Школа черных волхвов

Глава 11

Но не успели они половину деревни преодолеть, как силой повеяло, воздух чужой магией напитался. Див нервно хвостом забил, вертя головой и нюхая воздух. Прямо по дороге шел старик. По коже русалки словно песком прошлись, она ощутила близкую магию, и волнами в душе начал подниматься страх. Васелена решила, что сам Кощей за ней явился, чтобы покарать за побег. Она лихорадочно думала, что сможет ему противопоставить. Когда русалка взяла себя в руки и решительно посмотрела в глаза Кощея, поняла, что глубоко ошиблась: у бессмертного другие глаза, а эти пламенем Тартара горели, ощущала она от них недюжинную опасность. Осталось осознать, чем опасно пламя в глазах чужака. «Как-то легко он одет, рубашка в серую линию да штаны, а в воздухе изморозь стоит», — подумала она и накинула щит на себя и друзей, готовясь ко всему, но всё равно оказалась совершенно неготовой.

Глянул старик на дом — и его след простыл, словно просто убрали его или сделали невидимым. Куда бы незнакомец ни смотрел, всё бесследно пропадало: растения, звери, камень, как земля только стоять осталась… Васелена ощутила, как ядовитыми змеями жалил душу страх, с такой силой она не сталкивалась. Даже слышать не слышала о таких возможностях. Когти русалки впились в кожу, нервы были натянуты как тетива.

Дива пробрала дрожь, он ускорил бег, но не успел скрыться: взор Ховала обратился на них. Волк словно в воздухе замер. Васелена едва успела зеркальный щит из воды поставить. Взгляд Ховала коснулся щита, и он исчез, следом за ним трещинами пошел второй. Океанская жительница спрыгнула с волка, и второй щит лопнул. Тогда она пришла в неистовство, но не успела ничего предпринять: засияли руны Волоса, окутывая учеников личной защитой. Они похожи стали на существ, находящихся в золотом облаке защиты. Глаза Ховала расширились от удивления, он не мог поверить тому, что видит.

— Ученики Велеса? — прошептал он одними губами, злость схлынула, а русалка, тут же осмелев, выкрикнула:

— Дальше не пройдешь! — Она мобилизовала всю мощь организма, и ее сила окутала ее, словно метель деревья. Первым появилось дыхание смерти, и Васелена направила его на Ховала, вкладывая как можно больше маны. Смерть обволакивала океанскую деву, как сари укрывает дитя, взгляд Васелены изменился, в глазах поселился загробный холод, он стал разрастаться, вбирая в себя весь холод Нави. Заморская русалка поставила огромный щит, будто оплетенный несколькими слоями шали, и продолжила колдовать. Наконец к силе присоединился голос, и Васелена запела. Еще никому не удавалось устоять перед ее тембром, она на глазах преобразовывалась в божество — такая мощь исходила из нее, вот только по силам ей до богини было далеко.

Взгляд старика стал завороженным, и он тряхнул головой, прогоняя наваждение. А голос русалки креп, она стояла в центре бури смерти. Пошел снег, который вбирал в себя всё живое, и Ховала пришел в восторг и ярость. Он ударил посохом — кусок земли исчез, и из возникшего провала вырвалось пламя земли, заслонив старика от пут смерти. Он побледнел и вспотел. «Сила ее и так велика, а еще эта защита Бога…» — мысленно ворчал он. Ховала стал невидимым, обогнул компанию из русалки, кота и дива, который оклемался и пытался утащить Васелену прочь.

Старик снова ударил посохом, из глаз выплеснулось черное пламя, оно разрослось, превращая остатки деревни в ничто, даже бегущих жителей оно не пожалело. Когда всё стихло, полубог на миг явил себя и, посмотрев в глаза русалки, сказал:

— Я тебя не трону, дева, только потому, что ты смелость не дюжую проявила, и твои друзья останутся целы, не за ними я пришел! — И Ховала пропал, будто ничего и не было.

