Васелена выпила всю душу и жизненную энергию таласыма, его мышцы и кости развеялись, остались только волчья шкура и ларец. Заморская русалка наклонилась, подняла его и пошатнулась.
— Вот тяжелый! — выругалась она. Див смотрел в оба глаза. — Я хочу есть, — капризно заявила русалка. Див и Баюн вздохнули.
— Куда в тебя столько лезет? — Васелена пожала плечами.
— Может, кто-нибудь заберет у меня ларец? Он, вообще-то, тяжелый, — возмутилась русалка и посмотрела на дива.
— Пространственное кольцо тебе для чего? — спросил Волчий.
— О, точно, — восторженно проговорила Васелена, добытым сокровищем ей делиться не хотелось. — Это всё мое, — предупредила она и, прочтя волны возмущения в глазах спутников, безапелляционно добавила: — Кто убил таласыма? Я! И, значит, сокровища мои. — Она посмотрела на дива черными глазами, и тот выдохнул: в них больше не танцевала смерть, теперь Васелена была простой девчонкой.
Русалка убрала ларец в кольцо и вдруг стала губами хватать воздух, тело выгнулось от боли, она закричала. Див бросился к деве, он не понимал, что случилось. Просканировал ее — вроде, всё нормально. Но Васелена продолжала вопить. Дверь барахолки открылась, и выглянул низкий коренастый мужичок. Он огладил бороду, цепко осмотрел гостей и приказал:
— Тащите сюда русалку, у меня есть морская вода. — Волчий стукнул себя по лбу: не могло для нее внедрение рун пройти бесследно. Васелена на миг затихла, и дива пробрал холод. Грудь русалки больше не вздымалась, тело стало холодным и деревянным, и еще что-то начало неуловимо в ней меняться.
Волчий с трудом поднял резко потяжелевшую Васелену и взбежал по ступенькам, отчаяние захлестывало душу. Дальше он шел торопливым шагом, тело русалки коченело, вот-вот отлетит душа. А когда она взмоет, то попадает в ненасытные лучи солнца. Барахольщик спешно семенил впереди, вдруг он что-то вспомнил и завернул в комнату, взял флягу с морской водой и полил на лицо русалки. Ее тело едва ощутимо потеплело, она сглотнула капли влаги и открыла на миг глаза. Дива передернуло: в них безраздельно царила Смерть, теперь больше нельзя будет смотреть в ее прекрасные черные очи.
Они еще ускорили шаг, мужичок вел их по коридорам из мрамора. Вот наконец они вышли в большой зал с морской водой в бассейне. Див бросил Васелену в воду — и вовремя, ее тело начало иссыхать. Дева с головой ушла под воду и так и не всплыла.
— Нет! Не может быть, мы опоздали! — завыл Волчий. Он шагнул к бассейну, но мужик удержал его твердой рукой.
— Не стоит за ней нырять, она сама всплывет, когда наберется сил. Сколько она провела без воды?
— Ну не знаю. Неделю… Может, больше.
— Ясно. Нам остается только ждать. — И мужичок пристроился на краю бассейна. — Зачем хотели меня видеть?
— И вы не сердитесь, что мы убили таласыма? — не поверил див.
— Давно пора, он плохо выполнял свою работу. Да, это был старый жадный козел, в свое время мой родственничек. Мне не жаль, другие как-то живут без таласыма, чем я хуже. А он уже много сожрал людей, желая себя почувствовать живым, моя лавка почти разорилась. Кстати, он вам не оставил ларец? — Глаза барахольщика жадно заблестели. Он знал, что чертов родственник спрятал от него огромные богатства. Он очень долго готовился к ритуальному убийству морально, даже ради этого дом стал строить — в надежде, что, когда замурует родственника, тот поведает ему, куда спрятал свои богатства. Но родич настолько оказался жадным, что сказал: «Я скорее сдохну, чем ты получишь мои деньги! И, когда я стану таласымом, ты сильно пожалеешь, что замуровал меня». Родственник сдержал свое обещание: когда барахольщик стал богатеть, он сделал всё, чтобы тот разорился. Он шугал покупателей, выл по ночам, стучал в окна. Даже порывался уничтожить дом, но передумал. Он просто приглашал в дом всякую шваль, чтобы набить карманы, а взамен обещал несметные богатства — и люди велись. Барахольщик даже переезжал в другой дом, но и там ему не было покоя, по его душу приходили всякие убийцы или духи. Он в последнее покушение едва не сдох.
