Школа черных волхвов

Глава 3

Она ударилась оземь, из груди выбило весь кислород. Пока девушка пыталась отдышаться, на небо взошла луна, и послышался детский плач. Васелена со свистом втянула воздух, холод мурашками пробирался под покрывало тьмы. Сделав несколько вздохов, русалка вслушалась в звуки, плач ребенка не прекращался. Васелена не любила детей, они были слишком шумными.

— Кто-нибудь, отзовись! — просила девочка, сглатывая слёзы. — Ваня, куда тебя гуси-лебеди унесли? — шмыгнула она.

Русалка встала, осмотрелась: вокруг нее был дремучий лес, и ни одного, даже гиблого, болота. В кронах вековых дубов, лиственниц, берез и лип шумел ветер. Голос девочки стал хуже слышен, и Васелена, больше не медля, направилась следом за удаляющимся ребенком. Кукла, закинувшая ее в лес, приклеилась к руке и пока не хотела отлипать. На подоле потрепанного платья было вышито маленькими буквами: «Накорми меня, и я исполню любое твое желание». «Надо будет тебя накормить, как я нагоню девочку», — подумала русалка и ускорила шаг. Ветки хлестали по лицу, оставляя отметины, которые мигом исцелялись.

Васелена боковым зрением заметила, как неподалеку мелькнула тень, и метнулась вперед. Она вдарила по существу магией воды, зверь зарычал, а русалка рванула на запредельной скорости, она даже не знала, что так может бегать, всё-таки она больше плавала, чем ходила по суше. Она догнала девочку лет семи с белыми кудрявыми локонами, та утирала рукавом сопливый нос.

— Давай я выведу тебя из леса, — сказала Васелена и вздрогнула, когда услышала хруст ветки, в небо взметнулась серая тень и прыгнула к девчушке. Девочка закричала, а русалка едва успела поставить водный щит. Зверь ударился об него, и щит отбросил нападавшего в сторону. На четыре лапы приземлился волк, в глазах колыхалось бешенство. Морская дева выкрикнула, смотря на хищника:

— Paralich activation!

Волк замер, только глазные яблоки двигались, да голос мог повиноваться. В глазах зверя отразилось удивление, которое вскоре сменилось досадой. Он смотрел теперь на русалку укоризненно. Васелена выдохнула, присела на траву. Живот свело от боли, она согнулась: регенерация отняла много сил. Дева, преодолевая боль, распрямилась. В глазах девчушки пели страх, отчаяние и растерянность.

— Всё хорошо, — попыталась успокоить ее Васелена, — есть будешь? — Ребенок замотал головой. — Как хочешь, а я буду, — сообщила русалка и достала из пространственного кольца скатерть-самобранку. Она расстелила ее перед собой и подумала о рыбе, которая тут же появилась на скатерти. Васелена набросилась на еду. Волк же пока пытался сообразить, что с ним такого начудила заморская ведьма, что он двинуться с места не может. Васелена съела всю рыбу, и желудок сыто заурчал.

— И что мне с тобой делать, серый? Пустить на воротник что ли? — спросила русалка вслух.

— Не губи меня, морская ведьма, я тебе пригожусь, — ответил волк.

— Сомневаюсь, — сказала Васелена, а девочка робко попросила:

— А можно мне жареную курочку, картошку и березовую кашу?

— Скатерть, слышала? — Ткань ничего не ответила, но яства явила, и ребенок с жадностью накинулся на еду.

— Я могу из леса тебя с девчушечкой вывести. Могу любую службу сослужить, — взмолился волк.

— Заманчиво, — протянула русалка, пока девочка уплетала еду. — Но где гарантия, что ты нас выведешь? В стаю не заманишь. Насколько я знаю, вы стаями гуляете, — задумчиво сказала Васелена и подошла к волку, вырвала клок шерсти. — Я наложу на тебя проклятие судорог: если ты меня ослушаешься, я его активирую, а гарантом будет твоя шерсть. Motus clavis distentione activation, paralich tabulae novae.

