Шкаф

Северные тропы, часть 1

Енисейский залив Ульяновск прошёл быстро, не утруждая себя подъёмом самолётов радиолокационной разведки. Глубины слишком мелкие для устройства засады, да и сама акватория с бортовых станций была как на ладони. Куда хуже дела обстояли в Карском море, куда он вышел спустя пять часов после высадки.

Одно из самых холодных морей Северного Ледовитого океана всегда было негостеприимным. Низкие температуры, постоянное присутствие льда, сложный рельеф дна и барахлящее ещё до появления Глубинного Флота навигационное оборудование не способствовали комфортному плаванию. Ныне же, рыбаки из коренных народностей, живущих на Таймыре, не решались отправиться за дарами моря. Ведь никто не мог с уверенностью сказать, что тёмные воды не разверзнутся, явив свету зубастую пасть, или из-за ближайшего айсберга не покажется голодная стая. Обнаружить подобное до того, как в корабль полетят первые снаряды, даже для канмусу являлось непростой задачей.

Ульяновску в этом плане было немного проще за счёт более совершенной аппаратуры и наличию средств дальнего обнаружения. Однако, несмотря на мощное противолодочное вооружение, установленное на борту советскими конструкторами, он оставался одиноким авианосцем. Без эскорта, наедине только со своими навыками и опытом боёв в северных морях, что усиливало нервное напряжение.

У авианесущего крейсера в запасе было три дня, прежде чем конвой из Мурманска подойдёт к Карским воротам — проливу, отделяющему условно безопасные воды от дикой территории, где буквально каждая льдина хотела убить нарушителя спокойствия.

Ему потребовались сутки, чтобы достичь Новой Земли и приступить к выполнению боевой задачи. Однако, ни на побережье архипелага, ни на пути к нему, Ульяновск не встретил ни одного глубинного. Хотя за сутки обязан был встретить как минимум одного дикого примитива, а то и небольшую стайку низших особей.

Тем не менее, море упорно хранило молчание. Казалось, что-то просто взяло и удалило кошмар океана с севера.

— У меня дежавю, — пробормотал Ульяновск, вслушиваясь в сигналы гидроакустических станций. — Либо вся местная шушера попёрла встречать конвой, либо…

Один из самолётов передового дозора, подлетавший к острову Южный, сменил курс и направился к проливу. Крупная стая глубинных, если они всё же решили устроить засаду у входа в Карское море, обязательно себя выдаст. Чаще всего она движется в открытую, справедливо никого не опасаясь, но, даже если стая идёт под водой, на радаре разведчика появится специфическая засветка по контуру скопления глубинных.

Спустя полчаса разведчик достиг места назначения, но следов противника не обнаружил. Зато засёк конвой, точнее — сопровождаемое судно. Сложно было не заметить двухсотметровую баржу, плетущуюся со скоростью двенадцать узлов, светившуюся на радаре подобно солнцу в окуляре прибора ночного видения.

— С другой стороны, даже та ракушечница настолько хорошо свою стаю не контролировала, — вспомнил Ульяновск встречу с источником одного из своих трофеев, произошедшую в соседнем Баренцевом море.

Но и радар, и сонар упорно молчали, создавая впечатление, что противник в районе боевых действий отсутствует. Будто он просто взял и ушёл куда-то по своим делам.

Внезапно Ульяновск дёрнулся, как от пощёчины, потеряв контакт с дальним разведчиком и истребителями сопровождения. Сбить три высоколетящих цели глубинные в теории и могли, но таким образом себя бы выдали. Однако одновременно поразить три разных самолёта не могли даже системы противовоздушной обороны той же эпохи, что и его собственные. Хоть один борт смог бы засечь старт ракеты.

Следом взвыли тревогой акустики, обнаружив пуск торпед из-под айсберга в траверзе правого борта. Довольно далеко, чтобы можно было увернуться и не применять противоторпедную защиту. Тем не менее, факт нападения вызвал закономерные вопросы.

