Сети Поднебесья

Глава 3

Поднебесный. В покоях Реи.

Встреча с Сигом обескуражила Рею, до неё доходили вести о сиротке из мира людей. Но Нора никак не ожидала, что именно он вступится за девушку. Отчего все остальные так безразличны к случившемуся? Это было странно. Казалось, в озеро кинули огромный камень, но вместо высокой волны, разошлись лишь круги.

Погруженная в мысли, Нора вернулась во дворец. Она зашла в комнату и мягко улыбнулась бестактному, но горячо любимому гостю.

Олейя лежала на кровати и ела персик. Сок тек по тонким смуглым пальчикам, и Оли то и дело ловила капельки ртом, заботливо стремясь не испачкать нежно-лиловое покрывало. Девушка умудрялась читать при этом книгу и болтать ногами.

Нора поймала мизинчик тоненькой ступни. Оли ловко перевернулась. Темные косы в пять рядов разметались по покрывалу, кожа эльдарийки казалась еще темней и насыщенней на фоне фиалкового с серебром. Темная Фея чуть прикусила вишневую наливную губку и, лукаво глядя из-под длинных и пушистых ресниц, с неожиданной силой притянула Нору к себе. Через миг смуглые пальцы уже расплетали сложную косу, а сама Рея лежала рядом.

— Ты сегодня долго. — Немного хрипло произнесла Оли и нежно поцеловала фиалкоглазую Рею.

— Прости…дела. — Нора ответила на быстрый поцелуй долгим, наслаждаясь ароматом и вкусом персика. Оли притихла. Несколько секунд обе просто лежали рядом, но затем Нора встала, оставляя гостью одну.

— Ты очень горячая, голова не болит? — Начала Нора, наливая принцессе воды с мятой и лимоном. — По-моему, ты перегрелась! Оли, это глупая мода, глупая и опасная. Кожа от солнца портится!

— Селене можно, а мне нет? — Вскинулась Оли, явно раздосадованная уходом возлюбленной.

— У Селены есть свои родители…

— Ага… и муж, судя по всему, еще и Лорд Кариил. — Рассмеялась Олейя.

— Ты хочешь так же? — Нора выразительно вскинула бровь. Оли потемнела лицом.

— Мне нужна только ты.

— Надеюсь, я и Энед, — вздохнула Нора, Олейя обиженно фыркнула. — Оли, хватит дуться, это не навсегда. Я тоже скучаю.

— Я знаю. — Оли повернулась к пиале с фруктами и ловко достала несколько слив, хитро зажав в каждом пальчике по плоду. Пока Нора, погруженная в мысли, делала глоток, Оли выгнулась маленьким горностаем, прищурилась и ловко сбила сливовой косточкой птичку, присевшую на перила открытого балкона. Птичка упала замертво, но гибкий горностай уже потерял всякий интерес к жертве.

— Оли! — Возмутилась Нора бездумной жестокости принцессы.

— Ой, прости. — Оли искренне сконфузилась. — Как у тебя прошли встречи?

— Да так… — Нора снова задумалась о причине визита Сига. — Знаешь, я понять не могу. В семье такое важное событие произошло. Ведь сам факт появления Солео — это чудо. А всем… как будто бы все равно! Драконы, не моргнув глазом, готовы запереть девчонку в Аэр'Дуне!

— Тебя это удивляет? — пожала плечами Оли.

— На всю жизнь… Сколько живут разбуженные драконы?

Оли снова пожала плечами и развела руками: мол, Творцу ведомо. Потом к жесту добавила:

— Особый садизм нашего рода — наслаждаться скоротечностью жизни Младших. А здесь удовольствие может быть…долгим. С Сильвией поступали так же, разве не помнишь?

Нора молчала: скандальные события прошлого прежде ее мало интересовали. Чуткая Оли верно угадала причину тишины.

— Ты правда ничего не знаешь?

— Мельком, — нахмурилась Нора, но жестом попросила разъяснить.

— Когда Сильвия только появилась в Поднебесном, Алеон держал ее пленницей в Аэр'Дуне.

— Пленницей!?

— Элен, и все-таки, ты что, с луны свалилась?! Все Поднебесье обмусоливало каждую косточку этой истории, а ты? Ладно. — Оли вздохнула и махнула рукой. — Алеон забрал Сильвию в Поднебесный чуть не силой. Говорят, в мире Младших на княгиню и ее детей было покушение. Алеон смог увести ее прям из-под носа заговорщиков. Сначала поселил в доме у рыжих, Аэла и Эолы…

Оли замолчала, прицелилась и метко запустила косточкой. Теперь ее жертвой стала бабочка. Нора не стала одергивать, видя, что это бессмысленно.

— Владыка посылал меня в дом Аэлы и Эола. — Продолжила Оли после небольшой паузы.

— Зачем? — Изумилась Нора.

— Хотел знать, что там происходит. — Еще одна кость сбила целый ворох листьев. Нора подумала, что и там кто-то прятался…

— Алеон ходил, оглушенный — его нефрил терзал, как стая голодных скуддов[1], и крыша у паскуды ехала. Он почти сразу сбежал к Разлому, где и было ему самое место… — Нора, давно привыкшая к нетолерантности подруги, тяжело вздохнула. Оли продолжила. — Рыжие откровенно боялись, что их накажут за укрывательство Младших. Алион так увлекся заботой о новообретенных брате и сестре, что ничего вокруг не замечал, а в Сильвию… В Сильвию мальчишка разве что не был влюблен. Короче, меня даже никто не заметил.

— А Рея Сильвия?

— А Сильвия, как всегда, хотела Власти. Она мечтала вернуть трон своему драгоценному Драго. Ей нужна была военная помощь.

Нора молчала, внимательно глядя на Олейю. Оли сдалась и открыла видение.

«Все в доме напряженно наблюдали за гостьей. Аэла не скрывала удивления холодности Сильвии по отношению к спасителям. Княгиня очень скупо поблагодарила хозяйку и ее детей за помощь и приют.

