Сержио

Глава 4 Вперед, к людям! (2017 от Р.Х., март)

Периодически посматривая на солнце, чтобы не сбиться с выбранного направления, я шел по летнему лесу. Идти было нетрудно. Подлеска, высокой травы или кустов было очень мало. В основном, лес состоял из мощных лиственных деревьев, кроны которых зачастую сплетались друг с другом. Наверное, здесь давно не было пожаров и ураганных ветров. Мне очень редко встречались поваленные деревья или сухостой. Идти по такому лесу было легко, как по парку. Не надо продираться сквозь кусты или лианы, размахивая мачете. Не было комаров и мошки!!! Как человеку, прожившему много лет на Дальнем Востоке, это было непривычно и ОЧЕНЬ СИЛЬНО радовало. Кто не ощущал этой гадости на своем опыте, тот до конца не поймет. Настроение было прекрасным. Восхитительное, давно забытое ощущение молодого здорового тела, великолепный летний день, переливчатые трели и чириканье лесных птах, теплый ветерок, ласково обдувающий лицо.

Стоп! Я как будто напоролся на каменную стену и замер, стараясь не дышать. Медленно, моля Бога, чтобы под ногой не хрустнула какая-нибудь веточка, сместился влево и скользнул за широкий ствол дерева. Вжался в ствол спиной и постарался унять бешено колотящееся сердце. Метров в тридцати от меня под высоким раскидистым дубом чавкала желудями «свинская семейка». Несколько полосатых поросят, достаточно крупная свинья и просто громадный кабан-секач. В холке этот вепрь доходил мне примерно до плеча. Я моментально взмок. Противная капля пота потекла по виску. «Хорошо еще, что ветер в мою сторону и свинтусы меня не учуяли», — мысль принесла определенное облегчение. Я часто ходил с отцом на охоту и представлял, чем может закончиться встреча с таким чудовищем.

Ничего умного в голову не приходило, и роились какие-то совершенно дурацкие мысли: «Вот, что я за попаданец такой? Во всех книжках попаданец это ого-го! Высокий мускулистый красавец с википедией в голове и полуметровым детородным органом. Рубит всех двумя мечами: разбойников, хулиганов, старушек-грибниц, повелителей тьмы. Короче, всех, кого видит. Ну, а если встречает женщин от подросткового, до среднего возраста, то все они ослепительные красавицы или как минимум эльфийки. И все его хотят до зубовного скрежета. Даже его лошадь на него благосклонно косится. А он смел и безотказен, хоть и скромен в быту.

С первых минут к команде героя-попаданца примыкают верные соратники и целые племена клянутся ему в верности. Пантеры и просто гигантские кошки по одной или всей стаей начинают ему верно служить на зависть Куклачеву. Но наш герой не расслабляется и напевая Высоцкого, долгими зимними вечерами, сидит у заиндевевшего окошка и придумывает паровой двигатель.

А у меня что? Прячусь от свинячьей семейки зная, что шансов в стычке с этим вепрем у меня нет. Никто не бежит клясться в верности и красотки не виснут на мне пачками. А о встрече с пантерой боюсь даже и думать. Если начну махать двумя мечами, то, скорее всего, отрублю себе что-нибудь. И на паровой двигатель ума у меня не хватит, пожалуй. Так что, попаданец из меня хреноватый да и прогрессор не лучше, наверное. Ну да, будем работать с тем, что есть».

Прислушался… Жизнеутверждающее чавканье прекратилось и послышался затихающий треск веток. Я аккуратно выглянул из-за дерева. Свиньи деловито удалялись вглубь леса. Ффуххх! Повезло, что не заметили. Выждав еще несколько минут, двинулся дальше. Минут через сорок небыстрого движения вышел к воде. Это была достаточно крупная река. Я стоял на правом берегу, а левый находился метрах в пятистах. Лес обрывался в двадцати — тридцати метрах от берега. Дальше берег резко снижался к кромке воды и был песчано-глинистым. Под ногами лежало много палок и разного деревянного мусора. Вне всякого сомнения, это то расстояние, которое захватывала вода при половодье.

В данный момент уровень воды оставался обычным и подход к берегу был очень удобен. Левый берег был обрывистым и высился над водой земляной кручей. Леса там видно не было и сколько хватало глаз, простиралась степь с тучной, высокой травой, наверное, в рост человека, не меньше. Трава гривой склонялась от края берега к медленно бегущей воде.

