Шалун в ее постели

Глава 20

Поначалу Джаррет был абсолютно уверен: через несколько дней Аннабел смягчится и скажет, что передумала. И тогда они с ней снова встретятся для ночи наслаждений. Каждый вечер, сидя в своей комнате в гостинице, он ждал, что она вот-вот появится. Но она все не появлялась, и в какой-то момент он понял, что ошибался. Было ясно, что Аннабел не изменит своего решения.

Черт побери, но что же делать?! Ведь он хотел видеть ее как можно чаще, хотел проводить с ней ночи. Более того, он знал, что она хотела того же, хотя и вела себя так, как будто они с ней были всего лишь компаньонами. Причем она очень старалась не оставаться с ним наедине, поэтому у него не было возможности соблазнить ее. А все его намеки она решительно пресекала. Если же он прикасался к ее руке, когда она передавала ему какие-нибудь бумаги, она тотчас откладывала бумаги в сторону. А если касался под столом ее ноги, тут же убирала ногу.

Шли дни, но в их отношениях ничего не менялось; более того, он видел Аннабел все реже и реже, поскольку она теперь гораздо больше времени проводила на пивоварне, где следила за производством светлого эля. А Лейк с Уолтерсом тем временем работали над составлением контракта — следовало все предусмотреть и составить его таким образом, чтобы он в полной мере устраивал обе стороны.

К счастью, у Джаррета еще имелась возможность видеть Аннабел вечерами — он проводил их в доме Лейков, куда приходил, как правило, к ужину. Поначалу их отношения с Хью не очень-то складывались, но вскоре, узнав друг друга получше, они стали прекрасно ладить, и мистер Лейк принимал лорда Джаррета в своем доме как почетного гостя.

После ужина мужчины покидали дом и уединялись, чтобы пропустить по бокалу портвейна. Но Лейк, очевидно, чувствуя на себе пытливый взгляд гостя, пил немного. Через некоторое время они вновь присоединялись к дамам и проводили вечер за чтением и игрой в шарады.

Однако Джаррета эти вечера не очень-то радовали. Видеть Аннабел и знать, что он не может до нее даже дотронуться, — о, это было настоящей пыткой!

А сегодняшний день также не сулил ничего хорошего. Они с Лейком уже заканчивали работу над контрактом, и завтра предстояло обсудить последние детали соглашения. После чего у него не оставалось оснований для дальнейшего пребывания в Бертоне. Джаррет уже и так получил письмо от бабули, в котором она упрекала внука, — мол, совсем забросил дела в Лондоне. Так что послезавтра ему надлежало отправиться в обратный путь.

Но Джаррет не хотел уезжать! Ведь он так и не добился своего…

И именно сейчас, в этот вечер, Аннабел сводила его с ума. Сегодня она была в том же платье, что и на вечере в ратуше, и, глядя на ее обнаженные плечи, Джаррет вспоминал, как она выглядела в его постели. И ему ужасно хотелось привлечь Аннабел к себе и, обнимая, покрывать ее шею поцелуями — уж тогда бы она не сдержалась! Да, тогда бы она непременно выказала те чувства, которые на самом деле к нему испытывала.

Увы, он никак не мог этого сделать. И не только из-за миссис Лейк и ее мужа. Ведь сегодня с ними находились и дети, так как их няня получила выходной. И Аннабел, развлекая детей, устроила с ними в гостиной веселую кутерьму. Все они обожали свою тетю, и сегодня даже Джорди, считавший себя слишком взрослым для всяких «детских глупостей», весело играл с малышами и катал младшего братишку на плечах.

Глядя на эти домашние игры, Джаррет невольно вздыхал — он вспоминал детство, вспоминал, как жила его семья до того, как все рухнуло. И было странно наблюдать, как женщина, которую он столь страстно желал, исполняла роль няньки при стайке хохочущих озорников. В какой-то момент ему вдруг вспомнились слова Аннабел, произнесенные несколько дней назад. «А за чьими же детьми мне следует ухаживать? Может, за твоими?» — спросила она, глядя на него с вызовом.

Прежде он никогда не задумывался о том, что мог бы иметь детей. Ведь у него не было необходимости обзаводиться наследником. Что же касается жены, то ему и горничных хватало с избытком. И он не собирался менять привычный образ жизни ради какой-то визгливой мегеры, которой, возможно, пришлись бы не но душе его поздние возвращения домой, а также увлечение азартными играми.