Волк с наслаждением потянулся и прорычал:

— Кто мне помешает вас сейчас слопать? И твои проклятия не успеют прикрепиться ко мне!

— У меня есть кое-что поубойнее проклятий, от этого ты уже не увернешься. Да и посмертные проклятия никто не отменял! — угрожающе процедила русалка.

Ребенок съел всё, что выдала скатерть-самобранка, и Васелена спросила у девочки ласковым материнским голосом:

— Где твои родители?

— На базаре. А я проглядела младшего брата, заигралась, а когда вернулась в песочницу, брата уже не было. Его гуси-лебеди украли. — Она всхлипнула.

— А кто это такие?

— Они похищают детей и относят на обед Бабе-яге.

— Может, он куда-нибудь с ребятами убежал? — предположила Васелена.

— Нет. Я видела, как они его уносят, и побежала за ними, хотела нагнать, но заблудилась в лесу. — Девочка завыла в голос.

— Не плачь, мы поможем с волком тебе найти братика. Да, серый? — обратилась русалка к лесному зверю.

Волк фыркнул:

— Я предпочитаю есть детей, а не спасать глупую малышню. Но, так и быть, помогу. Кстати, ты вместо того, чтобы спасать чужих детей, о себе подумала бы. На тебе метка колдуна, и он ищет тебя.

— Какая еще метка? — удивилась русалка.

— Магический маячок. Ты когда выпала из портала, я сразу понял, что тебя не просто так сюда забросило, кому-то ты очень нужна.

— И ты решил сорвать его планы и заполучить меня? Как благородно, можно баллады слагать, — насмешливо сказала Васелена

В этот момент из-за дерева показалась лиса, вкрадчивым голосом предположившая:

— А может, серый заодно с колдуном? — Лиса Патрикеевна стояла, оперевшись о дерево, вдруг лес наполнился звуками, шелестом, воем, рыком. Васелена посмотрела на волка, очки из воды стали таять на глазах, и волк с лисой вздрогнули, ощутив дыхание смерти на загривках.

— Быстрее садитесь на меня, я попытаюсь избежать погони, — крикнул серый.

— Поздно, волк, вас окружили! — сообщила рыжая.

Русалка в панике оглянулась — и правда, их со всех сторон обступали звери.

— Убейте предателя, а девку тащите к хозяину! — распорядилась лиса.

Васелена подхватила с земли скатерть-самобранку. Звери сжимали кольцо, как вдруг раздался гром, с неба пошел град, каждый «снаряд» размером был с крупное куриное яйцо. Застонали деревья, затрещали громко, а русалка сквозь вой непогоды услышала едва заметное мяуканье. Она ринулась на звук. Какофония набирала силу, звери ломанулись в панике бежать прочь, только волк, подрагивавший от кончика носа до хвоста, стоял на месте, хотя его инстинкты вопили, что здесь опасно.

Васелена увидела котенка месяцев трех от роду, ему лапу поранило. Она подхватила пушистый комочек персикового цвета, мельком заглянув в его умные пронзительные зеленые глаза. Океанская дева едва успела отскочить от хрустнувшего дерева, как оно повалилось. Град почему-то стороной обходил их, морская дева в недоумении огляделась: девочка плакала, волк тоже трусил, и только она сохраняла дух. Русалка вернулась к друзьям, переступая через поваленные деревья. Волк и девочка будто замерли и расширившимися глазами смотрели наверх. Васелена тоже задрала голову и узрела черный вихрь, спускающийся с небес. Холодный ветер хлестал по лицу, град сменился проливным дождем. Черный вихрь раскрыл свою сердцевину, и из него шагнула прекрасная девушка с бледной кожей, светящейся изнутри, глаза ее горели мертвенной зеленью. Одета она была в ночную рубашку, черные волосы шалью лежали на плечах. Она с преувеличенным вниманием рассматривала забредших к ней гостей. Девочка мертвенно побледнела, волк заскулил, прижимая уши к голове, и только Васелена с любопытством разглядывала прозрачного духа, всё время менявшего форму.

— Зачем пожаловали? — просвистел ветром в ушах голос девы с отголосками грома.