Зато Драго быстро нашел общий язык как с детьми Аэлы, так и со сводным братом. Оказалось, что Драго и О’Силей немного понимают по-новоэльдарийски, и что еще удивительней, этому языку учил их… отец. На вопрос Алиона «зачем?», Драго пожал плечами и сказал, что конунг так хотел.

Раненый Драго выздоравливал на удивление быстро, и вскоре вместо участливых сиделок ему потребовались седло и стремена для полетов на крыланах.

Драго с жадностью впитывал все новые возможности мира. Алион даже попробовал показать ему немного из магии, но у конунга не вышло, и он потерял к ней интерес. Отсек, как лишнее и не нужное.

Драго практически сразу сдружился с Лимом, а Лила всякий раз краснела, стоило молодому конунгу оказаться рядом. Алион не понимал ее смущения, как и маленькая О’Силей.

Как ни странно, но О’Силей, или как ее ласково называли в семье, Оси, практически мгновенно привязалась к старшему брату. Алион даже смущался и немного робел, видя с каким восхищением смотрит девочка на любую его проделку. А еще… еще Алиону необыкновенно нравилось это новое чувство, этот зачарованный взгляд младшей сестренки. И теперь, засыпая, он был счастлив. У него была семья, взаправдашняя, настоящая. Были брат и сестра, была…

Сильвия оставалась неприступно холодной. Она крепко прятала мысли при эльдарах, а наедине с собой искусывала губы в кровь. Но без мыслечтения было понятно, что княгиня в смятении. Предательство степняков вызывало оторопь. Алион не раз видел, в какую ярость она приходила, думая о мятежниках. Почему это так важно для княгини? Её дети живы и здоровы…

Однажды он спросил об этом Драго. Юный конунг не понял самого Алиона — разве не это самое главное? Он сын и внук конунга, сама великая Кобыла благословила его вести табун степняков. И сейчас все что нужно молодому конунгу — это вернуть власть.

Алион промолчал. Видя растерянность брата, Драго улыбнулся и спросил, не хочет ли Алион увидеть Новый Излаим — место, где старая традиция обретет новое звучание. Алион неуверенно качнул головой, наверное… Но… Драго пресек его — нет никаких “но”. Раз он согласен, то Драго рассчитывает на старшего брата, как на могущественного союзника. Алион же хорошо владеет магией?

Так был создан их маленький тайный союз, куда входили два огненных «эльфа», как их смешно называла О’Силей, один полукровка и один мальчишка-степняк. О’Силей в союз не приняли — мала еще… Девочка расплакалась и убежала, Алион нашел ее на чердаке, он долго утешал маленькую сестренку, показывая ей фокусы и обещая, что в новом Излаиме она станет настоящей принцессой и тогда никто не откажет в дружбе. Девочка верила. Младшая сестра верила Алиону безоговорочно.

И если Драго строил союз из своих новообретенных друзей, то Сильвия мыслила по-другому. Все чаще в мыслях княгини были воспоминания о дне, столь памятном для степняков. Дне, когда кара Небес едва не смела с лица земли их маленький мир.

Сначала Алион думал, что княгиня попросит отца о помощи, но она не попросила. Она вообще ни о чем не просила эльдаров. Однако, мысль о войске бессмертных не оставляла ее.

И Алион искренне хотел помочь. Но не решался заговорить с княгиней. Она сама ни разу не подошла к нему. Ни о чем не спросила, не бросила косого взгляда на чуть прихрамывающего юношу. Она скорее избегала встречи с ним. Алион не знал, как преодолеть пропасть. Помог случай. Господин великий случай.

Алион мастерил куклу для О’Силей, он хотел сделать сюрприз девочке, скучавшей по своим игрушкам. Тем более что старшие все реже брали ее в игры.

Видя, как маленькая Оси играет одна с шишками, сердце Алиона дрогнуло. Если Драго так занят для игр с младшей сестрой, то почему бы не попросить об услуге Лилу? Но Лила только фыркнула. Тогда Алион взялся смастерить волшебный театр, чтобы сестренка могла коротать время, пока старшие заняты.

Чтобы спрятать подарок до поры, Алион мастерил его в самой дальней части сада, его тайнике: тщательно спрятанном гроте, попасть в который можно было только пройдя сквозь водопад. Озеро, куда втекал водопад, со всех сторон окружали зеленые заросли кустов, берега были выложены скользкими круглыми камнями: неосторожный шаг — и озерные пиявки, увы, присутствовавшие в воде, радовались горе-гулене.

Алион сидел в гроте, когда увидел, как, поглощенная мыслями, княгиня подошла к опасному берегу. Нога неудачно оступилась и соскользнула — сапоги Аэлы были велики…

Он едва успел. Алион подхватил княгиню и осторожно посадил на берег. Растерявшаяся Сильвия широко раскрыла глаза. По всему Алион понял, что она даже не заметила маленького пруда.

— Благодарю… — наконец, тихо произнесла княгиня, осторожно убирая свои руки из его. Она выглядела смущенной и окончательно обескураженной.

— Здесь… очень скользко, простите, мне надо было… — Алион пресекся, видя взгляд княгини. Если до того она на него не смотрела, то сейчас смотрела во все глаза.

Смотрела и…любовалась. Словно бы она искала и находила ответы на никогда не заданные вопросы. Алион не знал куда деться от накатившего смущения. Но княгиня резко отвела взгляд и произнесла холодно:

— Благодарю Вас, лорд Алион…

— Я не Лорд! — горячо отозвался Алион.

— Вот как?

— Пока еще нет! — выпалил Алион, чувствуя, как колотится сердце, а ладони становятся влажными.

Это был их первый разговор с момента, как княгиня очутилась в Поднебесном. Сильвия вскинула бровь, и на лице вместе с мягкой улыбкой появилось недоумение. Юноша пояснил: — мы получаем титулы, когда становимся совершеннолетними.

