Сфабрикованный Иисус. Как современные исследователи искажают евангелия - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора (3 Сомнительные тексты

3 Сомнительные тексты — часть I

Евангелие от Фомы

В современных рассуждениях об историческом Иисусе многих более всего смущает внимание к текстам, не входящим в Новый Завет, большая часть которых именуются «евангелиями». Эти евангелия — их называют также «неканонические» — якобы способны внести ценный вклад в наши познания об Иисусе, каким он был на самом деле. Иные заявляют даже, что эти тексты дают нам более надежную информацию об Иисусе, чем сами новозаветные евангелия. Так ли это? Можно ли найти в неканонических евангелиях достоверные исторические сведения об Иисусе? Следует ли нам, изучая Иисуса, принимать во внимание небиблейские тексты?

В этой и следующей главе мы подробно рассмотрим пять неканонических евангелий, привлекающих наибольшее внимание и якобы предлагающих портреты Иисуса, отличные от тех, что мы встречаем в Новом Завете. Некоторые ученые утверждают, что эти писания восходят к I веку, может быть, даже к его середине, и содержат информацию, по меньшей мере, столь же достоверную, как и информация новозаветных евангелий. Мы увидим, напротив, что ни одно из этих неканонических писаний не возникло ранее середины (а в двух случаях — конца) II века. Из–за позднего возникновения этих неканонических текстов маловероятно, что они содержат информацию, способную дополнить наши знания об Иисусе.

Сама идея «не–новозаветного Иисуса» рушится, едва мы подвергаем эти неканонические писания тщательной проверке, которую они заслуживают, но далеко не всегда получают.

Нет ничего дурного в том, чтобы обращаться к неканоническим текстам с целью реконструировать историю Иисуса и древней церкви или же лучше понять новозаветные писания. Это вполне уместно и даже необходимо. Например, Свитки Мертвого моря пролили яркий свет на различные стороны учения Иисуса, на ключевые элементы богословия Павла, на богословие Послания Иакова, Послания к Евреям и других книг Нового Завета. Другие писания новозаветной эпохи также помогают нам лучше понять Новый Завет, снабжая нас сведениями о его историческом и культурном контексте[1]. Таким образом, само по себе использование неканонических писаний проблемы не составляет.

Проблемы возникают там, где обнаруживается готовность принимать неканонические евангелия без проверки и критики. Иной раз те же ученые, что сурово критикуют новозаветные евангелия и отодвигают даты их создания к концу I века, к неканоническим источникам относятся на редкость великодушно и датируют их не только началом II века, но даже и первым. В результате все евангелия — как входящие, так и не входящие в корпус книг Нового Завета — воспринимают как созданные одним поколением[2]. Не следует, говорят нам, ставить новозаветные евангелия на первое место. В конце концов, продолжают скептики, все эти писания, и входящие, и не входящие в канон, созданы примерно в одно и то же время и имеют примерно одинаковую историческую ценность. Для соблюдения объективности науки мы должны ко всем им относиться как к потенциально ценным источникам. Однако, на мой взгляд, некоторые ученые стремятся поставить на первое место неканонические тексты и ради этого умалчивают о важных признаках, указывающих на даты их создания[3].

НЕКАНОНИЧЕСКИЕ «ЕВАНГЕЛИЯ» И ИХ ФРАГМЕНТЫ

Список неканонических «евангелий» и их фрагментов, которым часто уделяется серьезное внимание, включает:

Апокриф Иакова (сохранился в NHC 1)

Диалог Спасителя (сохранился в NHC 3).

Евангелие евионитов (сохранилось в цитатах у Епифания)

Евангелие египтян (сохранилось в цитатах у Климента Александрийского)

Евангелие евреев (сохранилось в цитатах у различных отцов церкви)

Евангелие назореев (сохранилось в цитатах у различных отцов церкви)

Евангелие от Петра (предположительно сохранилось в большом фрагменте из Ахмима и небольших фрагментах Р. Оху. 2949 и, возможно, Р. Оху. 4009).

Евангелие от Фомы (сохранилось в NHC 2 и Р. Оху. 1, 654 и 655)

Протоевангелие Иакова (сохранилось во множестве греческих рукописей)

Тайное евангелие от Марка (сохранилось в предполагаемом письме Климента Александрийского)

Р. Оху. 840

Р. Оху. 1224

Папирус Эджертона 2 (+ Кельнский папирус 255), или «Евангелие Эджертона»

Фаюмский фрагмент (- Греческий папирус Vindobonensis 2325)

NHC = кодекс Наг–Хаммады

Р. Оху. = Оксиринхский папирус

Датировка евангелий

Прежде чем двигаться дальше, проясним вопрос с датами. Иисус учил и вел свое служение в конце 20–х — начале 30–х годов I столетия. Апостол Павел писал свои послания с конца 40–х до начала или середины 60–х. Евангелие от Марка было написано, по–видимому, в середине 60–х, хотя точная дата его создания оспаривается; Евангелия от Матфея и Луки — несколько позже (некоторые ученые утверждают, впрочем, что Евангелия от Марка, Матфея и Луки, называемые также синоптическими, созданы в 50–60–е годы), Евангелие от Иоанна датируется 90–ми годами. Это означает, что большая часть новозаветных писаний, а возможно, и все они восходят к I веку. Кроме того, это значит, что Евангелие от Марка было написано всего в одном поколении со дня смерти Иисуса — то есть, по всей видимости, в то время, когда оно создавалось и распространялось, еще были живы очевидцы описанных событий. Некоторые полагают, что сборник речений (или источник Q), которым пользовались Матфей и Лука, был создан в 50–х годах или даже ранее. Соответственно, весьма вероятно, что авторы документов, восходящих к середине I века (т. е. Q и Марка) имели доступ к аутентичным речениям Иисуса и рассказам о нем, и что их сочинения читались (или слушались) живыми свидетелями. Евангелию, представляющему жизнь и учение Иисуса в ложном свете, было бы крайне тяжело распространиться и завоевать широкую популярность в то время, когда многие последователи Иисуса были еще живы и способны восстановить истину.

К 50–м годам восходят не только древнейшие источники новозаветных евангелий. Павел также ссылается на учение Иисуса, на его слова на Тайной вечере, говорит о его смерти, погребении и воскресении. Это важно, поскольку Павел, обратившийся в христианство в 30–х годах, лично знал некоторых учеников и апостолов, например Петра и Иакова, брата Иисусова. Следовательно, новозаветные писания содержат более ранние сведения об Иисусе. Вот почему писания, созданные в I веке, особенно в середине этого века, считаются наидостовернейшими источниками информации об историческом Иисусе.