«Пора перекусить, — ухмыльнулся про себя, услышав требовательное бурчание живота. — Хэх… да после этого свиномонстра и выпить бы не помешало». Но тут облом-с, такого добра я с собой не захватил. Да, если честно, и не стал бы сейчас пить. Не время и не место. Просто над собой посмеивался. Решил не трогать пока взятый с собой «паек», а попробовать поймать рыбы. Отсоединив лопатку, вернулся в лес и накопал червей. Их в чуть сыроватой земле было очень много. Потом вырезал небольшое крепкое удилище и вернулся на берег. Когда, наконец, снял с себя мешки, то с наслаждением потянулся. Хорошо! Накатили такие же ощущения, как в детстве, когда я с батей и старшим братом пропадал на рыбалке на реках Ин и Урми в нескольких часах езды от Хабаровска, да и на многих других. Я быстро оборудовал себе удочку, насадил червяка, и присев на сброшенный мешок, приготовился к ожиданию. Не тут-то было! Практически сразу, без всякой поклевки, леску дернуло, и самодельный поплавок ушел на глубину.

Подсек и вытащил на берег весело посверкивающую серебром рыбку. Чебак грамм на триста — четыреста. Неплохое начало! Быстро наживив нового червя, снова закинул удочку. Рывок! Еще один чебак. Я только и успевал поправлять или менять червяка. Клевало сразу, в первые секунды как крючок падал в воду. Такой дикий клев я видел один раз на заливе Марамыга реки Урми. Тогда брат Толик за час «накидал» спиннингом 95 карасей. Это было нечто! Зачастую Толян тогда даже червя не наживлял. Клевало на пустой крючок. Я тогда был маленьким, крутился рядом и только успевал собирать карасей и засовывать их в сетчатый мешок. Никогда, ни до этого, ни позже, такого клева уже не видел. Но вот сейчас рыбачья сказка из детства повторялась. Сначала вытащил подряд пять чебаков грамм по двести — четыреста, затем попался лещ — крепыш килограмма на полтора, потом еще четыре чебака. И я прекратил лов. Больше просто не было нужно.

Подумав, решил приготовить чебаков на прутиках, а леща запечь в глине. Глина, дрова, лес, все было в наличии, прямо «под носом». Я быстро и умело выпотрошил рыбу, очистил от чешуи чебаков, леща чистить не стал. Не тот способ приготовления для него был задуман. Сбегал к деревьям, присмотрел березу и снял с нее немного бересты. Не стал даже срезать. Рукой снял уже подсохшую. Выбрав старую, ту, что уже топорщится и начинает отставать сама. Расслоил ее на тонюсенькие сухие пластинки, сложил над ними тонкие пересохшие веточки. Рядом наломал кучу хвороста и достал из мешка огниво.

Мне нравилось добывать огонь с помощью этого древнего приспособления. Может, из-за уже не молодого возраста, но я часто получал удовольствие не от спешки, а от вдумчивых, размеренных действий. И сейчас с удовольствием достал кожаную сумку с набором для добычи огня, вынул из нее всю «приспособу» и занялся делом. Взял в левую руку кремень, достал из коробочки трут и прижал к кремню. Взял в правую руку маленькое кованое кресало и начал бить по кремню. Из-под кресала вылетали целые снопы искр и уже после третьего — четвертого удара трут начал тлеть. Я приложил трут к ветоши и слегка подул. Показался неуверенный огонек. Приставив ветошь к березовой коре, еще немного подул на зарождающийся костер и затушил ветошь и трут. Можно было бы обойтись только кресалом и кремнем, без трута и ветоши. Но, к чему все усложнять без необходимости?

Огонь начал с удовольствием поедать маленькие сухие веточки и стал быстро расти. Я подбросил несколько крупных веток сушняка. Все! Костер готов. Просто, как мычание, и надежно, как автомат Калашникова. Пока костер набирал силу, еще раз сходил к деревьям и нарезал прутиков на рожны для чебаков. Потом лопаткой накопал немного глины, вымыл руки в реке и, наконец, уселся у костра. Я решил приготовить всю пойманную рыбу, покушать и оставить запас на завтра. Сейчас у меня получался ранний ужин, и хотелось обойтись одним лещом. Посолив рыбу, нанизал чебаков на рожны и разместил над костром. К этому времени дрова немного прогорели и появились первые угли. Обмазав леща глиной, положил его на угли и присыпал сверху хворостом.

Глядя как медленно запекаются в жару и дымке костра чебаки, покрываясь позолотой и распространяя вокруг вкуснющие запахи, почувствовал, что неслабо проголодался. В желудке засосало, и тот нетерпеливо заурчал. Однако, подкручивая рыбу, чтобы не подгорала, я терпеливо дожидался, когда поспеет лещ. Пока было время, сходил в лес и набрал крупных листьев какого-то лопухообразного растения. По возможности осмотрел округу. Было тихо, но я понимал, что приходится во многом надеяться на удачу. Самому себя не усторожить. Тут нужен, как минимум, напарник. Но кого нет, того нет. Придется как-то обходиться самому. Я снял пропекшихся чебаков, сразу завернул их в приготовленные листья и спрятал в мешок.

— Те-е-кс, пожалуй, пора доставать моего лещика, — полез в костер и выкатил из углей что-то блинообразное.

