9 Хронологические неувязки и преувеличения

Утерянные «христианства» и тому подобное

В последнее время модными стали разговоры о «христианстве» во множественном числе и об огромном количестве утраченных евангелий[1]. Один из героев романа Дэна Брауна «Код да Винчи» утверждает, что в первом веке имели хождение около восьмидесяти евангелий — что попросту абсурдно. Все еще более запутывается, когда ученые пытаются «состарить» сочинения II века, приписывая их I веку и «доказывая» таким образом, что с самого начала христианство было весьма разнообразно и что для всех этих «христианств» характерны более или менее одинаковые древность, ценность и авторитет. Порой эти игры разума заключаются призывами к публике быть более толерантной и с большей открытостью встречать новые формы христианского опыта. Быть может, это политически корректно — но как насчет корректности исторической? В главах третьей и четвертой мы уже рассмотрели проблемы, возникающие при попытках искусственно «состарить» тексты, приписывая раннюю датировку материалам, носящим на себе все признаки возникновения во II веке, часто ближе к его концу — если не еще позже. Однако некоторые ученые упорно стремятся убедить нас, что эти тексты (возможно, в иных, гипотетических, формах) возникли в I веке и отражают идеи еще более ранние, возможно, восходящие к первому поколению христиан. Но, как мы уже видели, для столь ранней датировки неканонических писаний нет никаких убедительных оснований.

Однако, даже если отвлечься от датировки тех или иных текстов, остается разделяемое многими убеждение, что изначально «христианств» было много; и лишь с течением времени одно из них — то, что сейчас известно нам как «ортодоксальное» христианство, — победило в конкурентной борьбе другие формы. Сама эта идея сугубо неверна и, как многие другие тезисы в спорах вокруг раннего христианства, отличается анахронистичностью и склонностью к преувеличению.

Возникновение христианства и взгляды первых христиан

Иисус умер накануне Пасхи (в Страстную Пятницу) 30 или 33 г. н.э[2]. Его последователи полагали, что движение, начатое им и Иоанном Крестителем, на этом окончено. Как говорил в те дни один из них: «А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля» (Лк 24:21). Однако их разочарование оказалось недолгим. Не прошло и трех дней — и все чудесно изменилось.

Христианская вера родилась в воскресенье, в первую христианскую Пасху, — с открытием пустой гробницы и явлениями воскресшего Иисуса. Самый ранний евангельский рассказ об этом мы находим в Евангелии от Марка. Он гласит:


По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его. И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца, и говорят между собой: кто отвалит нам камень от двери гроба? И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись. Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен. Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он опередит вас в Галилею; там Его увидите, как Он сказал вам. И, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись

(Мк 16:1–8).


ДРЕВНЕЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО

Папий, епископ Иерапольский (в Малой Азии, на территории современной Турции) жил и трудился в начале II в. н.э. Его перу принадлежит труд «Изъяснение речений Господних» в пяти томах. К сожалению, до нас дошли лишь немногие фрагменты этой работы — в цитатах у позднейших авторов (например, у Евсевия, великого церковного историка IV века). В одном из сохранившихся фрагментов Папий рассказывает о своих встречах с последователями «старцев», то есть апостолов Иисуса:

И если случалось мне встретить кого–либо, кто был последователем старцев, я расспрашивал его о словах старцев: что говорили Андрей и Петр, что — Филипп, что — Фома и Иаков, что — Иоанн, или Матфей, или любой другой ученик Господень, и что говорили Аристион и старший Иоанн, также ученики Господни. Ибо я полагал, что сведения из книг не так обогатят меня, как то, что я услышу в живой беседе

(Цит. по: Евсевий, Церковная история 3.39.4; см. аналогичное сообщение в: Иероним, О знаменитых мужах 18).


Как правило, после этого в Библии идут стихи 9–20, однако заключенные в квадратные скобки или напечатанные мелким шрифтом внизу страницы. Так делается потому, что эти строки (так называемая «Пространная концовка» Евангелия от Марка) в древнейших рукописях не содержатся. Ученые полагают — вполне справедливо, — что они добавлены к этому евангелию двести или триста лет спустя. Изначально Евангелие от Марка не обрывалось на стихе 8: в нем имелся еще по крайней мере один абзац (возможно, известный Матфею), где описывалось явление Иисуса женщинам и ученикам. Однако, что именно и как там рассказывалось, мы, возможно, не узнаем никогда.

Евангелия от Матфея и от Луки в своих рассказах о воскресении следуют Марку. Приведем те их материалы, которые выходят за рамки материала Марка. Вот что рассказывает Матфей:


По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гроб… И, выйдя поспешно из гроба, они со страхом и радостью великой побежали возвестить ученикам Его. Когда же шли они возвестить ученикам Его, и вот Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, подойдя, ухватились за ноги Его и поклонились Ему. Тогда говорит им Иисус: не бойтесь; пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня

(Мф 28:1, 8–10).

Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус, и, увидев Его, поклонились Ему, а иные усомнились. И, приблизившись, Иисус сказал им: дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идя, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и вот, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь

(Мф 28:16–20).


Вот что пишет Лука:


И, возвратившись от гроба, возвестили все это одиннадцати и всем прочим. То были Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария, Мать Иакова, и другие с ними, которые сказали об этом Апостолам. И показались им слова их пустыми, и не поверили им

(Лк 24:8–11)[3].