— Совершеннолетними? — Переспросила Сильвия. — Тебе 16, скоро 17, когда же совершеннолетие?

Алиона смутило, откуда она так хорошо знает его возраст… и тут он осекся: и правда, откуда! Оба долго молчали, хорошо понимая причину.

— Прости… Я… — Сильвия остановилась. — У степняков Драго уже совершеннолетний.

— Ему лет-то?!

— Ему 13, и он конунг. — Натянуто любезно улыбнулась Сильвия. — А О’Cилей 8, и она помолвлена, — как-то очень грустно и немного зло закончила княгиня. Алион растерялся — тринадцать и восемь…Видя его смущение, Сильвия продолжила: — век человека короток. Мы не эльфы.

Княгиня мило улыбнулась и неожиданно перевела взгляд на руки Алиона, Сильвия удивленно вскинула брови, видя кукол.

— Совершеннолетие? — Она едва не расхохоталась, заставляя покраснеть и самого Алиона.

— Вы не так поняли! Это не мое! — Алион зарделся, как кленовый лист осенью. — Это для Оси…Она…

Смех княгини вдруг прервался, на лице отразилось смятение. Алион постарался объяснить наглядно.

— Оси очень скучает, а мы то на охоте, то… В общем, ей грустно одной. Это театр, так она сможет играть. Смотрите, — Алион вложил капельку магии, куклы ожили. Сильвия зачарованно следила за маленьким спектаклем. Потом вдруг резко перевела взгляд на кукловода, и теперь он по-настоящему смутился. Куклы упали на траву, а Сильвия все так же не отрываясь смотрела на сына.

Алион опустил глаза, не зная, что сказать. Неожиданно он почувствовал, как ее рука мягко коснулась лица. Юноша вздрогнул, а княгиня хотела убрать руку. Но Алион успел перехватить. Они простояли так несколько минут, молча в странном прикосновении. Княгиня закрыла глаза, а Алион растерянно смотрел в напряженное лицо.

Алион почувствовал присутствие третьего, он вздрогнул и отпустил зажатую руку. Княгиня тут же ее убрала, поклонилась и быстро ушла. Алион постоял еще несколько минут, собрал кукол и пошел в дом, уже зная, что Лорд Алеон вернулся».

Видение оборвалось, Оли раздраженно передернула плечами:

— Слушай, это все долго рассказывать. Хочешь, я оставлю тебе кристаллов, на досуге посмотришь? — затем, помолчав минуту, Оли рассмеялась мыслям. — Какие же они все лицемеры!

— О чем ты?

— Ну, Алеон, в запале приступа безумия, попросил о встрече Владыки и Сильвии. Владыка разыграл такую комедию!

Нора напряглась, шутить о Владыке не позволено даже Рее.

— Ты присутствовала?

— Ага.

— Покажи, — попросила Нора.

Оли со вздохом обреченного затеплила видение.

«Олейя сопровождала ладью, запряженную четверкой крыланов. Она видела, как Сильвия завороженно смотрит на Эль`Ниил и Великие Чертоги. Эльдарийка недоумевала и решила посмотреть на мир глазами гостьи.

Все, что виделось Олейе скучным и привычным, в княгине вызывало неподдельное восхищение. От фантастичности открывшегося вида перехватило дыхание. Издали казалось, будто Чертоги парят над Эль`Ниилом.

Резиденция Элладиэля Светлого была целым городом в городе, с огромными окнами-стенами, террасами, галереями, ансамблями корпусов. Кружево архитектуры уносило взгляд в небо. Не такими ли были башни университета? Только Чертоги были гораздо больше и совершенней. Они и правда были Великими.

«Великие», — поймала мысль Олейя, а Сильвия еще раз окинула взглядом облако-город, она казалась себе маленькой и незначительной, «сиюсекундной» на фоне вечности Чертогов.

Ладья приземлилась на площади, окруженной анфиладой колонн, сквозь которую проглядывало небо, город остался невидимым у подножия.

К ладье подошёл отряд темных эльдаров в доспехах черненого серебра и багрянцем плащей, перекинутых через плечо. Олейя без труда узнала генерала Алеона и его подчиненных.

Возница поклонился:

— Лорд Алеон, Госпожа Сильвия, — провожатый замялся. Олейя поняла, что он не знает титула гостьи, но юный эльдар продолжил. — Госпожа Сильвия из рода Младших прибыла.

— Хорошо. — Бесстрастно ответил Алеон. Его отряд поклонился княгине, генерал едва кивнул.

Темная Фея любовалась Сильвией, так робко шедшей за конвоирами. Эльдарийке виделась вся хрупкость и нежность Младшей, когда та недоверчиво ступала по прозрачному, как волны озера, полу. Олейя читала мысль княгини о невозможности представить здесь человека, с его неуклюжей, валкой походкой.

Минуя просторные залы, полные воздуха и света, княгиня задавалась вопросом: были ли стены во дворце, или паутина из колонн и трифориев замещала их?

Сильвия успела утомиться от нескончаемых анфилад, галерей и подъемов по тонким лестницам, когда, наконец, они достигли круглой залы, камерной по сравнению со всем остальным дворцом.

Княгиня робко замерла на пороге. Олейя без труда прочитала воспоминания о детских книгах. Таким представал король эльфов в легендах Старого Излаима?

Нет… Что знали сказки о трепете? О настоящем страхе?

Сильвия невольно отступила, чувствуя дрожь в коленях. Если бы ее провожатые остановились там, она не осмелилась бы сделать еще шаг. Боги… такими были боги ее мира.

Кто он? Демиург? Его сын? Посланец неба?

Сильвии подумалось, что человеческая рука не в силах передать даже тени Короля Поднебесья. Все чудесные полотна, все дивные мозаичные панно соборов, включая редкие «живые» картины Старого города, казались глупой и неумелой пародией, подмалевком на совершенную, абсолютную натуру.

Даже среди прекрасных эльдаров Владыка был… недостижим.

Первым желанием было упасть на колени и целовать белоснежные ризы, расшитые золотом, прося благословения и не дерзая взглянуть.