Глина вокруг леща спеклась и потрескалась. Из трещин вырывались струйки дыма, маняще пахнущие шарабаном. С помощью ножа и веточки, разломал и раскрыл этот «тайник со вкусняшками». Желудок снова требовательно заурчал. Мне все-таки пришлось немного подождать, пока рыба остынет. А пока, делая маленькие глоточки из фляжки, обманывал голодный желудок. Наконец-то я попробовал кусочек рыбы… Божественно! Действительно, было очень вкусно. Больше не сдерживаясь, достал из мешка пару галет и принялся за леща.

— Эммм, — я искренне наслаждался. — Моя прелеесссть…

Части леща легко отделялись от костей и чешуи, которая припеклась к глине. Кусочки хорошо пропеченной и удачно посоленной рыбки просто таяли во рту. Я давно не ел с таким аппетитом. Но все хорошее когда-нибудь кончается, закончился и привал. Угли были затушены, вещи собраны и движение продолжено. Теперь вдоль реки и вниз по течению. Я небезосновательно полагал, что если в округе есть люди, то их селения найдутся у водных артерий. Прошагал еще часа два по дороге, не увидев ничего нового. Из зверей видел только белок и бурундуков, да один раз увидел несколько косуль. Но те меня заметили издалека и быстро растворились в чащобе. На одном из крупных деревьев, на высоте около трех метров, увидел глубокие борозды. Для меня, как для старого охотника, не являлось секретом, что эти метки оставил какой-то крупный хищник. Так они метят свою территорию. И стараются оставлять метки повыше, чтобы заранее попугать своим размером. Медведь или тигр, или кто тут вообще есть. Я постарался ускориться и подальше убраться отсюда.

Ни ружья, ни винтовки с собой не было. А с тем оружием, что есть, встреча с таким хищником — верная смерть. По крайней мере, для меня. Да и если бы мог убить, то зачем это сейчас? Без причины я никогда не любил убивать и на дух не переносил тех охотников, что убивали без необходимости, а только для хвастовства. Или рыбаков, которые могли наловить красной рыбы, выпотрошить из нее икру, а саму рыбу выкинуть. Не так меня воспитывали отец и дед, ни этому учил старший брат. Да, я охотился в запретных зонах. Да, я ловил рыбу, в том числе сетками и переметами. Но никогда… никогда не ловил и не убивал больше, чем съедал сам и моя семья. Я мог спокойно при самом «диком» клеве смотать удочки и убрать сети, если выловлено уже достаточно рыбы. Не стрелял по дичи, если видел, что нам ее не съесть и она пропадет до того, как мы доберемся до холодильника. Из-за этого, кстати, мне всегда непросто было найти себе компанию для охотничьих или рыбацких вылазок на природу.

Поглядел на небо, — темнело. Пора уже было искать себе место для ночлега. Незнакомая местность, незнакомый лес. Да что там, незнакомая планета! Страшновато было в такой ситуации спокойно разлечься где-нибудь под деревом. Кто здесь бродит по ночам, если такие свинозавры бродят днем? Решил эту ночь спать на дереве. Поискал и выбрал могучий дуб со стволом, наверное, в три обхвата. Забрался повыше и присмотрел мощную, разлапистую ветку. Снял с себя мешки и развесил их на соседних ветках. К мешку с оружием прикрепил сулицу, а из заплечного мешка достал веревку и одну рыбку с галетой. «…Не вынесла, душа поэта, позора мелочных обид…»[24]. Уж больно вкусная рыбка получилась. Запеченный чебак не разочаровал. Он получился, как бы ни вкуснее леща. Я доел рыбку, похрустел галетой, сделал пару глотков из фляжки и стал готовиться ко сну. Оглядел округу, благо еще не совсем стемнело, осмотрел дерево на предмет клещей. Но ничего вызывающего беспокойство, к счастью, не нашел. Еще раз проверил крепление мешков и сулицы и крепко примотал себя к своей ветке-кровати.

Ну, что сказать? Ночь прошла беспокойно. В молодости, в курсантско-капитанские годы, я мог заснуть моментально и в любом положении. Позднее, со сном стало хуже. А последние годы меня мучила хроническая бессонница. Этой ночью бессонница была ни при чем. Лежать на ветке было очень неудобно. Несмотря на то, что я себя привязал, было страшно сорваться с дерева. Ночью кто-то периодически то выл, то рычал в темноте. И я лишь ненадолго забывался в какой-то полудреме. В общем, когда рассвело, слез с дерева совершенно разбитый и не выспавшийся. Зарядку в пути решил не делать, лень в этот раз победила нокаутом. Сбегал в кусты, потом вышел к реке, умылся и почистил зубы.

