Шива и Дионис

Эволюция Мира Кали-юги циклична. Множество раз человечество, а также животное и растительные царства переживали цикл зарождения, золотую эру, упадок и уничтожение. Каждый из этих циклов разделен на четыре периода, называемых Юги. Такое разделение веков было известно египтянам, грекам, и всем древним. Первый век — Золотой Век или век Истины, Сатья Юга, когда люди — мудрецы, все еще близки к божественному. Второй — Серебряный Век, Трета Юга, век трех огней или век обрядов. Третий — Бронзовый Век, Двапара Юга, век Нерешительности. Последний — Железный Век, Кали Юга, век раздоров.

Именно в этот последнюю эру, в которую мы сейчас живем, человечество движется по пути к своему собственному уничтожению. Слово kali означает «конфликт, раздор», и не имеет ничего общего с богиней Кали, «Силой Времени» и смертью.

Во время Кали-юги происходит все возрастающий подрыв баланса природы, общества и его основных ценностей. Это говорит о приближающемся окончании цикла и скором уничтожении человечества, о конце, который уже недалеко. Превосходство человека над земным миром и постепенное уничтожение других живых существ провоцирует месть богов, которая проявляется в том, что они вдохновляют людей, противостоящих им, на глупые поступки. Эта глупость очень очевидна в сегодняшнем поведении человечества, состоящем из невежественной массы, ведомой безответственными и злыми лидерами.

«Погруженные в пучину невежества, думающие, «Мы мудрые и образованные люди», эти глупцы, подверженные тысяче зол, бесцельно блуждают как слепцы, ведомые слепцом.» (Mundaka Upanisbad, I, гл. 2, 8.)

«Сейчас железный век. Ни днем люди не перестают подвергаться лишениям и страданиям, ни ночью не могут избежать глубокой тоски, которую посылают им боги. Но по крайней мере их болезни перемежаются и хорошими событиями. Однако прийдет час, когда Зевс, в определенное время, уничтожит расу смертных людей: это будет время, когда люди начнут рождаться седыми. Ни отец более не будет походить на своих сыновей, ни сыновья на отца; гость более не будет дорог хозяину, друг — другу, или брат брату, как это было в прошлом. Как только дети вырастут, они начнут презирать своих родителей; будут оскорблять их со злостью, не боясь гнева небес. Они откажут в пище старикам, выкормившим их. Не будет придаваться никакого значения клятвам, а также справедливости и добру; бесчестным людям, планирующим преступления, будет оказываться уважение; единственной правотой станет сила; не будет существовать никакой осознанности. Трус будет атаковать смельчака словами, поддерживающими ложные обещания. Ревность, языком, полным ненависти и горьких слов, будет преследовать весь несчастный человеческий род. Затем, покинув широкие земные тропы ради Олимпа, пряча свои прекрасные тела под белой вуалью, Сознание (Аид) и Стыд (Немезис) откажутся от рода человеческого и вознесутся к Бессмертным. Среди смертных останутся только несчастья и страдания и не будет спасения ото зла.» (Гесиод, Труды и Дни, сс. 175–200.)

В Линга Пуране человек Кали-юги описывается как «мучимый завистью, раздражением, подверженный сектантству, безразличный к последствиям своих поступков. Ему угрожают болезни, голод, страх и ужасные природные бедствия. Желания людей хаотичны, их знания используются для злопыхательских целей. Они бесчестны. Многие погибнут. Каста благородных и фермеров прийдет в упадок. Во время Кали-юги рабочие классы будут требовать права управлять и будут разделять знания, пищу, постель с учениками. Главы правительства будут, в основном, диктаторами и тиранами низкого происхождения.

«Они будут убивать поэтов и героев. Рабочий класс будет претендовать на исполнение интеллектуальных ролей. Воры станут царями и цари станут ворами. Редки будут нравственные женщины. Станет распространена супружеская неверность. Исчезнет стабильность и равновесие между кастами. В некоторых местах земля не будет производить почти ничего, в других — многое. Власть имущие перестанут защищать людей. Мудрые люди низкого происхождения будут почитаться как Брахманы и распространять опасные секретные знания среди тех, кто не достоин этого. Мастера будут унижаться, продавая знания. Многие начнут бродяжничать. В конце Кали-юги количество женщин возрастет, а количество мужчин — уменьшится.

«Во время Кали-юги Великий Господь Шива, миротворец, темно-синий и красный, проявится в замаскированном виде для установления справедливости. Те, кто пойдут за ним — спасутся.

«Ближе к концу Юги животные станут дикими и жестокими, а количество коров уменьшится. В публичных местах будет продаваться готовая еда. Таинства и религия тоже пойдут на продажу.

