапе и “растопить лед” в начале вечера. Мы подумали, что вы будете рады получить пару помощников совершенно бесплатно.

Розмари Уолш поняла, что ее ставят на место, пусть и безупречно вежливо, и испытала приступ острого раздражения.

— Ну, как скажете. Это ведь наш последний большой прием… — начала она.

— О, никогда так не говорите, миссис Уолш. Будет золотая свадьба, а то еще и кто-нибудь из родственников женится, потом устроите крестины. Для праздника всегда найдется повод.

— Сомневаюсь, что мы доживем до пятидесятилетия, миссис Фезер. Кроме того, у нас только сын, так что его свадьбой будет заниматься невеста, если он вообще когда-нибудь найдет себе девушку. В общем, давайте изо всех сил сосредоточимся на предстоящем приеме.

— О да, это большая радость — помогать в организации столь счастливого события, — одобрительно сказала Кэти Фезер.

Она в который раз изумилась, как часто такие женщины находят добрых мужей, живут в огромных домах, и денег у них достаточно, чтобы устроить прием на семьдесят человек. За несколько лет работы в сфере обслуживания она далеко не в первый раз получила повод задуматься над этим вопросом.

Саймон и Мод примерили новую форму: рубашки с фирменным логотипом — алым пером — и элегантные черные брюки. Им сказали, что ногти должны быть чистые, а Мод пусть как следует зачешет назад волосы и уберет их в хвост. Они стояли на кухне, наблюдали, как готовят канапе, и в тысячный раз повторяли, из чего состоит каждый бутерброд.

— Песочное тесто со спаржей и голландским соусом, — продекламировала Мод.

— Пирожки с ломтиком ростбифа с кровью, подаются со сливочным соусом с хреном, — сказал в свою очередь Саймон.

— А если кто-нибудь спросит, из чего состоит “Королевский Кир”? — спросила Кэти. Близнецы беспомощно переглянулись.

— Я бы сказала, что мы уточним у бармена, — ответила Мод.

— Я бы сказал, что в нем есть ингредиент-сюрприз, — твердо заявил Саймон.

— Лучше узнать состав сейчас, — посоветовала Кэти. — Вот, смотрите: это смородиновый ликер Creme de Cassis, а это второсортное шампанское.

— Но мы ведь не говорим гостям, что оно второсортное? — уточнила Мод.

— Разумеется, нет. Думаю, у вас все отлично получится. Когда вы освоитесь, нам с Томом придется опасаться конкуренции…

Близнецы широко заулыбались в ответ на комплимент.

Погода в день рубиновой свадьбы стояла просто идеальная. День был теплый, с моря дул легкий бриз.

— Какой же мудрый выбор мы сделали много лет назад, а, Розмари? — сказал Бобби Уолш, преподнеся жене рубиновое ожерелье.

— Чистая правда, Бобби. — Ее голос звучал непривычно мягко.

Карл отвезет их в какой-нибудь модный ресторан на легкий ланч. Сотрудники кейтеринга, похоже, знают свое дело, хотя владелица фирмы слишком много о себе думает. Парикмахеру Розмари назначено на три. Все идет по плану.

Гости тоже готовились к празднованию. Фиона и Деклан по просьбе Молли устроили дефиле: модный темно-зеленый, хорошо скроенный пиджак сидел на Деклане превосходно, а Фиона в новом костюме выглядела совершенно шикарно. Ярко-красное шелковое платье дополнял сдержанный черный жакет. К жакету Фиона прикрепила шелковый цветок, подходящий по цвету к платью, — цветок сшила для нее Аня. Все вместе выглядело как настоящий дизайнерский костюм.

— Конечно, в этих туфлях я умру, но оно того стоит, — сказала Фиона.

— Почему тогда не надеть что-нибудь поудобнее? — предложил Деклан, но женщины даже не снизошли до ответа.

Приехало такси, и они отправились за Аней. Она обещала ждать их на углу улицы.