— Хотели наливное яблоко купить для серебряного блюдца.
Барахольщик вынырнул из своих воспоминаний и сказал:
— Завалялось где-то одно. Я пойду работать, уже черное солнце взошло. А ты или здесь оставайся, или могу в комнату отвести.
— Я буду ждать ее, — ответил Волчий и, снова обернувшись волком, сложил голову на лапы. Барахольщика передернуло: в этом обличье див напомнил ему о родственнике-скряге.
«Чёрт, а про сокровища он так и не ответил. Ну ничего, еще времени много», — подумал мужичок и покинул комнату с бассейном. Волчий с тревогой всматривался в воду. Она была спокойна, как лед в океане. Душу дива замораживало нехорошее предчувствие. Волчий задремал и вдруг вздрогнул: вода в бассейне забурлила, вспенилась. Див вскочил на лапы, напряженно глядел в бассейн — ему показалось, или со дна поднималось нечто? Диву захотелось поджать хвост и удирать со всех лап, настолько от этого нечто веяло жутью. Волчий заставлял себя оставаться на месте силой воли и продолжал смотреть, как пенится и бурлит вода, как всплывает тело — и он не был уверен, что это русалка. «Может, он нас на смерть отправил?» — промелькнула тревожная мысль, но тут на поверхность, словно дохлая рыба, всплыла раздутая как шарик Васелена. Она потянула руки к диву.
— Мужчина! Я хочу мужчину! — И столько отчаянного безумия было в ее словах, что нервы сдали, и Волчий дал дёру. Он вынес дверь одним ударом и, услышав разочарованный вздох, подумал: «Где вы, учитель, когда так нужны!»
На грохот прибежал барахольщик, и див, не думая, толкнул его внутрь, краем глаза заметив, что русалка пошла ко дну, не получив жертву.
— О, красавчик, — сказала она. Эта раздутая жаба попыталась выползти наружу. Барахольщик попятился, волк ударил его лапой, отправляя в полёт, и мужчина с криком плюхнулся в бассейн. Он забил руками, а девушка довольно заурчала: — Мужчина! — Хозяин дома не успел опомниться, как русалка сцапала его и утащила на дно. Див выдохнул, лег у входа в комнату с бассейном, ожидая продолжения.
К нему подошел кот и спросил, вылизывая лапу:
— Что пррроизошло? — Волчий не отреагировал, тогда Баюн запрыгнул ему на загривок и прорычал: — Я спрррашиваю, что пррроизошло? — Острые как заточенная сталь коготки впились в череп волка, и он тряхнул головой.
— Прекрати, я сам не знаю, что произошло! — потребовал див, и кот перемахнул через голову волка, приземлившись перед ним.
Бассейн успокаивался, пена исчезала с поверхности, вода снова стала безмятежной. Волчий выдохнул.
— Пронесло. Она превратилась в раздутую жабу, — наконец ответил он коту.
— Стррранно, так быть не должно! — задумчиво сказал Кот Баюн.
— Ты много не наших русалок видел? — скептически поинтересовался див.
— Крроме нее — ни одной. Но много слышал. Не должно быть так, — проурчал котище.
— Мне тоже так показалось, — признался Волчий.
— Ты не знаешь, куда барррахольщик подевался?
— Знаю, его на дно утащила Васелена.
— Ясно! — ответил кот и улегся рядом с дивом.
Они три дня и три ночи ждали чего-нибудь. Кот занервничал первым.
— Надо за ней лезть. Может, мы опоздали, и она иссохшая?
— Навряд ли, давай подождем до завтра, если ничего не изменится, отправимся к Волосу за советом. Он должен больше знать. Но в морскую воду я за ней не полезу.
