Шепот страсти

Глава IV

Слэйдер с ревом промчался по подъездной аллее к ферме, ощущая какое-то злобное удовольствие от шума мотора. Этот шум разгонял пасторальную тишину раннего утра. Когда он заглушил мотор и поставил мотоцикл под навес, мимо него с напыщенным видом прошел черно-белый петух, возмущенно потряхивая кроваво-красным гребнем.

Обуреваемый противоречивыми чувствами, Слэйдер направился к овощному огороду за домом, по пути прихватив мотыгу. Сильными ударами он свирепо долбил твердую, потрескавшуюся землю, и каждый такой удар был проклятьем той несправедливости, которую он познал. Наконец, этой яростной работой он как бы выплеснул то эмоциональное потрясение, которое испытал, когда услышал о существовании Джеми.

Хлопнула задняя дверь, Слэйдер оглянулся.

На веранде стоял Бью.

— Ты еще здесь?

— Да. Я еще здесь, — вызывающе проговорил Слэйдер и оперся о черенок мотыги. — Как уже было сказано, я остаюсь.

Бью почесал подбородок. Глаза его сузились.

— Я все думаю, что же ты за человек, если не понимаешь намека, что ты здесь нежелателен.

— Уверен, что тебе стоит об этом поразмыслить, — ответил Слэйдер и, не обращая внимания на Бью, вернулся к работе.

В тюрьме, постоянно работая, он сохранил свою форму. На свободе работа на земле даст ему больше, чем мускулы. Это станет для него способом обретения внутреннего покоя.

Через некоторое время он услышал, как Бью уехал. Слэйдер предположил, что он направится на грузовике в город и в любом случае скоро не вернется, поскольку Маккаллистер снял с него заботу, привезя корма. По-видимому, произошла какая-то путаница в заказе. Бью наверняка задержится у Джека. Он больше времени болтался на складе кормов, чем на ферме, которую отец оставил ему. Отец Джека умер, когда он был маленьким, и через несколько лет Маккаллистер женился на его матери. Затем она умерла при родах сына Маккаллистера. С тех пор Маккаллистер старался поддерживать хорошие отношения с Джеком.

Ни Джек, ни Бью не разбирались особенно в фермерстве. Джек больше интересовался лошадьми, а Бью... черт, Слэйдер никогда не был в состоянии толком, понять, что интересует Бью. В одном лишь он был убежден — в любом случае, не работа.

Лисса и Слэйдер выросли, не питая иллюзии относительно фермерской жизни. Это делало ее замужество еще более непонятным. В реальной жизни женщины готовили пищу, выскабливали и убирали дом, стирали и сушили одежду, консервировали бесконечные банки с фруктами и овощами.

Слэйдер, Бью и Адам работали на молочной ферме. В обязанности Лиссы входила всякая уборка вроде мытья полов, но она ненавидела змей, клопов, грязь... словом, все то, что теми или иными путями проникало в дом. Так почему же она решила остаться здесь, размышлял Слэйдер, отирая пот с верхней губы.

Жирные зеленые томатные гусеницы деловито грызли листья растений. Вокруг порхали красивые желтые бабочки, отвлекая его от мрачных мыслей. Слэйдер что-то бормотал себе под нос, когда мотыжил. Он атаковал сорняки с такой яростью, словно они угрожали лично ему, будто это был Бью.

Слэйдер и не заметил, как солнце поднялось высоко над головой, указывая, что подошло время ленча. Он сдвинул назад соломенную ковбойскую шляпу и вытер со лба обильный пот большим сине-белым фермерским платком. Было очень жарко. Он обвязал платок вокруг шеи и надвинул шляпу низко на лоб.

Когда жара сменила утреннюю прохладу, Слэйдер сбросил рубашку. Он был в грязи от облаков пыли, вздымаемых мотыгой. Его шея была горячей и влажной под густыми белокурыми волосами, и он чувствовал, как пот стекает по ложбинкам живота. По ложбинкам, которые бывают только у мужчин с плоским, очень твердым животом.