— Мы ищем Бабу-ягу, — ответила Васелена.

— Вы не туда забрели, но я вам помогу к ней выйти, если мне службу сослужите. — Волшебница взмахнула рукой, и ветер расстелился черной дорожкой, ведущей прямо к дому. — Скоро взойдет черное солнце и заберет ваши души, и в этот момент лучше быть в укрытии, тогда светило вас не узреет. Поспешим! — сказала она и первой направилась в путь. Волк, Васелена и девочка пошли следом. На миг дух ненастья обернулся и, надув щеки, выдохнул ветер, он холодом обжег русалку, и она пошатнулась. — Крепкая девочка, — волшебница хмыкнула и промолвила: — Меня в народе называют Алай[1], или черный вихрь.

Васелену взял озноб, она никогда не боялась непогоды, но сейчас ей стало зябко, словно из нее пытаются изъять душу. На миг русалке показалось, что она покрылась тонкой корочкой льда, тело занемело. Океанская дочь оглянулась на ребенка, девочка была бледна как восковая свеча.

— Всё будет хорошо, — сказала русалка, подпустив в голос немного магии.

— Вы совсем меня не боитесь? — удивился дух, остановившись и поглядев на своих спутников.

— А должны? — спросила Васелена, отбивая зубами чечетку.

— Да. Я же Алай. Дух ненастья, несу гибель всему живому.

— Тогда мы коллеги. Я Васелена, русалка с магией смерти, — преувеличенно бодро представилась морская дева.

— Тепло тебе, красна девица? — вдруг поинтересовалась Алай.

— Бывало и хуже, — ответила русалка, едва выговаривая слова. Тело казалось деревянным, каждый шаг давался с трудом, губы русалки посинели как у мертвеца. Котенок притих, вцепившись коготками в кожу. Васелена погладила его, а котенок вывернулся и спрыгнул на землю. Океанская дева выругалась, преодолевая боль, наклонилась за зверем, взяла его негнущимися руками и пустила на комок целительную силу. Котик заурчал, а русалке с трудом удалось выпрямиться.

— Ты неправильная русалка. Наши мертвы, а ты живая.

— Я заморская, — ответила Васелена. Когда все повреждения зверька исцелились, она запустила целебную магию по своему организму и с блаженством ощутила, как закололо тысячами иголок мышцы: ток крови ускорил бег, еще немного — и она бы прошла точку невозврата.

Серый волк обеспокоено смотрел на свою подопечную. Котенок давно спрыгнул с рук хозяйки и бежал вслед за духом ненастья, желая скорее оказаться в тепле. Девочка не отставала от пушистика. Васелена переждала, когда окончательно восстановится кровоток и ускорила шаг, волк пошел рядом с ней. Он нервно бил хвостом и не знал, чего дальше от Васелены ожидать.

Наконец они пришли к дому. Алай перестала менять форму и приняла женский облик, она первой скрылась в прихожей, зажгла в доме огни, поманила рукой гостей. Они дружной гурьбой ввалились в натопленный дом. Васелена закрыла двери, отрезая себя и спутников от ненастья. В доме пахло теплом, творожными ватрушками, а еще по горнице бегали три маленьких черных вихря.

— Это мои дети, — сказала Алай и ласково коснулась ближайшего. — Нистина, Винтина и Аварий, — представила волшебница всех по очереди и продолжила: — Я скрою тебя от черного колдуна и помогу найти дорогу к Бабе-яге, если вы все три дня и три ночи понянчитесь с моими детками, и они ни разу не убегут из дома. Они еще маленькие, им рано в большой мир.

— А если сбегут?

— Я убью вас, — хладнокровно ответил дух.

— Думаю, управимся, — ответила за всех Васелена и прошла к дивану, присела, с наслаждением вытянув ноги.

— Хозяйничайте, — разрешила Алай.

— А чем они питаются? — уточнила русалка.

— Материнской силой, еще подпитываются от магов. Давайте отведаем яств, — предложила волшебница и повела рукой. Тогда в дом ворвалось несколько ветров с подносами, они споро расставили яства на столе.