В тот же день двое из них шли в селение, отстоящее стадий на шестьдесят от Иерусалима, называемое Еммаус; и разговаривали между собой о всех этих событиях. И когда они разговаривали и рассуждали между собой, и Сам Иисус, приблизившись, пошел с ними. Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его. Он же сказал им: о чем это вы, идя, рассуждаете между собой, и отчего вы печальны? Один из них, именем Клеопа, сказал Ему в ответ: неужели Ты, один из пришедших в Иерусалим, не знаешь о происшедшем в нем в эти дни? И сказал им: о чем? Они сказали Ему: что было с Иисусом Назарянином, Который был пророк, сильный в деле и слове перед Богом и всем народом; как предали Его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли Его. А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля; но со всем тем, уже третий день ныне, как это произошло. Но и некоторые женщины из наших изумили нас: они были рано у гроба и не нашли тела Его и, придя, говорили, что они видели и явление Ангелов, которые говорят, что Он жив. И пошли некоторые из наших ко гробу и нашли так, как и женщины говорили, но Его не видели. Тогда Он сказал им: о несмысленные и медлительные сердцем, чтобы верить всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании.

И приблизились они к тому селению, в которое шли; и Он показывал им вид, что хочет идти далее. Но они удерживали его, говоря: останься с нами, потому что день уже склонился к вечеру. И Он вошел и остался с ними. И когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них. И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание? И, встав в тот же час, возвратились в Иерусалим и нашли вместе одиннадцать Апостолов и бывших с ними, которые говорили, что Господь истинно воскрес и явился Симону. И они рассказывали о происшедшем на пути, и как Он был узнан ими в преломлении хлеба

(Лк 24:13–35).


Вот что рассказывает Евангелие от Иоанна:


В первый же день недели Мария Магдалина приходит к гробнице рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гробницы. Итак, бежит и приходит к Симону Петру и к другому ученику, которого любил Иисус, и говорит им: унесли Господа из гробницы, и не знаем, где положили Его. Тотчас вышел Петр и другой ученик, и пошли к гробнице. Они побежали оба вместе; но другой ученик бежал скорее Петра, и пришел к гробнице первый. И, наклонившись, увидел лежащие пелены; но не вошел в гробницу. Вслед за ним приходит Симон Петр, и входит в гробницу, и видит одни пелены лежащие, и плат, который был на голове Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. Тогда вошел и другой ученик, прежде пришедший к гробнице, и увидел, и уверовал. Ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых. Итак, ученики опять возвратились к себе.

А Мария стояла у гроба и плакала. И, когда плакала, наклонилась в гробницу, и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у головы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. И они говорят ей: женщина! Что ты плачешь? Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его. Сказав это, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус. Иисус говорит ей: женщина! Что ты плачешь? Кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин! Если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его. Иисус говорит ей: Мария! Она, обратившись, говорит ему: Раввуни! — что значит: Учитель! Иисус говорит ей: не прикасайся ко мне, ибо Я еще не взошел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему. Мария Магдалина идет и возвещает ученикам, что видела Господа и что Он это сказал ей

(Ин 20:1–18).


Эти евангельские рассказы интересны, помимо всего прочего, тем, что первенство в них отдается Марии Магдалине и другим женщинам. Рассмотрим имеющиеся у нас сведения. 1) По Марку, Мария Магдалина, Мария, мать Иакова, и Саломия пришли к гробнице Иисуса и нашли ее пустой. Там они встретили таинственного человека, который сказал им, что Иисус из Назарета воскрес, и приказал сообщить об этом Петру. На этом рассказ внезапно обрывается. 2) Согласно Матфею, Мария Магдалина и «другая Мария» (очевидно, мать Иакова, как уточняет Марк) пришли к гробнице. Там они встретили странную фигуру, которую Матфей называет «ангелом Господним», и услышали от него то же, что и у Марка. Но на этом рассказ Матфея не обрывается. Далее мы читаем, что женщинам явился сам Иисус, и они «ухватились за ноги Его и поклонились Ему». Воскресший Иисус повторяет им наставления ангела. Позже он встречается со всеми апостолами и поручает им идти и учить все народы.

В версии Луки мы встречаемся с новыми и интересными подробностями. 3) Согласно этому Евангелию, Мария Магдалина, Иоанна, Мария, мать Иакова, «и другие с ними» пришли к гробнице, нашли ее пустой, увидели двух сияющих мужей и получили от них поручение поведать о воскресении Иисуса апостолам, которые сочли их слова пустыми и отнеслись к ним с недоверием. Далее Лука рассказывает нам увлекательную историю двух путников, шедших в Эммаус. Одного из них звали Клеопа. На дороге к ним присоединился воскресший Иисус. Позже они встретились с одиннадцатью апостолами (т.е. двенадцатью апостолами — минус Иуда Искариот), которые сообщили этим двоим, что «Господь истинно воскрес и явился Симону» [Петру или Кифе][4]. Дальше в Евангелии от Луки описывается прощание Иисуса с учениками, которое в немного измененной форме повторяется в Деян 1.

Версия Иоанна несколько отличается от предыдущих. 4) Согласно этому Евангелию, в воскресенье рано утром к гробнице пришла Мария Магдалина. Другие женщины не упоминаются. Обнаружив, что камень отодвинут и гробница пуста, она вернулась и сообщила об этом Симону Петру и другому ученику («которого любил Иисус»). Эти двое побежали к гробнице и увидели, что все так и есть. Немного позже (не совсем понятно, как и почему) Мария вернулась к гробнице, все еще думая, что тело Иисуса пропало — и встретилась с воскресшим Иисусом, сказавшим ей: «Не прикасайся ко Мне», что напоминает нам о версии Матфея (см. Мф 28:9). Мария вернулась к ученикам и сказала им, что видела Господа.

