Шестьсот дней и ночей в тылу врага

ПАРТИЗАНСКИЙ КРАЙ

Партизанские края! Они существовали в Белоруссии я на Украине, под Новгородом и под Смоленском. Но Брянский лес был одним из первых. Брянские партизаны отбили у гитлеровцев и надежно охраняли 400 населенных пунктов, где жили свыше 180 тысяч человек. В ходе осенних, зимних и весенних сражений 1942 года партизаны выбили карателей и немцев из разных мест и овладели территорией с севера на юг на 180 километров и с востока на запад на 60 километров. Навлинский, Брасовский, Суземский, Комаричский, Севский, Выгонечский, Трубчевский, Погарский районы находились под нашим контролем.

К началу весенних боев 1942 года в лесах Брянщины воевало до 25 тысяч бойцов, объединенных в отряды, специальные группы, более крупные соединения, имевшие единое командование и надежную связь с войсками наших фронтов, с Большой землей. Край приковывал к своим границам большое количество гитлеровских частей.

Бывший начальник главного разведывательного управления германского генерального штаба генерал-полковник К. Типпельскирх печально констатирует в своих мемуарах, что брянские партизаны представляли для группы армий «Центр» грозную силу. «Она (Брянская партизанская область) была первой из многочисленных партизанских областей, которые планомерно создавало и поддерживало русское командование в тылу группы армий „Центр“ вплоть до 1944 года. Эти области требовали постоянной борьбы с ними».

Что ж, признание довольно откровенное.

Все лучше координируя свои действия, наши партизаны не только истребляли гитлеровцев и их приспешников, но и частыми диверсиями нарушали движение поездов на важнейших направлениях, ведущих в Харьков, Москву, Гомель.

Для оперативного руководства краем были созданы районные штабы, во главе которых стояли райкомы партии. А наряду с объединенным командованием был организован единый партийный центр — Навлинский окружной комитет партии, секретарем которого единодушно избрали А. В. Суслина. В крае были восстановлены райисполком, сельсоветы, колхозы, совхозы, открылись школы, больницы.

Районные комитеты партии продолжали вести нелегальную работу на той территории, откуда партизаны еще не могли выбить гитлеровцев. Душой партизанской борьбы, направляющей силой в боевой работе и защите края были партийные организации и наш постоянно действующий штаб — областной комитет партии.

Орловская партийная организация подняла тысячи людей на священную борьбу с ненавистными захватчиками. Наши отряды были ее детищем. Характерно, что в рядах этих отрядов уже осенью 1941 года было 19 секретарей райкомов и горкомов партии, 17 председателей райисполкомов, 16 секретарей райкомов комсомола.

Районные партийные организации развернули среди населения широкую политическую работу. Коммунисты и комсомольцы распространяли принимаемые по радио сводки Совинфорбюро, листовки, призывающие к борьбе с гитлеровцами, выступали с докладами на подпольных собраниях жителей сел и деревень.

Особенно мне запомнилась листовка «Что же делать?», выпущенная Клетнянским райкомом партии. Она появилась в тот момент, когда фашисты обязали клетнянцев сдать оккупационным властям 2627 тонн картофеля, 602 тонны зерна и другие продукты. В выпущенной листовке райком партии призывал крестьян прятать хлеб, убивать сборщиков продовольствия. В итоге на заготовительные фашистские пункты не поступило ни пуда продуктов.

Большое внимание уделяли партийные органы расширению подпольных партийных организаций. К декабрю 1941 года, например, в Навлинском районе число партийных организаций увеличилось в шесть раз, расширилось и комсомольское подполье.

Подпольщики вели не только разведывательную и диверсионную работу, но и несли в массы правдивое партийное слово, разоблачали клеветническую фашистскую пропаганду, укрепляли веру народа в победу Красной Армии.

В селах Дятьковского района, например, во второй половине декабря 1941 года были созданы под руководством коммунистов группы самозащиты. Они уничтожали фашистских ставленников, брали власть в свои руки. Райком партии рекомендовал подпольщикам организовывать такие группы в каждом населенном пункте.

В начале февраля 1942 года весь район, за исключением г. Дятькова, оказался в руках восставших. 14 февраля группы самозащиты и отряды самообороны вместе с партизанами с боем овладели райцентром. Этот день мы стали считать днем возникновения Дятьковской малой Советской земли.

И таких примеров немало.

Жители освобожденных сел и деревень не стояли в стороне от патриотических начинаний, проводившихся в нашей стране. Только в Навлинском районе, например, было собрано в фонд обороны страны 128 838 рублей. На военный заем 1942 года подписалось более 5 тысяч навлинцев на сумму 400 тысяч рублей, из них почти 250 тысяч рублей было внесено наличными. Все причитавшиеся по займу облигации жители района передали в оборонный фонд. Это ли не пример высокого патриотизма, любви к социалистическому Отечеству, партии Ленина!

Райкомы партии постоянное внимание уделяли росту боевой активности коммунистов, групп самообороны и всех граждан, кто может держать оружие. Итоги боев постоянно обсуждались на партийных собраниях.

В населенных пунктах малых земель была налажена регулярная лекционная пропаганда. В Суземском районе, например, агитаторами работали 90 коммунистов, в Навлинском — более 100 комсомольцев.

Широкое распространение среди населения и партизан нашла такая массово-политическая форма работы, как митинги, обычно проводившиеся после боевых операций или в намять геройски погибших бойцов. Помнятся и наши задорные, подвижные агитбригады. Особенно активно выступала Навлинская агитбригада. С мая по октябрь 1942 года она дала 240 концертов. Характерно, что агитбригады включали в свой репертуар острые, злободневные темы, такие, как «Сильнее удар по врагу», «Мы победим» и другие.

Массово-политическая работа среди населения подняла авторитет коммунистов, укрепила их связь с партизанами и жителями городов, сел, деревень. Только Навлинская районная парторганизация с июня 1942 года по январь 1943 года приняла в партию 296 человек.