— Не гневайтесь, хозяйка, но мы не можем попробовать ваши кушанья, — отказалась Васелена.

— Думаю, тебе ничего не будет, а твоим спутникам из Нави — явно.

— Я не из Нави.

— Хорошо, доставай тогда свою скатерть-самобранку и ешьте, что угодно, — разрешила дух. Когда все поели, она сказала: — Я полетела, вернусь через три дня и три ночи. — И она ветром вылетела из дома, оставив гостей одних со своими детьми.

Васелена посмотрела на девочку и спросила:

— Тебя как звать?

— Уля, — ответила она, и вдруг кожа ее стала синюшного оттенка. Русалка испугалась и бросилась к ребенку, но серый волк удержал ее за край покрывала. Глаза девочки наполнились чернотой, плоть местами сгнила, и девочка сказала: — Крести меня!

— Я не умею, — растерялась Васелена.

— Тогда через минуту я стану нечистью и убью вас. — Чернота отступила, глаза стали синими, в них читалась мольба.

— Упокой ее! — потребовал волк.

Сбегайка[2] завыла, заплакала и стала раскачиваться, кости с хрустом ломались. Вихри заметались, круша всё на своем пути, и дали деру.

— Чёрт! — сказала Васелена, а волк выругался, перекинулся в доброго молодца с мечом в руке.

За спиной девочки возник рогатый и с паршивой улыбочкой спросил:

— Звали?

Дивий[3] указал взглядом на девчонку.

— Забирай ее и убирайся, иначе я вам отрублю голову.

— Никакого уважения к нечистой силе. Как ты, добрый молодец, не рассмотрел в ребенке сбегайку? — Девочка еще пуще заплакала, и чёрт, сцапав добычу, провалился в Ад.

— Зачем ты ее чёрту отдал⁈ — накинулась русалка на волка.

— Ты крестить не умеешь. А ей десять минут осталось до обращения в нечистую силу, и кем бы она стала — я не берусь предсказать! Может, Навкой[4], может, еще кем-то. Нам надо отправляться на поиски маленьких ненастий, иначе мы еще одной смерти не минуем.

Васелена оглянулась и пришла в ужас: вихрята пропали. Она вылетела из дома на улицу и растерянно замерла: куда не брось взгляд — везде бурелом. Пригорюнилась русалка, подошла к поваленному деревцу и села на ствол, вслух размышляя:

— Куда они могли полететь резвиться? На юг, восток, запад или север? Пропали мы, Волчий.

— Поехали к Бабе-яге, у нее есть серебряное блюдечко с наливным яблоком, оно весь мир показывает. И куда наши вихри умчались — тоже покажет.

— Точно! У меня же есть наливное яблочко с серебряным блюдечком! Я тебя обожаю! — закричала Васелена и достала из пространственного кольца серебряное блюдечко с наливным яблочком.

— Мяу, — подал голос котенок, запрыгивая на колени к русалке, она рассеянно его погладила. Небо хмурилось, грозясь пролиться горючими слезами.

— Катись по блюдцу яблочко и покажи мне три маленьких вихря. — Наливное яблочко прокатилось по блюдечку и показало проказников, они резвились на Красном болоте к югу. — Спасибо вам, яблочко и блюдечко. — Васелена убрала блюдечко с наливным яблочком и достала из пространственного кольца кроссовки-скороходы. Сняла с колен котенка, бережно опустила его на землю, а котенок и говорит:

— Хочешь, сказку рррасскажу?

— Не сейчас, — отказалась русалка и обулась в кроссовки-скороходы. Поднялась с поваленного дерева, попрыгала на месте, потопала, сидели они удобно, нигде не натирали. Осталось сменить прикид на более удобный для путешествия. Посмотрела Васелена на покрывало тьмы и велела ему принять вид спортивной формы. Покрывало послушалось — и теперь морская дева была во всеоружии.

