Шанс быть убитым

Глава 14

Через двадцать шесть минут я припарковался напротив дома Дженнифер Шеридан, вышел из машины и нажал кнопку домофона.

— Кто это? — послышался голос Дженнифер Шеридан.

— Элвис Коул.

Дверь с тихим гудением открылась. Я вошел и на лифте доехал до третьего этажа.

Дженнифер Шеридан жила в одном из тех многоквартирных домов неподалеку от автострады в Вудленд-Хиллз, где обычно селятся симпатичные молодые одиночки, привлекательные молодые пары и не слишком молодые, но почти такие же привлекательные, недавно разведенные мужчины и женщины. В бассейне все охотно флиртуют, а в спортивном зале мужчины и женщины с интересом поглядывают друг на друга, но все это можно считать справедливой платой с учетом приемлемых цен и отсутствием преступности в данном районе. Если, конечно, преступления не совершают сами полицейские.

Квартира 312 находилась в конце длинного коридора, пол которого был застелен пушистой ковровой дорожкой. Дженнифер Шеридан высматривала меня через двухдюймовую щель в дверях. Увидев меня, Дженнифер сразу же захлопнула дверь, чтобы снять цепочку, а потом снова ее открыла.

— Извините, что вас побеспокоила, но я просто не знала, что делать. Чувствую себя такой дурой.

Я улыбнулся ей благосклонной улыбкой умудренного жизнью детектива.

— Никакого беспокойства. Вы совершенно правильно поступили, позвонив мне. — Моя улыбка, скорее всего, — результат шести бутылок «Фальстафа».

Она впустила меня внутрь и провела в гостиную мимо кухни. На ней была мешковатая белая футболка, черные колготки и белые теннисные туфли. Удобная одежда. Самый подходящий наряд для визита Флойда Риггенса.

— Я пыталась дозвониться до Марка, но он не отвечает. Я оставила ему сообщение на автоответчике.

— Хорошо.

— С Флойдом был еще какой-то мужчина, но я не знаю его имени. Он тоже офицер полиции.

— Как он выглядел?

— Выше Флойда, с очень короткими светлыми волосами.

— Пинкворт.

— Да, наверное, — кивнула она. — Флойд называл его Пинком, но я не сообразила, что это часть фамилии. — Она пыталась быть храброй, и у нее неплохо получалось.

— Флойд вам угрожал?

Она снова кивнула.

— Он причинил вам боль? — спросил я.

— На самом деле нет, — смущенно улыбнулась она, словно боялась сказать лишнее. — Он меня схватил, и все. Наверное, был пьян.

При этих словах Дженнифер бессознательно коснулась правой руки.

Рукава футболки были закатаны выше локтей, и я обратил внимание на несколько ярких красных пятен, точно кто-то схватил ее за руку и сильно сжал. Я коснулся ее руки и повернул так, чтобы получше рассмотреть отметины, чувствуя, как застучало в висках.

— Флойд, — констатировал я.

Она выдернула руку и натянуто улыбнулась:

— Не думаю, что он хотел сделать мне больно. Я просто немного испугалась.

— Конечно. — Пульсирующая боль усилилась.

У нее была очень симпатичная квартирка. С недорогой дубовой мебелью, огромным мягким диваном и креслами, которые можно купить на распродаже в «ИКЕЕ» или в «Хоум клаб». Напротив дивана на длинной белой пластиковой стойке я увидел телевизор «Сони», проигрыватель компакт-дисков и множество комнатных растений. Между растениями удобно устроились многочисленные фотографии, в основном Марка. Многие из них я видел в альбоме Турмана, но не все. Огромный Гарфилд[17] стоял на страже возле обеденного стола, около полудюжины мягких игрушек расположились на диване. Все было аккуратным, чистым и лежало на своих местах.

— Вы лучше посидите, а я пока приготовлю нам чего-нибудь выпить. Потом попробуем придумать, что делать дальше, — предложил я.

— Я не столь безнадежна, — покачала она головой. — Что вы предпочитаете: диетическую колу или бокал вина? У меня есть «Пино».

— «Пино».

— Посидите, я сейчас вернусь.

— Хорошо, мэм.

Она улыбнулась и вышла в кухню.