Когда такси завернуло за угол, их встретила маленькая толпа. Аню провожал Джонни; священник, с которым они уже как-то встречались, рядом стояли подруга Ани Лидия и охранник Тим. Проводы получились просто отличные.

Аня выглядела потрясающе. Ее черные волосы сияли, в глазах танцевали искорки, а красное платье облегало фигуру, как перчатка. Длинные кружевные рукава смотрелись, как последнее веяние высокой моды. Фиона подумала, что эта девушка не должна драить полы. У нее столько талантов! Пожалуйста, пусть сегодняшний вечер порадует ее. Пусть эта ужасная Розмари не выдаст ничего оскорбительного.

В тот же вечер, когда Уолши устраивали прием, Ник и Линда участвовали в ток-шоу на радио. Клара пригласила Хилари поужинать. Раз молодые влюбленные сегодня в радиостудии, дамы могут спокойно позволить себе провести вечер вместе, не вызывая подозрений.

Они нашли нужную радиостанцию, Клара пожарила лосося и подала его с зеленой фасолью.

— Боже мой, вот гордилась бы нами сейчас Лавандер, — сказала Хилари.

— Да, пока не увидела бы ромовые бабы, которые мы припасли в холодильнике на десерт, — согласилась Клара.

Когда дети вышли в эфир, чтобы обсудить великих классиков джаза, мамы уже пили кофе. Ребята говорили легко и непринужденно, с энтузиазмом советовали слушателям посещать джазовые клубы и музыкальные магазины.

Линда бойко рассказала о живой музыке по четвергам и мимоходом заметила, что на следующей неделе Ник будет играть в магазине вечную джазовую классику.

— Как удобно, — сказал интервьюер. — Там вы двое и познакомились?

— Так или иначе, мы в любом случае непременно бы познакомились, — уверенно ответил Ник.

Клара и Хилари потрясенно переглянулись. Так или иначе? Непременно бы познакомились? Черта с два!

Но подруги поклялись никогда не раскрывать своего секрета.

Брайан Флинн, Джонни, Тим и Лидия проводили нарядную Аню на вечеринку. Теперь кто-то должен был предложить пропустить по пинте. На этот раз “кем-то” оказался священник.

— Мне нужно кое-что обсудить, — сказал он.

Все охотно отправились в “Корриганс”.

— В чем проблема? — спросил Тим.

— Во мне. Проблема всегда во мне, — мрачно ответил Брайан Флинн.

— Ну-ка прекрати, Брайан. Обычно ты предлагаешь выход, а не являешься причиной неурядиц. — Джонни всегда был готов поддержать друга.

— Не в этот раз. Идея праздновать в центре свадьбы, чтобы перевести его на самоокупаемость, так увлекла меня, что я пошел напролом. Но оказалось, что это совсем не просто! Нужно приобрести лицензию и получить разрешение от Комитета по охране здоровья и обеспечению безопасности. А там у них настоящий кошмар! Шага не успеешь ступить, откуда ни возьмись, выскакивают и кричат: “Проваливай! Ничего у тебя не выйдет!”

Брайан имел вид несчастной загнанной собаки. Он крепко сжимал стакан, его разочарованное лицо изрезали морщины.

— А нельзя ли сдавать зал в частном порядке? Может, так проблем не возникнет? — попытался помочь Тим.

— Нет, на этот счет есть целый том правил, да еще вдалеке грозно реет призрак страхования. Мы не можем предлагать людям жениться у нас, если мы не застрахованы.

— Помнишь твоего друга Джеймса? Ну, такой спокойный? — спросила Лидия. — Когда у нас была другая… э-э-э… проблема, он оказался на высоте. Вытащил блокнот и записал все варианты действий.

— Думаю, можем и сейчас попробовать, — предложил Джонни.

— У нас не получится, мы будем отвлекаться, — сказал Тим.

Брайан достал мобильный.

