74. Кам.Овца

Чимре пожала плечом.

- Ты побочная дочь господина из Арная.

- Я дочь безродной женщины и неизвестного каторжника. Одного из тех, кто приходили к ней и иногда даже оставляли несколько монет. А потом ей оставили ещё десять золотых, и она взяла меня за руку и отдала чужим людям, поверив в их посулы. Ты думаешь, я не знаю, каково это, когда тебя продают? Разницы нет, будь ты из рода правителей или рождена в грязной хижине от безымянного преступника. Твой бунт и твоя голодовка ни к чему не приведут. Пока ты жива, ты можешь бороться. Делать всё возможное, чтобы получить право на собственное мнение. Ты из рода Артай, и ты можешь помочь и другим. Даже если тебя заклеймили этим проклятием, у него есть и вторая сторона. Ты видишь, каково нам приходится? Нас ставят на одну ступень с собаками и лошадьми, а то и ниже, продают и выменивают, считают имуществом. Будь умнее, Чимре! Ты можешь сейчас заработать репутацию глупой склочной девчонки и остаться на этой ступени, а можешь заработать право на своё мнение. Доказать, что ты не ниже мужчин… Я верю, что однажды нам не нужно будет переодеваться в мужскую одежду, чтобы к нам относились как к равным, понимаешь? Но для этого и нужно быть равной или лучшей! И дело не в родовитости, которой все так кичатся во всех концах света. Дело в самой тебе… В твоей воле. Ты понимаешь меня? Мы не можем изменить своё происхождение или стряхнуть долги, будто прилипшую пылинку. Мы лишь можем вести себя достойно.

- Я не знала, что ты… не имеешь рода, - сказала Чимре, теребя кисти на расшитом поясе очень несвежего халата. - Прости.

- Никто об этом не знает, но все будто нарочно тыкают меня в это лицом, - усмехнулась Камайя, вспоминая слова Йерин. - Я не дочь знатного хасэна, и для того же Бакана это как кость поперёк горла. Он только что облаял меня в одном из дворов.

- Ты теперь Артай, как и я. А на Бакана не обращай внимания. Они с Надой всегда такими были. Знаешь, как они поцапались в день пира, когда тебя ранили? Хотя в тот день все распалённые были. Я весь день по закуткам ныряла… Ты, наверное, права. Я насчёт того, чтобы вести себя достойно… Быть не ниже мужчин. А то будет, как с этой дурной Сэгил, которую муж бил, а она всё за ним стелиться готова. Её продают, потом в подарок обещают, а она всё блеет… Даже Алай не побоялась к отцу прийти и правду отстаивать…

- В подарок обещают? - переспросила Камайя. - Тур? Каким образом?

- Нет… Нет. - Чимре сморщилась. - Этот её муж во дворце не появлялся. Я его только по её рассказам знаю, какой он там замечательный. Слуга Бакана Салпату сказал, мол, Сэгил-то твоя любимая на самом деле твоей может стать. Примешь ли такой дар? Как овцу отдавать, клянусь Матерью Даыл! Мерзко! Камайя, я не хочу быть овцой…

- Ты и не будешь. Для начала тебе нужно поесть и помыться. Особенно волосы. Потом - пойти к отцу и попросить прощения. А ещё - встретиться с женихом. Мне кажется, вы найдёте общий язык, - улыбнулась Камайя. - Не знаю, случится ли ваша свадьба через два года, но ссориться тебе с ним не из-за чего и незачем. Помнишь? Вести себя достойно. Я хочу быть уверена, что ты в порядке, Чимре. А сколько скандальных новостей ты пропускаешь, сидя взаперти… - мечтательно добавила она. - М-м-м… Ты бы знала!

От деревянной купели поднимался пар. Очаг трещал, ночной апрельский холод сменялся душноватым теплом. Чимре сильно исхудала, и Камайя с жалостью смотрела на её тонкие ноги и руки, сидя на большой скамье с подушкой у стены.

- Если это правда, то Йерин должны будут вынести из кургана, - тихо сказала Чимре, косясь на Вирсат, которая распутывала мокрые пряди её чёрных волос. - Женщина, изменившая мужу, да ещё осквернившая его погребальное ложе своей нечистой кровью… Это хуже проклятия.

- Юная госпожа правду говорит, - так же тихо сказала Вирсат, смывая пену с волос Чимре тёплой водой из медного кувшинчика. - Её придётся вынести и захоронить отдельно, в степи. Её останки не должны оставаться там.

- Вы что такое говорите, - с ужасом пробормотала Камайя. - Да ну, нет, нет!

- Да, госпожа. Изменнице не место рядом с мужем. Таков обычай.