Джинсы низко сползли ему на бедра и держались на честном слове. Ноги его были голыми, мизинец на каждой ноге был несколько искривлен и как бы лежал на следующем пальце. Поэтому следы Слэйдера на земле были четырехпалыми.

Наконец он решил сделать перерыв.

Он хлопнул дверью, раздраженный тем, что Мелисса еще спит. Раздраженный тем, что она разочаровала его... раздраженный. Лисса... Он так долго идеализировал ее, а сейчас должен общаться с той реальной женщиной, какой она стала, пока он был в тюрьме. Должно быть, ей действительно понравилась богатая жизнь, подумал он. Она еще и не пошевелилась, а судя по положению солнца, было уже далеко за полдень.

Слэйдер открыл холодильник, достал банку с пивом и с жадностью опустошил, утоляя жажду. Теперь ему нужны были ножницы, чтобы превратить джинсы в пару шортов. Он вспомнил, что коробка со швейными принадлежностями всегда хранилась наверху, в чулане, и пошел туда посмотреть, на месте ли она еще.

Дойдя до верхней площадки лестницы, он задумчиво посмотрел на хозяйскую спальню.

Дверь в нее была открыта.

Хоть он и попытался проигнорировать этот факт, но обнаружил, что его неудержимо влечет к ней... Запретное притягивает, как раскрытая страница чужого дневника. Он и не заметил, как очутился в дверном проеме.

Кровать на ножках в середине комнаты была не убрана, простыни смяты. Внутри у него все свело, когда он представил на них Бью и Лиссу...

Он услышал шум душа и увидел, что в спальне, на том месте, где была маленькая кладовка, теперь устроена ванная.

Чувствуя, что поступает скверно, но не в состоянии перебороть любопытство, Слэйдер вошел в спальню. Дверца шкафа была открыта. Он содрогнулся, увидев одежду Бью, висевшую рядом с одеждой Лиссы. Слишком интимно. Это был знак реальности их брака. Он уже собирался прикрыть дверцу, чтобы избавиться от этого обидного зрелища, когда неожиданно заметил кое-что на туалетном столике. Там рядом с открытой шкатулкой, отделанной блестящим бисером, стояла одна из двух деревянных игрушечных машинок, которые он сделал Лиссе на то бесконечно далекое Рождество.

У машинок были вертящиеся колесики. Он взял игрушку и бессознательно прокатил ее взад и вперед по зеркальному стеклу. Автомобильчик изменился с годами. Там и сям было несколько зазубрин и царапин. Дерево от времени потемнело. Игрушка казалась несовместимой с другими предметами в этой комнате.

Может быть, Джеми играл ею у ног Лиссы, когда она одевалась, чтобы пойти куда-то, и она подняла машинку и положила сюда? Слэйдеру понравилась мысль, что сын Лиссы играет сделанной им игрушкой. Он подумал о Джеми как о сыне Лиссы, не Бью.

Он не слышал, как перестала литься вода в душевой, весь погруженный в мир «если бы».

Слэйдер увидел отражение в зеркале, когда поднял голову. Лисса стояла за ним возле кровати и вытирала голову бледно-розовым полотенцем. Очевидно, она не сознавала, что происходит с ее грудями, такими свободными и подвижными под длинным белым халатом, при движении ее поднятых рук. Она поспешно запахнула халат. Мелькнуло нежное тело. В каждой мелочи она выглядела как леди. Этот легкий, распахивающийся халат давал понять, что она в каждой мелочи — женщина.

Слэйдера обволокли ароматы мыла и шампуней. Растительные запахи были сладкими и знакомыми. Все изменилось за эти пять лет, кроме мыла и шампуней, которыми она пользовалась. И его чувств.

Он повернулся к ней.

Она была еще влажная после душа, настолько же чистая, насколько он был грязен. И так они стояли... два полюса.

Он хотел ее. Он хотел обладать ею на постели, которую она делила с Бью. Он был единственным, кто любил ее и заботился о ней. Она должна принадлежать ему, не Бью.

