Северный лик Руси

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ОТЧИЙ ДОМ

Современный исследователь Русского Севера Н. М. Теребихин отмечает, что практически всегда основание монастыря на севере Руси было связано с определенными духовными задачами, способствующими христианизации края. Место для будущей обители выбиралось особенно тщательно, зачастую этому способствовали чудесные, промыслительные события. «История монастырского строительства показывает, — пишет Н. М. Теребихин, — что святые подвижники стремились не просто к уединению, но устрояли свои отшельнические скиты и кельи в самом центре сакральной географии языческого мира там, где располагались <…> святилища и могильники.

Наложение христианской системы координат на языческую тощи рафию <…> порождало новую систему сакральных ценностей, приводило к переосмыслению семантики древних культов».

Самые известные монастыри Северной Фиваиды находятся на месте бывших языческих святилищ: Валаамский, Консвецкий и Соловецкий. Древние предания Валаама и Коневца донесли до нас память о древних капищах на святых островах. На острове Дивный Валаамского архипелага сохранилось загадочное каменное кольцо с диаметром около 100 метров. Кольцо находится в чаще елового леса. В середине XIX века в центре кольца был установлен крест.

На Соловках о былой истории архипелага в качестве дохристианского сакрального центра красноречиво свидетельствуют лабиринты и могильники.

Интересно вот что. Патриарх Никон, будучи постриженником Соловецкого Анзерского скита, знал о лабиринтах и каменных насыпях. Знал и не призывал к разрушению как капищ язычников!

А ведь Никон, будучи архиепископом в Новгороде, уничтожил палицы Перуна, которые семьсот лет хранились в храме Святых Бориса и Глеба в Новгородском кремле. Патриарх Никон объявил войну даже шатровым русским церквям, усматривая в этом чисто национальном стиле продолжение дохристианских архитектурных традиций русского народа. И при такой нетерпимости к языческому прошлому он не трогал лабиринты, даже не ставил вопрос об их разрушении. Удивительно!

Отгадка, возможно, вот в чем. Н. М. Теребихин замечает, что «монастырское освоение Севера, в отличие от чисто миссионерского движения, характеризовалось более высоким уровнем богословской рефлексии, стремлением к осознанному воплощению в пространстве «обращаемых» земель образов Обетованной земли». Символическая программа крестного монастыря патриарха Никона на острове Кий в Белом море, задуманного в комплексе с Валдайским Иверским и Воскресенским Новоиерусалимским монастырями самим патриархом и царем Алексеем Михайловичем, воплотила одну из составляющих символик рая, образа Обетованной земли на далеком северном острове.

Со времен архиепископа Новгородского Василия Калики смотрели русские люди на Север как на место потерянного земного рая, впрочем, сохраняя в этом предании и смутные воспоминания об утерянной прародине.

До сих пор не получила достаточно внятного объяснения тяга русского монашества на Север. Обычно говорится о поисках пустыни, места уединенного и безлюдного, для молитвенного молчания удобного. Однако уединение в. XV веке можно было найти и в пределах нынешней Московской области. Ведь и сейчас при необходимой осторожности можно жить в полном уединении в пределах Лосиного острова, московского лесопарка, даже в границах кольцевой автодороги. А пятьсот лет назад легко было навсегда уйти от мира, просто перейдя за Волгу, к Керженцу, как это делали старообрядцы в XVII веке и позднее. Можно было уходить к Уралу. Но нет, святые подвижники стремятся именно на Север. И ведь не безлюдно было там. Рядом со святыми иноками еще при их жизни складываются не только монашеские общины, но и слободы крестьян.

Патриарх Никон повелел высечь для себя гробницу и установить ее в соборе Воскресенского монастыря в Новом Иерусалиме из камня, найденного на Белом море.

Только ли любовь патриарха к Северу побудила его к принятию столь загадочного решения, потребовавшего и больших трудов по обработке камня, равно как и по его перевозке в Москву?

Север, без всякого сомнения, был для русского монашества той священной землей предков, с которой они связывали и надежду на воплощение новой Обетованной земли.

Здесь, на Севере, издревле таинственно зрело то, что мы в священном трепетном восторге выражаем кратко и емко — Святая Русь. Отсюда, с Русского Севера, с общеарийской прародины индоевропейцы разнесли по свету архетип почитания священных островов блаженных, земного рая. Особенно это проявилось в мифологии кельтов. Здесь и таинственный остров Авалон, и загадочная островная прародина кельтов Туле. Об этом острове писал в IV веке до Р.Х. греческий мореплаватель Пифсй. Оттуда, с островов священного Севера, выводили кельты и друидическую сокровенную традицию.

Поиск святых островов привел ирландских монахов первыми в холодную Исландию задолго до викингов.