«Осадки будут нерегулярными. Торговцы станут бесчестными. Появится огромное количество ищущих и просящих работу. Не будет никого, кто не ругается, держит слово, не завидует. Мужчины, лишенные морали, будут проповедовать свои ценности. Воцарится цензура. В городах и селах образуются криминальные группировки. Станет дефицитом вода и фрукты. Люди растеряют все чувства ценного. Их волосы будут в беспорядке и появятся у них проблемы с пищеварением. Ближе к концу юги начнут рождаться те, чья продолжительность жизни составит всего шестнадцать лет. Люди будут завидовать одежде друг друга. Вор будет красть у вора. Многие станут пассивными и летаргичными; инфекционные болезни, крысы и змеи будут мучить человечество. У реки Каушики (Бенгалия) можно будет увидеть людей, страдающих от голода и страхов.

«Никто больше не сможет прожить нормальную по продолжительности жизнь, то есть сто лет. Обряды распадутся в руках людей без добродетели. Кругом распространятся люди, практикующие неправильные обряды. Неквалифицированные люди начнут изучать священные тексты и станут так называемыми экспертами. Мужчины станут убивать друг друга и обращать в рабство детей, женщин и коров. Мудрецов будут приговаривать к смерти.

«Некоторые, однако, смогут достичь совершенства за короткое время. Превосходные Брахманы продолжат исполнять ритуалы.» (Linga Purana, II, гл. 39, 42–45.)

В этом смысле Кали-юга имеет свои преимущества. Первые люди, в Сатья-югу, были мудрецами, близкими к божественному. Но последние люди, люди Кали-юги, приближаясь к смерти, также приближаются к принципу, согласно которому всё на свете умирает. В середине морального упадка, отсутствия правосудия, войн и социальных конфликтов, что характерно для конца Кали Юги, тамасичным путем легче всего достичь контакта с божественным.

«То, что человек достигает за один год Трета-юги, в Двапара-югу может быть достигнуто за один месяц, в Кали-югу — за один день.

«В конце Кали-юги Господь Правосудия родится в династии Луны. Его имя Прамити (Доказательство). Он начнет свою деятельность в свои тридцать три года и будет продолжать ее в течение сорока лет. Он уничтожит миллионы людей. Люди будут порабощать друг друга и воцарится анархия. Повсюду воцарится страх и все перестанут доверять своим соседям. Люди будут питаться вином, мясом, кореньями и фруктами. Те немногие, что уцелеют в конце Кали-юги, окажутся весьма в жалком состоянии. Охваченные отчаянием, они начнут размышлять. Именно тогда снова начнется Золотой век. Из выживших среди всех четырех каст появится новое человечество.» (Linga Purana, II, гл. 39, 46–47.)

Очень похожие описания конца света можно обнаружить в иудео-христианском Апокалипсисе, включая евангелие от Святого Иоанна, явно исходящее из тех же источников. «К концу существующего мира случится пожар под морями (kalagni), происшедший от взрыва, похожего на извержение вулкана, названного «Голова Мула»(Vadava-mukha), и пожар этот поглотит всю воду, что реки несут в Океан. Вода переполнит Океан и он обрушится на Землю. Весь мир погрузится в воду.» (Комментарии к Шива Пурана, Рудра Самхита, гл. 24, 38.)

Некоторые эксперты в области атомной энергии считают, что ядерный взрыв в глубинах океана может спровоцировать цепную реакцию, которая разложит воды в морях. Однако все это относится только к уничтожению текущего цикла жизни на Земле. Уничтожение не будет тотальным: после потопа начнется новый золотой век. Конец вселенной еще не близок. Человечество должно рождаться и умирать семь раз. В конце времен материя вернется в состояние, в котором она была до первоначального взрыва. Ничто не вечно, ни материя, ни боги, ни души.

«Когда вселенная подойдет к своему завершению, все, что существует, движимое или недвижимое, исчезнет. Все погрузится во тьму. Не будет ни солнца, ни звезд, ни планет. Не будет больше луны, а также того, что отличает ночь ото дня. Не будет огня, ветра, воды, земли. Не будет больше самого принципа проявленности. Пространство будет свободно от любого энергетического принципа. Не будет больше ни добра, ни зла, ни звука, ни запаха, ни ощущений, ни цвета, ни вкуса. Невозможно будет определить направления сторон света. Темнота будет столь плотна, что ее невозможно будет пронзить иглой. Это состояние, непостижимое для души, невозможно описать словами. У него нет ни названия, ни цвета, оно ни тонкое, ни плотное, ни большое и ни малое, не легкое и не тяжелое, нет ни роста, ни уничтожения, ни начала, ни конца.» (Shiva Purana, Rudra Samhita, гл. 6.)

Религии века раздоров

Одна из характерных особенностей Кали-юги — появление ложных религий, которые уводят человека от его роли в творении и служат оправданием грабежей и геноцида, в конце концов приводя к коллективному самоуничтожению. Религии городов взяли верх над религией природы.

