Шестеро смелых и фокус-покус

Глава 2 СПЛОШНЫЕ СЮРПРИЗЫ

На другой день, едва в школе завершились занятия, ребята разбежались по домам, чтобы, оперативно подкрепившись, вновь встретиться возле торгового центра. Офис общества с ограниченной ответственностью «Фанфест» располагался неподалеку, в двух автобусных остановках.

Клим ворвался в дом, закинул куртку и рюкзак на вешалку и, громко топоча, кинулся в ванную мыть руки.

— Обувь сними, сколько раз говорить! — Из кухни, хмурясь, вышла мамина помощница по хозяйству Лариса Петровна.

— Да на улице сегодня сухо. Ботинки чистые. — Климу неохота было тратить попусту время на бессмысленное переобувание. — И вообще я очень тороплюсь.

Лариса Петровна сердито глянула на него: совсем распустился — что хочет, то и делает.

— А я только что пол вымыла, — строго сказала она. — Скидывай ботинки без разговоров. Иначе матери позвоню.

Клим вздохнул, однако, сообразив, что расклад сил не на его стороне, с угрюмым бормотанием: «Вот так всегда, мое время почему — то никто никогда не уважает»— принялся развязывать шнурки.

Помощница по хозяйству, стоя над ним, бдительным оком следила, чтобы операция была доведена до конца.

— Пожалуйста, снял, — потряс в воздухе ботинками Ахлябин. — Еще претензии есть?

— Нет, — ухмыльнулась Лариса Петровна. — Спасибо тебе большое, что мне второй раз не придется пол мыть. А теперь марш обедать. Или ты для этого тоже слишком торопишься? — ехидно добавила она.

— Нет, — отбил выпад Клим. — Как раз именно специально для этого и пришел.

Он гордо прошествовал на кухню, где очень вкусно пахло.

Обед был уничтожен в рекордные сроки, к великому удовольствию помощницы по хозяйству.

— Вот. Растешь, и аппетит какой хороший последнее время стал. «И меня не задерживаешь», — про себя добавила она.

У нее на сегодня был намечен целый список личных дел, в том числе и свидание с любимым человеком. На всякий случай она поинтересовалась:

— Ты прямо сейчас уходишь?

— Естественно, я ведь тороплюсь. — Клим дожевывал кусок яблочного пирога.

— Тогда я сама закрою и на сигнализацию дом поставлю. Когда вернешься, не забудь снять, — предупредила она.

— Что это вдруг? — изумленно вытаращился на нее Клим.

— Забыл, как пользоваться? — ответила вопросом на вопрос Лариса Петровна.

— Нет, помню конечно, просто мы сто лет уж не ставили.

— Мама позвонила и распорядилась поставить, если все надолго уйдем. Это из — за того, что вчера у ваших соседей произошло. Хотя, конечно, его уже вернули, и все оказалось не так, но Юлия Павловна тогда еще не знала.

— Кого вернули? Что не так? — От потрясения Клим поперхнулся пирогом и закашлялся.

— Вот к чему спешка приводит. — Лариса Петровна принялась от души колотить его по спине.

Кашель унялся, и, обретя дар речи, мальчик тут же пристал с расспросами:

— Как, уже вернули? Нашли похитителей? Или Трунины выкуп заплатили? Ну и скорости у них! В Книгу рекордов Гиннесса попадут.

— Что ты глупости говоришь, — откликнулась Лариса Петровна. — В том — то и дело, что их Ваню никто не похищал.

— Значит, мама его оказалась права? В доме прятался? — по — прежнему ничего не понимал мальчик. — Но мы же вчера там все вверх дном перевернули. Где же был Ваня?