Олейя, читавшая Сильвию, с грустью посмотрела на гостью. Темная Фея вышла из покрова невидимости, но ни Алеон, ни Сильвия не обратили на это ровным счетом никакого внимания. И теперь эльдарийка угадывала восхищение, граничащее с религиозным восторгом, в мыслях обоих — и Алеон, и Сильвия видели в Элладиэле Бога.

Золотокосый Владыка эльдаров смотрел на визитеров прямо, и, казалось, светился тонкой лукавой улыбкой.

Нельзя было сказать точно, сколько ему лет: лицо лучилось беспечной молодостью, удивительные глаза, прозрачные, небесные, заглядывали в самую суть и невозможно было уклониться. Княгиня почувствовала себя девчонкой, юной и пустой рядом с горой, видевшей акт творения миров, сама Вечность смотрела сквозь нее.

Мысли Владыки не были доступны для Олейи, но хорошо зная привычки господина, она безошибочно угадывала самодовольное любование. А потом улыбка Элладиэля мягко перетекала в ироничную усмешку. Сильвия поняла, что уже достаточно долго разглядывает повелителя «эльфов».

Встрепенувшись, княгиня поклонилась, медленно и учтиво. Алеон, бесстрастно произнес:

— Сильвия, дочь Гаспаро, из рода Младших… — чуть помедлив, Алеон добавил, — мать моего наследника, Алиона, моя… супруга.

Олейя, как и остальные присутствовавшие, легко прочла растерянную мысль гостьи: «супруга»?!

Владыка смотрел на княгиню с игривой задумчивостью, его забавляли смущение и неловкость гостьи. Спокойный лучистый взгляд ощупывал каждую эмоцию, каждую небольшую перемену.

Когда княгиня поняла, что ее мысли стали очевидными, она захотела не думать вовсе. Однако, как ни жаль, былые навыки, так хорошо отработанные за годы жизни с Алеоном, смялись под властным, обнажающим душу взглядом. Сильвия вновь почувствовал себя ничтожно маленькой и уязвимой.

Неожиданно Алеон поднял глаза, отвлекаясь от созерцания «ничто» на горизонте:

— Повелитель. Сильвия пришла просить Вас о помощи.

Алеон вновь вернулся к созерцанию того самого "ничто", так его пленившего. Растерянная княгиня перехватила взгляд, и не нашла в нем ничего: ни раскатов молний, ни лучистой зелени. Спокойный, как пасмурное небо, он был пуст. Алеон ей не союзник.

— Я знаю, о чем хочет просить меня дочь Младших, — с усмешкой очевидности отозвался Владыка. — Но зачем ей это? Госпожа, мы рады приветствовать вас в нашем доме и мире. Мы так долго ждали вашего прибытия, а вы уже торопитесь назад?

Онемевшая Сильвия отклеила язык от пересохшего неба:

— Благодарю за гостеприимство… Но, Повелитель, мой народ ждет законного правителя, ждет помощи. Я не могу оставить близких в час беды. Кто их защитит?

— Защитит? От чего?! — В вопросе читалось недоумение, настолько достоверное, что казалось наигранным.

Княгиня растерялась

— От врага, от смерти.

— И кто же враг, уж не смерть ли? Люди смертны… Разве вы можете изменить это? — Владыка чуть приподнял брови, но от этого его лицо не перестало быть маской.

— Я должна, — горячо возразила княгиня, — должна спасти их!

— Не в вашей власти менять судьбы, или спасать от смерти, госпожа. Вы были созданы человеком. И на этом благодатном месте едва ли можете спасать. Вы не управляете жизнью. И потому мне нечем Вам помочь. Мой народ оставил ваш мир очень давно. Мы не вмешиваемся в дела людей — их войны, их судьбы.

— Повелитель! Безусловно, я смертная. Но в моем мире большие дела делаются маленькими людьми. Это удел неверных, хрупких, скоротечных Младших! И дар бессмертия здесь ни при чем!

Элладиэль по-новому взглянул на княгиню:

— Сильвия, несмотря на зарок эльдаров не помогать Младшим, вся ваша семья здесь. Вы полагаете, этого мало? Нетленная вечность — не она ли мечта смертных? Пока ваши дела и идеи остаются здесь…

— Но как же быть тем, кто остался за пределами "Нетленной вечности"? — в порыве спора Сильвия перебила Владыку. Алеон от удивления посмотрел на княгиню прямо, как и Олейя.

Темная фея не верила ушам. Кто-то дерзнул открыто спорить с Владыкой, да еще и перебить его?!

— Одним дана вечность, другим — короткий миг… — казалось, даже Владыка растерялся, но сразу продолжил. — Мы все предстанем перед Всевышним, и только ему определять судьбу. Сильвия Гаспаро, что бы вас не связывало с миром Младших, по законам Поднебесья, вы — жена Лорда Алеона. В глазах Всевышнего, а значит и в Наших, брак нерушим, пока смерть не разлучит вас. Ваш муж служит Поднебесью. Мой мир нуждается в генерале, его место здесь, а, следовательно…

— Но мой Мир нуждается во мне! — Почти выкрикнула Сильвия. Взгляд Владыки стал холодным.

— Для мира людей вы умерли. Боюсь, в данном случае я не могу вам помочь — так я пренебрегу законами Творца. Кроме того, однажды я уже пытался оказать вам услугу… Тогда вы моей помощи не приняли, теперь в ней нет никакого смысла!

— Никакого смысла?! — Зло выдохнула Сильвия, но Элладиэль уже повернулся к визитерам спиной, и казалось, слов не услышал.

— Вы еще не знакомы с Эль`Ниилом? Не сомневаюсь, вы найдете город восхитительным, особенно набережную. Полагаю, вам необходим сопровождающий, способный беседой влюбить в город любого. Я был бесконечно рад вас видеть, Сильвия. Процветания вашему роду, Лорд Алеон…».

