Шипы похоти

КОНСТАНТИН

А

красный туман затмил мое зрение.

Клетки моего мозга горели быстрее, чем дыхание, которое я вдыхал, пытаясь успокоить свою ярость.

Я наблюдал за ней. Преследуя ее. Жду подходящего момента.

Наступал день, когда она нашла то, что принадлежало мне. То, что принадлежало Маркетти. То, что принадлежало каждому проклятому преступнику на этой планете. И одно это поставило ее жизнь под угрозу. К сожалению, некоторые ублюдки не знали, что такое терпение.

Как чертова якудза.

Я только что вернулся из Калифорнии. Мой водитель высадил меня во Французском квартале. Потом я заметил ее. Двое моих самых доверенных людей следили за Татьяной после смерти Адриана. В тот момент, когда я вышел из машины, мужчины отступили, а я пошел пешком, следуя за женщиной, которая, казалось, все еще оплакивала своего покойного мужа.

Прошло уже больше шести чертовых месяцев. Пришло время ей двигаться дальше. Он не был достоин ее. Он был крестьянином; она была королевой. Он был коварным; она была верна.

Бля, как меня это раздражало. Этот ублюдок не стоил земли, по которой она шла. Определенно не ее слезы. Она заслуживала лучшего. Она заслужила весь чертов мир.

Звезды в ее глазах погасли. Но в тот день, когда я оставил ее на больничной койке, я поклялся, что возьму звезды с ночного неба и верну их туда, где им место. В ее глазах. Я бы снова увидел их в ее глазах, если бы это было последнее, что я сделал в этой жизни.

Совершенно не обращая внимания на происходящее и погруженная в свои мысли, Татьяна отпила из фляжки. Нетрудно было догадаться, что там. Я ненавидел то, что у нее развилась эта привычка, но это длилось недолго. Ни разу я не получил ее там, где хотел - у себя дома и в своей постели.

Ведь я так долго ее ждал. Адриан был дураком, и его провал был для меня выгодой. В тот момент, когда я узнал его истинную личность, он все равно был мертвецом.

И тут к ней добрались чертовы якудза. Осмелился прикоснуться к ней. То, что я сказал, было запрещено. Только мне было позволено пытать ее, и мои пытки вызывали крики удовольствия, а не страха.

Они вырубили Яна и Юрия, двух телохранителей, которые всегда следовали за ней, что сделало ее уязвимой. Мои люди отстали по моему указанию, так как я намеревался сам присматривать за ней.

Ошибка, которую я бы не повторил.

После того, как я справился с этим ублюдком, и он потерял сознание на земле, я встретился взглядом с Татьяной. Ее бледно-голубые глаза расширились, и у нее перехватило дыхание. Она наблюдала за мной, всматриваясь в мое лицо, и что-то в ее выражении заставило меня остановиться.

Ожидающий.

"Ты в порядке?" Я спросил ее еще раз, беспокоясь, что этот мудак причинил ей боль, и пришел слишком поздно.

— Да, — прохрипела она, сжимая узел своего платья. Она выглядела красиво. Как Грейс Келли двадцать первого века. Затем, словно осознав, что звучит слишком слабо, она добавила. «Я с этим разобрался, большое спасибо».

Вот она, подумал я, удовлетворенный. Моя бесстрашная королева.

Татьяна Николаева не была женщиной, которая могла бы прятаться. Она была такой же упрямой, как и ее братья, и такой же импульсивной. Ее жизнь была наполнена стремительными решениями и безрассудными поступками. Она прожила свою жизнь на полную катушку. Как будто это был ее последний день на Земле.

Должно быть, именно поэтому я не мог вынести, как свет покидает ее глаза. Вид казни моей матери оставил след – и на Максиме, и на мне. Если бы я увидел, что Татьяна кончила так же, это сломало бы меня. Хотя я боялся, что если новость о ее связи с чипом Адриана распространится, она в конечном итоге станет такой же, как моя мать.

Если только я не женюсь на ней до того, как кто-нибудь узнает.

Самый важный вопрос заключался в том, работала ли она с Адрианом, и если да, то много ли она знала?

— Тебе лучше вернуться на оживленную улицу, — мягко сказал я ей. — Я буду ждать полицейских.

Будто. Я бы приказал своим людям затолкать этого ублюдка в фургон, а потом преподал бы ему урок.

Она настороженно посмотрела на меня, и я затаил дыхание. Она узнала меня? Последние семь лет она постоянно шепталась в моей голове. Когда я наконец узнал ее личность, это превратилось в настоящую одержимость.