Он двинулся к ней.

Она не шелохнулась.

Она просто стояла и смотрела на него. В него.

Когда Слэйдер остановился перед ней, они оба тяжело дышали, зрачки у обоих расширились, глаза повлажнели. В полной тишине тикал будильник. Она глядела на капли пота, стекавшие с его скул на шею.

В этот момент на солнце набежало облако, погрузив комнату в тень.

Слэйдер смотрел в ее широко раскрытые, потемневшие зрачки, встречающие с вызовом происходящее между ними. В его глазах читалось удивление тому, что она не делает ни малейшего движения, чтобы остановить его.

Ее ресницы едва шелохнулись, когда его руки снова коснулись ее. Указательным пальцем он распахнул халат, потом коснулся нежного холма ее груди, оставив пятно от земли на ее гладкой коже.

Он ждал.

Не отрывая от нее глаз, он провел пальцем направо. Его теплый, испачканный землей палец следовал к возвышению ее правой груди. Потом он сбросил халат с ее плеч, и перед его жаждущим взором предстало полностью ее тело.

Он смотрел на нее, словно гипнотизировал, словно боялся понять, что смотрит на совершенное, на то, чего у него больше никогда не будет возможности увидеть.

Она ждала, но его глаза ничего не выражали. Даже тогда, когда ее соски откликнулись на его прикосновение.

Мелисса почувствовала, как ослабли ее колени, под его взглядом в ней пробуждалось желание. Непроизвольно сделав шаг назад, она коснулась кровати подколенными впадинами и взглянула на него ожидающе.

Словно загипнотизированная, она смотрела, как он сделал еще шаг вперед, прижав ее к кровати, даже не дотрагиваясь до нее.

Ее глаза медленно закрылись...

Когда она открыла глаза, то поняла, что Слэйдер выиграл битву за контроль над собой. Он долго смотрел на нее, потом повернулся и вышел из комнаты. Не прозвучало ни одного слова.

Бью и Джек сидели на погрузочной платформе и наблюдали за двумя девочками-подростками, которые на противоположной стороне улицы ели мороженое из стаканчиков, сидя на зеленой деревянной скамье у аптеки Прескотта.

— Я думаю обзавестись таким мотоциклом, как у твоего брата, — сказал Джек. — Девушкам это нравится.

— Он мне не брат, — отрезал Бью и сплюнул. Он был умнее Джека. Достаточно умен, чтобы понимать, что человек на мотоцикле не может дать задний ход. И ненавидел себя за то, что понимал это.

Джек толкнул Бью локтем.

— Но как же тогда получилось, что твой отец оставил ему половину фермы, если он тебе не брат?

— Черт бы меня побрал, если б я знал. Ты же знал моего старика. Ему никогда ничего не нравилось, даже женщины. — Бью, улыбнувшись, прыгнул с платформы. — Хотя одну вещь я знаю наверняка. Я должен избавиться от Слэйдера любым способом. Он не должен здесь оставаться. Он уедет и ничего не увезет с собой.

— А как Мелисса? — спросил Джек, спрыгивая следом за ним.

— Мелисса моя жена, — сказал Бью таким тоном, что заставил Джека замолкнуть. Он направился к своему грузовику, предоставив Джеку одному подкатываться к девушкам, которые прикончили свое мороженое и теперь пошли по улице.

На обратной дороге на ферму Бью имел достаточно времени, чтобы поразмыслить о своей жене.

На следующий день после того, как Слэйдера отправили в тюрьму, Мелисса пришла к нему с несообразной идеей. Она без обиняков заявила ему, что это даже не идея, а требование. И в любом случае она не оставляет ему выбора. Ее план заключается в том, чтобы он немедленно женился на ней и дал ей возможность закончить колледж.

Он рассмеялся:

— С какой стати я должен сделать это?

В ее карих глазах блеснул гнев:

— Потому что ты мой должник. Потому что, если ты этого не сделаешь, я предъявлю тебе обвинение в том, что произошло в амбаре.

