Серебряная Сандалия

Глава VII. Попрошайка

Тысяча отзвуков сообщала слепому сыщику то, что упускали глаза тех, кто мог видеть. Он запоминал сотни людей только по их голосам. Его память была так замечательно натренирована, ведь ему приходилось полагаться лишь на нее, ввиду отсутствия зрения, и он никогда не забывал услышанные голоса и людей, которым они принадлежали. Так что слепота Торнли Колтона была ему не столько помехой, сколько преимуществом. Лица можно замаскировать до неузнаваемости, а вот радикально изменить голос нельзя в силу природы голосовых связок.

Ухватившись за ржавые перила на крыльце старого особняка, проблемист ждал окружного прокурора, поприветствовавшего его из машины. Еще один поворот в деле, в котором уже задействованы коронер и капитан полиции.

Окружной прокурор быстро пересек тротуар, весело кивнул молчаливому Креветке и пожал протянутую руку Колтона.

— Если вы разведываете, то мы можем делать это вместе. Полагаю, нам по пути.

— Серебряная Сандалия? — спросил проблемист.

Окружной прокурор кивнул, упустив из виду то, что Колтон был слеп. Впрочем, об этом забывали многие.

— Занятный персонаж, — сказал он. — Более четверти века она избегала облав на гадалок и прочих предсказателей. Людей посылали к ней, чтобы они нашли свидетельства мошенничества, но они возвращались, рассказывая о поразительных вещах, которые она проделывает. Этим утром я собрался посмотреть на нее сам.

— Думаю, вы опоздали часов на шесть, — уверенно заявил слепой сыщик.

— Что вы имеете в виду? — спросил окружной прокурор. Торнли Колтон ожидал именно такую реакцию — предыдущее заявление прокурора о разведке было не более правдиво, чем слова Колтона.

Проблемист коротко ответил:

— Я имею в виду, что Серебряная Сандалия ушла, вместе с ее объяснением насчет мертвеца в «Бомонде».

— Но как вы их увязали между собой? — прокурор был явно огорчен.

— В Нью-Йорке не так-то часто встречается псевдоним «Серебряная Сандалия».

— Это увиливание! — попытался отмахнуться прокурор. — Как вы узнали, что гадалка из подобного района связана с убийством в крупном бродвейском отеле?

— Мой секретарь посетил этот дом вскоре после того, как выяснилось, что бородач мертв.

— Но как? Ведь полиция не связала эти два места!

— Я же не полицейский, — мягко иронизировал Колтон.

— Вы вовсе не полицейский! — уверенно заявил прокурор. — Колтон, можем ли мы работать вместе? Я знаю, что полиция вам досаждает, и вы имеете право этим возмущаться. Но у этого дела есть все признаки чего-то выходящего из ряда вон. Вот почему и я работаю над ним. Вчера все было непонятно, а мне доводилось встречаться с упоминаниями о Серебряной Сандалии. Поэтому, как только я услышал об этом деле, я смог связать их воедино. Я понимаю и ценю ваши способности, и моего здравого смысла хватает, чтобы осознать: моя должность еще не делает меня всезнающим. Так что там у вас?

Прямота просьбы затронула Колтона как ничто в мире. Возможно, окружной прокурор был достаточно умен, чтобы понять это, но в тоне его голоса была искренность. Он был достаточно проницателен, чтобы знать: проблемист является человеком, а не бездушной машиной; что он возмущался высокомерием профессиональных следователей, отчетность которых основывалась на количестве осужденных, а не на количестве правильных решений. Для полиции арест и осуждение человека означали конец дела и добавляли им престижа. Для слепого же величайшим моментом было решение криминальной загадки. Он понимал справедливость предложения окружного прокурора и ответил откровенностью на откровенность.

— Помогу, в чем смогу, — пообещал Колтон, и они скрепили договоренность рукопожатием.

— Ну, теперь — внутрь. Честно говоря, я не доверяю исчезновению Серебряной Сандалии. Она уже годами была местной достопримечательностью. Никто не знает ни откуда она появилась, ни как ее настоящее имя. За много лет в моем офисе скопилось целое досье на нее.

— Что-то криминальное?

— Ничего. Она первоклассная ясновидящая. Глухонемая, и с удивительным вороном, который говорит за нее. Это выглядит всего лишь трюком, но всевозможные проверки показали, что старуха и в самом деле не может ни слышать, ни говорить. На другой стороне улицы должны были сносить дом, и люди наблюдали, побеспокоит ли ее шум. Однажды здание рухнуло, но она не услышала грохот. Она и в самом деле глухонемая, а список ее посетителей удивит вас: в нем четыреста имен — от политиков, банкиров, финансистов с Уолл-стрит до игроков и прожигателей жизни.

— Все мы подвержены суевериям, — кивнул Колтон. — Даже у Наполеона был сонник.

Окружной прокурор шагнул к двери.

— Готовы? — спросил он.

— Одну минуту, — сказал Колтон и обернулся к Гонорару. — Креветка, твой костюм чист?

Лицо парнишки покраснело в тон его волосам.