— Он был в каком — то сундуке или чемодане. Я не очень поняла. Факт только, что он фокуснику принадлежал. Малыш туда забрался, а они не заметили и случайно с собой его увезли. Видать, он там уснул. Они чемодан в офис свой закинули и разъехались кто куда. А утром приходят и слышат из чемодана рев. Открыли — там Ваня. К счастью, вспомнили, откуда он, созвонились с Труниными и привезли. У них теперь такая радость! Особенно папа доволен. Говорят, он целый миллион приготовил, чтобы сына выкупить. А теперь и деньги целы, и мальчик на месте.

— Откуда вы про миллион — то узнали? — Клим ушам своим не верил.

— Ходят слухи, — многозначительно изрекла помощница по хозяйству.

— Врут! — убежденно воскликнул Клим. — У Труниных миллиона, по — моему, нету. Хотя, если рублями, а не в иностранной валюте, тогда возможно.

— Ну, я их деньги не считала, не знаю, в какой уж там валюте. Всё называю, что люди говорят. Ты, кажется, торопился, так чего же теперь сидишь?

Торопиться Климу уже не имело смысла. Нет, он, естественно, радовался, что Ваня нашелся. Но, увы, новое расследование, замаячившее было на горизонте, не состоялось, и это было ужасно обидно.

— Лариса Петровна, вы расскажите мне все — таки поподробней.

Она выразительно закатила глаза. Семь пятниц на неделе у мальчишки! То так торопится, что ботинки нет времени снять, а теперь, когда вроде беги на здоровье, явно настроился на длинный разговор. А ей и впрямь некогда.

— Слушай, всё, что знаю, уже рассказала. — Она попыталась отделаться от лишних разговоров.

Как бы не так!

— А вы не знаете, кто именно Ваню — то им вернул?

— Да вроде тот самый фокусник, чей чемодан.

— Не чемодан, а сундук, — словно бы издеваясь над ней, уточнил Клим.

Лариса Петровна нервно глянула на часы.

— Да какая мне разница! Фокусника этого после сразу милиция увезла.

— Зачем? — удивился Клим. — Он ведь сам добровольно вернул.

— Так Ванин отец ведь заявление написал и на уши всех поставил. Дело — то теперь закрыть надо. Вот они с фокусника объяснение и возьмут. — Лариса Петровна снова нервно взглянула на часы,

В подвале, где у Ахлябиных была оборудована прачечная, машина с сушилкой уже докрутилась. Надо достать белье и сложить его в корзину. На завтрашнее утро порция глажки обеспечена. А этот мальчишка снова что — то спрашивает. Привязался неугомонный! Впрочем, сама виновата: дернуло ее про Ваню рассказывать. После сам бы прекрасно узнал от матери. А теперь вот только задерживает ее. Шел бы себе, куда собирался.

— Что ты там говоришь? — все же переспросила она.

— Да мне интересно знать: вы уверены, что фокусник добровольно вернул Ваню, не требуя выкупа?

— Ой, ну да, уверена. Он вроде утром им позвонил и спрашивает: «У вас мальчик немой, случайно, не пропадал, а то мы тут у себя нашли одного. Он даже не говорит, как его звать». Родители и отвечают: «Наш, наш, везите скорее!» Тот привез, а потом рассказал всю историю. А милиция его с собой увезла.

Клим открыл было рот, приготовившись задать новый вопрос, однако Лариса Петровна на сей раз не дала застигнуть себя врасплох.

— Больше ничего не знаю! Хочешь новых подробностей, сам иди к Труниным, Хотя я лично тебе не посоветовала бы. Им сейчас вообще ни до кого. Очухиваются.

— Думаете, я дурак, не понимаю?

Что думала Лариса Петровна, осталось для Клима тайной, потому что она, ничего не ответив, решительно вытолкала его в прихожую.

— Вы, пожалуй, сигнализацию не включайте, — натягивая ботинок, попросил он. — Я скоро вернусь. Да и похищения никакого не было, значит, нечего волноваться.

— А ты точно скоро вернешься? — сочла своим долгом переспросить помощница по хозяйству.

— Точно, — заверил он.