Возможно, кое–что в этих рассказах перепутано, но основные события обрисованы четко:


1) Первыми пустую гробницу обнаруживают женщины во главе с Марией Магдалиной.

2) По–видимому, Мария Магдалина первой видит воскресшего Иисуса.

3) Воскресшего Иисуса видит Петр (он же Симон или Кифа).

4) Воскресшего Иисуса видят одиннадцать учеников, а также, очевидно, еще один или два человека.


Именно воскресение Иисуса, засвидетельствованное его последователями, превратило движение, основанное Иисусом, в то, что известно нам сейчас как христианство. Именно в это согласно верили все, кто в первые годы существования новой веры называл себя христианами[5]. Не было ни одной группы христиан, отрицавшей воскресение или учившей, что центральным в христианской вере является что–то другое.

Воскресение Иисуса преобразило его движение, придало ему новые силы и обновило его цели. Кроме того, оно дало своим последователям новое, более глубокое, понимание самого Иисуса и его служения. Благодаря воскресению в умах последователей Иисуса закрепились два важнейших вывода: 1) высокий статус Иисуса (Господь, Спаситель, Мессия, Сын Божий); и 2) искупительное значение его смерти. Теперь израильские писания (те, что христиане называют Ветхим Заветом) изучались в свете воскресения и новых, глубоко ощущаемых следствий из него.

О первых этапах развития христианства мы можем судить по другим новозаветным писаниям. Особое внимание я уделю апостолу Павлу, поскольку некоторые утверждают, что понимание Иисуса и христианской веры у него сильно отличается от понимания непосредственных учеников Иисуса. Приведем важный пассаж из Послания Павла к христианам греческого города Коринфа, написанного в начале 50–х годов:


Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более чем пятистам братьям в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем Апостолам; а после всех явился и мне, как некоему извергу

(1 Кор 15:3–8).


Хотя предание, «принятое» Павлом, не в точности соответствует сообщениям евангелий, в главном они совпадают[6].

Согласно Павлу, воскресший Иисус явился Кифе (т.е. Симону Петру), затем Двенадцати. Под «Двенадцатью» Павел подразумевал либо одиннадцать живых апостолов (т.е. двенадцать минус Иуда Искариот), либо их и Матфия, занявшего место Иуды (см. Деян 1:23–26) и также видевшего воскресшего Иисуса. (Последнее мне кажется более вероятным.) Пока что список Павла соответствует евангельским сообщениям. До этого момента Павел, по–видимому, повторяет «официальное» предание.

Далее Павел рассказывает, что Иисус явился «в одно время» более чем пятистам своих последователей. Это, по–видимому, произошло уже в то время, о котором новозаветные евангелия ничего не сообщают. Затем Иисус явился своему брату Иакову — что, возможно, и привело Иакова (а также других братьев Иисуса) в христианскую общину, — и «всем апостолам», под которыми Павел разумеет других апостолов, не принадлежащих к числу Двенадцати, например Варнаву (см. Деян 14:14, 1 Кор 9:5–6, Гал 2:9), Андроника, Юнию и других, имена которых нам неизвестны (см. Рим 16:7)[7]. И наконец, заключает Павел, Иисус явился ему самому.

Странно, что в списке Павла отсутствуют женщины. Не упомянута ни одна из них — ни Мария Магдалина, ни «другая Мария», ни кто–либо еще. Почему? Неужели Павел не знал, что именно женщины первыми нашли пустую гробницу и увидели воскресшего Иисуса? Не сомневаюсь, что знал. Истолкователи предполагают, что в 1 Кор 15 Павел включил «официальный список» свидетелей, сформированный с учетом апологетических целей. В нем названы по имени лишь наиболее значительные фигуры в древней церкви: Петр, Двенадцать (т.е. одиннадцать изначальных апостолов плюс Матфий) и Иаков, брат Иисуса. Женщины, по–видимому, находятся среди «более чем пятисот», а также, возможно, среди «всех апостолов»[8]. Апостол — это, по определению, тот, кто видел воскресшего Иисуса (хотя не все, кто видел воскресшего Иисуса, стали апостолами).

Свидетельство Павла — раннее и очень важное. Согласно его Посланию к церквам Галатии в Малой Азии (нынешняя Турция), Павел обратился в христианство через два или три года после воскресения Иисуса[9]. Приблизительно три года спустя Павел прибыл в Иерусалим, чтобы встретиться с Петром (Гал 1:18). В это же время он познакомился с Иаковом, братом Иисуса. Четырнадцать лет спустя Павел вместе с Варнавой и Титом вернулся в Иерусалим (Гал 2:1). При второй встрече он излагает перед главами Иерусалимской церкви свое понимание христианской веры:


И предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, не напрасно ли я стараюсь или старался

(Гал 2:2).

И в знаменитых чем–либо, какими бы они ни были когда–либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лицо человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более. Напротив того, увидев, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных — ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал мне и у язычников, — и, узнавши о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным, только чтобы мы помнили нищих, что и старался я исполнять в точности

(Гал 2:6–10).