Они прождали до восхода черного солнца, и вот из воды выплыла довольная русалка. Она сильно изменилась, смерть теперь была в каждом ее движении, в каждой клеточке, волосы стали длиннее, чешуя на груди и хвост обрели такой же антрацитовый цвет, как и шевелюра. Да и сама Васелена покрылась антрацитовой пленкой. Это была народившаяся богиня смерти. Она изменилась не только внешне, но и внутренне. Поймав на миг взгляд русалки, Волчий вздрогнул: в них больше не было наивной девчонки, в них жили лед и смерть. Взгляд стал твердым, подчиняющим, словно бы к коту и диву выплыла сама царица. В движениях Васелены стало больше грации. Она подтянулась на руках и перекинула себя через бортик бассейна. Лицо девы было спокойным, умиротворенным, словно она узнала что-то ценное. Кожа приобрела бежевый оттенок, что делало Васелену совершенно неземной. В ней сочетались жизнь и смерть.
Когда пропал хвост, Волчий понял, насколько русалка стала другой. Ее походка была властной, плечи расправились, тело девушки выглядело крепче, будто она усиленно занималась спортом. Подтянутая, немного подкачанная Васелена выглядела непривычно. Груди русалки налились тяжестью, словно спелые яблоки, появились кубики на прессе, едва заметные, но всё же. Теперь перед дивом стояла не растерянная девчонка, только познавшая мир, а уверенная женщина-воительница, амазонка, для полноты картины не хватало только доспехов и копья. Стоило диву об этом подумать, как Васелена обрядилась в женский доспех, и в руке ее сверкнуло копье смерти. От нее явственно веяло опасностью: ее движения, взгляд стали смертоносными ударами анаконды. С такой девушкой больше не захочется играть.
— Нравится? — Даже голос изменился, он стал глубоким, грудным, в каждом слове слышалась могучая сила, и это она еще сдерживалась. Васелена кокетливо наклонила голову и поковырялась в ухе, мол, не слышу ответа.
— Ты неотразима, и в тебе на четверть пробудилась божественная сила.
— Это хорошо, а барахольщик оказался отвратным любовником, издох, не успев даже кончить, но душу я его получила. И знаете что, умирать чертовски больно! — Она засмеялась низким грудным смехом. — Я предлагаю вернуться в Явь и забрать аленький цветочек из магазина волшебных предметов. И не смотри на меня так, Волчий, я не собираюсь без острой надобности лезть в логово колдуньи, чтобы какую-то дурочку Марью сделать счастливой. — С этими словами она продефилировала мимо волка и вышла в коридор.
— То есть наливное яблочко тебе большее не нужно? — Васелена на миг остановилась и задумалась, помотала головой.
— Оно уже у меня. — И она достала из пространственного кольца яблоко.
— Хорошо, тогда пошли в Явь, но нам для перехода нужен кто-то: или Баба-яга, или Перекресток семи дорог у Медулины. Ну или крайний вариант — пойти через Калинов мост, но это я стал бы делать в самом последнем случае. Потому что нам его не пройти, мы черные волхвы.
Васелена удивленно посмотрела на дива — и того мороз пробрал, он почувствовал, как ее взгляд вырывает душу, как она трепыхается, не желая покидать плоть.
— Прекрати, ты убьешь меня. — И Васелена моргнула, отвела взгляд. — С тобой даже рядом опасно находиться. Ты стала воплощением смерти.
Русалка почувствовала, как магия смерти потекла по телу, обволакивая плоть, она поселилась везде, почти выдавив все остальные силы, и только вода сопротивлялась, потому что являлась истинной частью Васелены. Долго они боролись, пока не нашли компромисс: смерть сплелась с водой, образовав единое целое. Магию голоса они приняли в компанию как свою, чтобы можно было убивать не только взглядом, но и словами, дыханием, прикосновением. А вот магии проклятья не нашлось места, и она просто растворилась в сильных стихиях. Смерть и жизнь объединились, ведь воду можно назвать главным источником жизни, без нее никому не существовать. Магия земли и воды стояли на одной ступени.
Васелена представила легкое платье — и оно материализовалось, окутало ее тело, сменив доспехи. Русалка еще немного подумала, и в итоге оказалась одетой в удобную блузу, которая не сковывала ее движения, и брюки с золотым поясом. Все вещи были сотканы из магии смерти. Они ощущались как вторая кожа. Поразмыслив еще немного, Васелена облачилась в черную рубаху с водными узорами. Смотрелся такой наряд потрясно и необычно, каждый символ нес силу и мог молниеносно перейти в атаку.