К 1 июня в наших районах насчитывалось 60 парторганизаций, в которые входило 613 членов партии и 375 кандидатов в члены КПСС. В комсомольских организациях насчитывалось около 1000 человек.

Не могу не рассказать о комсомольской работе. Вот всего лишь один пример из летописи Суземского райкома комсомола в трудный год с октября 1941 по сентябрь 1942 года. Лучшие комсомольцы были оставлены в тылу врага в помощь райкому партии. В группах и отрядах, которые создавались в освобожденных деревнях и селах, молодежь составляла 70 процентов. В марте 1942 года по решению райкома партии был создан райком комсомола, который налаживал деятельность всех десяти комсомольских организаций.

В сложной боевой обстановке райком комсомола провел шесть заседаний бюро, собирал пленумы и комсомольские собрания. Молодежь стала замечательным шефом второго боевого фронта — сельскохозяйственного. Комсомольцы горячо поддержали обращение Орловского обкома комсомола об участии в уборке урожая и заготовке сельскохозяйственных продуктов в условиях партизанского движения.

В специальной школе готовились политбойцы и докладчики, которые вели беседы на темы, предложенные райкомом. Вот как были сформулированы темы этих бесед: «Партизаны-комсомольцы — первые помощники Красной Армии в разгроме врага в 1942 году»; «Роль комсомольцев в выполнении боевых приказов командиров и начальников»; «Трусость есть гибель, героизм — победа над врагом» и т. д. Комсомольская редколлегия выпускала стенные газеты, «боевые листки», листовки. Она же стала душой всей партизанской самодеятельности, создателем чудесных песен, частушек.

Естественно, что главной заботой молодежи были бои с врагом. Массовые подвиги молодых партизан действительно легендарны. Будь то истребление карателей, встреча с регулярной вражеской частью, самая рискованная операция по разгрому транспортного объекта, штаба или трудная разведка в гуще врага — все выполнялось с беззаветной храбростью.

К 1 сентября 1942 года в Брянском партизанском крае насчитывалось 110 первичных комсомольских организаций. Всей боевой, хозяйственной и политической жизнью руководил и окружной комитет партии, который был постоянно связан с Орловским обкомом партии. В сущности в течение двух лет воздушная дорога Елец — партизанские аэродромы почти не выходила из строя. Работники райкомов партии регулярно получали документы областного и Центрального Комитетов партии.

Конечно, главным в партизанском крае была борьба с оккупантами, истребление живой силы и техники врага. Но жизнь выдвигала и другие вопросы, которые приходилось решать в необычных условиях.

В апреле 1942 года мы провели совещание, обсудившее мероприятия по подготовке к севу. Многие, прибывшие на совещание, были удивлены повесткой дня, но доклад комиссара Навлинского районного штаба А. В. Суслина все прослушали с вниманием.

— Колхозам Партизанского края предстоит провести весенний сев в сложных условиях фашистской блокады, — говорил он. — Прежде всего, не теряя времени, необходимо достать семена. Откуда? Нужно провести сбор семян у населения. Других источников у нас нет. Подготовить сельхозинвентарь и тягловую силу — тоже неотложная задача. Семенных материалов у нас будет большой недостаток. Поэтому мы рекомендуем колхозам организовать мелкую запашку и боронование. Думаю, что мы можем получить и самосейный урожай. Помните, урожай прошлого года убирали с большими потерями на корню… Задача нелегкая. Справиться с ней мы сможем только при активном участии всех колхозников и партизан. Продумать надо, куда и что можно перебросить, какую помощь оказать колхозам…

Когда Александр Васильевич закончил, воцарилась тишина. Вопрос бы поставлен перед каждым: «Что ты можешь сделать своими руками, чтобы колхозы успешно провели сев?»

Слово попросил А. А. Бурляев — секретарь Трубчевского райкома партии.

— Мы посоветовались с товарищами и решили посеять ячменя 1800 га, яровой пшеницы 1500 га, гороха 250 га, картофеля 2 тысячи гектаров и прочих овощных — 300 га. Думаю, что свои обязательства выполним.

Донесся легкий смешок. Кто-то выкрикнул:

— Для кого сеять? Для фашистов? Они ведь тоже спустили план сева крестьянам.

— Не наше это дело, товарищи. Кому нужна затея в Советскую власть играть? — заявил командир одного из отрядов военнослужащих.

— Погодите, товарищи, — сказал комиссар объединенных отрядов Бонадаренко. — Правильно решили трубчевцы. Думать надо не только о себе. Народу помогать — наша прямая обязанность.

Спорили долго, однако пришли к единодушному решению: сеять!

Райкомы руководили и контролировали ход весеннего сева. Так, Трубчевский райком на заседании бюро обсудил вопрос о ходе весеннего сева в Рябчевском и Комягинском сельсоветах.

Бюро райкома отметило, что сев в этих сельсоветах организован слабо. По Рябчевскому сельсовету на 10 мая посеяно ячменя 171 га, яровой пшеницы 141 га и гороха 3 га. По Комягинскому сельсовету посеяно ячменя 75 га и яровой пшеницы 44 га. Председатели сельсоветов и колхозов недостаточно занимаются вопросом сбора семян и оказания помощи семьям красноармейцев и партизан.

Бюро райкома партии обязало председателей сельсоветов и колхозов обеспечить оперативное руководство весенним севом с тем, чтобы поля были полностью засеяны.

Учитывая, что урожай прошлого года убирался с большими потерями на корню, бюро райкома рекомендовало председателям сельсоветов и колхозов организовать мелкую запашку и боронование площадей зерновых культур посева прошлого года, чтобы в 1942 году получить самосейный урожай.

Раздел приусадебных участков и полевой земли по едокам считался недопустимым. Полевую землю рекомендовали выделять каждому хозяйству только в зависимости от наличия семян.

Бюро обязало председателей сельсоветов и колхозов обсудить на собрании колхозников вопрос о севе в фонд обороны.

Вдумайтесь в эти решения, полные партийной строгости, отцовской заботы и уверенности в том, что люди выполнят свой долг.