Но при мысли о том, что он мог бы иметь детей от Аннабел, у него перехватило дыхание. Их с Аннабел дети были бы, наверное, похожи на эту веселую стайку — ясноглазые, краснощекие, смеющиеся… Только у них были бы его глаза или, возможно, нос, и они называли бы его отцом.

Иметь жену и детей?.. Какая неожиданная и пугающая мысль… Да, именно пугающая… Ведь он не был уверен в том, что смог бы оправдать их ожидания, сумел бы надлежащим образом заботиться о них.

— Все, хватит! — Аннабел со смехом упала в кресло. — У меня больше нет сил.

— Пожалуйста, тетя Аннабел, спой нам хотя бы еще одну песенку, — попросила Кейти, самая младшая девочка. — Только одну-единственную!

У Аннабел было чистое нежное сопрано, как нельзя лучше подходившее для детских песен.

— Вам всегда нужна еще одна, — вмешалась миссис Лейк. — Оставьте тетю в покое. Она из-за вас охрипнет.

— Может, попробуете уговорить лорда Джаррета? — сказала Аннабел с лукавой улыбкой. — Если он, конечно, умеет петь и знает песенки, подходящие для приличного общества.

— Знаю кое-какие, — ответил Джаррет. — Но уж попросите… например, рыбу сыграть на фортепиано. Поверьте, никому не нравится, как я пою.

— Не могу поверить, — заявила Аннабел. — У вас ведь очень красивый голос.

И в тот же миг Джаррета окружили дети, требовавшие песни. Он держался, сколько мог. Но тут малышка Кейти сунула в рот пальчик с таким видом, будто вот-вот расплачется. И Джаррет наконец сдался.

— Что ж, хорошо, спою — сказал он и, покосившись на Аннабел, добавил: — Но вы пожалеете об этом.

Поднявшись со стула, он с важным видом откашлялся, как обычно делают профессиональные певцы, готовясь к выступлению. После чего запел пришедшую на ум первую детскую песенку — «Горячие булочки».

Дети уставились на него, раскрыв рты. Аннабел же в изумлении захлопала ресницами, да и миссис Лейк явно смутилась. Но Джаррет, словно не замечая этого, продолжал свое выступление — в конце концов, он их предупредил. В его семье, много лет назад, когда был обнаружен этот его изъян — полное отсутствие музыкального слуха, — ему запретили петь прилюдно, и вот сейчас он снова запел. К счастью, «Горячие булочки» — короткая песенка, и он мучил детей и взрослых не более двух минут. Когда же умолк, в комнате воцарилось тягостное молчание. Все переглядывались, но никто не решался заговорить.

Наконец Аннабел, весело рассмеявшись, заявила:

— Худшего исполнения «Горячих булочек» я еще не слышала!

— Дорогая, как можно?! — возмутилась миссис Лейк. — Могла бы и помолчать…

— Поверьте, я нисколько не обиделся, — ответил Джаррет с улыбкой. — Я прекрасно знаю, каковы границы моих возможностей.

— Ваше пение, сэр, напоминало вопли дерущихся котов, — заметил Джорди.

— Скорее — кошачий вой. Так мне по крайней мере говорили, — со смехом ответил Джаррет. — А мой брат Гейб утверждает, что мое пение вызывает зубную боль.

— А мне понравилось! — закричала вдруг Кейти. — Спойте еще!

Джаррет с удивлением посмотрел на девочку. Потом присел перед ней, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Тебе действительно понравилось, малышка? — Он с улыбкой взглянул на миссис Лейк. — Почему вы не предупредили меня, что у вас… столь необычная семья? Но не беспокойтесь, это безумие вполне безобидное.

Все рассмеялись, но Кейти не сдавалась.

— Я не знаю, что такое «умие», сэр, но ваше пение напоминает мне сову, которая ночами кричит за окном детской. А я очень люблю сов. Не могли бы вы спеть что-нибудь еще?

Джаррет рассмеялся и пощекотал девочку под подбородком.

— Прости, малышка, но твои родители обмажут меня дегтем и обваляют в перьях, если я снова запою.

