Штильскин

Глава девятнадцатая ССССССКРРРРРЯЯЯЯЯЯЯЯК!!!!!!

По пути в конюшни, расположенные в задней части здания Совета волшебников, Лили объяснила, что такое ревун.

— Это демон, — как ни в чём ни бывало, сказала она.

— Типа, как из ада? — спросил Роберт.

— Не совсем. У вас есть ад и рай, с дьяволом и богом. В Этосторонье восприятие загробной жизни не столь строгое, у нас есть Яма.

— Которая… похожа на ад?

— Наверное. Но, скорее, в буквальном, нежели в фигуральном смысле.

— В смысле, самая настоящая яма?

— Да. Расположена далеко на севере отсюда. Это шахта шириной двадцать на двадцать неизмеримой глубины.

— И насколько она глубока?

— Неизмеримо, — со всей серьёзностью сказала Лили.

— Значит, эта Яма стоит открытой и…

— Нет, она не открыта. С давних пор её закрывает большой люк, отпереть который можно только магией. Совет волшебников закрыл её, едва оттуда полезли первые существа. Время от времени через люк кто-нибудь пробивается, и его приходится запечатывать заново. Лет триста назад оттуда выбралась пара ревунов. Не считая рёва и растерзания случайных прохожих, они оказались весьма дружелюбными и приручаемыми созданиями.

— Растерзания?

— Только, когда чуют страх.

— А, тогда, ладно, — сказал Роберт. Кровь отступила от его лица до такой степени, какую большинство назвало бы бледностью.

Они шли через кухню волшебников, где целый сонм тощих, лысых, зеленых существ с длинными ногтями, острыми ушами и жуткого вида зубами готовил суфле.

— Лили, — прошептал Роберт. — Кто это?

— Гоблины.

— Что они делают?

— Похоже, готовят суфле.

— Гоблины умеют готовить суфле?

— Серьёзно, Роберт, тебе пора избавляться от предрассудков, среди которых ты вырос. Гоблины известны, как самые лучшие повара. Выглядят жутко, но они в буквальном смысле рождаются с кулинарными рецептами и навыками сервировки блюд в головах. Тебе следует попробовать их стряпню. За такое стоит умереть.

Один особенно жуткий гоблин с яркими глазами и острейшими клыками ухмыльнулся Роберту и вежливо кивнул, после чего продолжил покрывать глазурью четырёхслойный торт.

— Жуть, — произнёс Роберт.

А потом они пришли на конюшню.

— А. Вот это — ревун, — сказал Роберт.

Молодой розовощёкий волшебник со шрамом через всё лицо нежно поглаживал одну из таких тварей по голове. Ревуны имели ярко-жёлтый цвет, гладкую маслянистую кожу и ярко-красные глаза. Они были похожи на драконов, но размером были с крупную лошадь. На спинах у них имелись крылья, стояли они на четырёх крепких на вид ногах, с одной стороны у них был длинный хвост, с другой такая же длинная шея, на которой покоилась маленькая голова, покрытая колючками. Выглядели они так, словно были порождением какого-то кошмара.

— Мы поедем на этом? — произнёс Роберт с настолько нескрываемым скепсисом, что расслышали его все.

— Это в-в-волшебник-ученик Арфанд, — сказал Пустяк. — Он согласился одолжить нам р-р-ревунов, если вы по-о-о-обещаете им не вредить.

— Они очень чувствительные, знаете ли, — сказал Арфанд. — Я растил их с тех пор, как они были яйцами. Они настоящие члены моей семьи.

— Мы о них позаботимся, — сказала Лили.

— Мы поедем на этом? — повторил Роберт, поскольку, в первый раз его, очевидно, не расслышали.

— Выглядят мило, — сказал голос в голове.

— Заткнись.

— Ой, не ребячься ты.

— Дело не в ребячестве, а в полёте на ревуне, или, если точнее, в падении с ревуна во время полёта.

— Всё будет в порядке, — сказал Арфанд. — У нас для них есть сёдла.

— А, здорово! — Роберт отринул скептицизм и включил сарказм, который был столь же единодушно проигнорирован.

Лили достала из кармана камень, которым стала Весзико. Камень раскрылся и на ладони Лили появилась потягивающаяся сонная фея.

— Весзико, тебе нужно найти генерала Гнарли и Гника. Они должны быть около городских ворот. Как можно быстрее доставь их в Изумрудный город и остерегайся Джека. Нет времени объяснять, но он нас предал и доверять ему нельзя. Держись от него подальше!