Для групповой атаки, а торпед мимо Ульяновска прошло многовато для одинокого глубинного, отсутствовало важное действующее лицо — наводчик. Любой эсминец, как их называли люди, мог, не всплывая на поверхность, использовать своё торпедное вооружение. Пусть только из засады, с какой-то определённой позиции — для иного они были слишком заметны — но для успешной атаки требовалось присутствие особи рангом повыше. Чтобы заставить не отличающуюся особым умом тушу сидеть на месте неподвижно и атаковать в нужном направлении.

А это означало, что поблизости должна была находиться надводная особь, которую однозначно смогла бы засечь авиаразведка или бортовые радары авианосца. А то, что по классификации людей проходило как «субмарина», с надводными сородичами в одном строю не водилось и в роли наводчика для засады их примитивных особей никогда не выступало, предпочитая охотиться самостоятельно, сбиваясь в небольшие стайки.

Однако, даже субмаринам требовалось поднимать одну из особей ближе к поверхности, чтобы опознать цель и указать стае направление для атаки. А таких уже с лёгкостью отлавливала аппаратура Ульяновска, превращая охотника в добычу.

Количество выпущенных торпед позволяло парню отбросить теорию о засаде эсминцев — их тела просто не в состоянии уместиться на том пятачке, откуда велась атака. Элитные же субмарины, у которых имеется столько боекомплекта, могут и умеют подходить ближе, не стреляя вслепую. Что бы про них ни говорила официальная наука, а беречь боекомплект они тоже умеют.

— Расслабился что-то я, — попенял себе Ульяновск, наблюдая за вспенившимся за айсбергом пузырём взрыва глубинной бомбы, сброшенной с бомбардировщика.

Тем временем, в воздух, натужно гудя двигателями, поднялся самолёт радиолокационного дозора, к которому присоединилась пара перехватчиков. Набрав высоту, тройка отправилась к месту гибели первого разведчика. Следом, на удалении, последовало звено бомбардировщиков в противокорабельной загрузке, рассчитанной на поражение самых живучих целей.

— Не думал, что доведётся побывать в шкуре Сарычей или Фрегатов, — пробормотал крейсер, закладывая противолодочный зигзаг.

В воду полетели первые гидроакустические буи, позволяя кораблю-носителю чётче представить картину происходящего под водой. Под его ногами, на комфортной для работы субмарин глубине, обнаружилась странная аномалия, похожая на подводное течение. При использовании бортового гидролокатора оно таким и казалось, чему Ульяновск не придал должного внимания, зная непредсказуемую гидрографию в зоне проведения операции.

Однако, расширив зону охвата он заметил нехарактерное для природного явления поведение. Естественное течение не станет периодически останавливаться и менять направление своего движения. Шаг на восток, два на запад — именно в таком ритме оно двигалось в сторону пролива Карские ворота, постепенно уменьшаясь в толщине. Как раз туда, где сбили самолёт-разведчик с сопровождением и куда направлялся конвой канмусу.

Это подкинуло Ульяновску ещё одну причину наведаться к острову Южный, сперва только он разберётся с теми возмущениями в толще подводного течения. И, словно прочитав его мысли, из одной зоны турбулентности вылетела тройка торпед.

Кто бы там ни прятался, свою порцию глубинных бомб он вскоре получил, превратившись в кровавое облачко. Авианосец решил не испытывать судьбу и не дожидаться очередного веера торпед, который рано или поздно пойдёт с неудобной для него позиции, и начал бомбить все обнаруженные аномалии.

Решение оказалось верным. Поняв, что они обнаружены, глубинные полезли на поверхность подобно зерну из порванного мешка. Да так активно, что Ульяновск развернул обратно бомбардировщики, отправленные в направлении пролива, попутно поднимая на крыло ударную авиагруппу.

Два других разведчика, патрулировавших в направлении Обской губы и побережья острова Северный, также сменили курс и направились к кораблю-носителю. Авианосцу нужно было целеуказание, чтобы не отвлекаться на ручное сопровождение целей для своего главного калибра, если вдруг из морской пучины решит всплыть что-то опасное. Пока же удача оставалась на его стороне, парень успевал топить лезущих наверх противников.

