Школота

Глава 13

Незванных гостей встречали на центральной площади Сколково почти все наиболее авторитетные и толстожопые монстры, включая капо-де-каппи, саму Жуть. На чисто подметенной мостовой рядами расселись гончие, жируны, ухальщики, топтуны и прочие-прочие, не успевшие получить название от жалких остатков человеческой популяции. Как ты можешь рассказать кому-то, что именно увидел, если тебя сожрут в первые десять минут прогулки по запретной территории? Вот и топорщились безымянные мордастые, клыкастые, шипастые и просто безобразные создания на медленно пыхтящий трактор, который затаскивал пару бронированных вагончиков на свободный пятачок прямо посреди молчаливой толпы.

Поставив агрегат на тормоз, ЕбДык отер потное лицо и прошептал:

— Босс, я бы предложил врубить по газам и пробиваться обратно, но вряд ли это поможет. Боюсь, эта шобла вскроет борта как жестянку. Даже со всеми стволами в лучшем случае успеем штук двадцать замочить, а потом нас сжуют.

– Разве мы воевать приехали? – удивился Володя, заканчивая поправлять загнутые манжеты рубашки. Во втором вагончике удалось найти кое-что из неплохой одежды и теперь парень щеголял темно-зелеными бриджами, невысокими мягкими серыми сапожками и подобранной в тон рубашкой с отложным воротником. Сейчас Владимир собирался устроить явление народу и заодно познакомиться с аборигенами, кто уже столько лет бодается с империей и плевать хочет на любые поползновения в свой адрес. – Когда они тут власть в лапы взяли? Сто лет назад?

— Не, где-то восемьдесят. Потом еще лет двадцать периодически громили незванных гостей, а потом уже тихо стало. Кто мог почти сразу подальше от леса слинял. Кто не успел, того схарчили.

– Ню-ню. То-то я пару немаленьких отар видел, пока ехали. И вроде свинки в одном болотце кувыркались. Так что есть тут люди, есть. А раз с ними зубастики договорились, то и нам не грех побеседовать. Так, открывайте двери, мне пора.

Стоя перед огромной толпой, Володя с интересом разглядывал аудиторию. Да, сюда бы фотоаппарат. Можно было бы дизайнерам ужастиков и компьютерных игр столько фактуры нащелкать! Например, того субчика, что сейчас осторожно принюхивался к человеку, вытянув вперед подобие хобота, украшенного венчиком острых зубов.

— Э, аккуратнее! Новая рубашка, дырку проделаешь! — решил одернуть наглую зверюгу Владимир и отвесил щелбан слишком близко протянутому хоботу. Тварь от неожиданности завалилась на спину, вызвав волну неудовольствия, пошедшую в стороны, будто после падения булыжника в озерцо. К подобному обращению здесь не привыкли и теперь насмешливо-любопытная атмосфера встречи менялась на агрессивно-возбужденную. Ну, банки консервные приехали, и что? Отличное будет развлечение, добыть оттуда вкусняшки. Ну, Жуть чего-то беспокоилась по поводу странных гостей. Так схарчим сейчас, все непонятки и закончатся. Главное, оружие не глотать в запале страсти, а то потом просраться трудно будет.

Но у Володи были свои планы на ближайшее будущее. Поэтому он прикрыл глаза и вспомнил, что больше всего ему понравилось еще в средней школе, когда читал на ночь Лавкрафта. Тогда до утра мучали кошмары, вот их и визуализируем. Тем более, что Ева чуть-чуть подсказала, как эльфы умудряются транслировать свои мысленные образы и ощущения окружающим.

Мудрая Жуть не лезла в первые ряды. Зачем? И отсюда отлично видно. Кроме того, всегда можно пригнуться, если добыча вздумает стрелять. Пока авангард рвет на куски чужаков, пусть другие ловят огненные плюхи. Тем более, что закуски приехало на один зуб, смысл толкаться? Но вот кого Жуть не ожидала увидеть, так это медленно растущего над вагончиками монстра, напоминавшего человека-великана с бесформенной головой, опутанной многочисленными щупальцами. И эта тварь распахнула безмерную пасть и рыкнула на попятившихся хозяев Сколково:

— Что, суки, не ждали? А я пришел... А-а-а-а!!!