Клим опасался, как бы по возвращении домой не забыть про сигнализацию. Такое с ним уже несколько раз случалось, и мать ему потом устраивала головомойку. Во — первых, ей приходилось платить штрафы за ложные вызовы, а во — вторых, бросив дела, нестись с работы домой, чтобы доказать: Клим совсем никакой не грабитель, а ее собственный сын.

Теперь, правда, немного проще: ему четырнадцать. Несколько дней назад он получил паспорт и теперь может документально подтвердить и свою личность, и что в этом доме вполне законно проживает. Однако штраф маме и теперь в случае чего платить придется, а потом она вычтет эту сумму из его карманных денег. Один раз она уже к этой мере прибегла. Климу совсем не понравилось.

То есть он понимал: мама стремится воспитать его ответственным человеком. Наверное, это правильно. Однако без карманных денег жить трудно и скучно. У Ахлябина, правда, имелись некоторые накопления, которые его на тот период спасли. Еще он пытался найти какой — нибудь мелкий заработок. Увы, его поиски успехом не увенчались. Куда он ни приходил, везде требовали паспорт, которого у него тогда еще не было.

— Ты что, заснул? — вывел его из задумчивости окрик Ларисы Петровны.

Клим очнулся с ботинком в руке, он еще даже не успел до конца обуться. Взгляд его упал на часы.

— Ой, совсем ведь опаздываю! — истошным голосом завопил он.

«Наконец — то», — с облегчением подумала Лариса Петровна и с удовольствием заперла за ним входную дверь.

Возле торгового центра «Серебряные пруды», у главного входа, маялись, переминаясь с ноги на ногу, Илья, Марфа и Лиза. Дул сырой, пронизывающий ветер, в воздухе кружились редкие снежинки, от одного взгляда на которые делалось еще холоднее.

— Может, внутрь зайдем? — стуча зубами, спросила Лиза.

— Каретникова, — строго посмотрел на нее Илья, — настоятельно тебе советую: прекрати худеть. Тогда сразу мерзнуть перестанешь. Бери пример с Марфы.

— Ты на что, интересно, намекаешь? — возмутилась Марфа. — По — твоему, значит, я толстая?

— Совсем нет, — не смутился Илья. — Ты в меру упитанный подросток со здоровым цветом лица, — снисходительно добавил он.

— Поняла: намек на мои щеки, — проворчала Марфа. — В таком случае объясняю: у меня форма лица такая. По наследству досталась. От мамы. У нее тоже лицо круглое. Генетика, а совсем не от еды.

— Да мне — то какая разница, — отмахнулся Илья. — Ты мне лучше скажи, куда эти двое запропастились. Девчонки, звякните — ка Диане.

— Только что звонила, — развела руками Марфа. — Никто не отвечает. То ли мобильник дома оставила, то ли не слышит.

— Попробуй по городскому, вдруг она еще дома, — посоветовала Лиза.

По городскому тоже никто не ответил.

— Куда же они исчезли? — громче прежнего застучала зубами Лиза, у нее уже губы посинели. — Ребята, — заканючила она, — давайте хоть между дверьми встанем.

— Действительно, — поддержала ее Марфа. — Мне что — то тоже становится холодно.

На сей раз Илья возражать не стал.

— Хоть надежда появилась, что они скоро сюда прибудут. Раз к телефону никто не подходит, следовательно, уже в пути, — сказал он, ступив на резиновый коврик.

Огромные стеклянные двери гостеприимно расступились. Их обдало живительно — теплой волной подогретого воздуха.

— Кайф, — выдохнула Лиза, прижимая руки к решетке, из которой струился горячий вихрь.

— Вот вам наглядное подтверждение пагубных последствий дистрофии. — Илья указал пальцем на высокую, стройную Елизавету.

— У меня, между прочим, тоже наследственное! — вспыхнула она.

— Это точно, — прыснула Марфа. — Сколько я ее маму помню, вечно на какой — нибудь хитрой диете сидит.