Видение потухло. Оли раскинулась на кровати, разглядывая потолок сквозь полупрозрачный балдахин.

Нора хмурилась.

— То ли еще было с нашей княгиней ночью! — Посмеялась Оли, видя реакцию Реи, Нора вздрогнула.

— Ты присутствовала? — Неясные образы давних событий складывались в самую неприятную картину.

— Весь Поднебесный, считай, присутствовал… — усмехнулась Олейя. — После визита мне было приказано усилить болезнь Алеона. — Холодно, с едва скрываемой злобой, продолжила Олейя. — Нефрил должен был свести Алеона с ума.

— А если бы Алеон убил? — изумилась Нора циничной жестокости Владыки.

— Не знаю, — пожала плечами Олейя. — Наверное, я бы убила его.

Нора подсела к Оли и ласково провела по косам красавицы, по ее лицу, выхватывая кончиком пальцев и высокие скулы, и тонкий нос.

— Ты подчинялась приказу?

— Безумия там хватало и без меня. Я ушла, солгав, что задание выполнено. Думаю, последствия моего решения известны нам обеим. — Неожиданно Оли уклонилась от руки Норы и, спружинившись по-кошачьи, спрыгнула с кровати.

— Так что… не удивляйся, что с Драговой дочкой обходятся негостеприимно. Солео хотя бы не надо жить с буйно-помешанным! Ее бабке приходилось во сто крат хуже.

Оли поправила шаровары и короткую куртку, оставлявшие живот и спину голыми, затем быстро обулась.

— Тебе не холодно так? — спросила Нора, переживая из-за резкой перемены настроения принцессы.

— Тебя не поймешь: то я горю, то должна вдруг замерзнуть!

— Оли, я… — Нора протянула руку к тонкой, словно вырезанной из светлого эбена, эльдарийке, но Оли уклонилась.

— Элен, ты не со мной. — Нора не стала отпираться. — Мне пора. Как ты сказала? "Дела"!

Нора поняла, что Оли ждала ее слишком долго, а поговорить о важном для самой Темной Феи они не успели.

— Оли, останься… — попросила Рея.

— Это приказ?

— Нет. Это просьба.

— А я думала, желание. — Олейя вышла, не оборачиваясь.

Вечером на прикроватном столике Норы лежало несколько маленьких кристаллов. Сама Темная Фея не пришла.

Алион и воспоминания о походе с Драго.

Путник укутался плотнее в подбитый мехом плащ, в Мире Младших наступила осень. Он пошерудил веткой в углях костра, пытаясь отвлечься мыслями от ссоры с женой.

Отчего дети выбрали Хольспар местом поселения? Отчего пепелище так глянулось сестре-смотрительнице? Неужели ковыль так прячет все от близорукого глаза Младших? Место…проклято.

Лагерь маленьких переселенцев напоминал скорее птичьи шалаши, чем дома людей. Алион чувствовал смесь жалости и отвращения. Сиг был прав, работорговцы увели всех. Лирны Аэр'Дуна, пущенные по следу каравана, привели к едва зарытой яме, если так можно было назвать массовое детское захоронение. Один из сирот подцепил холеру, она унесла всех, включая и хозяина каравана.

Что это — кара Творца или его милосердие?

Как бы то ни было, Алион опоздал. Если б не провидение, или чертова Беруте, корчившая из себя цыганскую бродяжку, гнить бы его племяннице сейчас вместе с остальными в высоком кургане…

Только вот…на чьей стороне сама Беруте? Чью Волю она исполняет? Творца или Самуила? Или у Творца и Самуила одна Воля — второй, на самом деле, лишь претворяет Волю первого?

И тогда для миров было бы милосердней, чтоб хворь пожрала неразбуженного Лараголина вместе с несчастной последней принцессой Излаима. Это точно было бы милосердней для самого Алиона, ставшего стражем чужой тюрьмы.

Алион пнул камень. Он ведь и сам тогда поменял историю, как Сиг. Отчего же тогда зол на брата? Или он зол на себя? Пришел бы он к степнякам, зная наперед, чем все обернется? А могло ли быть по-другому?

Нет, он не ошибся, спасая брата от смерти. Но когда же? Когда же он так промахнулся?

Закат догорал на руинах мертвого города. Отчего Сиг всегда был так безразличен к своей былой родине? Отчего никогда не приходил к Драго? Не учил того жить? Ведь он всегда помнил прошлую жизнь, но с Драго не встретился ни разу! Боялся, трусил? Отчего Владыка не уговаривал самого Драго стать частью стаи?

Тоже боялся?

Нет. Алион лучше всех других знал ответ.

Сиг всегда был Сигнорином. Жизнь в теле конунга была только ступенью. Необходимой мерой размена. Эль'Сигнорин просто скользнул из одной инкарнации в другую, походя проживая еще и пару коротеньких человеческих жизней. Сиг никогда до конца не был степняком, он был сыном Завоевателя и принцессы покоренных народов.

А вот с Драго все не так. Драго был сыном степняка. Словно бы не Сиг был тому отцом, а сам Сигезмунд, словно бы Воля Владыки никак не отразилась на детях. И оттого Драго выбрал Смерть вместо Вечности, предав так и стаю, и Латаила…

А теперь… а теперь выходило, что в мертвом, обгорелом пне спрятался живой росток. Росток, чья жизнь или смерть способны погубить все Миры, все Тварное, самого Творца…

Алион почувствовал тоску, почему место самой большой надежды и самого тяжелого разочарования никак не оставит его в покое? Он лег прямо на траву, и посмотрел в прозрачное сумеречное небо, ожидая первые звезды.

В ту ночь тоже были звезды и прозрачное небо… Новое воспоминание утянуло за собой.

«Вход в терем охраняли несколько воинов. Алион прижался спиной к стене. Почерневшее от воды дерево отдавало живым теплом, а вокруг было по-весеннему слякотно и зябко. К ночи подморозило и на влажной необработанной древесине выступил иней, от прикосновения он таял, выпуская запертую влагу.

