Мэтью Прескотт поднял голову от рецепта, который он выписывал. Без Мэнди в аптеке было очень тихо и пусто. Особенно сейчас, когда день уже клонился к вечеру, и в магазине никого не было. Он привык, что она постоянно возилась у стойки с мороженым, вечно что-то чистила и мыла. Он привык к тому, что она постоянно напевает, хотя и не всегда правильно, вспомнил он с улыбкой. Даже когда она просто сидела и читала, сделав уже всю свою работу, шуршание страниц действовало на него успокаивающе. Мэнди была из тех женщин, по которым мужчины скучают.
И тут, будто по мановению волшебной палочки, отворилась дверь, и она вошла.
— Мэнди! — радостно воскликнул Пресс, но тут же осекся.
Когда она повернулась к нему лицом, он смог разглядеть ее... Гнев вспыхнул в нем, как огонь, в который плеснули бензин, когда он подошел к ней поближе и увидел распухшую губу, царапины и другие следы побоев.
— Я убью этого подонка! — тихо сказал Пресс.
— Нет, Пресс! — взмолилась Мэнди, видя, как он срывает с себя белый халат и швыряет его на прилавок.
— Подожди, — продолжал Пресс. — Твой муж — взбесившееся животное, и его надо немного успокоить.
Испугавшись, что из-за нее такой спокойный и добродушный человек пришел в такую ярость, Мэнди попыталась преградить ему дорогу, помешать ему выполнить свою угрозу.
Но различие их весовых категорий сделали ее попытку неуклюжей и тщетной.
— Ой, — воскликнула она, когда он налетел на нее. Она хотела удержать равновесие, взмахнула руками, ее холщовая сумочка вылетела из рук, и все оттуда высыпалось. — Я такая неуклюжая. Вот уже второй раз роняю сумку, и все разлетается в разные стороны. Джек так на меня разозлился, когда я уронила ее у сарая.
— Мэнди! С тобой все в порядке? Я тебя не ушиб? — спросил Пресс с виноватым видом. Он наклонился, чтобы помочь ей, и стал собирать всякую мелочь, вывалившуюся из сумки. Приблизив свое лицо к ней, он стал рассматривать следы побоев на ее лице. — Прежде чем я что-нибудь предприму, я помажу тебе чем-нибудь эти царапины. Тебе больно?
— Нет. Сейчас уже нет. Так, ноет немного, — ответила она. — Пожалуй, мне надо надеть темные очки или маску? — спросила она, стараясь улыбнуться, но вместо этого лишь поморщившись, поскольку улыбаться ей было больно.
— Мэнди, это не смешно. Тебе не надо передо мной притворяться. Подойди сюда, сядь около стойки. Я соберу твои вещи и принесу мазь, чтобы положить на эти царапины.
Пресс собрал вещи. Он был настолько разозлен и расстроен, что, лишь подойдя к Мэнди, вспомнил о мази, и вернулся назад, чтобы взять тюбик с полки.
— На, держи свою сумку, — сказал он, садясь на прилавок. — Так, а теперь повернись ко мне, чтобы я мог привести в порядок твое лицо.
Мэнди послушалась, и их колени соприкоснулись.
Оба так и дернулись, но сделали вид, что ничего не произошло.
Пресс поднял ее лицо и легко провел пальцами по вспухшим царапинам, тихо выругавшись про себя.
Мэнди вздрогнула, когда он дотронулся до ее распухшей губы, но не вскрикнула.
Отвинчивая крышку тюбика и вздохнув, как будто устал уже повторять одно и то же, Пресс произнес:
— Не позволяй ему избивать себя, Мэнди. Это должно прекратиться. Ты должна уйти от него. И не жди, что я смирюсь с этим издевательством. Я этого терпеть не стану. Я человек не злой, но он доведет меня до того, что я его убью. — Он обхватил ее лицо своими мягкими, ласковыми руками и взмолился: — Брось Джека, Мэнди. Ты же знаешь, что тебе надо его бросить.
— Знаю. Он так больно ударил меня в этот раз. Он не велел мне даже приближаться к сараю... — Мэнди говорила чуть слышно, и голос ее звучал виновато и покорно.
