Глава IV

Появление Перри Мейсона сняло с Виргинии Бакстер кошмарное состояние и освободило от связавших ее пут ирреальности и страха.

— Судья установил залог в 5 тысяч долларов, — сказал он. — У вас есть такие деньги?

— Я должна закрыть все свои банковские счета и изъять деньги из строительного дела и займов.

— Это было бы лучше, чем ждать решения в тюрьме, — сказал он. — Теперь я хочу знать, что все-таки случилось.

Виргиния рассказала Мейсону о случившемся в аэропорту.

— Откуда летел ваш самолет?

— Из Сан-Франциско.

— Что вы делали в Сан-Франциско?

— Я навещала свою тетю. В последнее время я виделась с ней несколько раз. Она уже старая женщина, одинокая и чувствует себя не совсем хорошо. Ей нравятся мои визиты.

— А чем вы занимаетесь? На что живете? Вы работаете?

— Не постоянно. После смерти господина Баннока постоянного места у меня нет. Выполняла разные работы.

— Значит, у вас есть какой-то доход? — спросил Мейсон.

— Да, — ответила она. — Кроме брата, у господина Баннока не было родственников. Он не забыл меня в своем завещании, которое дает доход и…

— Как долго вы работали у Баннока?

— Пятнадцать лет. Я начала у него работать, когда мне было всего 20.

— Вы были замужем?

— Да была, брак не удался.

— Разведены?

— Нет. В течение некоторого времени мы живем раздельно.

— Вы с мужем находитесь в хороших отношениях?

— Нет.

— Как его зовут?

— Колтон Бакстер.

— Вы пишете свою фамилию со словом «мисс»?

— Да, мне кажется, что это помогает секретарской работе.

— Значит, вы были у своей тети. Сели в самолет. А как с багажом? При его сдаче ничего не произошло?

— Нет, хотя подождите. Мне пришлось платить за излишек багажа.

Глаза Мейсона сузились:

— Итак, вы платили за перевес багажа?

— Да.

— У вас сохранилась квитанция?

— Я прикрепила ее к билету. Она в моем кошельке. При аресте кошелек у меня изъяли.

— Ну, мы получим его обратно, — сказал Мейсон. — Итак, вы путешествовали в одиночку?

— Да.

— Помните своего соседа по самолету?

— Да, это был мужчина 32–33 лет, очень хорошо одет. Когда я сейчас начинаю думать о нем, у него… у него было что-то особенное. Он был холоден, решителен. Отличался от обычных пассажиров в таких полетах. Это даже трудно объяснить.

— Вы узнаете его, если увидите снова? — спросил Мейсон.

— Да, конечно.

— Узнаете его по фотографии?

— Я думаю, да, если фотокарточка четкая.

— У вас был один чемодан?

— У меня был один большой чемодан и продолговатый несессер с косметикой.

— Где они?

— Полиция забрала их. В аэропорту первым привезли большой чемодан. Носильщик сначала снял его с транспортера, потом несессер. В это время ко мне подошел человек, показал свое удостоверение и спросил, не буду ли я возражать, если он быстро посмотрит содержимое моего чемодана, поскольку что-то случилось. Так как мой багаж с самолета доставили с опозданием, я думала, что именно эту задержку он имеет в виду.

— Что вы ответили ему?

— Я рассказала, что находится в моем чемодане. Он спросил, не буду ли я против, если он проверит.

— Что вы еще помните из разговора?

— Сначала он спросил меня, мой ли это чемодан. Я ответила. Далее он спросил, могу ли я подтвердить это содержимым чемодана. Я описала вещи, находившиеся в нем. И в конце он спросил, может ли он это проверить.

Мейсон нахмурился, затем сказал:

— Ваш багаж, состоящий из двух мест, весил более 40 фунтов.

— Да, оба чемодана весили 46 фунтов. За шесть фунтов я платила дополнительно.

— Понятно, — сказал задумчиво Мейсон. — Вам придется научиться контролировать себя, и, хотя ситуация не из лучших, возможно, что-нибудь придумаем.

— Я не могу понять, — заметила она, — откуда появилось это зелье и как его смогли подложить в мой чемодан. Багаж с опозданием привезли с самолета, но трудно представить, что на пути в багажное отделение аэропорта с чемоданом можно что-то сделать.

— Это можно сделать не только здесь, в аэропорту. Очевидно, кто-то открывал чемодан после сдачи его вами в багаж, до погрузки в самолет. И мы не знаем, погрузили ли чемодан в багажный отсек самолета. Может, кто-то открывал его именно в самолете.

Когда багаж выгрузили из самолета, произошла задержка. Это означает, что чемодан был выгружен на землю, где он и находился до того, как его забрал следующий грузовик-разгрузчик. Судя по конструкции самолета, багаж разгружается со стороны, обратной входным дверям. Пока чемодан находился на земле, совсем нетрудно открыть его и вложить эти пакеты с наркотиками.

— Но зачем? — спросила она.

— Вот в этом и загадка, — пояснил Мейсон. — Очевидно, кто-то занимается поставками наркотиков. Этот человек знал, что о нем сообщили в полицию и его багаж будут досматривать. Поэтому он положил контрабанду в ваш чемодан, а его сообщник дал знать полиции о его содержимом. Очевидно, он достаточно точно описал вас, поскольку ожидавший в багажном отделении аэропорта офицер опознал вас, когда вы еще спускались по трапу самолета.

Подумав немного, Мейсон добавил:

— Как был помечен ваш чемодан? На прикрепленной к нему бирке была написана фамилия полностью или только инициалы?

— Ну вы же знаете эту кожаную бирку, которая прикрепляется к кольцу ручки чемодана. На бумаге, вставляемой в бирку, были напечатаны мои фамилия и имя, а также адрес: 422 «Ойрека Армз Апартамент».

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Вас освободят под залог. Я постараюсь побыстрее добиться предварительного слушания дела. По крайней мере, мы заставим полицию открыть свои карты. Думаю, что произошла какая-то ошибка и мы без труда сможем разрешить ее. Но вам придется перенести несколько неприятных минут.

— Скажите мне, — попросила она. — В аэропорту был фотограф. В газетах появятся мои фотографии?

— Фотограф? — переспросил Мейсон.

Она кивнула.

Угрюмо Мейсон заметил:

— Дело приобретает более зловещий характер. Я этого не предполагал. Это не просто ошибка. Да, фотографии в газетах, очевидно, появятся.

— С моей фамилией, адресом и прочими подробностями?

— Да, со всем. Возможно, будет фотография с выражением растерянности на вашем лице и над ней крупная надпись:

«Бывшая секретарша обвиняется в торговле наркотиками».

— Но как газета могла послать туда своего фотографа?

— В этом все дело, — ответил Мейсон. — Некоторые офицеры полиции обожают рекламу. Они сообщили репортеру дружественной газеты, что собираются арестовывать молодую фотогеничную женщину.

— Газета публикует сообщение с фамилией офицера. Приготовьтесь прочесть, что обнаруженные в вашем, чемодане наркотики по существующим ценам стоят несколько тысяч долларов.

На ее лице появилось выражение испуга.

— Что будет после того, как меня освободят?

— Возможно, ничего. А возможно, несколько строк на последних страницах газеты.

— Меня освободят, не так ли? — с надеждой спросила она.

— Я — адвокат, а не предсказатель, — ответил Мейсон. — Сделаем все возможное и этим вам придется пока удовлетвориться.

Загрузка...