Кейти просияла и захлопав в ладоши, воскликнула:

— Вот будет весело!

Джаррет ухмыльнулся и, выразительно посмотрев на Аннабел, заявил:

— Твоей тетке это наверняка понравится. — Наклонившись к уху девочки, он громким шепотом добавил: — Ей нравится меня мучить.

Аннабел залилась краской и, бросив на него укоризненный взгляд, протянула руки к племянникам и племянницам.

— А теперь, детишки, идемте быстрее. Скоро пора в постель. Оставим его светлость и вашего папочку в покое. Пусть закончат свою карточную игру, ладно?

— Но я хочу посмотреть, как его светлость обмажут дегтем и обваляют в перьях! — закричала Кейти. — Мама, а что такое «дегтем»?..

Взрослые, не удержавшись, рассмеялись. А минуту спустя Аннабел и миссис Лейк собрали детей и повели их к лестнице. Джаррет же снова занял свое место за карточным столом. Взяв карты, он вдруг заметил, что Хью смотрит на него как-то странно.

— Вы хотите что-то мне сказать, сэр? — спросил Джаррет.

Мистер Лейк положил на стол свои карты. Пристально глядя на гостя, он проговорил:

— Простите меня за прямой вопрос, милорд, но почему вы решили приехать сюда и помочь нам? Мне кажется, что пивоварня Пламтри в любом случае не получит особой выгоды — даже если все у нас получится.

Джаррет тоже отложил карты.

— Ошибаетесь, сэр, — ответил он. — Я наблюдал за успехами Оллсоппа, поэтому точно знаю, что выгода будет обоюдная.

— И все же я не уверен в том, что у меня получится… — пробормотал Хью со вздохом. — Конечно, хочется верить в успех, однако… — Он снова вздохнул.

Тщательно взвесив слова компаньона, Джаррет проговорил:

— Сэр, пообщавшись с вами немного, я понял то, что говорила о вас ваша сестра, — чистейшая правда. У вас есть все качества, необходимые удачливому коммерсанту. Вам не хватает только уверенности в себе.

— Какая уж тут уверенность? — проворчал Хью. — Вы же видите, что «Лейк эль» на краю пропасти. Так какая же может быть уверенность у того, кто довел свою компанию до этого?

Джаррет довольно долго молчал. Наконец, собравшись с духом, заявил:

— Ваша беда в том, сэр, что вы слишком уж часто тянетесь к бутылке.

Хью нахмурился, но не стал ничего отрицать. И все же счел нужным заметить:

— Не мое пьянство создало проблемы на русском рынке и подняло цены на хмель и бочки.

— Это верно, — кивнул Джаррет. — Однако коммерсанту следует должным образом реагировать на сложные жизненные ситуации. А вы до сих пор реагировали совершенно неправильно.

— Как будто вы знаете, как правильно! — огрызнулся Лейк. — Насколько я могу судить, вы реагируете на «сложные жизненные ситуации», скрываясь от них за карточным столом.

Джаррет промолчал, крыть было нечем. Лейк же посмотрел на него пристально и проговорил:

— Но вы так и не ответили на мой вопрос, милорд. Зачем вы сюда приехали? Как Анни уговорила вас рассмотреть ее предложение?

— Видите ли, ваша сестра иногда бывает весьма убедительной, — уклончиво ответил Джаррет.

Лейк кивнул и, нахмурившись, заметил:

— К тому же она очень хорошенькая, и вы, вероятно, это заметили.

— Только слепой мог бы этого не заметить.

Мистер Лейк помолчал, потом вновь заговорил:

— Мне показалось, милорд, что вы задержались в Бертоне несколько, дольше, чем требовалось для обсуждения всех условий нашей сделки. Чем это вызвано?

Джаррет пристально взглянул на собеседника. Теперь было ясно, куда тот клонит.

— Говорите прямо, мистер Лейк. Говорите то, что хотите сказать.

— Что ж, очень хорошо. — Хью откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. — Милорд, если у вас честные намерения по отношению к моей сестре, то вам лучше сказать об этом. Если же… не очень честные, то лучше оставьте ее в покое.

Джаррет тоже нахмурился. Слова Лейка следовало понимать как предупреждение, и это, конечно же, не могло ему понравиться.