Видя, как она признает свою вину, Пресс почувствовал еще большую ярость. Этот подонок Джек Диллон должен гореть в аду за то, что покалечил не только ее тело, но и душу.
Когда он стал накладывать мазь нежными, но уверенными движениями, она поднесла руку к лицу, чтобы почесать нос, и его взгляд упал на красный рубин, украшающий ее обручальное кольцо.
Он потрогал его.
— Первое, что тебе необходимо сделать, это снять это кольцо. Этот кровавый цвет слишком красноречив. Я помогу тебе получить развод и найду тебе жилье.
— Нет.
На его вопросительный взгляд она ответила:
— Дело не в том, что я не ценю все, что ты пытаешься сделать для меня... все, что ты уже сделал для меня. Я действительно очень тебе благодарна. — Она зажмурила глаза и поморщилась, когда он стал втирать мазь в самую глубокую царапину на лице, на глазах ее навернулись слезы.
— Прости, — сказал он, стараясь действовать как можно быстрее, чтобы не причинять ей лишней боли, считая, что слезы на ее глазах были вызваны его манипуляциями.
После небольшой паузы он повторил ее «нет» с вопросительной интонацией.
— Я уйду от Джека, но я не сниму кольцо и не разведусь с ним. Я вышла за него замуж перед лицом Господа и в горе или радости должна оставаться его женой, пока смерть нас не разлучит.
— Но...
— Пресс, я — католичка. Развода не будет.
— Джек не отпустит тебя так просто, — предупредил ее Пресс, завинчивая тюбик и думая, что со временем он постарается убедить ее изменить свое решение.
— Я знаю, — сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза, боясь его заботы о себе, которая так бесконечно была ей нужна сейчас, и которую она никак не могла принять, оставаясь преданной своей религии.
— На, держи. — Он протянул ей тюбик с мазью. Царапины были глубокими, но швов накладывать не нужно было. Это уже хорошо. Он знал, что ей было бы очень стыдно идти с этим к врачу. — Применяй мазь в соответствии с инструкцией, написанной на тюбике, и скоро твоя мордашка придет в норму. Но если станет хуже или начнется воспаление, обещай мне, что пойдешь к врачу.
— Обещаю... и спасибо, — сказала Мэнди, беря тюбик.
Пресс кивнул.
— Так, если ты не хочешь, чтобы я тебе помог, что ты собираешься делать?
— Я ненадолго уеду в город. Поэтому-то я и пришла сюда. Я хотела предупредить тебя, чтобы ты не волновался, если я в ближайшее время не появлюсь.
— Ну, по крайней мере, позволь мне одолжить тебе немного денег, чтобы у тебя что-то было на первое время, — сказал Пресс, вынимая чековую книжку. Он, разумеется, собирался просто подарить ей эти деньги, но знал, что она этого не примет.
— Нет, я не могу позволить тебе сделать это, — сказала Мэнди, останавливая его. — И, кроме того, я откладывала всю ту зарплату, что получала у тебя, так что мне хватит.
— А где ты собираешься жить? — спросил Пресс.
Мэнди отпустила его руку.
— Будет лучше, если ты не будешь этого знать.
Он все же пытался найти способ хоть как-то удержать ее в своей жизни. Он не мог позволить ей вот так взять и исчезнуть. Она не упомянула ни тот поцелуй, ни чувства, которые он испытывал к ней, хотя они оба думали об одном и том же, пока он укладывал мазь в ее сумку.
— Но ведь ты не скажешь Джеку, куда ты отправилась?
— Нет, я только оставлю записку, где скажу, что ухожу от него, но не скажу куда.
— А что если он через некоторое время захочет получить развод? Ему будет нужно связаться с тобой. Я думаю, что хоть кто-то должен знать, где ты находишься. Обещай мне, что напишешь, как только устроишься... а я обещаю выполнить все твои просьбы.
Мэнди подумала над словами Пресса. Он был такой хороший, такой добрый. Ну почему она не встретилась с ним раньше? Она кивнула.
— Хорошо, я тебе напишу, как только устроюсь. Но только для того, чтобы ты мог мне сообщить, если я понадоблюсь отцу. Никакого развода быть не может, Пресс.
