Серебряная Сандалия

Предисловие

Читая эту книгу, вы можете подумать: «Он слишком чувствительный — воспринимает малейшее касание». Но вот статья, напечатанная некоторое время назад в «Пиплз Мэгэзин» перед рассказом о том же персонаже, который появится и в «Серебряной Сандалии». Возможно, она будет вам интересна.

Для большинства слепота является синонимом беспомощности. В этом нет ничего необычного. Мысли большинства людей основываются на том, что они видят. Когда мы думаем о незрячих, то в первую очередь в голову приходит образ ковыляющего слепого нищего с тростью и собакой. Но вы когда-нибудь думали о том, что уверенно пробивающийся через толпу человек на самом деле может быть таким же слепым, как и тот, шаркающий нищий на краю тротуара? Возможно, вы не поверите, если вам кто-то скажет об этом, ведь он ведет себя как обычный, здоровый человек. Но некоторые слепые умеют обходиться и без глаз — они для них столь же излишни, как аппендикс. Разве не удивительно?

Конечно, вы слышали или читали о Хелен Келлер,[1] а, может, и видели ее. Беспомощна? Вовсе нет, и даже наоборот — это она может помочь. Но не приходило ли вам в голову, что само по себе отсутствие зрения могло повлиять на ее мировоззрение, придав ей больше гуманизма и оптимизма, сделавших ее одной из самых известных женщин мира?

Теперь перейдем к поразительным способностям Торнли Колтона, хоть вы в них и не верите: осязание, подсчет шагов и самостоятельность. Вы когда-нибудь слышали о чудесном слепом враче — докторе Джейкобе Болотине из Чикаго? Хоть он и родился слепым, но его менталитет и физические способности среднестатистическому человеку кажутся сверхъестественными. Ниже описано то, что он делает, и помните, что это не вымысел, а факт.

Доктору Болотину двадцать пять лет, и он специалист по заболеваниям сердца и легких. Он работает лечащим врачом в Иллинойском туберкулезном госпитале Даннинга.

Он определяет температуру пациентов, касаясь их пальцев, и, как правило, довольно точно — ошибаясь лишь на малую толику.

Также он настолько точно чувствует время, что может подсчитывать пульс пациента, не пользуясь часами.

Ощупывая грудь человека, он диагностирует туберкулез и сердечные болезни.

Дважды в неделю он по два-три часа читает лекции в двух медицинских колледжах, никогда не пользуясь записями.

Из трех с половиной тысяч обследованных им пациентов о том, что он слепой, догадались не более полусотни.

Двести человек он узнает по голосам. Еще несколько сотен — по их ладоням.

По Чикаго он передвигается без поводыря, и все свои визиты совершает самостоятельно.

Чтобы заработать деньги на оплату учебы в колледже, он четыре года путешествовал по Соединенным Штатам, продавая пишущие машинки. Его работа шла так хорошо, что к тому моменту, когда он оставил ее и поступил в медицинскую школу, он был одним из самых успешных продавцов пишущих машинок на западе страны.

Он был экспертом по машинкам.

Его осязание столь чувствительно, что он может читать выпуклый шрифт Брайля через слой из шестнадцати платков.

Вы бы поверили, прочитав подобное в художественной литературе? Но все это можно проверить как с помощью самого врача, так и с помощью любого из сотен его знакомых. И доктор Болотин говорит, что нет никаких причин, по которым слепой человек не мог бы стать таким же успешным, как и зрячий.

Возможно, вы слышали о «Лайтхаузе», нью-йоркском клубе слепых. Он выпускает журнал для слепых и еще один — для интересующихся зрячих. Оба пишутся, редактируются и печатаются слепыми. В клубе всегда играют в шахматы, шашки или домино. А также карточные игры. Слепые используют дешевые колоды карт, углы которых помечены так, что им легко прочитать их своими чувствительными пальцами. Но раздавать карты должен кто-то не играющий. Иначе раздающий знал бы все карты, доставшиеся соперникам.

Слепой секретарь нью-йоркского миллионера прочитал и проверил эту книгу. Он ощупал гранки и, закончив чтение, насмешливо улыбнулся.

— Колтон очень умен, и он хороший аналитик, — прокомментировал он. — Но в его физических способностях нет ничего примечательного, ведь его обычно сопровождает другой человек, его секретарь. Здесь, в Нью-Йорке, сотни слепых, и им не нужны поводыри. Я передвигаюсь по городу самостоятельно. Хотя, когда я переходил улицу на перекрестке Сороковой улицы и Бродвея, у дорожного полицейского учащалось сердцебиение. Но через некоторое время он привык ко мне, и он до сих пор не знает, что я слепой. Я уже три года говорю с ним каждое утро. И для меня переходить улицу даже безопаснее, чем для зрячего. Все автоаварии происходят из-за того, что пешеход не видит автомобиля позади себя, ну, или не позади, а откуда-то сбоку, куда он не смотрит. Но со мной такого не может случиться. Мои уши заметят в два раза больше: ведь они натренированы на то, чтобы замечать звуки и немедленно сообщать мне о том, что происходит со всех сторон — сзади, спереди, слева и справа. Зрячий человек смотрит лишь в одном направлении. А я могу «видеть» в любом.

— Осязание Колтона слишком хорошее? — улыбку сменило серьезное выражение лица. — Вовсе нет. Некоторые способности слепых обычным людям кажутся сверхъестественными. Сам я могу нащупать человеческий волос через восемь листов бумаги.

Подсчет шагов? Если вы часто бываете в центре Нью-Йорка, то вы должны были видеть попрошайку Пэдди. При нем всегда есть мальчик и трость, это часть образа. Но когда «рабочий день» заканчивается, Пэдди отпускает мальчика и отправляется в Гринвич-Виллидж, где живет уже пятьдесят лет. Он может безошибочно определить расстояние между любыми двумя местами Гринвич-Виллидж с точностью до полушага. И он может самостоятельно до них добираться, то есть мог бы, не будь он «нуждающимся в помощи нищим».