С костром не стал заморачиваться. Воды во фляге было еще много, кипятить новую необходимости не было. Не экономя, с удовольствием умял четыре чебака с галетами, оставив в запас еще четыре рыбки и ту вяленую рыбу с мясом, что брал по ту сторону портала. Быстро собрался и уверенно зашагал вдоль реки. Шел весь день с небольшими перерывами. За это время не встретил ни людей, ни крупных животных. Один раз видел какое-то незнакомое животное размером с барсука, но не попал по нему сулицей. В середине дня останавливался для обеда, доев пойманных накануне чебаков и добавив небольшой кусочек вяленого мяса. Разводить костер и долго отдыхать снова не стал, решив посидеть у костерка под вечер. Приготовить кипяточку. Может быть, половить рыбу. Просто отдохнуть. Смысла нестись, как на пожар, я не видел.

Но планы пришлось пересмотреть. Пройдя несколько километров после обеденной остановки, увидел… кострище. Оппаа! Пришли. Вот это удача! Здесь уже были люди. Радостное возбуждение овладело мной, ведь я мог оказаться за много километров от цивилизации. Но получилось, что в район обитания людей вышел на второй день своего пребывания в этом мире. Осмотрев кострище, я не смог определить насколько давно жгли костер. Угли были полностью перегоревшими и холодными. «Ни хрена я не следопыт, — я немного расстроился. — Хоть вроде и рыбак, и охотник со стажем. А вот таких навыков нет. Ладно, в данном случае не важно. Все равно, надо идти».

Движение непроизвольно ускорилось. Я понимал, что сейчас наоборот надо быть внимательнее и осторожнее. Мне важно было первым увидеть людей, но ноги как будто сами меня несли. И, где-то через час — полтора быстрого шага, я дошел! Река, катящая свои воды по ходу моего движения, делала небольшой поворот влево. И в месте этого изгиба я увидел поселение. Хотя само поселение как таковое было не рассмотреть. Нырнул в кусты и внимательно оглядел открывшуюся картину. На возвышенности у поворота реки стоял довольно приличный частокол. Посредине частокола были открытые на одну створку ворота.

Сбоку от левой воротины, высилась неказистая деревянная вышка. На вышке находился какой-то человек. У берега были устроены небольшие деревянные мостки. На мостках несколько женщин стирали белье. Первые встреченные мной на этой планете люди! Я очень волновался. Женщины на первый взгляд не отличались от земных, они были одеты в какие-то серые одежды. Как их назвать я затруднялся. У меня всегда были проблемы с названием женской одежды. Пусть будут — платья. Некоторые из женщин полоскали белье, некоторые колотили по нему вальками. Точно такой же валек-колотушка был и у бабы Фроси, маминой мамы.

На земле у кромки воды лежали две небольшие перевернутые лодки. Мужчин пока не было видно. На настоящий момент все складывалось удачно, меня не заметили. Я развернулся и углубился в лес. Надо было сделать захоронку. Мне было страшно все свое имущество сразу заносить в деревню. Мало ли, как меня встретят. А я хотя и крупный, но подросток. И от взрослых сейчас не отобьюсь. Так что, лучше не рисковать. Мои доспехи и оружие, это мой козырь в будущем, когда я осмотрюсь и освоюсь здесь хорошенько. Побродив по окрестностям, высматривая подходящее место, довольно быстро его нашел. Недалеко от приметного клена лежало здоровенное поваленное дерево. Вот в вывороченном корневище этого гиганта я и решил сделать тайник.

«Даже дерн не придется снимать и обратно укладывать», — подумалось с удовольствием. Озираясь по сторонам и стараясь прислушиваться к окружающей обстановке, я быстро выкопал яму нужной глубины. Из заплечного мешка в мешок с вооружением переложил почти все свое имущество и серебро. Уложил все это богатство в герметичный мешок и скинул в яму. Аккуратно засыпал все ранее вынутой землей и притрусил старыми перепрелыми листьями и веточками. Отошел на пару шагов и полюбовался на плоды трудов своих. Нормалек! Подобрав древко от разобранной сулицы, по кратчайшему пути пошел к реке. Аккуратно подойдя к краю леса у берега реки, я воткнул древко в землю. «Побудет меткой», — решил я, немного поразмыслив. — «И так вроде приметное место, но лишним точно не будет». После этого повернулся, поправил заплечный мешок и быстрым шагом пошел к поселению.

По дороге я так никого и не встретил. Подойдя к краю леса метров за сто до частокола, приостановился, глубоко вздохнул, и, набравшись храбрости, зашагал к открытым воротам. Краем глаза я увидел, что женщины на мостках перестали стирать и, тихо переговариваясь, настороженно смотрят в мою сторону. И мужик на наблюдательной вышке меня заметил и завозился там. Было не понятно, что он там делает. В открытые ворота было видно немощеную улицу и одноэтажные деревянные домики, обступившие ее с двух сторон. Похоже на не крупную деревню. Сразу за воротами, сидя на земле, играла во что-то стайка ребятишек лет по восемь — десять.