Фея выглядела шокированной, затем разгневалась. Она уперла крохотные ручки в тоненькие бока.

— Я тебе не верю!

— Нет времени на споры, я знаю, Джек тебе нравился…

— Ты врёшь!

— Потом об этом поговорим. Найди и доставь гномов.

Весзико взлетела с ладони Лили, окрасилась голубым с оттенками красного и улетела.

— Маленькая злюка, — сказал Роберт.

— У неё сердце разбито, — сказала Лили. — Она всегда любила Джека.

— Потому что у них мозги одного размера? — поинтересовался Роберт.

Лили улыбнулась и поцеловала его в щёку.

— Рада, что ты здесь, Роберт.

— Ссскррррряяяяяяк!!! — завопил ревун и звук этот был пронзительным. Роберту он показался звуком сотни ногтей, карябающих сотню школьных досок.

— Они всегда так?

Арфанд прицепил к их спинам сёдла.

— Только, когда радуются. Или голодны, или злятся, или сексуально возбуждены.

— Значит, это происходит только когда они рады меня видеть, я их серьёзно взбесил, они хотят есть или оттарабанить меня?

— Похоже, вы достигли полного понимания ревунов, друг мой, — сказал Арфанд.

Нервы Роберта начали подрагивать от перспективы садиться на одно их этих существ, и ему от всей души захотелось обнять чайник. Пустяк уже исчез в своих покоях, а Лили поглаживала осёдланного ревуна. Его голова, покрытая колючками, качалась туда-сюда, словно ему не терпелось оторваться от земли. Она залезла ему на спину и уселась в седле. Существо расправило крылья и нетерпеливо встряхнуло ими.

— Сссскрррряяяяяяк, — сказал ревун и Роберт задумался, не идёт ли у него кровь из ушей.

— Ладно, — сказал Арфанд, закрепляя последнее стремя. — Колесница ждёт. Помните, аккуратнее с поводьями и постарайтесь не пугаться, потому что им вздумалось с вами поиграть.

— Звучит не очень жутко, — сказал Роберт.

— Иначе потом они вас сожрут.

— Значит, надо стараться держать страх в узде, так?

— Было бы здорово.

Роберт подошёл к твари, та смотрела на него пылающими красными глазами. Похоже, он её не впечатлил.

— Просто хватайте поводья и держитесь ровно. Они немного телепаты, так что понимают, чего вы от них хотите, поэтому думайте о хорошем.

Роберт постарался не дрожать, взбираясь в седло.

— Думать о хорошем, ясно, понятно.

— Готов? — спросила Лили.

— Ты шутишь?

— Сейчас или никогда. Это самый быстрый способ добраться до Изумрудного города.

— Ладно, ладно, я в порядке, — произнёс Роберт без капельки уверенности в голосе.

— Запомните, — сказал Арфанд. — Думать о хорошем!

— И как мне это делать? — спросил Роберт.

— Просто думайте, и держитесь.

— Просто думать и…

— Сссскрррряяяяяк!!! — заверещал ревун и с потрясающей скоростью взмыл в небо. Как во время фейерверка. Единственное, что оказалось громче вопля ревуна, это крик Роберта Даркли.

Солнце закатывалось за гору, продемонстрировав переворот и прыжок, прежде чем начать скрываться за горизонтом. Было слышно, как по пустынным руинам Изумрудного города скользит магия.

Окаменевшая туша людоеда зашевелилась и сдвинулась в сторону усилиями зверолюда с телом человека и головой носорога.

Румпельштильскин почти час прыгал через двери, пока не оказался достаточно близко, чтобы остаток пути пройти пешком. По дороге он обзавёлся тремя подручными, чьи услуги получил в обмен на желания. Чуя идущее по пятам Агентство, он решил, что ему нужна кое-какая защита. Зверолюда носорога звали Бларфандер, пару ему составлял его лучший друг Щелкун, который не так сильно был похож на зверолюда, имея человеческое тело, ноги и руки толщиной с дерево, но обладая мозгами хомяка. Подобные зверолюды попадались чрезвычайно редко, да и за зверолюдей-то не воспринимались, их просто считали заторможенными. Третьим подручным, о выборе которого Румпельштильскин уже успел пожалеть, был зверолюд, который выше талии был человеком, а ниже — страусом. Его звали Йен и он постоянно куда-то спешил.