Это было ужасно. Разлучая ее с Джеком Диллоном, Пресс разлучил ее и с собой. Она уходит из аптеки, а ему казалось, что она уходит из его жизни.
Поднявшись со стула, чтобы закончить писать рецепт, над которым он сидел, когда в магазине появилась Мэнди, он что-то зацепил ногой.
Когда он нагнулся, чтобы поднять, он увидел, что это деревянная игрушечная машинка. Наверное, какой-нибудь малыш уронил ее, когда ел мороженое. Думая о Мэнди, он автоматически положил машинку на полку рядом с зеркальной стенкой позади стойки с мороженым, чтобы потерявший ее малыш мог сразу же ее увидеть там и забрать.
Подъезжая на мотоцикле к дому, Слэйдер увидел, что Мелисса сидит на веранде, глядя в пространство невидящим взглядом. На лице ее была тревога, и тревога вполне обоснованная. Ему не удалось найти ни малейшего следа Джеми. Ведь это же не такой огромный город, как Нью-Йорк! Ведь это же крошечный городишко! Ведь должен же был хоть кто-нибудь что-нибудь видеть! Ведь не может же маленький мальчик просто так пропасть посередине дороги...
Слэйдер поставил мотоцикл в сарай. Подойдя к веранде, он спросил:
— Не звонили?
— Нет, — с отчаянием в голосе прошептала она.
Слэйдер поднялся по лестнице и встал рядом с Мелиссой.
— Ах, Слэйдер, — воскликнула она. — А что если они вообще не позвонят?
— Ну что ты, — успокоил ее Слэйдер. — Позвонят обязательно. Они зашли уже слишком далеко и не могут не позвонить.
— Ладно, теперь твоя очередь ждать, — сказал Бью, выходя из дома.
— Куда ты? — спросила Мелисса,
— Ведь не только Слэйдер может искать Джеми. Я знаю и Джеми, и этот город намного лучше, чем он.
— Да я не думаю...
Но Бью резко перебил Слэйдера.
— Мне плевать, что ты думаешь. Когда дело касается Мелиссы и Джеми, то решения принимаю только я.
Бью взглянул на Мелиссу, ожидая, что теперь она возразит ему.
Но она промолчала.
Довольный ее молчанием, Бью направился к пикапу, чтобы поехать в город.
Слэйдер прошел в дом, а Мелисса осталась на веранде с книгой в руках. Она тщетно пыталась отвлечь себя от мрачных мыслей. Она, должно быть, уже в сотый раз читала одну и ту же страницу, но так и не поняла ни единого слова.
Целый день она бродила по дому, то поднимаясь к себе в студию, то заглядывая в комнату Джеми, то опять спускаясь на веранду. Сидя на веранде, она то смотрела пустым взором в пространство, то устремляла глаза в расплывающиеся строчки раскрытой книги. В студии она машинально что-то чертила, потом стала рисовать Джеми, чтобы немного успокоиться. После этого она почувствовала необходимость пройти в комнату Джеми, где она стала перебирать его игрушки, поглаживая каждую, как будто это была какая-то часть Джеми.
Она переживала из-за того, что Джеми может быть голоден, что его могли поранить, что он напуган. Это она во всем виновата, корила она себя. Это ее вина... ее вина... ее вина.
— Из всего того, что когда-либо происходило со мной, Слэйдер... это самое страшное, — прошептала она с отчаянием и страхом.
Наконец-то, подумал Слэйдер. Наконец-то она забыла о той ночи. Но почему, Господи, для этого надо было произойти столь чудовищному событию?
— Ну, Слэйдер, это же несправедливо. Я не хотела, чтобы у Джеми было такое же детство, как у нас с тобой. Я хотела, чтобы у него было самое счастливое детство. Слэйдер, Джеми такой славный и обаятельный малыш. Ну кому понадобилось пугать его, ломать его? Что с ним станется после всего этого?
— Он справится со всем этим, как справилась в свое время ты. Не волнуйся из-за Джеми. С ним все будет хорошо. Если он пошел в маму, то он храбрый мальчик, и никому не удастся сломать его.
Мелисса разрыдалась.
Ах ты черт, он только еще больше расстроил ее.
