Шипы похоти

ТАТЬЯНА

Вт

Мы танцевали под звездами на заснеженной гравийной стоянке, вокруг нас не было ни одного здания. Луна и фары, взятые напрокат, давали нам единственный свет. Это была холодная русская ночь, прямо под Москвой, и наше дыхание затуманило воздух.

— Холодно, — проворчала я, сокращая между нами дюйм пространства.

— Я согрею тебя, — поклялся Адриан. Мы медленно танцевали, снег хрустел у наших ног. На мне было белое платье-свитер, красные угги и куртка соответствующего цвета. Флисовые леггинсы частично защищали от холода, но этого было недостаточно. Я мог бы честно сказать, что мое российское наследие простиралось лишь до моей фамилии. Я была американской девушкой до мозга костей.

«Всегда помни, Татьяна». Рот Адриана скользнул по моей голове. «Что бы ни случилось, я иду дальше».

Я поднял голову, чтобы посмотреть на него. Голос Адриана был мрачным, как и выражение его лица. Его слова не имели смысла, если только он не просто цитировал песню.

— Почему мы здесь, Адриан? — тихо спросил я, позволяя ему вести меня, пока мы танцевали под музыку, игравшую из динамиков арендованной машины. Песня Джиллиан Эдвардс «I Go On» не была бы моим выбором для танцев. Особенно не первый танец после того, как мы сбежали.

Мы были женаты почти двадцать четыре часа. Это была не совсем та свадьба, о которой я всегда мечтала, но его кольцо было у меня на пальце. Этого было достаточно.

«Здесь умер мой отец», — прохрипел он, и мои глаза метались вокруг нас, почти ожидая появления призраков. «Его тело так и не было найдено. Он похоронен где-то здесь. Его глаза отдалились, когда он оглядел нас, но почему-то казалось, что мы оба видим не одно и то же. «Здесь было задумано мое будущее».

Я нахмурил брови. — Я думал, твой отец пьяница, а мать… — Мой голос затих, не желая называть ее наркоманкой, но другого слова я подобрать не смог.

— Джанки, — закончил он за меня. Я сглотнул и кивнул. «Мои приемные родители. Он был пьяницей, а она наркоманкой», — уточнил он. «Мой настоящий отец был хорошим человеком. Он просто связался не с тем человеком».

«Твоя биологическая мама?» - прохрипел я.

Его зеленые глаза потемнели, в них кипела такая ярость, что я споткнулась. «Они очень любили друг друга, но на нее претендовал кто-то другой».

Казалось бы, сложная семейная история. Но нам самим этого хватало.

"Мне жаль." Ему было нелегко.

Василий и Адриан подружились еще в детстве, оба выросли в России, задолго до моего рождения. Затем, когда Отец расширил свою деятельность в Штатах, они взяли с собой Адриана. Он был рядом столько, сколько я себя помню – в том или ином виде.

«Это будет наша свадебная песня», — сменил тему Адриан.

Я тихо рассмеялся. «Это своего рода депрессивная песня».

Лицо Адриана представляло собой пустую маску, лишенную эмоций. Его глаза были темнее зеленого цвета, чем я когда-либо видел. Они казались почти черными. Но его сильное тело все еще крепко держало меня в своих теплых объятиях. Что-то было не так, но я не знал что.

«Здесь кровь», — сказал он небрежно, когда вокруг нас обрушился шквал. — Ты видишь красные пятна на снегу, Татьяна?

Мои глаза скользили по белому снегу, светлому под луной. Я не видел никакой крови. Просто свежевыпавший снег, словно теплое белое одеяло, укрыл землю.

— Подсказка, Татьяна, — выдохнул он. «Это подсказка именно там, где мы танцуем».

Но потом я это услышал. Хлопнуть.

Одиночный выстрел. Красный цвет брызнул на белый снег, затем медленно растекся, пропитав заснеженную землю красным. Как краска по белому холсту. Адриан лежал, из его рта капала малиновая жидкость.

Его глаза затуманились, прежде чем жизнь в них угасла, оставив темноту. Ужасающая тьма затягивала меня все глубже и глубже, удушая.

Я боролся против этого. Я не хотел умирать. Но если бы я позволил этому захватить меня, я бы это сделал. Я навсегда останусь в этой ужасающей тьме.

Я кричала так громко, что у меня заложило уши.

Мое тело дрожало. Моя голова поникла. Затем я проснулся в теплых объятиях. Руки другого мужчины, сильные и защищающие, обнимают меня.

"Это просто сон." Тихий шепот. Сильный аромат. Константин.

Он удержал меня в сидячем положении посередине большой кровати, убирая ладонью мои влажные от пота волосы с лица.

Мои дрожащие пальцы закрыли рот, и я зарыдала. Рыдала о том, что было и никогда не будет. Мечта. Та ночь. Адриан. Они все исчезли.