Накрыв крупную стайку из реактивных бомбомётов с обоих бортов, для чего пришлось уйти в круговую циркуляцию, Ульяновск двинул на восток. Что-то заставило глубинных идти на верную смерть, позабыв обо всяком инстинкте самосохранения, наплевав выгодную позицию для ведения огня из-под воды, пользуясь странной маскировкой и прикрытием айсбергов. А перед этим вынудило противника сидеть тихо и не подавать признаков жизни, хотя куда логичнее воспользоваться моментом и отправить на корм рыбам ничего не подозревающую цель.

Чем навестись у прятавшихся прежде, а теперь идущих на убой, глубинных было. Ульяновск точечными ударами торпедами с противолодочных вертолётов уничтожил уже три элитных субмарины, одна из которых оказалась Со-класса. И не начни он разбрасываться гидроакустическими буями, вряд ли бы заметил притаившуюся под льдиной и прикрытую сородичами подводную лодку. Которых та незамедлительно поставила под удар, едва почуяв опасность и, ненадолго вынырнув, сумела сбить один вертолёт, за что получила прямо в лицо пятисоткилограммовой авиабомбой с пролетавшей рядом «сушки». Однако, само присутствие здесь таких особей, как и их нехарактерное поведение, вынуждало задуматься. Парень не хотел встречаться с тем, что заставило обыкновенно осторожных и незаметных глубинных идти напролом, словно в надежде завалить его мясом.

И всё же, Ульяновск уже имел определённый опыт противодействия решившей всплыть у него под ногами стае. Тихий океан таил в своих глубинах куда больше опасностей и не прощал ошибок. У авианосца имелось более точное и мощное вооружение на борту, что позволяло навязать противнику свои правила. В противном случае, у его командования не имелось бы подробной карты не скрытой штормами северо-западной части Тихого океана и северной части Атлантического с отметками районов обитания химе. Впрочем, всё имеет свою цену.

Разобравшись с пытавшейся взять его на абордаж стаей, Ульяновск приступил к возврату авиагруппы для дозаправки и пополнения боекомплекта. Мистическая сила канмусу, позволявшая иметь практически неограниченный боекомплект при наличии времени на его перезарядку, по каким-то причинам не работала на вооружение палубной авиации калибром крупнее патронов для авиапушек.

Канмусу линкора или крейсера могла сколь угодно долго стрелять из главного калибра, пока оставалась сытой. Эсминец, побегав не больше получаса после второго залпа из торпедного аппарата, мог вновь идти в минную атаку. И только авианосцы оказались вынуждены возвращать свои самолёты для перезарядки, а не устраивать ковровые бомбометания первой же волной.

Было ли это тайным планом японцев, создавших Дев Флота — лишить своих победителей силы, при помощи которой их страну поставили на колени — Ульяновск не знал. Плоскопалубным пришлось приспосабливаться, хотя глубинные самолёты вполне могли совершать повторное бомбометание без нужды возвращаться на корабль-носитель. Если авиаюнит выживал…

И пока авиагруппа Ульяновска в порядке очерёдности заходила на посадку, оставшийся в воздухе самолёт-разведчик засёк появление на поверхности крупной отметки. Слишком большой для обычной особи, да и не умели те своим присутствием влиять на погоду: поднялся ветер, тучи стали словно бы ниже и гуще.

Авианосца же обеспокоил не факт появления химе на радаре, а отсутствие её эскорта. Пусть и небольшой, он всегда присутствовал возле своего лидера, за одним только исключением, известному Ульяновску. Он изменил курс, намереваясь поднять второй разведчик и получше рассмотреть новую угрозу, чтобы не рисковать звеном сопровождения. И именно в этот момент радар зафиксировал, как неизвестная химе сделала залп.

То, что радары смогли засечь вылетевшие снаряды, значительно сужало круг подозреваемых. Девять болванок не менее восемнадцати дюймов калибром летели бы практически ему в лоб, не сверни он в сторону Ямала.