Когда были созданы гностические евангелия и другие неканонические источники? Все без исключения — во II веке или позже. Типичные даты создания — 140–160 годы. Некоторые ученые выступают за более раннюю датировку, примерно 120–140 годы, (а другие — за более позднюю). Теоретически можно предположить, что какая–то ранняя и достоверная информация об Иисусе не вошла в новозаветные писания, но сохранилась в писаниях II века — однако это маловероятно. Вот почему библеисты прошлых поколений редко обращались за дополнительными сведениями об Иисусе к Евангелию от Фомы, Евангелию от Петра или Евангелию от Марии. Это, попросту говоря, слишком поздние сочинения: они написаны по меньшей мере через сто лет после смерти Иисуса и через 50–80 лет после создания новозаветных евангелий.

В научной и популярной литературе чаще всего упоминаются следующие не–новозаветные писания: Евангелие от Фомы, Евангелие от Петра, Второй папирус Эджертона (или «Евангелие Эджертона»), Тайное евангелие от Марка и Евангелие от Марии. Большинство людей ничего не слышали об этих текстах до самого последнего времени: как правило, упоминания о них появляются в популярных книгах или телепередачах в контексте «сенсационных расследований» или «открытия истины». Но, если эти неканонические евангелия написаны намного позже новозаветных, — спрашивается, почему некоторые ученые опираются на них? Интересный вопрос.

Эти ученые утверждают, что ранние редакции Евангелия от Фомы и Евангелия от Петра восходят к середине I века, что Евангелие Эджертона старше Евангелий от Марка и Иоанна — быть может, оно лежало у евангелиста Марка на рабочем столе — и что Тайное евангелие от Марка, возможно, представляет собой раннюю форму канонического Евангелия от Марка. Неудивительно (если эти ранние датировки достоверны и гипотетические ранние формы этих писаний действительно существовали), что эти библеисты используют перечисленные неканонические источники в своих реконструкциях исторического Иисуса. Понятно и то, что работа Семинара по Иисусу, призванная восстановить аутентичные речения Иисуса, вышла под заглавием «Пять евангелий», где «пятым» является Евангелие от Фомы[4]: Как нам это расценивать? Есть ли достоверные свидетельства того, что неканонические писания, по крайней мере, в какой–то форме восходят к I веку и содержат в себе ранние, независимые сведения об Иисусе, возможно, даже превосходящие своей достоверностью сведения Марка, Матфея, Луки и Иоанна?

Прежде чем продолжать, упомяну о том, что, помимо неканонических евангелий, содержащих оригинальные изречения, имеется несколько десятков изолированных речений, приписываемых Иисусу и встречающихся в самых разных источниках. Эти изолированные речения называются «аграфа» (от греческого «не записанные» — т.е. не включенные в новозаветные евангелия). Некоторые из них также используются в современной научной работе. В этой главе мы их обсуждать не будем, но вкратце рассмотрим в Приложении I.

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ГИПОТЕТИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ ИЗ СУЩЕСТВУЮЩИХ ТЕКСТОВ

Иногда ученым удается восстановить ранние источники по более поздним существующим текстам. (Под «существующими» понимаются тексты, доступные нам для прочтения сейчас, в отличие от тех, существование которых в прошлом лишь предполагается.) Яркий пример — синоптические евангелия. В Евангелиях от Матфея и от Луки имеется много общих речений, отсутствующих у Марка. Ученые полагают, что Матфей и Лука имели доступ, помимо Евангелия от Марка, к какому–то другому источнику. Этот источник речений Иисуса они называют Q (что обычно объясняют как сокращение от немецкого Quelle — «источник»). Еще один хороший пример — два текста, найденные в библиотеке Наг–Хаммади. Один из них, под названием «Евгност блаженный» (Кодекс Наг–Хаммади [NHC] 3.3; 5.1) — нехристианский религиозно–философский текст, другой, под названием «Премудрость Иисуса Христа» (NHC 3.4; Берлинский гностический кодекс 8502.3), — рассказ об откровении Иисуса. «Евгност блаженный», по–видимому, представляет собой оригинальную форму текста, а «Премудрость Иисуса Христа» — его позднейшую переработку с вставками, в которых говорящий идентифицируется с Иисусом.

В этих случаях у нас имеются основательные свидетельства того, что в существующие поздние тексты включены более ранние. Можно привести и другие примеры — Послание Иуды и Второе послание Петра: первое, по–видимому, включено во второе. Однако в Евангелии от Фомы и Евангелии от Петра (а также многих других) таких свидетельств попросту нет. Обе эти книги буквально переполнены индикаторами их позднего происхождения; однако некоторые ученые надеются так или иначе возвести их к I веку. Для этого они пытаются извлечь из имеющихся у нас реальных текстов их гипотетические ранние формы. Однако для этого у них нет никаких оснований.

Пример двух разных подходов

В 1991 году вышли в свет два научных исследования жизни Иисуса. Авторы: Джон Доминик Кроссан и Джон Мейер[5]. Одно из наиболее заметных расхождений между этими работами состоит в различной оценке исторической ценности неканонических евангелий. В работе Кроссана эти писания играют важную роль; Мейер считает возможным ими пренебречь. Краткое сравнение подходов этих двух ученых и выводов, к которым они приходят, проиллюстрирует некоторые спорные пункты в нынешних дискуссиях между специалистами–новозаветниками и послужит нам отправной точкой в оценке этих писаний.

В своей реконструкции исторического Иисуса Кроссан вполне полагается на неканонические материалы, многим из которых дает очень раннюю датировку. Неудивительны заключения Кроссана о том, что предания неканонических евангелий, параллельные преданиям новозаветных евангелий, исторически первичны и заслуживают большего доверия. Он часто высказывает мнение, что в неканонических евангелиях можно найти учение Иисуса в наиболее ранней и оригинальной его форме. Иногда Кроссан извлекает из этих евангелий гипотетическую раннюю редакцию. Так, например, Кроссан восстанавливает две ранние версии Евангелия от Фомы. Первую он датирует 50–ми годами, вторую, несколько более позднюю — 60–ми или 70–ми гг. I века. Из «Диалога Спасителя» середины II века Кроссан извлекает гипотетическое раннее «собрание диалогов», датируемое примерно 70–ми годами I века. Раннюю редакцию Евангелия египтян — еще одного сочинения II века — он относит к началу 60–х годов I века, а из Евангелия от Петра (конец II века или даже позднее) извлекает гипотетическое Евангелие Креста, которое датирует 50–ми годами. К Евангелию от Петра мы вернемся в четвертой главе.

Анализ неканонических источников, сделанный Кроссаном, значительно обогащает его портрет исторического Иисуса. Однако многие справедливо сомневаются в достоверности этого портрета, поскольку в работе Кроссана слишком уж много субъективных догадок и пристрастных выводов. Некоторые предположения этого исследователя мы обсудим далее.