Из контекста совершенно ясно, что, в соответствии с пониманием Павла, христианское благовестие не требовало от язычников исполнять иудейский закон. Лидеры Иерусалимской церкви с этим согласились (Гал 2:3). Это важная информация, которую стоит запомнить. Согласно Павлу, его понимание христианской Благой вести соответствовало пониманию изначальных учеников и апостолов Иисусовых («почитаемых столпами»), в том числе Петра[10]. Павел вовсе не создавал новую версию христианства, конкурирующую со старой, более близкой к иудаизму формой, исповедуемой вождями церкви в Иерусалиме[11]. Единственное наставление, которое дали Павлу «столпы» — «помнить нищих», что, как говорит Павел, он старался исполнять в точности. Таким образом, Павлово понимание сути христианства и его апостольский авторитет, позволяющий вести проповедь, были подтверждены лидерами Иерусалимской церкви.

Хочу еще раз подчеркнуть: у нас нет абсолютно никаких свидетельств, которые показывали бы значительные различия в понимании самой сущности христианского учения. И Павел, и Петр проповедовали смерть и воскресение Иисуса и необходимость веры для спасения. Сравните следующие тексты.

Выборка из посланий Павла:


Напоминаю вам, братья, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали. Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати…

(1 Кор 15:1–5).

Павел, раб Иисуса Христа, призванный Апостол, избранный к благовестию Божьему, которое Бог прежде обещал через пророков Своих, в святых Писаниях, о Сыне Своем, который родился от семени Давидова по плоти и открылся Сыном Божьим в силе, по духу святыни, через воскресение из мертвых, об Иисусе Христе Господе нашем

(Рим 1:1–4).

Ибо я не стыжусь благовествования Христова, потому что оно есть сила Божья ко спасению всякому верующему, во–первых, Иудею, потом и Еллину

(Рим 1:16).

Ибо если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься, потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедают ко спасению

(Рим 10:9–10).


Выборка из текстов, связанных с именем Петра:


Господа Израильские! Выслушайте слова эти: Иисуса Назорея, Человека, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил через Него среди вас, как и сами знаете, этого, по определенному совету и предведению Божьему преданного, вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили; но Бог воскресил Его… Этого Иисуса Бог воскресил, чему мы все свидетели… Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов

(Деян 2:22–24, 32, 38).

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по великой Своей милости возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к надежде живой, к наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах для вас, силой Божьей через веру соблюдаемых ко спасению, готовому открыться в последнее время

(1 Пет 1:3–5).

Потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом

(1 Пет 3:18).


Христианская вера началась с воскресения Иисуса, смерть которого истолковывалась (в иудейских понятиях) как искупительная, спасительная, совершившаяся во исполнение пророчеств. В этом пункте никаких разногласий не было. Все, кто верил в Иисуса и числился среди его последователей, в этом вопросе были друг с другом согласны. Не было никакого «другого христианства», считавшего иначе. Евангелия, написанные в I веке, т.е. новозаветные евангелия (от Матфея, Марка, Луки и Иоанна), рассказывают об открытии пустой гробницы и о явлениях воскресшего Иисуса своим последователям. Воскресение Иисуса и его спасительная сила стали центральной темой христианской проповеди и миссионерства, что безоговорочно подтверждают послания Петра и Павла. Нет ни малейших свидетельств в пользу существования в первом поколении после Пасхи «иного христианства», которое учило чему–то другому.


ПАПИЙ О МАРКЕ И ПЕТРЕ

Церковный историк Евсевий передает интересное предание, связанное с созданием Евангелия от Марка под влиянием Петра:

Старец рассказывал так: «Марк, став переводчиком Петра, взял себе за правило записывать в точности все, что тот вспоминал, пусть и не по порядку, о словах и делах Христа. Ибо сам он не слышал Господа и не следовал за ним, но, как я сказал, следовал за Петром, который излагал его учения так, как считал нужным, однако никогда не пытался составить полный список речений Господа. Следовательно, Марк ничего дурного не сделал, когда кое–что записал так, как запомнил, ибо более всего он старался не пропустить ничего из того, что слышал, и не вписать ничего лишнего»

(Цит. по: Евсевий, Церковная история 3.39.15).


Прежде чем перейти к следующему разделу, рассмотрим наименования, прилагавшиеся к Иисусу. В двадцати шести из двадцати семи писаний Нового Завета Иисус именуется Христом (или Мессией), что означает: помазанный Богом или Духом Божьим (как в Ис 61:1). Единственное писание в Новом Завете, где Иисус не называется Христом, — крошечное Третье Послание Иоанна. Девятнадцать из двадцати семи новозаветных писаний называют Иисуса Господом Иисусом. Число их увеличивается, если мы добавим к этому просто слово «Господь», употребляемое по отношению к Иисусу. В двенадцати новозаветных писаниях Иисус называется Сыном Божьим. И снова это число увеличивается, если мы включим сюда примеры именования Иисуса просто «Сыном». Все эти термины встречаются не только в Павловых посланиях, но и в других писаниях Нового Завета: Послании Иакова, Первом и Втором посланиях Петра, Послании Иуды, Евангелии от Иоанна и Посланиях Иоанна, которые, как считается, отражают иудео–христианские взгляды.

Очень часто в Новом Завете Иисус исповедуется Спасителем — и это именование также встречается в древнейших писаниях. Иисус — Спаситель у Луки и в Деяниях (Лк 2:11, Деян 5:31; 13:23), у Павла (Флп 3:20, Еф 5:23), в текстах, связанных с именами Петра (2 Пет 1:1, 11; 2:20; 3:18), Иоанна (Ин 4:42, 1 Ин 4:14) и Иуды (Иуд 25). Список увеличивается, если мы включаем в него примеры использования по отношению к Иисусу различных форм глагола спасать, имеющего то же значение и функцию, что и определение «Спаситель» (например, Мф 1:21, Евр 7:25; 9:28).