— Джеймс, я знаю, твоя жизнь стала бы куда легче, если бы я окончательно простился с Церковью, но… в общем, если зайдешь выпить с нами по пинте и поможешь кое с чем разобраться, мы будем тебе очень признательны.

— Очередная навязчивая девица? — спросил Джеймс.

— Нет, ничего такого, но нам нужна твоя ясная голова.

— Тот же паб, что обычно?

— Да, мы сидим за дальним столиком.

— Буду через тридцать минут, — пообещал Джеймс.

— Давайте выпьем за Аню, — подала голос Лидия.

— У нее все будет прекрасно. — Джонни не мог понять, почему Аня так нарядилась и зачем она собирается провоцировать чудовищную Розмари Уолш, явившись прямо к ней в логово.

Прямо у входа их поприветствовали Саймон и Мод. Форма “Алого пера” смотрелась на них безукоризненно, в руках близнецы держали подносы с канапе.

Мод сделала шаг вперед и обратилась к Деклану с Фионой, будто никогда в жизни их не встречала:

— Позвольте предложить вам перепелиное яйцо? В качестве приправы рекомендую сельдерей с солью.

— Или, возможно, вы предпочтете артишок с сырным соусом? — добавил Саймон.

Фиона чуть не рассмеялась вслух, но она понимала, что каждый должен играть свою роль.

— Большое спасибо, все выглядит просто превосходно, — сказала Фиона, умудрившись все же подмигнуть и показать близнецам большой палец.

— Ну и огромный же этот дом, — прошептала Аня.

— Слишком огромный для троих человек, — сказала Фиона.

— Это их семейное гнездо. — Аня была готова в любой момент встать на защиту семьи Карла.

Она крепко прижимала к груди красиво упакованный подарок — маленькую розетку для варенья из красного стекла. Идеальный выбор для такого повода.

Фиона надеялась, что у Розмари хватит такта как следует поблагодарить Аню, но понимала, что, скорее всего, получится как обычно. Она попыталась убедить Аню оставить подарок в гостиной, где уже лежала горка других подарков, но нет, Аня была полна решимости лично поздравить хозяйку дома.

— Какое же неудобное жилье. Повсюду лестницы, ступеньки. Господи, ведь Бобби нужно как можно больше ровных поверхностей, — не смогла удержаться от критики Фиона.

— Может быть, когда-нибудь так и будет, — сказала Аня.

— Чтобы леди Розмари покинула свой дворец? Да никогда. Пойдем, Аня, давай осмотримся.

— Я не хочу лезть вперед.

— Съешь перепелиное яйцо, Аня, мы не скоро снова увидим еду. А потом пойдем на балкон и полюбуемся видом.

Деклан в углу комнаты обсуждал с кем-то регби и, кажется, был глубоко увлечен разговором. Карл стоял в другом конце зала. Он помахал им рукой, но дал понять, что на некоторое время застрял с нынешним собеседником. Фиона мягко увела Аню из комнаты на широкий балкон. Здесь обогреватели соперничали с вечерним бризом, долетавшим из огромной бухты, расстилавшейся внизу.

Несколько немолодых, хорошо одетых, громкоголосых гостей с любопытством рассматривали и показывали друг другу детали пейзажа: церковь, центр города… За углом находилась гавань, там был пришвартован роскошный лайнер. Какое же прекрасное место! Сердце Розмари Уолш наверняка ликовало от восторженных и завистливых возгласов.

Фиона увидела, что хозяйка дома идет к ним.

Ей вдруг захотелось оказаться далеко-далеко. Она не вынесет, если эта женщина будет опять унижать Аню, пренебрежительно выскажется о ее прекрасном платье, едва поблагодарит за маленькую розетку для варенья из красного стекла.

— Смотри, видишь вон те квартиры? Я ухаживаю там за цветами, — сказала Аня. — Я хожу туда с мистером Ченом. На прошлой неделе мы посадили там много растений. Мне кажется, я даже могу их разглядеть. Нужно будет рассказать ему.