- Она действительно проводила с ним много времени. - Чимре набирала в ладонь воду и выливала её обратно в купель. - Вайшо постоянно ходил к ней - якобы играть с Баканом в дэйрто… Помнишь, досточтимая, я принесла тебе книги? Я в тот день кое-что слышала в комнате Йерин. - Она зажмурилась и вцепилась в края купели. - Ох… Прости меня, Отец Тан Дан… Стыдно… Нет, не могу сказать.

- Сказала «анайе», говори и «гене»! - нахмурилась Камайя. - Я помню, какое у тебя лицо было тогда!

- Я тогда зашла в комнату Йерин, после того, как в старых покоях отца пошарила. Только я дверь закрыла, как в коридоре - голоса… Я под кровать… - Чимре закрыла лицо руками. - Кто-то зашёл и по комнате ходил. Я дышать боялась, всё затекло, а потом дверь открылась. Я обрадовалась, что тот, кто пришёл, уходит, но не тут-то было! Кто-то ещё зашел, и они… Ох, Камайя… Я когда у тебя под кроватью лежала… Такие же звуки были, когда отец к тебе прибежал…

Камайя почувствовала, как лицо стремительно заливает алый жгучий стыд, и Вирсат почему-то тоже порозовела. Чимре чуть не плакала, и Камайя прокашлялась.

- Я поняла. Эти двое целовались, - быстро сказала она. - И что дальше?

- Ничего… Мужчина сказал - ступай, любовь моя, а то нас застанут. И я узнала голос Вайшо. Дверь открылась, а потом, позже, ещё раз, и стало тихо. Я вылезла, схватила первую попавшуюся книгу с полки и убежала. Получается, это не какую-то служанку он в комнату зазвал… Саму хасум… Ужас какой!

- Что же теперь будет, когда Ул-хас узнает, - пробормотала Вирсат. - Мало нам того, что уже творится, ещё и это!

- А надо ли говорить? - нахмурилась Камайя. - Она всё равно уже… - ребро ладони прорезало воздух у горла. - Может, оставить её в покое?

- Госпожа, так нельзя…

- Пусть её выкинут в открытую степь за всё, что она сотворила при жизни, - вдруг кровожадно процедила Чимре и резко встала, роняя капли воды на ковры. - Какой позор… Так опозорить род! Я не буду такой, никогда! Вирсат! Дай полотенце и приготовь мне наряд! Достоинство, достоинство… Дада бы рыдала и хохотала, узнай она, что творит младшая жена Ул-хаса!

Слуги вычерпали воду и вынесли купель. Камайя сидела и крутила перстень на пальце.

- Но это позор для Артай…

- Если она изменяла, её вычеркнут из рода, досточтимая, - сказала Вирсат, доставая расшитый цветами халат из сундука. - Это будет позор лишь для Соот. Они не оправятся после такого. Дочь Соот изменяет мужу, Великому Ул-хасу, с иноземным послом… Какой ужас! - с восторгом прошептала она.

- Чтобы никому ни звука, - предупредила Камайя. - Сначала Аслэг должен узнать. Вы поняли?

- Клянусь молчать! - Вирсат прижала руку к груди.

- Госпожа, он пришёл, - сказал Дерре из-за двери.

Чимре порывисто встала, откидывая за спину влажные косы. Она поджала губы и прищурилась. Камайя подошла к ней и положила руку на плечо.

- Просто поговори с ним. Помнишь? Вам нечего делить. Вы должны быть заодно. Я хочу быть уверена, что с тобой будут верные друзья.

- Пусть заходит! - громко сказала Чимре, не отводя взгляда от Камайи. - Ох… Ты…

Велен неловко улыбнулся, старательно поднимая ноги над резным порогом. Он зашёл в комнату, Чимре слегка попятилась, и Камайя усмехнулась.

- Алай сказала, вы вроде ладили. Чимре, познакомься, это твой жених.

- Я думала, ты слуга, - тихо сказала Чимре. - Что уехал с посольством.Я думала, меня выдали за того, с пузом...

- А я несколько дней думал, что ты парень, - признался Велен. - Потом хасум Хайар надо мной смеялась. Чуть со стыда не сгорел из-за тебя, - с упрёком сказал он. - Ну ты даёшь. Впервые такую девчонку вижу.

Камайя тихо вышла за дверь, оставляя синеглазого и Чимре с Вирсат. Служанка в коридорчике радостно кивнула, услышав распоряжение принести сытный ужин в покои. Камайя махнула Дерре и направилась к себе.

- Пригласи с самого утра Туруд и Нелху. Скоро Куув-чоодо. Надо проверить, всё ли готово, - сказала она у двери, потом на миг замерла. - Погоди… Предупреди Шуула, что я иду к Ул-хасу сегодня.

Загрузка...