В Пуранах говорится, что противостояние религий городов богам природы приняло форму зла, поскольку создало иллюзорные религии, повреждающие истинную внутреннюю религию.

Когда в Шива Пуране говорится о создании новых религий, имеется в виду, в основном, джайнизм — пуританская, моралистичная и атеистичная религия (в наши дни обычно ее практикует каста торговцев), являющаяся основой современных религий, так как она сильно повлияла на буддизм и, позже, на орфизм и христианство.

В Шива Пуране говорится:

«Чтобы уничтожить Асуров — Титанов, поклоняющихся Фаллосу, бог Вишну попытался помешать их обрядам, говоря, «Пока они молятся Шиве и следуют шиваитским правилам поведения, их будет невозможно уничтожить. Поэтому нужно уничтожить их религию и сделать так, чтобы они отреклись от поклонения фаллосу Шивы.» Вишну начал высмеивать их обряды, стремясь остановить целомудренные практики Асуров. Он создал некоего пророка с обритой головой, проповедовавшего новую религию. Этот пророк создал четырех учеников, которые обучали еретическим ритуалам. В руках они носили кувшины. Рот закрывали куском ткани. Они говорили мало, произнося всего несколько слов, таких как «добродетель — величайшее благо, истинная природа всех вещей», и другие подобные банальности. Они медленно передвигались, чтобы не нанести вред живым существам. Они жили в садах на окраинах городов. Но их магия была бессильна до тех пор, пока в этих местах поклонялись Шиве.

(У вакхов мы обнаруживаем Диониса, остановившегося перед дворцом Пентея, и играющего на флейте и барабанах для привлечения внимания. Эта практика является имитацией практики джайнов, которые использовали ее, чтобы собрать толпу и проповедовать свою религию везде, где они появлялись в городах.)

«Коварный Брахман Нарада пришел навестить царя Асуров и сказал ему, «Появился выдающийся человек, несущий мудрость. Я знал много культов, но никогда не видел ничего подобного. Великий царь Асуров, ты должен быть посвящен в этот культ.» И Царь, вместе со всеми родственниками и жителями трех городов, был посвящен в новую религию. Город наполнился учениками пророка, этого великого эксперта в создании иллюзий.

«Пророк учил их ненасилию: ‘Нет другой добродетели, кроме милосердия к живым существам. Единственная обязанность — избегать убийства. Ненасилие — величайшая добродетель. Тексты, побуждающие совершать жертвоприношения животных, неприемлемы для благочестивого человека. Как может человек желать достичь рая, при этом уничтожая деревья, убивая животных, проливая кровь и сжигая масло и проростки имбиря? Наши предки верили, что различные человеческие расы вышли изо рта, рук, бедер и ног Брахмы. Как могут дети, рожденные из одного тела, иметь разную природу? Не должна существовать идея о различиях между людьми.» Затем он стал критиковать отсутствие добродетели у женщин, превозносил воздержание мужчин и с презрением отзывался об обрядах поклонения фаллосу. Граждане стали враждебно относиться к обрядам, и зло распространилось. Таким образом у богов появилась возможность уничтожить город.» (Shiva Purana, Rudra.Samhita, V, гл. 3-4-5.)

Этот дискурс, с немногими изменениями, мог быть адресован римскому императору христианами. Он также напоминает учения Ганди. «После падения трех городов Асуров бритоголовый еретик предстал перед богами со словами, ‘O боги, что же нам делать? Мы уничтожили веру Асуров в Шиву. Согласно вашему желанию мы совершили этот отвратительный поступок. Что теперь с нами будет?’ Боги сказали ‘Пока не пришел Век Кали, прячьтесь в пустыне. Когда наступит Кали-Юга, вы провозгласите вашу религию. Сумасшедшие невежды Века Раздоров станут вашими последователями.’.» (Shiva Purana, Rudra Samhita, V, гл. 12.)

Полагаясь на эти концепции, заменившие уважение к богам и божественной работе мнимыми человеческими добродетелями, цари и города стали противостоять шиваизму, применяя насилие. Древние боги были обесценены. Новые религии, джайнизм и буддизм, распространились в Индии; иудаизм, орфизм, христианство и ислам — на Западе. Эти религии, каков бы ни был характер и изначальные намерения их основателей, стали государственными религиями моралистического вида. Они позволили централизованной силе внести элемент унификации людей, имевших различные верования, традиции и обряды.

Эти религии, хотя и говорившие о любви, равенстве и милосердии, повсюду служили оправданием и инструментом культурных и материальных завоеваний. Буддизм, зародившийся в царской касте кшатриев, позволил индийским императорам освободиться от господства жреческого класса, и стал мощным инструментом колониальной экспансии. Массовое уничтожение шиваитского населения Ориссы оставило следы, которые можно наблюдать и сегодня. Император Мауриев Ашока и его преемники ввели в Индию буддизм. Через эту религию индийское влияние постепенно распространилось на центральную Азию, Тибет, Монголию, Китай и Бирму, на Южную Азию и Японию с одной стороны, и, в меньшей степени, на Средний Восток и Средиземноморский регион, с другой стороны.