Все остальные пытались угадать, сколько стоит дом Уолшей, размышляли, получат ли они разрешение на строительство многоквартирного дома на участке, а Аня гордо демонстрировала свою работу — ящики с цветами в доме напротив.

Фиона выскользнула из комнаты. Аня с удовольствием изучала вид с балкона. Подумать только, Карл здесь вырос, он всю жизнь любовался всем этим.

Розмари не узнала девушку в потрясающем дизайнерском платье. Красавицу освещали закатные лучи. Должно быть, это чья-то дочь. Розмари подошла ближе и вдруг поняла, что перед ней Аня. Она ошарашенно смотрела на неожиданную гостью. Это же полячка из их клиники!

— О, миссис Уолш, я желаю вам с Бобби еще многих счастливых лет вместе и хочу подарить к рубиновой свадьбе маленький сувенир.

Пораженная Розмари схватилась за маленький столик, чтобы устоять на ногах.

— Надеюсь, он вам пригодится. — По лицу Ани совершенно невозможно было понять, что она потратила на покупку свой недельный заработок.

— Рада вас видеть, Аня. — Розмари слегка поперхнулась, вежливо приветствуя Аню.

Аня с разочарованием увидела, что, взяв подарок, та положила его на стол и, очевидно, не собиралась открывать. Возможно, Фиона была права: нужно было оставить его в гостиной.

— Какой прекрасный у вас дом, миссис Уолш.

— Спасибо, да. Да, я очень рада вас видеть. Все говорят, что вы очень любезная девушка и всегда готовы помочь.

— Как приятно это слышать! — Аня слегка порозовела от удовольствия.

— Что же, думаю, на кухне вам будут рады, — сказала Розмари Уолш.

— На кухне? — пораженно переспросила Аня.

— Да, выход там, сзади. — Теперь миссис Уолш подталкивала ее к двери.

Аня не хотела оставлять маленькую стеклянную розетку на столе.

— Но ваш подарок, миссис Уолш? — Она попыталась дотянуться до свертка.

— Идите, милочка, не заставляйте их ждать. Им позарез нужны помощники.

— Помощники? — Аня была озадачена.

— Да, милочка, там нужно помыть посуду. Ну же, побыстрее.

Не может быть. Ведь у нее есть настоящее приглашение, напечатанное на открытке. Кто мог предположить, что она приедет мыть посуду? Неужели это Карл и имел в виду, когда сказал, что, разумеется, она будет на вечеринке? Что без нее он не справится? Он имел в виду, что она будет работать на кухне?

Кажется, ей не оставили выбора. Придется делать что сказано.

На кухне никого не было. Все официанты обслуживали фуршет. На столе стояли грязные стаканы, цветные тарелки, подносы, на которых подавали канапе.

Аня грустно наполнила раковину мыльной водой и принялась мыть стаканы. Она уже натирала их, когда в кухню вошла высокая молодая женщина.

— Привет, я — Кэти, — поздоровалась она. — А ты кто?

— Я — Аня. — Ответ прозвучал чуть слышно.

— И зачем же ты моешь посуду?

— Я вам помогаю.

— Нет-нет. У нас делают так: мы все складываем, относим в фургон, а моют посуду в нашем помещении.

— Но миссис Уолш сказала…

— Миссис Уолш — старая задница! — фыркнула Кэти.

— Что?

— Неважно.

В этот момент вошел красивый высокий мужчина. Кэти сердито сказала:

— Том, познакомься с Аней. Эта корова отправила ее сюда мыть посуду.

Аня была расстроена тем, что причиняет столько проблем.

— Понимаете, я думала, что я — гостья, но на самом деле я оказалась помощницей.

Том и Кэти переглянулись.

— Мы немедленно вернем тебя к гостям! — сказала Кэти.