Он старался заставить ее съесть бутерброды, разговаривал с ней о различных пустячках, тщетно пытаясь не дать ей окончательно сломаться. День все тянулся, а телефон не звонил.
— Я начинаю терять терпение, парень, — сказал Маккаллистер, сидя напротив Бью у Макджилликуди.
— Это займет еще совсем немного времени, — пообещал Бью. — Вы получите всю землю, как я вам и обещал. Понимаете, я никак не ожидал, что Слэйдер вернется и потребует свою долю. Это немного осложнило ситуацию. Еще день-два, и мне удастся... гм... убедить... Слэйдера... уехать отсюда.
— Посмотрим, посмотрим, — сказал Маккаллистер, отодвигая свой стакан и поднимаясь.
— Мерзавец, — буркнул Бью вслед ушедшему Маккаллистеру. Его постоянные придирки слишком напоминали Бью вечное издевательство над ним его собственного отца.
— Что это у вас тут происходит? — спросил Джонни Бодекер, подходя к его столику.
— Да все дела, — ответил Бью. — А что?
— Шериф хочет задать тебе несколько вопросов.
— О чем?
— О смерти Цисси.
— Но ведь это был несчастный случай.
— Возможно.
Поздно вечером, когда Бью спал, Мелисса без сна ворочалась на своей кровати, а Слэйдер молча бродил взад и вперед по кухне, тишину нарушил зловещий звонок телефона.
— Пятьсот тысяч долларов! — с ужасом повторила Мелисса, когда они с Бью и Слэйдером сидели рано утром за кухонным столом. Она еще раз проговорила эту сумму, как будто после этого она стала бы не такой дикой. Они сидели за столом с того времени, как зазвонил телефон. Все думали, каким образом достать невероятную сумму.
Они не могли даже пытаться взять эти деньги в банке. Тогда им придется отвечать на целый ряд вопросов. Если ответить на эти вопросы, то полиция может заинтересоваться, а Мелисса продолжала возражать против того, чтобы в дело вмешивать полицию. Слэйдер был другого мнения. Бью же был на стороне Мелиссы.
— Нет, я считаю, необходимо сообщить в полицию, — сказал Слэйдер.
— Нет! Они сказали, что убьют Джеми, — возразила Мелисса, белая как мел.
— Мелисса права, — согласился Бью. — Кроме того, сообщать в местную полицию— это значит Джонни Бодекеру. Если ты помнишь, Слэйдер, ему не удалось поймать даже тебя, когда ты отметил свое возвращение домой. Куда уж ему найти похитителя, которого мы вдвоем не смогли обнаружить. — Серые глаза Бью были устремлены на Мелиссу. Он пытался замаскировать свой ничтожный эмоциональный багаж, столь же жалкий, как багаж бездомного бродяги.
— Вовсе необязательно сообщать в местную полицию. Похищение относится к преступлениям, которыми занимаются федеральные, органы, — возразил ему Слэйдер, вытягивая под столом ноги.
— Нет... Слэйдер, я не хочу вмешивать полицию, — сказала Мелисса, умоляя взглядом выполнить все указания похитителей буквально.
— Мне нужно поговорить с женой наедине, — сказал Бью сухо, всем своим видом показывая Слэйдеру, что тот здесь посторонний.
Слэйдер удивленно поднял голову. Руки его были скрещены на столе, большие пальцы упирались друг в друга, образуя треугольник. Он посмотрел сначала на одного, потом на другого и быстро встал, отодвинув стул к стене.
Через минуту Мелисса услышала шум удаляющегося мотоцикла.
— Неужели ты не можешь придумать в такую минуту ничего лучше, как цепляться к Слэйдеру!
— Я уже придумал. — Бью потер покрывшуюся щетиной ямочку на подбородке и стал говорить, тщательно подбирая слова. — У меня есть идея, как достать эти пятьсот тысяч долларов, не вмешивая сюда ни банк, ни полицию.
— Что? И почему ты не говорил?..
— Сейчас ты поймешь, почему было необходимо избавиться от Слэйдера, прежде чем я объясню тебе, что я имею в виду.
Мелисса ждала с нетерпением продолжения, но он встал, налил себе еще чашку кофе, размешал ложечкой сливки, вытер несколько капель, попавших на край чашки, и вымыл ложку, которой мешал сливки. Его аккуратность и в обычное время частенько бесила ее. Теперь же она готова была просто завопить, пока он наконец не начал медленно и спокойно излагать свое предложение.