Иисус спас как иудеев, так и неиудеев, прежде всего благодаря искупительному значению своей смерти на кресте. Говоря кратко, смертью на кресте Иисус заплатил за грехи человечества. Именно так учат все древнейшие учителя и писатели христианства. Этой темы касаются не все новозаветные писания, но большинство — и ни одно из них не предлагает альтернативных истолкований смерти Иисуса.

Подводя итоги: сущность христианской веры изложена в древнейших христианских писаниях, из которых все созданы в I веке, многие — в течение двух–трех десятилетий после смерти и воскресения Иисуса. Более того: основные убеждения и ценности раннего христианства выросли не только из допасхального учения Иисуса, но и из Пасхи и Пятидесятницы, пережитых первым поколением верующих[12]. Заявления о том, что в середине I века якобы существовали бок у бок несколько «христианств» — с разными взглядами на личность и служение Иисуса, с разными представлениями о том, что значит быть его последователем, — это преувеличение имевшихся различий и искажение известных нам свидетельств.

Допустим, первые последователи Иисуса в самом деле кое в чем расходились друг с другом. Но можно ли на этом основании говорить об «утерянных христианствах»? К этому вопросу мы обратимся в следующем разделе.

Единство и многообразие в раннем христианстве

Первое поколение христиан было едино в главном своем убеждении: что Иисус — Мессия Израиля и Сын Божий — умер на кресте за грехи человечества и воскрес в третий день; однако имелись разногласия по вопросам, связанным с актуальностью и применимостью закона Моисеева как для иудеев, так и для язычников. Этот сложный вопрос так и не был урегулирован полностью и в конце концов привел к уменьшению в церкви числа иудеев и к разрыву между христианской и иудейской религиями, сохраняющемуся и по сей день.

Новозаветные писания не стесняются «выносить сор из избы». Хотя евангелист Лука подчеркивает единство христиан, в Книге Деяний ясно различимы разногласия и споры, возникшие уже в первом христианском поколении. Эти споры не связаны с самим Иисусом. Все его последователи считают его Мессией Израиля, Сыном Божьим и Спасителем мира. Спорный вопрос — в том, должны ли неиудеи (т. е. язычники), чтобы получить спасение от Мессии Иисуса, обращаться в иудаизм, становиться иудейскими прозелитами. Одни говорили, что да, другие — что нет.

Этот спор описывается в Книге Деяний и несколько раз упоминается в посланиях Павла: что неудивительно, ибо именно миссия Павла среди неиудеев — описанная в Деяниях и время от времени упоминаемая в его посланиях — сыграла в этой дискуссии значительную роль.


Обсуждение хронологии деятельности Павла см. в: Robert Jewett, A Chronology оf Paul's Life (Philadelphia: Fortress Press, 1979); Jack Finegan, Handbook of Biblical Chronology, rev. ed. (Peabody, Mass.: Hendrickson, 1998), p. 390–397; Ben Witherington III, The Paul Quest: The Renewed Search for the Jew of Tarsus (Downers Grove, 111.: InterVarsity Press, 1998), p. 304–331.


В Деяниях первые следы разногласий мы видим в рассказе о распространении христианского движения в Самарии. Нам рассказывают, что Филипп — диакон, а не апостол — начал проповедовать Мессию Иисуса самарянам. Многие уверовали и крестились (Деян 8:1–13). Далее мы читаем: «Находившиеся в Иерусалиме Апостолы, услышав, что Самаряне приняли слово Божье, послали к ним Петра и Иоанна, которые, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святого» (Деян 8: 14–15). Для Луки принятие Святого Духа — это доказательство истинности обращения.

То же самое мы видим двумя главами позже, в истории обращения римского сотника Корнилия. Петр проповедал этому человеку христианское учение: «И мы свидетели всего, что сделал Он [Иисус]… Этого Бог воскресил в третий день… О Нем все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит отпущение грехов именем Его» (Деян 10:39–40, 43). Корнилий и его домочадцы, очевидно, уверовали в то, что проповедовал им Петр — ибо, когда он еще говорил, «Дух Святой сошел на всех, слушавших слово» (стих 44). Иудейские верующие, пришедшие с Петром, «изумились, что дар Святого Духа излился и на язычников» (стих 45). Затем Петр приказал новообращенным креститься (стихи 47–48).

Итак, в Деяниях описывается распространение христианства среди самарян (которые считались более или менее иудеями — точнее, полуиудеями, полуязычниками) и язычников. И каждый раз за обращением наблюдают и подтверждают его подлинность представители Иерусалима. Зачем? Это было необходимо, поскольку многие верующие из иудеев считали, что язычники не могут стать верующими, не пройдя полного обращения в иудаизм (т. е. не став прозелитами). Разумеется, рассказывая об этом, Лука готовит читателей к появлению Павла и описанию его служения, показывая, что проповедь Павла среди язычников не только «законна», но и следует примеру самого Петра, главы церкви.

Вопросы и сомнения по поводу такого развития событий заставили церковь собрать собор в Иерусалиме. Некоторые упрекали Петра и других, говоря: «Ты ходил к людям необрезанным и ел с ними» (Деян 11:3). Для современных людей это, быть может, звучит странно: но для иудеев I века, благоговейно относящихся к закону Моисееву, вопрос был в высшей степени серьезный. Еще недавно иудеи подвергались гонениям и казням, целью которых было заставить их есть и жить так же, как язычники. Во II веке до н. э. благочестивые иудеи («мученики Маккавеи») претерпевали пытки и казнь за отказ есть свинину (2 Мак 6–7). Есть свинину и принимать иные языческие обычаи для иудеев значило забыть закон и веру отцов.