— Так, зачем всё это? — угрожающе прорычал Бларфандер, поскольку не рычать он не умел.

— Не твоё дело! — ответил Румпельштильскин.

— Быааа… — начал Щелкун, но быстро забыл, что хотел сказать.

— Прости Щелкуна, — сказал Бларфандер. — У него проблемы с концентрацией мыслей.

— Шевелитесь, болваны! — воскликнул Йен, который перепрыгнул через кучу щебня и скакал вперёд с грацией восторженной газели.

— Так, что в мешке? — спросил Бларфандер.

— Не твоё дело, — бросил дворф.

— Роуууу, — протянул Щелкун.

— Именно, Щелкун, пахнет странно, не так ли? — сказал Бларфандер и фыркнул.

— Там мёртвая ведьма. Доволен? — сказал дворф и обогнал здоровяков.

Вся компания остановилась посреди разрушенного города, в том же самом месте, где днём ранее появлялся Роберт. Йен убежал вперёд минимум на милю, и Румпельштильскин был рад его отпустить.

— Так, вы, двое, осмотритесь.

— Куда смотреть? — спросил Бларфандер.

— Агентов высматривайте.

— Ты ничего не говорил про агентов. Агенты опасные!

— Налллг, — согласился Щелкун, который беспечно ломал камни лбом.

— Громилы, вроде вас, боятся агентов? — с притворным удивлением поинтересовался Румпельштильскин.

— Ну, нет, не боимся, а, знаешь, ну, опасаемся. Я как-то встречал директора Агентства. Вот он страшный. С таким шутить не будешь.

— Сильно сомневаюсь, что кто-то из них здесь появится, но вы, двое…

— Трое! — выкрикнул Йен, вбежав на гору мусора. — Чем теперь займёмся?

— Как я и сказал, вы, трое, охраняйте двор по краям.

— Почему по краям? Ты же не собираешься заняться чем-то мерзким с мёртвой ведьмой? — спросил Бларфандер.

— Мёртвая ведьма? У кого тут мёртвая ведьма? — выкрикнул Йен.

— Там, в мешке у него мёртвая ведьма, он сам сказал.

Румпельштильскин потёр виски. Он вспомнил, что когда-то подручные были гораздо проще. Они выполняли приказы без лишних слов. Теперь же они хотели всё знать.

Дворф подошёл к руинам чего-то, похожего на склад, попробовал открыть дверь, но та упорно отказывалась сдвинуться хотя бы на дюйм.

— Э, башка носорожья, иди сюда, — сказал Румпельштильскин. Когда никакого движения не последовало, дворф обернулся и увидел Бларфандера, стоящего, скрестив руки на груди.

— Мне не нравится это уничижительное обращение, — с обидой в голосе произнёс Бларфандер.

— Но у тебя же голова носорога.

— Может, и носорога, а тело у меня человеческое. Ты об этом не думал?

— Ну…

— Вообще-то, это оскорбительно. Ты же не сказал: «э, человеческое тело, иди сюда».

— Я ничего такого не имел в виду.

— Все люди — расисты по отношению к зверолюдам.

— Да я сам не человек. Я — дворф!

— Не такое уж и меньшинство, да?

— Чего?

— Ну, дворфов тысячи, а зверолюдей всего несколько сотен.

— Слушай, я немного тороплюсь, — сказал дворф. — Как я могу всё исправить?

— Можешь начать с извинений.

— Прошу прощения, что назвал тебя носорожьей башкой. Теперь, иди сюда и открой эту дверь.

— От тебя не убудет, если ты скажешь «пожалуйста».

От раздражения Румпельштильскин начал подпрыгивать.

— Пожалуйста, иди сюда и открой эту чёртову дверь!

— Ладно, ладно, не надо орать.

Бларфандер поднял дверь, словно та ничего не весила, и запустил её вдаль, будто фрисби. За дверью оказалось несколько холщёвых мешков, которые дворф вытащил на центр двора.

— А теперь возвращайся… — начал дворф, но заметил, что Бларфандер вопросительно изогнул бровь, что было довольно не просто для того, у кого голова носорога. — В смысле, пожалуйста, вернись к наблюдению.

— С радостью, — сказал Бларфандер и вернулся на пост.

Йен бегал кругами по двору, а Щелкун стоял на дальнем краю двора, используя только один процент своего мозга. Бларфандер занял место на противоположном краю и принял грозный вид.