РАННИЕ ДАТИРОВКИ НЕКАНОНИЧЕСКИХ ПИСАНИЙ, СДЕЛАННЫЕ КРОССАНОМ

Джон Доминик Кроссан предлагает для неканонических писаний ранние датировки, которые отвергает большинство ученых. Более того, он заявляет, что у некоторых из этих писаний имелись еще более ранние версии. Неканонические писания Кроссан именует и датирует следующим образом:

Евангелие от Фомы (древнейшая версия: 50–е гг.)

Евангелие Эджертона (т.е. Папирус Эджертона 2: 50–е гг.)

Фаюмский фрагмент (50–е гг.)

Оксиринхский папирус 1224 (50–е гг.)

Евангелие евреев (50–е гг.)

Евангелие креста (= ранняя версия Евангелия от Петра: 50–е гг.)

Евангелие египтян (древнейшая версия: 60–е гг.)

Тайное евангелие от Марка (начало 70–х гг.)

Оксиринхский папирус 840 (80–е гг.)

Евангелие от Фомы (позднейшая переделка: 60–е или 70–е гг.)

Собрание диалогов (= ранняя версия коптского гностического трактата «Диалог Спасителя»: конец [?] 70–х гг.)

Апокриф Иакова (датируется первой половиной II века, но содержит традицию, относящуюся к 50–м гг.)

Евангелие назореев (150–е гг.)

Евангелие евионитов (150–е гг.)

Евангелие Петра (150–е гг.)

Кроссан утверждает, что Евангелие от Фомы, Евангелие Эджертона, греческий папирус Vindobonensis 2325, Оксиринхский папирус 1224, Евангелие евреев и Евангелие египтян независимы от новозаветных евангелий, а «Диалог Спасителя» и Апокриф Иакова содержат независимые традиции. Далее, он заключает, что Евангелие Креста, сейчас входящее в Евангелие от Петра, сохраняет рассказ о страстях, послуживший источником для всех четырех новозаветных евангелий. Читатель, будь осторожен: большинство ученых не признает ни столь ранних датировок, ни существования этих гипотетических источников.

См. John Dominic Crossan, The Historical Jesus: The Life of the Mediterranean Jewish Peasant (San Francisco: HarperCollins, 1991), p. 427–434. Даты в скобках — не датировка дошедших до нас рукописей, а предположения Кроссана о времени создания автографов (т.е. оригиналов этих произведений). О предполагаемом Евангелии Креста см.: John Dominic Crossan, The Cross That Spoke: The Origins of Passion Narrative (San Francisco: Harper & Row, 1988).

Заключение Мейера разительно отличается от выводов Кроссана. Все неканонические писания, говорит он, почти ничего не добавляют к нашим познаниям об историческом Иисусе. Вот как он оценивает эти тексты:

В отличие от некоторых ученых, я не считаю, что… «аграфа», апокрифические евангелия… (в особенности Евангелие от Фомы) предлагают нам достоверную новую информацию или аутентичные речения, отличные от содержащихся в Новом Завете. В этих поздних документах мы видим скорее… народные легенды, созданные благочестивым воображением древних христиан, а также спекулятивные мистические системы гностиков… Для ученых — не говоря уж о популяризаторах — вполне естественно хотеть большего, жаждать новых путей к историческому Иисусу. Именно это понятное, но не всегда разборчивое желание, думаю, и приводит в последнее время к высокой оценке апокрифических евангелий… как источников для исследователя. Этот тот случай, когда убеждение порождается желанием; однако само желание — пустая мечта. К добру или к худу, но в поиске исторического Иисуса мы, по сути, прикованы к каноническим евангелиям; подлинный «корпус» наших источников жестко ограничен. Историку тяжело мириться с таким ограничением. Однако обращаться для пополнения четырех новозаветных евангелий к Евангелию от Петра или Евангелию от Фомы — значит обращаться в поисках новых источников не просто к проблематическому, но прямо к невероятному.[6]

Отметим замечание Мейера о «случае, когда убеждение порождается желанием». Именно желание иметь альтернативные источники, вкупе с нежеланием искать серьезные исторические свидетельства их легитимности, привело к положительной оценке исторической достоверности этих неканонических писаний.

Мейер полагает, что «аграфа» (т.е. изречения Иисуса, «не записанные» в Новом Завете) и неканонические евангелия не представляют никакой независимой и ранней традиции — все они в конечном счете происходят из новозаветных евангелий. Он, однако, уточняет, что зависимость здесь не прямая. «Аграфа» и неканонические евангелия отражают знакомство с преданиями новозаветных евангелий из вторых и третьих рук. Их авторы крайне редко цитируют канонические евангелия в их письменной форме. По большей части авторы неканонических евангелий знакомы с устной традицией: однако эта устная традиция порождена письменными евангелиями Нового Завета, носит на себе следы их редактирования и приспособления к аудитории. Вот почему, объясняет Мейер, многие эпизоды неканонических писаний представляют собой комбинации элементов из двух или более новозаветных евангелий.

Неканонические евангелия, говорит он, возникли не ранее, чем во II веке. Следовательно, эти тексты едва ли могут снабдить исследователей надежной и независимой информацией, способной дополнить или даже скорректировать новозаветные евангелия.

БОЛЕЕ ОБЩЕПРИНЯТЫЕ ДАТЫ СОЗДАНИЯ НЕКАНОНИЧЕСКИХ ПИСАНИЙ

Евангелие египтян (120 г.)

Оксиринхский папирус 840 (120 г.)

Евангелие назореев (120 г.)

Евангелие евионитов (120 г.)

Евангелие евреев (140 г.)

Апокриф Иакова (150 г.)

Фаюмский фрагмент (150 г.)

Оксиринхский папирус 1224 (150 г.)

Евангелие от Марии (160 г.)

Евангелие от Петра (170 г.)

Евангелие Эджертона (180 г.)

Евангелие от Фомы (180 г.)

Тайное евангелие от Марка (1960 г.)

Эти датировки приблизительны и во многих случаях представляют собой всего лишь обоснованные догадки. Даты относятся к созданию произведения, а не сохранившихся фрагментов. Воображаемые документы, якобы восходящие к I веку, в список не включены.

Подробнее об этом см.: J.K. Elliot, The Apocryphal New Testament: A Collection of Apocryphal Christian Literature in an English Translation based on M.R. James (Oxford: Clarendon Press, 1993); Wilhelm Schneemelcher, ed.: New Testament Apocrypha у vol. 1, Gospels and Related Writings, rev. ed. (Cambridge: James Clarke, Louisville: Westminster/John Knox Press, 1991).