Алион чувствовал дыхание Лилы совсем рядом, Лим и Драго должны были обойти терем с противоположной стороны. Полукровка скользнул рукой по шершавому срубу, сплетая сонную путу.

— Ал, давай я, — вызвалась Лила, видя замешательство еще очень неопытного чародея.

Девушка начала шептать слова, но на воинов это не произвело ровным счетом никакого эффекта. Она растерянно нахмурилась.

— Погоди, — одними губами прошептал Алион, доставая из-под рубашки кулон, камень в нем засветился нежно-сиреневым. Полукровка снова попробовал заплести чары в узел сна, но Лила дернула за рукав.

— Идем! — Алион недоуменно нахмурился, девушка сбила ему "каст". Потом удивился еще больше: часовые у дверей лежали без сознания, неужели Лим успел сплести клубок первым?!

Алион подумал, что настолько плох в чароплетении, что даже рыжий эльдар обошел его. Досадуя на себя, Алион поспешил за верткой Лилой. Но, подойдя ближе, понял, что ошибся: часовые не были оглушены или погружены в сон, они были мертвы.

— Они умерли? — изумленно спросил Алион у брата, пока Лим ловко вскрывал замок.

— Да, — безразлично пожал плечами Драго.

— Но…они же…

— Они предатели. Легкая смерть, считай, мое милосердие. — Драго подмигнул.

— Это…это меняет весь план, их могут заметить! — растерянно уперся Алион, до конца не веря в то, что часовые мертвы. Ему стало жутко, а еще жалко. Как бывает жалко кошку, погибшую под колёсами телеги.

— Создай фантом, ты ж говорил, что можешь, разве нет? Так даже надежней будет.

— Алион, не глупи, у нас мало времени! — фыркнула Лила, а Лим усмехнулся и походя добавил, так, чтобы Драго не услышал:

— Ал, твой папаша их пачками рубил.

Драго скрылся в темной утробе терема. Лила нырнула за юным конунгом, оба тихо окликнули Лима, его помощь была необходима — камеры заперты и нужны отмычки.

Алион повел плечами, снова достал камень и сплел чары-фантом, пряча мертвых часовых пеленой морока. Он последним нырнул в темное чрево тюрьмы.

Тяжелый и резкий смрад ударил в нос, Алион постарался не дышать, ему показалось, что от едкой вони щиплет в глазах. Пока полукровка боролся с удушливым флером смерти и болезни, Лим и Драго быстро освобождали пленных.

Алион понял, что в его помощи сейчас не нуждаются. Он уже хотел выйти на воздух, в морозную весеннюю ночь, как ощутил легкое покалывание от амулета. Камень, служивший маятником, отогнулся в сторону темного, затхлого коридора. Алион, повинуясь любопытству, прошел глубже, освещая путь чадящим и плюющимся смолой факелом. В самой глуби каземата кто-то был. Алион чувствовал боль несчастного пленника.

— Ал, уходим! — позвал Лим. — Нам еще за лошадьми идти — будет облава!

— Погоди, — отозвался Алион и, поднося факел ближе к щели-оконцу, спросил на ломаном языке степняков, — эй, есть кто живой?

За дверью послышался шорох.

— Сынка, отвори! — жалобно простонал женский голос.

— Сейчас… — Алион не был мастером в подборе отмычек, оттого путался, от поиска правильного заклинания на лбу выступил пот.

— Ал, что ты тут копаешься? — вынырнувший из темноты Лим нетерпеливо потянул друга за рукав.

— Постой, там женщина. Надо помочь!

— Ну и пусть сидит, куда она нам? — фыркнул Лим. Алион бросил на друга недоуменный взгляд. Лим махнул рукой. — Как хочешь, но если тебя поймают, то распнут — у них к твоему папаше давний счет. Оно тебе надо, помирать из-за старухи?! Я в конюшни, подтягивайся.

Алион отвернулся от друга к замку. Лим понял, что переубеждать бессмысленно. Огневка просто бросил клубок чар, замок щелкнул, выпуская пленника.

Но пленник не вышел. Алион спешно заглянул в камеру: на полу лежала женщина, она посмотрела на освободителя долгим взглядом слепых от темноты глаз. Оценив ситуацию, полукровка подхватил женщину на руки и вынес из смрадной клетушки.

— Ал, скорее! — Драго и огневки вывели из конюшен целый табун. Увы, чары покрова плохо дались огненным эльдарам. В Хольспаре послышались окрики часовых.

— Где ты был? — Возмутилась Лила, вскакивая на лошадь.

— Ну не бросать же её там! — огрызнулся Алион. Драго странно посмотрел на брата.

— Старуха нам ни к чему. Скакать она не сможет, — заметил конунг. Он хотел сказать что-то еще, но промолчал, тщательно пряча мысли, как его научили эльдары.

Времени на спор не осталось. Отряд едва успел выскользнуть из станицы. Алион, замыкавший строй и приковывавший отступление, усердно отводил стрелы, летевшие в спины.

Старуха совсем ослабла в тюрьме, и все время норовила свалиться с коня. Алиону приходилось держать несчастную, наводить магический щит, управляется с лошадью, что было для него впервой. В то время, как целая армия шла по пятам.

Алион невольно задался вопросом, так ли сильно степной народ хотел видеть конунгом именно Драго? Уж больно много сторонников успел собрать мятежный Хольдрик.

Уйти от погони не получалось, тогда Алион создал фантом самого Драго и его отряда, уповая больше на чудо, чем на свое мастерство и потухшие в мире Младших силы к чародеянию.

На удивление, чудо случилось. Фантом отряда поскакал в сторону, теперь уже в него полетели стрелы. Алион смог спрятать настоящий отряд пеленой невидимости.

От такого количества чароплетения полукровка ощутил тошноту и слабость, захотелось просто лечь и уснуть прямо на голой земле. Но он продолжал держать тяжелую старуху и не позволял лошади перейти на рысь. Крылан был бы сподручней… Только пойди-переведи крылана через Грань! сил отца у него и рядом нет… А если отец узнает, где он и чем промышляет…

Наконец, отряд оторвался от погони и можно было дать отдых лошадям.