Румпельштильскин ощутил, как дрожь восхищения пробежала по позвоночнику, а в голове защекотало. Ну, вот. То, что он начал давным-давно, сегодня будет закончено. Чёртова кровь Белого Кролика перестанет что-либо значить, а перед ним откроется целый мир, который можно будет терроризировать, не боясь быть схваченным Агентством. Когда все ограничения с дверей будут сняты, они будут слишком заняты, разбираясь с сотнями людей, выпавшими через двери, и забудут о малыше Румпельштильскине.

С маниакальной ухмылкой на лице он принялся доставать из мешков ингредиенты, необходимые для заклинания.

Роберт никак не мог понять, то ли всему виной теплокровная природа осёдланного им существа, то ли он сам обмочился. По его мнению, могло быть и так и эдак. Он был очень близок к тому, чтобы вырубиться, когда внезапно взлетевший ревун унёс его за облака и поднял так высоко над землёй, что закружилась голова. Он не был до конца уверен, но ему показалось, что голос в голове хохотал от восторга, и этот простой факт убедил Роберта, что голос не являлся частью его самого.

Он от всего сердца пожелал, чтобы существо перестало взлетать и опустилось на разумную высоту. Так и произошло. После чего, всё пошло гораздо проще. Требовалось несложное мысленное усилие, чтобы сказать ревуну, что делать, куда лететь и даже, как лететь. Время от времени ревун издавал своё «скррррряяяяяк» или «скряяяякакакак», но даже это перестало донимать Роберта и он просто наслаждался полётом. Два дня назад он был бухгалтером, работавшим в офисе, имел комфортные односторонние отношения с милой девушкой, у него была квартира и домохозяйка; каждые вторые выходные он навещал приёмную мать. Ему было скучно. Сейчас же он летел над миром Этосторонья, сидя на спине ревуна, преследуя злобного исполняющего желания дворфа, который угрожал исказить реальность. Компанию ему составлял прекрасный оборотень. На него напали разбойники и русалки. Он повстречал гигантского Белого Кролика и волшебника. Он прыгал между реальностями так, словно занимался этим каждый день. Его ранили и вылечили, закапывали живьём и едва не сожгли дотла. У него был кот, но недолго. И, что важнее всего, он знал — это его дом. Здесь он родился. И вне зависимости от исхода, он был решительно настроен здесь остаться.

— Это только, если все мы останемся в живых, — сказал голос в голове.

— В смысле? — выкрикнул Роберт, борясь с ревущим ветром.

— Не надо орать, я у тебя в голове.

— Прости.

— В смысле, именно здесь ты и решил остаться, если выживешь после того, что Румпельштильскин с тобой сделает.

— Ну, да, наверное.

— Прости, прервал ход твоих мыслей.

— Не, всё нормально. Приятно вернуться обратно в реальный мир, — сказал Роберт, хотя сам так не считал.

Лили, наконец, догнала его.

— Ты летишь не туда! — крикнула она.

— Ой, — сказал Роберт. — Прости! — выкрикнул он ей в ответ и приказал ревуну развернуться, что тот и сделал с изяществом и грацией, после чего ускорился. Лили летела чуть выше и левее.

— У тебя отлично получается, — крикнула она.

— Что могу сказать? Это естественно, — крикнул он в ответ.

Лили была прекрасна. Её волосы, всё ещё грязные после кладбища, развивались над головой, а янтарные глаза пылали в лучах заходящего солнца.

— Сколько ещё лететь? — крикнул он.

Лили указала вперёд. Им навстречу стремилась изумрудная линия, прочерченная на темнеющем горизонте.

Ревуны летели над землёй, а внизу проносились деревни и поселения. Роберту казалось, ревуны почти не пользовались крыльями, они просто парили по своей воле, а крылья использовали только, чтобы ускориться. Он вновь посмотрел на Лили.

— Скажи ей, — произнёс голос в голове.

— Что сказать? — спросил Роберт.

— Что ты чувствуешь.

— Ты о чём?

— Мне, что, надо это вслух сказать?

— Сейчас говорить?

— Почему, нет?

— Мы летим в сотнях футов над землёй, приближаемся к руинам Изумрудного города, и кто знает, чему ещё.

— Сможешь придумать момент получше?

Роберт не смог.

— Лили! — крикнул он.

Та взглянула на него, последние лучи коснулись её лица, и солнце скрылось за горизонтом.

— Кажется, я тебя люблю! — выкрикнул Роберт.