— А что заставляет вас думать, что у меня есть вообще какие-либо намерения в отношении вашей сестры? — осведомился он.

— Прежде всего, вы обладаете удивительной способностью — можете заставить мою сестру покраснеть. Я никогда прежде не видел, чтобы Анни так часто краснела. Да-да, она постоянно краснеет в вашем присутствии.

Джаррет заставил себя улыбнуться:

— Дело в том, мистер Лейк, что я многих женщин заставляю краснеть. Так что ничего удивительного, что и ваша сестра краснеет. Поверьте, это совершенно ничего не значит.

Лейк снова помолчал, потом тихо сказал:

— Сэр, я не хочу, чтобы сердце моей сестры было разбито каким-нибудь негодяем. Вы меня понимаете?

Джаррет тут же кивнул:

— Да, разумеется. Но позвольте заметить, что ваша сестра — очень сильная женщина. Она сумеет защитить свое сердце, если возникнет такая необходимость.

— Но один негодяй уже разбил ей когда-то сердце, — возразил Лейк.

Один негодяй?.. Этого Джаррет не ожидал. То есть не ожидал, что брат Аннабел заговорит об этом.

— Вы, конечно же, намекаете на героического Руперта? — осведомился он.

Лейк презрительно фыркнул.

— Герои не ухаживают за женщиной, если знают, что ее близкие это не одобряют.

— Ваш отец… не одобрял ухаживания Руперта?

Лейк досадливо поморщился.

— Мы с отцом оба знали, что Руперт очень пылкий молодой человек, у которого, как и у его брата, отваги было больше, чем мозгов. У этого парня не было средств для содержания семьи, так как его отец, когда умер, ничего им с братом не оставил. Правда, они много работали, но повторяю: у обоих отваги было больше, чем мозгов. Будь у Анни время, она бы обязательно это поняла, и тогда их любовь угасла бы сама собой.

— Не поэтому ли ваш отец просил их подождать со свадьбой?

Лейк тут же кивнул:

— Именно поэтому, а вовсе не из-за возраста. Отец знал, что если просто-напросто запретит Анни встречаться с Рупертом, то моя своенравная сестренка сделает наоборот. И применил более хитрую тактику — он, конечно же, надеялся, что Аннабел все поймет и в конце концов одумается.

— Но «хитрая тактика» не дала ожидаемого результата, не так ли?

— Ну почему же?.. Во всяком случае, она была лучше, чем мой метод… — Хью ненадолго умолк, потом со вздохом проговорил: — Я пытался их разлучить, и это привело к катастрофе.

— Пытались разлучить? — Джаррет с любопытством взглянул на собеседника. — Но каким образом?

Проигнорировав вопрос, Лейк проворчал:

— Этот парень отправился на войну и забрал с собой ее сердце, вот и все. Он-то погиб, а она… После этого Анни стала совсем другой.

Джаррет вспомнил их с Аннабел разговор о Руперте. Она сказала, что до сих пор чувствует себя виноватой в его смерти. И говорила о том, что, возможно, уберегла бы его от смерти, если бы отправилась с ним. Но она вроде бы не говорила, что любила его. Или все-таки говорила?..

— В таком случае, мистер Лейк, вы напрасно тревожитесь, — заявил Джаррет. — Если ее сердце все еще принадлежит Руперту, то едва ли она отдаст его мне.

— А вам нужно ее сердце? — неожиданно спросил Лейк.

Еще один прямой вопрос. Такой вопрос заслуживал прямого же ответа.

— Не знаю. — Джаррет пожал плечами. И в данный момент он сказал чистейшую правду.

Его ответ, казалось, нисколько не удивил Лейка.

— В таком случае, милорд… Пока не узнаете точно, прошу оставить ее в покое.

«А все же забавно… — подумал Джаррет. — Ведь почти то же самое я сказал Мастерсу по поводу моей сестры».

Внезапно из коридора донесся какой-то шум, а затем Джаррет услышал знакомый женский голос:

— Мне сказали, что я могу найти здесь лорда Джаррета Шарпа. Он ведь у вас?

Джаррет со вздохом поднялся. Будь все проклято! Ведь ещё утром у него возникло предчувствие, что его дни в Бертоне сочтены.