И вот еще одно свидетельство тех дней: решение совещания секретарей первичных комсомольских организаций Навлинского района от 21. VII. 1942 года об участии комсомольцев в уборке урожая. В нем говорилось, что враг будет пытаться уничтожить урожай на корню и в скирдах. Поэтому борьба за хлеб является борьбой за укрепление и развитие партизанского движения.

Бюро райкома ВЛКСМ постановило организовать вооруженную охрану хлеба силами молодежи. В этих целях рекомендовалось использовать всех комсомольцев и некомсомольцев, свободных от боевых операций и занятых в караульной службе, развернуть соцсоревнование между комсомольскими организациями на лучшее участие в уборке хлеба.

Одновременно проводилась непрерывная работа по сбору продовольствия и всяких иных припасов для партизанских отрядов. Так, например, в Трубчевском районе на добровольных началах только в мае было собрано 4,5 тысячи пудов хлеба, 6 тысяч пудов картофеля, 45 тысяч штук яиц, около 10 центнеров сливочного масла. В Суземском районе жители передали партизанам 1500 пудов хлеба, около двух тысяч пудов картофеля и другие продукты. Все продовольствие вывозилось на базы отрядов и там распределялось с таким расчетом, чтобы снабжать не только партизан, но и население, которое в своем большинстве находилось тоже в лесах.

Гитлеровцы с варварской методичностью, главным образом с воздуха, с помощью термитных бомб дотла выжигали и большие села и малые деревушки. Карательные отряды на земле изуверски уничтожали людей, оставшихся без крова и пищи. Не хватает сил и выдержки описывать картины сожжения детей, стариков. Для нас, партизан, стало тогда задачей № 1 спасение населения. Все, что могли, отдавали детям; взрослые, в том числе и партизаны, нередко голодали. Каждую ночь самолеты забирали из леса детей, раненых и больных. Вот почему нам был так дорог партизанский урожай.

Гитлеровский генерал Бернхардт, командующий 132-м корпусом, окружившим Брянский лес, как нам стало известно, заявил по этому поводу: «Пусть сеют. Убирать будем мы…»

Урожай был выращен на диво богатый! Когда стали созревать хлеба, фашисты бросили против партизан отряды карателей. Но ничего не вышло у генерала Бернхардта с захватом наших посевов. Тогда он решил уничтожить их на корню, стал засылать специальные группы для поджога посевов. Использовались и самолеты. Но партизаны зорко стояли на страже своего урожая.

Вблизи вражеских гарнизонов уборку проводили ночью под охраной. Скошенные хлеба сразу же вывозили на лесные тока.

Бои перемешивались с хозяйственными работами. Помню один сентябрьский вечер. Солнце зашло за стену сосен, в глубине леса перекликались колхозные ребята.

Мы сидели с Александром Васильевичем Суслиным, теперь уже секретарем окружного комитета партии, на опушке леса и обсуждали итоги дня. Вдруг в стороне послышались шаги, и мы увидели председателя колхоза «Свобода» Павла Филипповича Лобачева. Оказалось, он шел с лесного тока.

— К молотьбе хлеба приступил? — спросили мы Лобачева.

— Приступить-то приступили, но не весь хлеб с полей взяли…

— У вас на поле ни одного снопа нет, — заметил Суслин. — Говори без загадок, в чем дело?

— Полицейские по заданию фашистов хлеб на свои тока свозят. Вот мы и решили просить командование выделить нам небольшой отряд да десятка два подвод, тогда скирды будут у нас. А то обмолотят!..

— Какая охрана на токах? — спросил я.

— Человек пятнадцать полицейских да шесть немцев.

— Что ж, неплохая идея! — усмехнулся Суслин, одобрительно взглянув на Лобачева.

В три часа ночи партизаны отправились на тока. Заехали с тыла. Полчаса ушло на то, чтобы покончить с охраной. Затем партизаны вместе с колхозниками нагрузили девятнадцать подвод хлеба и отправились восвояси.

Но у старого колхозника Петра Николаевича не обошлось без происшествия. Он увидел вблизи села скирду хлеба и с Витюшкой, своим внуком, поехал к ней. Только стал снопы класть к себе на воз, как к нему подбежали два фашиста и велели сбросить снопы…

— Русский дед, — сказал ему один из фашистов, — нам надо… надо ходить недалеко, километров двенадцать, до станции ехать быстро, рус партизан пах-пах… Вези!..

— Что ж, это можно, — ответил дед, смекнувший в чем дело. — Витька, клади соломы в повозку, чтобы зер гут было.

— Да, да, зер гут! На станции получай шнапс.

— Только, господа хорошие, вас надо соломкой прикрыть, а то меня партизаны по голове не погладят.

— Шнель, шнель, — торопили деда немцы.

— Тихо вы!.. — дед хлестнул лошаденку.

Занялась заря. Один из них высунул из-под соломы голову и стал глазеть по сторонам, куда их везет старик.

— Партизаны увидят! — крикнул дед.

Гитлеровец снова зарылся в солому.

Петр Николаевич направил лошадь к партизанам. Когда подъехали к своим, совсем светло стало.

— А где командир будет? — спросил дед. — Мы вот груз доставили…

— Что за груз?

Партизаны окружили повозку. Дед стащил солому, и все увидели двух испуганных фашистов. Петр Николаевич сдал их партизанам, а сам как ни в чем не бывало поехал за хлебом.

Один из пленных оказался офицером, мы его отправили в штаб, а другого — писаря штаба — вернули обратно с письмом колхозников фашистскому генералу. Вот что ему написали:

«Господину генералу Бернхардту. Лично.

Докладываем. Уборку своего урожая мы провели успешно и без потерь. Теперь, как видите, помогаем вам, тоже по своей воле, как вы изволили говорить. Убирали мы для великого русского народа, но не для вас. Вот вам наш сказ: убирайтесь-ка вы подобру-поздорову, иначе мы вас чисто скосим и уберем на свалку.