— Мистер Колтон, честно, он чистый. Ну, может, совсем немного запачкался, когда я вчера помогал Майклу чистить автомобиль. — Мальчик умоляюще обратился к прокурору: —Он ведь чистый, разве не так?

Озадаченный чиновник согласился с ним.

— Если он довольно чистый, — улыбнулся Колтон, — то пойди за угол и вываляйся в канаве. Затем пройди по переулку вправо — там ты найдешь ватагу ирландских детишек.

Недоумевающему прокурору он пояснил:

— Мой слух в три раза острее вашего. Я отлично их слышу, хотя до вас не доносится ни звука. Вы и сами знаете, что здесь был большой ирландский район, и некоторые из старых семей так и не уехали отсюда.

Он снова обратился к Креветке.

— Ясно?

— Еще бы! — глаза мальчишки расширились от радости. Он понимал, что ему предстоит то, что он любит: настоящая детективная работа, помощь слепому сыщику.

— Влейся в их компанию и выясни, как зовут человека, который привел нас сюда. Не делай ничего больше. Не пытайся найти его самостоятельно. А если попытаешься, то больше не буду давать тебе поручения! — он говорил настолько решительно, что мальчишка был вынужден согласиться, прежде чем отправился на задание. Но сперва он испачкался настолько, насколько хотелось его мальчишеской душе.

— Но что же все это значит? — поинтересовался окружной прокурор, когда паренек исчез с поля зрения.

— Вы видели человека, который был вместе с нами, когда вы появились?

— Он походил на нищего, получившего отказ в просьбе дать на выпивку.

— Вы слышали только окончание. Он казался официальным проводником к дому Серебряной Сандалии. А как только он узнал вас, то удрал, даже не взяв свой четвертак.

— Узнал меня! — удивился окружной прокурор. — Я никогда не имел никаких дел с подобным сбродом. Во время расследований я с ними не пересекаюсь, и к тому же Серебряная Сандалия никогда ни с кем не встречается без назначения.

— Он кого-то ждал, — заключил Колтон. — Я прибыл первым, или… — он задумчиво умолк.

— Странно, — пробормотал окружной прокурор.

— Это лишь одна из странностей. С чего бы им бояться вас, если Серебряная Сандалия проворачивает свои дела уже четверть века? И говоря о странностях, вот еще одна.

Колтон шагнул в сторону от перил, за которые держался, и указал на пятно, которое было темнее окружавшей его ржавчины.

Прокурор подошел, чтобы осмотреть пятно, а затем выпрямился и присвистнул:

— Господи, да это кровь!

— Да. Кончиками пальцев я почувствовал твердую, шелковистую структуру, тогда как ржавчина должна шелушиться.

— Кто-то поднимался на крыльцо, — заключил прокурор, шагая по ступенькам.

— Спускался, — поправил Колтон. — След оставил тот, кто спускался.

— Почему вы так решили?

— Пятно по левую руку от вас, или по правую — если спускаться. Это кровь с правой руки того, кто уходил.

Окружной прокурор покачал головой.

— Как по мне, это слишком по-шерлокхолмски, — заметил он.

— Здесь вовсе нет никакой шерлокианской дедукции, — возразил Колтон. — Я лишь случайно узнал, что она оставила след правой рукой!

— Она? Вы имеете в виду Серебряную Сандалию?

— Нет. Это Златовласка!

— Златовласка? — в голосе окружного прокурора отразились удивление и попытки что-то вспомнить. — Я видел это имя в рапортах об ясновидящей. Златовласка изображает одного из духов.

— Дух с весьма ощутимыми плотью и кровью, — добавил Колтон. — Она сидела в ресторане «Бомонд» за соседним с мертвецом столиком.

— Что? — окружной прокурор был явно поражен.

— Мой секретарь последовал за ней, когда она вышла, и дошел до этого самого места. Она приехала сюда на автомобиле, подобном вашему, причем с точно такими же номерами.

— Мой автомобиль? — вырвалось у прокурора.

— Такой же автомобиль, с такими же номерами, — ответил слепой проблемист.

— Ну, конечно! Конечно! — с подозрительной поспешностью выпалил прокурор. Очевидно, он сам понял это, так как поспешил сменить тему разговора. — И что нашел ваш секретарь?

— Я не знаю, — спокойно ответил Колтон.

— Не знаете?

— Он не вернулся.

— Так и не вернулся?

В повторения прокурора Колтон усмотрел попытки препираться. Но с чего бы окружному прокурору Нью-Йорка спорить с ним в таком деле? Как его автомобиль может быть связан с убийством?

— Вы хотите сказать, что он все еще там? — спросил прокурор, указав рукой на зеленую дверь с бронзовым молотком.

— Нет. Он ушел.

— Вы не можете этого знать! Вы и видеть не можете!

— В деле вроде этого не нужны ни схемы, ни графики, — усмехнулся слепой. — Достаточно пятен крови на перилах и небольших знаний о женских наклонностях.

— Я не вполне понимаю, — недоумевал прокурор.