Что стоит на кону

Едва ли возможно преувеличить важность этого спора. На кону стоит значительный объем материала и его значение для изучения Иисуса. Если Кроссан и его единомышленники правы, то исследование Иисуса бессмысленно и не имеет отношения к истине, пока не включает внимательное изучение неканонических евангелий. Если же прав Мейер, то неканонические евангелия и «аграфа» не обладают для изучения Иисуса особой ценностью. Чрезмерно положительная оценка их значения может привести к искаженному портрету Иисуса, к тому, что ученый начнет «фабриковать» Иисуса в соответствии со своей фантазией. Можно ли сказать, словами многолетнего профессора Нового Завета в Гарварде Хельмута Кестера, что эти писания имеют для изучения раннего христианства «такое же значение», как писания Нового Завета? Верно ли, что они «содержат много преданий, восходящих к временам возникновения христианства»?[7] Чтобы найти ответ на эти вопросы, далее мы рассмотрим внимательно одно, самое известное, неканоническое евангелие.

Неканонические евангелия

Здесь не помешает небольшая историческая справка. До недавнего времени при изучении Иисуса неканонические евангелия в качестве серьезных источников не рассматривались. Три четверти века назад Рудольф Бультман — отнюдь не консервативный библеист — называл эти евангелия и другие аналогичные писания всего лишь «легендарными переделками и дополнениями» канонической евангельской традиции. С этим были согласны почти все его современники. Но сейчас ситуация изменилась.

Приблизительно из тридцати документов, идентифицированных как «евангелия» или схожие с ними писания, наибольшее внимание привлекают пять: у всех них есть защитники, отстаивающие их древность, независимость и, возможно, даже превосходство над новозаветными евангелиями. Это — Евангелие от Фомы, Евангелие от Петра, Второй папирус Эджертона (или Евангелие Эджертона), Евангелие от Марии и Тайное евангелие от Марка. Евангелие от Фомы, в результате грубых ошибок в его датировке, повлияло на изучение Иисуса значительно больше всех остальных неканонических писаний. В последнее время общее внимание привлекает также недавно опубликованное Евангелие Иуды, издание которого я консультировал. (Евангелие Иуды мы вкратце обсудим в Приложении II).

СРАВНЕНИЕ ГРЕЧЕСКОГО И КОПТСКОГО ЕВАНГЕЛИЯ ОТ ФОМЫ

Р.Оху. 654 = Евангелие от Фомы: пролог, речения 1–7 и часть речения 30.

Р.Оху. 1 = Евангелие от Фомы: речения 26–33.

Р.Оху. 655 = Евангелие от Фомы: речения 24, 36–39, 77.

Большинство ученых, за одним или двумя исключениями, полагают, что изначально Евангелие от Фомы было написано на греческом языке и что оксиринхекие папирусы стоят ближе к первоначальной форме традиции. Но по моему мнению, имеющиеся у нас свидетельства лучше согласуются с предположением, что изначальным языком этого произведения был сирийский, а греческий и коптский тексты — более поздние переводы.

Евангелие от Фомы

Тринадцать книг (кодексов) в кожаных переплетах, написанных на коптском языке и датируемых 350–380 гг. н.э., были найдены в конце 1945 года в Египте, неподалеку от местечка Наг–Хаммади. В одной из этих книг содержится писание, начинающееся словами: «Вот тайные слова, которые живой Иисус говорил, а Иуда, он же Фома, записал», и заканчивающееся словами: «…евангелие от Фомы». Отцы церкви III и IV веков упоминали о евангелии, ходившем под именем апостола Фомы[8]. По–видимому, именно это Евангелие от Фомы, известное христианам семнадцать столетий назад, обнаружилось в египетской пустыне. Находка, вне всякого сомнения, примечательная. Но это еще не все.

Прочтя и переведя новооткрытую рукопись (состоящую из пролога и 114 речений, или логий, большая часть которых приписывается Иисусу), ученые поняли, что части Евангелия от Фомы уже были обнаружены за пятьдесят лет до того, в 1890–х годах, в местечке Оксиринх, тоже в Египте. В трех греческих папирусных фрагментах [т.н. Оксиринхских папирусах (далее сокращенно Р. Оху.)], опубликованных на рубеже столетий под номерами 1, 654 и 655, содержалось около 20 процентов Евангелия от Фомы, по крайней мере, если сравнивать с коптской версией. Греческие фрагменты датировались 200–300 гг. н. э.

Евангелие от Фомы — эзотерическое сочинение, призванное сохранить якобы тайные («скрытые») стороны учения Иисуса, предназначенные лишь для тех, кто способен их понять. Приведу свой перевод пролога и первых семи речений, сделанный по греческому тексту (Р. Оху. 654), с восстановленными буквами и словами в квадратных скобках. (Полностью сохранившийся коптский перевод позволяет нам восстановить большую часть греческого текста.)

Пролог. Вот [тайные] слова, [которые] живой Иисус [гово]рил, а [Иуда, о]н же Фома, [записал].

1. И сказал он: [«Кто найдет истолкова]ние этих слов, не вкусит [смерти]».

2. [Сказал Иисус]: «Пусть ищу[щий] не перестает [искать, пока] не найдет: и, когда найдет — [будет восхищен; и, когда будет восхи]щен — будет царствовать; и, ко[гда будет царствовать — полу]чит покой».

3. Сказал Иисус: «[Если] те, кто ведет вас, [скажут: смотри], Царствие на не[бе —] птицы небесные опередят вас. Если скажут они: оно под землею — рыбы морские в[ойдут в него, опер]едив вас. Но Царс[тво Божье] в вас [и вне вас. Всякому], кто познает [себя], это откроется. [Когда] познаете себя, [поймете, что] вы [сыны] Отца жи[вого. Если же не] познаете себя, [останетесь нищими] и в нищете пребудете]».

4. [Сказал Иисус]: «Муж, ве[тхий дня]ми, не усомнится вопросить ре[бенка семи дне]й о месте [жизни, и жить бу]дете. Ибо многие пер[вые] станут [последними, а] последние — первыми, и все [станут одним]».

5. Сказал Иисус: «По[знай то, что пр]ед глазами твоими, и [скрытое от тебя] откроется тебе. Ибо нет ничего] тайного, что [бы ни] открылось], и ничего захороненного, что бы [ни вышло на свет]».

6. [Ученики] во[про]сили его, [гово]ря: «Как [нам] поститься, [как моли]ться, как [раздавать милостыню]? Что [принимать] и чего не прини[мать в пи]щу?» Сказал Иисус: «[Не лгите и ненавистного не делайте: ибо [в присутствии истины откроется] все. [Нет ничего] тай[ного, что не стало бы явным]».