Между кухней и гостиной был широкий проход, и мы могли видеть друг друга. Я уселся в мягкое кресло в дальнем конце гостиной, откуда было удобно наблюдать, как Дженнифер разливает вино. Дженнифер Шеридан привстала на цыпочки, чтобы достать два высоких бокала с полки, и поставила их на столик возле раковины. Затем открыла холодильник, вынула из него бутылку «Пино» и вытащила пробку. Бутылка была початой, значит, она уже успела выпить бокал. Дженнифер стояла ко мне спиной. Я разглядывал ее ноги, когда она вставала на цыпочки, и бедра, и попку под слишком большой футболкой. Со спины она не казалась такой уж юной, и мне пришлось отвернуться, чтобы не показаться нескромным.

«Боже мой, Коул! Портрет сладострастного детектива».

Я принялся изучать фотографии, стоящие на белой стойке. Марк Турман. Смотрит на меня. Да пошел ты, Марк! Я перевел взгляд на Гарфилда. Может, целая упаковка «Фальстафа» перед встречей с клиентом — это уж чересчур!

Дженнифер Шеридан вошла в гостиную с двумя бокалами вина в руках. Протянув мне один, она уселась на диван. Должно быть, заметила, что я смотрю на Гарфилда.

— Марк выиграл его для меня. Правда симпатичный?

— Чудесный кот, — улыбнулся я. — Расскажите мне о Риггенсе и Пинкворте. И о том, что они говорили. Постарайтесь вспомнить все подробности.

Она покачала головой.

— Напарник Риггенса почти все время молчал. Просто стоял возле двери и говорил что-то вроде: «Тебе лучше его послушать» или «Мы лишь стараемся тебе помочь».

— Хорошо. Тогда расскажите про Флойда.

Дженнифер Шеридан пригубила вино и задумалась, словно собираясь с мыслями, чтобы ничего не упустить. Перед тем как заговорить, она взяла в руки игрушечного льва.

— Он сказал, что Марк не знает об их визите. Но он напарник Марка и должен прояснить ситуацию, поскольку из-за меня Марка могут убить. Я попросила его объяснить, что происходит, но он проигнорировал мой вопрос. Он заявил, что я не люблю Марка, а я сказала, что он ошибается. А он ответил, что я выбрала странный способ это продемонстрировать. Тогда я велела ему убираться, но он не послушался. Он сказал, что мне не следовало вас нанимать, потому что из-за вас будут крупные неприятности.

— Мы встречались сегодня с Флойдом. — И я рассказал ей о том, что произошло на рынке.

— Вы его ударили? — удивленно заморгала она.

— Нет. Я его лягнул.

— Лягнули? — переспросила Дженнифер.

— Да. Как Брюс Ли. Ну вы знаете.

— Вы можете так высоко поднять ногу?

— Я на редкость талантлив, — развел я руками.

Она коснулась левой щеки, между ухом и глазом.

— У него был синяк на этом месте, — благоговейно пробормотала Дженнифер.

Я снова развел руками, и она улыбнулась: наверное, вспомнила, как Риггенс грубо схватил ее за руку. Когда Дженнифер улыбнулась, мне захотелось опустить крыло и полетать кругами. Возможно, мы все еще не совсем зрелые.

— Четверо полицейских из КБР не сели бы мне на хвост, если бы их не испугало мое расследование. Они вовсе не хотели, чтобы я узнал о слежке, но теперь поняли, что все выплыло наружу. А еще они не хотели, чтобы вы о чем-то догадались. Вот почему Риггенс заявился сюда, чтобы припугнуть вас. Они пытаются контролировать ситуацию, но она обостряется, так как у них ничего не получается. Тогда они начинают действовать в открытую.

Она кивнула, и на лице ее появилось задумчивое выражение. Ей пришлось собраться с духом, чтобы задать следующий вопрос:

— А Марк там был? На рынке?

— Нет.

Я наблюдал за ней. Ей было трудно думать об этом, но еще труднее говорить.

— Он сказал, что у Марка неприятности и они пытаются ему помочь, но я все порчу и у Марка будут серьезные проблемы. Потом Риггенс начал кричать. Он сказал, что, может быть, кому-то следует научить меня правильно себя вести. Мне стало страшно, и тут он меня схватил. — Она вдруг замолчала, вышла на кухню и вернулась с бутылкой «Пино». Плеснула вина в свой бокал и поставила бутылку на стол. — Как вы думаете, Марк знал, что Флойд ко мне придет?