Безумный вопль смел первые ряды, будто сухие листья под порывом урагана. Черные лапы потянулись к побежавшим, но чудовище было неповоротливым и лишь впустую зачерпнуло кучки жидкого дерьма, запятнавшие вычищенную с утра площадь. Те, кто еще минуту назад собирался жрать гостей, теперь удирал во все лопатки, стараясь не оглядываться назад. Жить хотелось всем и каждому, а Жуть пусть сама с такой страхолюдиной разбирается, мы на подобное не подписывались!

Буквально через пятнадцать секунд в центре Сколково не осталось почти ни одной местной твари. Лишь сидела зажмурившись Жуть, втянув голову в плечи. И рассеивался темным дымом призванный Володей образ.

Осторожно выглянув в амбразуру, Маша с трудом разжала руки и уронила шпалер на пол.

— Ебануться... Что это было, кто скажет? Я бы заранее запасные штаны приготовила.

— Это был призыв к прошлым ночным кошмарам, хозяин его Ктулху называл, – с долей сомнения ответила Ева, так же осторожно посмотрев на площадь. – Правда, устраивать такое рядом с центром силы было очень опрометчиво.

— Центр силы?

– Ага. Думаешь, почему город здесь построили? Там cнизу близко подходит магический источник, от него созданные амулеты и заряжали. А Во-лодь-я зачерпнул оттуда без оглядки и накачал это... Не знаю, откуда подобное выбралось, но штаны менять придется не тебе одной. Кстати, оно все плиты когтями расцарапало. Еще чуть-чуть и стало бы самостоятельным.

ЕбДык ничего не говорил. Он просто достал припрятанную флягу, открыл и тупо влил в себя двухлитровое содержимое. Потому что предупреждать надо, в какое дерьмо вляпаешься. Вон, монстры хотя бы удрать успели, а ты заперт в железном ящике и просто так не выскочишь.

-- Эй, жаба-переросток. Ты чего не удрал?

Володя с интересом разглядывал единственного представителя из почетного караула. А ведь ничего, внушает. Эдакая горилла-переросток, но вместо шерсти покрыта чешуей, шипы торчат во все стороны и клыкам Бим с Бомом обзавидуются.

– Лапы отнялись, – не стала запираться Жуть, осторожно открыв глаза. – А ведь знала, что ползут с юга неприятности. Только не представляла, насколько серьезные.

– Так ты – баба? – восхитился гость, сунув руки в карманы и любуясь, как серая шкура медленно зеленеет под солнечными лучами. Похоже, тварь еще и хамелеонить потихоньку может. Сейчас вот окончательно в себя придет и вообще всеми цветами радуги засияет.

– Девушка, – поправила Володю Жуть.

– Ага. Стало быть, незамужняя... Ладно, давай к делу. Кто здесь старший?

– Я, – вдохнул монстр женского пола, обреченно разглядывая двуногое чудовище, способное за минуту распугать непобедимую армию.

– Ха, это даже лучше... Представляешь, когда твои подчиненные обратно нос сунут, сможешь им накостылять. Типа – одной приходится за всех отдуваться, героизм и безразмерную смелость демонстрировать. Пойдет для накачки провинившихся?

Покосившись на размолотые чужими огромными когтями каменные плиты, Жуть согласилась:

– Да, пистон вставить придется... Кстати, зачем пожаловали?

– Ща, секунду. Сама подумай, какие переговоры на сухое. Ты как к винам относишься? Или только водичку хлещешь?

Горило-жаба оскорбилась:

– Издеваешься, да? Я не только ум здесь заработала, я и доступ к винному подвалу получила. Так что оценить твои запасы могу.

– Вот, правильный подход. Я в разных всяких наворотах плохо разбираюсь, для меня все просто: можно пить или лучше вылить от греха подальше. Но помощники клянутся, что захватили мы вполне себе приличные образцы, поэтому устроим дегустацию. Ну и обсудим дела наши скорбные.