7. «[…Б]лажен [лев, который съест человека, и ле]в стане[т человеком; и проклят человек], которого [съест лев…]»

Иисус Евангелия от Фомы отличается от Иисуса новозаветных евангелий. Очевидна частная, эзотерическая ориентация этого текста. В отличие от канонических евангелий, эти писания предназначены не для широкой публики, а для духовной элиты. Вступительную фразу: «Вот тайные слова, которые живой Иисус говорил» — не следует понимать так, что все учение Иисуса было тайным (или недоступным). Такие тексты, как Евангелие от Фомы, исходят из существования общедоступного учения Иисуса (записанного, например, в новозаветных евангелиях). Однако Евангелие от Фомы претендует на доступ к иным, тайным или сокровенным словам, которые Иисус сообщил Фоме и другим ученикам в частных беседах. Фома — разумеется, любимый ученик, понимающий Иисуса лучше всех прочих: он и записывает слова Иисуса. Иисус в Евангелии от Фомы призывает своих последователей не прекращать искать, пока не найдут. Они должны познать себя — тогда им откроются сокровенные тайны.

В отличие от новозаветного Иисуса, призывавшего своих последователей к вере, в речении 1 Иисус из Евангелия от Фомы побуждает учеников искать «истолкование этих слов». Если они сумеют его найти, то «не вкусят смерти». Эзотерический уклон заметен и в изречениях, имеющих параллели в синоптических евангелиях. Например, в связи с необходимостью веры Иисус синоптических евангелий призывает своих учеников просить, искать и стучать в двери. Если они это исполнят — получат блага от Отца небесного (Мф 7:7–11). Но Иисус Евангелия от Фомы обещает ученикам, что, если они найдут то, что ищут — будут восхищены, будут царствовать и обретут покой.

Есть у Евангелия от Фомы и еще один необычный аспект. Как и другие подобные писания, Фома делает акцент на знании и познании. Ученые называют это гностицизмом, от греческого gnosis — «знание». Отцы церкви II, III и IV веков именовали «гностиками» (т.е. «знающими») людей, претендовавших на обладание тайным, или сокрытым, знанием. Называли ли сами эти люди себя гностиками — нам неизвестно.

Ведущими богословами гностицизм во всех его многочисленных формах был осужден как ересь. Самым упрощенным образом гностицизм можно определить как ориентацию не столько на веру, сколько на познание и мистический опыт. Гностики, как правило, низко ставили Ветхий Завет и еврейский народ; в наиболее радикальных формах гностицизма исповедовалось убеждение, что мир создан злым богом — богом евреев. Приверженцы радикальных форм гностицизма считали материальный мир безнадежно испорченным, а человеческое тело — гнусной тюрьмой, ловушкой для плененной души. Целью спасения, следовательно, становилось не избавление от грехов, а поиск пути бегства из материального тела и из падшего, растленного материального мира. Иисус пришел не столько искупить мир, сколько открыть истину, показать своим подлинным ученикам путь исхода из этого мира тьмы в высший мир света, где они смогут присоединиться к нему. Разумеется, существовало множество вариантов этих гностических и мистических идей.

Однако важнее всего для нас то, что гностицизм был не какой–то нейтральной вариацией христианского вероучения, а существенно иной, противостоящей христианству религией, которая попросту заимствовала терминологию из Нового Завета, изменив ее значение.

Хотя Евангелие от Фомы не является вполне гностическим документом, гностический элемент в нем очень силен. Он хорошо заметен, например, в наборе изречений, сохранившихся в Р.Оху. 1:

36. [Сказал Иисус: «Не тревожьтесь с] утра д[о вечера и] с веч[ера до ут]ра ни [о пище], что вам есть, [ни] об одеж[де, во что вам оде]ться. Вы м[ного лучш]е [лил]ий, кото[рые н]е тру[дя]тся и не п[ряд]ут. (Если) не[т у вас одея]ния — во что [вы оденетесь]? Кто прибавит вам роста? О[н да]ст вам одеяние».

37. Ученики сказали ему: «Когда ты откроешься нам, когда мы увидим тебя?» Он сказал: «Когда совлечете с себя одежды и не постыдитесь… [и не убои]тесь».

38. Ска[зал Иисус]: «[Часто желали вы услышать э]ти сл[ова мои], и [неког]о [было вам слушать]. При[дут дни, когда будете ис]ка[ть меня, и не найдете»].

39. [Сказал Иисус: «Фарисеи и книжники] завладели ключа]ми [знания. Они спрята]ли [их. Сами не] входя[т и хотящим] войти не до[зволяют]. Но вы будьте [мудры] ка[к змеи и не]вин[ны как голу]би».

77. «Под[ни]ми камен[ь] — и там найдешь меня; расщепи дерево — и я здесь».

В речении 36 синоптические речения о вере и заботе (Мф 6:25–34; Лк 12:22–31) используются для проповеди парадоксальной гностической идеи о равнозначности парадного одеяния и готовности скинуть это одеяние без стыда (37)[9]. Гностическое направление заметно и в речении 39. В отличие от Иисуса синоптических евангелий, осуждающего книжников и фарисеев за то, что они «затворили Царство небесное человекам» и «хотящих войти не допускают» (Мф 23:13), Иисус в Евангелии от Фомы говорит, что фарисеи и книжники захватили ключи от знания [греческое слово gnosis] и спрятали их. Иисус Фомы мыслит Царство небесное как знание. Наконец, в речении 77 говорится о мистическом присутствии Иисуса: тема, более полно раскрытая в других гностических текстах. Подобные изречения свидетельствуют в пользу гностического происхождения Евангелия от Фомы.

Когда было написано Евангелие от Фомы?

Большая часть кодексов, составляющих библиотеку Наг–Хаммади, датируется второй половиной IV века, хотя содержание многих из этих книг, разумеется, старше. Кодекс, в котором содержится Евангелие от Фомы, возможно, относится к первой половине IV века. В случае с Евангелием от Фомы у нас есть также три греческих фрагмента из Оксиринха, относящихся к началу или середине III века. Один из фрагментов можно даже приблизительно датировать 200 годом. Хотя почти все ученые готовы предположить, что этот текст был создан в середине II века, все, что нам известно, свидетельствует о том, что он не мог возникнуть ранее 175–180 годов.

Некоторые ученые все еще утверждают, что в Евангелии от Фомы содержится оригинальная, досиноптическая традиция[10]. Теоретически это возможно; однако трудно выделить из этого собрания изречений (по–видимому, в полной коптской версии — 114 логий), материал, который можно было бы уверенно назвать оригинальным, независимым от новозаветных евангелий и при этом аутентичным.

Из убедительных доказательств того, что Евангелие от Фомы — позднее, а не раннее сочинение, назовем следующие: (1) его автору известны многие новозаветные писания; (2) этот текст включает в себя евангельские материалы, которые ученые считают поздними; (3) Фома отражает поздние редакции канонических евангелий; (4) Фома демонстрирует знакомство с традициями, характерными для восточного, сирийского, христианства и возникшими не ранее середины II века. Рассмотрим эти четыре типа доказательств поочередно. Дальнейшие рассуждения могут показаться некоторым читателям чрезмерно сложными: однако они важны, чтобы понять, почему Евангелие от Фомы нельзя считать древним источником сведений об историческом Иисусе.