— Волчий, принеси из дома метательные ножи и скатерть-самобранку. — Волчий кивнул и, снова приняв волчье обличье, скрылся в доме, вынес в зубах скатерть и набор ножей. Васелена забросила скатерть в кольцо, а насчет ножей задумалась. Фыркнула тогда тьма, создала ножны. Девушка разложила метательные ножи и подняла котенка. Тьма снова зашевелилась, и за спиной русалки образовался прозрачный ранец. Девушка скинула его на пол и не знала, что с ним делать.

«Котенка в него посади», — раздался голос тьмы в голове.

— А он там не задохнется?

«Нет. Живей, время утекает», — посоветовала тьма. Русалка перестала колебаться, посадила зверя в рюкзак и надела его на плечи.

— Идем, Волчий. — Васелена побежала, она неслась через бурелом, почти не касаясь веток, перепрыгивала через ямы — и всё равно они не успели: когда достигли Красного болота, как его прозвали в народе, там уже никого не было. — Опоздали, — сокрушенно сказала Васелена. Она смотрела на топи и уже хотела извлечь из кольца блюдечко с наливным яблоком, когда в воздухе возникло марево, и в нём появилась девочка с глазами цвета мутной воды, на раскрытой ладошке она держала волчьи ягоды[5].

— Отведайте моих ягод, и я вам скажу, куда подевались черные вихри, вы же за ними прибыли?

Див и русалка переглянулись, и волк, немного подумав, подошел к девочке, понюхал волчьи ягоды и слизал их языком.

— Их Бабай похитил, в мешке унес. Пошли они в ту сторону, к старшей сестре Бабе-яге. — И девочка указала на лес, еще более дремучий, чем тот, из которого они вышли. Когда они обернулись, девочки и след простыл.

— Что, идем, Волчий? — обратилась Васелена к своему единственному помощнику.

— Мяу! — снова подал голос котенок. Он заскребся в рюкзаке.

— Что еще? — недовольно проворчала русалка, сняла свою ношу и выпустила котенка. Он фыркнул, сморщил нос, а Васелена заметила, что пушистик подрос. Он вальяжно прошел к чахлым кустикам и, задрав лапу, пописал, обнюхал травы, чихнул и посмотрел умными глазами на волка и деву морскую.

— Я пррроведу вас до Бабы-яги, а вы пока сказку о ней послушайте. — И он начал сказку сказывать: — Жили муж с женой, у них единственная любимая дочь была. Как-то однажды мать девочки занемогла и сильно захворррала, а через год дух испустила. Недолго горрревал отец и женился на другой. Мачеха сррразу невзлюбила девочку, ррругала всячески, а однажды и вовсе рррешила от нее избавиться. Думала, думала, как соверршить такое стрррашное дело, и пррридумала. Подзывает к себе падчерррицу и говорррит:

— Иди к моей сестррре, попррроси у нее иголку да нитку. Надо бы тебе новое платье сшить.

А сестррра мачехи была самая настоящая Баба-яга костяная нога. Девочка была послушной, собррралась тут же в дорррогу, только перрвым делом зашла в гости к своей ррродной тетушке.

— Здррравствуй, тетушка!

— Здррравствуй, ррродная! Зачем пррришла?

— Послала меня мачеха к своей сестррре попррросить иголку и нитку — хочет мне платье сшить.

— Ррродная, возьми от меня гостинцы: крррасную ленточку, масло, хлебушка кусочек да мяса ластóчек. Они тебе пррригодятся.

— Спасибо, тетушка!

Пошла девочка прррямиком в лес, где Баба-яга жила. Шла долго и наконец увидела избушку на куррьих ножках, а там в окошке Баба-яга костяная нога сидит, ткет.

— Здррравствуй, тетушка! — говорррит девочка.

— Здррравствуй, племянница! — говорррит Баба-яга. — Зачем пррришла?

— Меня мачеха послала попррросить у тебя иголочку и ниточку — мне платье сшить.

Усмехнулась Баба-яга костяная нога и говорррит:

— Ты, дорррогая, садись-ка, поррработай сперрва, а уж я тебя за прррилежную ррработу нагррражу!

Села девочка у окошка и пррринялась ткать. А Баба-яга вышла из избушки и говорррит своей прррислужнице:

— Ты баню истопи да девочку хорррошенько вымой, а я посплю, да потом и съем ее!