Как же возможно, чтобы Петр, руководитель движения Иисуса — движения, призванного в конечном счете восстановить и искупить Израиль, — вошел в дом язычника и ел то, что там подают на стол? Хороший вопрос. Ответ на него — в рассказе о том, как Святой Дух Божий снизошел на язычников, уверовавших в Иисуса (Деян 11:4–18). Невысказанная, но подразумеваемая «мораль» этого рассказа очевидна: если Бог может жить с язычниками (не соблюдающими иудейских пищевых запретов) — тем более смогут Петр и другие верующие из иудеев! Полный ответ на вопрос не получен; но пока что иудейские верующие удовлетворены.

Вскоре после этого автор Деяний переходит к рассказу о том, как Павел отправляется нести христианское учение за границу. В Деян 13–14 описано его хорошо известное первое миссионерское путешествие. Правда, в каждом городе, который посещал Павел, он со своими товарищами сперва шел в синагогу («во–первых, Иудею») — но, когда иудеи отказывались его слушать, обращался к язычникам («потом и Еллину»)[13]. Павел не требовал от новообращенных из язычников перенимать иудейские обычаи или, тем более, становиться полноценными иудейскими прозелитами. Это вызвало следующий собор в Иерусалиме, описанный в Деян 15. Вот как о нем рассказывается:


Некоторые, пришедшие из Иудеи, учили братьев: если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись. Когда же произошло разногласие и немалое состязание у Павла и Варнавы с ними, то положили Павлу и Варнаве и некоторым* другим из них отправиться по этому делу к Апостолам и пресвитерам в Иерусалим. Итак, быв провожены церковью, они проходили Финикию и Самарию, рассказывая об обращении язычников, и производили радость великую во всех братьях. По прибытии же в Иерусалим они были приняты церковью, Апостолами и пресвитерами, и возвестили все, что Бог сотворил с ними и как отверз дверь веры язычникам. Тогда восстали некоторые из фарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно обрезывать язычников и заповедывать соблюдать закон Моисеев

(Деян 15:1–5).


В наше время некоторых удивляет позиция фарисеев. Меня она совсем не удивляет: в ней есть смысл. В сущности, тот же вопрос ставили фарисеи еще во время служения Иисуса.

Они критиковали его, поскольку, с их точки зрения, Иисус не принимал всерьез иудейские законы о чистоте и соблюдении субботы. Хуже того: он часто ел с грешниками. Неужели же, рассуждали они, Мессия Израиля может быть столь небрежен в соблюдении закона Моисеева, закона, за который многие благочестивые иудеи отдали жизнь? Разумеется, Иисус отвечал на их критику, указывая, что больные нуждаются во враче (т.е. подтверждая, что грешники, с которыми он общается, — действительно грешники) и что оскверняет человека то, что выходит из его сердца, а не то, что входит в желудок (Мк 2:15–16; 7:14–23). Что же касается поедания пшеничных колосьев в субботу — разве Давид не съел в субботу освященный хлеб? Почему бы Иисусу и его ученикам не последовать этому прецеденту из Писания? И разве «Сын Человеческий» (получивший власть на небесах) — не господин и субботы? (Мк 2:23–28).

Подобные ответы, подкрепленные знаменательным пасхальным событием, по–видимому, удовлетворили некоторых фарисеев, примкнувших к христианскому движению. Ничего удивительного в этом нет, поскольку фарисеи отличались от прочих иудеев верой в воскресение мертвых (Деян 23:6–8; Иосиф Флавий, Иудейская война 2. 163). Воскресение Мессии для многих из них могло стать очень убедительным доводом. Однако они оставались фарисеями — то есть, по определению, относились к закону Моисееву предельно серьезно[14]. Как же могли они допустить, чтобы к движению присоединялись язычники, не соблюдающие закон и, судя по всему, не намеренные становиться прозелитами? По их логике, это было совершенно недопустимо. Положим, Иисус ел с грешниками (по крайней мере, сам он считал их именно грешниками!) — однако они были обрезаны, и значит, находились все же в пределах закона Моисеева, пусть и в маргинальной позиции. Но принять в общину Мессии язычников?!

Именно этот спор, которому был посвящен Иерусалимский собор, описанный в Деян 15, и разделял древнюю церковь. Хотя на соборе Павел и другие сторонники миссии к язычникам одержали верх, проблема не была разрешена полностью и не рассосалась со временем.

Но, даже если в церкви не было единства по вопросу, должны ли верующие из язычников принимать иудаизм, — оправдывает ли это рассуждения о «христианствах» I столетия? Не думаю[15].

В Деян 11 этот вопрос решил Петр. Да, Мессия Иисус может спасти даже язычников. Теперь, в Деян 15, на сцену вышел Иаков, брат Иисуса. Нет, язычники не обязаны становиться иудейскими прозелитами. Однако как верующие в Бога и Его святого Сына они должны отказаться от языческих обрядов. Совет Иакова был принят — и проблема разрешилась, хотя бы по видимости и на время.

Важно отметить, что Иаков не выступал в поддержку ветхозаветного закона (будь то закон Моисеев, или до–Авраамовы установления, связываемые с Ноем). Скорее, он выдвинул требование, чтобы язычники, обратившиеся к вере, не держались за свои языческие обычаи. По воспоминаниям очевидцев, Иаков сказал следующее:


Поэтому я полагаю не затруднять обращающихся к Богу из язычников, а написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе. Ибо закон Моисеев от древних родов по всем городам имеет проповедующих его и читается в синагогах каждую субботу

(Деян 15:19–21).