— Эй, стой! — шагов за двадцать до ворот остановил меня с вышки сторож. — Ты хто таков и зачем здесь?

Я поднял голову. В руках мужик на вышке держал небольшой лук с наложенной на тетиву стрелой и угрожающе буравил меня взглядом.

— Доброго вам здоровья. Не беспокойтесь. У меня нет оружия. Я пришел в вашу деревню с добрыми намерениями.

— Молод ты ишшо слишком, чтобы я тута беспокоился, — задиристо сказал сторож.

— Мне надо встретиться с вашим старшим.

— Со старостой что-ль? Ну подожди здеся пока, — ответил сторож. — Петар, дуй к старосте. Обскажи, что к нему какой-то паренек пришел незнакомый. Пропускать али нет?

От стайки детей, которые прекратили играть и во всю на меня пялились, отделился один малец и во все лопатки понесся по улице вглубь деревни. Я сбросил на траву заплечный мешок и уселся на него, вытянув уставшие ноги. Мне не мешали. Никто не подходил и не заговаривал, только таращились со стороны: женщины с мостков, сторож с вышки и пацанва из-за ворот. Вскоре показался Петар. С такой же скоростью, как и к старосте, он несся обратно к воротам.

— Дядька Тодор! — заорал он еще издали. — Дед Атанас сказал, чтобы пропустили!

— Петар, проводи, давай, паренька к старосте, — дал задание подбежавшему мальцу сторож. — А то, будет искать до вечера, да лазить где не попадя.

Я встал, накинул мешок и подошел к воротам:

— Привет Петар! Привет пацаны, — поздоровался с мелюзгой. — Ну что, веди.

— Здрав будь! Ступай за мной, — важно ответил малыш и пошел по улице немного впереди меня.

Остальные промолчали, настороженно провожая глазами. Было видно, что Петара просто распирает от важности полученного поручения. Я с любопытством осматривался. В деревне было чуть больше двух десятков домов. Почти все с хозяйственными пристройками, а небольшие садики и огородики виднелись вовсе у каждого дома. Кое-где во дворах копошились крестьяне. Видя меня, они останавливали работу и молча провожали взглядом. Проходя мимо единственного в деревне двухэтажного дома, малец притормозил и с шумом втянул носом воздух. Я тоже принюхался. Из открытых окон дома несся аппетитный запах хлеба и чего-то мясного.

— Что это за дом? — спросил мальца.

— Харчевня это, дядьки Милоша. Вкуснотищу такую готовят. Эх… — в животе Петара громко заурчало.

— Подожди-ка, — приостановил пацана и полез в мешок. — На-ка перекуси. Угощаю! Кстати, меня Сержио зовут.

Я протянул Петару кусок вяленой рыбы и несколько галет.

— Спасибо!

Я стоял и ждал, когда сопровождающий меня малыш перекусит. А тот за обе щеки уплетал угощение и не остановился, пока не облизал жирные от рыбы пальцы.

— Чую, не особо сытно тут у вас?

— Не, сейчас еще ниче. Вот зимой, тогда голодно. А сейчас нормально еще.

— Так вроде, и река рядом, и лес. Вон и огороды вижу. Почему же еды не хватает?

— Тебе лучше деда Атанаса спросить. Он лучше растолкует.

— А как ваша деревня называется?

— Так Брезник, а ты что, не знаешь?

— А королевство какое? И река?

Петар залился смехом:

— Ты откуда вообще? Не знаешь ничего! Королевство Варния, река Хета. Ну, ты даешь!

— А ближайший город, где и как называется? — я достал из мешка еще кусок рыбки.

— Кфавос, — пробубнил полным ртом Петар. — Фниф по веке и нафрафо по бевегу мовя ити дадо.

Я призадумался, припоминая географию Этерры, которую учил у Мирослава Александровича.

— А! Кравос, что ли?

— Угум, — промычал малец, проглатывая последний кусочек.

— Слушай, а как в такой маленькой деревне харчевня выживает? Хотя… Что я тебя мучаю. У кого-нибудь из взрослых спрошу.

— Да че? Это-то понятно. Мы же на реке стоим, и у нас часто струги причаливают. И все в харчевню идут.

— Понял. Ладно, пойдем уже. Нельзя так долго старосту заставлять ждать.

— А мы почти пришли. Вон дом.

Через дом, по другую сторону улицы стоял, наверное, самый большой после харчевни дом в деревне. А по внешнему виду, пожалуй, что и самый основательный. Солидный, какой-то. Построен ровно и аккуратно из мощных бревен, с многочисленными хозяйственными постройками и небольшим фруктовым садом. Войдя во двор, Петар сразу заорал:

— Деда Атанас!!! Я привел!