Я знал ее любимые блюда. Ее любимая книга. Песни. Дизайнеры. Вы называете это, я знал это.

Она нахмурилась. "Мы раньше встречались?"

Я испустил сардонический вздох, раздражение вспыхнуло в моей груди. Господи, эта женщина! Я был одержим ею много лет, а она даже не помнила, как познакомилась со мной. Та ночь в беседке усилила мою одержимость, и она понятия не имела, что это я был похоронен глубоко в ее тугой киске, пока она стонала, умоляя меня.

Прекрасный! Это определенно повысило мое эго.

— Ты мне скажи, — криво ответил я. — Мы встретились?

"Что бы ни." Она махнула рукой, как будто мой ответ не имел значения. «Во всяком случае. Спасибо, я думаю. Я приподнял бровь.

«Вы догадываетесь?»

— Как я уже сказала, я могла бы с ним справиться, — повторила она, прищурившись на меня. «Я не девица в беде».

Она переминалась между ног. Женщина была достаточно умна, чтобы понимать, что не сможет одолеть его.

"Иди домой." Мне нужно было, чтобы она и этот аромат роз исчезли, прежде чем мой контроль сломается и я прикоснусь к ней.

Короткий кивок, и она поспешила прочь от меня. Мое внимание оставалось на ней, пока она не завернула за угол. В тот момент, когда она исчезла из моего поля зрения, я позвонил Никите. Он ответил с первого звонка.

«Следуйте за ней и убедитесь, что она благополучно доберется домой».

— Понятно, босс.

Следующим появился мой водитель Ленош и остановился в конце переулка, закрывая обзор. Борис, мой заместитель и водитель выскочили из машины, глядя на распростертого на земле человека.

— Ты уверен, что это хорошая идея? – спросил Борис. «Братья Николаевы не будут рады, если найдут нас на своей территории».

Я пожал плечами. «Они начинают дерьмо, я у них все это заберу. Им нужно напомнить, что это была территория моей семьи, прежде чем она стала их».

Они оказались здесь по милости моего старика. Он не хотел эту территорию после того, как похитил мою мать и женился на ней. Поэтому он дал чаевые Николе Николаеву. Мой старик даже спонсировал его. Я бы выполнил соглашение, но мне нужно было заполучить этот чип. Если бы это дерьмо попало не в те руки, например, в Интерпол или ФБР, было бы плохо.

Для всех, в том числе и для Николаевцев.

Не беда, если к этому прикоснутся наши враги. Мы все упадем. Одна только мысль о том, что София Волкова получит в свои руки подобную информацию, вызвала бы волну в преступном мире. Эта сумасшедшая, мстительная сука уничтожит нас всех.

Ведь это мой отец обогнал ее мужа. Старый Волков был Паханом, но он был слаб, уступая территории итальянцам, французам, грекам. Итак, мой старик ворвался, как гребаный Александр Великий, при поддержке Шипов Омерты, и стал Константином Великим.

Да, я прекрасно осознавал эту чертову иронию.

«Определенно проблемы на горизонте», — пробормотал Борис, мой заместитель. Он подбежал ко мне, поднял тело и вернулся в машину, бросив бессознательное тело в багажник, прежде чем связать его.

Когда мы вернулись в машину, водитель прибавил скорость. Борис достал телефон и быстро пролистал его. Наверное, проверяли потенциальных хакеров, а потом случился тот факт, что мы взломали сеть Николаева.

Мое внимание было сосредоточено на окружающей обстановке, и все мое тело напряглось, когда мы проходили мимо Татьяны, ее шаги были слегка неуверенными, когда она направлялась обратно к своему пентхаусу. Разочарование охватило меня, когда она не оглянулась. Я был так чертовски одержим этой женщиной, что она даже не могла меня вспомнить.

Но к тому времени, когда все это закончится, она вспомнит меня. Каждое чертово прикосновение. Каждое слово. Все.

Она похудела, но черты лица остались прежними – нежными, красивыми и чертовски соблазнительными. Как она могла принять меня за Адриана? Я, черт возьми, жил ради тех звуков, которые она издавала. Эти стоны невозможно было стереть из моей памяти, как бы я ни старалась.

Я выкинул этот образ из головы, иначе рисковал получить эрекцию. Вряд ли это было подходящее время.

Вместо этого я позвонил человеку, который, как я знал, не сдал бы Маркетти. Знаменитый, довольно печально известный Горький принц.

Амон Такахаши Леоне.