— Нет, пожалуйста, пожалуйста, не надо еще сильнее огорчать миссис Уолш. Я и так рассердила ее своим появлением. Меня пригласил ее сын, а я его, должно быть, неправильно поняла.

— Где этот ее сын? Я его найду. — Том был полон решимости.

— Умоляю вас, не надо, — попросила Аня. — Честное слово, я на колени готова встать. Все будет только хуже. Просто позвольте мне остаться здесь. Если вы покажете как, я могу укладывать тарелки. — Говоря, Аня держала Кэти за руку.

— Но ее сын? Твой друг? — сказала Кэти.

— …подумает, что я еще тупее, чем есть. Я с удовольствием помогу вам, а потом уеду.

Ее прекрасные кружевные рукава были испорчены водой и мылом.

— Это совершенно неправильно, — сказал Том.

— Иногда именно так все и получается — совершенно неправильно, — ответила Аня.

Фиона обошла дом в поисках Ани, но ее нигде не было. Должно быть, она пошла в туалет или, возможно, нашла Карла. Но нет, Карл беседовал с гостями. Он подошел поздороваться с Фионой.

— А где Аня? — спросил он.

— Я оставила ее на балконе, — сказала Фиона, и они пошли искать ее вместе. Безрезультатно.

— Она потрясающе выглядит. Она могла бы быть моделью, — заметила Фиона.

— Да, она очень красивая. — Карл тщетно пытался понять, куда могла деться Аня. Вдруг Фиона увидела маленький неразвернутый подарок на боковом столике.

— Должно быть, здесь она стояла, когда я ушла. Я возьму на всякий случай подарок, вдруг у нее не было возможности его нормально подарить. Давай найдем Деклана и будем искать дальше.

Но поиски оказались безрезультатны.

В конце концов Карл с Фионой дошли до кухни. Том и Кэти готовились подавать морепродукты: на столик выставили омаров и семгу, теперь нужно было вывезти его в гостиную. Близнецы разносили подносы. Бармен открывал два сорта вина, а официантка раскладывала тарелки и столовые приборы.

Празднование было в разгаре.

Речей и торта не предполагалось. Розмари сказала, что это вульгарно и свойственно только внезапно разбогатевшим выскочкам. Бобби хотел рассказать гостям, как они счастливы вместе, но сражение выиграла Розмари. Гораздо мудрее позволить людям увидеть их счастье своими глазами, чем громко хвастаться на словах.

— Чем могу помочь? — Сперва Кэти понравился этот юноша, но теперь она испытывала к нему только презрение.

— Я ищу друга.

— Аню?

— Да-да, — быстро ответил он. — С ней все в порядке?

— Думаю, да.

— Но где она? Я ищу ее повсюду.

— Она уехала домой, — сказал Том.

— Она заболела? Что с ней?

Кэти пожала плечами.

— Ничего особенного. Она испортила платье, пока мыла посуду.

— Какого черта она мыла посуду? — На лице у Карла отразилась злость.

— Ваша мать попросила ее помочь нам. Это было необязательно, но потом такси привезло лед, и мы отправили ее домой.

— Нет-нет. Она не могла уехать домой! Моя мать, разумеется, ни в коем случае не попросила бы ее…

— Еще как попросила, мистер Уолш. И кстати, Аня запретила нам искать вас, — добавила Кэти.

— Сейчас я пойду в гостиную и дам Розмари в глаз! — сказала Фиона. — Да, Карл, я знаю, она твоя мать, но это переходит все возможные границы.

Лицо Карла буквально окаменело.

— Не нужно. Я сам, — твердо сказал он.

— Карл? — теперь забеспокоилась Фиона.

— Не бойся, я ее пальцем не трону.

— Гости еще не разошлись. Может, стоит все же подождать.

— Иди домой и забери Деклана. Пошумите как следует в прихожей, что уже ужасно поздно. Это должно помочь.

— Не забудь, что твой отец…

— Не забуду. Пожалуйста, Фиона, иди.