На Западе орфизм проник в дионисизм и модифицировал его. Орфизм являлся адаптацией дионисийства для удовлетворения вкусов греков, и соответствует формам шиваизма, которые были включены в арийской индуизм. Источники орфизма неясны. Для древних поэтов, таких как Пиндар, Симонид, Эсхилл и Еврипид, Орфей — только прекрасный певец. В текстах, относящихся к дионисийским мистериям, нет упоминаний об орфизме. Орфизм появляется как реформация в дионисизме и в нем можно ощутить влияние джайнов.

Было бы ошибкой считать его представителем первоначального дионисизма. Орфизм придает Дионису исключительную роль в новом мире, но сам Дионис был адаптирован к другим традициям и основные принципы дионисийского культа убраны. В действительности дионисийское общество относилось враждебно к орфическому движению.

Многочисленные индийские монахи пропагандировали философию джайнизма в классической Греции и их теории оказали огромное влияние на греков. Более того, именно мудреца-джайна Александр взял с собой из Индии, но тот совершил самоубийство согласно ритуалу джайнов, предсказав скорую смерть Александра. Как джайнизм, орфизм ставит акцент на воздержании. Орфей научил людей воздерживаться от убийства (phonos) и, как джайны, распространял понятие убийства на все живые существа. Его последователи — строгие вегетарианцы и, как и джайны, когда не обнажены, носят белую одежду. Им запрещено использовать шерстяную ткань, так как она животного происхождения. Позже суфии отреагировали на это, требуя от своих последователей носить шерсть. Орфизм стал сильным элементом в выхолащивании дионисизма и подготовке к наступающему христианству, на которое он также глубоко повлиял.

Культ Митры, распространенный в римской империи в то же время, что и христианство, являлся попыткой вернуться к древнему шиваизму. Он также сыграл свою роль в развитии христианских мифов и обрядов.

Согласно Плутарху, этот культ появился в Италии в 67 году до рождества Христова, принесенный киликийскими пиратами, захватившими Помпеи, и широко распространился по всей Европе. Это было секретное общество, совершающее оккультные ритуалы, доступное только для мужчин, и одной из их основных целей являлось противостояние римскому империализму. Митра — это арийский бог Дружбы и Контактов. Он — персонификация товарищества и идеально подходил для тайного общества солдат. Все его символы и обряды посвящения, однако, пришли из шиваизма, где центральное место отведено культу и жертвоприношению быка. Так же, как и в шиваизме, растущий месяц символизирует чашу со спермой быка, являющуюся источником жизни. В святилищах изображения Времени представлены льво-головыми монстрами, покрытыми змеями. Это транспозиция Кали, Силы Времени, которая тоже покрыта змеями и в царстве животных персонифицируется львом. Митраитское святилище — это пещера, где происходит жертвоприношение быка. Митра, невидимый, верхом на быке, занимает место Нике (Виктория), которой поклонялись римские легионеры. Обрядам предшествовали пиры, когда ели хлеб и пили вино, а также плоть божественной жертвы, кем являлся жертвенный бык. Рождение Митры праздновалось 25 декабря. Он родился от «огня-камня», который вызывает каменный топор, символ лабиринта. Этот военный культ, не ставший религией Империи и мощно противостоявший христианству, постепенно умер в течение пятого столетия. Митраизм являлся попыткой воссоздать шиваитский стиль посвящения в Западном мире и этот опыт может однажды послужить нам примером.

Монотеизм

Монотеистическая иллюзия — одна из характеристик религий Кали-юги. В техниках и обрядах, доводящих до нашего сознания существование тонких существ, должно приниматься во внимание все человеческое бытие и место человека в космосе. Принцип мира — неопределим, но все существование включает в себя множественность. Первопричина стоит за всеми проявлениями, за числами, за связями, за всем сотворенным миром. «Она не может быть различима ни глазом, ни другими органами чувств, не может быть понята с помощью речи, аскез или ритуальных практик.» (Mundaka Upanishad, III, 1, 8.)

В шиваитской философии божественное определяется как «то, в чем сосуществуют противоположности». То же определение можно обнаружить у Гераклита. Для Николаса Гуса «единство противоположностей» (coincidentia oppositorum) являлось наименее несовершенным определением Бога.