Второй человек в организации Якудза, не просто филиале в определенной стране, а во всем мире. По правде говоря, он должен быть его главой. Ему оставалось только схватить его. Он был единственным человеком, имевшим связи с Якудза и косвенную связь с Маркетти. Возможно, Энрико уже достаточно ждал. Хотя я надеюсь, что он любезно предупредит меня.

Он ответил на третьем гудке. "Да."

«Вы послали якудза за Татьяной Николаевой?» - прорычал я.

Если бы он это сделал, я бы стер его с этой планеты. Независимо от того, насколько я восхищался этим ублюдком и как многого он достиг.

"Нет."

— Маркетти?

"Нет."

— Но ты знаешь, кто ее ударил, — заявил я. В Якудза ничего не происходило без ведома Ицуки Такахаси, его двоюродного брата.

"Да." Черт, он и его короткие ответы.

— Твой кузен — проблема.

Амон не стал комментировать. Не то чтобы я этого ожидал. Вместо этого он ответил спокойным голосом на своем идеальном британском английском: «Это не последняя попытка. Спрячьте ее.

«Держи своего кузена подальше, иначе он умрет».

Прошло мгновение, прежде чем следующие слова Амона пронзили мои вены яростью. «Максим дал подсказку».

Гнев распространился во мне, как огонь, и красный туман снова затмил мое зрение. От мысли о безжизненном теле Татьяны и о том, что я никогда больше не увижу этого блеска в ее голубых глазах, у меня свело желудок. Мои руки сжались от ярости, когда я закончил разговор. Максим. Мой чертов брат-близнец. Я никогда бы не ожидал от него такого предательства.

Глубоко вдохнув, я выдохнул, а затем повторил это еще раз. Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить охватившую меня ярость. Любой другой был бы мертв в течение часа.

С Максимом тоже разберутся.

А пока я преподам урок двоюродному брату Амона. Возможно, я бы даже приложил дополнительные усилия и прикончил кузена. Тогда Амон сможет захватить это королевство.

Однако сегодня я разорвал парня, который посмел прикоснуться к Татьяне. Разорвите его на части. Возможно, я бы доставил его сердце Ицуки Такахаши с посланием.

Да. Мне это очень понравилось.

Машина остановилась перед одним из складов, которые мы купили за городом. Его расположение было идеальным, прямо на берегу реки Миссисипи. Это облегчило избавление от таких придурков. Аллигаторы любили есть людей.

Ленош вытащил парня из багажника и уже затащил его на склад еще до того, как я вышел из машины. Я прокрался внутрь, позволяя гневу закипать в моей крови и распространяться по мне.

Кто, черт возьми, он такой, чтобы поверить, что может прикоснуться к ней? Какой-то маленький мальчик на побегушках из якудза. Даже если бы он был главой якудза, ему бы не позволили прикоснуться к Татьяне своими грязными руками.

Я вошел и обнаружил, что он катается по бетонному полу и стонет, сжимая свои яйца. Мои губы изогнулись в полуулыбке. Я так гордился, когда увидел, как она пнула его по яйцам. Татьяна была борцом, и пришло время ей напомнить.

Это мое солнце. Мое солнце. Моя луна . Моя луна. Мое все.

Наконец, заметив меня, он с трудом принял сидячее положение. Я позволил ему. Нет смысла привязывать его к стулу. Ему некуда было бежать, чтобы я его не поймал. Его запястья уже были связаны за спиной. Я почти надеялся, что он сбежит. Это сделало бы его убийство еще более приятным.

Его темные раскосые глаза встретились с моими.

— Ч-кто ты? он запнулся, произнося слова на своем английском с сильным акцентом.

"Никто."

Подойдя к нему, я вытащил пистолет, затем глушитель, не торопясь прикрепляя его. «Вы принесли клятву Омерты?»

Его глаза расширились, и пот выступил на лбу. "Да."

Его взгляд был прикован к моим движениям, пока я шел к нему.

— Ты коснулся того, что принадлежит мне, — сказал я, приставив дуло к его лбу. "Плохой ход."

Он выплюнул несколько слов на японском. Я знал достаточно, чтобы понять, что он проклинает меня.

— Ах, ты просишь, чтобы тебя порезали, — протянул я. «Я могу это принять».

Я улыбнулась и схватила нож. Язык был первым, что он потерял, но уж точно не последним.

К тому времени, как я закончил, в его теле не осталось крови. Оно разлилось по всему складу.

Последним шагом было вырезание его сердца.

«Я отправлю это твоему боссу», — сказал я мертвому трупу.

Он не возражал.