Колхозники Партизанского края».

Много тогда народу собралось. Читали листовки со сводками информбюро, газеты. Рассказывали о почине тамбовчан, которые начали сбор средств на танковую колонну. Говорили о ленинградских партизанах, доставивших в город обоз хлеба.

А тут и бабка Фекла появилась. Она принесла несколько караваев горячего хлеба, испеченных из новой муки.

— Да что же мы, брянские партизаны, хуже других. Я говорить хочу, старики. Давайте-ка и мы начнем собирать денежки на танковую колонну. Назовем ее «Орловский партизан»…

Все зашумели. Согласны!

По почину колхозников артели «Свобода» провели в селах края собрания. В течение недели было собрано шестьсот двадцать тысяч рублей. Эти деньги мы переправили самолетом в Елецкий госбанк.

Еще один значительный факт: подписка на заем. Только весной 1942 года было собрано наличными деньгами свыше миллиона рублей. Вместе с этим было сдано облигаций займов на сумму 1500 тысяч рублей. Деньги и облигации тоже были переправлены в Елец.

Нельзя не вспомнить о том, как в нашем крае появилась первая молочно-товарная ферма. Разведка донесла, что гитлеровцы пасут отобранных у жителей коров в лугах, возле поселка Владимировского. Коров охраняли восемь полицейских, вооруженных винтовками и автоматами.

— Нужно захватить это стадо, — решили мы в штабе.

Операцию поручили резервному отряду под командой Николая Чапова.

Короткая летняя ночь была на исходе. Партизаны затаились и стали ждать.

Вот захлыстал кнут пастуха, послышалось мычание коров. Затем — автоматная стрельба в сторону леса, — это гитлеровцы на всякий случай для острастки стреляли.

На луг к лесу вышло не менее двухсот коров.

— Без выстрелов снять пастухов, обезоружить и связать полицейских, коров гнать лесом на Алтухово! — последовало распоряжение.

В десять минут было покончено с полицейскими, а стадо повернули в партизанский лагерь.

Однако, когда коров прогоняли через село Алтухово, буренушки бросились в ворота своих дворов, навстречу хозяйкам.

— Лысушка, Лысушка!.. Донька, Донька! — понеслось от дворов.

Коровы отвечали радостным ревом.

Только около 70 коров Чанов пригнал в отряд.

— Молочно-товарная ферма будет! — объявил он.

Тут же назначили заведующим фермой партизана Дмитрия Гнула. Но никто не хотел заниматься дойкой коров, пока не последовал приказ командира. Теперь, если кто провинился, Чанов обычно говорил: «На ферму, коров доить!»

К столу теперь стали подавать молоко, творог, простоквашу, даже сыр сварили и дали ему название «Партизанский». Все заметно повеселели.

Чаповский почин получил неожиданное распространение. Вскоре у нас было уже одиннадцать молочно-товарных ферм, в которых содержалось более двух тысяч коров.

Конечно, несмотря на то что шла война, жизнь все же брала свое. И в нашем партизанском крае была и любовь, случались даже свадьбы.

Я хорошо знал семью фельдшера Ивана Ивановича Чеклова.

После того как фашисты сожгли поселок Челюскин, жители его переселились в лес в землянки и стали готовиться к зимовке. Однажды Иван Иванович задержался у больного до поздней ночи. Входя в землянку, он так хлопнул дверью, что с потолка посыпалось.

— Тише, ты! — ворчливо заметила жена его, Таисия Матвеевна. Но по тому, как он наотмашь, не глядя, швырнул на нары свою медицинскую сумку и зло отбросил от порога дрова, поняла, что муж всерьез не в духе.

— Что случилось? — спросила она.

Чеклов достал из кармана кусок марли, служивший ему носовым платком, вытер вспотевший лоб и, посмотрев на жену, выпалил:

— Гранька с Борькой Чибисовым гуляет. Зятя тебе приведет, вот что!

— Чего тут сердиться? — не поняла Таисия Матвеевна.

— Чего, чего! Дура она, вот чего!

Матвеевна отвернулась в сторону, подавила улыбку. Давно знала она, что Граня и Борис любят друг друга. И не раз думала, что у нее хороший зять будет. Медалью награжден, как же! После войны в техникум учиться пойдет. Ну, верно, в бедности живет, да ведь Чибисовы пятерых вырастили!

— Нашла за кого выходить! — не унимался старик. — Не для этого медицинский институт кончала.

Не раз среди партизан Чеклов хвастался своей дочерью. Мол, не чья-либо, а его, фельдшера Чеклова, дочка столичный медицинский институт закончила. И замуж выйдет за доктора или за ученого. А тут… Люди-то что скажут!

Через пять дней Чеклов узнал потрясающую для себя новость: его Граня уходит в бригаду имени Чкалова, то есть туда, где служил Боря. Он побагровел, обругал жену и вышел из землянки. Навстречу ему попался дед Нефед.

— Слышал? Наши перцу дали карателям, Твой-то, будущий зять Борька, со своего пулемета чесал во как!.. Командир к ордену его представил.

Чеклов зачесал затылок. Борьку, и вдруг к такой награде!

— В штаб его срочно вызывают, — продолжал дед. — Ты бы подвез. Только у тебя лошадь… А то он, гляди, пеше направится. А путь не близок.

Чеклов подумал-подумал, запряг лошадь и догнал Бориса.

— Садись! Я к больным, по пути и тебя подвезу.

Ехали молча, разговор не клеился. Когда подъезжали к штабу, не глядя на Борьку, Чеклов проговорил:

— Ладно, вернешься, заходи. Понял?

Когда вернулся Борис, сыграли партизанскую свадьбу. На это дело Михаил Васильевич Балясов десять литров картофельного спирту отпустил. Свидетельство о бракосочетании выписали, как положено, в сельсовете и печать поставили. По всем правилам…

Во второй половине февраля была восстановлена постоянная связь партизан с Военным Советом Брянского фронта: к нам начали летать самолеты 62-го гвардейского авиаполка.