Океанская дева не могла поверить глазам: местность выглядела так, словно деревни здесь отродясь не существовало. Дива всё еще била дрожь, кот до крови впился в плечи русалки, таращась по сторонам выпученными глазами. Температура вокруг упала на несколько сот градусов, Васелена стучала зубами, снег скрипел под ногами. Как кот на нее забрался — она не почувствовала, даже сейчас замерзла настолько, что когти-кинжалы не ощущались, губы девы посинели.

— Нам надо уходить, — лязгая зубами, молвила она. Див тоже дрожал как осиновый лист.

— Скорее взбирайся на меня, пока не замерзли насмерть! Слава Велесу, мы живы остались, — сказал Волчий и заговор прочитал.

Русалка, преодолевая воздействие нечеловеческого холода, забралась на спину диву, руки ее совсем онемели. «Так и обморожение недолго схлопотать», — пронеслась мысль. Кот вообще на плечах девы не шевелился, и Васелена, еле выговаривая слова:

— Пуш-ши-и-исти-ик, ты жи-и-ив? — Но ответа не последовало. Океанская дева заволновалась, изо рта пар выходил. Волк бежал что есть мóчи по снегу, который был твердым словно камень.

Они за пятнадцать частей достигли леса, которого не коснулось дыхание смерти. Волчий вглубь побежал, где теплее.

— Баюн, слезь с нее, хватит ее плечи уродовать, ведь у тебя не когти, а кинжалы, — подал голос див. И кот, недовольно мяукнув, послушал его, отцепился от Васелены и спрыгнул, приземлившись на четыре лапы.

На плечах океанской жительницы живого места не было. Раны кровоточили, доставляя дискомфорт. Волчий остановился, только когда опушка леса далеко позади оказалась, и стало слышно, что где-то совсем близко шумит река.

— Слазь, будем твои раны обрабатывать! — скомандовал див, и русалка послушно сползла, в глазах ее уже темнело от потери крови. Как кровь льдом не стала — Васелена сама не понимала, но тепло стремительно возвращалось в тело, бежало иголочками по коже, стало горячо, это кровоток восстановился. А в лесу тем временем холодало с каждым поглощением силы.

Див обернулся добрым молодцем, достал из пространственного браслета аптечку и стал промывать раны девы, останавливать кровь. Когда раны привели в порядок, они благодарно стали затягиваться. Волчий выдохнул.

— Нам надо смыть кровь, иначе приманим кого-нибудь… — сообщил он очевидное, и они направились к реке. — Иди, — сказал див, — мойся.

Русалка убрала магическую одежду, и Волчий отвел глаза. Васелена ступила в воду, и див спохватился:

— Эй, а ты русалкой не станешь с хвостом?

— Стану.

— Чёрт! — выругался Волчий, а Васелена вошла в воду — и из воды показались навки.

— Это наш-ш-ша территория! — зашипели они.

— А я на нее не покушаюсь, мне только кровь смыть — и заманивайте, кого хотите, — миролюбиво сказала русалка, а одна навка поинтересовалась:

— Даже того красавчика можно забрать? — Она указала на дива.

— Зачем вам дух? — удивилась Васелена, смывая кровь. Волчий обернулся, увидел обнаженных речных дев и сглотнул.

— Я пойду отолью. — Он поспешил ретироваться.

— Куда⁈ — хором вопросили навки.

— Он вам зачем? У него даже тела толком нет, — сказала Васелена, и сердце ее сжали холодные щупальца. Вдруг истошно завопил кот:

— Васелена, Лойма[1]! Дива душат! — Дева не отреагировала, и Кот Баюн продолжил орать: — Волчия душат! — Вот тут русалка подорвалась, выбежала из реки. Ее ноги успели уже чешуей покрыться, но процесс сращивания конечностей еще не начался. Васелена побежала к диву, оставляя мокрые следы на траве. Она на миг оглянулась, чтобы убедиться, что речные жительницы не последовали за ней, и облегченно выдохнула: навки скрылись в воде.

А кот продолжал вопить дурным голосом:

— Душат! Душат!