— Что ты орешь, как оглашенный. Вот сейчас выйду и крапивой тебе язык натру! — раздалось из открытого окна.

Петар зажав рот ладошкой и вытаращив глаза, развернулся и вылетел со двора. Я немного растерялся и стал озираться по сторонам. Тут открылась дверь в дом, но вышел явно не староста. Во двор шагнул парень лет двадцати.

— Добрый день, — я продолжал быть максимально дружелюбным.

Парень молча кивнул и прошел под навес шагах в десяти от входа в дом. Там он остановился и стать точить небольшой топор, искоса на меня поглядывая. Следующим вышел довольно крепкий старик в ладной одежде. Рубаха и штаны из неплохого материала, кожаные сапоги, наборный пояс с висящим на нем ножом. Самому старику было, наверное, больше шестидесяти, но выглядел он бодро.

— Добрый день, — повторил я и слегка поклонился.

— Здрав будь, — ответил староста. — Кто ты и зачем пришел к нам в Брезник?

Я понимал, что от этого разговора зависит очень многое и конечно волновался. Как меня примут и примут ли? Не попытаются ли охолопить? А может, вообще по голове тюкнут и скажут, что так и было. Вон, хотя бы за нож и одежду. Да понадеются в заплечном мешке чем поживиться. «Ну да, делать нечего. Не попробую, не узнаю», — настроился я на дальнейший разговор.

— Меня зовут Сержио, уважаемый Атанас. Я с родителями и старшим братом жил на хуторе в соседнем баронстве Лесковин (спасибо Мирославу Александровичу за уроки географии). Хозяйство у нас крепкое, живем в достатке. Но мы с братом выросли, в следующем году мне будет шестнадцать лет — совершеннолетие. Брат старше меня на шесть лет и в этом году женился. Какое-бы хозяйство не было хорошим, но оно не рассчитано на несколько семей. Я подумал и решил попробовать отделиться. На семейном совете мое решение поддержали. Вот теперь я хочу найти место, где смогу начать жить самостоятельно. Если вы не против, уважаемый староста, я бы хотел остановиться в вашей деревне. Как минимум на год, но если понравится и у вас ко мне не будет нареканий, то возможно и на постоянное место жительства.

— Хех, а как ты себе это представляешь? — спросил Атанас. — Дом свой ставить? Снимать комнату в харчевне? Подселяться к кому? И что ты умеешь делать? Зачем нам-то тебя привечать?

— Да я все готов делать. Все, что и другие мужики. И рыбачить могу, и лес рубить, и в поле, если надо. Могу охранять поселок. С лука я не обучен стрелять. Но сулицы могу метать. Могу мечом биться. Ну, а если меча нет, то копьем или там топором, но уже хуже, чем мечом. Еще я грамоту знаю. Могу читать и писать.

— Что, правда, грамоту знаешь? Не врешь? — удивился староста.

— Конечно, знаю.

— Ты гляди! У нас тут только я грамоту знаю, да Десислава, травница наша. Она немного разумеет. Ну ладно, а жить где думаешь, если уговоримся?

— Думаю, дом пока рубить преждевременно. Вдруг не ко двору вам придусь. Комнату снимать на год в харчевне при любых ценах, это даже не смешно. Слишком дорого обойдется. А вот подселиться бы к кому. Обещаю, что проблем от меня никаких не будет. Постараюсь быть полезным и деревне, и той семье, где меня поселят. Отработаю кров. Уговоримся, думаю, если вы разрешение дадите.

— А почему ты в нашей деревне решил остановиться? Ты, считай, все баронство наше с юга на север прошел. Неужто, нигде не приглянулось? Да и как ты добирался в такую даль? — удивленно спросил староста.

— Да я всегда море мечтал увидеть, — я продолжал вдохновенно врать. — А ваша деревня совсем недалеко от побережья. Как жизнь сложится — неизвестно, может через год, когда совершеннолетним стану, матросом наймусь, или в гильдию наемников в Кравосе, если она там есть. А добирался ведь я не пешком. Где на телеге подвезут, где на лодке. Родители в дорогу немного денег дали, вот и пользовался.

— Хорошо. На общие работы от деревни я тебя запланирую. А на охрану пока ставить не буду. Это попозже, — задумчиво говорил Атанас. — А насчет жилья, это только к Василу тебе проситься надо. Больше подселяться в деревне не к кому.

— А кто такой Васил и где его дом?

— Дом… кхе-кхе… — покряхтел староста. — Вот по этой же стороне улицы иди до конца деревни. Самый последний дом… кхе… и есть дом деда Васила. С ним дочка и внучка живет. Мужа-то у ей медведь задрал за тот год, а брат еще раньше утоп. Сейчас вот втроем бедуют. Придешь, скажешь, что у меня был и я посоветовал к ним обратиться. Комнату они смогут выделить, ну или там, в сарае… как договоришься. Но это уже твоя забота.