И опять же с этой древней сакральной традицией мы можем связывать появление наших самых священных обителей монашеско! о подвига на островах нашего Севера, на Валааме, на острове Коневсц в Ладоге, на острове посреди Валдайскою озера, на Соловках, на острове Кий посреди Белого моря, и, наконец, самая знаменитая обитель патриарха Никона Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь, о чудо, специально делается островным! Поставленный в глубокой излучине реки Истры, с которой искусственным рвом соединена была речка Золотушка, монастырь оказался полностью окруженным водной стихией. Более того, даже небольшой скит Никона рядом с монастырем был тоже поставлен на маленьком острове.

Все это поразительно соответствует одному из видений Апокалипсиса, когда Иоанн Богослов видит среди моря праведников, поющих несмолкаемую песнь Богу! Уж не в земной ли проекции рая на Севере? Но это лишь смелое предположение.

Таинственная «Голубиная книга», апокрифическое сказание северорусского народа, содержит в себе древнейшее духовное наследие древних ариев, переосмысленное, после принятия христианства, все в том же мифологическом ключе, но с использованием христианского символического языка, предельно ясно освещает древнюю традицию почитания северной островной прародины — священной земли.

Пуп моря, на котором стоит церковь Климента, тождествен пупу моря, на котором лежит древняя священная реликвия славян: Алатырь-камень, описанный в «Голубиной книге».

Очевидно, что изначальным в северорусской традиции является представление о некоем сакральном центре на острове, где находится чудесный Алатырь-камень и пребывает высшее божество. Эти же представления сделали из святилища на острове Рюген, посвященного богу Святовиду, сакральный центр языческого славянства, и не только западного, но и северного — вспомним остров Буян наших сказок. «Голубиная книга» — яркое свидетельство того, что архетип священного камня в центре вселенной, на острове, донесен исторической памятью народа из глубин седой древности и красноречиво свидетельствует об устойчивом мифологизированном образе прародины арийцев.

В святоотеческих комментариях с образом Севера связывается представление о пределах обитания дьявола, сатаны, который с помощью подвластных ему языческих народов, живущих в северных землях, вредят народу Божию. Такое же представление было и у древних иранцев, которые помещали на севере страну злого Ангра-Манью, противника доброго Ахура Мазды. Жутким холодом изгнал Ангра-Манью древних ариев с прародины и сам воцарился там.

В Библии Вавилон рассматривался как северный город, ставший противником духовного Иерусалима. В то же время толкования Священного Писания указывают на север как на место, где должен воссиять свет Христовой веры. Евфимий Зигабен в Толковой Псалтири пишет: «Те народы, которые прежде были членами дьявола и которыми дьявол обладал, те самые после сделались горами Сиона, то есть сделались высотами и от радами Христианской Церкви <.. > но что я говорю, что народы сделались оградами Церкви, они сами собственно сделались городом Христовым, так как из народов составилась Христова Церковь».

Не удивительно ли, что свет Истины воссиял и на Севере, воистину преобразовав горы Гиперборейские в Сионские высоты, а народ, живущий на этих горах, по воле Господа стал народом-церковью, последним оплотом Веры Православной. Согласно древнему пророчеству, Вавилон должен стать равным Иерусалиму по благочестию. Святой Афанасий Великий еще в IV веке писал, объясняя псаломское выражение: «Ребрами северовыми был прежде и Павел, от которого возгорелись все бедствия на земле, но ныне стал он горами Сионскими, имея в себе глаголющего Христа <…> сие слово показывает, что Сион — язычники, приявшие Евангельское слово».

К. А. Щедрина совершенно справедливо полагает, что акт переноса князем Андреем Боголюбским столицы из Киева в северный Владимир необходимо рассматривать в общем контексте иного восприятия Севера у русских как новой земли Обетованной для нового церковного народа. И подобно ветхозаветному Ковчегу Завета в новый стольный град переносится святыня — икона Богородицы, написанная, по преданию, святым евангелистом Лукой, названная впоследствии Владимирской.

По-особому запечатлелась и идея «солнечной спирали» в древней русской церковной архитектуре. В лестничных башнях древних соборов спиралевидная лестница поднимается к куполу. Такие спиралевидные лестницы башен древних соборов Руси можно видеть и в Софии Киевской, и в храме Антониева монастыря Великого Новгорода.

В Георгиевском соборе Юрьева монастыря в Новюроде спираль лестницы приводит в подкупольное пространство башни с сохранившимися фресками XII века. Изначально под куполом была фреска Христа. Таким образом, спираль-лабиринт лестницы воистину приводил верующего к Солнцу Истины, к самому Христу и Богу нашему. Спускаясь вниз по этой же лестнице, мы оказываемся перед фреской Страшною суда. Иными словами, повторяя путь древних инициаций, мы символически спускаемся в царство мертвых, которые восстанут при Втором и славном пришествии Спасителя.