Над Тагатусом поднимался стон. Его было слышно даже за высокой городской стеной, потому как прибывший с инспекционной поездкой герцог Виндзорский почти буквально принял к руководству отданный императором приказ. И теперь толпа проверяющих драла беспощадно всех, до кого могла дотянуться. А кто пытался удрать, того отлавливали и уестествляли в совершенно противоестественной форме. Одним словом, почившему Кончитию Бусту бы понравилось.

Легче всех отделались армейцы. Обычно им прилетало за расхлябанный вид, полупустые склады и прочие мелкие шалости, но здесь начальник гарнизона смог неплохо отплеваться. Во-первых, закончившие усмирение обнаглевших контрабандистов егеря только-только вернулись в места дислокации. Поэтому с большей части солдат вообще спрашивать нечего. А с тех, кто не осилил, так пали смертью героев при зачистке некромантского гнезда. Поэтому – нечего тут цифрами растраты в рожу тыкать, лучше подпишите наградные листы. Тем болеее, что у нас имеется результат – громогласная победа и выжженное до основания гнездо.

Меньше повезло разномастному чиновничью люду, кто успел испачкаться в шашнях с черепушками. Этих загнули по полной, часть бросив в тюрьму, часть разогнав с дикими штрафами и запретом вновь поступать на службу.

Но больше всех веселились продавцы религиозного опиума для народа. Этих разжиревших жуликов согнали в здание бывшей больницы, где держали в холоде и голоде, выдергивая из карцера в палаты, наспех переоборудованные в допросные. Кто успел сориентироваться и каялся во всех возможных грехах, отделывался парой тумаков и разбитой рожей. А кто пытался запираться, тому пришлось на личной шкуре убедиться, что пыточную школу заплечных дел мастера никак не утратили и во славу императора готовы разговорить кого угодно.

К вечеру герцог Виндзорский получил первый развернутый отчет, который бегло пролистал и целиком бросил в ярко горящий камин. Затем неодобрительно покосился на остолбеневшего помощника и начал объяснять прописные истины:

– Вот кто тебя просил писать про людей из столицы, покупавших местные зелья? Что, жить надоело? Мы сюда приехали извести местную скверну и навести порядок. Ключевых слова два. Первое – местная. Это означает, что в целом в государстве все неплохо, а вот иногда вполне конкретные уроды где-нибудь в захолустье устраивают разные пакости. Которые можно пресечь и отладить засбоившую государственную машину. Поэтому – никаких системных пороков, а всего лишь заблудшие овцы. И таких у нас уже целый табун. Поэтому с ними разберемся – и все... Второе слово – порядок. Это означает, что все должно работать, как часовой механизм. Взятки вовремя отправляться наверх, заранее согласованные поборы приниматься от благодарного населения и все это без того, чтобы где-то ближе к центру начали задавать неприятные вопросы. Поэтому собранные опросные листы мы уберем в архив, а наверх отрапортуем об успешно завершенной работе.

– Но что делать с названными фамилиями?

– Мало ли что там под пытками верещали провинившиеся. Для нас главное, чтобы должным образом оформленный компромат лег в архивы на будущее. Не крушил чужие карьеры сейчас, а тихо и мирно был по крупицам собран, систематизирован и убран под сукно. И уж тем более, не столь шумно и с вонью. Сам понимаешь, одно дело намекнуть потом заинтересованным людям, что надо помочь в решении того или иного вопроса. И совсем другое, если вполне уважаемые фамилии будут в центре скандала с некромантами. Поэтому – вся эта грязь с проданными в рабство монахинями, пьянками и содомией – исключительно на совести епископа и его прихлебателей. Тем более, что уродом уже пожертвовали. А патриархи и основная паства уже предоставила должное объяснение ситуации и оплатила наше время согласно повышенной ставки. Тебе по итогам выйдет премия в тройном размере.