Так как человек — часть сотворенного мира, он может воспринять или понять всего лишь несколько аспектов божества. Таким образом, монотеизм является отклонением от точки зрения духовного опыта. Если исходить из космологического концепта, ведущего к идее о первичной причине или даже о первичном дуализме, монотеизм невозможно отнести к реальности религиозного опыта. Невозможно общаться с Первопричиной Вселенной, находящейся вне галактик, с целью получить персональные инструкции практического порядка. Такое упрощение индусы часто называют "метафизикой глупцов" (anadhikari vedanta).

Метафизически число «1» не существует, если оно не представлено как часть или сумма, так как вещи могут существовать только, когда связаны с чем-то еще. Происхождение мира может быть связано только к оппозицией двух противоположных принципов и с отношениями между ними. Поэтому первое число, представленное в индуистской космологии — «3», троица, которую можно обнаружить в любом аспекте сотворенного мира, но составляющие принципы которой могут быть восприняты и поняты только в их многочисленных проявлениях. Тонкие силы, называемые нами богами или духами, чье присутствие мы можем ощутить, так же бесчисленны, как те формы материи и жизни, которыми они управляют.

Сама Первопричина не может быть персонифицирована. «Только адепт (dhirah), благодаря высшему знанию, начинает воспринимать во всех объектах существование того, что не может быть воспринято или определено — то, у чего нет характеристик, нет ушей, глаз, рук, ног, то, что является вечным, многообразным, вездесущим, бесконечно тонким и неподражаемым, матрицу всех существ.» (Мundaka Upanishad, I, 1, 6.)

Монотеистическое упрощение возникло из религиозных концепций кочевников, — людей, желающих заявить о себе и оправдать захват чужих территорий. Бог представлялся как человеческий образ. Он был уменьшен до роли гида, сопровождающего племя во время его миграции и дающего личные инструкции их главе. Его интересуют только люди и, из всего человечества, только группа «избранных». Он стал оправданием завоеваний и геноцида и разрушения естественного порядка, как это видно из дальнейшей истории. В начале он не устраняет богов других племен, или «ложных» богов, но только для того, чтобы противостоять им после и уничтожить их, тем самым навязав свое господство «избранному народу». Путь от политеизма к исключительности, и затем к монотеизму, можно проследить в религиозной эволюции евреев.

Во время экстатических практик все люди способны общаться с таинственным миром духов, миром, природа которого всегда неопределенна и неопределима.

Это так называемые «пророки» стали ковать все отклонения современного мира. Они утверждали, что общаются напрямую с личным и единственным богом, провозглашающим правила поведения, которые на самом деле являются ничем иным, как социальными условностями и не имеют ничего общего с религией или духовной сферой. Монотеизм противостоит религиозному опыту людей: это не естественное образование, а введенное упрощение. Идея бога, создавшего мир и ждавшего несколько миллионов лет — задержка труднообъяснимая — перед тем, как научить человека пути спасения, является абсурдом.

Начальная точка всех монотеистических религий — это всегда мысли или учения одного человека, который, провозглашая это или нет, считает себя посланником и проводником трансцендентной силы, «бога». Такие религии выражают себя через догмы и ограничения, касающиеся жизни людей. Они неизбежно политизируются и формируют идеальную основу для экспансионистских амбиций городов. Среди этих религий иудаизм, буддизм, христианство и ислам — теистичны, в то время как джайнизм и марксизм — атеистичны.

Принятая в иудаизме, не бывшем изначально монотеистическим, концепция «единственного бога» в человеческой форме, в значительной степени ответственна за катастрофическую роль поздних религий. Моисей, на которого, возможно, повлияли идеи Фараона Эхнатона, заставил еврейский народ поверить в существование владыки племени, он называл его «единственным богом» и провозглашал, что именно от него получал инструкции. Позже Магомет вел себя подобным образом. Эти самозванцы — источник религиозного извращения семитского и иудо-христианского мира. Этот «бог», чьи намерения столь многие пытались интерпретировать, даже в самых относительных сферах жизни служил предлогом и оправданием для доминирования в мире различных групп «избранных людей» и для высокомерной изоляции человека в отношениях с остальным божественным творением.

Дерзость и высокомерие, с которыми «верующие» относят к «богу» свои собственные социальные, пищевые и сексуальные предубеждения, варьирующиеся в зависимости от региона проживания, были бы комичными, если бы неизбежно не вели к тирании. Обязательство следовать произвольно выбранным верованиям и способам поведения — это средство порабощения и разложения личности индивида, которое все тирании, будь то религиозные или политические, правого или левого крыла, очень хорошо умели использовать.