— Сложно сказать. Может быть, и нет. — «На крик о помощи детектив отвечает полным сомнений „может быть“».

— Я спросила у Риггенса, почему он так себя ведет. Попросила его рассказать, что произошло. Сказала, что готова помочь. Он решил, что это смешно. Он сказал, что Марк совершал плохие поступки и теперь все они в полной заднице. Я ответила, что Марк не такой, и тогда он заявил, что я совсем не знаю Марка. — Она замолчала, словно кто-то нажал на кнопку, и уставилась на ряды фотографий.

— Вы боитесь, что он прав? — поинтересовался я.

Она молча кивнула.

— Вы боитесь, что действительно ничего не знаете о Марке, а когда узнаете, перестанете его любить?

Она поджала губы и тряхнула головой, а потом посмотрела мне в глаза:

— Нет. Я всегда буду его любить, что бы ни случилось. Если он совершил что-то плохое, значит, верил, что иначе нельзя. Если я могу ему помочь, то обязательно помогу. Я буду его любить, даже если он больше меня не любит.

Она заморгала, и я попытался представить себе, что кто-то любит меня так же сильно, и мне вдруг ужасно захотелось оказаться на месте Марка.

— Дженнифер, Марк когда-нибудь упоминал имя Чарльз Льюис Вашингтон?

— Нет.

— Возможно, он что-то говорил о нем три-четыре месяца назад.

— Может быть, это имя и проскользнуло в разговоре, но я почти уверена, что раньше никогда его не слышала.

— Четыре месяца назад КБР заявилась в «Премьер ломбард», чтобы арестовать Чарльза Льюиса Вашингтона за скупку оружия. Завязалась драка, и Чарльз Льюис Вашингтон умер от многочисленных травм головы.

Дженнифер молча смотрела на меня.

— Люди из КБР заявили, что Вашингтон вытащил пистолет и случайно получил травмы головы, когда они попытались остановить его, не применяя огнестрельного оружия. Семья Вашингтона утверждает, что у Чарльза Льюиса не было пистолета и он старался вести честный образ жизни. Вашингтоны подали в суд на город и Полицейское управление, пытаясь доказать, что смерть Чарльза Льюиса наступила в результате противоправных действий. Было проведено расследование, которое показало, что это не так.

Дженнифер Шеридан не шевелилась. Она смотрела на старые фотографии. Марк и Дженни на выпускном балу в школе. Марк и Дженни после футбольного матча. Она смотрела на улыбающиеся лица. Смотрела, как они смеются.

— Это был Марк?

— КБР заявили, что в инциденте замешаны все пять офицеров, хотя ответственность взял на себя командир отряда Эрик Дис.

— Марк мне ничего об этом не рассказывал, — вздохнула Дженнифер.

— А вам приходилось слышать имя Аким Де Муэр?

— Нет.

— Аким Де Муэр — гангстер из Южно-Центрального округа Лос-Анджелеса. Он главарь банды, которая называется «Восьмерка — двойка». Семья Вашингтон отозвала жалобу, так как Аким Де Муэр начал им угрожать.

— Он ничего мне об этом не рассказывал. Вы думаете, Марк имеет какое-то отношение к этим людям?

— Мне неизвестно, связаны ли эти два факта. Может быть, и нет. Может быть, Марк ничего не говорил вам об Акиме Де Муэре, так как и сам ничего не знал.

— Он ничего мне об этом не рассказывал, — покачала головой девушка.

— Дженнифер, будет очень нелегко. Возможно, мы узнаем о Марке весьма неприятные вещи. Возможно, Риггенс сказал правду. Возможно, откроется то, что вам совсем не хотелось бы знать, и ваши чувства к Марку навсегда изменятся. Вы это понимаете?

— Вы хотите сказать, что нам следует прекратить расследование.

— Нет, вы неправильно меня поняли. Я лишь хочу, чтобы вы понимали реальное положение вещей.

Она отвернулась от меня и уставилась на фотографии на белой стойке. Вся ее жизнь с девятого класса до настоящего момента. Дженнифер стала тереть покрасневшие глаза.

— Проклятье! Я больше не хочу плакать. Я устала от слез. — И она принялась тереть глаза еще сильнее.