Здесь стоит подчеркнуть три важных момента. Во–первых, Иаков говорит, что иудейские верующие не должны «затруднять обращающихся к Богу из язычников», т.е. тех, кто покаялся и уверовал в Мессию Иисуса. «Не затруднять» означает не требовать, чтобы иудейский прозелитизм становился неотъемлемым элементом их обращения в мессианскую веру. Такова же была и позиция Павла, как мы видим из Гал 2:11–14, где Павел резко критикует Петра за его непоследовательность и лицемерие по отношению к язычникам.

Во–вторых, Иаков требует от верующих из язычников воздерживаться от идолопоклонства и аморального поведения, слишком характерного для языческого образа жизни и религиозных практик. Обратиться к Богу — значит отвернуться от язычества. Кроме того, здесь фигурируют пищевые запреты: «Чтобы воздерживались от оскверненного идолами… от удавленины и крови». Такова же была и позиция Павла, как мы видим из пассажей Послания к Коринфянам, посвященных этому вопросу:


Но я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницей, или хищником; с таким даже и не есть вместе

(1 Кор 5:11).

Ибо если кто–нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное? И от знания твоего погибнет немощный брат

(1 Кор 8:10–11).

Не будьте также идолопоклонниками… Не станем блудодейство вать, как некоторые из них блудодействовали… Итак, возлюбленные мои, убегайте идолослужения

(1 Кор 10:7–8, 14).


Наконец, Иаков требует от верующих из язычников воздерживаться от «блуда». И здесь Павел с ним вполне согласен:


Ибо воля Божья есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда

(1 Фес 4:3).

Я писал вам в послании — не сообщаться с блудниками

(1 Кор 5:9).

Тело же не для блуда

(1 Кор 6:13).


Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела

(1 Кор 6:18).

Не станем блудодействовать, как некоторые из них блудодействовали

(1 Кор 10:8).


В некоторых наставлениях и запретах Павла идолослужение, блуд и пищевые запреты встречаются совокупно, как и в Соборном послании Иакова.

В–третих, Иаков упоминает, что «закон Моисеев от всех родов» проповедуется «по всем городам» и «читается в синагогах каждую субботу». Здесь Иаков имеет в виду, что язычники, обратившиеся к Богу и уверовавшие в Его Мессию, в сущности, уже знают, что такие языческие практики, как идолопоклонство и блуд (в т.ч. храмовая проституция), дурны и осуждены Богом. Они уже слышали основы закона Моисеева, даже если не часто посещали местную синагогу. Требование отказаться от этих практик не должно стать для них сюрпризом.

Подводя итоги, мы видим, что принципиальные разногласия в древней церкви касались вопроса о язычниках и иудейском законе. Должны ли язычники повиноваться иудейскому закону? Если да, то до какой степени?[16] Мы видим, что позиции Иакова и Павла по сути не различаются. Язычникам не нужно ни принимать иудейский закон, ни становиться прозелитами иудаизма, однако необходимо воздерживаться от аморальных и идолопоклоннических языческих практик.

Стоит упомянуть об еще одной проблеме. Толкователи Нового Завета столетиями боролись с очевидным разногласием между Иаковом и Павлом по вопросу об оправдании делами. С точки зрения Павла, невозможно оправдаться «делами закона» (Гал 2–3, Рим 4). В доказательство этого он приводит пример Авраама. Вот аргументы Павла:


Человек оправдывается не делами закона, а только верой в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верой во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть

(Гал 2:16).


Подающий вам Духа и совершающий между вами чудеса, через дела ли закона это производит, или через наставление в вере? Так Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность. Познайте же, что верующие — сыны Авраама

(Гал 3:5–7).


Но Иаков, по–видимому, придерживается иного мнения:


Но хочешь ли знать, непоследовательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Иакова, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: «Веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божьим». Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верой только?

(Иак 2:20–24).


Интересно, что Иаков и Павел апеллируют к одному и тому же пассажу из Книги Бытия. Павел считает, что Быт 15:6 («Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность») подтверждает его мнение. Бог оправдывает или считает праведным того, кто отвечает Ему с верою. Авраам, сын язычника, поверил обетованию Божьему и стал отцом еврейского народа. Павел видит в этом пассаже богословскую формулировку отношений между верой, делами и праведностью. Но для Иакова этот отрывок из Писания показывает, что «делами оправдался Авраам, отец наш» и что, следовательно, «человек оправдывается делами, а не верой только».

С тех пор как Мартин Лютер, великий деятель Реформации, назвал Послание Иакова «посланием–соломинкой» (по–немецки strohern Epistel), очевидное разногласие между Иаковом и Павлом сделалось широко известно. С тех пор было много попыток его разрешить. Некоторые истолкователи говорят просто, что авторы спорят друг с другом и, следовательно, перед нами свидетельство существования двух различных форм христианства. Я с этим не согласен.