Взгляд, которым она одарила его, оказался не тем, что он ожидал. Казалось, она хотела улыбнуться, но внезапно её лицо стало тревожным и она выкрикнула:

— Берегись!

Не на такие слова он рассчитывал.

Между ними пролетел кусок зеленого камня размером с мусорный бак, задел крыло ревуна Лили, тот завопил и устремился к земле.

— Лили! — выкрикнул Роберт, но времени проверить, в порядке ли она, у него не было, поскольку с земли в его сторону уже летел другой зеленый камень, вынудивший ревуна Роберта уклониться. Роберт дёрнул поводья, соскользнул с седла и свалился со спины существа.

«Охблинохблинохблин» — вертелась в голове уже привычная мантра. То ли виной всему была игра света, то ли адреналин, то ли ощущение ужаса, но Роберту казалось, что не он падает на землю, а земля стремится ему навстречу с целью раздавить. «Ну, вот и конец». Он искренне надеялся, что Лили в порядке, и совсем чуть-чуть надеялся на то, что ревун вернётся и подберет его. Этот крошечный шарик надежды лопнул, когда он увидел неподалёку от себя падающего без сознания ревуна. Мир нёсся ему навстречу, а в голове Роберта вертелись мысли, вопросы и воспоминания. «Кто мой отец? Я встречаюсь с оборотнем?». Дворф в ванне. Глаза Лили. Бегемот в балетной пачке. Погребение в гробу. Горящая гостиница и котёнок в камине. «Блин!». И в этот момент он ударился о землю.

Двор был украшен изысканными символами, которые выглядели так, словно были нарисованы кровью. Воздух вокруг затрещал, как наэлектризованный, когда магическое поле пришло в движение, и заклинание было сплетено. Это было сложное заклинание, не оставлявшее права на ошибку. Дворф знал, что такие заклинания несли угрозу, если создавать их в таком сильном магическом поле, но именно магическое поле питало заклинание. Как выяснилось, у магии имелось хорошее чувство юмора.

Румпельштильскин читал заклятия с листов, украденных в библиотеке Совета волшебников, когда Щелкун удивлённо крякнул.

— Чойта? — спросил Бларфандер, рядом с ним замер Йен.

— Похоже на пару драконов, — сказал Йен.

Румпельштильскин закончил чтение и посмотрел на небо, куда таращился его безмозглый подручный.

— Слишком маленькие для драконов, — сказал дворф, щурясь. Затем паника с силой пнула его в лоб. — Это агенты!

— Глупости, — сказал Бларфандер. — У агентов нет крыльев.

— Они летят на ревунах! — закричал дворф, подпрыгивая. — Убейте их!

— Где же твои манеры? — спросил Бларфандер, качая пальцем.

— Что?

— Какое у нас волшебное слово?

Дворф мысленно отметил убить подручного при первой же возможности.

— Убейте их, пожалуйста!

— Есть, сэр! — Бларфандер поднял большой кусок камня и швырнул его в приближающихся ревунов, словно тот был мелкой щебенкой. Щелкун принялся искать подходящий камень.

Бросок Бларфандера поразил крыло одного ревуна и тот устремился к земле с высоты в сотню футов. Щелкун нашёл понравившийся камень и швырнул его одной рукой с ловкостью олимпийца во второго ревуна, тот увернулся, сбросив с себя седока. Второй бросок Бларфандера поразил животное в грудь и оно упало на землю.

«Неплохо». Может, и не придётся их убивать. «Может, просто покалечу слегка».

— Э, с ногами, — обратился Румпельштильскин к Йену. — Сбегай, проверь, мертвы ли они.

Йен кивнул и убежал.

Дворф вернулся к чтению. Благодаря зеленоватому свечению изумрудных камней и мощному магическому полю, руины никогда полностью не погружались во тьму, даже когда небо полностью потемнело. Всё вокруг светилось зелёным.

Пока он читал, символы, нарисованные им, начали сиять. Зубы дракона, прочие вещи, что он добыл перед тем, как оказаться в Башне, и останки последней Бастинды лежали посреди двора.

Воздух начал тяжелеть, подул ветер. Румпельштильскин плясал вокруг символов, продолжая читать. На краю двора что-то хлопнуло, дворф посмотрел и увидел дверь. Она мерцала и подрагивала, представляя собой всё, что дворф ненавидел в Этосторонье. Он уже собирался отмахнуться от двери, как из неё вышел Джек. Выглядел он очень злым.