Васелена прибавила ходу, ноги резало болью, но было не до нее. Русалка ветки испепеляла взглядом, какие не успевала обратить в труху, те били ее по лицу, царапали руки и тело. Она наконец додумалась на себя щит набросить — как раз перед тем, как выбежала на место происшествия. «Мало ли, кто меня там ждет…» Немного отдышавшись, она осмотрелась и обомлела от увиденной картины, даже дар речи пропал. Дива огромными грудями душила волосатая тетка. Титьки у твари доходили до пояса. Заморская дева растерялась, не зная, что делать с такой напастью, как прервать муки дива. «Как он мог попасться этой волосатой обезьяне?» — мелькнула мысль, но думать об этом времени не было, Волчий уже был синюшным.

Из оцепенения Васелену вывел кот, который с громким «Мяв!» вцепился в ногу соблазнительницы. Лойла зашипела от боли и ослабила хватку, див свалился кулем и жадно хватал воздух губами. Русалка отправила в Лойлу стрелу праха, попала прямо в ее чересчур выдающиеся груди. Существо истошно завопило, а Васелена заметила, как с Лойлы стала сползать кожа. Тогда дева послала град стрел, и дикий крик разорвал притихший лес. Лойла пыталась прикрывать свои огромные перси и трясла ногой, в которую всё еще впивались кошачьи лезвия.

Баюн отцепился, и демонесса, хромая, отступила на шаг. Див с трудом поднялся, а Васелена запела: земля содрогнулась раз, другой, они едва устояли. Лойла настолько ошалела от атаки русалки, что только кричала. Наконец существо попыталось удрать, но Васелена бросилась в погоню, желая обратить Лойлу в прах. Когда удушительница вот-вот должна была скрыться среди деревьев, русалка закончила петь, и Лойлу приморозило. Груди ее, как две дубинки, отвалились от плоти и упали на землю кровавыми мешками. Истекающая кровью нечисть жалобно скулила, а океанская дева, убедившись, что обезвредила главное оружие врага, облегченно выдохнула и вернулась к месту, где всё началось. Она подошла к диву и коснулась его горла, исцеляя следы удушения. Наконец он порозовел и вымученно посмотрел на спасительницу, которая возмущенно спросила:

— Как ты мог купиться на эти волосатые груди! — Он смущенно закашлялся.

— Я никогда не видел таких огромных грудей и захотел их потрогать! — Волчий покраснел до самых кончиков ушей.

— Потрогал? Понравилось⁈

Он потер шею, подумав, что душившие его титьки будут до конца дней ему сниться.

— У цыганок они бывают волосатыми, и это даже мило. Ну вообще да, понравилось. Вот кто знал, что эта сумасшедшая попытается меня задушить!

— Ясно… Член стоит — башка не варит, — прокомментировала русалка и, развернувшись от чуть не погибшего спутника, пошла прочь, больше не оглядываясь. Див с трудом ее нагнал и, остановив, спросил:

— Ты что, обиделась?

— Я обиделась⁈ Да ты чуть не сдох!

— Ты ревнуешь!

— Вот еще. Может, я такие же титьки хочу, — буркнула Васелена и, более не говоря ни слова, двинулась дальше. Баюн старался не отставать от парочки.

Они шли в безмолвии семьдесят частей. Налетела мошкара, мимо проползали змеи, заяц умчался куда-то по делам. Шляпки грибков так и манили: «Сорвите нас и попробуйте!» Ягоды выглядывали из-под листьев, березы шептались, дубы оберегали, а Васелена сама не понимала, что испытывает, ее брала ярость. «Почему мысль, что Волчий потрогал груди тетки, так выводит меня?» — думала она.

— Может, сделаем привал? — подал голос див.

Васелена молча остановилась под группой деревьев и достала скатерть-самобранку. Заказала рыбы из Черного океана. Скатерть отказалась ей предоставлять такой рацион. Русалка выругалась и заказала киевской рыбки. Она запихивала в себя барабульку и ставриду сырыми, с головой и потрохами, набивала рот без остановки. Когда поняла, что больше есть не может, до ее слуха донеслись крики о помощи. Она первым делом посмотрела на дива, тот покачал головой, мол, не лезь. Вот только Васелена поддалась женскому любопытству и, свернув скатерть вместе с остатками рыбы, сунула ее в пространственное кольцо и пошла на звук, заранее окружив себя щитами.