Русалка посмотрела на цветок — и он скукожился и умер. Васелена приказала спутникам покинуть дом барахольщика, они послушно вышли прочь. А дева взглянула на дом — и он начал чернеть, а вскоре и вовсе рассыпался в труху. Земля заходила ходуном. Мощная аура смерти разошлась во все стороны, поглощая всё живое и неживое. Див едва успел набросить щит на себя и кота, так что их сила обогнула, предварительно попробовав защиту на зуб, как малое дитя: кусок отгрызла — и, довольная своей проделкой, умчалась дальше, превращая всё в пыль. Васелене с трудом удалось отвести свою силу от друзей, если бы не ее ментальный приказ, она сожрала бы их, не задумываясь, и никакой щит бы не помог.
— Отец, как управляться с этой бешенной и своенравной силой⁈ — воззвала она и услышала ответ, долетевший до слуха ее шелестом моря.
— Тебе поможет Кощей, у вас одинаковая сила. — И наступила тишина.
Смерть насытилась только тогда, когда поглотила в Нави целый квартал. Она вернулась в лоно и, свернувшись довольной змеей внутри девы, уснула. Васелена ощутила холод в матке, в самом ее сердце: именно там смерть собралась в несколько колец и ждала, сытая, своего часа. Русалка поняла, что теперь она ходячая смерть: малейшие ее жесты, движения, касания, дыхание и взгляд несли всему живому погибель. Она боялась обретенного могущества, а еще ее занимала мысль о том, с кем переспал ее отец, раз в ней пробудилась четверть божественной силы. «И не воспримет ли Мара меня за свою соперницу? Хотя это смешно, Мара — полноценная богиня, я же всего лишь на четверть, даже не на половинку. Но при этом я чувствую, что если захочу ее победить, то справлюсь с этой задачей», — размышляла Васелена, стараясь смотреть только на пыльную дорогу.
— Мне надо к Бабе-яге, говорят, она на короткой ноге с Марой. А кто-то говорит, что все ягини — служительницы ее культа.
— Скорее второе, чем первое, — ответил див. Он боялся приближаться к русалке больше чем на три шага, даже Кот Баюн держался поодаль. Хотя каждый понимал, что это глупо, ведь они видели, какую территорию может охватить ее сила… И что-то подсказывало волшебным существам, что это только начало.
— Ближайшее жилье Бабы-яги Инги на западе. Там молодой лес, но и Яга там тоже совсем девчонка, как и ты.
— И чем она мне поможет?
— По крайней мере, мы сможем перейти в Явь, миновав Калинов мост. А с твоей магией тебе сам Кощей поможет. Или наш учитель, но когда он появится в замке — одному Велесу ведомо. — Вот только див точно знал, что Волосу уже всё известно, и захочет ли он помочь русалке или нет — это другой вопрос, по крайней мере, он рад, что она жива.
— Тогда идем в дом Бабы-яги. С учителем я еще успею свидеться, — бодро сказала Васелена и повернула на запад, в противоположную сторону от черного солнца, выискивающего новую жертву. Богиня-светило приходила к русалке, когда та билась под водой, и тело ее менялось. Она являлась, чтобы забрать ее никчемную душу, сказав, что ее дружки ей задолжали. Васелена даже не поняла сначала, о ком речь, и ответила, что друзей у нее нет. Тогда девчонка, вместо волос у которой были души, изрекла: «Я так Лайлу, Морохиру, Алексу и Вельвету и передам». И русалка вспомнила о них, и глупой ссоре с девушкой василиска: «Подумаешь, переспали. Вот невидаль какая».
— И почему они тебе задолжали? — спросила русалка, чтобы отвлечься от нарастающей боли, что ощущалась так, словно душу на канаты натягивали.
— Они отказались в залог отдать свою душу, и я сказала, что заберу твою. — И девочка расхохоталась и потянула свои холодные руки к душе русалки, ухватилась за нее и закричала, получив отпор. Васелена лишила ее половины волос и только благодаря этому пережила трансформацию. Теперь череп черного солнца был наполовину лыс: русалка отняла, без малого, около миллиона душ. Черное солнце с воплями исчезло, а Васелена наконец смогла всплыть. Она была полна сил и энергии и думала, что правильно парни сделали, что этой мерзкой девчонке не отдали душу.