Они с Декланом громко прощались со всеми, стоя в коридоре, пока наконец самые последние гости не сообразили, что прием окончен.

Фургоны “Алого пера” загрузили, и завели двигатели. Мод и Саймон взволнованно махали всем руками с переднего сиденья. Деклана ждало такси.

— Хороший был вечер? — спросил водитель.

— Честно говоря, полное дерьмо, — ответила Фиона.

— О, ну что же, всякое бывает, — пожал плечами он.

Модная молодая парочка, выходят с вечеринки из дома стоимостью по меньшей мере три миллиона и при этом все равно недовольны. Такова она, жизнь в современной Ирландии.

Аня была очень благодарна добрым людям из ресторанной службы, которые так быстро и без всякого шума забрали ее с черного хода. Очевидно, возникло какое-то недоразумение: они считали, что лед организуют Уолши, а Уолши понадеялись на “Алое перо”. Кэти решила проблему, заказав доставку четырех пакетов льда на такси.

Впрочем, это было не единственное недоразумение за вечер.

Сидя на заднем сиденье такси, Аня пыталась понять, как могла она так опростоволоситься. Карл вручил ей приглашение просто из вежливости. Изначально подразумевалось, что она придет помогать. Ее лицо горело от стыда.

Такси остановилось на ее улице, и Аня вышла.

— Вы уверены, что вам не нужно заплатить? — испуганно уточнила она.

— Нет, нам платят сразу за месяц. Все в порядке.

“Пожалуйста, пусть я никого не встречу!” — взмолилась Аня. В кафе знали, что она уехала на вечеринку. Всего несколько часов назад она хвасталась новым платьем. Ей удалось проскользнуть в дверь и подняться по лестнице, не попавшись никому на глаза. В квартире было темно и тихо. Аня легла на кровать и позволила себе заплакать. Она рыдала, пока у нее не заболели ребра. Потом она встала, сняла новое платье и повесила его на плечики. Рукава, конечно, были безнадежно испорчены. Когда у нее будет достаточно сил, она отпорет их, но сейчас есть дела поважнее.

Она надела джинсы, свитер и анорак, вытащила из-под матраса большой пластиковый кошелек и замерла. Невидящими глазами она смотрела на пачки евро.

Последние гости ушли. Карл помог отцу встать из кресла и поднял глаза на длинную спиральную лестницу. Это будет непросто.

— Может, ты хочешь лечь на первом этаже, пап, и не предпринимать путешествия наверх?

— Ты же знаешь, сын, я буду только рад.

Бобби Уолш иногда спал на диване-кровати в маленьком кабинете рядом с кухней. Сейчас эта мысль представлялась исключительно соблазнительной.

— Я сбегаю наверх за пижамой и халатом для тебя.

Розмари Уолш обходила дом. Она заглянула за кресла и диваны: не проглядели ли уборщики упавшие бокалы или столовые приборы. Она внимательно осмотрела кухню. Надо признать, сотрудники этой ресторанной службы оказались на высоте, как и было обещано: дом выглядел идеально. Оставшуюся еду упаковали, подписали и убрали в холодильник и морозильную камеру. Карл подошел так тихо, что, когда он заговорил, Розмари подскочила.

— Мама, не могла бы ты пройти в гостиную, будь так добра. Нам нужно поговорить.

— Почему не здесь?

— Папа спит в кабинете, я не хочу его тревожить.

— Ты не должен позволять ему выбирать легкий путь. Он никогда не поправится, если не будет прилагать усилий.

— В гостиную, мама.

Розмари пожала плечами.

Карл сел на барный стул.

— Тебе же неудобно.

— Да, мама, мне на самом деле неудобно, — заметил он.

— В чем дело, Карл? Мы все устали. Твой разговор не подождет до завтра? Прием удался, не правда ли?

Он ничего не сказал.