Парню показалось, что химе стреляла наугад. Навести её было некому — укрывавшее прежде глубинных подводное покрывало исчезло, а плескавшиеся в воде буи не показывали ничего, кроме быстро растворявшихся в воде останков. Воздух тоже чист. Загоризонтная стрельба для линкора, что глубинных, так и канмусу — обречённая на провал затея. Слишком большой разброс снарядов, слишком долгий полёт… Тем более по быстро движущейся цели сверхмалых размеров…

С противным шипением по правому борту пролетело три ярко-красных сгустка, оставляя за собой алый след, подобно трассирующему снаряду. Упав в воду, они подняли вверх фонтаны брызг, внутри которых на мгновение засверкали красного цвета молнии. Разброс оказался таким, что Ульяновск даже будучи в металле свободно бы прошёл между ними.

А вот остальные легли с невероятной кучностью. С таким же противным шипением, оставляя за собой алый след, шесть снарядов упали в два пятачка не более метра диаметром.

Гудя турбовинтовым двигателем, самолёт ДРЛО поднялся в воздух, сразу включив радар на полную мощность. Оставлять на пути конвоя химе, способную использовать аурные атаки — а залп был сделан именно ими — в его планы не входило.

В руку сама скользнула пластиковая карточка, размером с две, предназначенных для призыва самолётов. С рубашкой тёмно-серого цвета и изображением волчьей стаи, что бежали через лес, она требовала для изготовления долгих и упорных трудов. Что окупала с лихвой эффективностью своего использования.

Взяв её двумя пальцами, Ульяновск сделал несколько пробных горизонтальных взмахов, не переставая следить за целью. Он выжидал, пока второй разведчик не наберёт достаточную высоту. В идеале, вести залповую стрельбу главным калибром следовало, имея в воздухе три самолёта-разведчика, но времени у авианосца не было. Раз в бой вмешалась химе, то её следовало уничтожать в первую очередь.

Подгадав момент, парень провёл углом карты вдоль своего корпуса, высекая искры из палубного настила, и резко метнул её в направлении химе. Та двигалась курсом перехвата, поднимая на ходу из морских пучин свою свиту. Чем-то другим начавшие появляться вокруг неё отметки поменьше быть не могли. На поверхности оказалось уже больше дюжины противников, но противокорабельная ракета «Гранит» вещь умная.

Карточка пролетела чуть меньше метра, прежде чем разделиться на двенадцать лучей, которые превратились в уменьшенные копии ракет, представлявших собой главный калибр авианесущего крейсера. Убийцы авианосцев, как их прозвал в своё время вероятный противник, огласили окрестности о своём появлении громким рокотом стартовых двигателей, скрывая корабль-носитель из виду облаком дыма отработанных газов. Одновременно ослепляя его на некоторое время и выдавая место пуска, что вынудило Ульяновск вновь сменить курс.

Первая ракета, ведомая двумя самолётами-разведчиками, взмыла ввысь подобно вожаку стаи, ведя за собой одиннадцать боевых товарищей, что смертоносными тенями скользили практически у кромки воды. В таком положении псевдо-электронный мозг ракеты мог оперативно получать целеуказание и координировать полёт всего залпа, за что система наведения и получила в узких кругах имя волчьей стаи.

Огибая айсберги, ракеты неумолимо двигались к жертве. На радаре появлялись новые и новые цели, менялись приоритеты для поражения, но пяти ракетам предназначалась одна жертва. Самая крупная, самая заметная и вместе с тем — самая защищённая, укрытая толстой бронёй. Находившаяся возле неё мелочь была проигнорирована, стоявшие на пути несущейся огненной смерти линкоры оказались сметены влетевшими в их корпус ракетами.

По одной на каждую особь, проламывая и прожигая броню, разрывая на части корпус, боеголовка добралась до столь желанного содержимого, разнеся по пути снарядный погреб, и взорвалась в самом сердце цели. Путь для главного удара оказался свободен. И когда до цели оставалось совсем чуть-чуть, из-под воды появилась ещё одна крупная особь.

Система целеуказания среагировала оперативно. Три ракеты, которым предназначалось поразить авианосцы в ордере, изменили курс, чтобы мгновение спустя потерять цель из виду. Для ведущей ракеты две угрозы с наивысшим приоритетом поражения перестали существовать, и она направила оставшиеся атакующие элементы на остальные, после чего сама устремилась к ближайшему линкору.