Васелена на самом деле ошибалась: ей удалось вырвать только клок волос черного солнца, но от него она получила такой поток силы, что ей померещилось, что она лишила проклятую ведьму половины шевелюры. Русалка с удовлетворением заметила, что солнышко выглядит немного надкусанным — и ее это развеселило даже больше, чем факт, что она выжила. И всё же кое-что омрачало веселье: когда она ступила на пол после долгого погружения в воду, у нее резало ноги, словно кто-то орудовал острыми ножами, каждый шаг был пыткой, и по ногам текла кровь, которую впитывала магия смерти, скрывая происходящее от спутников девы. Но Васелена всё равно видела, как Волчий принюхивался, и кот тоже морщил нос, а это означало одно: запах крови смерть не скрывала. Русалка понимала, что див и Кот Баюн скоро обо всём догадаются, и начнутся неудобные вопросы. А еще где-то на том конце света корчилась от боли частичка ее души, и она остро это чувствовала. И всё сильнее Васеленой овладевало желание бежать ей на помощь, потому что, если эта частичка души умрет, она увлечет ее за собой. Русалка жалела, что подарила принцу частичку души, теперь она из-за этого была уязвима: если умрет он, то она отправится за ним следом. А сейчас она меньше всего хотела отправляться в царство Мары насовсем. Она наконец нашла того, кого ищут русалки всю жизнь, меняя парней как перчатки. «Я нашла его в столь юном возрасте, если сестрам рассказать — они обписаются от зависти!» — С такими мыслями она шла, превозмогая боль, но наступил момент, когда смерть крови больше не желала. Васелена и так была уязвима на суше в первые два — три дня после перерождения, а еще потеря крови сказывалась на ее здоровье и силах. Русалка уже ощущала, как усталость придавила ее плечи двадцатиэтажным домом, она все медленнее шла, пока боль не стала настолько невыносимой, что она споткнулась и упала. Див подбежал к ней первым.
— Васелена, что с тобой? — Встревоженный взгляд желтых глаз.
Дева поморщилась от боли. Сейчас она хотела одного — умереть. В такие дни африканский принц учил ее мастерить кукол, сидя на берегу Черного моря. Она плакала первые дни, взывала к отцу, и он отвечал одно: «Это ваша плата за право ступать по суше, это просто надо перетерпеть». Тогда она впервые увидела свою кровь, она ходить-то начала учиться по земле из-за принца. До этого Васелена ни разу не была на суше. Она с сестрами даже не выходила на берег, когда училась писать. Просто находили максимально глубокое место, из которого можно было дотянуться до песка руками, или использовали магию воды, чтобы выводить буквы. Но когда она увидела принца, барахтающегося в море, в душе что-то екнуло. Поняв, что он не выплывет, Васелена подхватила его на руки и направилась к берегу. Она впервые тогда ступила на сушу и страшно закричала — хвост пронзила боль, она выронила принца. Когда она посмотрела на хвост, пришла в ужас: вместо него у нее появились «подпорки». Попытка встать причиняла невыносимую боль, и тогда она через силу поползла к принцу, потому что знала: если он не выкашлянет воду, то умрет. Кожа мужчины из черной стала серой. Она кое-как оказала ему первую помощь, забыв о своей боли. Но стоило Васелене убедиться, что спасенный жив, как сила воли ее оставила. Она билась, кричала на берегу, губами хватая воздух, песок вокруг был весь в ее крови, ей казалось, что она умрет. Жабры разрывало от адской боли, она не могла дышать.
Что было потом, Васелена не помнила, очнулась уже в воде, и принц с тревогой смотрел на нее. Она сорванным голосом его поблагодарила и ушла на глубину. Русалка наблюдала за ним издалека, он бродил как неприкаянный. Погруженный в свои думы мужчина за несколько дней весь исхудал, она видела, как он руками ловил рыбу, и руки часто были в крови. Когда русалка вспомнила, что мужчина сделал для нее, она стала ночью, пока он спит, носить ему рыбу, но из воды не вылезала, слишком яркими были воспоминания о боли.
Однажды мужчина решил выяснить, кто о нём так заботится, и не спал всю ночь, Васелена тогда так и не приблизилась к берегу. Так прошло еще три дня, принц стал похож на тень, а в сердце русалки поселилось странное чувство, и она долго не могла понять, что это такое. Дева просто принесла мужчине рыбу, а он схватил ее за руку и попросил:
— Не уходи, я скоро сойду с ума от одиночества, поговори со мной. А хочешь, я покажу тебе кое-что интересное?