— Я хочу сказать, это “Алое перо” стоит недешево, но, честное слово, они обслуживают клиентов по высшему разряду. И мне кажется, с гостями они вели себя очень вежливо, даже если при общении с собственно работодателями проявили чуть меньше такта, чем хотелось бы.

— Так персонала было достаточно?

— Да, кроме того, двое молодых людей — очевидно, стажеры — достались нам бесплатно. И представь себе, оказалось, что они родственники Митчеллов, семьи юристов.

— Значит, людей хватало?

— Да. Мне кажется, все удалось прекрасно. А ты как считаешь?

— И дополнительные помощники были не нужны?

Розмари не понимала, куда он клонит.

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

— Я просто хочу понять, почему ты попросила Аню пойти в кухню и вымыть посуду?

— О боже. Она что, нажаловалась тебе? Я всего лишь попросила ее слегка помочь.

— Зачем ты это сделала?

— Потому что на кухне ей привычнее, милый. Карл, я знаю, ты всячески ратуешь за равенство, но она — всего лишь маленькая полячка-посудомойка. Она приехала сюда на пару лет, чтобы заработать пару евро и потом вернуться обратно. Больше она ничего собой не представляет и сама это прекрасно знает. Она была совершенно счастлива помочь с мытьем посуды.

— Но тебе ведь не пришло в голову просить помочь на кухне других гостей?

— Карл, пожалуйста, будь благоразумен.

— Я благоразумен. Она была гостьей. Моей гостьей. Я так и не встретился с ней, потому что ты выставила ее, заставила работать на тебя, хотя — ты сама это признаешь — рабочих рук и так было вполне достаточно.

— Послушай, она чувствовала себя не в своей тарелке.

— Неправда. На ней было прекрасное платье. Она сделала новую прическу. Она истратила больше недельного заработка на подарок для тебя…

— О боже, она и правда дала мне какой-то сверток. Где он? Не знаю, куда он делся.

— И в качестве благодарности за все это ты отправила ее на кухню, потому что там она чувствует себя как дома.

— Хватит, Карл, я была добра к ней.

— Нет, мама. Ты никогда ни к кому не была добра. Ты никогда не была добра ни к отцу, ни ко мне и особенно ни к кому, кем, как тебе кажется, ты можешь помыкать.

— Я знаю, что ты испытываешь к ней теплые чувства, Карл, но это недопустимо. Она из другого мира. Я знаю, они усердно трудятся, но они не такие, как мы.

— Пожалуйста, немедленно прекрати!

— Я не шучу! У тебя так много друзей и могло бы быть еще больше. Эта девушка — просто никто.

— Я отношусь к ней очень нежно… Если подумать, я, пожалуй, люблю ее.

— Пожалуй! — фыркнула мать.

— Да. Пожалуй. Потому что я не уверен. Я ничего не знаю о любви. Отец искренне любит тебя. Я не знаю почему, и от него я ничего не узнал о любви. Ты любишь только вещи. Ты не любишь людей, так чему я мог научиться у тебя?

У Розмари был встревоженный вид.

— Ты не можешь любить эту девушку, Карл. Тебе жаль ее. И ты это знаешь. Она повиснет на тебе камнем, ты не сможешь двигаться дальше.

— Куда?

— К нормальной социальной жизни, такой, как сегодняшний вечер. Она не справится, не усвоит наш стиль.

— И ты предположила, что лучшим способом помочь ей “справиться” и усвоить, как ты говоришь, “наш стиль” будет выставить ее с приема, куда ее пригласили. Может, ты для разнообразия вдумаешься в свои собственные слова?

— Я просто хотела избежать неловкости. Только и всего. — Розмари не собиралась сдаваться.

— Мне очень неловко, мама, мне неловко, как никогда в жизни.

— Карл, все это чепуха. Давай ляжем спать.

— Больше я не проведу в этом доме ни одной ночи, — решительно сказал он.

— Послушай, это просто алкоголь на тебя так действует.