Помощник оживился. Герцог, тем временем, продолжил:

– Значит, к утру придется тебе составить новый отчет. Упор на том, что это исключительно местная самодеятельность и никто сверху не был в курсе. Как пример можешь добавить, что подобного рода эликсиры и прочую гадость в остальных провинциях не нашли. А умельцев доблестные вояки зачистили, как и положено. Кстати, наградные списки проверил? Отлично, оставь, я их подпишу. Заслужили... Ну и для общего спокойствия местная епархия уже ткнула пальцем в особо провинившихся, которых и отправим на костер. Церковники даже готовы из своего кармана оплатить городской праздник по этому поводу. Черепушек уничтожили, врагов рода человеческого разоблачили, очистительный огонь и завершающая пьянка. Все как положено. И без какого-либо напряга для казны...

Спровадив молодого карьериста рисовать отчет заново, умудренный в жизненных пертрубациях герцог задумался. Он был совсем не дураком и к своим пятидесяти вполне мог удачно закончить придворную карьеру где-нибудь совсем близко к венценосному хозяину империи. А то и в качестве регента устроиться, если спятивший старик скоропостижно даст дуба. Поэтому потенциальный кандидат на трон на память не жаловался. Как там было? “Сука Кончитий, не смог с простейшим делом справиться”. Похоже, не все хвосты ребята в рясах обрубили, можно еще кое-что накопать. А тот, кто владеет информацией, тот может легко обернуть стопку исписанной бумаги в звонкую монету.

Надо будет послать грамотного человечка по следу. Может, что еще нароет в придачу к уже добытым вонючим фактам.

– Ты главное скажи, кроме мужика, чего ты хочешь?

На небе уже вовсю сияли звезды, рядом с бронепоездом жарко горел огромный костер, часть разбежавшегося зверья вернулась и приволокла оленя на закуску, а два босса перешли с вина на ядреный самогон и теперь сидели, уткнувшись лбами друг в друга и обсуждали сакраментальное “ты меня уважаешь”:

– Секса не хочу, – тут же открестилась Жуть. Ну его нахуй, гостя с чудовищем. Если у такого порождения бездны голыми лапами способны канавы в граните копать, то член наверняка с необъятный дубовый ствол. А как кончит, так и лопнешь. – У меня с этим проблем нет, желающих подлизаться и радость доставить – пол-леса. А другая половина будет при этом песни петь и в барабаны долбить, чтобы ритмично и весело.

– Тогда что нужно? Вот сомневаюсь, будто тебе нравится за разными гроссбухами заседать, цифры считать и проверять, как ясык крестьяне сдают.

Капо-де-каппи закручинилась:

– Это да. Жульничают, а мне с головной болью смотри, где недодали. Надоело.

– Вот, возвращаемся к началу. Что ты хочешь на самом деле? Чтобы вот раз – и душа развернулась... И не сворачивалась...

Монстр приобнял Володю, стараясь ненароком не раздавить хрупкого гостя, и жарко задышал в ухо:

– Отпуск хочу. Чтобы по буеракам побегать, кабанов погонять. И просто по деревьям попрыгать, ночью в болоте поваляться. Отжечь хочу, а то уже пятьдесят лет одно и тоже... Но на кого хозяйство оставить?

– А погоны? Если в загул уйдешь, как остальные на это посмотрят?

– Они только рады будут, что передышку получили. Но вот если меня в расход пустят, этого не одобрят. Это – слишком радикально.

– Дурака нашла, с такой оравой шагистикой заниматься, – фыркнул Владимир и сформулировал свою идею. – Предлагаю стать моим верным вассалом. Я, типа центральной власти, отвечаю за все. На мне и бухгалтерия, и управление, и внешние связи. Плюс разные хитрожопые эксперименты с магией и артефактами. Если мы Сколково снова на ноги поставим, то можно будет жрать в три горла и размножаться без ограничения. Нам деликатесы и бухло будут эшелонами слать... А ты будешь первым советником и главнокомандующим над всем клыкастым воинством. Любые проблемы, где нужно силу применить, останутся за тобой. Ну и я постараюсь подогнать всякого. Хватит братву в разборках терять. Бронежилеты замострячим, пушки с ракетами навесим, разведку и диверсии отладим. Короче, соседи еще вздрогнут, а то привыкли, что здесь все плесенью покрылось.

Жуть выхлебала очередной литр самогона и довольно осклабилась:

– И что? Отличная идея. Похоже, у нас тут настоящий порядок организуется. Хватит голожопыми папуасами по кустам носиться. Пройдем железной поступью по разгильдяйству и либерализму. Даешь кровавую диктатуру и прочие милые радости!

