Сердце степи. Полёт над степью

12. Руан.Элсавиго

Руан сидел, сосредоточенно пережёвывая шарик сушёного творога и поглядывая на дверь. Алай стонала во сне, жалобно звала Харана и говорила что-то на дэхи, а через открытую четверть обода сверху с укором смотрела растущая Габо, голубая странница.

Бун заглянул в шатёр и махнул рукой, подзывая его. Ночной холод лез за пазуху тёплого халата и студил нос, который немедленно начал хлюпать, как всегда. Этелир и Юлэмин смеялись над ним холодными январскими вечерами, когда он верхом возвращался из города, с новогоднего торга, с полной сумкой сладостей. «Папа, у тебя красный нос», - хохотала Юлэмин, дёргая его за бороду, которую Этелир уговорила отрастить.

Воспоминания о дочерях пробуждали и другие, связанные с ними, пока он шагал по улице за мальчишкой, присланным Аулун. Но он гнал их, потому что нет ничего хуже воспоминаний, догоняющих тебя, когда идёшь в одиночестве зимней ночью под двумя лунами по улице чужого города на другом краю мира.

- Привезли. - Аслэг стоял в дверях комнаты, оглядывая лежащего на толстом матрасе Укана. - Повезло бедняге.

Руан смотрел на волдыри, покрывавшие лицо, руки и ноги молодого тууса, и кровоподтёки на его теле, и кивал. Он видел обморожения, при которых плоть синеет и умирает. Укану действительно повезло.

- У него шишка за ухом, - сказала Аулун, пододвигая переносную жаровню чуть ближе к постели Укана. - И его били. Спасибо за жаровню, господин Аслэг.

- Пусть остаётся тут. - Аслэг махнул рукой. - Чем его ударили?

- Возможно, дубинкой. Или обкатанным камнем. - Аулун осторожно повернула голову Укана и раздвинула запутанные волосы. - По телу пинали ногами.

- Что-то ещё потребуется?

- Время, господин Аслэг. Эти раны из тех, что исцелятся со временем.

Укан вдруг зашёлся кашлем, синея, и Аулун осторожно приподняла его голову, подождала, пока приступ закончится, и вернулась к смазыванию волдырей розоватой мазью из горшочка.

- Вам нет нужды здесь находиться, господин Аслэг… Господин Руан. Охраны достаточно, - улыбнулась Аулун.

- Пойдём наверх, - кивнул Аслэг в сторону лестницы. - Посидим. Шуул, сделай ачте и можешь отдохнуть внизу.

Свет плясал в золотом ачте, на поверхности стола и шершавых стенах. Руан любовался напитком, потом отпил немного нежных воспоминаний о цветении яблонь в Фадо из грубой, но красивой чаши.

Я поговорил со Свайром, - сказал Аслэг, глядя на стену в том месте, где кинутая Камайей чаша отколола кусочек штукатурки. - Он упорно отрицает причастность к покушению. Провёл у него почти весь день, и, видит Тан Дан, моё горло болит так, будто я проглотил и выплюнул две песчаных бури. Но он последователен. Кстати, перестал меня бояться. - Аслэг хмыкнул, с любопытством глядя на Руана. - Очевидно, тебя он боится гораздо больше. Упомянул знаменитого Ансе. То, что ты сказал про туадэр... Эта скошенная трава ложится узорами, и они мне кажутся знакомыми. Как туадэр связаны с родом Нелит? Я считал, что Нелит - неуловимые благотворители. Расскажешь? Или это один из секретов, которыми даже союзники не делятся?