Первые полеты на самолете ПР-5 осуществил капитан Сушков. Он сбросил на парашютах в районе села Чернь направленных к нам обкомом партии Калинина, Малкова, Алешинского, затем кинооператоров Вейнеровича, Забельского и радистку. О первых самолетах с Большой земли слагали чуть ли не легенды. Однажды и мне пришлось услышать рассказ об этом из уст партизанского связного Дмитрия Афанасьевича Прошина, директора лесхоза.

— …Случилось это накануне первомайских праздников. На площадке, у леса, партизанское начальство дежурило, костры жгли. Здесь и лесник Харитон трется. Я ему говорю: «Иди к разъезду, Харитон, присмотри, как бы немцы аль полицаи не появились. Раз костры жгут, значит, самолету быть». Ну, он и пошел. Ходил по лесу до самого утра. Устал, присел на пенек, набил трубку самосадом. Стал бить кресалом о кремень, а тут, как на счастье, трут отсырел, не горит. Встал это он и посмотрел по сторонам. И вдруг видит, что такое? На высокой ели лежит этакая богатырская снеговая шапка, похожая на белое облачко. Все деревья голые, а тут снег на ветвях. Подбежал ближе, присмотрелся: на елке живой человек повис, ногами перебирает. Парашютист, чтоб тебя нелегкая!

«Эй, человек, кто ты?» — крикнул Харитон. «Не ангел небесный, известно! А ты кто?» Харитон ему: «Я лесник с партизанского края». — «Если так, то скажи, кто у вас главный командир?» — «Командир нашего отряда — Мелехов, а главного звать Дмитрием Васильевичем».

Парашютист повеселел, пистолет в кобуру спрятал. «Дорогой товарищ лесник. Я на твоей елке два часа верчусь, как белка. Запутался, сам ничего не сделаю. Иди скажи командиру, но смотри не вздумай полицейским или немцам шепнуть. Несдобровать тебе». Харитон обиделся: «Да ты что, щенок эдакий, за кого меня считаешь! Я с немцами еще в Брусиловской армии дрался. За эдакие слова оставить тебя здесь еще часика на два». Прибежал Харитон ко мне, не отдышится. Пар от него, как от лошади. «Скорей, Афанасьевич. Лестницу надо. Парашютиста снять». Запрягли мы лошаденку, взяли топор, гвозди, веревку. Ну, парашютиста сняли, в село привезли. Сколько радости было. К штабу повалил народ, как на демонстрацию. Пять парашютистов к тому времени собралось. Деду Харитону первую чарку чистого спирта поднесли. Кинооператор Иосиф Наумович Вейнерович на пленку Харитона запечатлел. Вот дела какие…

На самолетах ПР-5 был выполнен целый ряд полетов, груз сбрасывали на парашютах с высоты 150–250 метров. Но вскоре нам потребовались аэродромы.

После нескольких ожесточенных боев появилось много раненых, их жизнь зависела от квалифицированной медицинской помощи, которую могли оказать только на Большой земле. Кроме того, нам все больше и больше шло грузов.

В течение 20-ти дней тысяч пять партизан и местных жителей построили два аэродрома: у села Вздружное и между селами Ворки-Салтановка.

Первый самолет мы приняли на наш аэродром в мае 1942 года. К нам прилетели пилот Ярошевич и штурман Протасов из полка Трутаева.

— Когда я получил задание вылететь к вам с боеприпасами, то, признаюсь, заволновался. Еще никто у партизан не садился. Да еще ночью, на костры, — рассказывал Ярошевич. — И лететь к вам ночью пришлось, вел машину исключительно по приборам. О наземной ориентировке и речи быть не могло. До линии фронта шло все хорошо. Но вот снизу потянулись трассы пуль, захлопали зенитки. Убираю газ, меняю курс. Разрывы остаются справа и сзади. Легко вздыхаю и становлюсь на прежний курс, но вдруг впереди облачность. Неужели не пробью? Прибавляю газ. Лезу вверх. Машину начало бросать. Высота 3000 метров, а звезд не вижу. Иду в облаках и вдруг выскакиваю: звездное небо. Но где нахожусь? Время уже на исходе. Внизу темно. Вдруг слышу, штурман кричит: «Володя, костер справа». Разворачиваюсь, смотрю: один, два, три… пять костров. Как будто ночь посветлела, стало весело, захотелось петь. Нет никакого сомнения — это огни партизан. Прохожу на 50 метров, смотрю, — да, все, как должно. Говорю штурману: «Приготовь автомат на всякий случай». Сажусь умышленно у первого костра, с таким расчетом, чтобы можно было в случае чего удрать. Сажусь, кричу: «Подходи один!» Но не тут-то было. К нам сразу бросилось человек двадцать, приняли прямо на руки…

С того дня к нам ежедневно стали летать самолеты ПР-5 и У-2. Связь с Большой землей, с Военным Советом фронта, с Орловским обкомом партии стала регулярной. Вскоре к нам прибыл командир звена гвардии старший лейтенант Сергей Платонов, который стал первым начальником партизанского аэродрома. С помощью Платонова мы подготовили аэродромы для приема всех типов самолетов, включая и «Дуглас». Платонов установил радиостанцию, пеленгатор, светомаяк, прожекторы, приводную радиостанцию. Одним словом, все, как надо…

Эти мероприятия, своевременно проведенные партийной организацией, сыграли большую роль в расширении и укреплении партизанского движения в Брянских лесах накануне ожесточенных боев с гитлеровцами.

10 мая 1942 года крупные вражеские силы повели наступление на наш Партизанский край. Нужно было задержать и сорвать это наступление, создать свои оборонительные рубежи. Для этого мы решили нанести несколько ударов по тылам и коммуникациям врага. Исполнителем этого плана был назначен командир группы отряда «За власть Советов» Выпов. Бывший колхозник из Суземского района, он служил в свое время в Красной Армии, в какой-то степени знал военное дело. Невысокий, коренастый, спокойный и удивительно выносливый человек, он мог не спать трое суток подряд и совершить любой переход. Отличался завидной смелостью. Мы, знавшие его близко, считали его человеком, совершенно свободным от чувства страха.