– Даешь!

Так в Сколково появился новый хозяин.

На утро Володя выпил приготовленный Евой отвар и отметил, что рецепт эльфийского антипохмелина надо будет обязательно запатентовать. Штука убойная. Икнул, срыгнул – и башка звенит, как хрустальный фужер. Кстати, первому помощнику так же вручили необходимое, поэтому Жуть уже успела раздать кому-то люлей и теперь блаженствовала на солнышке, почесывая масластую задницу.

– Слушай, забыл спросить. Вроде не видел у тебя дворников, а на площади снова не пылинки, все дороги вылизаны до блеска и даже стены домов отмыты. Это что, ты кого-то отдрессировать сумела?

– Ага, скажешь тоже. Если только чего тяжелое с места на место передвинуть или где дыру прорыть, на большее мои лоботрясы не способны. Не, это местный барон старается.

– Барон?

Короткий рассказ сначала вогнал Володю в ступор, а потом заставил лишь признать очевидное-невероятное: местный мир не просто спятил, а вобрал в себя любые невероятные приколы со всей округи. Хочешь хрень, которая ни в какие ворота не лезет? Считай, что она где-нибудь уже тут завалялась, надо только откопать и к делу пристроить.

Оказывается, когда местный гарнизон на куски рвали, обороной заведовал цельный барон, сосланный за очередную дуэль в захолустье. Карл Мюнхгаузен, пятнадцатый сын когда-то богатого папеньки, названный в честь пра-пра-деда. Бабник, выпивоха и бретер, успевший многим попортить кровь в столице в свое время. Поговаривали, что чуть ли не четверть ребятишек местной знати походили чертами лица на любвеобильного барона. Кстати, сам Карл утверждал, что характер унаследовал от далекого предка, который якобы ближе к старости умудрился провалиться в империю из неизвестного мира. Типа, довыделывался.

И вот когда насланная гномами зубастая дрянь жрала окружающих, барон вспомнил про свое боевое прошлое и дал последний и решительный бой. Кстати, остатки гарнизона держались целые сутки в центральной цитадели против превосходящих сил противника. А это о чем-то, да говорит. Мало того, Карлу настолько не понравилось, что его грохнули, что он из вредности не смог нормально упокоиться и теперь в виде призрака шатался по своей бывшей вотчине, припахав для разных мелких хозяйственных работ еще трех почти развоплотившихся духов.

– Значит, это они тут мусор убирают и город в нормальном состоянии поддерживают. Сильны мужики, что еще скажешь. А твои как, слушаются барона?

– Не, – пренебрежительно отмахнулась Жуть, но тут же воровато оглянулась и пояснила: – Убить нас он не может, сил не хватает. Но вот если его сдуру обидеть, то пакостит и изрядно. Может охоту сорвать, ужин заморозить или просто неожиданно из-за спины выскакивать и пугать. Поэтому у нас с ним нейтралитет. Мы в городе лишь в зимнее время отсиживаемся или если бурю какую притащило. Ну а он иногда помогает с бухгалтерией разобраться и изредка нанимает у меня кого посмышленее стену поправить или еще где по хозяйству помочь.

– И как уважаемого барона можно найти? – Володя оглянулся, но никого не заметил. – Позвать как-то или?..

– Он в центральной башне обычно обитает. Ну и сам знакомиться вряд ли побежит. Все же – бывший глава Сколково. Вроде невместно ему.

– Ага. Значит, поздороваться у него язык отсохнет. Ладно, схожу в гости. Все равно местных бугров надо в лицо знать... Маша, прихвати с собой чего стреляющего для развлечения, да нанесем визит вежливости.

Цитадель казалось почти игрушечной: не очень высокие стены, ажурные окошечки, черепичная крыша. Было видно, что барон с должным пиететом относится к своему бывшему дому и вложил в наведение порядка кучу сил и времени. Но если хорошенько присмотреться, то можно было понять, что просто так в прикрытые решетками окна не залезешь, а незванных гостей запросто можно расстрелять сверху, не сильно подставляясь под ответные пули. Так что домик был с секретом, это точно. И понятно, почему так просто зверье последнюю линии обороны столько времени штурмовало.