Девочка услышала эти слова — сидит ни жива, ни мертва. Как заснула Баба-яга, так стала она пррросить прррислужницу:

— Не топи баню горррячо да не смотррри черррез плечо! А я тебе платочек подарррю. — И подарррила свой платок.

Тут и Баба-яга пррроснулась, подошла к окошку и спрррашивает:

— Ткешь, племянница?

— Тку, тетушка!

Баба-яга опять спать пошла, а девочка увидела кота, подзывает его, гладит по спинке и говорррит:

— Котик, научи, как мне убежать отсюда. А уж я тебя ластóчком мяса угощу.

Кот ей и говорррит:

— На добррро добррром отвечу! Возьми на столе у Бабы-яги волшебные гррребень и полотенце и беги скорее домой. В доррроге пррриложи ухо к земле и послушай, коль услышишь, что Баба-яга за тобой бежит, брррось гррребешок — вырррастет густой дррремучий лес. А коли до дома добежать не успеешь, а Баба-яга сквозь лес пррродерется и снова начнет тебя настигать — брррось полотенце. Ррразольется ширррокая да глубокая рррека.

Поблагодарррила девочка кота, взяла гррребешок и полотенце и бррросилась бежать к дому ррродному. Злые собаки Бабы-яги кинулись было к девочке, так она им хлебушка кусочек дала, словом ласковым не обделила — пррропустили ее сторррожевые псы.

Ворррота заскрррипели стрррашно, так девочка их маслицем смазала — они и ррраспахнулись, пррропустили беглянку. Берррезка зашумела листьями, закрррутила ветвями, а девочка ей ленточку крррасивую повязала, деррревце ее и пррропустило.

А кот тем вррременем сел возле окошка да ткать пррринялся. Пррроснулась Баба-яга, подошла к окошку и спрррашивает:

— Ткешь, племянница?

А кот ей отвечает:

— Тку, тетушка!

Бррросилась Баба-яга в избушку и видит — девочки нет, а кот сидит, ткет. Давай Баба-яга кота ррругать на чём свет стоит. А он ей отвечает:

— Я тебе столько лет служу, ты мне косточки обглоданной не бррросила, а она меня мясом угостила!

Выбежала Баба-яга из избушки, накинулась на собак:

— Почему девочку не кусали?

Собаки в ответ:

— Мы тебе столько лет служим, ты нам горррелой корррочки не бррросила, а она нам хлебушка кусочек дала!

Побежала Баба-яга к воррротам:

— Почему девочку выпустили?

А те отвечают:

— Мы тебе столько лет служим, ты нам и водицы под пяточки не подлила, а она нас маслицем смазала!

Подскочила Баба-яга к берррезке, а та ей сразу и молвит:

— Я тебе столько лет служу, ты меня ниточкой не перрревязала, а она мне ленточку подарррила!

А тут и прррислужница говорррит:

— Я тебе столько лет служу — никогда слова добрррого от тебя не слыхала, а она платочек мне подарила, хорррошо да ласково со мной ррразговаривала!

Села Баба-яга в ступу и немедля отпррравилась в погоню. А девочка как ррраз остановилась, пррриложила ухо к земле и слышит: земля дрррожит, трррясется — Баба-яга гонится, и уж совсем близко…

Достала тогда девочка гррребень и бррросила прямо в землю. Вырррос в тот же миг лес дремучий. Пррримчалась к лесу Баба-яга, давай его ломать, а девочка тем вррременем бежит со всех ног. Много ли, мало ли вррремени прошло, приложила девочка ухо к земле и слышит: земля дрррожит, трррясется — Баба-яга гонится, уж совсем близко. Взяла девочка полотенце — и бррросила наземь. В тот же миг ррразлилась рррека — ширррокая-пррреширррокая, глубокая-пррреглубокая!

Подскочила Баба-яга к ррреке, от злости зубами заскрррипела — не может черррез ррреку перрребррраться, плавать не умеет. Делать нечего: воррротилась она в свой дом, кота прррогнала, прррислужницу глубоко в лес увела, чтобы волки рррастерзали, а собак потррравила и с горрря запила.