Иаков подчеркивает, что вера в Бога не обязательно влечет за собой дела праведности и милосердия. И много ли толку в такой вере? «Ты веруешь, что Бог един», — пишет Иаков (Иак 2:19). Но без дел твоя вера ничего не стоит. Почему? Ключ к ответу — в стихе из Писания, который цитирует Иаков. Он приводит первую часть «Шма–Исраэль»: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть» (Втор 6:4). Далее «Шма» продолжает: «И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всей душой своею, и всеми силами твоими» (Втор 6:5). Звучит знакомо, не правда ли? Иисус также говорил, что мы должны любить Бога и ближнего как самих себя (Мк 12:28–31). Иаков в своем послании упрекает тех, кто охотно повторяет «Шма» («Бог един, и я люблю Бога»), однако не делает того, что требовал Иисус и чему учит закон Моисеев: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев 19:18).

Так что если кто–то нуждается в пище и одежде, а так называемый «верующий» вместо того, чтобы ему помочь, ограничивается благопожеланием: «Грейся и питайся», — вера этого человека мертва. Иаков также обращается к Быт 15:6, однако в связи с прославленным подвигом Авраама — готовностью принести в жертву своего сына Исаака (Быт 22). Здесь Иаков стремится показать, что вера Авраама была реальной, поскольку нашла себе выражение в делах.

Здесь нет противоречия с тезисом Павла. Известно, что Павел помогал деньгами иерусалимским беднякам (1 Кор 16:1–3, Гал 2:10), таким образом воплощая в жизнь мысль Иакова о том, что вера доказывается делами. Кроме того, он согласен, что плодом веры являются «добрые дела» (например, Еф 2:10). Поэтому же в других местах он говорит о «покорности вере» (Рим 1:5; 16:19). Дело лишь в том, что, в зависимости от ситуации, авторы подчеркивают разные аспекты проблемы.

На мой взгляд, Послание Иакова — раннее и аутентичное. Это не подложный поздний текст, ложно подписанный именем Иакова, брата Иисусова, и написанный, быть может, лишь для того, чтобы опровергнуть Павла. Убедительных объяснений для такого сценария не нахожу ни я, ни современные специалисты по личности и идеям Иакова[17].

Увещевания в Иак 2 полностью соответствуют церковной практике и дисциплине, касающимся распределения благ и отношения к бедным (см. Деян 2; 4–6). Послание Иакова выполняет пастырскую задачу: оно призывает верующих (из иудеев) демонстрировать живую реальность своей веры в добрых делах. Оно не имеет никакого отношения к учению, утверждающему, что спасение для верующих достигается одними лишь добрыми делами и самоправедностью. Об этой проблеме пишет Павел.

В своем послании, написанном немного позже послания Иакова, Павел спорит с идеей, что язычник, чтобы стать «полноценным» христианином, должен исполнять закон Моисеев. Это вовсе не учение Иакова. Различия, которые мы видим в их писаниях, связаны с различием проблем, о которых они пишут[18].

И снова мы видим, что различия и разногласия, засвидетельствованные в новозаветных писаниях, вовсе не подтверждают существование в первом церковном поколении различных «христианств». Разумеется, кое–кто продолжает защищать эту точку зрения, заявляя, что из Нового Завета были «вычищены» писания, демонстрирующие другой взгляд на христианскую веру. Но что это за писания? В предыдущих главах нашей книги мы подробно рассмотрели основных «претендентов» — Евангелие от Фомы, Евангелие от Петра, Евангелие от Марии и другие. Ни одно из этих сочинений нельзя датировать ранее, чем серединой II столетия.

Единственный способ найти обоснование для «иного христианства» — взять источник и личность II века и «искусственно состарить» их, датировав серединой I века. Барт Эрман в своих «Утерянных христианствах» обращается именно к фигурам и движениям II века. Он обсуждает евионитов, Маркиона и его последователей, гностицизм. Все эти личности и группы возникли во II столетии. Евиониты — иудеи, верившие в Иисуса, однако отрицавшие некоторые утверждания относительно Иисуса и иудейского закона. Евионитские «евангелия» — по–видимому, переделки Матфея, где евиониты старались привести евангельское повествование в соответствие со своим богословием. Ни одно евионитское писание или фрагмент писания не датируется ранее, чем 120 годом. Маркион — радикальный богослов II века, предлагавший отказаться от Ветхого Завета и большей части новозаветных писаний, по его мнению, чересчур пропитанных иудаизмом. Он предпочитал остаться с одними посланиями Павла. Церковь отвергла его идеи — и правильно сделала. Гностицизм, который мы обсуждали в главах третьей и четвертой, по–видимому, возник не ранее II века — и ни одно из писаний этого направления, полных или фрагментарных, которыми мы располагаем, не датируется ранее чем серединой II столетия. (Прежде всего я говорю о Евангелии от Фомы, созданном, судя по всем имеющимся свидетельствам, не ранее 175 г. н.э.)

Короче говоря: Эрман и прочие, говорящие об «утерянных христианствах», имеют в виду личности и группы, отклонившиеся от более раннего, широко распространенного и хорошо засвидетельствованного учения Иисуса и первого поколения его последователей. В середине I века эти гипотетические «христианства» попросту не существовали.

Однако недостаток доказательств и хронологические неувязки не останавливают иных сочинителей. Все, что им требуется, — фантазия и несведущие читатели. К откровенно ненаучным фантазиям на новозаветные темы мы обратимся в следующей главе.


Относительно дат создания новозаветных евангелий единого мнения нет. Большинство ученых принимают поздние датировки, с различными вариациями. Исследования, склоняющиеся в пользу ранних датировок, см.: John А. Т. Robinson, Reddling the New Testament (Philadelphia: Westminster, 1976); John W.Wenham, Redaling Matthew, Mark and Luke: A Fresh Assault on the Synoptic Problem (Downers Grove, 111.: InterVarsity Press, 1992).


Загрузка...