Постучав в тяжелую дверь, Володя зашел внутрь и оказался в небольшом дворике, украшенным по краям клумбами с яркими цветами. Маша скользнула следом молчаливой тенью, придерживая висевший на плече шпалер. За широкий пояс наемница засунула три больших револьвера, не поленившись пристроить еще по тесаку за голенищами сапог. Раны уже почти не беспокоили, но теперь бывшая рабыня даже в сортир безоружной не ходила. Очень уж ее приплющило после общения с некромантами.

Остановившись перед широкой лестницей, Володя замер на секунду, затем подхватил воткнутый в стенку факел и объявил:

– Пойдем-ка мы вниз прогуляемся, есть у меня одна мыслишка.

Усмехнувшись, парень плюнул на факел раскаленным шариком и тот загорелся ровным огнем, пуская тонкую дымную струйку вверх.

– Наиграться все не можешь? – фыркнула в ответ на крохотное представление Маша, положив ладони на рукояти пистолетов. Мальчишка, что еще скажешь. Как новую фичу сам в себе неожиданно откроет, так его просто распирает от желания опробовать новенькое.

– Это ты от зависти. Я вот не могу нож на пятьдесят метров в цель метать, а ты запросто. Зато при случае легко в дракона сыграю. Ладно, под ноги смотри.

В подвал вели пятьдесят ступеней. Затем длинный коридор, в котором Володя позаимствовал еще один факел и зажег его. После чего остановился на мгновение перед тяжелой запертой дверью и задумчиво постучал по замочной скважине.

– Вот зачем такие сложности придумывать, если там внутри все равно стандартный механизм, который в итоге проворачивается и сдвигает засов.

– Откуда знаешь? – удивилась Маша, в свое время убившая не один час на изучение разных хитрых запоров.

– Ну, ходил в одно доброе место маленьким. Мастерили разные кораблики, самолетики. И замки разбирали, было любопытно. А тут – помесь железа и магии. Против обычного вора это неплохо, но для меня – будто конфетку у ребенка отобрать. Ведь если где-то магию можно задействовать, то почему бы и нет?..

С пальца слетела голубая искра и внутри двери загремело. Посыпалась с двери налипшая пыль и заскрипели давно не смазанные петли.

– Да, а барон-то у нас филонит. Что же за хозяйством не приглядывает?..

За распахнувшейся дверью оказался круглый зал, в центре которого лежала гора хрустальных обломков, переливавшихся разными огнями. По этой груде каменной цветомузыки периодически пролетали яркие цветовые волны, заставляя зажмуриться.

– Во, главное достояние Сколково, – объявил Володя, потеребив себя за мочку уха. – Именно сюда выходит пробитый канал к источнику. И именно здесь аборигены занимались своим шаманизмом. Не знаю, правда, что именно они делали, но силу ощущаю в полной мере. Внушает...

– Ты бы лучше не трогал чужое, – проскрипел за спиной чужой голос.

Обернувшись, Владимир полюбовался на полупрозрачного призрака, застывшего рядом с распахнутой дверью. Бодрый еще по внешнему виду старик в камзоле, словно сошедший с картины Петр Первый, только росточком пониже и статью поуже. А так – даже треуголка на голове имеется.

– День добрый, фон-барон. Вот, зашел поздороваться, раз уж все равно в городе обживаться буду.

– И кто это у нас такой наглый на город претензии заявлять?

– А это тот, кто валявшуюся в канаве власть поднял и к делу пристроил... Не надо бычить, Мюнхгаузен, не к лицу. В свое время ты Сколково потерял. Героически, но сути дела это не меняет. Сожрали тебя. И твоих парней. Вчера временные хозяева от меня разбежались, словно тараканы. Выходит, теперь я тут старший. Ну а если тебе очень не нравится, то давай проверим. Я магический источник на пару-тройку дней запру, ты по итогам диверсии окончательно развеешься. Жив-то исключительно его подпитке, насколько я понимаю.