А девочка тем вррременем уже к дому подбегает. Прибежала в дом, к отцу бррросилась и говорит:

— Ах, батюшка! Меня мачеха посылала к своей сестре, а сестра ее — Баба-яга костяная нога. Она меня съесть хотела. Насилу я от нее убежала!

Как услыхал такое отец, в тот же час прррогнал мачеху. Стали они жить с дочеррью вдвоем, жить дррружно и не тужить.

Пока котенок сказку сказывал, они уже половину леса преодолели.

— Перрредохнем, — сказал котенок и сел умываться. Русалка достала скатерть-самобранку, желудок уже как полчаса скручивало от боли. Заказала она морской и океанской рыбы. Котенок унюхал такое богатство и с ближайшей тарелки рыбу — цап! — и в кусты жевать.

— Волчий, будешь? — спросила Васелена.

— Нет, поохочусь. — И он скрылся среди деревьев.

Русалка ела в одиночестве, котенок лапой особо понравившуюся рыбу стаскивал иногда прямо из-под носа девы морской. А затем он развалился на земле рядом с хозяйкой кверху пузом и промурлыкал:

— Почеши мое пузико, хозяйка. — Васелена одной рукой рыбу в рот отправляла, другой котику пузо чесала. Див застал эту умильную сцену, когда в зубах кролика принес.

— Приготовь мясо, — попросил хищник.

— Костра не развести, — ответила русалка. Волк задумался да в добра молодца перекинулся, развел огонь, а Васелена запекла мясо. Она срезала кусочек и, сорвав лист дуба, закутала в него жареный ломоть кролика, попросила у скатерти булку хлеба.

— А вот где масло взять? — озадачилась она. Скатерть возмущенно подпрыгнула, и русалка с удивлением посмотрела на ткань: на скатерти появился горшочек с маслом.

— А теперрь слушайте вторррую сказку. — Котенок широко зевнул, перевернулся на живот и, посмотрев на своих спутников, начал сказывать: — В некоторрром царрстве, в славном государрстве, возле ррречки дррревней, у большой деррревни стоял дррремучий борр. Грррибов и ягод водилось там видимо-невидимо, да только местным жителям рррадости от этого не было совсем, потому как обитала в чаще того леса старррая карга, злобная Баба-яга. Жадна была не в меррру и никому в лес ступить не давала: кого в трррясину заведет, кого и вовсе изведет.

Как-то летом в самую ягодную поррру задумала она полакомиться земляникой, да вот незадача: не хотят ягодки в коррзинку к старррой Бабе-яге идти, под листочками спрррятались, в тррравке затаились. Воррчит Баба-яга, злобится, да под каждый листик не заглянешь, каждому кусту не поклонишься.

Той же порррой ходила по лесу маленькая девочка. Еще затемно из дому вышла, коррзинку ягод набрррать да малость подкоррмиться рррешила. Уж ей-то ягоды как на показ выставляются:

— Здесь мы, беррри нас скорей!

Наелась девочка ягод, набрррала полную коррзинку и хотела уж было домой идти, как повстррречалась ей Баба-яга, ухватила своей клюкой да как зашипит:

— Вот почему мне ни одной ягоды не попалось! Ты их все собрррала! — Отняла у девочки коррзинку и отпррравилась к себе в избушку, рррадуясь нежданной добыче. А девочка прррисела на пенек и горрько заплакала от обиды.

Идет Баба-яга, коррзинкой покачивает, а ягодки оттуда прррыг да скок на травку, прррыг да скок, так все и повыпрррыгивали и покатились обратно на полянку.

Сидит девочка, жалобно всхлипывает и вдруг слышит из травы:

— Готовь-ка, милая, платочек!