Константин взял мой подбородок пальцами и поднял мое лицо вверх, его глаза впились в меня.

«О чем тебе снилось?» — спросил он мягким голосом. Ответы. Но я ему этого не сказал. Я не мог ему доверять. Еще нет.

— Я не могу вспомнить, — пробормотал я.

Я все еще смотрел на него, мечта свежа в моей памяти. Я знал, что мне делать дальше.

Пришло время посетить Россию. Страна заморозки задницы.

Что-то вкусно пахло.

Как цитрусовые, сандал, пряности и тепло. Как дома. Как любовь.

Я прижалась ближе к источнику, прижимая к нему каждый дюйм своего тела, используя его как мягкое одеяло. Это было похоже на твердое тепло под моей щекой.

Я зевнул, мои мышцы напрягла знакомая усталость. Мышцы, о которых я никогда не думал, что у меня дернулись в знак протеста.

Заставив глаза открыться, я вцепилась в обнаженный участок кожи. И на долю секунды мое сердце поднялось. Я поднял глаза, но на меня смотрела не та пара глаз. Они были темными, почти черными. В отличие от зеленых Адриана.

Я изменила мужу.

«Твой муж мертв», — насмехался мой разум . Он никогда не вернется.

Мне от этого не стало лучше. Это было слишком рано. Я не был готов. Слишком поздно. Мне следовало подумать об этом еще вчера. Я должен чувствовать, как тошнотворное предательство пронизывает все мое тело. Удивительно, но я этого не сделал.

Достиг ли я пятой стадии горя? Принятие, вот и я.

"Доброе утро." Что-то с ним было не так. Его голос был твердым и соответствовал выражению его глаз. Здесь я поздравлял себя, а он смотрел на меня так, будто я только что убил его щенка.

Завернув простыню, я подтянула колени к груди и посмотрела на него. Возможно, он сожалел об этом.

— Доброе утро, — пробормотал я.

Когда он больше ничего не сказал, я встал с кровати. Я потянула простыню за собой, прижала ее к груди и подсознательно провела свободной рукой по спутанным волосам. Адриан всегда говорил, что я сплю как мертвая. Иногда я тоже пускал слюни. Я осторожно провел пальцами по рту, но, к счастью, на моем лице не было слюней.

— Тебе не обязательно было оставаться на ночь, — проворчала я, болезненно осознавая, как мои соски твердеют под его взглядом. Моя кожа покраснела от возбуждения. Видимо, у моего тела был собственный разум. Я не хотела, чтобы меня привлекал этот мужчина, но мое тело, очевидно, хотело. «Это просто связь».

Должно быть, это были неправильные слова, потому что выражение лица Константина стало еще мрачнее.

«Впредь воздерживайся от встреч», — предупредил он, его голос рассек воздух, как кнут. Угроза в его голосе не ускользнула от меня, и что-то в том, как он смотрел на меня, вызвало у меня желание злить его.

— Я могу делать все, что захочу, — прошипел я.

Не имело значения, что я не встречался со времени колледжа. Это было не его дело. Холодное презрение, смотревшее на меня этими темными дьявольскими глазами, заставило меня пожалеть о своей храбрости. Его следующие слова тем более.

«Прикоснись к другому человеку, и я убью его», — рявкнул он. — Тогда я трахну тебя в его кровь, Татьяна. Я посмотрел на него, нахмурившись. Я не был уверен, шутит он или нет. Я боялся, что это не так. Этот комментарий был неправильным на многих уровнях. Возможно, Пахан был психопатом.

"Понял?" - прорычал он.

Кипящий гнев разлился по воздуху. Мой рот приоткрылся, и мой разум опустел. Я не мог придумать, что сказать по возвращении. Вот только с ним должно было быть что-то не так. Или я, потому что мои бедра сжались при мысли о том, что он снова меня трахает. Увы, я мог бы обойтись без крови рядом. Это, конечно, была не моя причуда.

Я уставился на его лицо. С гранитными чертами было сложно, но красиво. Мне даже хотелось смотреть на него слишком долго. Что-то в его глазах потрясло что-то глубоко внутри меня. Как будто он мог заглянуть в мою душу и выведать из меня все тайны.

Но он не раскрыл сообщение Адриана. Я бы раскрыл все эти секреты на своих условиях. Если бы мне пришлось, я бы использовал этого человека, чтобы он помог мне, но я не был бы его пешкой. Он был бы моим.

Его глаза сузились, и он направился ко мне, пока между нами не осталось расстояния.

"Делать. Ты. Понимать?" Его тон, хоть и тихий и мягкий, вызвал темную дрожь в самом глубоком уголке моей души. Мое тело сразу же насторожилось, жаждая его. Снова.

Я сглотнул, затем кивнул. «Слова, Татьяна. Мне нужны твои слова».