— К Балго, — коротко приказал Драго подъехавшему к нему степняку. Тот кивнул и, не оборачиваясь, поскакал с остальными на запад.

Драго направил коня к лесу, огневки последовали за ним.

— Погоди, — обратился Алион к брату, — что делать с ней?

— Я ж сказал, старой вельме здесь не место, — пожал плечами Драго, но видя упрек Алиона, продолжил. — Отведем к Эолу.

— Она не пройдет Грань, слишком истощена! — растерялся Алион. — И она младшая, ей нельзя. Это Закон.

— Тогда оставь здесь! — предложил Драго раздраженно. — Ал, она старуха! Мы ей не поможем. Только время теряем!

Алион ничего не ответил. Он досадовал на себя, что ввязался, но бросить несчастную никак не мог.

— Ладно, я знаю деревню, здесь неподалеку… Довезем ее туда, там помогут, — примирительно закончил Драго.

— Я сам довезу, — огрызнулся Алион, понимая, что очень зол и на себя, и на брата, и на старуху. — Вам надо уходить, особенно тебе, Драго. Очень скоро преследователи поймут, что имеют дело с мороком, хорошо если не отправят ястребов, а в лесу может быть облава. Лим, держи, с ним ты сможешь всех перевести.

Алион протянул другу кулон с едва мерцавшим камнем. Лим качнул головой в знак согласия, оставаться сейчас в лесу или близлежащих землях было смертельно опасно. С амулетом они пройдут, а Алион, Алион и сам легко справится — ему Грань как родная.

— Давай, дуй быстрей, чтоб к рассвету был дома! — вставил Лим, уже разворачивая коня к лесу вслед за спутниками.

До нужной станицы было всего пару часов езды, Алион рассчитывал управиться быстрей, чем к рассвету. Старуха в седле заерзала. Полукровка остановился и спешился. Старуха застонала. Алион понял, что без передыха они не доедут. Он снял несчастную и посадил на землю.

Старая женщина заохала сильней и плотно зажмурилась. Полукровка догадался, что ей очень больно. Надо было ему, прежде чем камень отдавать, старуху-то осмотреть!

— Простите, костер жечь нельзя, нас найдут. — Алион попробовал представить это все образом, полагая, что она не знает его языка.

— Ничего, — неожиданно чисто и ясно отозвалась старуха, она смотрела на Алиона пронзительно-серыми, очень светлыми даже в сумерках, глазами. Прозрачные радужки сливался с цветом неба, но мир вокруг погружался в ночь.

— Так вот каким ты стал… — продолжила она и сильно закашлялась. Новоэльдарийский из уст старухи звучал уверенно. Алион наклонился, стремясь понять причину хвори. Увы, недуг давно точил тело. Алион попробовал исцеляющее заклинание, но оно без камня не работало. Сила давно покинула этот мир.

— Целительная магия? — Улыбнулась старуха. — Оставь. Мне это уже ни к чему.

— Что вы такое говорите! — горячо возразил Алион, думая, что, несмотря на запрет, необходимо доставить женщину в Поднебесье.

— Ты очень красивый, на своего отца похож, только… теплее, полукровушка… Как он тебя назвал? — продолжила женщина, не обращая внимание на манипуляции «эльфа».

— Алион, — он очень смутился обращению женщины, откуда она его знает?

Старуха посмеялась, закашлялась, отдышавшись, продолжила.

— Я помню тебя такой крошкой. Такой дивной крошкой, так некстати появившейся на свет.

Алион замер.

— Глупо теперь прощения просить, но я всю жизнь этого хотела. — Алион решил пренебречь запретом на костер и развел маленький огонь. Лицо старухи осветилось, и он понял, что женщина вовсе не так стара, как он думал.

— Болезни старят, — отвечая на невысказанный вопрос, усмехнулась спутница. — Мое имя Дариан, но уже много лет я Дарина. Как твоя мать теперь не Сильвия, а княгиня Силь. Так уж нам было предначертано.

Женщина снова сильно закашлялась и Алион заметил на рукаве ее одежды кровь, легочное кровотечение.

— Умирая, я хочу верить, что все это было предначертано. Что это была Воля Творца. — Старуха прочистила горло. — Алион сын Алеона, не суетись, мне ты уже не поможешь. Просто выслушай меня, я хочу покаяться.

— На это нет времени, — буркнул Алион, — вам надо было сразу сказать, что вы не из степняков.

— Я давно из степняков, мальчик. Их судьба сплелась с моей крепче, чем восточный ковер сплетает шелковые и шерстяные нити. И сегодня мое время подходит к концу.

Алион тряхнул головой и продолжил подбирать нужное заклинание, пряча глаза. Он не хотел слушать исповеди незнакомой старухи.

— Знаешь, я ведь обманула ее, — не обращая внимание, на то, что Алион закинул её обратно в седло и развернул коня в сторону Грани, упрямо продолжила Дариан. — Я солгала твоей матери. И всю жизнь жила с этой ложью.

— Вам лучше помолчать, берегите силы, нам будет сложно перейти Грань. — Алион хотел наложить чары, но снова не вышло: даже малые Силы покинули его без камня.

— А она мне верила, — упрямо продолжила Дариан. — Ты родился на свет таким маленьким, а вырос таким сильным.

Алион готов был петь мантры, только бы не слушать. Он попробовал сосредоточиться на сложных правилах чароплетения, которые заучивал наизусть, но не вышло.