Голос принца ее завораживал, и она сказала:
— Да, хочу. — И он порвал рубашку и показал ей, как делать куклу, дал ей попробовать самой. Она не думала, что это так увлекательно. Сестры с завистью смотрели издали, а Васелена тогда во второй раз решилась выйти на берег. И с тех пор она, несмотря на боль, ступала на песок, падала, кричала, а он заботливо перевязывал ей ноги. Когда ткань кончилась, он приносил лечебные травы. На нём остался лишь один обрывок, скрывающий самое сокровенное. Так прошло три дня, и боль ушла, тогда они впервые отправились вглубь острова. Впервые русалка покинула родные берега отца.
— Васелена, почему ты сразу не сказала, что у тебя кровь? — возмутился Волчий, выдернув подругу из воспоминаний.
— А? — Она непонимающе посмотрела на дива, с трудом возвращаясь из прошлого. Взглянула на свои ноги. — Через три дня пройдет, — отмахнулась она и, сжав зубы, поднялась.
— Ты поедешь на мне, или мы никуда не идем! — сказал див, обратившись человеком.
— Будем три дня сидеть на этом месте? — скептически выгнула бровь Васелена.
— Нет, я отнесу тебя в ближайший дом. Ты знаешь, что запах твоей крови может приманить опасных существ. Так что мы идем в ближайшую деревню. — И он бесцеремонно взял русалку на руки.
Через пять часов с передышками компания дошла до деревни и попросилась к бабульке на постой, та, увидев кровь на ногах девы, заохала, запричитала. Они обмыли ее ноги, ран бабушка не заметила и недоуменно посмотрела на русалку. А кровь лилась снова, и хозяйка дома узрела, как открывались раны, хоть тело пыталось регенерировать. Они открывались и моментально исчезали. Миг — и кожа чиста, а крови три литра.
Бабулька побежала на кухню всякие примочки делать, диву и коту отдала ленты. Но как они не лечили деву, кровь всё равно бежала. Ее столько вытекло, что любой нормальный человек уже умер бы от потери крови. А организм русалки производил новую кровь, новые эритроциты — и так до бесконечности.
Вспомнив, что в такие моменты ее спасало творчество, Васелена попросила у бабушки ненужные тряпки, солому, деревяшки — и начала вырезать кукол. Сначала заставила позировать дива в человеческом обличье. Чтобы бабушке помогать по дому, русалка накормила куклу Елены прекрасной и велела всё прибрать, есть приготовить, дорожки подмести, цветы и овощи посадить, прополоть огород, помыть окна. Кукла скрылась в доме, а Васелена принялась из тесемочек плести куклу дива. Она смотрела на него и трудилась часами, пока ноги кровью истекали. Бабушка вздыхала, причитала, всё пыталась ноги девы перевязывать.
А русалка опять вспоминала принца, как они сидели вдвоем на берегу и первым делом строили замки из песка, а потом собирали водоросли и плели кукол. Сейчас она тоже себя ощущала на родном берегу и занималась рукоделием, но проще всего было делать тряпичных кукол. Она с дивом закончила за три часа. Вскоре соседские дети прознали про кукольницу и стали приходить с родителями к дому бабушки, прося подождать готовых изделий. Чем дольше Васелена работала, тем ловчее и быстрее удавалось ей мастерить кукол. Больше всего русалка любила вырезать их из деревьев. Она копировала лица детей и накладывала защитные чары. Так за три дня из-под ее рук вышло двенадцать тряпичных кукол и три деревянных. Она все их распродала.
Наконец ноги перестали болеть и кровоточить, и Васелена молвила:
— Мне отец сказал, что, когда мне восемнадцать стукнет, крови больше не будет, только боль. Я вот даже не знаю, что хуже. — Она улыбнулась диву.
— Я считаю, что это жестоко. Но, как говорил Волос, за всё есть своя плата, — ответил Волчий.
— И отец мой так говорит. Всё, можем отправляться к Бабе-яге. У меня в запасе седмица, дальше мне опять нужно будет в море, — предупредила русалка, и див быстро собрался, перекинулся в волка и безапелляционно заявил, что она поедет на нём верхом, мол, так они быстрее достигнут леса.