— Слушайте, — поспешила переключить разговор на другую тему Елизавета. — Вот Клима с Дианой все нет и нет. А вы не думаете, что их тоже могли похитить?

— Зачем? — удивился Илья.

— Затем, что они свидетели вчерашнего преступления, — продолжила Елизавета. — Могли что — нибудь увидеть.

— Да они же нам сказали, что ничего не видели, — напомнила Марфа.

— Может, они и сами не понимают, что это важно, — стояла на своем Лиза. — Остальные — то ребята на дне рождения были помладше, а Диана с Климом самые старшие,

— Положим, там и взрослые были, — заметил Илья.

— Взрослых как раз в тот момент могло и не оказаться, — привела еще один довод Лиза. — А преступники испугались, что Ди и Клим, как самые старшие, могут сообразить что к чему. И вообще, возможно, это только они двое и видели.

— Что — это? — уставился на нее Илья.

— Я — то почем знаю, — пожала плечами Елизавета. — Но, согласитесь, теоретически могло так случиться.

Марфа уже тоже начала тревожиться. Клим с Дианой и впрямь что — то очень опаздывали.

— Давайте — ка я теперь Ахлябину домой позвоню.

— Вообще — то не стоило бы, — возразил Илья. — Там эта их помощница по хозяйству… Она все матери Клима докладывает и, учитывая сложившуюся на Новой улице обстановку, вполне может поднять раньше времени панику.

— Я же, если на нее нарвусь, не стану докладывать, что мы Клима тут ждем. Имеет же право человек позвонить и домашку на завтра узнать.

Однако дома у Ахлябина на звонок тоже никто не ответил.

— Или ушли, или их похитили, — подвела мрачный итог Елизавета.

Сначала она выдала версию о похищении просто так, чтобы перевести разговор на другую тему, однако теперь и сама испугалась. Уж больно правдоподобно звучали ее предположения.

— Слушайте, в двух домах никто не подходит, — в свою очередь забеспокоился Илья.

— Ну, в этом ничего особенно странного я лично не вижу, — откликнулась Марфа. — Родители все на работе. Бабушка и дедушка Ди куда — то уехали, она говорила. А у ахлябинской помощницы по хозяйству завершился рабочий день.

— А двое наших друзей по — прежнему в пути, — подхватила Лиза. — Либо их во время этого пути похитили.

— Не каркай! Вот заладила! — прикрикнул на нее Илья. — Ты так говоришь, будто тебе хочется, чтобы их похитили.

— Единственное, что мне хочется, это поскорее отсюда уйти, — сказала Елизавета, — Видите, охранник на нас уже волком смотрит. Наверное, скоро погонит.

— Нужны мы ему! — отмахнулся Илья.

— Именно что не нужны, — занудным тоном протянула Лиза.

— Вот они! — воскликнула Марфа. — Бегут!

— Кто, охранники? — не понял Илья.

— Нет, Диана с Климом.

Впрочем, он уже и сам заметил их. Мальчик и девочка, тяжело дыша, влетели в раздвинувшиеся перед ними двери.

— Всё отменяется! — срывающимся голосом выпалил Клим.

— Что отменяется? — ошалело уставилась на него ожидавшая троица.

— Никуда не едем!

— Это тебе Данила велел? — поинтересовалась Марфа, — А нам почему — то не позвонил.

— Мы хотели по дороге, но Ди телефон дома забыла, — сообщил Клим.

— Нет, Данила нам ничего не говорил, — в унисон с ним проговорила Диана. — Это Клим сам узнал.

— Да что он узнал? Объясните толком, — потребовал Илья.

— Ваню уже вернули. Оказалось, его никто не похищал.

Ахлябин не без помощи Дианы поведал друзьям с начала и до конца всю историю. Больше всех обрадовалась Лиза:

— Хорошо, что ты вовремя узнал. По крайней мере, никуда ехать не придется. Иначе совершенно зря бы намерзлись.