Недолго она шла, когда увидела окруживших жертву бледных девушек и старух с раздутыми животами, обвислыми персями, клыками свиньи и крючковатыми носами. Стояли они на собачьих лапах и пинали беременную, тремя пальцами-когтями тянулись к ее пузу. А женщина рыдала:

— Я клянусь, это ребенок от мужа! Я его не нагуляла! Не убивайте меня! — всхлипывала молодая девушка, на вид лет девятнадцати. Существа расхохотались, жирные их животы затряслись.

— А нам всё равно. — Одна богинка[2] подняла девушку, и та вдруг закричала.

— Сестра, у нее выкидыш! — И она швырнула ее о дерево.

Роженица была вся чумазая, в тине, земле, на руках и ногах виднелись кровоподтеки. Она орала, словно ее разрывали на части сотни демонов, из лона ее потекла кровь.

— Сволочи! Это всё его сестра-а-а! Аа-а-а! — разносились крики рожавшей. — Аа-а-а!

— Давай, тужься, или мы поможем тебе избавиться от плода! — хихикали две старухи и три девицы.

Васелена думала не долго, она призвала стихию воды и подскочила к женщинам. Ударила одну, захлебывающуюся смехом. Тело богинки перекосило, в остальных тварей полетели лезвия воды, но существа резвее оказались, они с воем бросились на незваных гостей.

— Спасай девчонку, а я их отвлеку! — крикнул див, и Васелена посмотрела на роженицу, к которой наперерез неслась одна богинка. Русалка ударила нечисть хлыстом смерти, разом испепелив часть тела. Океанская дева бросилась к роженице, опустилась на колени, разорвала одежду страдалицы и заорала:

— Тужься! — велела Васелена, она будто знала, как принимать роды. Русалка надавила на живот роженицы, и из рук ее полилась целебная энергия.

Див рвал существ когтями, пастью, сплевывал их мертвое мясо. От вкуса гнили сводило челюсти. Волчий прыгал, наносил раны, уходил перекатом, но одна слишком прыткая богинка вонзила в его бок когти и вырвала кусок мяса. К ней подоспели сестры, и Волчий, теряя кровь, кружился бешеным волчком. Одной распорол брюхо, из которого вывалилась какая-то слизистая субстанция, другой отодрал кусок плоти. Богинки окружили дива со всех сторон, стали напрыгивать на него. Волчий тяжело дышал, обороняться ему было всё труднее.

С дерева на нечисть спикировал кот, одной старухе он оторвал голову, другой вырвал глаза. Баюн едва успел спрыгнуть, как в место, где он только что сидел, вонзилась трехпалая когтистая рука. Богинка, ранив саму себя, завопила, а кот снова бросился в атаку. Вдвоем они справлялись лучше, и Баюн стал рассказывать сказку, гипнотизируя тварей голосом. Женщины останавливались, вслушивались, смотрели на кота пустыми взглядами. Одна покачнулась, слишком глубоко уйдя в транс. Волчий воспользовался моментом и прикончил всех по очереди. Если бы не сказки кота, плохо им пришлось бы, наверное, тут и полегли бы.

А девушка всё еще кричала, пытаясь исторгнуть из себя ребенка. Васелена молилась своему отцу, чтобы поскорее это всё кончилось, она уже хотела бросить это безнадежное дело, когда малыш наконец выскользнул из материнского тела. Русалка тупо уставилась на окровавленное создание со сморщенным, как у старика, лицом. Что делать дальше — она не знала, роды благодаря шестому чувству смогла принять, или благодаря каким-то знаниям, которые украл отец для нее.

Волчий перекинулся в человека и подошел к потерянной русалке. Перевернул ребенка, шлепнул по попке, и раздался плач.

— Он живой! Кто у меня⁈ — спрашивала умирающая женщина.

— Ты сможешь ее спасти? Смерть и жизнь рука об руку ходят… — молвил див. Русалка заторможенно кивнула, опустилась на колени и положила руки на живот женщины. По рукам побежала целебная энергия, она окутывала тело молодой матери.