Проблема христианства

Необходимо отличать христианство от других монотеистических религий. Хотя оно и стало типичным примером городской религии, нет абсолютной уверенности в том, что оно представляет реальное учение Христа (несмотря на то, что это провозглашается). Послание Христа противоположно посланию Моисея и, позже, — Магомета. Похоже, что это послание освобождения и восстания против иудаизма, ставшего монотеистическим, сухим, ритуализированным, пуританским, фарисейским и антигуманным. В своей римской форме христианство сперва противостояло официальной религии Империи, так же, как оно противостояло официальному иудаизму как государственной религии. Мы очень мало знаем об источниках учения Иисуса или о его посвящении, его пребывании «в пустыне» на Востоке. Христианские мифы, похоже, тесно связаны с мифами о Дионисе. Иисус, как Сканда или Дионис, сын Отца, Зевса. У него нет жены. Рядом с ним есть только мать-богиня. Он окружен своими преданными, его бхактами, рыбаками. Его учение адресовано нищим и изгоям. Он привечает проституток и отверженных. Его ритуал — жертвоприношение. В орфической традиции страсти и воскресение Диониса занимают центральную позицию. Именно через орфизм множество «чудес» Диониса приписываются Иисусу. Некоторые аспекты орфической легенды о Дионисе можно обнаружить в жизни Иисуса. Параллель между смертью и воскрешением бога и Христа — очевидна.

Мифы и символы, связанные с рождением Христа, его крещением, его учениками, его входом в Иерусалим верхом на осле, Тайной Вечерей, его Страстями, смертью и воскрешением, даты и природа различных праздничных дней, его исцеляющая сила, превращение воды в вино, неизбежно отсылают к дионисизму.

Поэтому возможно, что посвящение Иисуса было орфическим или дионисийским, а не евсейским, как иногда предполагают. Его послание, попытка вернуться к терпимости и уважать творение Отца — Создателя, было полностью искажено после его смерти. Позднее христианство стало диаметрально противоположным, со своим религиозным империализмом, политической ролью, войнами, резней, пытками, гонениями на еретиков, отвержением удовольствиея, сексуальности и всех форм переживания божественной радости. Вначале этого не было, тогда христиан обвиняли в кровавых жертвоприношениях, эротических и оргиастических обрядах. Трудно узнать, на чем были основаны эти обвинения. Их часто выдвигали против организаций мистической и посвятительной природы, обычно сектантских, старавшихся извратить изначальное христианство. Эти секты снова и снова появлялись в христианском мире, хотя и оторванные от своих изначальных традиций, они обычно представляют собой наивные попытки, которые легко эксплуатировать и извратить.

В основе христианской троицы можно обнаружить индуистский символизм. Отец, благодаря тому, что у него есть Сын, представляет принцип порождения, или Шиву, Фаллос. Сын — защитник, воплощающийся в мире с целью его спасения, как Вишну и его аватары. Святой Дух, «кто исходит от Отца и от Сына» — это искра, объединяющая два полюса. Он зовется Брахма, Бесконечность. Сын, как Вишну, эквивалентен Шакти, женскому принципу или Богине, и поэтому андрогинен. Его культ связан с Девой Марией. Попытки Церкви замаскировать свои источники привели к значимости христианского мифа, забытого и интерпретируемого в материалистическом псевдо-историческом ключе, лишенном какого-либо универсального смысла.

Однако политеизм оставался основой христианского мира, а имена древних божеств просто превратились в имена святых. Как Махаяна Буддизм, христианство ассимилировало множество обрядов, символов и практик более древних культов. Практически нет христианских святилищ, посвященных «Богу». Они все находятся под эгидой Девы Марии или бесконечных божеств, зовущихся святыми. В политеистическом окружении христианство с легкостью растворяется в традиционной религии, что можно обнаружить в Индии, где Деве поклоняются так же как и богине Кали, где культ Сканды или младенца Кришны смешивается с культом младенца Иисуса, и духу (бхута), который охватывает участников во время экстатических танцев, дается имя того или иного христианского святого.

Христианство стало важной религией только с времен, когда оно стало служить инструментом имперской власти Рима. Дионисизм и его вариации оспаривали это почетное место долгое время. Не надо забывать, что Дионисия Нонноса датируется пятым столетием нашей эры. В четвертом столетии Константин решил использовать Церковь как средство имперской унификации: религиозная история мира и эволюция самого христианства была бы совсем другой, если бы его политический выбор не пал на эту новую веру.

Таким образом христианство стало средством завоевания и мирового доминирования, так же как буддизм для индийских императоров. Это длилось до наших дней, следствием чего стало уничтожение автохтонических культов и богов Европы и Среднего Востока. Позже оно распространилось по всему миру, отчуждая разных людей от их богов, а, следовательно, от своей силы и индивидуальности. Это уменьшило их до состояния моральной и ритуальной зависимости, таким образом став прелюдией к полной аннексии и ассимиляции. «Латинская» Америка — недавний пример. Ислам и марксизм выполняют эту работу в наши дни.