— Но это был не я... — оскорбленно запротестовал он.

— Не ты? — спросила она с ледяной холодностью.

— Джек подтвердит, что я был с ним.

Она была готова к этому.

— Ты всерьез думаешь, что мне не поверят? Ты знаешь, как в маленьких городках любят скандалы. Я предоставлю им такой скандал, который прикончит и тебя, и твоего папочку. Мы оба знаем, как ему хочется найти предлог, чтобы лишить тебя наследства.

Она была абсолютно уверена в этом. Он тоже.

— Не переживай, Бью. Тебе понравится вторая часть соглашения.

Он едва расслышал ее,

— Вторая часть? — Ему не нравилось, что его принуждает, диктует условия худенькая девочка, знающая, что он должен согласиться, лишь бы она не привела в действие свою угрозу.

Она продолжала излагать свой план.

— В тот день, когда я закончу колледж, я хочу получить развод без всяких условий и разбирательств. Мне не нужно ничего твоего. Тогда, когда я получу степень, я сумею сама позаботиться о себе, и никто никогда не сможет снова манипулировать мною.

И он согласился на такие условия брака.

Его мать расплакалась, но дала согласие. Папочка не проронил ни слова по этому поводу, оставаясь верным себе, снова продемонстрировав свое безразличие.

Когда пришло время воспользоваться супружескими правами, Мелисса позволила ему это. Именно «позволила», и Бью знал это. Он до сих по пытался из избавиться от болезненных воспоминаний. С самого первого дня он только смотрел на нее, но не обладал ею. Он не мог выносить ее апатию. Она выключалась, ее сознание уносилось куда-то... в тот момент, когда он клал руку на ее тело. Это было все равно что заниматься любовью с бесплотным видением.

В отместку он стал специально афишировать свои романы на стороне, чтобы побольше ранить ее. Но его непрекращающиеся измены разбивались о стену ее апатии, отнимая тем самым даже иллюзию удовлетворения. Он был готов молить небеса, чтобы той ночи в амбаре никогда не было. Так получилось, что разрушилась жизнь не Слэйдера, а его собственная.

А вскоре появился Джеми. Маленький мальчик, которого он не мог любить. Единственной узнаваемой чертой у Джеми были глаза — такие же темные, как у Мелиссы. Он игнорировал Джеми. Но Джеми совершил невозможное и прокрался в сердце того, о ком, казалось, нельзя было подумать, что он его вообще имеет, — в сердце Адама Синклера.

Наблюдение за тем, как Джеми хвостиком ходит за Адамом, а тот уделяет ему терпеливо внимание, занимается с ним, только укрепило равнодушие Бью. Втайне Бью испытывал восторг, предвкушая несчастья Адама Синклера, когда Мелисса покинет их и заберет Джеми. Но этого не произошло. Адам снова ограбил его. Он умер раньше, чем Мелисса закончила колледж.

Бью проехал подъездную аллею и заглушил мотор. Он сидел в грузовике и в который уже раз доказывал сам себе, что он не испытывает никаких чувств к Мелиссе. Но он уже привык к тому, что она тихо спит рядом с ним, и от нее постоянно исходит такой сладкий запах. Он все время их брака мучил себя, покупая ей шелковые ночные рубашки и нижнее белье, и каждую красивую вещицу, какая только попадала ему на глаза, любил видеть ее в этих вещах, но не отваживался дотронуться до нее.

Он будет счастлив, когда она наконец уедет, лгал он сам себе, вылезая из грузовика.

От почтового ящика[14] к дому шел Слэйдер. Это напомнило Бью, что этот ублюдок живет на ферме и ведет себя так, словно ферма принадлежит только ему. Он должен добиться, чтобы Слэйдер убрался отсюда, чего бы это ему ни стоило.

Мелисса услышала, как Бью вошел на кухню, когда Слэйдер умывался, а она накрывала ужин. Слэйдер закончил умываться и стал помогать ей, носил горячие блюда. Бью тут же уселся на свое место у окна. За столом царило молчание, нарушаемое лишь звяканьем серебряных вилок о фарфоровые тарелки, когда все трое ели запеченную курицу, пышные бисквиты, кукурузу в початках, собранные с огорода помидоры и латук.