— Вы знаете, что женщины инстинктивно осторожны, когда они носят красивую одежду.

Прокурор кивнул в знак того, что знает это, но он все еще не видел связи.

— Если она порезала руку, то она должна была держать ее так, чтобы не коснуться одежды. Она боялась испачкать ее. У женщин это врожденное чувство, которого порой недостает мужчинам. И когда она об этом забыла и коснулась перил, она оставила улику — признак того, что она забылась! Произошло нечто до того примечательное, что заставило ее отбросить женские привычки! Это должно было быть что-то неординарное.

— Вы хотите сказать, что с вашим секретарем что-то произошло, и она знала об этом?

— Она видела это! — уверенно заявил Колтон. — Она узнала о мертвеце за соседним столиком, но, разбив бокал, не забывала о раненной руке. Иначе мои уши уловили бы шепот прочих посетителей, заметивших кровь. Здесь она видела, что произошло с Сидни, и покинула дом, прежде чем оправилась от шока.

— Вы не предполагаете, что он убит?

Слепой сыщик медленно покачал головой.

— Нет. Я работаю над необычной теорией. Вы узнаете о ней позже — если она окажется верной. Но я уверен — Сидни не в этом доме.

Окружной прокурор ничего не ответил. Он, молча, стоял на нижней ступеньке, погрузившись головой в мысли, а руками — в карманы. Колтон стоял ступенькой выше, лениво помахивая полой тростью, которую он всегда носил с собой.

Внезапно прокурор заговорил:

— Вы знаете, где был мой автомобиль этой ночью?

— Естественно, нет, — сухо ответил слепой.

— Я одолжил его знакомому, — признание прозвучало неубедительно, и прокурор понял это. — Брэкену, — добавил он.

— Владельцу «Бомонда»?

— Нет. Его сыну, — окружной прокурор переминался с ноги на ногу.

Вдалеке флегматичные иностранцы занимались своими делами, где-то играли дети, но это все вдали. Страх перед старухой и ее домом побуждал их сохранять дистанцию. Даже появление автомобиля и двух хорошо одетых мужчин не соблазнили детей подойти ближе ста ярдов. Двое мужчин были наедине, как если бы они находились за городом.

— Мы с Брэкеном были соседями по комнате в колледже, — продолжил окружной прокурор. — Я сделал бы для него, что угодно. Его сын всегда был несколько необуздан, и его не было в Нью-Йорке около пяти лет. Позавчера он пришел ко мне. Как он сказал, он был на государственной службе и влюбился. Его девушка прибыла в город прошлым вечером, и ему нужно сводить ее в театр. Я пообещал одолжить денег, но он сказал, что ему хватит и тех, что он заработал. Затем он стыдливо признался, что ему нужно. Он хотел позаимствовать мой автомобиль. Дело в том, что он соврал ей, будто бы у него есть собственная машина. Колтон, это сын моего лучшего друга! Очевидно, ему нужно было собраться с духом. Его просьба была невелика, но, возможно, для него она много значила. Девушки занятны, как вы знаете, — прокурор снова перемялся с ноги на ногу. На мгновение его лицо словно постарело. Он снова заговорил. — Но став окружным прокурором, я дал присягу, а это больше старой дружбы.

Колтон все еще размахивал тростью. Он умственно вернулся в кабинет менеджера Карла в «Бомонде». Он снова выслушивал рассказ об официанте, который помог мертвецу усесться за столик. Его лично рекомендовал Брэкен. Это был его сын! Как легко ему было получить рекомендацию! И как логичен выбор именно «Бомонда»! Колтон вспомнил, как официант добился работы в ресторане и исчез, сделав свое дело. Его нужно найти!

— Во сколько он вернул автомобиль? — спросил проблемист.

— Мой водитель говорит, что около двух часов.

— Брэкен вернул его лично?

— Мой водитель его не знает, он говорит, что его пригнал блондин.

— Блондин? Хм! — Колтон ненадолго задумался, а затем сказал: — Это он встретил девушку возле «Уолдорфа», когда она стремилась оторваться от слежки. Он не стал ждать, чтобы забрать ее, Серебряную Сандалию и, возможно, моего секретаря. У него не хватило бы времени.

— Он мог подвезти ее до железнодорожной станции.

— Нет. Они не стали бы рисковать, путешествуя на поезде. Старуха слишком приметная.

— Мы можем осмотреть дом, — предложил окружной прокурор. — Вдруг мы найдем полезные улики.

Колтон последовал за ним. Когда прокурор взялся за дверную ручку, Колтон внезапно обернулся к улице. В уголках его глаз и на лбу появились морщинки, когда он напрягся, прислушиваясь к далеким отзвукам.

— По аллее идет Креветка. Подождем его.

Они стояли на верхней ступеньке крыльца. Слепой прислушивался, прокурор присматривался, когда появился паренек. Рыжий мальчишка с грязным лицом и перепачканной одеждой поднимался на крыльцо с триумфальной улыбкой.

— Это было легко! — весело объявил он. — Ребята его знают. Его зовут Джордж Нельсон, и он работает официантом!