— У вас девочка, — ответил див, улыбаясь разбитыми губами.

Девушка выдохнула:

— Жаль, я хотела мальчика, но и девочка — это хорошо. Я из деревни Сосульки, дом сто семь, улица Поворотная. Отнесете ее мужу?

— Что удумала! На тот свет отправиться? — недовольно спросил див. — Богинок мы победили, и тебя сейчас вылечим, — сурово сказал Волчий, а ребенок надрывался криком.

Когда Васелена закончила с лечением, она была бледна как мел.

— Если я так буду тратить силы, то море мне каждые три дня будет нужно. И при таком раскладе проще остаться в нём, — заявила русалка, она вся взмокла.

— Это точно… Скоро до Бабы-яги доберемся — и поплаваешь в море.

— Не уверена, что дотяну, — сказала Васелена, прикрыв глаза, и ее вырубило. А теперь надо было еще и до деревни Сосульки добираться.

Счастливая мать встала, взяла новорожденную малышку и прижала к груди. Она хотела вести спасителей в свой дом, но див возразил:

— Ей надо дать поспать. — Он достал из пространственного браслета покрывало, расстелил на земле и перенес на него спящую русалку. Они приютились около дубов, лиственниц и берез, хвойные деревья здесь встречались редко.

Пока Васелена спала, роженица положила ребенка на русалку и занялась ранами дива, причитая. Волчий был перевязан, кот тоже был осмотрен, когда и его раны были обработаны, роженица забрала ребенка и уснула рядом со спасительницей. Они пробыли здесь до самого восхода луны. Когда перевалило за полночь, Васелена проснулась, потянулась и осмотрелась. Она удивленно воззрилась на спящую рядом девушку. Див клевал носом. В лесу пахло дубом, ночью, сыростью и ягодами, где-то стрекотали светляки. Лес жил, дышал, манил кустиками. Русалка с минуту вспоминала, что произошло, а когда память вернулась, она расслабилась.

К компании приплыли блуждающие огоньки. Они кружили и звали в путь-дорогу. Див открыл глаза, увидел Васелену и спросил сонным голосом:

— Ты как?

— В норме, еще пару дней продержусь, а тебе поспать надобно, — сказала она, осторожно вставая, и добавила: — Только холодно.

— Угу, но костер лучше не разводить. Мало ли, кто еще поблизости водится.

Вдруг земля под Васеленой нагрелась, и она недоуменно посмотрела на дива. Тепло распространялось по почве со скоростью света.

— Волчий, почва нагревается, это же не нормально? — Див осоловело моргнул, соображал он туго, денек сумасшедший выдался, его всё еще трясло от встречи Ховалом. Он потер глаза, присел, зачем-то взял щепотку земли, растер между пальцев. Трава благодатно потянулась наверх, и Волчий озадаченно произнес:

— И правда нагревается, может, под землей теплые ключи бьют?

Роженица проснулась, ощутив возню, тяжело поднялась и сонно спросила:

— Что случилось?

— Почва нагревается.

— А-а-а, это… — Она широко зевнула, поудобнее устроила малышку и сказала: — Наверное, Жиж[3] развлекается. — Легла и захрапела.

Васелена недоуменно посмотрела на дива, и тот пояснил:

— Это дух огненный, он безвреден, если не пытается лес поджечь.

— Ясно, а как его можно увидеть?

— Никак, он под землей тихо ползает. Его можно будет увидеть, если он решит лес поджечь.

— Не люблю невидимых гостей. — И Васелена коротко передернула плечами, затем встала и велела диву: — Иди спать, я покараулю. — Волчий спорить не стал. Он достал одеяло из пространственного браслета, расстелил его и свалился спать.

А Васелена нервно расхаживала между деревьев, соседство с духом ее раздражало, словно против шерсти чесали. Она сказала негромко:

— Эй, Жиж, может, познакомимся? — Русалка осмотрелась тревожно: не вспыхнет ли где огонь, не разгневается ли дух. — Жиж! — снова шепотом позвала она и вздрогнула, когда прямо из-под земли начал огонь подниматься. Блуждающие огоньки тоже заволновались, большого собрата они боялись. Перед Васеленой возник маленький дух в виде человечка, он смотрел на деву обиженно.