Сняла она косынку, рррасстелила перед собой, ягодки туда и закатились. Связала их девочка в узелок и рррадостная побежала домой. А Баба-яга пррришла к себе в избушку, глядь — а ягод-то и нет! Один запах остался. Швыррнула она в серрдцах коррзинку, затррряслась, затопала ногами:

— А-а-а! Чтоб тебе ни дна, ни покрышки! — Ррругалась, злилась и лопнула Баба-яга костяная нога от собственной злости. Избушка ррразвалилась — и на ее месте Крррасное болото возникло. Прррознала младшая сестра о смеррти старршей, в миг примчалась, лоскутки собрррала да живой водой полила, воскррресла старршая Баба-яга и больше так не злилась. Отстррроила она себе новую избу и позволила людям в лес по грибы да по ягоды ходить, только с одним условием: они должны на кррраю леса ей лукошко с земляникой оставлять, кто не исполнял ее волю — больше из леса не выходил.

— Занятная сказка. Значит, старшая Баба-яга любит землянику, а та ей в руки не дается? Ну хорошо, будет ей земляника! — сказала Васелена и, оторвав от тьмы кусок, сотворила из него платок. Они два часа ходили и землянику собирали, прежде чем до отказа наполнили платок тьмы. Тьма роптала, но больше для видимости, ведь уже свыклась с новой хозяйкой.

Пока див с русалкой заморской собирали ягоды, котенок носился по лесу, гонял насекомых, птиц, резвился. Одну птицу поймал, придушил и долго с ней еще играл, пока не бросил.

Когда всё было готово, путники продолжили путь. Котенок больше молчал, за мухами с бабочками гонялся, но с дороги не сбивался. Долго или коротко шли, но скоро прибыли к избе на курьих ножках.

— Избушка, избушка, стань к лесу задом, к гостям передом, — попросила Васелена. Изба переступила с ноги на ногу и повернулась к лесу задом, а к пришедшим передом. Тут же словно из воздуха частокол вокруг возник. На кольях головы крутятся. Дверь скрипнула, медленно открываясь, и раздался старческий голос:

— Фу! Фу! — говорит Баба-яга. — Русского, заморского духа — слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче сами явились.

— Бабушка, пусти на порог, скорми нам пирожок, мы гостинцев принесли, землянику нанесли, — сказал див.

Баба-яга заинтересованно выглянула и спросила:

— Где моя земляника?

— Ты сначала нас прими, накорми, а потом вопросы молви, — ответил волк, и Баба-яга впустила путников в дом. Они уселись за стол, Баба-яга разлила травяной чай, пирожки с мясом выставила. Попили, поели гости, и Васелена узелок с земляникой отдала.

— С чем пожаловали?

— Хотим вернуть детей ненастья. Их к вам унес Бабай, — ответила русалка.

— А, этих шалопаев? Отпущу, если три дня будете трудиться не покладая рук. Мне дров наколоть надо впрок, избу починить, кур да овец накормить, двор прибрать и подмести, в избушке порядок навести, мне два новых платья сшить да земляники собрать, — сказала Баба-яга — и была такова.

Три дня волк с русалкой работали не покладая рук. Когда солнце стало ко сну склоняться, Баба-яга прибыла, в ступе ее были черные маленькие вихри. Детки были серьезными, спокойными, и Аварий сказал:

— Нашли всё-таки…

Вдруг раздался свист, лес застонал, стволами затрещал, зверей прочь погнал, градом с кулак закидал. Это Алай явилась. Ярилась она, изба на курьих ножках да с одним окошком закачалась, буря началась.

[1] Алы (Халы) — женские мифические существа в фольклоре Болгарии, Македонии и Сербии. Алы считаются духами ненастья, чья главная задача насылать грозовые облака с градом на поля и сады для уничтожения урожая.

[2] Сбегайки — похороненные некрещеные дети. Они семь лет просят, чтобы их случайные прохожие крестили, а если этого не происходит, они превращаются в нечисть.

[3] Дивий (Див) — разумное существо, обладающее магическими способностями, часто способное предсказывать. Здесь — дикое лесное существо, способное обращаться из волка в молодца.

[4] Навка — злой дух, лесная русалка.

[5] Здесь речь про дитя Красного болота. Это девочка-призрак с глазами цвета мутной воды, она предлагает заблудившемуся путнику горсть красных волчьих ягод.