— Спасибо, уважаемый Атанас. Пойду я тогда, пока светло? — я еще раз поклонился. Делать это было непривычно и приходилось буквально «ломать» себя.

— Давай, иди уже, — махнул рукой староста.

Выйдя со двора, я пошел дальше по улице, в самый ее конец. Благо, что как сама деревня, так и улица были невелики. Когда подошел к последнему дому, то понял, почему староста так кряхтел, когда говорил про него. Дом был, мягко говоря, в запущенном состоянии. Он явно знавал ранее лучшие времена, но сейчас ему катастрофически не хватало мужских рук. Прохудившаяся крыша, покосившееся крыльцо, прорехи в заборе и расхлябанная калитка. Два каких-то сарая за домом имели заброшенный вид. За сараями виднелся небольшой огородик и несколько кустов и деревьев. Наверное, фрукты — ягоды. Никаких собак не было видно, и я зашел во двор.

— Здравствуйте, хозяева! Есть кто дома?

В доме что-то громыхнуло. Через пару минут за входной дверью раздались шаги. Заскрипев, дверь отворилась, и на крыльцо вышла изможденная женщина лет тридцати — тридцати пяти. На ней было надето платье из неокрашенного материала, которое носило следы неоднократной штопки. Обуви на ней не было, а волосы были убраны под платок. Она настороженно посмотрела на меня. «Вот же! Как мажор смотрюсь рядом с ней», — подумал с неудовольствием.

— Здравствуйте, уважаемая. Староста Атанас рекомендовал мне обратиться к деду Василу по одному очень важному делу. Могу я его увидеть?

— Одну минуту, — отозвалась женщина и скрылась в доме.

А я остался один посреди двора. И действительно, не прошло и минуты, как давешняя женщина, выглянув на крыльцо, пригласила пройти в дом. Я не заставил себя долго ждать, поднялся на крыльцо, вошел в двери и оказался в сенях. На секунду остановившись, чтобы глаза привыкли к полумраку сеней, двинулся за женщиной. Выход из сеней вел в комнату примерно три на шесть метров. Самым бросающимся в глаза в этой комнате был камин у левой стены и большой стол у стены противоположной. За столом сидел худой сгорбленный старик в простой полотняной одежде, а из-за спины старика выглядывала белокурая девочка лет пяти. Женщина, пригласившая меня в дом, встала рядом со стариком.

В пояс поклонившись очагу и хозяевам, повторно представился:

— Здравствуйте, уважаемые, мир вашему дому. Меня зовут Сержио, я прибыл в вашу деревню сегодня, поговорил со старостой, и он посоветовал мне обратится к Василу, — я ожидающе замолчал.

— Кхм, я Васил, — ответил старик. — Это моя дочка Цветелина, а вон та егоза — внучка Марийка. Что тебя привело в наш дом?

— Понимаете, я пришел в вашу деревню с целью поселиться здесь, как минимум, до Нового года[25]. А может быть, и на более длительное время. Строить дом неразумно, так как я не знаю, на сколько я здесь останусь. А пока я хотел бы снять комнату. Староста Атанас посоветовал обратиться к вам. Если у вас есть свободная комната, я был бы вам очень признателен, за возможность найма. Думаю, об условиях найма мы сможем договориться.

— Экхеее… Что же ты стоишь, отрок? Присядь к столу, щучьи серьги. Да и ты, Цветелина, присядь-ка. Намаялась ведь за день.

— Спасибо, — я бросил заплечный мешок рядом с табуретом и присел.

Цветелина тоже присела за стол и что-то шепнула старику. А Марийка перебралась уже за мамину спину. Дед Васил оценивающе меня оглядел. Глаза не по-стариковски поблескивали из-под кустистых бровей. Сколько ему лет, я понять не мог. Судя по возрасту дочери, старик не должен был быть слишком стар, но по виду… Обилие морщин, полностью седые шевелюра, усы и борода. Я так и не смог разобраться и мысленно махнул рукой: «Какая, собственно, разница»?

— Комнату, если уговоримся о цене, мы сможем выделить. Судя по тому, как ты одет, отрок, ты может и сможешь расплатиться, — старик задумчиво пожевал губами. — А чтобы говорить о сумме оплаты, надобно определиться, что ты хочешь. Если ты будешь платить только за съем комнаты, это одно. Если хочешь, чтобы была еще кормежка, это другое, щучьи серьги. Говоришь ты очень правильно и одет прилично. Наверное, у тебя не бедные родители. Мы можем предложить и стирку белья, когда возникнет необходимость. Скажи, что конкретно ты хочешь и что можешь предложить?