Вдалеке, контролировавший полёт на последнем участке Ульяновск пытался осознать, что именно произошло и куда делась химе. Весь залп тяжёлых противокорабельных ракет в итоге оказался потрачен в пустую — повторно применить свой главный калибр авианесущий крейсер сможет, в лучшем случае, не раньше, чем через четыре часа. А всё то, что оказалось пущено под воду, вполне можно было утопить вооружением ударной авиагруппы, которая отправилась добивать оставшуюся на плаву мелочь.

В километре по левому борту со дна с большой скоростью к поверхности устремился небольшой объект. Нечто подобное авианосец уже видел год назад, но, как и тогда, среагировать на упреждение не успевал.

Едва показавшись на поверхности, розовый шар загорелся алым огнём и начал распускаться подобно гигантскому цветку. В него уже летели заряды реактивных бомбомётов, а в небе пара «сушек» заложила вираж, но появившаяся в алом всполохе огня огромная рука просто-напросто отмахнулась от снарядов. Следом, стремительно увеличиваясь в размерах, из огня вышло существо, телосложением напоминавшее лысую гориллу с серой кожей.

Высотой оно оказалось чуть меньше четырёх метров. Мощный торс, усеянный казематными орудиями, опирался не две мускулистые руки, которые венчали две трёхствольные орудийные башни, чьи барбеты росли из плеч. Круглая голова, лишённая глаз, практически полностью закрывалась гладкими пластинами чёрного цвета, похожими на металлические.

Новорожденное чудовище открыло свою пасть, пылающую алым огнём, и огласило местность своим рёвом, от которого завибрировал корпус Ульяновска. Однако, чудовище им практически игнорировалось в пользу другой фигуры, стоявшей между двух могучих рук, упиравшихся в водную гладь, как в твёрдую поверхность.

Там стояла высокая девушка с необычайно бледной кожей, словно блестевшей в отсветах пламени в пасти чудовища. Несмотря на цвет кожи, она была очень красивой. Крутобёдрая, полногрудая, с ухоженными длинными волосами цвета ночи. Одетая в короткое чёрное платье, она прошлась по парню оценивающим взглядом горящих ярко-красным огнём глаз.

Придя к каким-то своим выводам, она сделала шаг в его сторону, вызывающе ухмыляясь. С палубы Ульяновска уже взлетали ударные вертолёты, издали самолёты произвели запуск противокорабельных ракет, целясь в первую очередь по орудийным башням на плечах ручного демона химе. Стрелять по её гуманоидной части, пока жив демон, затея бесперспективная — демон всегда прикроет, пожертвовав собой.

Что он и сделал, закрыв огромными ладонями свою хозяйку от атаки вертолётов, вместе с этим наводя свои орудия на наглого авианосца, и тут же взвыл от боли. Один из выпущенных самолётами «москитов» смог пробить барбет одной из наплечных башен и вывести из строя, вырвав кусок левого плеча. Другой хоть и не пробил броню правой башни, но смог сбить прицел, позволяя Ульяновску увернуться от залпа крупнокалиберного орудия глубинной химе.

Не потрать парень понапрасну целый залп «Гранитов», никаких проблем бы у него с химе-линкоров не возникло. Теперь ему предстояло по чуть-чуть её ковырять менее мощными ракетами, однако, не раньше, как будут уничтожены все глубинные капитального класса на востоке.

— Достаточно! — прокатился по округе властный голос.

Между Ульяновском и глубинной химе возник водоворот, из которого на поверхность выпрыгнула другая высшая особь. Такая же бледная, с длинными волнистыми волосами белого цвета и яркими синими глазами. Чуть ниже ростом, но с такой же соблазнительной фигурой, как и линкор за её спиной.

Встав на водную гладь, она вытянула в сторону двух противников руки с открытыми ладонями. Разглядев сложенные безымянный и указательный пальцы, химе-линкор расслабилась, с прищуром посмотрев на авианосец. В её взгляде читался вызов, словно она ожидала продолжения боя, но не хотела стать его зачинщицей.