— Похоже, быть фермером, ковыряться в грязи доставляет больше удовольствия, чем быть зеком, а, Слэйдер? — спросил Бью, вгрызаясь в початок кукурузы.

— Я бы не сказал, что в такую засуху есть хоть какое-то удовольствие быть фермером. Когда я стал дисковать южные поля, чтобы подготовить их к внесению удобрений, поднялись клубы пыли...

— Может быть, пойдет дождь, — с надеждой произнесла Мелисса.

Бью метнул на нее убийственный взгляд, и она вспомнила, что должна играть против Слэйдера, а не поддерживать его, если желала добра себе.

— Что ж, может быть, — согласился Слэйдер, размышляя, какое значение имеют взгляды, которыми обменялись Мелисса и Бью.

— Ты слышал, как поздно ночью проехали пожарные машины? — спросила Мелисса.

— Джек сказал, что Джонни Бодекер говорил ему, что это был амбар Мейеров. Сгорел дотла, все пропало, пока он и шериф добрались туда...

Никто не смеялся, кроме самого Бью.

— А почему шериф и его помощник отправились туда? В пожарном департаменте подозревают поджог?

Бью пожал плечами.

— Кто знает? Я слышал, что сам Мейер напился перед этим. Может быть, он поджег свой амбар, чтобы получить страховку.

— А может быть, это несчастный случай, — сказал Слэйдер с сочувствием. — Если он перед этим напился, его страховка может быть признана недействительной. Ты же знаешь, Бью, как мало нужно в такую жару, чтобы начался пожар.

— Да? А может быть, это ты все устроил, — подленько заметил Бью. — Я слышал, что ты приехал на рассвете, не так ли? Забавно, что всякие неприятности происходят, когда ты где-то поблизости. Может быть, ты просто приносишь несчастье с собой, а может быть, это округ Джефферсон несчастье для тебя.

Слэйдер предпочел не отвечать на выпад Бью.

— Можно еще бисквитов к патоке? — спросил Бью, перенося свое внимание на Мелиссу.

Мелисса ушла и вскоре вернулась с несколькими бисквитами, которые держала в духовке, чтобы они оставались горячими. Слэйдер вилкой подцепил один бисквит, в то время как Бью стал ложкой накладывать на свою тарелку густую патоку из сорго.

— Могу поспорить, что ты соскучился по всяким сладостям, пока был в тюрьме, а, Слэйдер? — Бью рывком усадил Мелиссу к себе на колени. Он подвинул патоку к Слэйдеру, продолжая по-хозяйски удерживать рукой Мелиссу.

Мелисса приучила себя не реагировать, когда Бью дотрагивался до неё, но в этот момент она ненавидела его. Снова она чувствовала отвращение к своему положению заложницы этих двух мужчин. Она видела, как Слэйдер вцепился в ножки своего стула, чтобы сдержаться, не выйти из себя. Она почти слышала, как он напоминает себе, что она жена Бью. Но по своим соображениям она не могла воспротивиться этому грубому поведению Бью. Бью слишком ясно дал ей понять: ей лучше делать вид перед Слэйдером, что ей все это нравится, если она хочет, чтобы Бью честно выполнил их соглашение.

Она съежилась, когда Бью лениво сунул свою горячую жесткую ладонь под майку и облапал ее грудь, прежде чем позволил ей сесть на свое место.

Даже не видя лица Слэйдера, она знала, что, проявив так свои хозяйские права, Бью добился желаемого эффекта. Она знала также, что Бью испытывает удовольствие, заставляя Слэйдера чувствовать себя чужим... и получает дополнительное удовольствие от того, что может вот так тискать ее даже без всякого на то желания.

Слэйдер встал из-за стола, вышел с кухни на веранду, захватив с собой книги по сельскому хозяйству и бумаги с расчетами.