— Я не пил. Я был слишком занят поддержанием беседы с твоими друзьями. Эти людям столько лет, что они помнят, как в Англии в витринах висели вывески “Черным вход воспрещен. Ирландцам вход воспрещен”. Я разговаривал с одним человеком, его мать была служанкой в Бостоне, ее уволили из семьи, где она работала, за недостаток покорности. Она вышла замуж за сотрудника банка и помогла ему подняться по карьерной лестнице до управления собственным банком.

— Это совершенно другое дело…

— Это совершенно одно и то же, только нам должно быть еще более стыдно. Мы живем в достатке. Нам чертовски повезло с этой страной, мы должны с радостью приветствовать тех, кто к нам приезжает. Но нет, ведь иерархия превыше всего, не так ли? Даже для нас, кто лишь недавно находился в самом низу социальной лестницы.

Розмари пылала от гнева.

— Живя в таком доме, как наш, легко проповедовать высокие идеалы! У тебя-то есть все!

— Больше нет.

— О, Карл, хватит дерзить. Сейчас ты уйдешь, но завтра же вернешься. Давай не будем заниматься глупостями.

— Я не вернусь, мама.

— Ну хватит, где ты будешь жить? Ты практически ничего не получаешь в своей школе. Ради бога, как ты будешь зарабатывать на хлеб?

— Я получаю учительскую зарплату. Четверть суммы я перечисляю на ваш с отцом банковский счет. Я делал это с тех пор, как устроился на работу. Когда я уйду из дома, деньги будут оставаться в кошельке. Как-нибудь справлюсь.

Розмари внимательно смотрела на него. Он говорил совершенно серьезно.

— Как ты считаешь, зачем все это нам с отцом? — Она обвела рукой их элегантный дом. — Мы все делаем ради тебя, Карл. Не швыряй это нам в лицо! Чего еще ты хочешь?

— Стоило бы попросить тебя не вышвыривать из дома моих друзей, если бы я мог предположить, что это придет тебе в голову.

— Карл, пожалуйста…

— Мне жаль тебя, мама. На самом деле жаль.

Он направился к двери.

— Вот и правильно. Ложись спать. Мы все ляжем спать. Утро вечера мудренее.

— Не знаю, каким окажется утро для тебя. Меня это волнует в последнюю очередь. — Карл вынул из тумбочки ключи от машины и сбежал вниз по лестнице.

Вглядываясь в темноту, Розмари увидела, как он садится в машину. Когда-то он настоял на том, чтобы купить ее на свои деньги. Она покачала головой. Подобные разговоры очень утомительны, но завтра, к этому же времени, все забудется, как не бывало.

Аня жила в шумном районе Дублина. Кафе и клубы были открыты, несмотря на поздний час. Звучали разговоры на разных языках.

Карл даже не пытался придумать, что он скажет, когда найдет Аню. К чему репетировать извинения за свою чудовищную мать, объяснения того, что он ушел из дома. Возможно, она даже позволит ему остаться. Самое главное — найти ее, обнять, прикоснуться к нежному лицу, погладить по голове.

Он знал адрес. В квартире у Ани он не был, но пару раз обедал в ресторане внизу. Аня рассказывала ему про разные виды колбасы, и владельцы кафе, невзирая на его протесты, положили ему тогда на тарелку несколько разных сортов, чтобы он мог выбрать, какой ему нравится больше.

Он вошел в ресторан и спросил:

— Как вы думаете, Аня дома?

— Нет, она отправилась на какую-то отпадную вечеринку. Оделась, как кинозвезда! — сказал один из братьев, владельцев ресторана.

— Она уехала оттуда. Я хотел спросить, может быть…

— Вот Лидия. Она должна знать.

Лидия разговаривала по телефону. Она казалась очень взволнованной.

— Разумеется, я беспокоюсь, Тим. Она оставила только записку с просьбой не тревожиться. Мол, скоро она свяжется с нами. Плохо то, что она забрала паспорт.