— В ту ночь тебе не дали бы и часа…Если бы Сигезмунд узнал, что его беременная рабыня родила эльфа, зеленоглазого и остроухого… Нам, немногим выжившим, пришлось бы туго. Он сжег бы всех. Сильвия хотела бежать, ты просто появился раньше срока, и она не успела. Но если б она бежала… мы не могли этого позволить. Принцесса Излаима должна была оставаться с нами. Как залог и гарант нашей преданности. Твоя мать была в горячке, повитуху из степняков я смогла опоить, для всех ты был мертворожденным… С твоей мамой была только я. И я сказала Сильвии, что за тобой пришли эльфы, что…Алеон сам пришел за тобой. Сильвия в бреде жара умоляла отпустить ее с вами. Но я спросила принцессу Излаима, как быть остальным? Что станет с нами, если она уйдет?

Алион почувствовал, что его бьет сильная дрожь.

— За мной никто не посылал, — очень холодно отчеканил юноша.

— Нет, не посылал, — согласилась женщина.

Алион молчал.

— Я оставила тебя в Лесу, на камнях. Ночь была очень холодная, а ты был таким малюткой. Ты даже не плакал. Я думала прийти на утро, чтоб похоронить по нашему обряду, но так и не отважилась.

Полукровка ощутил тошноту, он спрыгнул с коня и повел его под узцы.

— Но, знаешь, оставить тебя в лесу было не самым страшным, гораздо сложнее было вернуться и посмотреть ей в глаза, сказать, что Алеон тебя забрал.

Алион не выдержал и резко остановил коня.

— Зачем? Зачем ты это сделала? — голос дрожал от ярости.

— Мы хотели жить. А что бы выбрал ты? Смерть одного ребенка или целого народа? У меня тоже должен был родиться сын! Сигезмунд убил бы всех. Всех за тебя одного.

— Может, не убил бы… — Алеон чувствовал, что ноги стали ватными, слишком много чар он творил в этот день, но идти было нужно.

— Думаешь? — усмехнулась старуха. — Помню, как пал наш город. О, я знаю, как плачут от боли камни. Мой отец и братья… мать и сестры… Я бежала в лес в надежде спрятаться. Залезла в нору и провела в ней три дня, боясь даже пошевелиться, буквально погребенная заживо. Но…Бруто, он был опытным охотником, как и все они. Я помню, как его рука вырвала меня из-под земли. Я даже реветь не могла, так страшно было…

— Бруто был один. Это меня спасло. Помню, как он провел рукой по волосам и сказал: "карих". Это значило, что я рыжая, мы были из огненных магов. Потом запихнул обратно в нору, накидал сверху веток. Своим друзьям сказал, что видел только лисицу.

— Не убил же! — уперся Алион.

— Нет, не убил. Ему нравились рыжие, у них рыжих было очень мало, — посмеялась старуха. Алион молча вел коня под уздцы, а спутница продолжила. — Они убили всех остальных, Бруто и его отряд. Всех, кого нашли в лесу. — Холодно отрезала женщина. — А потом он пришел ко мне… Весь алый от крови моего народа. "Карих"…

Алиона передернуло.

— Они все были такими. Даже рабами мы казались слишком опасными. Крупицы нашего народа, те, кто пережил падение Излаима, знали, какая цена заплачена за их жизнь. Если бы Сильвия бежала, или появился ты, те немногие, кто спасся, сгорели бы в огне ярости Сигезмунда.

— Я должен простить тебя? — Алион давно остановил коня. Разлившаяся ночь холодила ноги снежным настом.

— Нет, меня не надо. Ты должен простить ее.

— Её мне не за что прощать! — заартачился Алион.

— Отдавая тебя, она велела, что бы ни случилось, не распеленывать. Сказала, что посылает с тобой цену за наше спасение. Я распеленала, а там… ничего. Дешевая побрякушка. Видимо, она надеялась, что я отдам тебя людям, продам как раба, а по амулету, дешёвке, она сможет потом найти. Так раньше часто делали. Я оставила амулет, как-то рука не поднялась забрать.

— И на том спасибо, — выдавил Алион.

— Часть ее всегда верила, что Алеон вернется… И она не ошиблась, сам знаешь, только вернулся он не в ту ночь. Она хотела верить в то, что я ей рассказала. Любая другая правда была чудовищной. Но, что я поступлю так, как поступила… не думаю, что она могла вообразить подобное.

— Почему ты просто не продала меня работорговцам?

— Я испугалась, кому бы я отдала зеленоглазого и остроухого младенца? О месте, где я оставила тебя, ходили легенды, будто это путь в мир Старших. Я всегда считала это глупой болтовней. Однако, в ту ночь я очень хотела верить, что они и правда услышат тебя и придут. Но…

— Но?

— Но к нам Старшие на помощь не пришли… — зло заметила Дариан. — Так как же ты выжил в лесу?

— Эльфы забрали, — отрезал Алион, чувствуя странную смесь растерянности, злости и брезгливого желания бросить старуху прямо там.

— Жаль, нас тогда не забрали. — усмехнулась старуха.

Алион промолчал.

Всего один болт. Дариан упала на траву, так и не получив последнего прощения.

— Эльфа взять живым! — крикнул кто-то, Алион понял только слово "эльф". Страшная сеть опутала с головы до ног, причиняя невыносимую боль. Он брыкался, чувствуя, как меркнет свет. "Нефрил"- последней мыслью пробежало в мыслях юноши, — "Отец…".

Что было дальше Алион не помнил, очнулся он уже в доме Эола. Лим сказал, что Драго, почуяв неладное, отказался переходить Грань. Они вернулись за полукровкой и наткнулись на отряд преследователей. Алиона отбили, Драго дрался за брата, как не бился бы за свою жизнь. На счастье, Лес и Грань успели всех укрыть».

Алион продолжал смотреть в уже потемневшее небо. Звезды запели, а цикады стихли. Эльдар подумал, что так и не вернулся похоронить Дарину. Лорд — Протектор Аэр`Дуна быстро поднялся с земли и отправился на поиски места засады, ставшего могилой для Дариан, последней из огненных магов Излаима.

[1] Существо размером с кошку, по виду напоминающее фейри или гнома, живет и охотится стаями, хищник-падальщик. Место обитания — Верхний круг Тёмных Миров.