– Рванет потом, – предположил барон, на что Володя согласился:

– Ага. И твой домик сложится, став тебе склепом. Зубастые могилку потом разроют, я скважину заново пробурю, хозяйство отлажу. Вот только один вредный старикашка в итоге потеряет дело всей своей жизни и даже “фи” высказать больше не сможет. Обидно?

Призрак снял треуголку, начал ей обмахиваться.

– Это что, мне мальчишке служить?

– Зачем мне? Городу. И тем, кто сюда вернется рано или поздно. Входи в городской совет с правом совещательного голоса. Я, Жуть и ты на первых порах. У нас тут работы выше крыши, а некоторые безответственные привидения забить болт на труды праведные собираются. Некрасиво... Твой пра-пра-дед в таком замечен не был.

– Вот родственников моих...

– А что, родственников? Про него у нас книги издали, театры шоу показывают, очень популярный предок у тебя, однако. И как на ядре летал, и как на половине лошади врагов громил. Шикарный дед был, я считаю.

Барон настолько удивился, что даже перестал насиловать треуголку:

– Да? Это же семейные предания, никто из местных не в курсе. Откуда узнал?

– Говорю же, мы с тобой из одного мира сюда попали. Твоя семья раньше, я недавно. Так что – придется как-то вместе сосуществовать. И лучше – на общее благо. Ведь я вижу, что у тебя душа болит про город, но сил не хватает до ума все довести. Так, марафет сверху наводишь, а Сколково ветшает. Вон, вдоль дороги почти везде канавы уже оплыли, дорожное полотно рассыпается. Ну и я вчера ненароком даже площадь кусками вспучил. Так что, хватит из себя недотрогу строить, предлагаю перейти к делу. Заодно хотя бы план на первые дни составим, пока зубастики в загул уйдут. Хочется им чуток оттянуться в предверии будущих стахановских подвигов.

Выпрямившись, Карл Мюнхгаузен пристроил головной убор на место, отсалютовал и спросил:

– Яволь, господин бургомистр! Что будем делать с арестованными? Зверье притащило вчера пленных, надо с ними разобраться. А то перемрут все без какой-либо пользы.

Разглядывая светло-зеленые обнаженные тела, Володя покосился на остолбеневшую Машу и тихо поинтересовался:

– Ты этих зомби знаешь?

– А то. Именно они за тобой и шарашили начиная с Пустошей. Их отряд ты под молотки некромантов подвел. Была толпа, остались лишь трое.

– Забавно. Как их там кличут? Каратели его императорского величества? Хе, похоже все, сточились эти потрошители. Не вынесла душа поэта позора мелочных обид. Как лобешником с грубой мировой реальностью столкнулись, так и все. Кирдык.

– Зря ты так, – заступилась за бедолаг Маша. – Свое дело неплохо знают, фору даже егерям могли дать. Просто против Жути с ее головорезами никто выступить не сможет. Это как с разбегу в каменную замковую стену биться.

– Я же выступил.

– Ты на всю голову шизанутый с артефактом в жопе, тебя можно в одиночку против богов выпускать, их тоже загнешь.

Поманив поближе барона, новоявленный хозяин города уточнил происходящее:

– Слушай, а что с ними учудили? Вроде бы люди и при этом пахнет от них странно, да и цвет какой-то не совсем человеческий.

– Это их деревьям отдали. В старые времена в этом углу парка наши ученые пытались разные эксперименты проводить. Потом что-то у них не заладилось и стали просто отходы производства сливать. Уж сколько я с ними на эту тему ругался...

– Так, про яйцеголовых врубился. Травили листики химикатами, это понятно. А дальше что?

– Вот так здесь и появились деревья, которые частично разумны. Им с уважением и подношениями, они запахами насекомых от города отгоняют и корневой системой округу укрепляют. Вроде как самых главных во всем Лесу. Заодно с ними пообщаться можно, расскажут, что в округе делается.

– Это как?

– Сядешь, трубочку с табачком из их листьев выкуришь, в голове видения появятся. Ну и разруливаешь потом.

Подняв голову, Володя посмотрел на широкие зеленые листья, которые образовывали развесистую крону-шатер над полянкой.