— Каретникова, я вообще бы тебе посоветовал дома сидеть и до лета носа на улицу не высовывать. Тогда наверняка не замерзнешь. Еще обогреватель включи и грелку под себя подложи, — огрызнулся Илья.

Он уже полностью настроился на новое серьезное расследование, а тут — такая незадача!

— Понятно — понятно, — покивала Лиза. — Тебе, видно, хотелось, чтобы несчастный ребенок оставался у них до тех пор, пока ты его не найдешь и не прославишься.

— Умолкни! — Илья никак не мог справиться с охватившим его разочарованием. — Ну, что теперь делать будем, раз никуда ехать не надо? — посмотрел он на остальных. — Кстати, Даниле надо сообщить. Он ведь ничего еще не знает.

— Тогда пошли к нам, — приняла решение Марфа,

Данила даже поразился их скорому появлению. По его подсчетам, они должны были только — только добраться до «Фанфеста», откуда он и ожидал их звонка. И вот нате вам! Явились.

— Забыли что — нибудь? — отворив им дверь, спросил он.

— Если бы, — буркнул Илья. — Поездка отменилась по независящим от нас обстоятельствам.

— К великому сожалению нашего доброго Илюши, мальчик нашелся. — Лиза второй раз за сегодняшний день взяла у Ильи реванш за его постоянное подтрунивание над ней.

— Как нашелся?

Клим в третий раз изложил информацию, почерпнутую у Ларисы Петровны. Данила, подобно Илье и Климу, испытывал сложные чувства.

С одной стороны, он радовался за маленького Ваню и его родителей, для которых ужас предыдущих дня и ночи остался позади. Но с другой — испытывал невероятное разочарование. Вероятно, даже большее, нежели Клим и Илья. Потому что им был открыт весь мир. Они ежедневно ходили в школу да, собственно говоря, вообще могли пойти куда угодно и с кем угодно. Он же, Данила, был большей частью прикован к дому и целые дни проводил в четырех стенах.

Выбраться на улицу он мог лишь в погожие дни. До школы удавалось добраться редко, и общение с одноклассниками становилось для него праздником. Даже просто съездить погулять Данила без посторонней помощи не мог.

Несчастье произошло с ним три года назад. На школьном дворе старшеклассники пытались отобрать деньги у Марфы и Лизы. Данила, естественно, вступился за сестру и ее подругу, невзирая на численное и возрастное превосходство противника. Последствия были ужасны. Его отбросили на груду труб, сложенных в углу двора, он повредил позвоночник, и ноги у него отнялись.

Месяцы, проведенные в больнице, и несколько сложных операций существенных улучшений не принесли. Данила по — прежнему оставался прикованным к инвалидному креслу. Сначала он впал в отчаяние. Жить больше не хотелось. Врачи, правда, обнадеживали: мол, не все потеряно, еще остается шанс, что он снова станет ходить. Однако смириться с полунеподвижностью живому, энергичному Даниле было ох как трудно. Ему изо всех сил помогали родные — дедушка, бабушка, мама и сестра. И конечно же лучший друг Илья. Он взял на себя связь Данилы со школой. Приносил ему задания, относил преподавателям выполненные. Когда Даниле оказывалось трудно справиться с какой — нибудь темой, учителя приходили к нему домой.

Словом, жизнь продолжалась. Окном в мир для Данилы стали компьютер и… учеба. Ей он придавал особенное значение, ибо верил: даже если врачи не помогут, он, повзрослев и выучившись, сам изобретет какое — нибудь приспособление, которое заставит двигаться его мертвые ноги, и он перестанет зависеть от посторонней помощи.

Когда на шестерых друзей совершенно неожиданно свалилось предыдущее расследование (точнее, Марфа и Лиза случайно в него свалились, и не без помощи Данилы), мальчик почувствовал, как его однообразная жизнь наполнилась новыми яркими красками. Конечно, во многих мероприятиях он участвовать не смог. Однако значительная часть раскрытия тайны зависела от него.