- Эти сведения не настолько секретные, но я должен знать, что ты не применишь их во вред мне. - Руан смотрел на Аслэга, который недоуменно сморщился. - Нелит - это не один род. В далёком девятьсот семьдесят девятом году Второго Рода первый туадэр, Пай Конда, по невероятному стечению обстоятельств оказался в Валдетомо, долине, которая столетиями была отрезана от мира. Когда он приехал туда, там не было даже денежной системы. Люди, - их было около четырёх тысяч, судя по ежегодным переписям и родовым книгам, - менялись тем, что производили, и жили праведно. Исполняли заповеди добра и совести, но не знали об их существовании. Его увезли оттуда обманом, потому что род Пай был очень знатным, и позволить его единственному наследнику остаться на чужбине было просто невозможно. Но его жена, Аяна, которую он встретил там, отправилась искать его. Ушла, не имея даже карты, со вторым туадэром из моего рода, Салке. Она прошла Халедан, Фадо и Арнай и прибыла в столицу. В Арнае в то время было сложно одинокой женщине, и госпожа Аяна неоднократно переодевалась в мужской костюм, пока искала мужа. Когда они встретились, он решил оформить документы и на неё, Аяну, и на её якобы существующего брата-близнеца, Анвера, в которого она переодевалась. Представители родов Пай и Салке пользовались этими документами, а чуть позже к ним присоединился ещё один род, Атар. Все три рода были знатными, а мой предок, будучи побочным сыном, смог получить в своё время титул главы дома и унаследовал состояние Салке. У кира Пай была предпринимательская жилка, и он так вертел деньгами, что капиталы трёх родов росли просто с немыслимой скоростью. Ты слышал про арнайский банк Орано? Он принадлежит роду Нелит. Каждый из нас имеет по два родовых имени. У нас, Нелит, две родины, Арнай и Валдетомо, которое за этот век с четвертью стало просто местом из детских сказок. А знаешь, что самое удивительное? Валдетомо просто-таки стоит на алитейтах. Нет, алитейты там не той чистоты, чтобы продавать их для украшений, да нам это и не нужно. Хотя один из них, обнаруженный в местной пещере юной девушкой из Валдетомо, по сей день остаётся самым прекрасным и крупным из найденных. Таких чистых там очень мало, конечно. Но летние отливы обнажают пляж, на котором их миллионы. Один из наших учёных людей говорит, что долина Валдетомо образовалась, когда один из осколков огромного небесного тела, что зовётся «драконом», упал в горный массив, и под огромным давлением и жаром эти горные породы преобразовались в алитейты. Мы используем их во многих опытах и исследованиях. Мы - Салке, Пай и Атар, и наши люди, дающие клятву верности в обмен на доступ к знаниям.

- Отливы обнажают пляж? - Аслэг с любопытством склонил голову к плечу и запустил пальцы в густую белую шерсть Ичима. - Доступ с моря? Как же она была отрезана от мира?

- Она на отшибе, - улыбнулся Руан. - Тогда её сложно было найти, потому что она расположена вне морских путей. Теперь же, когда на море выходит не зелёный обрыв, а красивые скалы, не отличимые от настоящих, с корабля её не увидеть.

- Вы спрятали долину за фальшивыми скалами? - расхохотался Аслэг. - Хотя, если ваше оружие настолько мощное, я понимаю стремление оградить глупцов от него, -добавил он, хмыкнув. - Да. А с суши… Эта... Аяна шла по суше?

- Твои вопросы заставляют меня жалеть о том, что я вообще открыл рот, господин Аслэг. - Руан поднял палец в предостерегающем жесте. - По суше, да. Но, не зная точного пути, его не найти. Проход по суше открыл мой предок, случайно, просто ткнув ножом в трещину в стене пещеры. Он достаточно широк и высок, чтобы провести лошадь, но, знаешь, хрупкие скалы легко рушатся, а проход охраняется, и, обрушив его, мы всегда сохраним морской путь.

- Но Свайр испугался не этого. Вряд ли ты рассказал бы всё это ему, - улыбнулся Аслэг. - Успокойся. Мои вопросы порождены любопытством, а не жаждой обладать твоей силой. Я бы тоже защищал свою родину в таких обстоятельствах. - Он потёр подбородок и прищурился. - Но ваши училища не охватывают мир. Есть ещё Харадал, Койт и Паден, куда вы не добрались со своими людьми. Мир меняется, и завтра или послезавтра кто-то повторит ваши опыты…

- Я знаю. Повторит или даже превзойдёт. Мысль, способная изменить мир, редко приходит одному человеку. Она словно появляется на холсте мироздания, когда наступает время, и её видят все, чей разум достаточно развит. Многие наши исследования мы нарочно распространяем по миру. Мы не можем дать наши знания в дикие, свирепые руки… Или в руки глупцов. В Харадале есть сказания о мальчике, чьи слова обладали такой силой, что могли двигать вещи. Он пользовался этой силой, чтобы отнимать игрушки у других детей и мстить обидчикам. Закончилось всё закономерно плохо.

Аслэг смеялся, качая головой, чесал пузо Ичима, которое тот доверчиво подставил, ласкаясь, потом допил ачте и подошёл с чашей к небольшому очагу, налил себе ещё из красивого медного заварника и обернулся к Руану.

- Но Камайя - не Нелит? Вряд ли бы ты…

- Нет. Она из другого рода. Элсавиго. Тебе важно её происхождение?

- Не важно. Она теперь Артай. Как получилось, что у неё не было мужа… Мужчины?

- Она всегда была холодна к мужчинам. К этой стороне жизни. Она часто говорила, что это не стоит того, чтобы тратить столько времени, и смеялась над девушками, которые плели интриги из ревности, выслеживали возлюбленных и мужей, строили козни любовницам. Когда ей в руки попал теларский трактат об искусстве любви, она не смутилась, а громко хохотала над ним, смущая Рикада. В общем, она называет это пустой тратой времени. Господин Аслэг, ты смеешься?

- Не обращай внимания, - сказал Аслэг, и его плечи прыгали. - Всё в порядке. - Он потёр глаза ладонью. - Всё в порядке.