— Есть один человек, который очень хочет купить эту ферму, — сказал Бью, откидываясь назад.
— И ты продашь ферму, чтобы выручить Джеми? — спросила она с подозрением глядя на Бью, еще не готовая поверить ему, как она бы поверила любому другому человеку.
— Это будет зависеть...
Мерзавец, думала она. Он может вот так сидеть здесь и спокойно размышлять о том, как провернуть сделку. Но для спасения своего сына Мелисса была готова пойти на сделку с самим дьяволом.
— От чего? — она вздохнула и потерла глаза, отворачиваясь от него и глядя на чашку с кофе. Она смертельно устала, слишком устала, чтобы спорить с Бью.
Бью обошел стол и встал позади нее, положив руки ей на плечи и массируя пальцами ее шею.
— Для своей семьи я бы продал ферму. Что бы я был за мужчина, если бы не сделал этого?
Мелисса не стала говорить, что он был бы за мужчина, даже если бы и сделал это.
— Но...
— Но ты разве не знаешь, что за человек Слэйдер? Он из тех, кто желает схватить то, что ему не принадлежит. Могу поклясться, что он тебе тут много чего напел про ту ночь в амбаре. Небось сказал, что это была моя идея. Не вздумай в это поверить. Это все он придумал. Он хотел взять тебя, потому что знал, что этого хочу я, — закончил он лживое обвинение, добавив истины. — Он просто с ума сходит от злости, что ты теперь принадлежишь мне.
Мелисса не шевелилась. Подтвердив рассказ Слэйдера, Бью невольно признался в собственной вине, и эта мысль привела ее в ужас. А не может ли он также быть и соучастником похищения Джеми?
Пальцы Бью скользнули к ямкам за ее ушами, к самому чувствительному месту.
— Так что все зависит не от меня, ведь так? Все зависит только от тебя. — Теперь он тыльной стороной ладони поглаживал ее щеки. — Это зависит от того, насколько ты сможешь его убедить... если, конечно, захочешь этого.
Мелисса оттолкнула руку Бью.
— Чего ты хочешь?
Он опустился на стул напротив нее.
— Дело не в том, что хочу или не хочу я... Дело в том, чего хочет Слэйдер, разве нет? — спросил он, с вызовом глядя на нее.
— Слэйдер?
— Ферму нельзя продать, пока Слэйдер не отдаст свою половину. Ты не хочешь спать с ним, чтобы получить назад ту долю, которая по праву должна принадлежать твоему мужу... а как насчет сына? Ты переспишь со Слэйдером, чтобы вернуть сына?
— Ублюдок!
— Боюсь, что ты путаешь меня со Слэйдером, лапочка. Это у него в семье принято папочкам не жениться на мамочках.
Мелисса запустила в него чашкой с кофе, жалея только о том, что кофе уже остыл.
— Ты, что, совсем чокнулась, женщина? — завопил Бью, с отвращением глядя на коричневое пятно, расплывающееся по его белоснежно-чистой футболке.
Глаза Мелиссы сверкнули.
— Можешь испепелять меня своим взглядом, лапочка. Это ничего не изменит. Подумай об этом, пока я пойду помоюсь, переоденусь и поеду в город к Эверетту Спенсеру, чтобы он подготовил бумаги для продажи фермы. Но на твоем месте я бы не стал долго думать. Голос по телефону звучал не очень-то добродушно, когда говорил, чтобы мы приготовили все деньги к тому времени, как он позвонит второй раз.
Бью вернулся от Эверетта Спенсера и бросил бумаги Мелиссе.
— Теперь все зависит от тебя, — сказал он, кивая в сторону бумаг, которые необходимо было подписать, чтобы иметь возможность продать ферму. — Или ты заставишь Слэйдера это подписать, — сказал он, садясь на кровать, снимая ботинки и бросая их на пол, — или мы звоним в полицию. — Скрытая угроза прозвучала в его словах.
Он лег на спину, глядя, как она, сидя за туалетным столиком, расчесывает черепаховым гребнем волосы.