«У меня нет времени на других мужчин, поэтому, думаю, я тебя понимаю». Мой голос звучит странно хрипло, даже с придыханием. Что этот парень делал со мной?

«У тебя больше никогда не будет времени на другого мужчину». Слова были мягкими, с намеком на предупреждение и горячность. «Ты передал мне свою киску и свою жизнь. Никто больше никогда к тебе не прикоснется». Иисус Христос! Интенсивность его глаз обещала сжечь мир, если кто-нибудь осмелится прикоснуться ко мне. Я долго не могла решить, нравится мне это или нет.

«Я разрушу тебя, сломаю тебя. А потом собери вас обратно. Его голос понизился до мрачного хрипа, но сообщение было громким и ясным. «Только мне разрешено это делать. Никто другой — если они хотят жить».

Я продал свою душу дьяволу, и он заберет ее. На всю оставшуюся жизнь. И все ради одной ночи сексуального освобождения. Как моя жизнь оказалась такой испорченной?

Я не была кроткой женщиной. В нашей семье для них не было места. Даже Изабелла с ее заботливым сердцем была бойцом. Вы должны были быть такими, чтобы выжить в этой семье и в этом мире. Но что-то в том, как потемнел взгляд Константина, заставило меня подавиться на следующем вздохе.

Мы двое стояли лицом к лицу, вокруг нас шла битва воли. Игра была захватывающей и опасной.

— Ну, мне придется… — прохрипел я, делая шаг назад. Потом еще один. Он не двигался, но его глаза следили за каждым моим движением. «Пи».

Я бросилась в ванную и с громким щелчком заперла дверь, как замок на моем сердце. Как будто это могло его остановить.

Возможно, игра с дьяволом не была таким уж грандиозным планом, но пути назад теперь уже не было. Мне просто нужно было убедиться, что он не украл мое сердце и душу.

Когда я вошел в душ и включил его, я почувствовал себя захваченным, как никогда раньше. В собственности. Одержимый. Поглощено.

На самом деле, поцарапайте это. Раньше я чувствовал это только один раз. В первую ночь мы с Адрианом были вместе. Никогда еще мне не было так хорошо. Это было хорошо, но никогда не было настолько хорошо.

Той ночью в беседке, когда он лишил меня девственности. Это была самая удивительная ночь в моей жизни. Это была ночь, когда я взял на себя ответственность и послал Адриану записку о встрече со мной в беседке. Удовольствие, которое он мне доставил, мгновенно сделало меня наркоманом. После этого я ждал и ждал, пока он сделает ход. Он не делал этого уже много лет.

Боль между моих ног пульсировала этой сладкой, знакомой болью. Я пытался использовать Константина, чтобы облегчить эту боль. Это имело неприятные последствия, потому что именно я чувствовал себя полностью использованным и поглощенным. Тоже не в плохом смысле. На самом деле, это было так чертовски хорошо, что возник соблазн снова пойти по этой дороге.

Водопад стекал по моему телу, сначала замерзая, затем постепенно нагреваясь. Я все еще чувствовала его каждым дюймом своей кожи. Я все еще чувствовал его запах глубоко в своих легких.

Зеркало окружило меня, и я увидел в нем себя. Мои губы были опухшими и красными. Выражение моего лица было выражением совершенно удовлетворенной или, еще лучше, трахаемой женщины.

Красная отметина, засос, испортила мою кожу в месте соединения шеи и плеча. Еще один на левой груди. И еще один на правом бедре. Я обернулся и поймал еще несколько отметок. Легкие синяки в форме его отпечатков пальцев на моей заднице.

Константин отметил меня.

Но это было нечто большее, чем просто след на моем теле. В моей душе тоже остался след.

Мой взгляд остановился на моих бедрах, где теплая жидкость стекала по моим ногам. А также.

Мы не использовали презерватив!

Может быть... Вздохнув, я выбросил из головы все надежды и мечты, которые были разрушены до этого. Кроме того, беременность от дьявола приведет к появлению сатаны. Вряд ли идеальный сценарий.

Через двадцать минут я выключила душ, а затем завернулась в одно из роскошных пушистых гостиничных полотенец. Обернув полотенце вокруг себя, я замер, прислушиваясь к любым движениям. Подойдя на цыпочках к двери, я прижал ухо к гладкой деревянной поверхности.

Еще ничего.

Я тихо приоткрыл дверь и обнаружил, что комната пуста.

«Константин?»

Нет ответа.

Именно тогда я увидел листок бумаги, лежащий посреди взлохмаченных листов.

Пробираясь по холодному дереву, я добрался до кровати.

Там. Являются. Нет. Другое. Люди. Для. Ты.

Твои руки, рот, сиськи, пизда и задница предназначены только для меня.

Помните об этом, прежде чем сделать какую-нибудь глупость.

Как чертовски романтично.