– Шикарно. Даже дурь у вас своя, никуда ездить не надо. Так, к этому приколу еще вернемся. Значит, дубы-старожилы. Ты им навоз и регулярный полив, они за это мошкару жрут и за диссидентами по всей округе подсматривают. Отлично... Так, а чубчиков зачем им отдали?

– Это в наказание. Кто слишком нехорошо себя ведет или с войной к нам вторгается, тех отдаем в рощу. К дереву прислоняешь, оно в тело прорастает. Меняет под себя. Потом новое существо уходит на болото. Мы их кикиморами зовем. За порядком следят, мелочь разную гоняют. Правда, туповатые. Все же дети деревьев соображают туго, с пробуксовкой.

Шагнув ближе, Владимир жестом поблагодарил за доклад барона и ткнул пальцем в лоб молодой женщине, чья белоснежная короткая прическа уже начала отливать болотной зеленью:

– Слышь, ты, чудо в перьях, ты еще сама-собой или уже часть реликтового заповедника?

Распахнув пустые глаза, женщина тихо ответила:

– Говори проще, человек. Мясо тебя не слышит, оно спит. Или кричало бы от боли все время.

– А, значит это наш коллективный зеленый разум. Слушай, а можно их чуток доработать, чтобы твои таланты зеленые в теле остались, но при этом мозги работали по старому?

– Зачем тебе убийцы?

– Затем, что сюда скоро наверняка припрется толпа уродов, которые захотят повернуть историю обратно. И готов забиться с тобой на любую дурь, что вас пустят под топоры. Потому как имперские мудаки уживаются лишь между собой, а любой нестандарт или в пробирку запихают, или выкорчуют. Хочешь на дрова пойти?

– Меня не надо пугать...

– Ой-ой, какие мы смелые. Ты, Буратино недоделанный, втупляй сюда и быстро, у меня времени мало рассусоливать. Я в Сколково хочу осесть, чтобы домом обзавестись. Порядок тут навести, аборигенам помощь оказать. Понимаешь? Для меня это – дом. А в своем доме я, как хозяин, стараюсь обитателей не обижать, защищать и соседям поджопники щедро отвешивать, кто вздумает в гости без спросу соваться. Только для этого мне поддержка нужна. Армия. И вот эти ухорезы отлично могут в местных джунглях поставленные задачи выполнять. Это понятно?

– Не дурак, понимаю, – проскрипела женщина в ответ.

– И последнее. Если мне совсем худо будет и жопа настанет, то я руки в ноги и эмигрирую куда подальше. Маша вон все время на свободные приморские пляжи зазывает. Типа там разврат, бабы дают каждому и солнышко припекает. А ты даже если на корнях попытаешься утилипать, далеко не удрапаешь, раньше грохнут. Так что предлагаю отрядить представителя в городской совет и помогать в решении накопившихся и будущих проблем. Есть кого рекомендовать? Фикус какой или кактус?

На выдвинутое предложение роща задумалась надолго. Наконец молчавшая позеленевшая марионетка снова открыла глаза и согласилась:

– Я согласен. Барон подскажет, какой росток можно посадить в зале совета. Оттуда поможешь протянуть корни и мы сможем все слышать и ощущать.

– Классно, значит, проведем локальную сеть на основе корневой системы, – Владимир покрутил головой и похвастался: – Кстати, можешь со мной напрямую потом общаться, если что. Не один Мюнхгаузен в ваших магических штучках рубит. Вон, тот куст лопоухий как раз уже засобирался на новое место.

– Мне же лучше, – ответил кусок леса и добавил: – Подожди чуть-чуть, я пробужу мясо. Если сможешь их уговорить служить, то получишь новых бойцов. Если вздумают упрямиться, отдай мне. Я их утилизирую.

Через пять минут бывшая любимица императора закричала от боли, задергалась в опутавших ее лианах. Похоже, процесс прорастания был очень неприятным. Но, потихоньку она успокоилась, и скоро смогла взглянуть на вставшего перед ней парня осмысленно.

– Ну что, здравствуй, Докси. Давай покалякаем о делах наших скорбных. О том, как докатилась до жизни такой, если это еще можно назвать жизнью...