Во главе партизанской группы (60 человек с пушкой на конной тяге) Выпов прошел не замеченным в тыл врага, нападал на обозы, маршевые колонны.

Дерзкие налеты выповцев дезорганизовали карателей, они остановились и начали поворачивать фронт. В это время партизанские отряды стали наносить короткие удары с фланга, с тыла, нападая из-за кустов, деревьев. Гитлеровцы вынуждены были отступить. В этих боях партизаны отвоевали у врага еще 20 населенных пунктов, уничтожили свыше тысячи солдат и офицеров противника, захватили несколько автобусов, легковых автомашин, 4 пушки, много минометов, пулеметов, винтовок и противотанковых ружей.

Эти бои убедили нас, что при правильной тактике и хорошей разведке мы можем успешно громить и регулярные части фашистов.

В инструкции генерального штаба германской армии, которую мы захватили в тыловом штабе, говорилось следующее: «Партизанские отряды являются совершенно незнакомым для нас средством борьбы противника, заранее предусмотренные им еще до войны, и получили свое дальнейшее развитие во время войны. Советские партизаны являются злейшими врагами германской армии…

…Борьба с партизанами является главной задачей русской полиции и в первую очередь четвертых отделов. Только активное наступление и атаки могут привести партизан к уничтожению. Обороной достигнуть этой цели нельзя».

Но мы отбили и наступления, и атаки, основательно потрепали вражеские части, предназначенные для борьбы с партизанами.

Июль и август 1942 года вспоминаются целой полосой тяжелых боев. Чувствовалось, что гитлеровцы намеревались решительно расправиться с самым близким к Москве Партизанским краем. И они подтянули в наши районы много новых частей. Мы понимали, насколько важно именно в эти, наиболее тяжелые для нашей Родины дни, нанести по врагу удары там, где он их не ждал. Нашему настроению вполне отвечал приказ центрального штаба партизанского движения об активизации действий. Мы перед строем читали его в отрядах, как присягу.

«…Всем партизанам, командирам и комиссарам партизанских отрядов, не считаясь ни с какими трудностями и презирая смерть: 1) выполнить свой долг перед Родиной — усилить партизанскую войну в тылу немецких захватчиков, разрушать средства связи и транспорта врага, уничтожать штабы и технику врага, не жалеть патронов против угнетателей нашей Родины; 2) немедленно начать наносить жесточайшие удары по коммуникациям врага, поставить своей задачей не пропустить ни одного поезда с живой силой, техникой и боеприпасами врага к линии фронта…»

То были дни массовых подвигов, небывалой сплоченности бойцов Партизанского края.

В докладной записке начальника Брянского штаба партизанского движения, бывшего секретаря Орловского обкома партии тов. Матвеева в центральный штаб указывалось, что «в результате пятидневных боев противнику нанесены следующие потери: убито 2725 солдат и офицеров, ранено около 2 тысяч человек, уничтожено в поездах более 3 тысяч человек, сбито 2 самолета, уничтожено 4 танка, 5 бронемашин, 2 автоматические пушки, 8 минометов с расчетами. Захвачены партизанами трофеи: винтовки, пулеметы, минометы, мины, снаряды, важные документы и почта.

За скупыми словами документа стояли небывалые ратные подвиги партизан.

Фашисты были остановлены. Мы приступили к восстановлению Советской власти в селах, которые временно захватил враг.

По указанию обкома партии 23 августа 1942 года собралась первая конференция наших отрядов.

Многие партизанские отряды в период подготовки к ней старались активизировать свою борьбу с врагом.

Так, коммунисты отряда „За власть Советов“ решили разгромить гарнизон противника в селе Алешковичи. Партизан повел в бой коммунист Филипп Иванович Попов. Боевая группа имела 2 пулемета, 7 автоматов, гранаты. Партизаны напали на вражескую казарму внезапно. Фашисты заметались, побежали к северной окраине села. Наши смельчаки бросились за ними. Фашистов была целая рота, больше ста, а партизан всего девять. В этом бою партизаны уложили тридцать пять карателей. Партизанка Лохматкина не хотела отстать от мужчин и, как коммунист, считала своей обязанностью принять участие в бою в период подготовки к конференции. Дралась она смело и стреляла из автомата метко.

Сто пятьдесят два делегата конференции были избраны на общих собраниях партизанских отрядов западных районов Орловской области и группы партизанских отрядов Украины. Среди них было членов партии — 69, кандидатов — 29, комсомольцев — 9.

Конференцию открыл комиссар объединенных партизанских отрядов западных районов Орловской области батальонный комиссар А. Д. Бондаренко.

— Партизаны продолжают наводить ужас на оккупантов, остаются хозяевами большей территории, — сказал он во вступительной речи. — Только в июне наши отряды истребили 7276 солдат и офицеров, пустили под откос 25 немецких военных эшелонов с войсками и грузами, уничтожили 6 танков, 4 самолета, захватили богатые трофеи.

Наша страна сейчас переживает тяжелые дни. Оголтелый враг рвется вперед. Красная Армия ведет тяжелые оборонительные боя, и мы обязаны своими боевыми действиями еще ощутимее наносить удары по врагу с тыла. Во имя нашей Родины мы не сложим своего оружия и не успокоимся до тех пор, пока не уничтожим последнего фашиста.

На повестке дня стоит один вопрос: „Итоги борьбы и задачи партизан на ближайшее время“.

В докладе, который было поручено сделать мне, я сообщал конференции, что за весь период боев партизанами уничтожено более 27 тысяч фашистов. Создано около 60 мелких диверсионных групп, выпущено из школы подрывников свыше 300 человек. Я рассказал делегатам о тех отрядах, где подрывная работа была поставлена хорошо, как, например, у навлинских партизан.

Мой доклад вызвал горячие прения, всего выступило 20 человек.