— Чего надобно, — спросил Жиж.

— Познакомиться хочу. Или ты слишком важный, чтобы снизойти до смертных? — решила поддеть она духа, который почему-то был похож на большого карапуза.

Жиж задумался и сказал:

— Ты на четверть из божественной крови состоишь. — Он протянул русалке ручку. — Меня зовут Васютка.

— О, здорово, а я Васелена, — ответила заморская дева шепотом, при этом не забывая следить за окружающим пространством.

Вдруг младенец завозился, чмокнул — и только сейчас русалка догадалась наколдовать ребенку одежонку, пусть из стихии воды и смерти, но зато он будет защищен. Лицо ребенка скуксилось.

— Дуреха, заморозить решила? — возмутился дух. Он набросил на младенца одеяло из пламени, и оно бережно его укрыло, согревая тельце. — Вот, учись, холодная рыбина!

— Смерть не горюет, — сказала Васелена голосом Нави. Повеяло холодом, и русалка вновь окутало покрывало смерти. Дева в этом саване была похожа на Смерть. Огонек вздрогнул. Смерть бурлила, просилась на волю. Она плыла туманом, распространяясь черной дымкой. Русалка старалась себе вернуть контроль, и через несколько частей борьбы ей это удалось. Смерть часто пыталась взять верх, подчинить океанскую деву своей воле, чтобы уничтожать всё на своем пути.

— Да ты ходячая бомба, — поежился Жиж.

— Кто такая бомба? — уточнила Васелена.

— Не знаю. Люди так говорят, когда что-то опасное видят. — Дух пожал плечами. Став снова маленьким, он едва доходил русалке до середины голени. Жиж ежился от страха. — Злая ты! — Русалку такое заявление удивило до глубины души.

— Интересно, кому я успела сделать зло? Единственное, что делаю, — всех спасаю, — возразила она.

— Аура у тебя темная, — пояснил свои слова дух. Он нахохлился.

— Не всем светом во тьме быть, — философски заметила Васелена. Наконец над деревьями засияло черное солнце. Тогда дева подняла своих спутников, Жиж не стал прятаться.

Русалка недовольно хмурилась: слишком дорого ей обходится этот ангельский цветочек. Она чувствовала, как ее потихоньку захлестывает ярость, накатываясь на сознание ледяными глыбами и грозясь задавить, похоронить всё светлое. «Я создана, чтобы убивать! Вот наивысшее блаженство! А не подтирать сопли всяким серым мышкам!» — Васелена ощущала, как гнев медовым ядом растекается по венам, отравляя кровь, разум и душу. Она стремительно двинулась в сторону деревни Сосульки. Откуда она узнала направление — только Черному океану это ведомо. «Клянусь, это последняя посторонняя душа, спасенная мной! Дальше спасение утопающих будет делом рук самих утопающих, — зло рассуждала она, перемещаясь рваными движениями. — Как же бесит, что из-за какой-то гулящей девки я чуть не потеряла дива и пушистика!» — продолжала мысленно возмущаться русалка. Она посмотрела с нежностью на кота, но тот ее взгляд не оценил и, выгнув спину, зашипел. А Васелену это позабавило, и она сказала:

— Кыс, Кыс! Иди ко мне, я мяска тебе дам! — Баюн еще больше насторожился и выдал яростное «Мяв!»

— Свой рррыбий хвост отдашь? — постарался остудить пыл русалки Кот Баюн.

— Весь не съешь, но кусочек могу пожертвовать! — усмехнулась Васелена, смотря, как у котика от ужаса расширяются глаза. Русалка фыркнула и с высокомерным видом пошла дальше.

— Эй, див, чевой-с с ней произошло? — спросил Баюн.

— Стресс, наверное. — Волчий пожал плечами. Кот кивнул, и они молча двинулись дальше.