Христианские миссионеры, которых часто рассылали атеистические правительства, например, Франции, являлись наиболее могущественным инструментом в деперсонализации захваченных народов и подчинении их захватчикам. Религия стала оправданием для истребления противодействующих элементов, сохранявших приверженность своей культуре, традициям и богам. Позднее христианство, «типичная религия Кали-юги» (J. Evola, Le Yoga tantrique, с. 19), является практически антитезисом к тому, что мы знаем как учение Христа. Это городская религия, со всеми ее моралистичными и социальными чертами. «Если мы отделяем Евангелие от Церкви, все становится безумием», писал Жан Дэнилу в своей последней книге, показывая таким образом, что Церковь отклонилась от послания Иисуса, она игнорирует и отвергает его.

И в исламе как средство завоевания и господства используется тот же самый вид первичного монотеизма и агрессивного пуританства. Индия была подвержена сперва исламскому, а затем христианскому доминированию, таким как культы сиккхов мусульманского стиля, Арья-Самадж Дайананда Сарасвати, Брахмо — Самадж Девендраната Тагора (отца поэта), и, наконец, Гандизму с его монотеистическими тенденциями, пуританством и сентиментальностью, привнесенной христианскими миссионерами, что являлось проявлениями тех же самых попыток адаптировать традиционную религию к социальным предрассудкам завоевателей, чтобы (якобы) эффективнее бороться с ними. Во всех случаях это могло привести только к культуральной и человеческой трагедии. Культ марксизма, в наши дни стремящийся заменить христианство, заинтересован только в человеке общественном и препятствует его индивидуальной реализации. Это завершающий результат той же тенденции, и он является абсолютным антитезисом шиваизму и дионисийству.

Может ли быть восстановлено послание Иисуса? Это невозможно. Здесь понадобится менее выборочное возвращение к Евангелию и открытие заново всего того, что Церковь так тщательно скрыла и уничтожила, его источники и историю, включая тексты так называемых апокрифических евангелий, часть из которых старше, чем признает Церковь. Это позволило бы нам вернуться к тому, чем могло бы быть учение Христа на самом деле, то есть адаптации к конкретному миру и периоду той великой человеческой и духовной традиции, которую представляют из себя шиваизм и дионисизм. Изначальное христианство не было отделено от своих источников до достаточно позднего периода и долго давало приют посвященным и мистическим сектам, практикующим дионисийские обряды. Повторное открытие их примитивного значения не исключается. Лишенная ложных ценностей, со времен святого Павла окруживших его учение, личность Христа может быть в конечном итоге включена в шиваитско-дионисийскую традицию. Вполне очевидно, что это возможно сделать только если не считаться с теми, кто осмеливается провозглашать себя представителями «Бога» на земле и эксклюзивными проводниками и толкователями «Его» воли. Истинная религия может базироваться только на смиренном уважении божественной работы и ее таинства. Странно, что в наши дни именно атеистическая наука, в непредвзятых попытках познать природу мира и человека, находится ближе к истинной религии, чем высокомерный догматизм христиан.

«Считается, что современный Запад — христианский, но это ошибка. Современный дух — анти-христианский, потому что в основе своей он антирелигиозный. Запад был христианским в Средние Века, но сейчас это не так». (Rene Guenon, La Crise du monde moderne, сс. 111–112). Это было до 1000 года нашей эры, пока не появилась идея о том, что человек способен управлять миром и исправлять творения Бога. Так произошла глубокая трансформация отношения христианского мира. Значит, вне Церкви, христианство, возвращаясь к своему источнику, может однажды стать истинной, или универсальной религией. Религия для целостного человека, который восстанавливает свое место в природном мире и устанавливает заново отношения с миром духов, природы и богов. Последний, кто понимал это в христианском мире, был святой Франциск Ассизский. Как принцип, религия — это метод или путь, ведущий к божественному. Истинная религия не может быть исключающей, не может провозглашать единственную истину, потому что божественная реальность многогранна и путей, ведущих к божественному — бесчисленное множество.

Возвращение Диониса

Шиваизм — наследие религиозного и человеческого опыта, собранного с начала существования всего человечества. Согласно доктрине Тантр, культ Шивы-Диониса и практик Тантры — единственный путь, открытый человечеству в Век Раздоров (в который мы и живем), ведущий к достижению божественного. Если не вернуться к уважению природы и к практикам эротико-магических ритуалов, помогающих человеку самореализовываться в гармонии с другими формами жизни, то тотальное уничтожение человеческого вида невозможно более задержать. Только последователи бога выживут и дадут рождение новой человеческой расе.

Все религии, противопоставляющие себя шиваизму, дионисийству и мистическим сектам, акцентируют тенденции, ведущие к разрушению мировой гармонии. Каждое возвращение к шиваитской концепции, даже только как движение в этом направлении, равнозначно новой эре равновесия и творчества. Великие периоды искусства и культуры всегда связаны с эротически-мистическим возрождением.