Г. И. Марченков рассказал о боевых делах отряда имени Чапаева Погарского района.

— Из небольшой группы в 15–20 человек выросло 4 больших отряда, — сказал он. — Отряд вел борьбу с полицаями, дважды участвовал в налетах на вражеский гарнизон в гор. Трубчевске, а также самостоятельно провел несколько боевых операций в местах сосредоточения гитлеровцев: Знобь — Новгородская, Знобь — Трубчевская, Селец, Сагутьево, Муравьи, Чаусы, Чеховка и др. Половина сел и деревень Погарского района была очищена от фашистов, в них была восстановлена Советская власть. Наш отряд вооружился исключительно трофейным оружием. Диверсионно-подрывные группы совершают рейды в глубь вражеской территории на 40–60 километров. Недавно группа автоматчиков ворвалась в Погар, убила 15 фашистов, забросала гранатами 6 автомашин и вернулась обратно без потерь. Отряд создает прочную продовольственную базу, имеются сапожные и пошивочные мастерские.

Мы все с нетерпением ждали слова нашего большого друга и любимого всеми Сидора Ковпака.

С присущей ему лукавинкой, командир украинских партизан говорил о боевом опыте товарищей, о нашем боевом соревновании и призывал крепить его на ратном поло.

— Конференция — это партизанский институт, он дает много нового и полезного. Пойдемте единой стеной на врага, освободим от бандитов нашу землю.

Выступивший затем В. Андреев рассказал о победах наших российских соседей — курян. Только в одной операции под Жиховом они уничтожили 187 солдат и офицеров противника. В боях, проведенных совместно с другими отрядами, также была истреблена не одна сотня фашистов.

— В боях с фашистской сволочью партизаны отряда № 2 не раз показывали образцы мужества и отваги, — сказал в своем выступлении М. С. Базанов. — Командир взвода Николай Иванович Караев, партизан Александр Петрович Хорев и многие другие, участвовавшие в одном из боев с фашистами, допустили противника на 30 метров и расстреляли их в упор. Наш отряд на одной из железнодорожных станций уничтожил 9 автомашин, 3 железнодорожных площадки, сжег склад. Наша пулеметная группа является важной боевой единицей в отряде. Более 200 фашистов не встали с земли от наших пулеметных очередей. Я со своим расчетам уничтожил 100 фашистов. А совсем недавно мы ведь даже не знали материальной части пулемета, не умели стрелять.

Коновалов из партизанского отряда им. Фрунзе сказал, что они уничтожили более тысячи гитлеровцев, действуя преимущественно группами.

— В поселке Орля отряд разгромил более 800 фашистов, — доложил Коновалов. — Со стороны партизан в этом бою действовали 50 человек. Враг бросил большой обоз. Нами было уничтожено 2 пушки, 4 пулемета, захвачены штабные документы. Большие бои отряд вел в Хинельских лесах. В мае было убито более 300 немцев и 30 полицейских. Сам я уничтожил более 30 гитлеровцев.

— Наш отряд еще молодой, создан из группы самообороны, — сказал в своем выступлении Шавырин из партизанского отряда имени Котовского. — Мы ведем диверсионную работу. Первая операция по уничтожению поезда была проведена всем отрядом, эшелон взлетел в воздух. При этом было уничтожено 250 гитлеровцев и техника. В настоящее время создан взвод подрывников, он пустил под откос 4 вражеских эшелона. Наши минеры, хотя и молодые, но выполняют поставленные задачи с честью, даже под огнем они сумели заложить мины и подорвали железнодорожное полотно в шести местах.

Лыков из Трубчевского партизанского отряда поведал делегатам, как 28 смельчаков партизан удержали село Радутино и отбили атаки. Из 750 наступавших фашистов было уничтожено 150, захвачено два пулемета, одна пушка, 9 пистолетов, 60 винтовок, несколько тысяч патронов и 10 человек пленных.

Я привел эти выступления потому, что они ярко отражали боевые дела отрядов, горячее стремление партизан уничтожать врага.

В заключение конференция приняла приветственное письмо красноармейцам, командирам, комиссарам и политработникам Брянского фронта.

„Мы, народные мстители, с удесятеренной энергией и ненавистью будем истреблять врага в его тылу, — говорилось в этом письме. — Рука об руку с вами, бойцы, командиры, комиссары и политработники Красной Армии, мы будем громить фашистские озверелые банды каждодневно, ежечасно, всюду и без устали“.

Конференция также обращалась к советским гражданам оккупированных районов и призвала их оказывать самую активную помощь партизанам.

Партийный комитет и штаб объединения после конференции проделали большую организационно-политическую работу. Были созданы районные штабы партизан: Трубчевский, Навлииский, Выгоничский, Суземский, Брасовский, Комаричский. Эти штабы начали руководить всеми отрядами и группами самообороны, расположенными в своих районах.

Партизанское движение на малой земле вырастало в грозную организованную силу.

Вырос и сам штаб объединения. Если вначале в нем было около двадцати, то теперь насчитывалось до ста человек. В нем работали такие опытные командиры Красной Армии, как Д. А. Трофимчук, С. М. Макаров и другие. Моим заместителем был утвержден подполковник Михаил Васильевич Балясов. Теперь мы держали постоянную радиосвязь с главным штабом партизанского движения.

Бесперебойно шли занятия в разведывательно-диверсионной школе. Первым руководителем этой школы стал неутомимый чекист, знающий свое дело Иван Петров. Затем в этой школе работала бригада Центрального штаба партизанского движения — Медведев, Пайторов, Аржакин и другие.

Часто меня спрашивают молодые друзья: „Дмитрий Васильевич, как выглядел ваш штаб? Правда ли, что у вас были даже легковые автомобили и электростанция?“

В этих случаях я рекомендую моим слушателям прочесть записки бывшего начальника нашего штаба В. К. Гоголюка. Здесь я хочу привести лишь один кусочек из этих записок.