А океанскую деву не отпускало дурное предчувствие. Когда они через пару часов вышли к деревне Сосульки, тревога усилилась, хотя Васелена ничего необычного не замечала: мычали коровы, люди шли по своим делам, где-то шумела пила, рубили дрова, плескалась вода — короче, бурлила обычная деревенская жизнь. Люди все — как люди, а то, что они все были немного мертвы, так в Нави все почти такие. Русалка подумала — и отбросила дурацкое чувство, и уверенной царской походкой двинулась к нужной улице. До ворот дошла — прикосновением в прах их обратила. Она ступила на двор богатый и по ступенькам поднялась, из дерева сделанным. Три раза постучала.

— Кто там?

— Гости пришли, пирогов принесли, — пропела Васелена, подпустив в тон добродушия и доверительных ноток. Она услышала, как засов отодвинули, и полная женщина выглянула, хотела двери захлопнуть, но Васелена не дала. Пока длилось их противостояние, подоспели спутники русалки.

— Ты! Как ты смеешь являться⁈ — завопила толстушка на молодую мать. — Род опозорила, ребенка от полюбовника принесла и в дом заявилась?

— Да не изменяла я вашему сыну, по глупости вышло! — со слезами в голосе воскликнула спасенная. Ребенок, ощутив горе матери, заплакал.

Океанская жительница невзначай отстранила хозяйку от входа, ее спутники за ней гуськом прошли, Волчий перед тем как войти в дом, образ доброго молодца принял. Женщина в белой рубашке и юбке с обережными знаками запричитала:

— Ты пришла наш дом спалить! Негодница! Мало смертей ты в наш дом принесла? Решила жилья лишить⁈ — В сени вышел полный мужик с мясницким ножом, у него из-за плеча растрепанная разрумянившаяся девка выглядывала, шея ее засосами сияла.

— Ты, ты натравила на меня богинок! — закричала молодая мать. — Я давно знала, что ты глаз на моего Митю положила! — Она сунула младенца опешившей русалке и с кулаками кинулась на разлучницу. — Вот ты с кем миловался, пока богинки меня убивали⁈ А у алтаря защищать обещался! — И снова переключилась на девку: — Но погоди у меня, я проучу тебя, покажу, как чужим мужьям мозги пудрить!

— Митя, останови сумасшедшую! — взвизгнула разлучница.

— Сама нищебродкой родилась, решила себе тепленькое местечко прибрать⁈ Мать сгубить!

Скандал набирал обороты. Див закатил глаза, кот зевнул и стал вылизываться.

— Хоть гостей бы накорррмили, — сказал Баюн с ленцой.

— Слышишь, Дарьяна! — позвала свекровь свою невестку. Та внимания на нее не обратила, вцепилась в волосы соперницы и, пока не повыдергивала космы, не успокоилась.

— Простите, не сдержалась. — И она заинтересованно посмотрела на Васелену, держа в руке клок волос разлучницы. — Слушайте, а вы, случайно, не ученики Волоса? — И хитрый-хитрый прищур.

— Да, его. — Был ответ. Тогда молодая мать торжествующе подняла клок волос и обратилась к русалке: — Можно еще одну услугу? Я золотом оплачу.

— Какую? — Глаза дива загорелись интересом.

— Сделайте так, чтобы эта мымра уродиной стала бесплодной. — И она рванула к Васелена.

— Смогу только на медленную смерть заговорить, — спокойно сказала русалка, забрала пучок волос девушки и с силой сжала. Начался переполох, все заохали: девушка на глазах стала стареть. Волосы Васелена упрятала к себе в пространственное кольцо, чтобы потом куклу сделать. Свекровь с неодобрением посмотрела на невестку, а молодая мать, торжествуя, забрала младенца. Девчонка-разлучница с воем из дома выскочила.

Океанская жительница всё не могла понять, что ее напрягает, будто воздух какой-то страшный. Их накормили, а молодожены ушли наверх скандалить. Васелена в крики не вслушивалась и вдруг сказала:

— Мертвечиной пахнет.

В этот момент на кухню вошел бледный подросток. Душок смерти от него исходил. Васелена с дивом напряженно всмотрелись в ауру. Юноша насторожился.

— Вова, садись за стол, — сказала свекровь Дарьяны, на лбу ее морщинки пролегли, и в глазах печаль, смешанная с болью, читалась. Русалка поняла, что женщина едва от слёз сдерживается.