Но все рано или поздно кончается. Расследование с его волнениями, сомнениями и открытиями было успешно завершено, и жизнь вернулась в прежнее русло. Теперь каждодневная рутина, пришедшая на смену ярким переживаниям, сильнее прежнего угнетала Данилу. Да и друзья последнее время собирались у него гораздо реже. У всех возникали какие — то свои неотложные дела.

Когда Клим и Диана принесли вчера ошеломляющую новость, Данила невольно подумал: «Вот оно, наше новое дело! Шестеро смелых опять вместе!»

Ему так хотелось отыскать пропавшего мальчика! Или хотя бы помочь отыскать его. Данила полночи провел без сна, размышляя и прикидывая, как разумнее повести дело, чтобы каким — нибудь опрометчивым шагом ненароком не спугнуть преступников. У него родился целый план, который он и хотел изложить друзьям, едва они возвратятся из офиса «Фанфеста». Абсолютно никому не нужный, как выяснилось, план. Вообще ничего не нужно. Дело закрылось, не открывшись. Можно расходиться по домам.

Шестеро смелых посидели в Данилиной комнате, пообсуждали курьезные приключения Вани, выпили чаю с остатками Лизиного печенья и… разошлись. Предстояло еще учить уроки на завтра, да и настроение у всех было вялое. Цель пропала, и каждый из шестерых в большей или меньшей степени это ощущал.

Черчилль тоже присутствовал в комнате Данилы, устроившись на своем любимом месте. Он внимательно выслушал разговор ребят,

«Сорвалась у них охота, — пришел он к совершенно верному выводу. — Мыши и то не оказалось».

Случается. Но, конечно, обидно. Правда, они вроде не слишком расстроились. Даже вроде чему — то радуются. Вот это у Черчилля в голове никак не укладывалось. Сам он в подобных ситуациях испытывал лишь разочарование и досаду. Ведь следишь, следишь, когти вроде уже выпускаешь, а норка на самом деле пустая, таракан там скребется, и только! Черчилль задумался. Что, интересно, его самого могло бы утешить в такой ситуации? Пожалуй, кусочек свежей куриной печенки. Впрочем, цыплячья грудка тоже явилась бы неплохой компенсацией. Но вот неудовлетворенного чувства азарта ничто не способно восполнить. После такой обманной охоты когти продолжают чесаться, и это не пройдет, пока не выследишь настоящую мышь.

Он присмотрелся к ребятам. Кажется, у них тоже руки чешутся. Вроде бы всем довольны, а лица разочарованные. И Данила вот погрустнел. Черчилль рад бы ему помочь, но чем? Живую мышь с улицы он бы запросто мог принести ему, но ведь это напрасный труд. Люди подобных мышей не любят. Это Черчиллю было известно по собственному горькому опыту.

Однажды, по молодости, он попытался утешить Марфу, которая была чем — то сильно расстроена. Целыми днями плакала и лежала в постели. Он уж тогда расстарался. Два часа караулил аппетитную толстуху в серой шубке. Черчилль облизнулся. До сих пор слюнки текут при одном воспоминании! Он мужественно донес свой трофей до кровати Марфы. Живым донес, чтобы девочка сама поиграла и поохотилась. Не каждый кот, между прочим, способен на такое самоотречение. В общем, принес и положил Марфе прямиком на живот: мол, хватит плакать — владей и наслаждайся.

Тут как раз мама Марфы в комнату и войди. Визг поднялся! Хоть уши лапами затыкай! И пошло, и поехало! Мерзкий — кот — место — тебе — на — улице — еще — раз — прине — сешь — эту — пакость — в—дом — пеняй — на — себя! И три раза мокрым холодным полотенцем по спине! Черчилль едва успел забиться под кровать. Следом за ним туда же юркнула мышь. Они сидели в разных углах, с ужасом таращась друг на друга. Охота теперь шла на них обоих, и они оба превратились в жертв! Случаются в жизни такие метаморфозы. Черчилль тогда пощадил толстуху. Негоже есть того, кто оказался твоим товарищем по несчастью!