Я наклонился вперед и коснулся ее руки. Той руки, за которую ее хватал Риггенс.

— Плакать опасно, — улыбнулся я. — Вы поступаете весьма мудро, стараясь избегать слез.

— Что? — недоуменно спросила Дженнифер.

— Во-первых, обезвоживание, а во-вторых — в легких образуется шлюз рыдания.

Она перестала тереть глаза.

— Шлюз рыдания?

— Пары воды, которые возникают от плача, воздействуют на легкие, а те, в свою очередь, теряют способность перемещать воздух, что часто приводит к удушью. Я потерял из-за этого больше клиентов, чем из-за огнестрельных ран.

— Возможно, это больше говорит о детективе, чем о его клиентах, — заметила Дженнифер.

Я хлопнул себя ладонью по груди:

— Ух!

Дженнифер Шеридан рассмеялась, забыв о слезах:

— Вы забавный.

— Нет. Я Элвис. — «Стоит мне разойтись, меня уже не остановишь».

Она рассмеялась и попросила:

— Скажите еще что-нибудь смешное.

— Еще что-нибудь смешное.

Она снова засмеялась, скорчила гримаску и сказала:

— Нет. Я имела в виду, чтобы вы сказали что-нибудь смешное.

— Ах вот оно что.

— Ну? — Она ждала.

— Вы хотите, чтобы я сказал что-нибудь смешное.

— Да.

— Что-нибудь смешное.

Дженнифер Шеридан швырнула в меня игрушечного льва, но потом перестала смеяться и прошептала:

— О господи! Мне так страшно.

— Я знаю.

— Я закончила колледж. У меня хорошая работа. Я могла бы ходить в гости, но сижу дома. Нужно быть цельным человеком, но у меня такое чувство, что без Марка я умру.

— Вы влюблены. Люди говорят совсем по-другому или до того, как влюбились, или после того, как любовь прошла. И только влюбленный человек может вас понять. Когда любишь, слишком многое поставлено на кон.

— Ни с кем другим я не чувствовала себя так, как с Марком. Впрочем, я даже не пробовала. Хотя, может, и следовало это сделать. Может, я совершила ужасную ошибку.

— Если вы сами этого хотели, значит, не совершили никакой ошибки. — Я тяжело дышал и никак не мог взять себя в руки.

Она стала изучать свой бокал, провела пальцем по его краю, а потом посмотрела на меня. Она уже не казалась мне шестнадцатилетней девочкой. Дженнифер была стройной и хорошенькой и — в некотором смысле — доступной.

— Как здорово, что вы заставили меня смеяться, — сказала она.

— Дженнифер, — начал я.

— Вы очень милый, — подняла на меня глаза девушка.

Я поставил бокал на стол и встал. Она сильно покраснела и отвернулась.

— О господи! Извините, — прошептала она.

— Все в порядке.

Она тоже встала.

— Наверное, вам следует уйти.

— Хорошо.

Я кивнул, понимая, что мне совсем не хочется уходить. В висках снова застучало.

— Это все вино, — нервно засмеялась Дженнифер. Она старательно избегала моего взгляда.

— Конечно. На меня оно тоже подействовало.

Я отошел от нее и оказался в коридоре. Мне нравилось то, как колготки облегают ее икры, а футболка свисает на бедра. Она стояла, скрестив руки на груди, словно ей было холодно.

— Я сожалею, — сказала она.

— Не стоит, — ответил я. — Вы очаровательны.

Она опять покраснела и принялась рассматривать пустой бокал. Я ушел.

Я довольно долго простоял возле ее дома, а потом сел в машину и поехал к себе.

Пайк ушел, в доме было темно и прохладно. Я не стал зажигать свет. Вытащил пиво из холодильника, включил радио и вышел на веранду. Наступило время Джима Лэдда. Зазвучал Джордж Торогуд, потом «Криденс Клируотер ревайвал». Уж если слушать радио, то только все самое лучшее.

Я стоял и, вдыхая ночную прохладу, потягивал пиво. Где-то ухала сова. Терпко пахло жасмином, и мне это нравилось. Интересно, понравился бы этот запах Дженнифер? И какое впечатление произвела бы на нее сова?

Я слушал музыку и пил пиво, а потом отправился спать.

Но когда пришел сон, облегчения он мне не принес.