„Тяжелый „Дуглас“, прорезав яркими лучами фар темноту осенней ночи, плавно садится на укатанную дорожку центрального аэродрома Брянского партизанского края. На горизонте небо расцвечивается огненными пунктирами трассирующих пуль, и где то вдалеке, захлебываясь, строчит пулемет.

А на аэродроме тишина и спокойствие. Только громко трещат в сигнальных кострах поленья сухой смолистой сосны. У пассажиров, впервые прилетевших на партизанскую землю, эта странная тишина вызывает беспокойство и тревогу.

Но“ напряжение быстро проходит. Дежурный по аэродрому четко, ничуть не хуже, чем на первоклассных авиационных линиях, представляется прибывшим и любезно приглашает пассажиров в машину.

— Здесь, в лесу, где кругом враги, — автомашины? — недоуменно говорит кто-то из прилетевших, но его обрывает хорошо знакомый сигнальный рожок „эмки“…

— В объединенный штаб, — дает указание шоферу дежурный по аэродрому. И видавшая виды машина, чихая и кашляя от партизанского бензина-скипидара, лихо несется по темным, узким просекам.

…А вот и остановка.

В глухом чернолесье, где раньше свободно разгуливали медведи, под шатром развесистых кленов, кряжистых дубов и золотистых сосен обосновался объединенный штаб — центр крупнейшего Партизанского края.

По обе стороны широкой просеки — „центральной улицы“ — чинно, словно по линеечке, стоят добротно срубленные землянки. Из маленьких окошек тонкими стрелами падает на землю оранжевый свет.

Где-то неподалеку шумят моторы — это электростанция. На все лады завывают, будто провода в февральскую вьюгу, позывные радиостанций, словно бубенцы разгоряченных троек, звенят телефоны.

— Немецкую разведку пропускайте в лес по седьмому маршруту. За ней ведется наблюдение… — приказывает спокойный, но усталый голос.

— Как там у вас с уборочной? — надрывается в первой землянке могучий бас. — Дали два трактора, а вам еще мало!

— Алло! Алло! Суземский райисполком? Прошу сообщить о состоянии школ, — настойчиво требует охрипший женский голос.

— Скипидарный завод вашего района треба подтянуть! — горячится где-то Неподалеку украинский тенорок. — Хлопцы набрали у немца автомашин, а горючего черт мае, вот я и мотаюсь по лесу, як наскипидаренный…

— Просто не верится, — как в сказке! — восхищенно сказал один из гостей, направляясь в землянку.

— Да, брат, — подтвердил другой, — довелось нам с тобой увидеть наяву сказки Брянского леса…»

Подвиги и будни нашей жизни в какой-то море отражала и наша «Партизанка», как звали любовно многотиражку в Партизанском крае.

Передо мною пожелтевшие от времени номера газеты «Партизанская правда». Много воспоминаний пробуждают маленькие странички боевого органа Орловского обкома партии и областного Совета депутатов трудящихся.

В течение пятнадцати месяцев издавалась эта газета в Брянских лесах. Она родилась в дни ожесточенных боев с фашистами, первый номер ее вышел 23 мая 1942 года.

Редактором газеты был Н. П. Коротков.

Читаю заголовки статей: «Слава советским партизанам» (передовая газеты «Правда» за 2 сентября 1942 года), «Выполним клятву», «Враг не прошел», «Мастера меткой стрельбы», «Работа минеров была безукоризненной», «Из дневника командира партизанского отряда», «Боевые дела подрывников». Следующий номер: «Отважные партизанки Отечественной войны», «Сбит фашистский самолет», сводки Совинформбюро — «Итоги двухмесячных боев на советско-германском фронте с 15 мая по 15 июля 1942 года», «Результаты двухдневных боев партизанских отрядов»…

В двадцать первом номере прославленный подрывник отряда «Смерть немецким оккупантам» Михаил Григорьевич Новиков делился своим боевым опытом, рассказывал, как он пустил под откос девять вражеских эшелонов.

Однажды мы сообщили в «Партизанской правде», что гитлеровские бандиты, ворвавшись в село Салтановку, сожгли 450 домов, а в деревне Ворки бросили в горящие дома 35 женщин и детей и 380 семей угнали неизвестно куда. После опубликования этих материалов к партизанам за одну неделю пришло свыше тысячи советских граждан. «Партизанская правда» звала партизан на борьбу, вселяла уверенность в победе.

Случалось так, что газета запаздывала. Тогда партизаны шли к комиссару, спрашивали, почему.

Редактор газеты Н. П. Коротков и весь состав редколлегии выезжали в отряды, лично собирали и писали материалы. В газете появлялись рассказы, фельетоны, пословицы, поговорки.

Вот несколько заметок из «уголка сатиры» сорок шестого номера:

«Новости маскировки.

Заметив в кустах раненого немецкого солдата, полковник возмущенно спросил его:

— Чего ты лежишь, негодяй? Где твоя рота?

Фриц указал на могилы с немецкими крестами и отчеканил:

— Моя рота, герр полковник, замаскировалась под этими холмиками».

«К вопросу о новом немецком вооружении.

— Скажи, Пауль! Верно ли, что у нас есть электрический пулемет, выпускающий три тысячи пуль в минуту?

— Я думаю, Герман, что, если понадобится фронту, господин Геббельс отольет и пять тысяч пуль».

«Надежные указатели.

— Обер лейтенант Дупке, вы знаете путь следования вашего батальона?

— Даже очень хорошо, господин полковник. Сначала мы пойдем мимо того места, где русская артиллерия уничтожила нашу первую роту, потом минуем овраг с шестью братскими могилами солдат 4-го взвода 2-й роты, а на развилке дороги стоит наша разбитая штабная машина».

«Все в порядке.

Полковник:

— Я приказал вашей роте приготовиться к бою. Все ли сделано?

Офицер:

— Самое главное сделано, господин полковник. Могилы уже себе вырыли, осталось только кресты поставить».

Были у нас и бригадные, и отрядные газеты: «Народный мститель», «Брасовский коммунар», «Большевистское знамя», «За Родину» и другие.