Толстуху потом дедушка поймал ведерком. Правда, тоже не съел и даже не убил, а просто во двор выпустил. Они с Черчиллем после несколько раз пересекались в подвале, но он не трогал ее. Неудобно. Она ведь с тех пор вроде как стала его знакомой. А какая же это охота, когда на своих. Сплошная подлость. Когда толстуха от старости померла, Черчилль даже расстроился. Но речь не о том: люди его заботу абсолютно не оценили. Марфа тайком от мамы ему после на ухо прошептала: «Спасибо, котик. Я знаю, ты хотел как лучше. И мышка была хорошенькая. Только уж больно неожиданно. Я так испугалась, когда она по моему животу забегала. Ты больше, пожалуйста, так не делай. Мы ведь мышей не едим. Только маму зря расстраиваешь»,

Хоть мышь никому и не пришлась по душе, Черчилль в конечном итоге цели добился. Плакать Марфа перестала. И из кровати вылезла. Повеселела. А вскоре и Данила домой вернулся. Правда, после тех дней он больше на собственных лапах не бегает. Теперь у него быстрая коляска. Но в остальном такой же, И Марфа стала прежней! А Черчилль получил хороший урок на будущее.

Гости ушли. Марфа отправилась на кухню греметь посудой, а Данила уставился в свой любимый светящийся ящик; что — то в нем высматривает и прядь волос на голове перебирает. Думает.

Черчилль тихонько фыркнул. Нет, ничем он Даниле помочь не сможет! Ну, не беда. Охота на мышь — дело такое. Если терпеливо ждешь, обязательно появится. И, мягко спрыгнув со стеллажа на пол, кот направился в кухню. Мысли о мышах разбудили у него аппетит.

Вечером того же дня бедного Ахлябина подстерегало новое потрясение. Не успели они с мамой сесть за ужин, как он услышал:

— Климкин, у меня к тебе очень серьезный разговор.

Ахлябин насторожился. Что — то хочет запретить! Серьезные разговоры вечно занятая Юлия Павловна на пустом месте никогда не затевала, и кончались они обычно очередным ограничением его свободы.

Следующая фраза, произнесенная матерью, повергла сына в настоящий шок.

— Видишь ли, Климкин, я вчера и все утро сегодня думала… ну после того как у Труниных это случилось… — Она нервно глотнула чай и продолжила: — В общем, наверное, целесообразно все — таки купить тебе мобильник.

Вот те раз! Ждал запрета, а мать, наоборот, пересматривает свои прежние установки в сторону явной либерализации, хотя у нее уже давно был пунктик, что мобильники вредны для здоровья. Особенно молодому, растущему организму. Она принципиально не покупала его Климу, сколько он ни умолял. Ахлябин даже копил потихоньку деньги, чтобы тайком самому приобрести облюбованную модель. Иначе, во — первых, перед друзьями стыдно, а во — вторых, элементарно дискомфортно быть на выходе без связи. Неужели мать наконец вошла в его положение? Вот здорово — то как! Он уже собирался поблагодарить маму и шумно порадоваться, когда продолжение ее речи резко испортило ему настроение.

— Нет, конечно же я понимаю: даже если бы у Вани Трунина и был мобильный, вряд ли бы он ему помог. Он и не говорит, и позвонить бы не догадался. Маленький еще, глупенький. Но, знаешь, мне на работе рассказали, что теперь появилась такая услуга. Покупаю я тебе, например, мобильник и заключаю договор с оператором, и он в любой момент может отследить твое местоположение. С точностью до нескольких метров. Представляешь, как замечательно! Теперь я всегда буду знать, где ты!