На протяжении всей истории Индии шиваизм являлся религией людей. Благодаря тантризму, он постепенно завоевал очень важное место в религиозной жизни высших каст. Он также проник в буддийский мир в форме Махаяны. Примерно в этот же период он появился в возрожденной форме в Египте, на Среднем Востоке, в Греции и в Италии. Культ Диониса, как и сам бог, всегда возрождается из пепла.

Множество раз из века в век вечная традиция, связанная с культом Шивы-Диониса, была побеждена новыми религиями, возникшими из амбиций и иллюзий людей. Несмотря на это, она всегда возрождалась, как это произойдет и в современную эпоху.

В наши дни условия для возвращения традиционных концепций шиваизма кажутся благоприятными. Даже в Западном мире, где жестко преследовались дионисийские тенденции, заметно и поучительно возвращение к шиваитским ценностям. Инстинкт выживания в угрожающем мире обнаруживается в спонтанных проявлениях, таких как экология, реабилитация сексуальности, некоторые практики йоги и поиск экстаза с помощью наркотиков. Эти импульсы, хотя в основе своей перевернутые и извращенные, однако отражают глубокую нужду поиска подхода к миру, человеку и жизни, подхода, основанного на истинных ценностях и подчиненного естественной природе человека и его роли в общем творении. Эти формы опыта могут найти свое логическое завершение в возвращении к Дионисизму. Такое возвращение требует признания некоторых базовых принципов, ведь именно с их помощью можно вновь открыть основу истинной цивилизации и внести вклад в приостановлении тенденции к катастрофе, причиной которой является искажающий антропоцентризм.

Эти принципы, представленные в шиваизме, следующие:

1. Творение едино. Различные аспекты мира, существования, жизни, мыслей и чувств неразрывно связаны друг с другом и влияют друг на друга. Наука, искусство и социальные и религиозные системы допустимы только как различные приложения к общим принципам.

2. Человеческое существо едино. Его нельзя разделить на тело, дух и душу. Жизненные функции, включающие в себя интеллектуальные и эмоциональные элементы, невозможно отделить от действий физического тела и ума. Наши верования, часто имеющие природу иррациональных страстей, и наше направление мыслей, — управляются скрытыми силами внутри нас, которые нам нужно осознать, чтобы их контролировать.

3. Жизнь едина. Нет границ между растительным, животным и человеческим мирами. Они взаимозависимы, их общее выживание зависит от уважительного отношения к гармонии между ними, и никто не должен брать на себя роль хищника, или право изменять природное равновесие.

4. Боги, тонкие сущности и живые существа — все исходят из одного и того же источника и неразрывно связаны между собой. Боги и тонкие энергии представлены повсюду — в мире и в нас самих. Живое существо не может достичь или понять Первопричину, а может увидеть только ее многочисленные проявления в мире. Для человека существует не один Бог, но много богов.

5. Истина едина. Нет восточной или западной мудрости или знания, противопоставленного религии. Могут быть просто различные формы одного и того же знания. Религии действенны только тогда, когда они представляют собой попытки человека понять божественное и понять природу мира для того, чтобы играть более эффективно свою роль в божественном творении. Такие исследования всегда должны быть открыты для разума и не могут выражаться при помощи догм.

Согласно орфическим и пифагорейским текстам, превосходство Диониса проявится во время второй части Железного Века или Кали-юги, и его культ станет единственной формой религии. Это же утверждается и в шиваизме. Только методы Тантра Йоги являются действенными в век, когда все ценности забыты; ритуалы, аскетизм и добродетели других веков — неэффективны. Можно увидеть, что недавние открытия в психологии, экологии и естественных науках предлагают те же подходы ко вселенским и человеческим проблемам, что и рекомендованные шиваизмом. «Вполне возможно, что наша эпоха станет известна потомкам в первую очередь как возрождение различных религиозных переживаний, подавленных христианством… Получается, что все эти элементы готовятся к построению нового гуманизма, который не будет дубликатом старого, так как за ним стоят исследования ориенталистов, этнологов, психологов и историков религии, нуждающиеся в интеграции для достижения тотального знания». (M. Eliade, Mephistopheles et I'Androgyne, сс. 10–11.) Такое человеческое знание включает в себя место, занимаемое человеком в творении, признание его ограничений и его роли в иерархии живых существ. Возвращение к шиваитской мудрости кажется единственным способом обеспечить передышку человеческой расе, которая со все возрастающей скоростью движется к уничтожению.

Согласно Рене Генону, «Поэтому существует один вопрос — воссоздания того, что существовало до современного отклонения, с необходимой для другой эпохи адаптацией».

Восток может спасти Запад, если Запад действительно этого пожелает, не для того, чтобы внедрить чуждые концепции, как боятся некоторые люди, но чтобы помочь Западу возродиться в своей традиции, смысл которой был утерян». (Rene Guenon, La Crise du monde moderne, сс. 46 и 129.)