— Хлопотун[4]! — хором сказали русалка и див, и подросток с болезненно-бледной кожей и синяками под глазами попятился.

Васелена поднялась из-за стола, от нее смертью повело. Температура в помещении стремительно менялась, а когда пошли черные снежинки — всё обратилось в лед. Волчий нервно смотрел на свою спутницу, она и так уже хорошо выложилась. Русалка шагнула к хлопотуну, он еще попятился, отступил в коридор и заверещал противным голосом:

— Мама, мама, она убить меня хочет!

— Невозможно убить то, что уже мертво, — прозвучал потусторонний голос океанской девы, дом в лед обратился.

— Неправда!

— Сколько человек у вас умерло за последний месяц? — спросила Васелена, ни к кому не обращаясь.

— Десять, — мать попятилась от сына.

— Мама, ты чего⁈ — спросил Вова, но заткнулся, когда его тело синими прожилками обзавелось, и гнилью запахло. — Мама, она вещица[5]! — всхлипнул хлопотун, а сам взглядом искал, куда бежать. Окно было распахнуто, и он попытался сигануть в него, но его обвила веревка смерти, и он закричал: тело забилось в судорогах, и из него выскочил хлопотун с криком: — Проклятая вещица! Мы еще встретимся! — На полу остался лежать разлагающийся труп. Васелена обратила его в прах взглядом.

— Но с изменником сами разберетесь, а нам спешить надо, — сказала русалка. Они всей компанией покинули дом отбитой у богинок молодой матери. Уже смеркалось, и див снова волком стал.

— Садись на спину, попробую дорогу прямо к Бабе-яге проложить. — Васелена возмущенно уставилась на него, но тут же отвела глаза, увидев, как див поморщился: магия смерти всё еще бушевала в очах русалки, снова желая получить свою жертву.

Васелена накинула зеркальные водные очки и выдала:

— А сразу так нельзя было⁈

— Я плохо этим даром владею, могу и не туда нас завести, — покаялся Волчий.

— Пробуй уже, хуже всё равно не будет.

[1] Лойма — коварный белорусский лесной дух исключительно женского пола. Выглядит как голая девушка с волосяным покрытием и огромной грудью, которой и душит мужчин. Помимо жажды к убийству сильного пола промышляет похищением детей: забирает у родителей ребенка и кладет подменыша. А чтобы Лойма вернула настоящего ребенка, фальшивого младенца нужно избивать до тех пор, пока существо не сжалится над подменышем.

[2] Богинки — страшные природные демоны в облике старух или бледных девушек. У них вздутый живот, отвислые груди, длинные волосы, гусиные или собачьи ноги, свиные клыки и крючковатый нос, длинные руки с тремя пальцами в виде когтя. Богинки преследуют беременных женщин или занимаются подменой детей. Богинками становятся роженицы, по каким-либо причинам умершие до очищения, самоубийцы, клятвопреступницы или дети, зачатые вне брака.

[3] Жиж — огненный дух, который тихо ходит под землей, нагревает почву или устраивает лесные пожары.

[4] Хлопотун — согласно славянским поверьям, дух мертвого колдуна; дьявол, использующий внешнюю оболочку, кожу трупа для того, чтобы по ночам сосать кровь и поедать живых людей. Хлопотуны поджидают момент, когда в чьей-либо семье появится покойник: как только душа его расстанется с телом, хлопотун входит в покойника. Тогда в семье одно несчастье следует за другим.

[5] Вещица — русское название некоторых ведьм. Вещица кладет свое тело под ступу, а сама сорокой улетает в трубу, поэтому и саму сороку называют вещицей (как ворону — вещуньей). Вещица выкрадывает ребенка из утробы спящей матери, а взамен похищенного дитяти кладет в утробу голик, головню или краюшку хлеба. Беременные женщины, чтобы вещица не подменила ребенка, в отсутствие мужа ложатся спать, надев на себя что-нибудь из мужниной одежды или подпоясавшись мужниным поясом. Вещицами иногда называют демонов судьбы, духов, предсказывающих беды и несчастья.