Клим с большим сомнением промычал что — то нечленораздельное. Только этого ему не хватало для полного счастья! Нет, он, конечно, понимал: мама за него вечно волнуется. Однако находиться под ее неусыпным, круглосуточным надзором ему тоже совершенно не улыбалось. Имеет же он, в конце концов, право хоть на какую — то личную жизнь, о которой ему совсем не хотелось докладывать!

— Здоровье, естественно, очень важно, — вздохнув, продолжила мама. — И, естественно, вся эта техника влияет на него не самым лучшим образом. Но может, найдем компромиссный вариант? Я думаю так: когда ты дома, пусть телефон будет выключен, он ведь дома не потребуется. А как соберешься куда — нибудь, включишь и возьмешь с собой.

«Она не понимает! Мобильный нужен везде! Даже дома! Однако не ценой же постоянной слежки!» — И Клим приготовился к сопротивлению.

— Мама, ты знаешь, я последнее время убедился, что мне этот мобильник в общем — то почти и не требуется, — объявил он. — Толку от него чуть. Сама посуди: в школе нам ими пользоваться запрещают. Считай, на полдня он мне точно без пользы. После я домой возвращаюсь, где есть городской телефон. Вот и выходит: в лучшем случае он мне реально пригодится не больше чем на пару часов в сутки. Чего из — за этого суетиться.

— Можешь вообще им не пользоваться, я не настаиваю, — обрадовалась мама. — Просто носи с собой. Оператору этого вполне достаточно.

— Мама, ты просто не понимаешь. Оператор ведь не меня будет отслеживать, а телефон, и я, наоборот, из — за него могу только влипнуть в какую — нибудь историю.

— Почему? — удивилась Юлия Павловна.

— Потому. Вот представь себе: я вышел из школы и направился домой. По дороге включил телефон, чтобы быть на связи с тобой. Это видит какой — нибудь нехороший человек. Мой мобильник ему понравился, и он решает им завладеть. С этой целью он бьет меня по башке, я падаю, а он уходит. Я валяюсь без сознания, а ты в этот момент проверяешь, где находится твой сын. Оператор тебе спокойно отвечает: «На Новой улице, в районе Серебряных прудов». Ты радостно продолжаешь работать, а я тем временем лежу в сугробе без сознания и истекаю кровью!

— Климкин! Зачем ты выдумываешь такие ужасы! — побледнела Юлия Павловна.

— Кажется, получается, но успех необходимо закрепить, чтобы уж наверняка, — с радостью отметил про себя сын и решил усилить психологическую атаку:

— Мама, это совсем не ужасы, а повседневная реальность. Спроси кого хочешь: у ребят почти каждый день мобильники отнимают.

— Какой ужас! — еще сильнее побледнела Юлия Павловна. — Признайся честно: это случилось с кем — нибудь из твоих друзей?

«Ну вот, кажется, переборщил», — испугался Ахлябин.

— Да… В общем — то… Но не совсем… Из параллельного класса с одним случилось.

— Может, я с кем — нибудь из соседей договорюсь, чтобы тебя отвозили домой из школы? — предложила Юлия Павловна.

Еще лучше! Эдак скоро его вообще под домашний арест посадят!

— Мама, это нереально. У нас у всех разное расписание, и никто из соседей меня дожидаться не станет. И вообще, я тебе не для этого рассказал, а просто чтобы ты поняла: использовать телефон так, как ты задумала, совершенно бессмысленно. Случись что со мной, телефона при мне или не окажется, или его отберут. В общем, не мучайся. Тем более Ваню ведь даже и не похитили.

— Верно. Но я просто подумала: хоть какая — то лишняя подстраховка…

— Мама, — перебил Клим, — а я советую думать о хорошем, чтобы плохое не прилипало.

— Какой ты у меня разумный, — умилилась Юлия Павловна.

А у Клима в душе бушевала буря. Кто бы поверил: сам, по собственной воле отказался от того, чтобы мама купила ему мобильный телефон!