1. Автору известны многие новозаветные писания. Фома цитирует или ссылается более чем на половину новозаветных писаний (Мф, Мк, Лк, Ин, Деян, Рим, 1–2 Кор, Гал, Еф, Кол, 1 Фес, 1 Тим, Евр, 1 Ин, Откр)[11]; в сущности, он представляет собой коллаж из новозаветных и апокрифических материалов, часто истолковываемых аллегорически и в пользу гностических идей конца II века. Более того, содержание Евангелия от Фомы едва ли отражает набор преданий, предшествовавших новозаветным евангелиям, почему Кроссан и другие и пытаются извлечь из имеющихся у нас коптских и греческих текстов гипотетические ранние версии этого текста. Такие попытки поражают меня своей пристрастностью: раз наличные свидетельства не подтверждают нашу теорию — попробуем выдумать новые, которые ее подтвердят!

Проблема в том, что мы не знаем, существовала ли редакция Евангелия от Фомы, значительно отличающаяся от греческих фрагментов из Оксиринха и позднейшей коптской версии из Наг–Хаммади. Предположение о существовании ранней формы Фомы, лишенной поздних и вторичных черт, — чистая спекуляция. Наличие в этом тексте огромного количества новозаветного материала требует отнести его создание к середине или даже концу II столетия, когда на руках у христиан имелись не одно и не два из новозаветных писаний. Очевидное знакомство автора Евангелия от Фомы с огромным числом новозаветных книг заставляет нас хорошенько подумать, прежде чем соглашаться с древним и независимым происхождением этого источника.

2. Текст включает поздние евангельские материалы. Еще одна проблема с «независимостью» Евангелия от Фомы от канонических евангелий — присутствие в тексте значительного количества материала, характерного для Матфея (сокращенно М), Луки (сокращенно Л) и Иоанна. Это важное наблюдение, поскольку ученые, как правило, считают источниками древнейшей традиции Марка и Q (материал, общий для Матфея и Луки, но восходящий не к Марку), а отнюдь не традицию М, Л и Иоанна. Однако Фома часто следует этим позднейшим традициям, как мы увидим из следующих списков:

Параллели между «М» и Евангелием от Фомы:

Мф 5:10 — Фома 69а.

Мф 5:14 — Фома 32 (=Р.Оху. 1.7)

Мф 6:2–4 — Фома 6, 14 (=Р.Оху. 654.6)

Мф 6:3 — Фома 62

Мф 7:6 — Фома 93

Мф 10:16 — Фома 39

Мф 11:30 — Фома 90

Мф 13:24–30 — Фома 57

Мф 13:44 — Фома 109

Мф 13:45–46 — Фома 76

Мф 13:47–50 — Фома 8

Мф 15:13 — Фома 40

Мф 18:20 — Фома 30 (=Р.Оху. 1.5)

Мф 23:13 — Фома 39, 102 (= Р.Оху. 655.2)

Параллели между «Л» и Евангелием от Фомы

Лк 11:27–28 — Фома 79

Лк 12:13–14 — Фома 72

Лк 21:16–21 — Фома 63

Лк 12:49 — Фома 10

Лк 17:20–21 — Фома 3 (=Р.Оху. 654.3), 113

Параллели между Евангелием от Иоанна и Евангелием от Фомы

Ин 1:9 — Фома 24 (=Р.Оху. 655.24)

Ин 1:14 — Фома 28 (=Р.Оху. 1.28)

Ин 4:13–15 — Фома 13

Ин 7:32–36 — Фома 38 (=Р.Оху. 655.38)

Ин 8:12, 9:5 — Фома 77

Если Евангелие от Фомы в самом деле, как утверждают его сторонники, представляет собой раннее и независимое собрание изречений, — откуда в нем столько материала от Матфея, Луки и Иоанна? Присутствие этого материала показывает, что влияние на Фому оказали новозаветные евангелия, а не предшествующие им устные предания об Иисусе.

3. Фома отражает поздние редакции канонических евангелий. Красноречивый фактор, не позволяющий нам поспешно признавать, что Евангелие от Фомы предлагает читателям раннюю и независимую традицию — то, что в Фоме мы встречаем черты, характерные для отредактированных версий Евангелий от Матфея и от Луки. Двое из пассажей М–списка (Мф 15:13; 13:24–30) носят на себе следы редактуры. Другие речения Фомы, параллельные тройной традиции (т.е. материалу, общему для Матфея, Марка и Луки), лексически ближе к Матфею (например, Мф 15:11 = Фома 34b; Мф 12:50 = Фома 99), чем к Марку. Уникальная комбинация «милостыни, молитвы и поста», характерная для Матфея (Мф 6:1–18), повторяется в Евангелии от Фомы, 6 (=Р.Оху. 654.6) и 14. В Фоме милостыня, молитвы и пост окрашены негативно, что, возможно, отражает антипатию гностиков к нормам иудейского благочестия; однако это однозначно указывает на вторичность Фомы по отношению к Матфею: этот текст был создан на основе Евангелия от Матфея.

Есть также свидетельства в пользу того, что на Евангелие от Фомы оказало влияние Евангелие от Луки. Евангелист Лука исправляет не совсем гладкую фразу Марка: «Нет ничего тайного, кроме того, что сделалось бы явным» (Мк 4:22) [букв, пер. — Прим. пер.] на более литературную: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным» (Лк 8:17). Именно эту отредактированную версию мы встречаем в Евангелии от Фомы, 5–6; греческая паралелль в Р.Оху. 654.5 полностью соответствует тексту Луки. Если Евангелие от Фомы действительно представляет собой ранний и независимый материал — откуда в нем редакторские исправления, сделанные Лукой?

Есть и другие указания на то, что Фома следует за Лукой (например, Фома 10 явно испытал влияние Лк 12:49; Фома 14 навеян Лк 10:8–9; на Фому 16 повлиял Лк 12:51–53, а также Мф 10:34–39; Фома 55 и 101 вдохновлены Лк 14:26–27 и Мф 10:37; Фома 73–75 основан на Лк 10:2). Учитывая все эти свидетельства, не приходится удивляться, что многие известные и уважаемые ученые выводят Евангелие от Фомы из канонических евангелий[12].