— Тогда, наверное, лучше начать с того, как я здесь оказался, — пришлось еще раз пересказать ту историю, что поведал старосте деревни. — …вот так я здесь и очутился. Родители как вы поняли не нищие, но все же люди простые. И как барчук, жить я не рассчитываю. Если вы не будете против, я хотел бы рассчитывать на: комнату, приготовление еды, стирку постельного белья — раз в неделю, нательного белья — минимум раз в два дня, и одежды — по необходимости, но не реже одного раза в неделю. В свою очередь хочу предложить вам кроме оплаты, располагать мной в интересах вашей семьи. Я неплохо умею ловить рыбу и уверяю вас, что смогу заготовить рыбу на предстоящую зиму на всех четверых. Хоть я и не плотник, но кое-что смогу подремонтировать в доме и остальных постройках. Готов заготавливать дрова, помогать в саду и на огороде. Да и все, что потребуется по хозяйству.

Цветелина снова что-то быстро зашептала старику, бросая быстрые взгляды в мою сторону.

— Экхемм… «белье стирать раз в два дня минимум»… «простая семья» говоришь… Ладно, щучьи серьги, если ты действительно готов работать, как предложил… В месяц с тебя окромя этого пятьдесят ассов[26]! — и вся семья с ожиданием уставилась на Сергея.

— Согласен! — перед ответом я помедлил буквально секунду. Предложенная цена была чрезвычайно низкой. Я на такую удачу и не рассчитывал. Наверняка, это было обусловлено моей готовностью работать по хозяйству. А работы здесь, как видно, было много.

Как не скрывали свои чувства дед Васил и Цветелина, но было явно видно, что они довольны. Но и меня эта цена полностью устраивала.

— Это… по оплате. Ты как расплачиваться будешь? Каждый чертог[27], или сразу до Нового года? Если сразу за все чертоги, щучьи серьги, то можно будет дешевле закупиться перед зимой, — дед с дочерью снова замерли в ожидании ответа.

— Раз выгоднее сразу расплатиться, извольте. Я готов. Мне ведь вместе с вами к зиме готовиться, — я благожелательно им улыбнулся. — И, если вы не против, то не до Нового года, а до второго чертога следующего года, до тревеня.

Старик и его дочь снова посмотрели друг на друга уже и не пытаясь скрывать радость. За окном начало заметно темнеть. «В пространстве я уже определился, — криво ухмыльнулся я про себя. — Теперь надо определиться во времени».

— Уважаемые, я давно в дороге, поэтому не удивляйтесь вопросу. Какой сейчас чертог? — я сделал умильную рожицу.

Дед и Цветелина удивленно уставились на меня, но неожиданно ответила Марийка:

— А я знаю, сейчас изок!

И Марийка победно блеснула глазами. «Ага, значит сейчас уже июнь», — я быстро сориентировался.

— А ну ка тихо, когда взрослые разговаривают! — оборвала дочь Цветелина. — Иди поиграйся лучше в другой комнате.

— Ну, мам!

— Ничего-ничего, она не мешает, — я улыбнулся девочке, и Марийка наконец выбралась из-за маминой спины и забралась на табуретку. — Значит, я оплачу по первый чертог следующего круга[28] включительно. Ну и за этот неполный чертог, тоже заплачу, как за полный. Пускай это будет в знак уважения вашей семье и вашему роду. Итого у нас получается десять чертогов по пятьдесят ассов, — всего пять сиклов.

И я полез в свой мешок:

— Самих монет у меня нет… вот серебро высшей пробы. Пять кусочков по двадцать грамм весом. В точности, как у сикла. Устраивает вас?

Дед Васил и Цветелина завороженно смотрели на лежащее перед ними серебро.

— Давно я серебра в руках не держала, — прошептала женщина. — Почитай, со свадьбы.

— Добро, щучьи серьги, — старик аккуратно взял со стола серебро и внимательно осмотрев, протянул Цветелине.

Женщина быстро забрала плату и куда-то моментально спрятала.

— Доча, ты это… По такому поводу… Я знаю, у тебя там припрятано, — засуетился дед Васил.

— Конечно папа. Сейчас все приготовлю. Уже как раз и время ужина подошло. Ой! — щеки Цветелины покрылись стыдливым румянцем. — У меня только немного ухи осталось…

Глаза женщины подозрительно блеснули. Только сейчас я в полной мере увидел и осознал, как выглядят сидящие передо мной люди. Все трое были очень худы, даже малышка была тоненькой, как тростинка. На лицо у всех троих были признаки хронического недоедания.

— Подождите-ка! — я подорвался с табуретки и решительно полез в свой мешок. — Вот тут у меня…

Выложил на стол все, что у меня оставалось из съестного: галеты, солидный кусок вяленого мяса и несколько хвостов вяленой рыбы. Достал и мешочек с солью.

— Соль! И какая мелкая, — восхитилась Цветелина. — Тебя нам послали предки! Такой солью простые люди и не пользуются, она очень дорого стоит.

— Эх… гуляем, щучьи серьги! — дед Васил потер руки в предвкушении.