В свою очередь, Ульяновск ничего не мог сделать, кроме как прекратить все атаки, так как другая рука белокурой химе показывала и ему тот же жест, что видела линкор. Его он знал, с него и началось знакомство с социумом глубинных, открывшемся с совершенно другой стороны, нежели заявляли учёные.

Продолжать бой для него в текущих условиях равносильно самоубийству, а откупиться от глубинных означает поставить конвой под удар сразу двух сильных высших глубинных. Поэтому ему ничего не оставалось делать, кроме как тянуть время и надеяться заболтать зубы до перезарядки главного калибра. А о том, почему вершина эволюции глубинных линкоров подчиняется принцессе субмарин, он подумает в другой раз.

— Хранитель Больших Врат подчиняется воле кхане Варлы, — практически промурлыкала линкор, вальяжно усаживаясь на подставленную ладонь своего демона.

Закинув ногу на ногу, она стала с интересом наблюдать за разворачивающимся действом.

— Ты знаешь обычаи, — констатировала белокурая химе. — Это облегчает разговор.

— О чём? — спросил Ульяновск.

— Ты убил мою старшую сестру, — заявила принцесса субмарин.

— Хочешь мести, — напрягся авианосец.

Разобраться с высшей подводной лодкой ему труда не составляло. АК-630 в ближнем бою против небронированных субмарин страшное оружие, а перезарядившийся реактивный бомбомёт для таких целей и был создан. Линкор же…

Почувствовав на себе взгляд авианосца, брюнетка хищно облизнулась, продемонстрировав острые треугольные зубы.

— Поговорить, — покачала головой субмарина.

На секунду Ульяновск ощутил сильное желание ущипнуть себя, чтобы вырваться из воспоминаний событий двухлетней давности. Пусть та встреча происходила в несколько иной обстановке, но сходство пугало. Тот же вид глубинной химе, то же предложение из её уст…

— Хоть ты и лишил меня хранителя Большой Дуги, Адепта Течений, и взял с неё трофей, судьба Велки меня не заботит, — продолжила химе. — Время течёт неумолимо, и только ветра способны нарушить его ход, что нам недоступно. Ты вернулся к Большой Дуге — зачем? Твои сородичи идут со стороны Больших Врат, совершить вашу глупую распрю ты мог в той стороне, как сделал в прошлый раз.

— Ты знала?

— Я знаю всё, что происходит в водах моего улуса, — спокойно произнесла химе.

А Ульяновск мысленно выругался, проклиная свою удачу, командиров и правительство.

— «Отменяйте операцию!» — вызвал он штаб по экстренному каналу.

— «На каком основании?!» — пришёл гневный ответ.

— «На пути конвоя супер-химе, вступаю в бой», — отозвался авианосец.

Теперь ему оставалось только молиться на благоразумие командования, что оно не пошлёт канмусу и дорогое оборудование на верную смерть. В существование особых высших особей, способных подчинять своей воле других сородичей с верхушки иерархии научное сообщество долгое время не верило, хотя теоретически допускало подобное. Подтверждение гипотезы на практике пришло в виде пылающей голубой аурой принцессы, ведущей за собой пятёрку химе со своими стаями. Смяв оборону Гибралтара будто её и не было вовсе, она на долгое время вынудила Европу перенести силы в Средиземное море, чтобы повторно его обезопасить.

В отличие от командования, о таких «супер-химе» Ульяновск знал почти из первых уст. Их число, регионы обитания. Собеседница не вдавалась в подробности, однако несколько терминов всё же назвала.

«Какого дьявола супер-химе севера вылезла у меня под носом?!» — мысленно негодовал авианосец.

— Так зачем ты здесь? — задала вопрос субмарина.

— За тем же, зачем здесь мои товарищи.

Белокурая глубинная издала задумчивый «Хм», наклонив голову набок.

— Я хотела посмотреть, что ты будешь делать, но так даже лучше, — пришла она к некому решению. — Я не приму обряд торга…

Тем самым химе отсекла единственный путь авианосца к безопасному отступлению.