Защитники независимости Фомы от канонических евангелий часто указывают на сокращенную форму многих притч и речений в этом произведении. Один из самых известных примеров — притча о злых виноградарях (Мф 21:33–41, Мк 12:1–9, Лк 20:9–16, Фома 65). В первом стихе притчи у Марка используется зачин, взятый из Ис 5:1–7 — всего несколько слов. Большая часть этих слов в тексте Фомы не появляется. Кроссан видит в этом свидетельство того, что древнейшая форма притчи сохранена в Евангелии от Фомы, а не у Марка, приводящего якобы вторичную, расширенную версию[13]. Однако в зачине притчи у Луки сохраняются только два слова из Ис 5 («насадил виноградник»). Перед нами однозначный пример сокращения традиции. Другие ученые полагают, что версия Фомы представляет собой отредактированную и сокращенную версию Луки[14]. То же самое, возможно, относится к речению об отвергнутом камне (Мф 21:42, Мк 12:10–11, Лк 20:17, Фома 66). Марк в своей более длинной версии цитирует Пс 117:22–23. Лука цитирует только Пс 117:22. И снова Лука, зависящий от Марка и дальше отстоящий от традиции в ее оригинальной форме, сокращает традицию. Та же краткая форма появляется в Фоме. Следовательно, рискованно делать заключения о первенстве одной формы по отношению к другой, основываясь на том, какая из них более краткая. Вполне возможно, что Фома 65 и 66 — не отдельные логии и не взяты из досиноптической традиции, а составляют отредактированную версию притчи Марка, сокращенной Лукой.

4. Фома демонстрирует знакомство с поздними традициями, характерными для восточного, сирийского, христианства. Вскоре после публикации Евангелия от Фомы было отмечено, что новое евангелие носит на себе следы родства с восточным, сирийским, христианством, в особенности с его традициями II века, а именно с Татиановой гармонией четырех канонических евангелий, называемой «Диатессарон». Это очень важное замечание, поскольку «Диатессарон» был единственной формой евангелия, известной сирийским христианам во II веке. Необходимо тщательно рассмотреть все последствия этого наблюдения.

Защитники независимости Евангелия от Фомы и его датировки I веком отмечают, по меньшей мере, некоторую связь этого писания с сирийским христианством. Доминик Кроссан и Стивен Паттерсон справедливо называют родиной Евангелия от Фомы Эдессу в восточной Сирии. Они указывают, среди прочего, на то, что имя Иуда Фома мы находим и в других работах, возникших или распространявшихся в Сирии, например в Книге Фомы Состязателя (NHC 2.7), начало которой очень напоминает пролог Евангелия от Фомы: «Тайные слова, которые Спаситель говорил Иуде Фоме, а я, Мафайя, записал» (138. 1–3; см. 142.7: «Иуда, называемый Фомой»), и Деяния Фомы, в которых апостол именуется «Иуда Фома, также (называемый) Дидим» (1; см. 11: «Иуда, также Фома»), Более длинная форма имени в Деяниях Фомы согласуется с прологом Евангелия от Фомы, где апостол именуется Дидим Иуда Фома. В сирийской версии Ин 14:22 «Иуда, не Искариот» называется «Иудой Фомой». То же наименование сохраняется и в позднейшей сирийской христианской традиции[15].

Однако, несмотрй на эти параллели с сирийской традицией, отличительные характеристики которой, насколько нам известно, возникли во II веке, Кроссан и Паттерсон (и другие) не сомневаются в ранней датировке Евангелия от Фомы. Паттерсон полагает, что это собрание логий Иисуса могло возникнуть еще до конца I века (хотя допускает и более позднюю датировку). Кроссан считает, что первая редакция Фомы была создана в 50–х, а более поздняя — то есть имеющийся у нас текст — в 60–70–х годах I века. Иными словами, первая редакция Евангелия от Фомы древнее любого из новозаветных евангелий. Кроссан предполагает, что новозаветные евангелия младше даже позднейшей редакции Фомы[16].

Короче говоря, мнения ученых по этому вопросу разделились: многие доказывают, что Евангелие от Фомы создано в середине II века, и почти столь же многие (в том числе участники Семинара по Иисусу) — что оно возникло в I веке.

Последние, как правило, датируют Фому концом I века, однако полагают, что это произведение сохранило независимую традицию, которую в некоторых случаях следует предпочесть параллельным формам в новозаветных евангелиях.

Такой важный вопрос нельзя решать голосованием[1]. Думаю, нам необходимо скрупулезно рассмотреть Евангелие от Фомы, в особенности все его связи с сирийской традицией. На мой взгляд, этот текст нельзя датировать ранее, чем серединой II столетия. Известные нам свидетельства указывают, скорее, на последнюю четверть II века; а независимого материала, восходящего к I веку, в Фоме нет вообще.

Рассмотрим те данные, которые у нас есть.

Как в печати, так и в публичных лекциях Кроссан защищает древность и независимость Евангелия от Фомы, основываясь на двух принципиальных пунктах: (1) Он не видит в этом евангелии «общего композиционного замысла», не считая нескольких наборов речений, связанных лексическими повторами; и (2) в параллельных с новозаветными евангелиями пассажах он находит различия, которые, как полагает, невозможно объяснить редактурой со стороны автора Фомы. Таковы же и аргументы Паттерсона[17]. Как мы сейчас увидим, в том и в другом случае важнейшую роль играют сирийские свидетельства.

Ученые, знакомые с сирийской словесностью, почти сразу отметили семитский, точнее сирийский, стиль Евангелия от Фомы. Это вполне соответствует тому, что мы говорили ранее о форме имени апостола (не просто «Фома», а «Иуда Фома»). Эти ученые отмечали также, что отличительные черты Фомы согласуются с сирийской версией Нового Завета или с более ранним «Диатессароном» Татиана[18]. Более того, эти ученые предполагали, что родным языком Евангелия от Фомы или, по крайней мере, некоторых его частей был, возможно, сирийский, а не греческий, согласно общепринятому мнению.

В своем недавнем исследовании Николас Перрин осуществил проверку этого предположения. Он проанализировал весь текст Фомы, переведя коптскую версию на сирийский и на греческий. Результаты его исследования впечатляют. Принимая предположение, что изначально Евангелие от Фомы было написано не на коптском и не на греческом языке, а на сирийском (что вполне вероятно, учитывая его сирийские черты), мы обнаруживаем более пятисот лексических повторов, связывающих между собой почти все 114 речений, составляющих книгу. В сущности, всего к трем парам речений (56 и 57, 88 и 89, 104 и 105) лексических повторов не нашлось. Однако эти исключения едва ли фатальны для анализа Перрина, поскольку сирийские лексические повторы могли быть утрачены при переводе или переложении на коптский[19].

Более того: Перрин нашел возможность не только объяснить порядок и композицию изречений, составляющих Евангелие от Фомы, но и показать знакомство автора этого текста с композицией Татианова «Диатессарона». Похоже, что загадка композиции речений, составляющих Евангелие от Фомы, раскрыта. Перрин заключает, что этот текст имеет зависимость от новозаветных евангелий, но не прямую. Фома зависит от переложения новозаветных евангелий на сирийском языке, сделанного в «Диатессароне».

На мой взгляд, принципиальному аргументу, на основании которого Кроссан и другие настаивали на независимости Евангелия от Фомы от новозаветных евангелий, нанесен сокрушительный удар. Больше невозможно утверждать, что в композиции Фомы нет единого организующего принципа. Он есть — и становится очевиден, как только мы начинаем изучать это писание, по всей видимости, сирийского происхождения, в свете сирийского языка.

Столь же впечатляет количество специфических связей Евангелия от Фомы с сирийскими евангельскими и другими религиозными традициями. Снова и снова мы видим: там, где Фома отличается от новозаветных евангелий, — его автор следует сирийской традиции. Этот момент пока не оценен по достоинству Кроссаном и его сторонниками. Можно привести множество примеров, однако объем книги (и, видимо, терпение большинства читателей) заставляет нас ограничиться двумя. Яркий пример — парадоксальное речение Иисуса о мире и мече. Приведу известные формы этого речения в английском переводе греческого Нового Завета, параллельное речение в Евангелии от Фомы, а затем — английский перевод этого пассажа в сирийской версии Евангелия от Матфея, а также параллель в еще одном сирийском тексте:

Гр. Мф 10:34: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч».

Гр. Лк 12:51: «Думаете ли вы, что Я пришел мир дать земле? Нет, говорю вам, но разделение!»

Евангелие от Фомы 16а: «Не знают они, что разделение Я принес на землю: огонь, меч и войну».

Сир. Мф 10:34b: «Я пришел принести не мир, но разделение умов и меч» (Curetonian Syriac)

Сир. «Признания» 2.26.6: «Не для того пришел Я, чтобы мир дать земле, но войну».

Форма этого речения в Фоме отражает элементы Матфея и Луки. «Разделение» Фомы происходит от Луки, а «меч» — от Матфея. Оба эти элемента появляются в сирийской версии Матфея: «Я пришел принести не мир, но разделение умов и меч». Более того, «война» Фомы отражает версию речения Иисуса в сирийских «Признаниях»: «Не для того пришел Я, чтобы мир дать земле, но войну»[20]. Все указывает на то, что форма речения, сохраненная в Фоме 16а, происходит от сирийской формы Мф 10:34, с пополнением ее из других сирийских источников, как, например, отраженный в сирийской версии «Признаний Климента». Есть и много других примеров, когда форма речения в Фоме согласуется с формой того же речения либо в Татиановом «Диатессароне», либо в позднейших сирийских евангелиях.

Второй пример — блаженство, обетованное Иисусом для нищих. И здесь мы приведем сначала стандартный перевод греческих новозаветных форм этого речения, затем — параллельное речение Фомы, и наконец, сирийские формы.

Гр. Мф 5:3: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное».

Гр. Лк 6:20: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царство Божье».

«Фома» 54: «Блаженны нищие, ибо ваше есть Царство Небесное».

Сир. Мф 5:3: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царство Небесное».

«Диатессарон»: «Блаженны нищие духом…»

Кроссан полагает, что Фома 54 доказывает независимость традиции Фомы. Он отмечает, что очевидная глосса Матфея «духом» в Евангелии от Фомы отсутствует, а формы двух сложноподчиненных предложений смешаны: в первом используется третье лицо (как у Матфея), а во втором — второе лицо (как у Луки). Кроссан не может себе представить, как мог достичь такого смешения автор/составитель Фомы: «Требовалось бы доказать, по меньшей мере, что Фома: а) взял третье лицо «нищие» у Матфея; б) затем второе лицо «ваше» у Луки; в) а затем вернулся к Матфею для заключительного «Царство Небесное». Проще предположить, что автор Евангелия от Фомы был сумасшедшим»[21]. Однако, как видим, есть и более простое решение — обратиться к сирийской традиции.

Фома 54 следует сирийской форме Матфея (возможно, взятой из «Диатессарона» — единственной новозаветной евангельской традиции, доступной сироязычным читателям в конце II века). Едва ли следует удивляться пропуску уточняющего дополнения «в духе». Не говоря уж о том, что оно отсутствует у Луки, его исчезновение у Фомы отражает свойственное Фоме мировоззрение. Его не слишком сложно объяснить в контексте антиматериальной направленности Фомы (см. Евангелие от Фомы 27, 63, 64, 95, 110), вполне соответствующей аскетическим взглядам Сирийской церкви. Не нищие духом блаженны, утверждает Фома, а в буквальном смысле нищие. Итак, возвращаясь к аргументам Кроссана, достаточно сказать, что Фома: а) использовал речение в той форме, в какой оно существовало на сирийском (со смешением второго и третьего лиц и присутствием выражения «Царство небесное»); и б) убрал ненужное ему уточнение «духом».

Прежде чем завершить разговор о Евангелии от Фомы, необходимо рассмотреть еще один вопрос. Стивен Паттерсон, Джеймс Робинсон и другие утверждают, что раннюю датировку Фомы подтверждает его литературный жанр. Поскольку по жанру этот текст подобен Q, источнику изречений, которым пользовались Матфей и Лука, в своей древнейшей форме Фома должен быть ровесником Q[22]. Этот аргумент совершенно необоснован: его сторонники не принимают во внимание не только явную связь текста с сирийской традицией конца II века и отсутствие связи с еврейской палестинской традицией до 70 года, но и возникновение во II и III веках, в том числе и в Сирии, других сборников изречений, в частности раввинистических, известных как «Пирке Авот» («Главы отцов») и «Изречения Секста». Последний сборник особенно характерен, поскольку возник в Сирии II века, приблизительно в то же время и в том же месте, что и Евангелие от Фомы. Все свидетельства показывают, что Евангелие от Фомы — также произведение II века, созданное в Сирии.

Приняв во внимание все доступные нам свидетельства, на мой взгляд, трудно уйти от вывода, что Евангелие от Фомы возникло в конце II века, а не в середине первого. Выскажусь предельно четко: все имеющиеся доказательства: (1) связь Евангелия от Фомы с «Иудой Фомой», (2) расположение и порядок речений, объясняемые сотнями сирийских лексических повторов, связывающих речения вместе, и (3) совпадение форм речений Фомы, отличных от греческих новозаветных евангелий, с формами речений в «Диатессароне» и других сирийских христианских книгах этого периода — все это говорит о сирийском происхождении Евангелия от Фомы и его датировке концом II века. Короче говоря, гора фактов, указывающих на восточную, сироязычную, церковь, церковь, знакомую с Новым Заветом преимущественно — возможно, даже исключительно — по Татианову «Диатессарону», работе, созданной не ранее 170 года н.э., убеждает меня, что Евангелие от Фомы не предлагает исследователям евангелий ранний и независимый материал, который можно было бы использовать для критического исследования жизни и учения Иисуса. Опора на Евангелие от Фомы может привести только к искаженному портрету исторического Иисуса.